Любопытно, что могила Мэтта Оландера уже находилась на своем месте, когда беженцы вернулись на Илианду после войны. Они обнаружили ее на заросшем травой поле, неподалеку от главного здания вокзала в космопорте имени Уильяма И. Ричардсона. Ее отмечал одинокий круглый камень, вырезанный лазером из стены здания, с надписью, сделанной предположительно, тем же инструментом:
МЭТТ ОЛАНДЕР
Умер 3 авригала 677
ДОБЛЕСТЬ не знает отчизны
Вычурная, в стиле двухвековой давности, надпись вырезана небрежно, имя и первое слово – крупными буквами. Дата по календарю Илианды соответствовала времени Эвакуации.
Вокруг места, расположенного в роще, – низкие изгороди из кустарника, цветущие деревья и дорожки, посыпанные гравием. На жгучем ледяном ветру с океана полощется знамя Деллаконды с изображением фурии, заключенной в серебряное кольцо Конфедерации. У подножия флагштока Историческое общество Пойнт-Эдварда установило в 716-м году каменный знак с бронзовой табличкой. На ней имя Оландера и фраза, якобы сказанная им одному из товарищей в последние мгновения эвакуации:
«Не дело, если Пойнт-Эдвард встретит “немых” без единого защитника».
У основания памятника выгравирована резолюция Объединенных Палат, гласящая, что Мэтт Оландер «никогда не будет забыт Городом, который он не захотел покинуть».
Это место, куда люди приходят в выходные дни посидеть на скамейках, полюбоваться чайками и пузырниками. В тот зимний день толпа детишек запускала ярко раскрашенных змеев. Белое солнце Каспадел прорывалось сквозь серые тучи, и туристы, высадившиеся из аэробуса, торопливо обходили рощу, бросая беглые взгляды на надписи, и забирались обратно в аэробус, где было тепло.
Несмотря на близость вокзала Ричардсона, место казалось довольно одиноким. Возможно, чувство изоляции вызывали психологические, а не географические причины. Стоя под навесом высоких кустарников, в отгороженном пространстве, посвященном исключительно мужеству одного человека, я продолжал думать о многоликой природе истины. Как отнеслись бы ко всему этому товарищи Оландера, те, кто презирал даже воспоминание о нем и намекал Лейше Таннер на его предательство? «Доблесть не знает отчизны».
Где же правда? Что произошло в Пойнт-Эдварде?
– Кто соорудил это? – спросила Чейз.
Она выглядела серьезной, задумчивой, почти подавленной. Ветер трепал ее волосы, и она отбрасывала их рукой.
– Парковая комиссия.
– Нет. Я хочу сказать, кто похоронил Мэтта Оландера? Кто вырезал надпись на могильном камне? В «Спутнике туриста» сказано, что могила уже была здесь, когда беженцы вернулись с Миллениума после войны.
– Знаю.
– Кто вырезал надпись? – Чейз полистала брошюрку. – Здесь сказано, что по преданию это сделали ашиуры.
– Мы знаем о них слишком много. Но почему бы не отдать последние почести врагу? Во время войн случались и более странные вещи.
Вокруг камня собралась толпа. Некоторые делали снимки, другие, переговариваясь, шли дальше.
– Холодно. – Чейз застегнула молнию на куртке и включила термоэлементы. – Почему же надпись не на их родном языке?
– Черт возьми, откуда я знаю. А что говорит путеводитель?
– Говорит, что специалисты расходятся во мнениях.
– Здорово. Очень помогает. Могу предложить другую версию, которая по крайней мере объяснит похороны.
– Выкладывай, – сказала Чейз.
– Сколько они собирались эвакуировать? Двадцать тысяч человек за неделю? Нельзя проделать такое и не пропустить хотя бы нескольких, всегда найдется кто-то, кому не сообщили. Во всяком случае, Оландер остался, нашел их и, вероятно, был вместе с ними, когда все погибли при бомбежке. Может, он сделал нечто такое, чем заслужил их восхищение: подбил, например, из личного оружия вражеский корабль или спас ребенка из горящего дома. Кто знает? Но они восхищались его поступком и похоронили надлежащим образом.
Я уставился на обломок.
– Лейша Таннер знала правду.
– Думаю, да. Ты веришь в собственную теорию?
– Нет. Что-то здесь не так. И в нежелание Оландера покинуть город тоже не верю. Это очень красиво и поэтично, но, скорее всего, его просто забыли. Деллакондцы выбрались оттуда за несколько часов до появления вражеского флота и, должно быть, чертовски спешили, зная о его приближении.
– Почему же товарищи Оландера так реагировали на упоминание о нем?
Мы стояли над могилой и старались представить себе, что могло тогда произойти.
– Интересно, – заметил я, – действительно ли здесь кто-то похоронен? Может, могила пуста?
– Нет. Я читала об этом, когда мы летели сюда, Алекс. Они сделали снимки. Там действительно есть тело, и записи дантиста свидетельствуют, что это и вправду Оландер.
– А сказано, как он умер?
– Не от взрыва плазменной бомбы. По-моему, в него выстрелили из лазера. Считают, что из небольшого ручного оружия, и это свидетельствует в пользу одной части легенды.
– То есть?..
– «Немые» выслали десант и попытались захватить его живым.
– Возможно, его поймали и казнили.
– Такая возможность весьма вероятна, – согласилась Чейз. – Но ни один человек здесь ее не примет.
– Почему?
– Потому что это не слишком героическая смерть. Все предпочитают образ Оландера, стоящего на крыше вокзала с импульсной винтовкой, окруженного трупами инопланетян и палящего в них до тех пор, пока эти ублюдки не сразили его. В противном случае, как ты объяснишь эту надпись?
– Полагаю, самоубийство тоже исключается. Ладно. Второй вопрос: если Оландер остался добровольно, знал ли об этом его командир? Или он увел корабль? Если так, то тогда можно объяснить некоторое раздражение, с которым столкнулась Таннер.
– Не думаю, чтобы Кристофер Сим позволил кому бы то ни было остаться, чтобы умереть. Это на него совсем не похоже.
– Откуда ты знаешь?
Чейз на мгновение смешалась.
– Мы говорим о Кристофере Симе, Алекс.
Наши взгляды встретились. Чейз улыбнулась и покачала головой.
– Нет, – сказала она. – Я в это не верю.
– Я тоже. Если бы мы выяснили, почему Оландер не улетел со своим кораблем, мы бы далеко продвинулись в понимании...
Я заколебался.
– Чего? – настаивала Чейз.
– Будь я проклят, если знаю. Может, Киндрел Ли нам расскажет.
Мы взяли напрокат скиммер в Ричардсоне, заглянули в отель, где для нас были заказаны номера, и полетели в Пойнт-Эдвард, средних размеров город, построенный над бывшим прибрежным вулканом из пермиата, камня и стекла.
Первый взгляд на него поразил нас. Не было ни плавных пешеходных эстакад, ни аллей, ни парков, соединяющих верхние уровни. Пойнт-Эдвард представлял собой город четко очерченных индивидуальных строений с тяжелыми фасадами, квадратными арками и бастионами, а также многочисленными статуями. Центральную часть перестроили после разрушения в 677-м году, используя повсеместно один архитектурный стиль. Путеводитель называет его «Единым Токсиконским». В свое время идея могла казаться привлекательной, но результат получился ошеломляющим: прочность, монументальность, непоколебимая уверенность. Город, похожий на крепость.
Сажая скиммер на крышу отеля, я спрашивал себя, насколько это отражает состояние ума народа, едва избежавшего огненной гибели.
Час спустя из номера Чейз мы связались с Бюро записей и жизненно важной статистики. Клерком оказался робот, которому придали внешность пожилого мужчины с пышной черной бородой и полными сочувствия голубыми глазами.
– Было бы проще, если бы у нас имелся ее регистрационный номер, – сказал он.
– Простите, – проворчал я, – сколько людей по имени Киндрел Ли может обитать в городе, с населением в двадцать тысяч человек?
– Мистер Бенедикт, – ответил робот, задумчиво тыча пальцами в свою клавиатуру, – вы, конечно, понимаете, что записи сгорели вместе с городом в 677-м. У нас сохранилось очень мало материалов.
– Но, предположим, эта женщина находилась здесь после нападения. Должна была находиться, если Таннер с ней говорила. Возможно, она потом вышла замуж. Или обращалась по поводу каких-то льгот. Или получила работу в правительстве. Должно же быть о ней хоть что-то.
– Да, – охотно согласился робот и принялся за работу.
– Вы уверены в правильности написания ее имени?
– Нет.
– Есть ли вероятность, что она родилась под другим именем?
– Возможно.
– Вы ставите очень трудную задачу, мистер Бенедикт.
– Пожалуйста, сделайте все возможное.
Я попытался предложить ему деньги, но он отказался. Правительственные правила и так далее, хотя мне все еще было неловко.
Чейз рыскала по ограниченному пространству, насколько позволял проектор, а я следил за новостями дня, сменяющими друг друга на экране монитора.
На Земле начался экономический спад.
На границе боевые корабли ашиуров и конфедератов опять вступили в перестрелку. С нашей стороны потерь нет, с их, вероятно, тоже.
«А в этот день сорок лет назад “Андовер”, – на терминале появилось изображение летящей яхты, – заканчивавший кругосветное путешествие, исчез в южных морях».
– Нет, – внезапно заговорил клерк. – Никаких записей нет.
– Должны быть, – возразил я. – По крайней мере, запись о ее смерти.
– Если она умерла, мистер Бенедикт, – робот показал в улыбке ровные белые зубы, – то случилось это не на Илианде.
* * *
– У меня есть еще одна идея, – сказал я, когда мы вернулись в номер. – «Андовер».
– Думаю, хватит с нас загадок, Алекс. Вряд ли «Андовер» имел к этому отношение.
– Конечно, нет. Но там мы видели клип сорокалетней давности. Какой давности материал хранится в местной организации по сбору новостей?
В местной сети числились два синдиката: «Океанский» и «Мета». Ни один из них не существовал больше полувека. Хотя год на Илианде на сорок процентов длиннее, чем у нас дома, все же срок был недостаточно большим.
– Не имеет значения, – сказал нам в «Мете» инженер по связи. – Все используют центральный банк данных. У нас есть доступ к записям давностью почти в триста лет, черт побери.
Мы связались с Информсвязью, центральным процессорным устройством, и получили то, чего добивались: доступ к истории Илианды, рассматриваемой с современной точки зрения.
Чейз включила терминал и послала запрос на ЛИ, КИНДРЕЛ.
Пришел ответ: НЕТ ЗАПИСЕЙ.
Она поменяла местами слова: КИНДРЕЛ, ЛИ.
НЕТ ЗАПИСЕЙ.
Мы попытали счастья с различными вариантами написания имени, но безуспешно.
– Что теперь? – спросила Чейз.
– Оландер.
Она отстучала его имя.
ЖЕЛАЕТЕ ПОЛУЧИТЬ ИНДЕКС ИЛИ ПРОСМОТРИТЕ ЗАГОЛОВКИ?
– Заголовки, – ответил я.
В ОПРЕДЕЛЕННОЙ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ?
– В хронологической, начиная с самых последних.
УЭС КЛАРК ИСПОЛНЯЕТ РОЛЬ ОЛАНДЕРА НА ВЕСЕННЕМ КАРНАВАЛЕ.
– Не то, – сразу сказала Чейз, прикасаясь к клавиатуре.
ИМЯ МЭТТА ОЛАНДЕРА ОСТАЕТСЯ ПОПУЛЯРНЕЙШИМ У МАЛЬЧИКОВ.
ВЕРОЯТНО, ОЛАНДЕР РОДИЛСЯ В НЬЮ-ЙОРКЕ.
МЕДИЦИНСКИЙ АНАЛИЗ: ВОЗМОЖНО, ОЛАНДЕР УЖЕ УМИРАЛ, КОГДА БРОСИЛ ВЫЗОВ АШИУРАМ.
Истории накапливались.
АКАДЕМИИ ОЛАНДЕРА ПРЕДЪЯВЛЕНО ОБВИНЕНИЕ В СМЕРТИ РЕБЕНКА.
СТЭНТОН ЗАЯВЛЯЕТ, ЧТО В МОДУ ВХОДИТ ЛИНИЯ ОЛАНДЕРА.
МЭТТ ОЛАНДЕР КАК СИСТЕМНЫЙ АНАЛИТИК: ПО МНЕНИЮ ЭКСПЕРТОВ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ОПЕРЕДИЛ СВОЕ ВРЕМЯ.
Я начал просматривать материалы, пока Чейз искала упоминания о Лейше Таннер. Она в конце концов нашла краткое упоминание о ней в рецензии на книгу шестидесятилетней давности.
– «Лейтенанты Сима», – сказала она. – Слышал о такой?
– Нет. Но, похоже, ее следует достать. Пусть отправят Джейкобу.
Она покачала головой.
– У них нет. Ближайшие доступные экземпляры, говорится здесь, предположительно находятся на Пентуме.
– Где-где?
– Далеко отсюда. Родная планета автора. Рецензент говорит, он все изложил неверно, и книга не представляет ценности. Как у тебя дела?
Она смотрела мне через плечо, поэтому я вызвал следующую заметку:
МЭТТ ОЛАНДЕР ДАЕТ ПОКАЗАНИЯ ОБОРОННОМУ КОМИТЕТУ.
Вряд ли система решила подшутить над нами: этот Мэтт Оландер являлся экспертом по гиперпространственным нагрузкам.
* * *
На следующее утро мы расширили область поисков и к концу дня наткнулись на интересную статью двадцатилетней давности:
СПРОВОЦИРОВАЛ ЛИ СИМ НАПАДЕНИЕ НА ИЛИАНДУ?
Деллакондцы готовили ловушку у Илианды, но полдесятка крейсеров, обещанных Землей, в последний момент были отозваны.
Другие невероятные истории доходили из менее надежных источников, специализировавшихся на сенсациях:
ВОЗМОЖНО, ОЛАНДЕР БЫЛ ЖЕНЩИНОЙ.
ОЛАНДЕРА ВИДЕЛИ ЖИВЫМ НА ТОКСИКОНЕ СПУСТЯ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ ПОСЛЕ ВОЙНЫ.
* * *
Плазменные удары, обрушившиеся на Пойнт-Эдвард ранним осенним утром (точная дата неизвестна) 677-го года выжгли в скалах впадину, уничтожили лес и смели весь город, будто он никогда и не существовал.
Тот факт, что Пойнт-Эдвард был покинут ко времени атаки, о чем инопланетяне не могли не знать, сделал это событие единственным в своем роде за всю историю войны. Он продемонстрировал ярость и презрение чужаков ко всему человеческому, которые ужаснули приграничные миры.
Мы уныло прогуливались по прибрежной полосе, и я наконец прервал долгое молчание.
– Им чертовски повезло, что там было мало людей, а Илианда относительно невелика. Сколько на ней населения? Пять, от силы шесть миллионов? Сколько людей по фамилии Ли может здесь жить?
– Немного, – согласилась Чейз.
– Мы уже обсуждали это раньше. Давай найдем терминал.
В сети Илианды значилось пятьдесят шесть человек по фамилии Ли, написанной различными способами.
* * *
Эндмара Ли мы обнаружили почти сразу.
Один из родственников назвал его семейным историком, и когда Эндмар понял, что мы разделяем его интерес, последовал взрыв энтузиазма. Он показал нам голограммы людей в несколько стилизованной одежде времен Сопротивления: Генри Кортсона Ли, владельца магазина сувениров у порта Ричардсона, который видел живого Кристофера Сима; Полмара Ли, желавшего остаться и защищать свой дом от ашиуров, но которого увезли силой.
– Это Джина, – сказал он. – Племянница Киндрел.
Чейз выказывала признаки нетерпения, но я нахмурился, и она покорно вздохнула.
Эндмар Ли был невысоким, почти хрупким человеком, худым и немногословным. Несмотря на молодость, ему, казалось, недостает энергии и уверенности этого возраста.
– А, вот и она, – наконец произнес он, проецируя голограмму на середину комнаты. – Думаю, снимок сделан до войны.
Киндрел выглядела привлекательной. Худощавая, широкоплечая, с несколько беспечным лицом и темными волосами. Не похожа на человека, который будет суетиться из-за других.
– Что вам о ней известно? – спросил я.
– Да о ней и знать-то почти нечего, – ответил Ли. – Не думаю, чтобы в Киндрел было нечто примечательное. Она многое испытала в ранний период своей жизни...
– Что вы имеете в виду?
– Ее муж умер на третьем году их брака. Какой-то жуткий несчастный случай с лодкой. Не знаю подробностей, они утеряны. Потом началась война.
– Возможно, для нее даже лучше, – заметил Чейз. – Это заставило ее сосредоточиться на другом.
Ли колебался.
– Да.
Слово повисло в воздухе, оставляя какую-то недосказанность.
– Она вернулась? После войны?
– Да, вернулась. Приехала вместе с остальными.
– Говорит ли вам что-нибудь имя Лейша Таннер?
Эндмар подумал, потом покачал головой.
– Оно имеет какую-то связь с Киндрел?
– Мы не знаем, – ответила Чейз. – Киндрел вышла замуж вторично?
– Нет, – сказал он. – По крайней мере, она не была замужем, когда покинула Илианду. Потом мы потеряли ее из виду, но к тому времени она неплохо устроилась. Последний снимок... – Эндмар нажал кнопки на пульте управления. – Вот он.
Снова появилась Киндрел, стоящая рядом с племянницей Джиной, уже женщиной средних лет. Их сходство поражало.
– Киндрел была немного странной, как я понимаю. У нее была яхта, и она не сходила с нее на сушу по много лет. Совершала дальние путешествия, иногда в одиночестве, иногда с друзьями. Она была очень близка с племянницей. Джина умерла через четыре года после того, как был сделан этот снимок, но имя Киндрел среди присутствовавших на похоронах в 707-м году не упоминается. Возможно, к тому времени ее уже не было на Илианде, хотя в 706-м она еще находилась здесь. Это позволяет довольно точно определить дату ее отъезда.
Я согласился и пересчитав все в стандартном времени, решил, что Киндрел покинула родную планету через сорок лет после нападения.
– Откуда вы знаете, что она жила здесь в 706-м?
– У нас есть документ, датированный ее рукой.
– Какой документ?
– Медицинское свидетельство, – поспешно ответил Эндмар.
– А дети у нее были?
– Нет, насколько мне известно.
Чейз внимательно рассматривала снимок: Киндрел в пожилом возрасте.
– Вы правы, – обратилась она к Ли.
– Относительно чего?
– У нее такой вид, будто ей пришлось пережить трудные времена.
Дело было не только в том, что Киндрел постарела и утратила жизнерадостность молодости, выражение ее лица стало отстраненным, рассеянным, недоверчивым.
Чейз, опершись подбородком на сжатые кулаки, продолжала смотреть на снимок.
– Что связывало ее с Мэттом Оландером?
Выражение лица Эндмара не изменилось, но щека вдруг задергалась, глаза на мгновение вспыхнули.
– Не понимаю.
– Мистер Ли. – Я наклонился вперед и попытался принять серьезный вид. – Нам известно, что Киндрел знала Мэтта Оландера. Почему вы скрываете это?
Он вжался в свое кресло, выдохнул воздух и сосредоточенно уставился на изображение. Я с обезоруживающей прямотой предложил заплатить за сведения и назвал сумму, которую счел вполне достаточной.
– Кто вы такие? – спросил Эндмар. – Почему вас это интересует?
– Мы исследователи из Андикварского университета, – солгал я. – Нам хотелось бы знать правду. Если вас волнует конфиденциальность, то можете не беспокоиться.
– У исследователей не бывает таких денег, – ответил он. – Что все это значит?
По тому, как он задал свой вопрос, я понял, что мы на правильном пути.
– Деньги из государственного фонда. Если вы не заинтересованы в таком обороте дела, у нас есть и другие источники.
– Назовите мне хоть один.
Чейз прищурилась.
– Вижу, мы просто теряем здесь время, Алекс.
– Нет. – Ли нажал на кнопку, и изображение исчезло. – Хотите знать мое мнение? Я предлагаю вам его бесплатно.
Мы ждали.
– Оландер на самом деле умер почти так, как все считают, а то, что вы ищите – фальшивка. Здесь нет никакой сенсации.
Его глаза сузились и стали жесткими.
– Могу прямо сейчас устроить перевод денег из фонда, – предложил я. – Что за фальшивка?
– Деньги – это чудесно, – сказал Эндмар, – хотя дело и не в них. Я не хочу ставить себя в глупое положение.
– Ничего подобного не случится, – заверил я.
– Скажу вам прямо, мне не нравится написанное, и, кроме того, оно не должно быть предано гласности. Вы меня понимаете?
– Да, – ответил я.
– Это заявление, сделанное Киндрел. Мне никому не следовало его показывать, но один раз я уже дал себя уговорить. Вы посмотрите его здесь, из дома ничего не выйдет, и никаких копий. Если вы настаиваете на том, чтобы заплатить мне, платите наличными. Не хочу никаких документальных свидетельств.
– Ладно, – согласился я.
– Хорошо.
– Если что-то выплывет наружу, – продолжал он, – я стану все отрицать.
Чейз прикоснулась к его руке.
– Все в порядке. Мы не доставим вам никаких неприятностей. – Она снова взглянула на меня, потом перевела взгляд опять на Ли. – А кто еще интересовался документом?
– Высокий человек. Смуглая кожа. Черные глаза. – Он наблюдал за нами, ожидая, что мы его узнаем. – Около трех месяцев назад.
– Как его звали?
Эндмар повернулся к переговорному устройству, что-то кратко сказал в него, потом поднял глаза.
– Хью Скотт.