– Раз, два, три, проверка, – произнесла Андреа.

– Вот так хорошо, – возбужденно отозвался Кит. – Слушай, у нас тут не прервется связь с тобой нынче вечером, а?

– Надеюсь, что нет. – Андреа решила, что произнесла это вполне уверенно.

– Ладно. Мы готовим специальную подводку и сначала вклинимся в эфир, а уж после дадим тебя. Так что ты пойдешь во главе.

– Хорошо.

– Насколько я могу судить, ты будешь гвоздем всей программы. Перебежать тебе дорогу не позволят никому.

– Что ж, наверное, настал мой звездный час.

– Надеюсь. Да, еще, Ястребица, слушай, постарайся... – Слова поглотили помехи.

Андреа переключилась на вспомогательную частоту – та же проблема. Эти сукины дети глушат ее. Невероятно!

Она сняла трубку. Но сколько ни ждала, гудок так и не зазвучал.

* * *

Джо Рескули сидел за рулем уже почти двенадцать часов, когда наконец свернул на шоссе №32, идущее в северном направлении, чтобы одолеть последние мили до Купола. В машине вместе с ним была его жена Эми и свояченица Тереса. Они приехали из Сакраменто, проделав весь путь за три дня. Тереса занималась физикой элементарных частиц. Джо толком не представлял, что это значит, но зато знал, что работа у нее хорошая, вкалывать чересчур много не приходится, и восхищался этим. «Она зарабатывает на жизнь тем, что знает», – гордо говорил он друзьям на винзаводе. Сам Джо не помнил дня, когда ему не приходилось бы лить семь потов за каждый цент.

Тереса уже не первый месяц только о Куполе и говорила, и энтузиазм ее был настолько заразителен, что Джо с Эми начали подумывать о поездке на гребень Джонсона. Но побывать там хотели все трое, а доехать на машине гораздо дешевле, чем лететь самолетом.

Вот так они тут и оказались. Тереса сказала, что надо задержаться на гребне до сумерек, чтобы посмотреть, как строение светится. Эми голосовала за это предложение обеими руками, она всегда поддерживала сестру в любом начинании. Джо давно понял, что она не единожды раскаялась в своем замужестве. Эми ни разу даже не заикнулась на эту тему, но это видно по ее глазам. Не выйди она замуж за Джо, она сейчас работала бы в каком-нибудь институте, имела бы отдельный кабинет, докторскую степень и уверенность, что она оставит свой след на земле.

В тени гребня было уже темно, мела поземка, крепкий ветер раскачивал старенький «бьюик». Джо знал, что на гребень ведет узкая извилистая дорога, и вовсе не горел желанием выписывать по ней кренделя на закате при таком ветре. Но сестры так разволновались, что не успокоятся, пока не увидят то, ради чего приехали.

– Вон. – Эми указала на установленный рядом с шоссе транспарант с большой желтой стрелкой и надписью «Купол». Но кто-то перечеркнул плакат жирной линией и набитой по трафарету надписью «Закрыто».

– Не может быть! – поразилась Тереса. – Он должен быть открыт до заката!

Сразу за поворотом обнаружилась подъездная дорога, но ее перегораживал барьер. Рядом стояла полицейская машина, и офицер подгонял поток машин. Джо притормозил и опустил стекло. Полицейский раздраженно махнул им, чтобы проезжали.

– Что стряслось, офицер? – осведомился Джо.

– Проезжайте, пожалуйста. Его прикрыли.

– Ладно. – Джо постарался скрыть удовлетворение. – А во сколько он откроется утром?

– Ни во сколько. Его прикрыли насовсем.

– Насовсем? – недоверчиво переспросила Тереса. – Почему? Офицер, мы приехали издалека! – Ее голос сорвался на фальцет.

– Мэм, нам-то толком ничего не говорят. Суд постановил его закрыть как источник опасности.

– Вы шутите?!

– Прошу прощения, но вынужден просить вас не задерживаться.

Полицейский отошел, дожидаясь, когда они отъедут. Тут же следом подкатил еще один автомобиль. Полицейский только вздохнул.

В этот момент с севера подъехал черный «форд» восемьдесят восьмого года и остановился у барьера. За рулем сидел пожилой индеец, пассажиров в машине не было. Джо с негодованием увидел, как перед ним открывают дорогу. «Форд» въехал, и заграждение вернули на место.

– Эй, в чем дело? – спросила Тереса. – А почему пустили его?

– Это казенная машина, – пояснил фараон.

Джо свирепо воззрился на него, но легавый не придал этому значения. Бросив взгляд на Джо, он молча указал вдоль шоссе.

– Ну, кто-то у меня получит письмишко, – буркнул Джо, поднял стекло и ударил по газам.

* * *

Ходок предполагал, что у полицейского заграждения его ждут неприятности. Всю дорогу из резервации он пребывал в полнейшей уверенности, что его не впустят на гребень. Быть может, даже арестуют. Но вопреки ожиданиям его все-таки впустили. Уже выезжая на дорогу, Ходок понял, в чем тут причина. Он старик, и власти надеются, что он поумерит пыл воинственной молодежи в Куполе. Во всяком случае, по их мнению, сам он никакой угрозы не представляет.

Он осторожно огибал повороты, попутно отмечая, что полиция получала подкрепление. Через некоторое время деревья поредели, и он наконец выехал на вершину гребня. На стоянке сиротливо приткнулось всего около полудюжины машин.

Купол поблескивал в угасающем свете дня, настраивая душу на возвышенный лад. По чистым и ясным очертаниям Купола легко было понять, что его создатели любили Землю именно такой, какой она была в дни строительства, а по ту сторону ворот такой мир существует и поныне. Ходоку захотелось потолковать с теми, кто прилетел в такую даль, чтобы пройтись под парусом по девственному морю. Они словно догадывались, в каком положении окажутся индейцы, и оставили им в дар нетронутую планету.

Вышедший из сторожки Адам помахал ему рукой.

Заглушив двигатель. Ходок выбрался из машины:

– Рад видеть тебя, Адам.

– А я вас, губернатор... – Адам хотел было что-то добавить, но замешкался и промолчал.

– Ну, в чем дело?

– Участок очень трудно оборонять. Во всяком случае, с горсткой людей.

– Ты предпочтешь отступить?

– Нет. Этого я не говорил. – Тут чуть ли не над самыми их головами пролетел вертолет, вздымая пыль из раскопа. – Фоторекогносцировка, – прокомментировал Адам.

Ходок кивнул:

– Подъездную дорогу перекрыли. Так что же ты предлагаешь?

– Приготовиться к неизбежному. Не дожидаться, пока они нанесут удар.

– И как вы это сделаете?

Они уже подошли к сторожке и остановились у порога.

– Начнем с того, что свалим несколько деревьев поперек дороги. По крайней мере это их немного задержит.

– Вдоль всей дороги стоит полиция.

– Я знаю.

И тут Ходок понял, куда клонит Адам. Полицейским и в голову не приходит, что обороняющиеся отважатся на сколь-нибудь решительные действия. Как ни крути, люди здесь давным-давно не стреляют друг в друга. Ряд одновременных засад очистит дорогу. А пара удачно расположенных снайперов сможет продержаться очень долго, если свалить несколько деревьев. Это могло бы удаться.

– Нет, – отрезал Ходок.

– Губернатор, не можем же мы здесь сидеть и вот так просто дожидаться, когда начнется атака.

– Неужели ты думаешь повлиять на исход схватки, убив пару-тройку полицейских?

В черных глазах Адама полыхнул гнев:

– Если нам суждено отправиться за великую реку, не следует уходить в одиночестве.

– Нет, – повторил Ходок. – Пролей кровь единожды, и она потечет рекой, пока не погибнут все. Я предпочел бы более благоприятный исход.

– И как же вы надеетесь организовать благоприятный исход?

– Я связался с высокопоставленными друзьями. Помощь уже в пути.

– Высокопоставленные друзья? – усмехнулся Адам. – С каких это пор у сиу завелись подобные друзья?

– С очень давних, Адам. Быть может, ты их просто не замечал.

Они вошли в сторожку. Малый Призрак и Сандра Белое Крыло вскочили, но не утратили невозмутимости. Губернатор хорошо знал Малого Призрака – тому уже под тридцать, он содержит жену и двух детей, долго маялся без работы. Но сегодня эти обстоятельства отошли на второй план.

Сандра тоже один раз приходила к губернатору за помощью, когда ее отец врезался на автомобиле в газонасосную станцию. Заглянув в ее сияющие глаза, Ходок вдруг поймал себя на мысли, что она очаровательна. За все эти годы он каким-то образом умудрился проглядеть столь очевидное обстоятельство. С головой ушел в прокладывание своей узенькой жизненной тропки. Жаль.

Она работает в ресторане, обслуживающем посетителей резервации. До слуха Ходока дошло, что она обручилась с белым – столяром, электриком или что-то в этом роде, живущим у Дьявольского озера. Ей еще не исполнилось и двадцати одного года. Губернатор подумал, что следовало бы приказать ей покинуть гребень, но это было бы несправедливо – и по отношению к ней, и по отношению к ее братьям. Она решила стоять на этом рубеже, и он не имеет права отказать ей в этой привилегии.

Вдоль стен стояло оружие – винтовки М-16. Ну по крайней мере у них есть хоть какая-то огневая мощь.

– А еще у нас есть гранатомет, – сообщил Адам. – Так просто им нас не взять.

– Кто здесь еще? – спросил Ходок.

– В Куполе Уилл Горн, Джордж Чистый Родник и Андреа. Макс и доктор Кэннон еще здесь, но я не сомневаюсь, что скоро они уедут. У них гости.

– Тут все еще есть гости? – удивился Ходок.

– Трое, с последней экскурсии.

– Надо обсудить план обороны. – Губернатор опустился в кресло.

Тут распахнулась дверь, и вошел Макс.

– Прямо не верится, что такое возможно, – виноватым тоном проговорил он. – Я пытался дозвониться до сенатора Виковски, но, судя по всему, линия отключена.

– Они хотят, чтобы мы не могли поговорить ни с кем, – усмехнулся Ходок. – Впрочем, по-моему, это не имеет значения.

В душе губернатор пожалел Макса, пребывающего в состоянии полнейшей растерянности. Нелегко найти в душе отвагу, когда война стучится в дверь.

Поглядев в окно на закатное солнце, он с грустью осознал, что рассвета может уже не увидеть.

* * *

Эйприл беседовала с уезжающими исследователями, про себя гадая, не станут ли они последними людьми, повидавшими Эдем. Перед ней сидели Сесил Морин – полная, добродушная особа, бактериолог из Колорадского университета; Агата Грин, гарвардский астрофизик, до сих пор пребывающая под впечатлением чудес Конской Головы; и Дмитрий Рушенко, биолог из «Смит-Клайн Бичем Фармасьютикалз».

– Я бы с радостью туда перебралась, – заметила Грин.

– А правда, – поинтересовалась Морин, – что правительство намерено отнять у вас землю и Купол с ней заодно?

– Очевидно, – кивнула Эйприл.

– Помоги, Господи, всем нам! – горестно покачала головой Морин.

Рушенко распахнул дверцу своего автомобиля.

– Правда на вашей стороне, знаете ли, – сказал он с нью-йоркским акцентом. «Наверное, Лонг-Айленд», – подумала Эйприл.

– Мы знаем.

– Страшно подумать, что Врата могут оказаться в руках правительства, – продолжал он. – Чертовски будет жалко. Хотелось бы мне вам чем-нибудь помочь. – Он сел в машину и включил зажигание.

– Ну, знаете, что я вам скажу, – подхватила Грин. – Будь это в моей власти, им пришлось бы применить силу.

Эйприл придержала дверцу, пока та усаживалась в машину.

– Мы собираемся остаться. – Эйприл употребила местоимение лишь в фигуральном смысле, потому что сама оставаться не собиралась. Но ей было приятно прибегнуть к такой формулировке. – И вы можете остаться с нами, Агата, если хотите. – Она намеревалась произнести это тоном шутливой бравады, но тут же смутилась, потому что собеседница пришла в полнейшее замешательство.

– Я бы с радостью, Эйприл, честное слово... Но у меня муж и маленькая дочь, – зарделась та.

Остальные просто промолчали.

* * *

Эйприл выгадывала удобный момент, чтобы переговорить с губернатором наедине. Он на улице беседовал с Адамом и остальными, наклонившись навстречу крепкому ветру, разметающему земляные валы, оставшиеся возле раскопа. Должно быть, эти валы и станут первой линией обороны.

– Макс, – спросила она, – зачем они так поступают? Что толку?

Макс мало-помалу проникался ненавистью к Куполу и всему, что с ним связано.

– Не знаю. Может, все дело в культурных традициях.

Эйприл понимала, что Макс с нетерпением дожидается, когда она согласится уехать. Он уже пару раз напоминал ей, что спускаться в темноте по дороге, забитой нервными полицейскими, – предприятие рискованное.

А уже стемнело.

– Ужасно не хочется бросать их здесь, – промолвила она, затевая очередной виток разговора, неоднократно повторявшегося раз за разом на протяжении последнего часа.

– Мне тоже.

– Хотелось бы мне иметь возможность как-то повлиять на события.

– И чего они упираются? Это ведь все равно ничего не даст!

В восемь часов выключили прожекторы, но груды земли по-прежнему были прекрасно видны в зеленоватом сиянии Купола.

– Скверно, что на него не набросишь брезент, – заметил Макс.

Когда губернатор покинул Адама и вернулся в сторожку, Эйприл решила, что подходящий момент настал:

– Макс, давай с ним поговорим!

Макс уже отчаялся заставить хоть кого-либо взглянуть на факты трезво. У него на глазах Адам Небо и его люди, некогда казавшиеся чрезвычайно разумными и рассудительными, вдруг обратились в шайку фанатиков, вдохновляемых духами павших в битвах, воинов и древней ненавистью. Мысль о том, что можно послать судебные и полицейские власти к чертям, была совершенно чужда его натуре.

Когда они подошли к Ходоку, тот выглядел даже веселым.

– Губернатор, – начала Эйприл дрожащим голосом, – не стоит идти на такое. Вы можете положить этому конец.

– Так вы все еще здесь? – ласково улыбнулся ей Ходок.

Ветер, неистовствующий над плоскогорьем, сотрясал стены домика, будто пытаясь их сокрушить.

– Нам не хочется бросать вас.

– Приятно слышать, – кивнул Ходок. – Но вам нельзя оставаться.

От этого обмена репликами у Макса екнуло сердце. Он вовсе не собирался участвовать в перестрелке.

– Это совершенно бессмысленно, – сказала Эйприл. – Все равно исход предрешен заранее.

Ходок посмотрел ей в лицо:

– Не загадывайте наперед. – Он отвел взгляд, озирая утопающую во тьме речную долину, луну, пребывающую в третьей четверти, дальние огни Форт-Мокси и его пограничной заставы.

– Вы можете выиграть эту битву в суде, – вставил Макс. – Мне кажется, что у вас есть вполне реальные шансы по суду получить все обратно. Но если вы доведете дело до вооруженного сопротивления... – Тут во взгляде старика промелькнуло странное выражение, заставившее Макса прикусить язык.

– Что? – насторожилась Эйприл. – Вы что-то недоговариваете!

– Даже не догадываюсь, что вы имеете в виду, моя молодая леди, – приподнял брови Ходок, не сумев, однако, скрыть легкого замешательства.

– Так что же? – повторила она. – Вы тут все заминировали? Или что?

Вертолет вернулся, пролетев над серединой плато.

Ходок бросил взгляд на часы.

– Разум подсказывает, что надо обратиться в суд, – гнула свое Эйприл. – Почему вы не хотите обратиться в суд?

Вопрос угодил в цель, и Ходок просто отмахнулся, не желая более произносить ни слова. Он хотел лишь одного – чтобы она уехала.

– Так почему же? – не уступала Эйприл. – Почему суд не поможет? Вы ждете подвоха? Или чего похуже?

– Пожалуйста, Эйприл, уезжайте. Хотелось бы мне, чтобы существовал иной, более спокойный путь.

– Вы считаете, что они уничтожат Купол, правда? – раскрыла она глаза. – Вы считаете, что никакой суд не сумеет вернуть его вам?

Губернатор поднял глаза к небу, избегая смотреть на нее. Потом развернулся на пятках и вышел за дверь.

– Боже мой, – охнула Эйприл. – Не может быть! Они на такое не пойдут!

– Нет, пойдут. Вынуждены будут пойти. До тех пор, пока люди уверены, что сверхсовершенная техника существует, что она рано или поздно выплывет на поверхность, – он будет продолжать оказывать гибельное воздействие на мир в целом. Существует лишь один способ нейтрализовать Купол.

– По-моему, он прав, – проронил Макс. – Настало время убираться отсюда.

Эйприл все еще пребывала в нерешительности, постигая разверзшиеся в душе бездонные хляби ужаса.

– Нет. По-моему, не настало.

Внутри у Макса все оборвалось.

– Я не уйду, – закончила она. – Я не могу позволить, чтобы это случилось.

* * *

Ровно в двадцать тридцать Брайан Коттер, высокий, импозантный темнокожий американец, уполномоченный Агентства по защите окружающей среды, вошел в пресс-комнату агентства, навстречу объективам телекамер. Еще ни разу ему не доводилось ощущать столь напряженную атмосферу и видеть такое скопление репортеров. Это означает, что была утечка информации.

Коттеру происходящее пришлось весьма не по душе, и принимать в этом участие ему тем более не хотелось. Он понимал необходимость предпринятых президентом шагов, но знал, что воспоминания об этом дне будут годами преследовать его. Наверное, наступит час – и весьма скоро, – когда он всем сердцем будет желать вернуть время и переиграть эти несколько минут заново.

– Леди и джентльмены, – начал он, – я должен сделать сообщение, после чего с радостью отвечу на ваши вопросы. Мы крайне обеспокоены опасностями, проистекающими от Купола. Наше правительство, как вам известно, не выработало официальной позиции по вопросу о том, на самом ли деле существует там мост к звездам или нет. Однако достаточно солидным свидетельством этого является то обстоятельство, что территория по другую его сторону совершенно определенно находится вне Земли.

Это приводит нас к ряду тревожных выводов. Уже распространяются слухи о том, что на нашу планету проникло некое существо. Мы не представляем, что это может быть за существо, и не сомневаемся, что слухи беспочвенны. Но исключить подобную возможность все-таки нельзя, равно как и проникнуться окончательной уверенностью, что подобное не произойдет в дальнейшем. Имеются и прочие потенциальные опасности. Например, вирусы. Или химическое загрязнение.

Поэтому, в целях обеспечения общественной безопасности, наше агентство затребовало и получило судебное постановление, предписывающее владельцам находки передать ее под правительственный контроль. Подчеркиваю, это исключительно временная мера, направленная единственно на предотвращение возможной угрозы. – Вид у Коттера был совершенно страдальческий. – А теперь я отвечу на ваши вопросы.

Марис Квимби, «Пост»:

– Мистер уполномоченный, а согласились ли сиу с таким решением?

Коттер покачал головой:

– Марис, постановление федерального суда не требует ничьего согласия. Но, отвечая на ваш вопрос, скажу, что они наверняка поймут мудрость подобного курса действий. – Он указал, на Хэнка Миллера из «Фокса».

– А не поздновато ли беспокоиться о микробах? – спросил тот. – Я хочу сказать, что, если там были какие-то опасные разновидности, можно не сомневаться, что они уже здесь.

– Хэнк, мы не думаем, что имеются серьезные основания для подобных опасений. Наши действия в данном отношении носят чисто профилактический характер.

Закончив пресс-конференцию, Коттер поднялся к себе в кабинет и откупорил бутылку рома из своих запасов.