***

Расчетное время до разрушения: 107 часов

***

По их прикидке, к исходу дня они прошли восемнадцать километров. Когда Кэньон снова появился, чтобы взять интервью, он первым делом сообщил, что чего бы они теперь ни делали, домой они вернутся знаменитыми.

В сущности, это было довольно просто. Он подбрасывал им вроде бы ничего не значащие вопросы. Словно играл с ними в софтбол. Им страшно? Стоило ли вообще спасать какие-нибудь предметы с Обреченной? Кто был тем астрономом в башне? Что из увиденного на планете было самым удивительным?

Хатч считала самым удивительным то, что произошло с ней, но вместо этого рассказала о гигантских стрекозах.

Кэньон спросил насчет полученных ран.

— Ничего особенного, — ответил Макаллистер. — Просто несколько порезов и царапин.

Однако он признался, что усвоил главный урок: всегда поддерживать хорошую физическую форму.

— Просто невозможно предсказать, что вас ожидает, — пояснил он, — когда вы собираетесь углубиться в совершенно неведомый лес и пройти по нему двести километров. Я бы рекомендовал всем быть очень осторожными.

Позднее поднялся Джерри Морган. Теперь он был величиной почти с земную Луну и виден все еще в средней фазе — чуть больше половины диска. Верхний и нижний пояса облаков, свинцово-серые, зловещие, покрылись золотистыми пятнами. Широкая темная полоса лежала на экваторе. Хатч сумела примерно определить то место в северной полусфере, куда Малейва-3, Транзитория и башня свалятся неизбежно по прошествии нескольких дней.

При других обстоятельствах это было бы просто замечательное зрелище.

***

НОВОСТИ С АВГУСТОМ КЭНЬОНОМ

Ранним утром я провел некоторое время с храбрецами, попавшими в беду на Малейве-3, к которой неумолимо стремится гигантская планета, названная в честь Джереми Моргана. Четверо из них — ученые. Пятый участник экспедиции — прославленный писатель и издатель Грегори Макаллистер. Они, выбиваясь из сил, пробираются по поверхности планеты, чтобы отыскать оставшийся на ней двадцать лет тому назад летательный аппарат. Он — их единственная надежда выбраться с этой планеты до того, как она погибнет, а это произойдет через шесть дней.

Успешно ли завершится их поход? Разумеется, никто не знает. Но этим вечером мы будем разговаривать с ними в прямом телеэфире. И, познакомившись с ними, вы, как и я, обязательно почувствуете, что если шанс вообще есть, эти пятеро выберутся…

***

В эфире вместо Марселя и Бикмана были лишь их имитации, поддерживавшие непрерывную связь. Путники, предоставленные сами себе, пробираясь без каких бы то ни было обозначений через незнакомую местность, безнадежно заблудились. Стали звучать шутки по поводу умения Хатч вести их по солнцу, которого не видно. Но и ночью, при ясном, усеянном звездами небе, она была беспомощна. Будь даже здесь путеводная звезда, отмечающая либо север, либо юг, вряд ли она была бы хорошо видна с экватора.

Однако это не имело значения. С ними постоянно кто-то оставался на связи. И был надежным проводником.

Возьми левее.

Нет. Не надо обходить гору. Идите через нее.

Но внезапно Марсель дал им задание:

— Там есть что-то на холме. Это не помешает вам идти. Просто мельком взгляните.

— Что это?

— Неизвестно. Какое-то сооружение.

Хатч ворчала из-за каждой потерянной минуты. Она посмотрела на остальных, спрашивая их мнения. Группа охотно отдохнула бы минутку. Но только минуту. Найтингейл считал это неплохой мыслью. Поскольку их цель и вправду находилась уже близко.

— Ладно, — согласилась Хатч. — Быстренько глянем, чтобы вы знали, что это такое. А потом двинемся дальше.

Постройка стояла на берегу озера, в густых зарослях старых деревьев и кустарника. Люди заметили лишь кое-где поблескивание металла и засомневались, постройка ли это, так сильно она утопала в растительности.

Срубили несколько кустов, и сначала Хатч решила, что они обнаружили какой-то склад. Потом увидели ряд окошек, по большей части целых. Келли обошла эту штуку, чтобы посмотреть на нее сзади.

— А у этого объекта есть хвост, — сообщила она.

— Хвост?

— Именно, двойной хвост. Это воздушное судно, друзья мои.

Выпуклое днище, на боку — едва различимые символы, впереди ветровое стекло. Это транспортное средство было размером с самолет каких-нибудь местных авиалиний. Однако не имело крыльев. «Если забыть про хвост, то это средство для наземных перевозок, — решила Хатч. — А может, они умели использовать антигравитацию?»

Судя по зарослям деревьев и кустов, среди которых располагалось устройство, оно пролежало тут не одно столетие. Хатч отошла назад, и они сделали несколько снимков, чтобы отправить их на «Венди». Судно было тридцать восемь метров длиной и примерно шесть в поперечнике. Оно сильно пострадало с правого борта и чуть меньше — с левого.

Чианг влез на дерево, включил фонарь и попытался заглянуть внутрь.

— Ничего не видно, — крикнул он. — Дайте мне какую-нибудь тряпку.

Келли оторвала несколько плоских листьев, тщательно вымочила их в воде озера и протянула Чиангу. Тот протер стекло.

— А знаете, — внезапно промолвила Келли, — есть у него крылья или нет, но эта штуковина имеет аэродинамический дизайн. Вы только посмотрите.

Она оказалась права. Аппарат был обтекаемых очертаний и сужался к носу и хвосту.

— Что случилось? — спросил Кэньон.

Они знали, что он имеет обыкновение прослушивать общую связь и переговоры между наземной группой и кораблями на орбите.

Хатч посвятила его в происходящее.

— Остальное расскажу, когда мы узнаем, что это, — добавила она. — Если вообще что-то узнаем.

Чианг плотно приложил фонарь к стеклу.

— Внутри ряд кресел. Они очень маленькие. Не вполне целы.

— Маленькие кресла? — поинтересовался Макаллистер. — Такие же, как в башне?

— Да, похоже, так.

— Вот это действительно странно.

— Почему? — спросила Хатч.

— Посмотрите на дверь.

Ту с трудом удалось разглядеть сквозь заросли кустарника, однако она была. И на взгляд Хатч, оказалась довольно необычной: тютелька в тютельку для нее.

Дверь находилась почти на уровне земли и даже была снабжена ручкой, но когда Макаллистер попытался ее открыть, ручка отломилась. Поэтому пришлось проделать дыру.

Внутри было очень темно. Хатч включила фонарь и оглядела примерно тридцать рядов крошечных кресел, разделенных в середине проходом, по пять с каждой стороны. Некоторые из них были вырваны и валялись посреди салона. Никаких признаков органических останков она не заметила.

Пол поскрипывал. Он был покрыт темным материалом, все еще не разложившимся. Переборки, слегка изогнутые, были в пятнах сырости, а ближе к носу — сломаны. Виднелись подпалины.

В пилотской кабине находились два кресла, непохожих на те, что в корпусе; они были нормального размера и достаточно крупные, чтобы Хатч было удобно сидеть. Одно было сломано — выворочено из своего крепления. Помимо всего прочего была повреждена рама, держащая ветровое стекло. Хатч посмотрела на то, что некогда служило панелью управления.

— Потерпело аварию и брошено, — сказала Келли, становясь за ее спиной.

— Именно так.

— А почему здесь большие кресла? — спросил Макаллистер. — Кто же сидел в них?

Найтингейл провел лучом фонаря от передней части к задней.

— Совершенно ясно, что здесь мы имеем дело с двумя совершенно разными видами существ, — проговорил он.

— Ястребы и сверчки? — предположила Хатч. — Неужели и те, и другие одновременно?

— Разве такое возможно? На одной и той же планете?

— На нашей планете обитает не один разумный вид. Чего я не ожидала, так это увидеть два технологически развитых вида. Но ведь всякое может быть?

Путешественники изучили нижний отсек, который, по-видимому, предназначался для груза, тот оказался пуст. И силовую установку. Двигатели на жидком топливе, приводящие все это в движение. Осмотрели воздухозаборники. Пластиковую «юбочку» вокруг днища этого транспортного средства. Хатч снова связалась с Бикманом.

— Вы уверены, — спросил он, — что местные обитатели не пользовались высокими технологиями?

— Так утверждают в Академии.

— Ну ладно. Когда снова будете разговаривать с ними, можете передать, что здесь обнаружено судно на воздушной подушке.

***

— Пора идти, — заявил Макаллистер. — Нельзя больше тратить время впустую.

Хатч оторвала от сиденья кусочек и положила его в пакет для образцов. Они сняли несколько приборов с панели управления и тоже упаковали их. Все символы были неразборчивы, но, возможно, их смогут как-то разобрать и попытаются прочитать.

Чианг отвел Хатч в сторону.

— Тут есть что-то еще. Тебе надо посмотреть на это. Это там. В лесу.

Он обнаружил черную каменную стену. В длину она была примерно шесть метров. И на ней были высечены какие-то буквы. Несколько рядов символов, похожих на те, что они увидели на летательном аппарате.

Хатч предположила, что когда-то стена была отполирована и имела острые края, а надпись была отчетливой, но погодные условия всё смазали. Часть букв скрылась под землей.

Время поджимало.

— Это займет всего минуту, — произнес Чианг.

Хатч кивнула, и он приступил к раскопкам, очищая всю надпись. Макаллистер сварливо напомнил, что им пора идти дальше. Поперек были выгравированы две размытые параллельные цепочки символов, таких же, как на потерпевшем катастрофу судне. Но здесь они были четкими и неповрежденными, и Хатч поняла, что надпись задумана так, чтобы в потоках солнечного света казаться стремительно несущейся.

Под изображением судна бок о бок помещались две группы вырезанных символов, не похожих на рукописные. Под ними шли другие группы; их было намного больше. Более короткие, они располагались десятью блоками, один под другим. Четыре шли поперек, кроме последнего, в котором было только три строки. По виду, это мог быть другой язык, но увериться в этом было невозможно, поскольку манера написания была другой: это выглядело скорее как изысканное исполнение рукописного текста.

— Ну, как вы думаете? — спросила Хатч. — Что здесь сказано?

— «Транспортная компания Аякса», — ответил Макаллистер, беспокойно переминавшийся с одной стороны стены. — Две группы наверху означают областные транспортные центры, а те, которые меньше — местные офисы.

— Другие догадки? — поинтересовалась Келли.

— Нам действительно нужно идти, — настаивал Макаллистер.

К разговору присоединился Найтингейл.

— Близость этой плиты к месту катастрофы, — заметил он, — говорит о том, что это скорее мемориал. — Он задумчиво посмотрел в сторону разбитого судна, затем на символы. — Вот эти строки — наверху — имена пилотов. А остальные — пассажиров.

— А что означает верхняя строка? — не отставала Келли.

— Если это памятник, — предположил Макаллистер, — тогда это обращение: «Иноземец, расскажи спартанцам»… что-то в этом роде.

— Как она попала сюда? — спросил Чианг.

— Ясно, что это дорожная катастрофа, — ответил Найтингейл. — Крушение.

— Конечно. А куда они направлялись?

— Может быть, они были гастарбайтерами, — продолжил фантазировать Макаллистер. — Или сельскохозяйственными рабочими. Короче, трудились в соответствии с кабальными договорами.

— Рабы? — высказал предположение Чианг.

Найтингейл кивнул.

— Вполне вероятно.

— Неужели имена рабов вырезают на памятнике? — Хатч отрицательно покачала головой. — Тут явно что-то не то.

— Истории человечества известны случаи, — проговорил Макаллистер, — когда люди очень сильно привязывались к своим рабам. — Он пожал плечами. — Кто знает. Может быть, и в этой чуждой нам культуре так бывало?

***

Путники упорно шли вперед до позднего вечера, а когда разбили лагерь на ночь, дали наконец больше интервью Кэньону. Чианга радовала возможность выступать перед всем миром, выглядеть героем, говорить то, чего от него ожидают. Мы доберемся домой. Улыбка в камеру. Множество людей желают нам успеха. Но всякий раз он смотрел на Келли, и в ее улыбке ему чудился след насмешки.

Закончив, он смутился.

Остальные вели себя столь же нескромно. У Найтингейла голос стал глубже, Макаллистер поглаживал свой живот, Келли разговаривала так, словно они здесь беззаботно прогуливались. И даже Хатчинс, их решительный капитан, не удержалась и распустила хвост. В эти минуты они были знамениты, и это будоражило их.

Кэньон беседовал с каждым отдельно. Когда интервью были позади, «герои» начали ходить вокруг костра, притворяясь, что все идет как обычно. Кэньон по-прежнему оставался на связи с Келли, стараясь добиться того, что он называл «быть в теме».

Чиангу не нравился ночной лес. В этой кромешной тьме нельзя быть уверенным в безопасности. Чтобы предотвратить неожиданное нападение, потребовались бы как минимум трое часовых.

Это была вроде бы их восьмая ночь. Он вряд ли ошибся в подсчете, но воспоминания смешивались, сливались в одно, и он испытывал сомнения. А вдруг ночью на них нападет какой-нибудь хищник? Такая возможность оставалась, а все, что может случиться, рано или поздно случается. Чианг беспокоился и волновался, такова уж была его натура.

Он видел изображение Кэньона, спроецированное из системы связи Келли. Тот задавал вопросы, а она внимательно слушала, иногда кивая, иногда впадая в задумчивость. Она наверное говорила: «О да, мы уверены, что сможем добраться до посадочного модуля, который заработает, как только мы там окажемся» или «Нет, мы вообще не обсуждали такую возможность. Мы не надеемся, что все пойдет именно так». Хотя у Чианга не было никаких оснований для ревности, он почему-то злился. Что-то в поведении репортера походило на неуклюжие попытки соблазнения.

Вдобавок ко всему, Кэньон не мог скрыть того обстоятельства, что он и представления не имеет о том, как чувствуют себя люди, находящиеся на поверхности этой планеты. И еще он показывал, что во всем этом его волнуют прежде всего собственные достижения в повышении рейтинга, возможность порадовать своих боссов, продвинуть пищевую цепочку. Репортаж о столкновении двух планет — это было как раз самое то. Тут он мог работать в нескольких направлениях. Похоже, предстоит грандиознейшая катастрофа. Скажем, достаточно вызвать парочку астрофизиков с «Венди» для красочного репортажа, и дело в шляпе.

И он точно не был человеком, способным разговаривать с людьми, попавшими в беду.

Это стало последней мыслью Чианга. Он стоял у костра, следя за тьмой, взявшей их в кольцо, и время от времени направляя фонарь в ночь. И вдруг планета исчезла, словно кто-то сложил ее и выбросил.

***

Макаллистера Кэньон тоже утомил. Интервью, данное прошлой ночью, передали несколькими часами позже на Землю. Путь был долгий, даже несмотря на гиперсвязь, и поэтому никто не увидит этой передачи еще полтора дня. К тому времени они может быть обнаружат «Тесс», и вопрос выживания решится. Решится положительно, надеялся он. Макаллистер представил себе, как они отыщут покинутый летательный аппарат, устремятся к нему, заберутся внутрь, запустят двигатель и улетят в роскоши его пассажирской каюты обратно к башне. Он уже видел, как они возвращают к жизни накопители. Хатч с Келли установили бы их с минимальной суетой. Затем, к их великой радости, «Тесс» оторвется от земли и устремится к орбите.

Деревья вздыхали под ветром, костер потрескивал. Наблюдая, как Келли разговаривает с Кэньоном, Макаллистер заметил, что она замолчала, и понял: Кэньон задает очередной вопрос.

— О чем вы думаете каждую ночь, когда встает Морган, и вы видите, что он становится все больше и больше? (Сегодня вечером Чиангу показалось, что Морган похож на китайский фонарик.)

— Вы что-нибудь хотите передать друзьям, оставшимся дома?

«Конечно, — подумал Макаллистер. — Нечто очень важное: жизнь — приятная штука».

Изображение журналиста казалось вещественным, и он даже выглядел слегка по-домашнему благодаря огню костра. Он наклонился к Келли, как будто внимательно слушал ее ответ, хотя Макаллистер понимал, что он просто формулирует следующий вопрос.

И в самый разгар этой спокойной и мирной сцены внезапно раздался пронзительный крик.

Что-то пролетело мимо головы Макаллистера. Несколько дней назад он сидел бы огорошенный, размышляя, что случилось. Но теперь его рефлексы значительно улучшились. Он громко предупредил спутников и бросился на землю.

Мимо свистели камни. Один больно ударил его в плечо, другой угодил в голову. Опять раздались крики, пронзительно-негодующие, скорее похожие на вопли разгневанных детей. Он нащупал резак. Кто-то выпалил из лазера, и кусты охватил огонь. Луч резака свалил на землю дерево.

В одно из поленьев костра вонзился дротик. Макаллистер заметил среди деревьев какое-то движение, и на лагерь напали покрытые шерстью твари, смахивающие на сверчков. Невероятно безобразные, эти дикари вовсе не походили на одетую фигуру из местной часовни.

Он выхватил оружие как раз вовремя. У двоих за его спиной оказались копья. Он разрезал и сверчков, и копья пополам и укокошил того, который собрался ударить Келли в спину. Хатч приказала всем встать плотным кругом, спиной к спине, но Макаллистер был слишком занят обороной, чтобы участвовать в создании боевого порядка. Все смешалось.

Сверчки орали не переставая. Кого-то разрезало надвое от головы до грудины. Найтингейл вышел в гущу сражения, поворачивая резак то вправо, то влево. Во все стороны полетели отрезанные конечности и прочие органы, и нападение захлебнулось. Сверчки удрали обратно в лес так же внезапно, как и напали.

Кусты горели. Какая-то тварь соскочила с дерева и с треском очутилась рядом с ними. Она держала копье. Это существо попыталось встать и убежать, но разгневанный Макаллистер ударил его, и оно, пронзительно вскрикнув, свалилось замертво.

Хатч с Келли продолжали бой на опушке. Найтингейл стоял среди тех, кого убил, широко расставив ноги, подняв резак, напоминая современного Гектора. Героизм позы был несколько преувеличенным, но тем не менее поведение Найтингейла произвело впечатление на Макаллистера. «Что ж, когда на карту поставлена человеческая жизнь, — подумал он, — большинство из нас ведут себя достойно».

Нападение было отбито, и звуки сражения как будто бы постепенно затихали. Все это наблюдал ошарашенный Кэньон. Он не мог ничего увидеть за пределами поля зрения камеры, и потому просто снова и снова повторял свою просьбу сообщить ему, что происходит.

«“Всеобщие Новости” не дремлют», — усмехнулся про себя Макаллистер.

Наконец Найтингейл объяснил, что на них напали.

Кэньон продолжал репортаж, выспрашивая подробности. Кто напал? Есть ли пострадавшие? Макаллистер отключил связь и ощупал свою голову. Она болела. Но он не мог обнаружить рану. Таким образом он пришел к мысли, что с ним все в порядке. Парочка ударов, ничего больше.

На связь вышел Марсель. С теми же самыми вопросами.

— Сверчки, — бросила Келли, хотя он не мог ее видеть. — Поговорим через минуту.

Макаллистер являл собой довольно любопытную картину: его одолевали ужас и веселье одновременно. «Господи, то, что мы пережили, не так уж скверно. Ведь все мы в душе дикари».

Хатч вернулась в лагерь, посмотрела на него, потом огляделась.

— Все чувствуют себя нормально?

Найтингейл жестом показал, что с ним все прекрасно. Он осветил фонарем деревья, убеждаясь, что сверчки убрались прочь.

— Полагаю, мы только что познакомились с местными обитателями.

— Как вы, Мак?

— Жив и здоров, — ответил Макаллистер. — Не думаю, что эти маленькие сукины дети скоро вернутся.

— А где Чианг? — осведомилась Хатч.

Макаллистер пристально смотрел на одно из тел. У существа была неприятно бледная кожа с зеленоватым оттенком и окаймленная по краям волосами голова. Глаза открыты, но он казался мертвым.

Поднявшись во весь рост, он не достиг бы и бедра Макаллистера. Когда тот ткнул его, существо пошевелилось и издало печальное мычание.

Тут послышался сдавленный голос Келли.

— Он там. Я нашла его.

***

Чианг лежал без движения. Кровь наполняла фликингеровский костюм. Она вытекала из полудюжины ран.

— Снимите к черту костюм, — сказал Макаллистер.

— Нет. — Келли бросилась на землю рядом с Чиангом. — Он действует сейчас как повязка.

Хатч опустилась на колени и взяла пострадавшего за запястье.

— Мак, — попросила она, — принесите аптечку.

Макаллистер развернулся и устремился к рюкзаку Хатч.

— Пульса нет, — сообщила та.

— Он не дышит, — хрипло проговорила Келли.

Они неохотно отключили костюм, и Хатч попыталась управиться с системой воздухообеспечения.

Наверное, кто-то успел известить Эмбри, поскольку в сети раздался ее голос:

— Не двигайте его.

Тут вмешался Марсель.

— Выставите часовых. Они могут вернуться.

— Уже, — ответил Найтингейл. — Я на страже.

— Сжигайте все, что будет двигаться, — попросила Келли.

— У вас еще есть аптечка?

— Сейчас Мак принесет.

— Мак, поторопитесь. На что похоже кровотечение? Дайте-ка взглянуть.

Возвратился Макаллистер с аптечкой. Хатч взяла ее и жестом велела ему помочь Найтингейлу. Келли вытащила две широких медицинских повязки и стала обматывать ими раненого. Мак постоял несколько секунд, внимательно глядя на Чианга. Затем отвернулся.

Найтингейл изучал еще одного мертвого противника. Макаллистер надеялся, что среди трупов он обнаружит напавшего на Чианга.

Оставшись вместе, они стали обходить место, где был разбит лагерь. Лицо экзобиолога осунулось. Макаллистер впервые подумал о том, что, наверное, был несправедлив к Найтингейлу все прошедшие годы.

— Вы уже бывали здесь, не так ли, Рэнди? — осведомился он.

— Да, — откликнулся тот таким голосом, будто только что надкусил горький плод. — И испытываю своего рода deja vu. — Он замолчал и глубоко вздохнул. — Я действительно ненавижу эту планету.

Макаллистер кивнул.

— Мне очень жаль, — произнес он, сам толком не зная, что хотел этим сказать.

— Да, да, мне тоже. — Лицо Найтингейла посуровело. Он как будто бы собирался добавить что-то еще. Но лишь пожал плечами и отвел взгляд.

Макаллистер слышал разговор по общей системе связи.

— Дайте ему эр-о.

— Даем.

— Келли, надо остановить кровотечение. Туже перевяжите раны.

— Не помогает, Эмбри.

— Все равно продолжай. Есть пульс?

— Едва прощупывается.

— Не отчаивайтесь. Келли, оберни его одеялом или еще чем-нибудь.

Макаллистер задумчиво смотрел на восток, в сторону Денеба, а тем временем Чианг медленно покидал этот мир.

***

Они похоронили его там же, где он упал, сраженный. Церемония проходила на рассвете. Макаллистер, для которого было не характерным тратить время на сантименты, нашел камень, вырезал на нем имя и даты жизни Чианга и добавил следующее: «ПОГИБ, ЗАЩИЩАЯ ДРУЗЕЙ».

Они вырыли глубокую могилу и опустили туда Чианга. Келли хотела сама провести церемонию, но настолько расчувствовалась, что попросила Хатч закончить.

— Чианг не принадлежал к традиционной церкви, — произнесла Келли, — его вера была крепка.

Хатч кивнула, не стараясь разобраться в этом, и просто предала его тело… почве (она не могла заставить себя сказать: земле), лишь заметила, что он умер слишком рано, и попросила Господа позаботиться о нем и помнить его.

Когда могилу засыпали, Келли стояла в оцепенении, отвергая все предложения поддержки и сочувствия.

***

Найтингейл утверждал, что нападающие были позвоночными, но с полыми костями.

— Птицы? — поинтересовался Макаллистер.

— Когда-нибудь узнаем, — ответил Найтингейл. — Думаю, да.

Он описал волокнистую структуру между руками и ребрами, которая, похоже, указывала на то, что эти существа утратили свою способность летать сравнительно недавно.

Люди осмотрели одеяния существ. В карманах обнаружились фрукты, орехи и несколько гладких камней. Боеприпасы.

— Пора идти, — напомнила Хатч.

— А что с этими тварями? — спросил Найтингейл. — Их тоже следует похоронить?

Лицо Келли стало каменным.

— О них пусть позаботятся их соплеменники!

***

НОВОСТИ С АВГУСТОМ КЭНЬОНОМ

Сегодня вечером у нас плохие новости. Час тому назад на наземную группу совершено нападение…

***

Когда пришел Марсель, Бикман с вершины виртуального утеса рассматривал волнующийся океан. Всю ночь шел снег, а по горной гряде гуляла вьюга, свирепый ветер поднял жуткую метель. Но это никак не отразилось на небе, которое оставалось ясным. Морган висел высоко наверху.

По правде говоря, приливы на Малейве-3 были мягкими. Луны не было, поэтому их создавало только далекое солнце. Однако этой ночью с приближением газового гиганта море разбушевалось. Огромные волны бились об утесы северного побережья Транзитории.

— Сегодня ночью, — произнес Бикман, не поворачиваясь к Марселю.

Тот оперся о переборку.

— Боже, Гунни! Это значит, они потеряли еще один день.

— В горной гряде выявлен слабый участок. «Хлипкое место», как доложил Гарри. Хуже, чем мы ожидали. Ночью гряда может не выдержать.

— Вы уверены?

— О да. Уверены. — Он печально посмотрел на Марселя. — При этом мы ни о чем точно заранее знать не можем.

— Все в порядке. Здесь нет ошибки по чьей-то вине. — Марселю показалось, что чья-то холодная рука провела по его спине. — Им надо преодолеть еще тридцать километров.

Бикман кивнул.

— Я бы сказал, что им лучше поторопиться.