Все патрульные машины города были на улицах – искали Мартина Стрикена. Все полицейские были вооружены и имели всю необходимую информацию об его паршивом «форде-фиеста». На садовых ножницах эксперты обнаружили кровь; она въелась в соединяющий винт, по группе совпадала с кровью Дэвида Рида. И если Стрикен был где-то на улицах, то полицейским не терпелось его найти.

Четыре сорок пять, а поиски все еще продолжались.

Вернувшись в штаб-квартиру полиции, детектив-инспектор Инш и детектив-сержант Макрай только зря потратили время. Сюда уже прибыли крутые парни из Эдинбурга. Два детектива-сержанта, оба в модных синих костюмах и рубашках и галстуках в тон, один детектив-инспектор, лицо которого напоминало внешнюю сторону дна пепельницы, и еще один психиатр, который настаивал, чтобы все называли его доктор Бушел.

Инспектор вел дела двух серийных убийц, и оба были схвачены. Один любил после шести вечера душить удавкой студентов, его поймали в Карлтон-Хилле, когда вели наблюдение за Принцесс-стрит. Другого выследили в Старом городе. Этого живым взять не удалось. Погибли трое прохожих и офицер полиции. Логан подумал, что это, наверное, не самый замечательный послужной список.

Новый инспектор с холодными строгими глазами слушал Инша, который рассказывал о ходе расследования, с самого начала и по сегодняшний день. Задал несколько очень дельных вопросов во время беседы. Он не был идиотом, это было ясно. И он был потрясен, что Инш и Логан смогли вычислить убийцу всего лишь после двух трупов.

Доктор Бушел был таким аккуратным, что от него начинало подташнивать. Мартин Стрикен наилучшим образом походил под составленный им психологический профиль. Он же писал, что у потенциального детоубийцы должны быть психические проблемы. Ему даже не приходило в голову, что составленный им психологический портрет никому не пригодился при идентификации Стрикена.

– И вот где мы сейчас, – сказал Инш, после того как закончил свое сообщение, вскинул руки вверх, как будто внезапно загремели фанфары, а потом обвел ими комнату для оперативных совещаний.

Приезжий инспектор кивнул:

– Выглядит так, будто наша помощь здесь не нужна. – Говорил он тихо, с легким намеком на эдинбургский акцент. – Вы знаете, кто преступник. Ваши команды в поиске. Все, что мы можем сейчас сделать, это ждать. Он объявится, рано или поздно.

Рано или поздно Инша не устраивало. Рано или поздно означало, что Джейми Макрит в ближайшее время пополнит число жертв.

Доктор начал внимательно разглядывать фотографии места преступления, приколотые к стене, покашливая при этом и повторяя: «Понятно, понятно…»

– Доктор, – обратился к нему приезжий инспектор. – У вас есть какие-нибудь предположения, когда он может объявиться?

Психиатр обернулся, его круглые очки очень изящно отразили свет. К этому он добавил обворожительную улыбку.

– Ваш человек не будет спешить, – сказал психиатр. – Он хочет выждать. Помимо всего прочего, к этому он готовился очень долго.

Логан и Инш переглянулись. В глазах друг у друга они прочитали: «О господи!»

– А вам не кажется, – сказал Логан медленно, тщательно подбирая слова, – что здесь все немного проще, какой-нибудь безусловный рефлекс, вроде коленного?..

Доктор Бушел посмотрел на него так, будто Логан был непослушным ребенком, который нашкодил, но которого все-таки хочется побаловать.

– Объясните? – предложил он.

– Джеральд Кливер надругался над Стрикеном, когда тому было одиннадцать лет. В субботу Кливера признали невиновным. В воскресенье мы находим тело ребенка, Питера Ламли, до того, как Стрикен смог вернуться и изувечить его. А сегодня по всем каналам идет реклама: Кливер продал свой рассказ газетам. Стрикен просто не смог со всем этим справиться. И переступил грань.

Доктор снисходительно улыбнулся.

– Интересная теория, – сказал он. – Непрофессионалы часто смешивают признаки. Понимаете, здесь присутствуют такие модели поведения, которые может различить только тренированный глаз. Стрикен очень хорошо организованный преступник. Он прилагает огромные усилия, чтобы его жертву не обнаружили. Мир его фантазий очень сильно ритуализирован, и эти ритуалы означают только то, что он должен подчиняться своему собственному внутреннему набору правил. И если он не будет их исполнять, то просто останется обычным чудовищем, которое охотится на маленьких детей. Понимаете, он очень стыдится того, что делает. – Доктор Бушел указал пальцем на фотографию паховой области Дэвида Рида, сделанную во время вскрытия. – Он притворяется, что ребенок не мужского пола, удаляя ему гениталии. Он говорит себе, что его преступление не слишком жестокое, потому что те, над кем он издевается, не мальчики. – Он снял очки и протер их концом галстука. – Да, Мартин Стрикен может найти оправдание тому, что делает, но только перед самим собой. У него свои собственные ритуалы. Он захочет выждать.

Логан не сказал ни слова, пока Инш не отвел приезжих в столовую и не вернулся обратно. Когда он и инспектор снова оказались вдвоем в комнате, Логана прорвало.

– Что за мешок дерьма! – раздраженно сказал он.

Инш в очередной раз безуспешно порылся в карманах в поисках чего-нибудь сладкого.

– Да, – кивнул он. – Только не забывайте, что этот мешок дерьма помог поймать четырех самых настоящих преступников, и трое из них были самыми настоящими убийцами. Понятно, что у нормальных людей от него понос, но он очень хороший специалист.

Логан вздохнул:

– Ну и что сейчас будем делать?

Инш прервал безуспешные поиски сладостей и с безутешным видом засунул руки в карманы брюк.

– Сейчас? – сказал он. – Сейчас мы усядемся поудобнее и станем надеяться, что нам повезет.

Летом из заднего окна дома открывается вид на уходящие вдаль колышущиеся заросли невысокого кустарника, подкрашенные золотым светом солнца. И серая, беспорядочно застроенная территория Баксберна не видна из-за холма, вздымающегося вверх сразу за карьерами. В хороший день, когда трубы бумажных фабрик не изрыгают густые клубы странно пахнущего пара, холмы, луга и невысокие перелески на другой стороне реки Дон сияют всеми оттенками изумруда. Буколические небеса, отгороженные от монотонного гудения машин, движущихся по двухполосному шоссе.

Ничего подобного сейчас видно не было. Снегопад перешел в метель, и, стоя возле окна в спальне, констебль Джеки Ватсон не могла ничего разглядеть дальше ограды заднего двора. Вздохнув, она повернулась спиной к серому, завывающему ветром зимнему дню за окнами дома и пошла по лестнице вниз.

Мать Мартина Стрикена сидела, скрючившись, в большом кресле, обтянутом тканью с пестрым цветочным рисунком. Из угла рта торчала сигарета, рядом с креслом стояла на полу пепельница, полная окурков. Телевизор работал, шел сериал. Ватсон ненавидела сериалы. Но Ублюдок Саймон Ренни их обожал. Он сидел на диване в цветочек, уставившись в экран, и пил чай, чашку за чашкой.

На кофейном столе в открытой пачке осталось два печенья, и Ватсон взяла их по пути к электрическому обогревателю. Она направлялась к нему с твердым намерением согреться, даже если при этом на ней вспыхнут брюки. В доме стоял зверский холод. В виде особой уступки своим незваным гостям миссис Стрикен включила обогреватель, правда после долгих жалоб и причитаний. Электричество в наши дни не бесплатное, сами понимаете. И как ей вообще жить с этим ублюдком, который денег в дом не приносит? Взять, например, миссис Данкан, которая живет через дорогу, вот у нее сын торгует наркотиками. Приносит в дом кучу денег и два раза в год возит мать на заграничные курорты! Конечно, посидел три года в Крейгинчизе, за хранение с целью сбыта, но, по крайней мере, пытается что-то делать, мать-перемать!

Когда жар обогревателя стало невозможно терпеть, Ватсон снова отправилась в кухню, чтобы в очередной раз вскипятить чайник. Только бесчисленные чашки чая спасали в этом гребаном доме-холодильнике.

Кухня была небольшая, с линолеумом на полу, столом посредине и полками на стенах замечательного никотиново-желтого цвета. Ватсон со стуком поставила на стол три кружки, не очень беспокоясь, что они могут треснуть. Три пакетика чая. Сахар. Кипяток. Молока хватает только на две. Черт! Никоим образом Ватсон не собиралась оставаться здесь мерзнуть, не выпив чая для поддержания морального духа. Констебль Ренни обойдется черным.

Она принесла кружки в комнату, две поставила на стол. Миссис Стрикен схватила одну без единого слова благодарности. Констебль Ренни проговорил:

– О, потрясающе…

И заметил, что в его чашке молока не было. Он одарил Ватсон своим самым замечательным взглядом потерявшегося щенка.

– Что поделать, – сказала Джеки. – Молоко кончилось.

Ренни снова взглянул на темную жидкость в своей кружке:

– Ты уверена?

– Ни капли.

Миссис Стрикен грозно посмотрела на них и, выпустив струю дыма сквозь зубы, сказала:

– Я вам не мешаю? Я, вообще-то, пытаюсь это смотреть.

На экране толстый человек с клокастой бородой смотрел телевизор и пил чай. Констебль Ренни опять заглянул в свою чашку с чаем, предложил:

– Я могу выйти, куплю немного молока… И может быть, еще немного печенья? – прибавил он.

Как будто Ватсон все печенье съела.

– Инш приказал нам оставаться здесь и никуда не выходить, – сказала она со вздохом.

– Да, конечно, но мы ведь знаем, что Стрикен сюда не вернется. Ну сколько это займет у меня времени? Пять, десять минут? Там как раз на углу есть магазинчик…

– Не могли бы вы заткнуться, черт бы вас побрал! – На этот раз миссис Стрикен даже вынула сигарету изо рта.

Они вышли в холл.

– Слушай, я вернусь через пару минут, – продолжил гнуть свое Ренни. – Да ты сама из него все дерьмо выбьешь, если он вдруг объявится! Да еще на улице две машины за дорогой наблюдают.

– Да знаю я, знаю. – Ватсон обернулась и посмотрела через дверь на мерцающий экран телевизора и ядовитую мамашу Мартина Стрикена. – Я просто не хочу нарушать распоряжения инспектора.

– Я не скажу, если ты не скажешь. – Констебль Ренни схватил утепленное пальто, висевшее на вешалке в прихожей; оно попахивало прокисшей жареной картошкой, но зато отлично спасало от холода. Он сделал гримасу: – Хочешь поцеловать меня на прощание?

– Не хочу, даже если бы ты был последний оставшийся на земле мужчина. – Ватсон подтолкнула его к двери. – Купи еще чипсов. Соль и уксус.

– Да, мэм, – сказал он и театральным жестом взял под козырек.

Она посмотрела, как за ним закрылась входная дверь, вернулась в гостиную, села напротив телевизора и принялась пить чай.

Логан удивился, как много зданий находилось в ведении Департамента паркового хозяйства муниципального совета Абердина. Список выслал по факсу сотрудник, которому не очень понравилось, что ему звонят на работу без четверти семь вечера. Каждое здание необходимо было посетить и проверить. Доктор Бушел непоколебимо стоял на том, что Стрикен держит ребенка в одном из этих зданий.

Логану даже не захотелось заметить, что это и так было ясно. Шансы найти нужное здание, да еще из такого громадного списка, были очень невелики. И вовремя они его не найдут. Так что малыш Джейми Макрит вряд ли доживет до своего четвертого дня рождения.

Пытаясь немного сократить этот список, Логан отправился в Департамент паркового хозяйства к раздраженному чиновнику, чтобы тот отметил все места, где Мартин Стрикен отрабатывал свои часы. Список был почти такой же длинный, как и первый. Мартин Стрикен вляпывался во всевозможные неприятности с тех пор, как ему исполнилось одиннадцать лет. С того момента, как Джеральд Кливер наложил на него свои мерзкие руки, Стрикен отбывал свои сроки по-разному – сгребал листья, подрезал кусты, выдергивал сорняки и чистил сортиры в большинстве городских парков.

Логан направил поисковые команды в те места, где Стрикен работал совсем недавно. После этого они так же пройдутся по всему списку от конца к началу. Если им повезет, они найдут ребенка до того, как его убьют. Но какое-то неприятное чувство говорило Логану, что это не тот случай. Что они поймают Стрикена через пару дней, где-нибудь в Стоунхейвене или в Данди. Ни за что он не станет слоняться по Абердину. Когда его физиономия красуется на первых страницах газет, когда его показывают по телевизору и когда про него говорят по радио. Они его схватят, и он в конце концов приведет их к телу убитого ребенка.

– Как идут дела?

Логан поднял глаза и увидел в дверях своего маленького кабинета инспектора Инша. В комнате для оперативных совещаний собиралось так много практикующих психиатров, что Логану это перестало нравиться, он вернулся в тишину и покой своей комнаты и начал организовывать работу поисковых команд.

– Поиски начались, – ответил он.

Инш кивнул и протянул ему потрескавшуюся кружку с горячим крепким кофе.

– Надежды в голосе нет, – сказал инспектор, усаживаясь на рабочий стол Логана и изучая список.

Логану пришлось согласиться с тем, что надежды в голосе было маловато.

– Пока больше делать нечего, – прибавил он, – поисковые команды получили все необходимые инструкции, очередность проверки домов установлена. Вот и все. И они либо найдут его, либо нет.

– Хотите пойти с ними?

– А вы разве не хотите?

Инспектор печально улыбнулся:

– Мне нужно нянчиться с большими мальчиками… Одна из привилегий моего звания… – Инш сполз с края рабочего стола и похлопал Логана по плечу: – А вы пока всего лишь скромный детектив-сержант… – Он подмигнул: – Так что вперед.

Логан в очередной раз взял со стоянки ржавый голубой «воксол». Темнело, минуло девятнадцать часов. В среду вечером дороги в городе были почти пустые, люди сразу после работы отправлялись домой. Из-за отвратительной погоды никому никуда не хотелось идти. И только самые отчаянные передвигались из паба в паб, освещаемые рождественской иллюминацией.

Поскольку машин стало меньше на дороге, снег предъявил на нее свои права. Черный блестящий асфальт центра города стал сначала серым, а потом белым, по мере того как Логан отдалялся от здания штаб-квартиры. Он пока не знал точно, куда едет; он ехал в машине просто потому, что ему нужно было что-то делать. Еще одна пара глаз в поисках машины Мартина Стрикена.

Он поехал вверх по Роузмаунт, объехал Виктория-парк и прилегающие улицы. Из машины ни разу не выходил. Когда ветер несет снег со скоростью девяносто миль в час и температура минусовая, никакой Мартин Стрикен не будет оставлять машину в нескольких милях от того места, куда направляется. Особенно тогда, когда таскает за собой ребенка.

Рядом с Виктория-парк Логан не нашел ни одного следа обшарпанного «форда-фиеста» и решил попытать счастья в районе Вестберн-парк. Он был больше, его пересекали засыпанные снегом узкие однополосные дороги. Логан медленно двигался по ним сквозь снежный шторм, в поисках любого закутка или узкой щелки, где Стрикен мог спрятать свою машину.

Ничего.

Ночь будет длинной.

Констебль Ватсон выглянула из окна, посмотрела, как яростный ветер резкими ударами хлыста гоняет из стороны в сторону тучи снега. Ренни отсутствовал уже пятнадцать минут, и ее скучающее раздражение перешло в состояние нервного ожидания. Не то чтобы она очень беспокоилась по поводу возможного возвращения Мартина Стрикена – как сказал Ублюдок Саймон Ренни, она легко могла вышибить из него дерьмо. И если отодвинуть скромность в сторону, она могла легко вышибить дерьмо из всех остальных представителей рода человеческого. Ее прозвище досталась ей тяжким трудом. Нет, ее беспокоило другое, ее беспокоило… Если честно, она не знала, что ее беспокоило.

Может быть, то, что ее сняли с расследования и посадили в засаду? Это было не для нее. Нужно было что-то делать, двигаться. А не сидеть здесь, не смотреть мыльные оперы и дуть кружками чай. Вздохнув, она выключила в кухне свет и стала наблюдать, как падает снег.

От внезапного звука она вздрогнула. У входной двери кто-то скребся. На затылке Джеки Ватсон зашевелились волосы. Ага, он вернулся! Этот тупой пидор вернулся домой, тихо-спокойно, как будто ничего не случилось! На ее лице появилась мрачная улыбка, и Ватсон, крадучись, пошла из кухни в темную прихожую.

Ручка дверного замка со скрипом пошла вниз, Ватсон напряглась… Дверь открылась, Джеки обхватила появившегося на пороге человека, сбила с ног и опрокинула на пол. Резко опустилась, придавив коленом, сжала правую руку в кулак и…

– А-а-а-а! – завопил человек, закрывая лицо руками.

Ублюдок Саймон Ренни.

– О! – сказала она, опуская сжатую в кулак руку. – Извини, пожалуйста.

– Господи, Джеки! – Ренни открыл лицо и опасливо взглянул на нее. – Если тебе так хочется попрыгать на моих костях, ты только намекни!

– Подумала, кто-то другой пожаловал. – Она встала и помогла Ренни подняться. – Все в порядке?

– Надо сбегать наверх, посмотреть, нет ли тут пары запасных трусов, – ответил он. – В остальном все в порядке.

Она еще раз извинилась и пошла вместе с ним в кухню распаковывать покупки.

– Лапши еще взял, быстрого приготовления, – сказал он, выкладывая содержимое пакетов на стол. – Ты какую будешь, с курицей и грибами, говядину с помидорами или острый карри?

Ватсон выбрала курицу, Ренни взял карри, а миссис Стрикен со своей кислой физиономией пусть берет то, что осталось. Пока закипала вода для лапши, Ренни поведал Джеки Ватсон историю своего похода в магазин. Одна из патрульных машин, вызванных Иншем, стояла в самом начале улицы, и он пару минут поболтал с ребятами. Они были из Баксберна, это совсем недалеко, вниз по дороге, и для них это задание было так себе, ничего особенного. Пустая трата времени! Не придет Стрикен домой. Ну а если придет, они очень плотно с ним пообщаются за то, что заставил сидеть в промерзшей машине на ледяном холоде.

– Они не сказали, как идут поиски? – спросила Ватсон, помешивая ложкой лапшу.

– Да ну, жопа полная. Куча зданий, и неизвестно, в каком из них он может находиться.

Она вздохнула, еще раз взглянула в окно, посмотрела на падающий снег:

– Да, ночь будет длинная.

– Не переживай, у миссис Стрикен на кассетах есть еще несколько сериалов.

Ватсон чуть не застонала. Хуже дня, чем этот, еще не было!

В Вестберн-парк «форд-фиеста» Мартина Стрикена тоже не нашелся. Логану уже который раз приходила в голову мысль, что Стрикен дал по газам и свалил по главной дороге из Абердина. Он уже должен был узнать, что за ним идет охота. С того момента как Логан выехал из управления, по местному радио уже раз десять передали информацию с просьбой оказать содействие. Если бы он был Мартином Стрикеном, он был бы уже на полпути к Данди. Машина продолжала двигаться вперед.

Время от времени Логан встречал патрульные машины, ехавшие в противоположном направлении: так же, как и он, другие полицейские прочесывали улицы. Может быть, съездить в Хейзлхед? Или в Мейстрик? В конце концов он понял, что не имеет смысла куда бы то ни было ехать. Малыш Джейми Макрит уже мертв. Вздохнув, Логан повернул машину на Норт-Андерсон-драйв.

Мобильник заиграл свою воинственную мелодию, и Логан остановился у края дороги, задев бампером снежный сугроб, скрывавший бордюр.

– Логан.

– Лаз, приятель! Как идут дела?

Опять этот чертов Колин Миллер.

– Чем могу быть полезен, Колин? – сказал он с усталым вздохом.

– Я вот тут новости слушаю, пресс-релизы читаю. Что происходит?

Мимо прогремел грузовик с прицепом, обдав машину Логана метровой волной грязи и мокрого снега. Логан смотрел, как задние габаритные огни, два красных глаза, скрываются за поворотом.

– Ты, черт возьми, очень хорошо знаешь, что происходит! – произнес он с раздражением. – Ты опубликовал свою чертову историю и лишил нас единственного шанса схватить этого ублюдка. – Логан знал, что не совсем прав, что Миллер не хотел, чтобы все так неудачно вышло, но сейчас ему было все равно. Он устал, злился на весь свет, и ему очень хотелось на кого-нибудь наорать. – Он украл еще одного парнишку, потому что тебе очень захотелось сообщить всему миру о том, что мы нашли труп, который он спрятал в общественном туалете… – Он внезапно замолчал. Правда, которую он так долго искал, взглянула ему прямо в глаза. – Твою мать! – Он ударил кулаком по рулю. – Мать, мать, мать, твою мать!

– Господи, парень, успокойся! Что случилось?

Логан сжал зубы и еще раз ударил по рулю.

– Ты что, поймал кого-нибудь или еще что?

– Ты всегда знаешь, когда кто-то умирает, не так ли? Ты всегда, мать твою, знаешь, когда у нас труп. – Мимо, обдав машину грязью, промчался еще один грузовик, и Логан отшатнулся от окна.

– Лаз?

– Исобел.

Миллер промолчал.

– Она твой информатор, так ведь? Вынюхивает и тебе кусочки приносит. Помогает тебе продавать газеты твои вонючие! – Логан почти кричал. – Сколько ты ей платишь, а? Сколько тебе заплатили за жизнь Джейми Макрита?

– Все совсем не так! Это… Я… – Молчание. Потом опять голос Миллера, очень тихий и жалобный: – Она приходит домой и иногда рассказывает мне, как прошел день.

Логан взглянул на телефон так, будто эта маленькая вещица рыгнула ему в лицо.

– Что?

Вздох.

– Мы… У нее тяжелая грязная работа. Ей хочется с кем-нибудь поделиться. Мы не могли предположить, что все так нелепо закончится… Я клянусь! Мы…

Логан не сказал больше ни слова и выключил телефон. Да все за милю было видно. Опера, крутая тачка, одежда, вкусная жратва и рот, как канализационная труба. Да, это был Миллер. Это он был ее новый ухажер, тот, который «скандалист». Логан сидел один в машине, в темноте. Шел снег. Логан закрыл глаза и грязно выругался.

Констебль Ватсон подумала, что если ей придется смотреть еще один сериал, то она закричит. Миссис Стрикен перешла к просмотру записанных на видеопленку моментов собственной жизни. Жалкие люди, жившие жалкой жизнью, занимались разной ерундой в бессмысленной жалкой пьесе о жалости к жизни. «О господи, как мне это все надоело!» В доме не нашлось ни одной книги. Все, что у них было, это телевизор и тупые бесконечные сериалы.

Она прошла в кухню, сунула в мусорную корзину пустую картонку из-под лапши. Это была пустая трата времени!

– Джеки? Поставь, пожалуйста, чайник, пока ты на кухне!

Ватсон вздохнула:

– Когда сдох твой последний раб, Ренни?

– Мне с молоком и два кусочка сахара, ага?

Качая головой, она в очередной раз наполнила чайник и поставила его кипятиться.

– Делаю это в последний раз, – сказала она, вернувшись в гостиную. – Теперь твоя очередь.

Констебль Ренни взглянул на нее с ужасом:

– Я же пропущу начало «Эсмеральды»!

– Она на видео! На видео твоя «Эсмеральда»! Как ты можешь пропустить начало, если это на видео! Поставь эту мерзость на паузу.

Сидевшая в глубоком кресле миссис Стрикен добавила окурок к куче других.

– Вы двое, мать вашу так, вы когда-нибудь прекратите собачиться? – сказала она, доставая зажигалку и пачку сигарет. – Прямо как дети малые, черт вас возьми.

Ватсон скрипнула зубами:

– Хочешь чаю, Ренни? Иди и делай. – Она повернулась и пошла наверх.

– Ты куда?

– В туалет, пописать. Тебя это устраивает?

Констебль Ренни издевательски поднял вверх руки, как будто защищаясь:

– Хорошо, хорошо! Я сам сделаю чай. Ш-ш-ш-ш! Успокойся. Прямо такое большое дело… – Он поднялся с дивана и собрал пустые кружки.

С победной улыбкой констебль Ватсон пошла наверх.

Она не услышала, как открылась дверь черного хода.