Хатч размышляла, оставлять ли рисунок на мостике. Пусть на нем была как бы и не она или, наоборот, она — но слишком напоминающая божество. Хатч почти решилась на это, но в последний миг передумала и все-таки повесила рисунок в своей каюте. И любовалась им. Ее образ за короткое время прошел долгий путь от размахивающей бейсбольной битой девчонки-сорванца, одетой в форму игроков «Филлис», до вот этой ловушки на мужчин. «Он попал в яблочко, крошка», — подумала Хатч.

Тем временем они вошли в пределы чрезвычайно странной системы, какой им теперь представлялись Близнецы.

Размеры обоих гигантов почти совпадали. Их экваториальные диаметры составляли, по оценке землян, шестьдесят пять и шестьдесят три тысячи километров. Меньшая по размерам планета, более яркая, выделялась поясами серебристых облаков с голубым и золотистым отливом.

Голубизна была результатом присутствия жидкого метана и кристаллов льда на внешней оболочке атмосферы. Циклонические штормы проникали глубоко внутрь нее, представляясь завитками и водоворотами желтого и красного с золотыми блестками. Это была сверкающая планета.

Ее темный и мрачный гигант-собрат, укутанный в октябрьские тона, также пестрел штормами. Но здесь они, казалось, были более сильными и грозными, чем у его соседа, и накрывали более обширные пространства. Название пришло автоматически: систему окрестили Близнецы; яркую планету — Кобальтовая; темную — Осенняя.

У каждой были собственные кольца. У Кобальтовой — более сложного строения, с вкраплениями мелких лун и перехлестами, с четырьмя овалами Кассини. У Осенней — ярче, золотистого и темно-оранжевого оттенков, и только с двумя овалами Кассини. Невозможно было не обратить внимания на удивительный баланс света и тьмы в построении всей этой системы.

Близнецов разделяло чуть более трех миллионов километров.

Вся эта система планет и колец (плюс центральное облако) была окружена громадным внешним кольцом четко выраженной эллиптической формы, которое напоминало скорее беговую дорожку на стадионе. Оно тоже проявляло все признаки традиционных кольцевых систем: овалы Кассини, связанные луны, эффекты переплетений, но не было очерчено столь четко, как два планетарных кольца. В отличие от резко контрастного вида элементов внутренней системы оно представляло скорее некий тип светящейся петли, постепенно рассеивающейся в ночном мраке.

Спутники-луны были покрыты кратерами, заморожены, безжизненны. Лишены каких бы то ни было признаков атмосферы. Их диаметр менялся в диапазоне от шести тысяч километров у вертикальной луны до двенадцати сотен — у лун-спутников.

Планеты, луны и большое кольцо вращались вокруг центра масс, где формировалось облако и уравновешивалась гравитация двух гигантов. Близнецы походили на стремительные ядра, которые двигались в противоположных направлениях, делая полный оборот за неполные двадцать четыре часа. Оба были в значительной степени сжаты центростремительными силами, и Билл сообщил, что не уверен, достаточно ли долго проводились измерения с точки зрения их точности, но предварительные оценки показывают, что эти планеты сближаются.

— Постепенно, — сказал он. — Система явно нестабильна .

— Они столкнутся? — спросил Джордж, уже потиравший руки в предвкушении такой перспективы.

— Неизбежно .

— Когда?

— Менее чем через миллион лет .

— У нашего ИИ, — заметил Джордж, — очень язвительное чувство юмора.

Центральное облако мерцало из-за постоянного вторжения пыли и частиц, всасываемых из обеих кольцевых систем. Именно эта активность и создавала эффект плетеного ожерелья. Два потока частиц, сталкиваясь внутри облака, взрывались, демонстрируя свои пиротехнические свойства, и светящиеся струи отбрасывало на миллионы километров в ночь, пока в конце концов не утаскивало назад.

Билл продолжал выводить на самые разные дисплеи центра управления и по всему кораблю изображения в реальном времени. Хатч почти все время проводила на мостике. Внизу Джордж и его команда не отрывались от экранов.

Они уже приближались к самой удаленной из лун, когда Билл доложил еще об одном странном свойстве системы.

— Осенняя имеет белую вихревую зону на экваторе .

— Белую зону? — спросила Хатч.

— Штормовую. Но она не похожа на остальные штормовые зоны .

— В каком смысле?

— Она?же. И длиннее. В ней меньшие скорости ветра. Может быть, она на экваторе неспроста .

Со станции «Аутпост» им сообщили, что доклад Хатчинс о гибели «Венди Джай» переправлен в Академию. (Передававший это послание Джерри был строг больше обычного, как будто намекал капитану, что ее отзовут, разденут и публично выпорют.) «Джерри, — подумала Хатч, — тоже мог с восторгом смотреть вперед, в грядущее бюрократическое будущее».

«Мемфис» потратил три дня на исследования. Это было удивительное время. Люди наблюдали за Близнецами под самыми немыслимыми углами. Временами весь небосвод заполнялся светом, сияющими планетами, лунами и кольцами. В другие моменты, когда «Мемфис» находился на ночной стороне планет, невозмутимую тьму неба подсвечивало лишь «ожерелье», мерцающее на фоне окружающих звезд. Билл вывел все это на экран размером со стену в кают-компании, и путешественники, обедая или завтракая на своей виртуальной веранде, любовались искрометным, подвижным световым шоу. Метеоры, бесконечным потоком выбрасываемые из колец за счет гравитационных сдвигов, устремлялись вниз и вспыхивали в верхних слоях атмосфер обеих гигантских планет.

«Если где-то и существует место, — подумала Хатч, — кричащее на весь мир: „Творец есть!“ — вот оно».

К вертикальной луне «Мемфис» приблизился поздним утром в канун Рождества. Луна, величиной с Марс, выглядела неприветливо. У нее не было ни клочка атмосферы, ни следа широких плоских равнин, которые имелись у соседа Земли. Здесь возвышались огромные наплывы каменных пород и зияли обширные ущелья. Кратеры были практически везде. На этой планете теснились игольчатые пики, иззубренные скальные образования и засыпанные каньоны, отвесные утесы и плоскогорья, глубокие борозды и вертикальные срезы пород. Как и другие луны, эта подчинялась приливу, постоянно предъявляя центральному облаку один и тот же бок.

Вертикальная луна находилась практически на краю системы, в 24 миллионах километров от центра масс. Если смотреть с ее самой выгодной точки, то система колец и гигантских планет казалась наклоненной градусов на пятнадцать — для Аликс примерно на ширину от выставленного большого пальца до кончика вытянутого мизинца.

Траектория этой луны обеспечивала уникальную перспективу. Вместо вида за большим кольцом, какой открывался с других спутников, вертикальная луна при движении позволяла охватывать всю систему целиком, сверху и снизу. Так что наблюдателю, находящемуся на правильно выбранной ее стороне, небосвод являл великолепное зрелище. Оттуда было видно все: Близнецов, облако и три группы колец.

Первоначально никто не принял всерьез предположение Тора, что орбита вертикальной луны имеет искусственное происхождение. Но когда они подлетели ближе и осмотрелись, то мысль о том, что это небесное тело передвинули и разместили здесь, показалась не столь невероятной.

«Если бы я могла передвинуть планету, — размышляла Хатч, глядя на пару игольчатых пиков на самом краю горной цепи, — это именно то место, куда я поместила бы ее».

Она была на мостике одна. Вдруг перед ней вспыхнуло изображение Билла. Он сменил рабочий комбинезон, который носил несколько последних дней, на парадный галстук и пиджак и выглядел так, будто собирался на прием к Мейкписам.

— Что?

— Там, внизу, здание .

Шутить изволите . Она взглянула на экраны: да, здание было! Неподдельная радость неожиданно захлестнула Хатч, и она решила, что слишком долго заставляла Джорджа топтаться на месте.

Из цепи горных кряжей поднималась зубчатая гора. Около ее вершины Хатч разглядела широкий выступ. И там, на этом выступе, обосновался дом .

Ну ладно — строение .

Это был пустой в центре, вытянутый вдоль уступа овал. Хатч даже различила окна, но все они были темными. На них не было заметно никаких экранов, которые защищали бы их от вакуума, и это заставляло предположить, что там используются или использовались системы, подобные полям Фликингера.

— Есть хоть какие-то признаки использования энергии, Билл?

— Отсутствуют .

— Стало быть, там никого нет.

— Я бы сказал то же самое .

Бедный Джордж .

— Я бы еще отметил, что строение расположено на экваторе. Это самое удобное место для осмотра и наблюдений . — Билл продемонстрировал ей общую картину из этой точки. Осенняя была на южном небосклоне, Кобальтовая на северном. Облако плыло прямо над головой.

Скальный уступ, вершина горы, возвышался примерно на тысячу метров над стеной дома. Хатч переправила это сообщение Джорджу, а затем спустилась в отсек управления экспедицией, чтобы пообщаться с пассажирами: Билл транслировал им все изображения.

— Ну, как насчет этого? — сказал Тор, когда на экране появилось овальное сооружение. — Что я говорил ?

Контактеры устроили второй круг взаимных поздравлений. «Превратности судьбы, — подумалось Хатч. — У нас либо праздники, либо похороны».

Джордж отвел ее в сторону и поблагодарил.

— Ты удивительно сердечный человечек, Хатчинс. — Он смеялся, он был рад.

— Это все Тор, — заметила она. — Он-то как раз и считал, что вертикальная луна — самый ценный ближайший объект для поиска.

Тем временем «Мемфис» расположился в пространстве под более правильным углом, и теперь телескопические камеры Билла снабжали землян все новыми подробностями.

Здание было двухэтажным. Были хорошо видны входная дверь и множество окон. Архитектура здания была предельно простой, без всяких попыток дополнительно украсить его, если не считать уступов и пилястров. («Кто бы стал строить в таком месте вычурный дом? — спросила Аликс. — Его затмит окружающая обстановка».) В открытой центральной части стояли несколько скамеек. Еще имелся купол — точь-в-точь такой, какие попадаются в загородных домах двадцать первого века, которых так много в Виргинии. Постройка, целиком выполненная из серого камня, несомненно, добытого среди окружающих скал, была до боли красива.

— Странно, — произнес Ник.

— Что именно? — спросил Джордж.

— Антенны. Но я не вижу никаких признаков приемника.

Хатч отправила в Академию сообщение о визуальном контакте, как того требовали инструкции. Ей не хотелось этого делать, так как она заранее знала, что копия уйдет на станцию «Аутпост», к Могамбо. И эта новость заставит его действовать. Жаль, но ничего не поделаешь . Зато Хатч по-настоящему гордилась собой. На протяжении многих десятилетий, с тех пор как человечество освоило полеты на сверхсветовых скоростях, оно предприняло без преувеличения сотни экспедиций с целью найти планету, которая когда-то была — или оставалась — местом обитания разумных существ. «Мемфис» за время своего полета сделал это три раза из трех.

Контактеры заплатили за это кровью, но когда придет время вернуться домой, среди встречающих на «Колесе» наверняка окажется сам президент, чтобы пожать руку Джорджу.

Сомнений быть не могло: дом пустовал. На крыше были смонтированы две большие «тарелки». Концентраторы солнечной энергии, хотя и не направленные на солнце. На самом деле, они вообще никуда не были направлены. Развернутые в разные стороны — одна к большому кольцу, другая просто вниз , в сторону каньона, — они бездействовали.

Пространство в центральной части овала когда-то было внутренним двором. Хатч разглядывала изображения, изучала скамейки, нашла вход в здание — он был украшен куполом.

— Смотрите! — воскликнула Аликс. — Там, слева!

За пределами здания, на выступе .

— Увеличение, Билл, — приказала Хатч. — Левая сторона.

Космический корабль! По всей вероятности. Но с уверенностью утверждать было трудно. Это вполне мог быть ангар-склад с окнами.

— Почему же они оставили здесь свой корабль? — спросил Джордж.

Хатч не знала, но задумалась, действительно ли это место покинуто его обитателями.

Ангар, корабль, шаттл или что-то еще поблескивало в мерцающем свете неправдоподобного небосвода.

— Мы конечно же захотим спуститься и взглянуть поближе, — заявил Джордж.

— Разумеется, — это был Тор. Хатч представила, как он достает мольберт.

— Кто хочет отправиться туда?

Аликс нисколько не удивилась, когда Хатч заговорила об опасности и напомнила, что один раз они уже поступили самонадеянно и из-за этого погибли люди. — Но ведь наверняка там никого нет, — сказал Джордж. — Там же сплошной вакуум.

Возражать против этого было трудно. Ник заметил, что это тот самый случай, как и с лунной базой на Тихой Гавани. Никакой видимой угрозы. Место в высшей степени безопасное.

Так же думала и Аликс. Ей нравилась Хатч, но все-таки она считала капитана чуть-чуть скрытной. И чересчур осторожной. Это была вовсе не та производящая впечатление личность, какую ожидаешь увидеть на мостике сверхскоростного космического корабля. Хатч не ошиблась в отношении ангелов, но сейчас дело наверняка обстояло совсем иначе. Тишина…

Предстоящее мероприятие обсуждали несколько часов. Вопрос состоял не в том, отправятся ли они туда, а скорее кто это будет. Джордж и Хатч — для полной гарантии, что ничего не случится? Джордж, Ник и Тор, поскольку при наличии опасности лучше, если навстречу ей выйдут мужчины? Аликс предлагала себя и Хатч — женщины проворнее и сообразительнее.

Мужчины рассмеялись, приняв ее слова за шутку.

В конце концов, когда стало ясно, что отправиться на поверхность планеты хочется всем, Хатч уступила, и они всей компанией направились к шаттлу и начали спешно активировать защитные костюмы. Включив поле Фликингера, Аликс наслаждалась ощущением нарастания энергии вокруг. Волна, теплая и прозрачная, обнимала ее, как мягкая одежда.

Пока все ждали, когда давление воздуха вне шаттла упадет до нуля, Хатч установила правила «посещения». Никто не отходит в сторону без напарника. Ничего не трогать руками, сначала притрагиваться к предметам специальной тростью. Помнить о гравитации. Она будет низкой, но свалившийся с горы убьется.

— И, пожалуйста, запомните, — добавила она, — там все имеет огромную ценность. Постарайтесь ничего не трогать и, ради бога, ничего не разбить.

Ник вздохнул и пожелал всем счастливого Рождества.

Хатч обратила к нему пронзительный «полицейский» взгляд.

— Я знаю, как все это звучит, Ник. Но я действительно больше никого не хочу потерять. — На панели управления вспыхнули зеленые огни. — Хорошо, Билл, — сказала она ИИ. — Запускай нас по собственному усмотрению.

Шаттл развернулся, люк открылся, и исследователи скользнули в темноту.

Пока Хатч двигалась по одиночной орбите, Аликс разглядывала проплывавшую мимо грубую, неровную поверхность. Она не была темной, как думала Аликс. Скорее наоборот, там царил своего рода «затхлый» полумрак, точно в церкви перед закатом солнца, когда свет поступает только сквозь витражи. Зловещий и влекущий, таинственный и безмолвный… и Аликс задумалась о том, как передать его суть в освещении сцены и в хореографии.

— Не получится, — бросил Ник, и она поняла, что, должно быть, думала вслух. — Для этого понадобится голографическая камера.

Да причем тут камера! Человек всегда помнит , что сидит в голографической камере, а следовательно знает, что он в безопасности и тепле и что происходящее вокруг — всего-навсего изображение. А у Аликс цель была совсем иная. Зрители должны забыть , где они. Их нужно заставить поверить в то, что это настоящие камни и скалы. И шарики-близнецы, и спектральное облако между ними, и кольца — эти великолепные кольца — тоже должны стать реальностью . Аликс еще никогда не видела столько света на небосклоне, света, который не «просачивался» вниз, не озарял безмолвный пейзаж. Он лишь отбрасывал тени, но это были тени Бога. Это мог понять только тот, кто был здесь, действительно был и обозревал их в процессе полета.

Нет. Моделирование и имитация не годились для ее затеи. Аликс бросила быстрый взгляд на Тора. Тот улыбнулся. Он понимал, в чем проблема. В экспрессии. Нужно было ухватить здесь суть — и заставить жить на сцене для зрителя, и именно так, как это может лишь театральная труппа.

Она заметила среди утесов струйку дыма, как будто кто-то развел там костер, и показала Нику.

— Оптический обман? — поинтересовалась она.

— Возможно. А может, вулканическая активность. Не исключено, что старушка Вертикальная с точки зрения геологии все еще жива.

Аликс откинулась на спинку кресла, будто закутываясь в мягкие вибрации двигателей, а сама рисовала в воображении танцоров, выступающих под Близнецами. И начала складывать музыкальную партитуру.

Хатч объявила, что начинается спуск. Аликс вновь выглянула за борт, поискала глазами дом — овал с внутренним двором и куполом, — но увидела только истерзанный ландшафт и свет, как в канун дня всех святых. Тем временем шаттл снижался. Кресло начало «выпадать» из-под Аликс, ремни безопасности стянули плечи и ноги, удерживая ее на месте. Затем она услышала, как Джордж сказал: « Вот оно », — но ей все еще ничего не было видно; должно быть, нужно было подняться и выглянуть сквозь ветровое стекло. (Почему его называют «ветровым», ведь шаттл движется в вакууме?)

За иллюминатором появился сплошной массив камня — угловатый, пустынный, неуклонно поднимающийся. Он был достаточно близко, так что Аликс могла бы, высунув руку из иллюминатора, потрогать. Она даже хотела попросить Хатч быть осмотрительнее, но понимала, как это воспримут, поэтому предпочла промолчать, но не смогла сдержать улыбки, когда Джордж все-таки произнес эти роковые слова.

— Осторожно. Мы идем слишком близко.

Хатч ровным спокойным голосом уверила его, что все в порядке. Джордж умолк, цепенея, и отвернулся, уставившись на скалу. Затем демонстративно «утонул» в своем кресле — съежившись, прикрывая рукой голову.

Хатч рассмеялась, но Аликс затаила дыхание, крепко вцепившись в кресло. Скалы замедлили свое движение вверх, затем почти остановились, и Аликс почувствовала неприятный гул посадочных двигателей. Хатч ненадолго включила их, постепенно заставляя работать вес шаттла, позволяя челноку медленно опускаться и, вероятно, желая убедить себя, что скальный выступ не убежит из-под них раньше, чем они сядут. Она пошла на снижение, и гудение двигателей изменилось, притихло, а затем смолкло.

Аликс освободилась от ремней безопасности и поднялась с кресла, чтобы взглянуть вперед. Дом был перед ними! Здание походило на заброшенный стадион, на железнодорожный терминал, а, может быть, на задний двор галереи магазинов, оказавшийся здесь как часть театральной декорации.

Место, куда отправляется Бог, когда нуждается в передышке .

Путешественники подключили баллоны с воздухом, и Аликс взглянула направо (по правому борту правильнее было бы сказать) и не увидела никакой площадки, куда они бы приземлялись. Вместо этого она заглянула в ущелье глубиной много сотен метров, где все было окутано мраком и где она так и не сумела разглядеть дно.

Хатч стояла в воздушном шлюзе, следя за тем, чтобы никто не спешил на выходе из шаттла.

— Держитесь дальше от края, — предостерегала она каждого, кто спускался по невысокой лестнице-трапу и пересекал голую бесплодную землю.

Коротко обрубленное крыло шаттла едва не касалось вертикальной скалы, застыв на волосок от нее. Хатч взглянула вверх , и у нее захватило дух. Стена камня поднималась на высоту от двух до десяти километров, скрываясь из глаз. Она напомнила Хатч Килиманджаро — вот только на вершине не было снега, лишь гладкий, серый, уходящий в вечность камень.

И небосвод, боже мой, этот небосвод . С одной стороны Осенняя, с другой — Кобальтовая, каждая со своим семейством колец, и между ними огромное облако, похожее на китайский фонарик. И край большого кольца, которое, точно гигантский туманный тракт, прорезало по дуге окружающую тьму.

Несколько минут Хатч пристально вглядывалась. Так, не сговариваясь, сделали все. Но в конце концов не удержались и заговорили. Аликс тихо и осторожно соскользнула на поверхность перед шаттлом, двигаясь за Ником, и столкнулась с ним, когда тот неожиданно остановился. Он рассматривал другой корабль, тот, который они издалека наблюдали на экранах «Мемфиса», безопасный, самый обычный космический корабль. Но теперь, на «крупном плане», он оказался серо-черным и совершенно иным . Что-то особое было в его очертаниях и обводах корпуса, в изгибах, в том, что искусственный свет шаттла тонул в ряду темных иллюминаторов, казалось, бесследно, не позволяя проникнуть в замысел конструктора.

Все было покрыто слоем пыли: корпус, крылья, крыша кабины. Будто корабль провел здесь очень долгое время. Теперь он стал частью пейзажа, сам твердый и неизменный, как каменная стена. Его крылья были длиннее и более закругленными, чем у шаттла.

Ник сделал несколько снимков, а Хатч с любопытством поглядывала на люк. Аликс заметила, что Тор выбирал наилучший угол обзора, и догадалась, что он готов без промедления приняться за новый холст. Сама она рассматривала корабль как театральный реквизит и пыталась представить себе песни, которые могли бы быть написаны по поводу первой встречи с кораблем другой цивилизации — и уже проигрывала про себя одну из таких мелодий. Это был свет звезд в чистом виде. Аликс не была гениальным композитором, и ей очень хотелось, чтобы все это могли увидеть Бен Хав или Эмми Бисел. Самой ей с этим не справиться, но она сможет сделать вот что: усадить их рядом с собой и рассказать, на что все это было похоже.

У корабля был приставной трап с большими толстыми ступенями, массивными, как предплечья Джорджа, и только три из них были разнесены друг от друга достаточно далеко, чтобы это было удобно для людей.

— Ты стоишь слишком близко к краю, — сказал кому-то Ник. — Отойди.

— Как думаешь, сколько времени он простоял здесь? — спросила Хатч.

Аликс пожала плечами. Откуда ей знать? Любое произвольное время. При почти полном отсутствии атмосферы в этом месте собралось достаточно много пыли. Пару лет? Пару тысяч лет?

Все молчали. Ник, стоявший около трапа, нерешительно потянулся и коснулся его, обозначив таким образом исторический момент. Тор взял в руки камешек (как ни странно, выковырял из скалы) и на глазах у Хатч бросил за край ущелья. В Торе было еще так много ребяческого! Хатч и Джордж тем временем пристально вглядывались в эти самые окна, что взирали куда-то мимо них, настороженно всматриваясь в каменный пейзаж, наблюдая за Осенней, которую с одной стороны обрамляла седловидная гора, а с другой — пик, тонкий и длинный, как веретено, выглядевший так, будто мог внезапно обломиться.

Окна располагались на обоих этажах дома (одно было круглым), а вдоль фасада, огибая пилястры и уступы, тянулся настил. Над ним возвышался купол, казавшийся под этим углом обзора больше, чем на экранах корабля. А на уровне первого этажа, прямо перед собой, Хатч увидела входную дверь.

Большую входную дверь.

Она была прозрачной. «Или когда-то была», — подумала Аликс. Теперь дверь покрывал толстый слой пыли. Но когда женщина протерла ее основанием ладони и повернула в ее сторону фонарь, свет проник внутрь. Аликс увидела стулья. И столы, и полки. И картины на стенах. И книги!

— Невероятно, — сказал Джордж. — Невероятно! — Он прижался лицом к стеклу.

Аликс хотела толкнуть дверь, но Джордж никому не собирался позволять рисковать, поэтому мягко отстранил ее с дороги и принял лидерство.

Аликс пришло в голову, что они похожи на группу, отправившуюся на воскресную прогулку. Джордж был в старых джинсах и рубашке, украшенной поперек надписью: «Университет Мичигана», в парусиновых туфлях и потрепанной шляпе, по которой лет сорок назад сходил с ума весь университетский городок.

На Нике — охотничья рубашка со множеством карманов (хотя все они были абсолютно бесполезны, поскольку их закрывало силовое поле) и камуфляжные брюки. У Тора — ярко-синяя спортивная куртка с полицейским значком на левой половине груди и надпечаткой на спине, которая гласила: «Отделение полиции Лос-Анджелеса». Когда Аликс спросила, где он раздобыл это, он объяснил, что его брат там следователь в отделе убийств.

Аликс, гордившаяся своим умением одеться для любого случая, на этот раз поразила всех, подчеркнув свои уникальные черты. Она остановилась на белой блузке с открытым воротом, зеленых широких брюках и белых кроссовках. Кроссовки здесь были не вполне уместны, зато очень хороши для того, чтобы пробираться по камням и гравию. И еще Аликс добавила весьма подходящую к случаю красно-зеленую ленту.

И только Хатч, облаченная в комбинезон с эмблемой «Мемфиса», казалось, нарушала гармонию общего праздничного настроя.

Как корабль и входную дверь, стены и окна в доме укрывал толстый слой пыли, то ли занесенной сюда с горных вершин или с колец, то ли выброшенной при извержениях. Кто знает?

Джордж нерешительно остановился перед дверью, соображая, как открыть ее.

— Может быть, следует постучать, — заметил Ник.

Аликс отошла назад и направила фонарь на окна верхнего этажа. Она не была уверена, но подумала, что они могут быть затянуты шторами. И на настиле, напоминавшем открытую веранду, увидела кресло .

Оно было большим относительно размеров человека, таким, что легко поглотило бы целиком даже объемы Джорджа. Но пропорции его казались вполне правильными. Оно определенно не производило впечатления парадного, а скорее это кресло предназначалось для повседневного использования и было сделано из каких-то стеблей, которые можно было плести и связывать. Может быть, некоего подобия ротанга. Темно-зеленое, почти черное.

— Очень уютное местечко, — сказал Тор.

Оно действительно было таким. И по этой причине казалось еще более чужеродным.

Люди топтались перед входной дверью, пока Джордж искал способ проникнуть внутрь. Наконец он согласился с предложением Ника и постучал. Пыль посыпалась с неровной поверхности и медленно осела на землю.

Странно было стоять вот так, будто они действительно верили, что кто-то или что-то может подойти к двери на их стук. Привет, мы были тут по соседству и подумали, не забежать ли к вам. Как дела?

Джордж постучал снова, на этот раз не скрывая широкой усмешки. Когда так ничего и не произошло, он толкнул дверь плечом.

Ник повернулся к Хатч.

— У тебя есть резак?

— Нет, если только нас не вынудят к этому. Где-то здесь должен быть датчик.

— А значит, потребуется и энергия, — заметил Ник.

— Верно.

— А как насчет верхнего этажа? — спросил Тор.

— Да, это хоть какая-то возможность.

Второй этаж располагался высоко, почти соответствуя третьему этажу в привычном для людей доме. Тор отступил на несколько шагов, собрался и прыгнул. В условиях низкой гравитации он без преувеличений воспарил! И Аликс подумала: «Да! Это выглядело бы очень здорово в музыкальном шоу: мелодия взмывает — и барабанная дробь! Изумительная картина».

По краю настила тянулись перила. Тор ухватился за основание настила, неловко раскачался и «забросил» тело наверх. Не вполне изящно. Вообще не так, как Аликс сделала бы при постановке мюзикла. Но минуту спустя Тор сообщил, что нашел открытое окно.

Он исчез внутри сопровождаемый лавиной советов: быть осторожным, ничего не разбить и смотреть куда идет. Аликс вела отсчет времени, воображая все ужасы, какие только могли случиться с Тором, даже если внутри и не скрывались никаких отвратительные существа , ни ангелы, ни другие кровожадные обитатели, поджидавшие здесь появления первых людей, с тем, чтобы заполучить на обед хотя бы одного из них. Кроме того, там могла попасться не закрепленная лестница, могли прогнить половицы — за столько (кто знает сколько) долгих лет! И вообще, на Тора мог обрушиться весь дом. Или, чего бы они ни думали, внутри все же могло что-то быть, нечто затаившееся, чего он в своем восторге не заметил бы. Или там могло все еще действовать охранное устройство против воров. Нечто такое, что будет гнать Тора по всему дому.

— Ты что смеешься? — спросила Хатч

— Просто подумала: почему бы тому, кто жил в этом доме, не побеспокоится насчет грабителей?

Она увидела свет его фонаря, спускавшийся по лестнице. Затем у входной двери появился и сам Тор.

— Ничего хорошего. Я не могу открыть ее и с этой стороны .

— Да, насчет грабителей ты права, — сказала Хатч, которая медленно продвигалась вдоль фасада, исследуя окна. Она нашла то, которое, должно быть, шаталось, некоторое время неловко возилась с ним и наконец вытащила раму и положила ее на землю.

Один за другим все забрались явно в гостиную . Там стояли кресла (мягкие) и столы, сделанные из чего-то вроде дерева, — вероятно, действительно из дерева. Были там и диван, и шторы, и полки, заставленные книгами! И все раза в полтора больше того, к чему привыкла Аликс.

Над диваном, на стене висела большая картина в раме, но Аликс не смогла разглядеть, что на ней изображено. Тор снял жилет и воспользовался им, чтобы стряхнуть с картины пыль. Различить нарисованное было трудно, но это определенно был пейзаж.

— Нужна будет реставрация, — заметил Ник, улыбкой сопровождая столь сдержанное высказывание.

— Вероятно, это не лучшая мысль, — предостерегла Хатч.

— Я буду осторожен, — отозвался он.

Комната была большая : далеко разнесенные стены, довольно высокий потолок. Аликс пристально разглядывала полки. И шторы. Здесь было даже нечто отдаленно напоминавшее письменный стол. Стены были отделаны мрачными серовато-зелеными панелями, но Аликс решила: невозможно, чтобы обитатели обладали таким отвратительным вкусом; долгие годы сгубили бы любой цвет, выбранный ими когда-то. Тор пытался методично очистить от пыли и другие картины. На одной из них она разглядела лишь водопад и ничего больше, и даже насчет водопада у нее были сомнения. Пока художник продолжал смахивать пыль, Аликс дотронулась пальцами до одной из драпировок — как ей думалось, очень осторожно, — но, оказалось, лишь для того чтобы увидеть, как та рассыпалась в пыль.

— Вот , есть одна! — воскликнул Тор. Он нашел картину, которая еще не окончательно выцвела. Но уже почти. Это был портрет, изображавший смутное подобие человека в сутане с капюшоном, глядевшего прямо на зрителя, — улыбка крокодила и мрачные злобные глаза, полностью передавали характер субъекта, несмотря на очевидный возраст творения.

— Автопортрет, — неловко пошутил Ник. Аликс вздрогнула и заверила себя, что именно состояние этого портрета делает того, кто изображен на нем, столь демоническим. Ему не хватало только косы.

На самом деле почти наверняка картина в гостиной — похоже, что комната служила именно гостиной — была портретом одного из обитателей. Земляне собрались возле нее, и Аликс вдруг обнаружила, что стоит в плотной толпе вместе с остальными.

Всех ошеломило присутствие книг . Толстые, покрытые пылью тома были в основном расставлены по полкам и лишь несколько лежало на столах. Переплеты ссохлись от времени, но когда-то могли быть податливыми и гибкими. Одна книга лежала открытой.

— Великолепно, — сказала Хатч.

В вакууме такие вещи, как книги, могли сохраняться неограниченно долго, если только бумага не содержала собственных кислот. Тем не менее земляне старались держаться на почтительном расстоянии от раскрытого тома, опасаясь, как бы он не рассыпался. Открытые страницы покрывал толстый слой пыли. Хатч попробовала смахнуть ее рукой, но это почти ничего не дало. Аликс и представить не могла, что кто-то сумеет прочесть хоть что-нибудь из написанного на этих страницах.

Местами удавалось различить каракули — на самом деле отпечатанные знаки. И можно было даже разобрать замечание, вероятно, приписанное от руки. (Или это была когтистая лапа? Или щупальце? Или бог знает что?…) Оно было слева от текста посреди страницы и содержало всего несколько символов, может быть, пару слов. «Автора совсем уж занесло, — так Аликс в воображении пыталась примерно истолковать замечание. — Непонятно, к чему это ».

Хатч сфотографировала страницу и хотела перевернуть ее. Но книга была похожа на кусок камня.

— Страницы смерзлись, — заметила она.

Тор потянулся к одному из томов, стоявших на полках. Книга не подалась. Даже не шелохнулась.

А еще в «гостиной» были свечи, вставленные в подсвечники. На одном из приставных столов Ник заметил панель и открыл ее. Открылась она только частично, но под ней обнаружилось множество кнопок и индикатор. Ник взглянул на Аликс и пожал плечами. Звуковая система? Управление климатом? Управление окнами?

Она обратила внимание на лестницу, которой воспользовался Тор. Другая спускалась на нижний уровень.

Все было ужасно знакомо. Это помещение отчасти напоминало «берлогу» ее дяди в Вичита-Фолс, вот только сама комната и мебель в ней были слишком большими. И, разумеется, здесь все насквозь промерзло. Аликс надавила на сиденье одного из кресел. Оно показалось ей достаточно прочным, и у нее возник соблазн забраться на него и почистить, чтобы оно не было таким пыльным. «В ходе спектакля, — решила Аликс, — герои будут уничтожать пыль».

Ковер уже давно потерял и цвет и узоры, которые, возможно, когда-то имел. Теперь он был твердый, промерзший, с торчащим ворсом, ломающимся под ногами.

Во многих местах виднелись разбросанные среди мебели пледы и подушки, а на одно из кресел даже было наброшено стеганое одеяло. Но все это твердостью не уступало обычному камню.

В лучшие времена передняя стена представляла собой великолепное зрелище. Слева в ней виднелась прозрачная дверь. С обеих сторон ее окружали окна. Весь центр стены занимало большое круглое окно, справа помещалось еще одно, длинное, обычной формы. Не вызывало сомнений, что расположение и планировка комнаты были рассчитаны на созерцание «небесного шоу». Аликс вновь взглянула на портрет и задумалась: «Нельзя ли, несмотря на ужасающий облик субъекта, найти сферы взаимопонимания с его хозяином?» А потом вспомнила ангелов.

Кресла стояли под углом друг к другу и, как и следовало ожидать, обеспечивали каждому из сидящих хороший обзор. Твердую, промерзшую ткань украшал рисунок восходящего (или заходящего) солнца.

Земляне нашли в шкафах и в других столах множество встроенного электронного оборудования для управления. Но определить его назначение было нелегко.

Аликс очень интересовало, нет ли где компьютерных записей, дневника или журнала. Когда она высказала свои предположения Нику, тот только покачал головой.

— Если обитатели и вели какой-то журнал регистрации или записи, следует надеяться, что они делали это пером и чернилами.

— Почему?

— Они дольше хранятся.

Комнате не хватало только камина. Земляне рассыпались по дому; все старались говорить тихо, почти шепотом, точно в святилище. Аликс прошла еще по нескольким комнатам и нашла еще две открытые книги. Она взглянула на слои пыли на страницах, вздохнула и прошла мимо.

— Должно быть, здесь было славно, — сказала она Хатч. — Когда работали все системы.

Хатч кивнула.

— Мы отправляемся на поиски инопланетян, а здесь, как из зеркала, на нас смотрят наши собственные лица.

Джордж пребывал в трансе.

— Мы не успели своевременно прибыть сюда и поговорить с ними, но сделали все, что могли. — Он осторожно протянул руку, коснулся лежавшего сверху толстого выцветшего тома и попробовал поднять его, но книга не поддавалась, и тогда, отказавшись от этих попыток, он провел указательным пальцем по обложке. — А вот это — лучший рождественский подарок для нас.

Ник кивнул.

— Только надо сообразить, как их разморозить, — добавил он. — Думаешь, нам удастся сделать это, не повредив их, Джордж? — Это, по крайней мере отчасти, было адресовано Хатч, которая стояла поодаль.

— Наверняка, — отозвалась Хатч. — Хотя я еще никогда не сталкивалась с подобным случаем.

— Но ведь не думаешь же ты, что мы можем попытаться сделать это сами? Может, просто взять несколько книг на «Мемфис» и оставить их на некоторое время при комнатной температуре?

— Не лучшая мысль, Ник.

— Почему?

— Потому что люди, которые придут сюда вслед за нами, захотят узнать, кто здесь жил, как долго и откуда они появились здесь. И еще им понадобятся все, даже мельчайшие, факты, которые они смогут связать друг с другом. Рассматривайте этот дом как место преступления. В данный момент мы уничтожаем отпечатки пальцев.

— Но, честное слово, очень трудно представить, какой именно вред мы можем причинить.

— Ник, — вмешался Джордж, — пусть все остается, как есть.

— Если сейчас поступить как положено, то мы сохраним все, что можно сохранить. — Хатч обвела взглядом ряды книг. — Тогда все это в конечном счете будет изучено. И, может быть, даже переведено в рамках какого-то контекста. А вы получите неограниченные возможности пользоваться этим — какие угодно. С другой стороны…

— Хорошо, — сказал Ник. — Но ведь мне придется ждать долгие годы, чтобы узнать, что там написано. Сама знаешь, сколько времени уйдет на такую работу.

— Итак, что же мы все-таки делаем с книгами? — спросил Тор.

— Оставляем на месте. Для тех, кто будет здесь после нас.

Дом казался вполне безопасным, так что ни Хатч, ни Джордж не возражали против того, чтобы побродить и по более удаленным частям здания. Но только помня об осторожности. Главное, ничего не разбить. Эти стены словно создавали тепло и уют, защищая от безбрежной пустыни одиночества, раскинувшейся вокруг. Аликс испытывала здесь то же, что дома или в церкви, ей казалось, что это своего рода хранящее тепло пристанище, какое было у каждого в его детстве. Может быть, именно эти непомерно большие диваны, столы и полки, заставленные книгами, вызвали к жизни давно забытые воспоминания. Она вновь чувствовала себя маленькой девочкой. Здесь вполне можно было провести канун Рождества.

Коридор, уходивший в заднюю часть дома, вел в столовую. Столы и кресла здесь были тех же пропорций, что и остальная, уже виденная, мебель. Стол был резной. Его боковые панели украшали самая разная растительность и плоды. Тор открыл шкаф, где виднелись стопки тарелок размером с раздаточный поднос. И вилка, которой можно было свалить вола. Там же стояли чашки, кастрюли и ножи.

— Все вымыто и убрано, — заметил он.

Аликс разглядывала огромную кладовую.

— Похоже, они знали, что не вернутся назад.

— Или очень серьезно относились к чистоте и порядку.

Здесь обнаружилась еще одна, уходящая вниз, лестница. Тор посветил на нее фонарем.

— Еда подавалась отсюда.

— Нет ли там ректификатора? — спросила она.

— Упакованный. Но выглядит он обезвоженным.

— Думаю, что так и должно быть.

На втором этаже находились спальни. Аликс и Хатч поднялись наверх, обогнули лестничную площадку и вошли в комнату, расположенную в восточной части здания. И затаили дыхание. В центре комнаты стояла большая кровать. Очень большая кровать. Вполне подходящая для восьми человек. Застеленная — подушки взбиты, одеяло тщательно расправлено. Все было пыльным, побуревшим от времени. Кровать выглядела не то чтобы развалившейся, но скорее провалившейся внутрь. В изголовье с обеих сторон помещались полки. На каждой полке лампа. Пара книг, записная книжка и инструмент для записи. Ручка .

По периметру комнаты, увидела Аликс, стояло несколько шкафов, стол и пара приставных столиков. Дверь вела в ванную и туалет. Здесь же она обнаружила громаднейший, какого никогда не видела, стенной шкаф, но там висело лишь несколько предметов одежды.

Хатч смотрела, но ничего не трогала. Аликс опознала среди висевших вещей халат и брюки. «Причем двух разных размеров», — подумалось ей.

— Подходящее число конечностей, — заметила Хатч.

Была еще одна спальня и еще один стенной шкаф с одеждой.

— Кажется, мы пришли к одинаковым выводам, — сказала Аликс.

— Что ты имеешь в виду?

— Их здесь было двое .

Один большой, один маленький. Мужская и женская особь. У Аликс было превосходное воображение, и она с легкостью представила, каковы были эти одежды в лучшие времена: красные и золотистые халаты, брюки в тон цветущей летней зелени.

Еще они нашли несколько пар обуви. Очень похожей на мокасины. «Скорее всего, тридцатых размеров», — подумала она. И еще — пару шляп. Разумеется, их состояние оставляло желать лучшего, но вполне можно было сказать, что это именно шляпы. Одну из них запросто мог бы носить Робин Гуд. На ней даже было место, куда вставлялось перо.

Аликс почти ожидала, что на верхнем этаже обнаружит еще и останки. И не удивилась бы, появись на лестничной площадке тот, кто еще ни разу не показался здесь.

— Я думаю, Хатч, они где-то тут, — заявила она. — Может быть, наверху, в куполе.

Но, забравшись по винтовой лестнице наверх, в высочайшую точку этого дома, женщины нашли только очередную комнату, напоминавшую уединенный кабинет с окнами, выходящими на все стороны, с креслами, казавшимися очень мягкими, но на самом деле твердыми, как камень, и с новым набором книг.

На нижнем этаже тоже обнаружились новые шкафы и новая одежда.

На связи возник Джордж.

— Хатч, мы хотим на некоторое время устроить здесь свою базу. Это осуществимо? Есть возможность сделать это?

— Конечно. При условии, что ты не откажешься работать из шаттла.

— Я могу предложить куда лучший вариант, — вмешался Тор. — Где-то в хранилище есть компактный купол-палатка. Если бы ты еще раз заправила его воздушные баки, мы могли бы доставить его сюда и установить во дворе .

— Пожалуй, это можно, — сказала Хатч.

— Эй! — раздался голос Ника. — Тут что-то очень странное .

— Где ты, Ник? — спросил Джордж.

— Внизу, в дальней комнате. На это стоит взглянуть .

Аликс оставила Хатч и торопливо спустилась из купола на нижний этаж, прошла в заднюю часть дома и тут же, второй раз за вечер, столкнулась с Ником. Он стоял в дверном проеме.

Комната была совершенно пуста: ни столов, ни кресел, ни штор, ни картин на стенах. И никаких книг. Еще один встроенный шкаф — но тоже пустой.

Прямо за Аликс подошли Тор и Джордж. Минутой позже появилась и Хатч. Все столпились у входа, не решаясь войти.

Ник продолжал водить лучом фонаря по голым стенам. Кое-где они потемнели.

— Здесь когда-то были картины, — заметил он.

Аликс тут же представила себе, какая и где здесь могла стоять мебель. Диван против стены, вот там кресло. Может быть, еще стол. Похоже на своего рода кабинет. На дальней стене — несколько полок.

— Знаете, на что это похоже? — сказал Ник. — На пустую комнату на лунной базе.