Резкий больничный запах раздражал ноздри Мэтта. Он смотрел на маленького, усохшего Сэма, лежащего в постели и подключенного к разным бутылочкам и мониторам.

— Я знал, что ты приедешь, — сказал Сэм еле слышным, угасающим голосом.

— Велел бы им позвонить раньше, Сэм. Я же хотел быть с тобой.

— Да не нужны мне все эти ахи и вздохи. Я прожил славную жизнь, Мэтт.

— Не знаю, что бы со мной было без тебя.

— И я рад, что ты был ее частью. Знай, ты никогда меня не подводил.

— Нет, Сэм, подводил. Я слишком долго отсутствовал…

— А мне без разницы. Сейчас-то ты здесь. Мэтт, я соврал, когда сказал, будто мне плевать, что ты будешь делать с землей. Ты ее бери и построй себе дом. Покажи этому городишке, на что ты способен.

— Сэм, я не знаю…

— Я не требую с тебя обещаний. Несправедливо бы было. Я всегда верил в тебя, Мэтт. Радовался, что ты вырастал настоящим мужчиной. Но сейчас от меня мало проку. Пора тебе самому в себя поверить.

С огромным усилием он вытащил из-под простыни скрюченную руку. Мэтт взял ее в свою. Рука была холодной, пожатие слабым.

— Теперь ступай, — сказал Сэм. — Мы с тобой всегда друг друга понимали, и оба не любили разводить нюни.

— Прощай, Сэм. Я тебя люблю.

— Я буду следить за тобой. Хорошенько позаботься о себе, сынок.

Ничего не видя перед собой, спотыкаясь, Мэтт вышел из палаты. Мимо него туда пробежали Данкан с женой.

Когда коридор опустел, Мэтт увидел стоящую перед ним Сьерру, показавшуюся ему темноволосым ангелом в пушистом белом свитере. Сначала он решил, что принял желаемое за действительное.

— Сьерра?

— Лиэнн рассказала мне про Сэма. Мэтт, мне так жаль!..

Он сделал шаг вперед и обнял ее. На мгновение вся горечь исчезла. Ему необходимо было держаться за что-то реальное, и значение имело лишь то, что она здесь. Сьерра несколько минут стояла, прижимаясь к нему, ощущая его душевную боль и желая ее как-то облегчить.

Наконец он отодвинулся и заглянул ей в глаза.

— Ты такая красивая, — сказал Мэтт. — Когда я увидел тебя в холле, ты мне показалась ангелом.

— Никакой я не ангел. Я человек, как и все, с кучей недостатков.

Он все еще обнимал ее.

— Сьерра, мне кажется, ничто на свете не заставит меня разлюбить тебя.

— Тогда и не надо. Пожалуйста, Мэтт, не надо!

Он печально покачал головой.

— Не могу забыть. Видит Бог, я пытался. Не могу.

Сьерра закрыла глаза.

— Я сделала это, жалея тебя, Мэтт. Только поэтому. Я заплатила сполна за свои прегрешения. Все эти годы с Беном…

— Дело не в тебе. Во мне. Я знаю, почему ты так поступила. Но есть во мне что-то сейчас, что удерживает меня, не пускает к тебе, и я боюсь, это не пройдет. Скажи мне, а Уилл знает?

— Нет.

— Ты ему расскажешь?

— Не знаю…

— Мне хотелось бы, чтобы он знал, но думаю, все эти годы, когда ты воспитывала его одна, дают тебе право решать самой. С чего бы это я стал вдруг вмешиваться? Ты ведь так много сил потратила, чтобы вытолкнуть меня из своей жизни. Сьерра, ты боялась, что из меня получится такой же отец, каким был мой старик?

— Нет, Мэтт.

Он кивнул.

— Ну, учитывая все, нет никаких причин мне здесь оставаться. У меня накоплено немного денег, надо будет позвонить брокеру и узнать, хватит ли их для Лиэнн и Джерри, пока он не вернется на работу. А мне пора двигать. Я свяжусь с юристом насчет алиментов Уиллу.

— У тебя нет никаких обязательств по закону.

— Я не о законе говорю. Хочу поступать по совести.

— Если ты действительно этого хочешь, то останешься поблизости. Ты нужен Уиллу. Он каждый день о тебе спрашивает. Говорит, хочет с тобой что-то обсудить, чем со мной не может поделиться.

Мэтт отпустил ее, лицо стало мрачным. Он должен ей сказать.

— Твой отец пытается забрать у тебя сына, Сьерра.

— Что?

— Когда они были в Нью-Йорке, он сказал Уиллу, что тот может жить у него, даже если ты останешься на ранчо. Уилл боится, что вас разлучат, и старик взял с него обещание ничего тебе не говорить.

— Ты знал и молчал?

— Это было в тот вечер, когда с ним случился инфаркт. Уилл страшно расстроился, и Лиэнн не смогла выпытать у него, в чем дело. А он боялся, что стал причиной трагедии, и в душе желал, чтобы с ним что-нибудь случилось такое, что помешало бы вашей разлуке. В тот момент мне не хотелось волновать тебя еще и по этому поводу. Потом ты ведь всегда принимала сторону отца. Я даже удивлен, что ты мне веришь.

Она уперлась руками в бедра.

— Ты и про мать знал. Не понимаю, откуда, но я же чувствовала, когда тебе рассказывала: ты уже знал, что услышишь.

— Когда ты была маленькой, она приезжала, пыталась с тобой увидеться. Сэм мне рассказывал несколько дней назад. Вот тогда я впервые подумал, что она, возможно, жива.

— Ты знал такие важные вещи и предпочел мне не говорить?

— Не видел смысла давать тебе ложную надежду. Кроме того, я ничего больше и не знал. Мне казалось, лучше тебя не травмировать.

Она взглянула на него сверкающими от гнева глазами.

— Ну так ты не меньший лжец, чем я, черт побери! Мы достойная парочка, верно? Уходи, Мэтт. Уезжай как можно дальше. Можешь посылать сколько хочешь денег, я все равно отправлю их назад. Мы с Уиллом ничего от тебя не примем.

Он долго укоризненно смотрел на нее. Ему хотелось снова прижать ее к себе, извиниться. Но какой в этом смысл?

Мэтт повернулся и вышел в темную, холодную ночь. В небе мелькнула падающая звезда. Он остановился и поднял голову, недоверчиво уставившись вверх. Все было тихо, как будто внезапный яркий небесный свет и не возникал. Уже в третий раз…

— Мам?

Слово сорвалось с его губ. Глаза жгло. Он потерял всех, кто в него верил. Природа устроила достойный фейерверк в честь его старого друга, подумал он. И снял шляпу.

— Прощай, Сэм, — сказал Мэтт, обращаясь к молчаливой ночи.

Он порылся в бардачке в поисках пачки сигарет, которую туда припрятал, закурил и поехал к дому Лиэнн. Ему казалось, внутри все онемело. Хоть и знал, что Сэм умер или скоро умрет, он никогда еще так не чувствовал его влияния. Человек, живущий в соответствии со своими принципами, сохраняет свою сущность и достоинство, которое не отнять никому. Сэм всегда будет с ним, и Мэтт собирался держаться за него всю оставшуюся жизнь.

Когда наконец он подъехал к дому Лиэнн, то почти позабыл о семейном сборище и вспомнил, лишь увидав несколько машин у дома. Среди них находился белый «кадиллак» последней модели. Интересно, кому из родственников он принадлежит?

Он посидел в машине, раздумывая, не стоит ли поездить вокруг, пока все не разъедутся. Потом вспомнил Сэма и его совет не пытаться убежать от прошлого. Можно начать сегодня. Кроме того, ему не хотелось огорчать Лиэнн.

Когда Мэтт поднялся на крыльцо, из дома, как чертик из табакерки, выскочила его сестра и толкнула его назад, упершись ладонью в грудь.

— Какого?.. — пробормотал он, когда она захлопнула дверь. — Здесь холодно, Лиэнн.

Она как-то странно взглянула на него.

— Впервые слышу, что ты жалуешься на холод.

— Все там? Впусти меня. Я и вправду хочу их видеть.

— Подожди, Мэтт, послушай меня. — Она загораживала дверь спиной. — Все получилось не совсем так, как мы хотели. Гейдж никогда толком не понимал, что происходило, — бормотала она. — Он не хотел ничего плохого.

— Что случилось?

— Отец в доме. — Лиэнн отступила в сторону. Мэтт недовольно взглянул на дверь, потом на нее. — Гейдж знал, где он, и позвонил. Хотел сделать нам сюрприз.

Мэтт мрачно взглянул на нее. Первым его желанием было повернуться и уйти, как бывало каждый раз, когда он замечал у дома машину отца. Но какая-то сила заставила его руку лечь на ручку двери. Может, это был Сэм?.. И он распахнул дверь.

Отец сидел за обеденным столом Лиэнн. Мэтт сам не знал, чему больше поразился, — тому, что снова видит его, или тому, как он был одет — модный костюм и куча золотых украшений на пальцах, запястье и шее. Брюхо отца украшала золотая ременная пряжка величиной с Техас. На губах играла та же усмешка, которую Мэтт так хорошо помнил, но сегодня она не произвела на него прежнего впечатления.

Казалось, в комнате все затаили дыхание. Мэтт бросил быстрый взгляд в угол, где стояли Гейдж и Дарси, мало напоминавшие тех детей, с которыми он вместе вырос. За ними толпились совсем незнакомые люди — их семьи, судя по всему.

Он улыбнулся брату и сестре:

— Вы неплохо смотритесь вдвоем.

Дарси, ставшая более строгой и изящной, чем раньше, первой бросилась к нему и обняла, смеясь и плача одновременно. Мэтт повернулся к младшему брату, протянул ему руку для пожатия, потом пробормотал: «А, черт!» — и притянул его к себе.

Все вдруг сразу заговорили. Гейдж представил свою подружку, приехавшую с ним из Остина, где он работал клоуном на кабельном телевидении. Дарси привезла с собой своего мужа-архитектора, с которым познакомилась, когда училась в аспирантуре, и троих детей — трехгодовалых мальчиков-близнецов и десятимесячную дочку.

Лестер Роллинз молча сидел у стола и потягивал пиво. Мэтт понимал, что придется с ним заговорить, но торопиться не собирался и пока огляделся.

— А где же Дилан? — спросил он.

Лиэнн пожала плечами:

— Он так и не перезвонил.

Мэтт заметил, как на лицо отца набежала тень, и понял, почему старик приехал. Он не изменился. Ничего не изменилось. И не изменится. Но Мэтт стал другим. Ему уже было почти безразлично, что думает его отец.

— Ладно, не будем ждать и сядем за стол, — предложил Гейдж. — Умираю с голоду.

Гейдж и Дарси привезли еду. Вместе с тем, что приготовила Лиэнн, стол получился обильным. Только сев за стол, Мэтт понял, насколько проголодался. Он подумал, не напиться ли сегодня, но ему не хотелось таким образом пятнать память о Сэме. Да и приятное сегодняшнее забытье назавтра плавно перерастет в страшное похмелье.

Гейдж оттащил его в сторону.

— Мэтт, ты извини, — сказал он. — Я не знал, что тебе неприятно присутствие отца. Он живет в небольшом городе на другой стороне озера Трэвис. Увидел меня по телевизору и начал время от времени заходить.

— С какой стати он смотрит детские передачи?

— Он снова женился. У него молодая жена и двое ребятишек в новом браке.

Мэтт покачал головой:

— Вроде как он должен был бы быть сегодня с ними.

— Я полагал, он их с собой привезет.

— Возможно, не захотел, чтобы новая жена узнала, как хорошо он умеет воспитывать детей. — Мэтт посмотрел на Гейджа. — Прости. Я знаю, к вам с Лиэнн он немного лучше относился. Кстати, откуда все это золото?

— Он в прошлом году выиграл в лотерее. По меньшей мере два миллиона.

Мэтту показалось это настолько смешным, что он расхохотался.

— Счастливого Рождества, брат. Давай и на будущий год встретимся.

— Ты серьезно, Мэтт?

— Почему бы и нет?

— Мне казалось, вы с Диланом не хотите иметь с нами ничего общего.

— За Дилана не скажу, но я рад вас видеть. Когда-нибудь мы сядем и подробно обсудим, почему я уехал.

Мэтт закончил с ужином и огляделся. Захотелось курить, он поднялся и вышел наружу, направляясь к своему привычному месту у забора.

Не успел он сделать первую затяжку и слегка расслабиться, как сзади подошел отец. Мэтт вздрогнул, услышав его голос.

— Я принес тебе подарок…

Мэтт повернулся и уставился на конверт, который старик держал в руке.

— Бери. Я не шучу.

Мэтт взял конверт, раскрыл, вынул чек на тысячу долларов и рассмеялся. Он не раздумывая поменял бы его на тот свитер, подаренный Дилану девятнадцать лет назад.

— Спасибо, — произнес Мэтт. — Я тебе ничего не приготовил. Не знал, что приедешь.

Он заметил, что старик смотрит на дорогу.

— Гейдж хотел устроить сюрприз.

Мэтт вдруг осознал: отцу даже не приходит в голову, что его могли не хотеть видеть. Он даже не понимал, что из себя представляет.

— Дал каждому из детей по такому чеку, — похвастал Лестер.

Угрызения совести, с горечью подумал Мэтт.

— Жаль, что Лиэнн об этом не подозревала несколько недель назад, когда ей нечем было заплатить по больничному счету и не было денег на подарки детям.

— Я потерял связь… Я не знал…

Старик все еще следил за дорогой, надеясь увидеть обожаемого сына Дилана, сына, который и не собирался приезжать. Как часто они вот так же смотрели на дорогу, ожидая отца, когда у мамы кончались деньги и она не знала, когда он вернется? Мэтт посмотрел на человека, некогда возвышавшегося над ним, и давняя ненависть растаяла, перешла в жалость.

— Ты никогда не имел связи ни с кем из нас. Мы для тебя были маленькими игрушками, с которыми можно поиграть на досуге, — сказал Мэтт, отбрасывая сигарету и затаптывая окурок каблуком. — Мне всегда хотелось только одного — иметь возможность любить тебя. А ты делал все, чтобы тебя ненавидели. Ты победил. Я тебя не люблю. Но мама любила. Надеюсь, не зря.

— Дела иногда шли туго, Мэтт, когда вы были маленькими. Есть много вещей, которых ты не понимаешь.

— Ошибаешься! Беда в том, что я всегда понимал слишком много.

Лестер достал из кармана пачку сигарет и предложил Мэтту. Тот отрицательно покачал головой.

— Я такие не курю. У тебя есть ручка? Я хочу переписать чек на Лиэнн, чтобы можно было уехать пораньше утром. — Он взглянул на отца и не разглядел в нем ни одной своей черты. — Тебе надо было побыть с новой семьей сегодня. Спросил бы меня, я бы сразу сказал, что Дилан не приедет.

На следующее утро землю покрыл тонкий слой снега. Снегом пах свежий, холодный воздух.

— Это надо же, — удивился Мэтт, выходя на улицу с кружкой кофе в руке.

Белое Рождество было в здешних местах явлением чрезвычайно редким. Мама снова бы сказала, что это знак, но у Мэтта было слишком тяжело на сердце, чтобы думать о прошлом. Лиэнн, Джерри и дети теперь будут в порядке. Сэм умер, а Сьерра и Уилл потеряны для него навсегда.

Неважно, что Рождество, ему пора отправляться в путь.

Мэтт поставил кружку на веранду и взял две свои сумки и портрет Сэма. Как обычно, он путешествовал налегке.

Мэтт сунул сумки в пикап и на случай дождя или снега натянул брезент.

Обернувшись, он увидел, что Лиэнн стоит на веранде в пижаме, халате и тапочках, прислонившись к стене дома.

— Собирался улизнуть не попрощавшись? — спросила она.

Мэтт виновато покраснел и попытался оправдаться.

— Хотел выехать пораньше. Старался никого не разбудить.

— Дети встанут через минуту. К телефону, Мэтт. Это Сьерра. Мне кажется, тебе надо с ней поговорить. Она жутко напугана.

Мэтт похолодел, кинулся в дом и схватил трубку.

— Сьерра? — спросил он.

— Ох, Мэтт, я так рада, что тебя застала. Не знаю, что делать, и мне некому больше позвонить. Уилл исчез.

— Исчез? — переспросил он.

— Проснулась, а его нет. Где только не смотрела. Я знаю, что он ушел, потому что Грома тоже нет. Боюсь, не отец ли это… Вчера вечером я сказала, что знаю о его желании забрать у меня Уилла. Мы поругались.

— Сьерра, отец еще слишком болен. Да и Уилл никогда не пойдет с ним, не предупредив тебя.

— Что мне делать?

— Сейчас приеду. Мы еще раз все обыщем. Не мог он далеко уйти. Ты родителям Люка звонила?

— Они его тоже не видели.

— Держись, Сьерра.

— Спасибо, Мэтт.

Он в полной растерянности повесил трубку. Зачем Россу красть мальчика, если можно забрать его законным путем? И Росс обязательно сказал бы Сьерре, где Уилл, чтобы она не сходила с ума от беспокойства.

Сердце его пронзил страх. Если что-нибудь случилось с Уиллом… Нет, он больше не может никого терять. Что могло заставить парнишку сбежать из дома рождественским утром, когда на кухне полно вкусных вещей, а под елкой подарки? Что-то вчера произошло, о чем Сьерра не знает или не говорит ему. Куда он мог пойти? Сам Мэтт шатался бы по лесу или спрятался бы где-нибудь в безопасном месте, например у Сэма. Но у Уилла не было такого человека.

Он положил трубку и, обернувшись, заметил обеспокоенную Лиэнн, уже одетую в джинсы, свитер и кроссовки.

— Что случилось? — спросила она, всматриваясь в лицо брата.

— Уилл пропал. Я еду к Сьерре, помогу искать.

— Я с тобой.

— Лиэнн, ты не можешь бросить детей.

— Джерри здесь. С ними ничего не случится.

У Мэтта не было времени спорить. И в поисках лишний человек не помешает.

— Поехали. — Он включил передачу и направился вверх по дороге.

Сидящая на пассажирском сиденье Лиэнн оглянулась.

— Что это за старый пес бежит за нами? — спросила она.

Мэтт взглянул в зеркало заднего вида. Разглядев догоняющую машину дворняжку, он резко нажал на тормоз.

— Что такое? — удивилась Лиэнн.

— Это Гром, собака Уилла.

Он вылез из машины, наклонился и позвал пса.

Когда собака подбежала, виляя хвостом, Мэтт выпрямился и оглядел окрестности.

— Черт, нет его нигде!

Лиэнн подошла к кузову пикапа и подняла угол брезента, которым Мэтт накрыл сумки.

— Мэтт, подойди-ка сюда.

Он заглянул в кузов. Там, как кролик в клетке, мигал глазенками Уилл.

— Какого черта ты тут делаешь? — рассердился он. — Мать чуть с ума не сошла от беспокойства. Нельзя вот так уходить, когда в голову взбредет.

Уилл откинул брезент.

— Ты же уходишь, — спокойно возразил он.

— Меня с собой не равняй. Если ты сбежишь, это разобьет сердце твоей мамы. Ты что, всю ночь здесь болтался?

Он снял куртку и накинул на плечи Уилла.

— А если уедешь ты и разобьешь ей сердце, это нормально? Она плакала вчера, когда говорила, что ты уезжаешь.

— Уилл, ты многого еще не понимаешь. Я для этого городка не подхожу и никогда не подойду.

— Тогда, наверное, я тоже.

— Это почему?

— Я слышал, как дедушка вчера говорил с мамой. Он не знал, что я подслушиваю. Они ссорились. Мама говорила, что скажет тебе, что ты — мой папа. Дедушка прямо сбесился.

— О Господи, — тяжело вздохнул Мэтт.

Он чувствовал взгляд Лиэнн, но не мог заставить себя посмотреть на нее.

— Мы ехали домой, и я спросил маму, правда ли это. Она сказала, что да, что когда-то давно она тебя любила, но дедушка хотел, чтобы она вышла замуж за моего другого папу, а ты обиделся и обо мне ничего не знал, поэтому взял и уехал.

Сердце Мэтта сжалось.

— Так оно и было, Уилл. Мама сказала правду.

Глаза мальчика наполнились слезами.

— Но теперь ты обо мне знаешь. И мама тебя любит. Почему же ты уезжаешь?

Мэтт пожал плечами:

— Сам не знаю…

— Потому что не хочешь быть моим папой?

— Уилл, тут дело не во мне или тебе…

— Но ты ведь и меня бросаешь!

Лиэнн коснулась рукава Мэтта.

— Пойду, позвоню Сьерре, — предложила она. — Почему бы тебе не отвезти сына домой?

Мэтт кивнул.

— Иди сюда, Уилл, — сказал он, помогая мальчику вылезти из пикапа. — Нам всем втроем надо как следует подумать. И никогда больше не смей так убегать, ясно?

— Да, сэр.

Когда они подъехали, Сьерра сидела на крыльце. Уилл выскочил из машины и бросился к ней.

— Почему ты убежал? — спросила она сквозь слезы.

— Чтобы Мэтту пришлось везти меня назад, — честно признался он.

Мэтт засмеялся. Надо же, какой хитрован.

— Иди в дом! Завтрак на столе. Нам с отцом надо поговорить.

Уилл оглянулся на Мэтта.

— Я буду здесь, когда ты вернешься, — пообещал он сыну.

Уилл исчез в доме, оставив их наедине. Глаза Мэтта потемнели, лицо напряглось.

— В чем дело? — спросила она тихо.

— Никто никогда раньше не пытался заставить меня остаться.

— Я бы попыталась, если бы знала как. Мой сын оказался умнее. Наш сын…

Мэтт протянул руку и коснулся ее влажной щеки.

— Я вчера видел своего папашу, — сообщил он.

— Это было ужасно? — спросила Сьерра, прижав его руку к свой щеке.

— Куда меньше, чем я ожидал. Он все ждал Дилана, а тот не появился. Мне было его просто жалко, вот и все. Думаю, пора забыть об остальном. Нет никакого смысла. Сохраняя горечь в душе, я поступаю с собой так, как когда-то поступал со мной отец.

— Я рада за тебя, Мэтт.

— Ты правильно сделала, сказав парню правду.

— Не уверена, что он полностью все осознает.

— Уилл знает достаточно. Когда утром я нашел его в пикапе, то вдруг понял, что ведь не знаю, куда собираюсь и зачем. Хочу остаться здесь, с тобой, с Уиллом, и быть для него тем, кем был для меня Сэм. Трудно остаться, но еще труднее уехать. Уилл просто вернул меня немного быстрее, чем я решился бы сам. Сьерра, я люблю тебя всем сердцем, и так будет всегда. Я считал, что защищаю тебя, когда не говорил, что знал о твоей матери и планах отца, поэтому могу понять, что и ты старалась уберечь меня, скрывая правду. Я вчера был не прав, говоря, что никогда не забуду того, что ты сделала. Если я сумел пожалеть своего старика, то смогу забыть и прошлое. Но мне нечего тебе предложить, как и десять лет назад. Я не могу дать тебе еще детей, или красивый дом, или много денег…

Она заглянула ему в глаза.

— Ты можешь дать мне все, Мэтт.

— Ты никогда не сдаешься, верно? Я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Хочу каждую ночь держать тебя в своих объятиях и, просыпаясь, заниматься с тобой любовью.

Сьерра искоса взглянула на него:

— Это что, деловое предложение или ты желаешь, чтобы я вышла за тебя замуж?

Наклонившись вперед, он взял ее лицо в ладони и поцеловал податливые губы, потом медленно отодвинулся и тихо попросил:

— Выходи за меня замуж, amada.

По щеке Сьерры стекла одинокая слеза.

— Я уж думала, ты забыл, как когда-то называл меня.

— Ничего я не забыл. Ты всегда была моей любимой. Но мне было слишком больно называть тебя так. Ты меня простишь? Я понял, что вернуться домой можно, только вспомнив, кто ты есть на самом деле и кто тебе дорог.

— Я почту за честь стать твоей женой, Мэтт.

Теперь она уже плакала вовсю, но это были слезы радости.

Он обнял ее за плечи.

— Пойдем и скажем Уиллу. Или хочешь сама?

— Не выйдет! Скажем вместе. А потом сообщим своим семьям.

— Сьерра?

— Гмм?

— Счастливого Рождества.

— Это только начало, Мэтт.