Дом Вэлина. Ружьё опять на стене, над полкой полной статуэток, которые все помечены буквой «V». Коулмэн в очках сидит в кресле слева рядом с ним стакан самогона и рассматривает новый женский журнал. ВЭЛИН входит с сумкой и кладет свою руку на плиту в нескольких местах. Раздражённый, КОУЛМЭН пытается не обращать на него внимание.

Вэлин: Я проверяю. (Пауза). Небольшая проверка не помешает. (Пауза). Я думаю, не помешает, как ты думаешь? (Пауза) Просто небольшая проверка. Ты знаешь, что я имею в виду?

Продолжив проверку ещё некоторое время, ВЭЛИН достаёт несколько новых статуэток из своей сумки и расставляет их вместе с другими на полке.

Коулмэн: Ах, для…

Вэлин: Что?

Коулмэн: Что?

Вэлин: Ну, как, а?

Коулмэн: Что как?

Вэлин: Что? Они классные, я думаю. А? Что ты думаешь, Коулмэн?

Коулмэн: Я думаю, ты можешь идти ко всем чертям.

Вэлин: Нет, вовсе не ко всем чертям. Или если немного влево они будут смотреться лучше? Гм, мы поставим нового Святого Мартина вот здесь, так что у нас будет по одному черномазому святому с каждой стороны, так что будет симметричное равновесие. (Пауза). Оформление полок у меня здорово получается. Я и не подозревал что у меня такой талант. (Пауза). Теперь уже сорок шесть фигурок. С таким количеством святых в моём доме я точно попаду на небеса.

ВЭЛИН находит свой фломастер и метит новые статуэтки.

Коулмэн (пауза): Несчастная девочка родилась Норвегии без губ.

Вэлин (пауза): Да слышали мы эту новость про девочку и её губы.

Коулмэн: Эту девочку никогда не будут целовать. Кто станет целовать торчащие дёсны?

Вэлин: Она точно такая же, как ты, а значит, если она никогда не будет целована, и у тебя нет оправдания. У тебя полный комплект губ.

Коулмэн: Я полагаю, ты перецеловал миллион девушек в своё время. О да.

Вэлин: Около двух миллионов.

Коулмэн: Два миллиона, да. И все они тетушки, когда тебе было двенадцать лет.

Вэлин: Вовсе не тётушки. Настоящие женщины.

Коулмэн: Мой брат Вэлентайн живёт в его собственном маленьком мире грёз, с воробьями, феями и маленькими волосатыми человечками. Вот это да! И людьми цветами.

Вэлин (пауза): Я надеюсь, что это не мой самогон.

Коулмэн: Это вовсе не твой самогон.

Вэлин: Точно? (Пауза). Ты слышал новость?

Коулмэн: Да. Это ужасно, не так ли?

Вэлин: Это позор. Это полный позор и больше ничего. Нельзя исключить из соревнований целую девичью футбольную команду.

Коулмэн: Во всяком случае, не в долбаном полуфинале.

Вэлин: Верно, никогда. Если ты должен удалить игроков — удаляй, но по одному за их индивидуальные нарушения. Ты не должен выбрасывать всех их оптом да ещё через семь минут после начала матча, так что они плача пошли домой к своим мамочкам.

Коулмэн: Команда из Святой Джозэфины прошла только через выход из состязаний нашей команды и только поэтому. Если у них было бы хоть какое-то понятие о чести, они отказались бы от их места в финале и отдали бы его нам.

Вэлин: Я надеюсь, они проиграют в финале.

Коулмэн: Я тоже надеюсь, что они проиграют в финале. Тем более теперь, когда ихний вратарь в коме они обязательно проиграют.

Вэлин: Нет, их вратарь уже давно вышла из своей комы. Она сейчас на интенсивной терапии.

Коулмэн: Так она притворялась? Нас исключили из всех соревнований вообще без всякой причины? Я надеюсь, она опять впадёт в свою кому и сдохнет.

Вэлин: Точно так. Я надеюсь, что она опять впадёт в свою кому и сдохнет. (Пауза). Посмотри-ка на нас — мы согласны [друг с другом].

Коулмэн: Мы согласны, я полагаю.

Вэлин: Мы можем иногда иметь одно и тоже мнение.

Он выхватывает журнал из рук КОУЛМЭНА.

Я говорил тебе, чтобы ты не смел читать мои журналы пока я сам их не прочитаю.

Он садится за стол и листает журнал, не читая его. КОУЛМЭН кипит от злости.

Коулмэн (вставая): И не…не вырывай их из моих рук, чёрт побери! Ты почти вырвал мне пальцы!

Вэлин: Пометь эти пальцы (показывает знак V) и возьми их с собой в постель.

Коулмэн: Ты даже не читаешь этот журнал «Отдохни».

Вэлин: Я читаю этот журнал, во всяком случае, я его просматриваю в удобном мне темпе как человек вправе делать, если он купил этот журнал на свои собственные деньги.

Коулмэн: Ты всегда читаешь только женские журналы. Точно, без всякого сомнения, что ты должно быть педик.

Вэлин: Тут про одного парня в Боснии: у него не только нет рук, так ещё и его мама только что умерла. (Затем он бормочет, читая про себя). Да они лишь хотят денег как всегда, чёрт бы их побрал.

Коулмэн: И не надо опасаться, что ты пошлёшь этому бедному однорукому мальчику сколько-нибудь денег это уж точно.

Вэлин: Они наверно сказали, чтобы он спрятал свои руки сзади просто, чтобы одурачить нас.

Коулмэн: Тебе лишь бы оправдаться.

Вэлин: И бьюсь об заклад его мамочка в порядке.

Коулмэн (пауза): Покупай лучше журнал «Белла». В твоём журнале «Отдохни» одни вопросники.

Вэлин: Здесь есть купоны на медово-ореховые колечки.

ВЭЛИН начинает осторожно отрывать купон. Одновременно с этим КОУЛМЭН тихо достаёт немного чипсов «Тэйтос» из кухонного шкафа.

Коулмэн: Вопросники и калеки-сироты. (Пауза). Э, не дашь ли ты мне пачку чипсов, Вэл? Я немного проголодался.

Вэлин (смотрит вверх. Пауза): Ты это серьёзно?

Коулмэн: О Боже. Я буду должен тебе за них.

Вэлин: Положи чипсы сейчас же обратно.

Коулмэн: Я буду должен тебе за них, я сказал. Ты можешь записать их на тот же счет, на который ты записал расплавленные статуэтки.

Вэлин: Положи их…положи их…Что ты делаешь? Положи чипсы назад, я сказал.

Коулмэн: Вэлин, послушай меня…

Вэлин: Нет…

Коулмэн: Я голоден и мне нужно немного чипсов. Разве я не ждал твоего возвращения, чтобы попросить тебя, и только потому что я честный…

Вэлин: И ты спросил меня, и я сказал нет. Я помню, как ты только и делал, что ты только и делал, что ругал мои [чипсы] «Тэйтос» на прошлой неделе. Я вижу ботинок теперь на другой ноге.

Коулмэн: Я попросил вежливо, Вэлин, и к чертям ботинки. Я попросил вежливо уже три раза.

Вэлин: Я прекрасно знаю, что ты попросил вежливо, Коулмэн. Ты попросил очень вежливо. И я тебе отвечаю, что я не дам тебе никаких чипсов, понял!

Коулмэн: Это твоё окончательное решение по этому вопросу?

Вэлин: Это моё окончательное решение по этому вопросу.

Коулмэн (пауза): В таком случае я не возьму твои чипсы. (Пауза). Я просто растолку их в порошок.

Он мнёт чипсы в труху и кидает пакет в ВЭЛИНА. ВЭЛИН вскакивает и бросается вокруг стола, чтобы схватить КОУЛМЭНА, за это время КОУЛМЭН успевает схватить ещё два пакета из шкафа и держит их высоко по одному в каждой руке, угрожая тоже растолочь их.

Не подходи!

ВЭЛИН останавливается, окаменев.

Коулмэн: Не подходи, а то с ними будет тоже самое!

Вэлин (испуганный): Оставь мои чипсы в покое, Коулмэн.

Коулмэн: Оставить их в покое, да? Когда всё что я хотел — это купить один из них, и я бы полностью заплатил за него, так нет.

Вэлин (готовый расплакаться, задыхаясь): Это напрасная трата хороших продуктов — вот это что, Коулмэн.

Коулмэн: Хороших продуктов, ага?

Вэлин: Боснийцы были бы рады этим чипсам.

КОУЛМЭН открывает один из пакетов и начинает есть. В этот момент распахивается входная дверь и входит ГЁЛИН, её лицо в пятнах, в руке письмо.

Коулмэн: Это действительно хорошая еда, знаешь ли ты?

Гёлин (абсолютно в шоке): Вы слышали новость?

Коулмэн: Какую новость, Гёлин? Детская команда…?

Видя, что КОУЛМЭН отвлёкся, ВЭЛИН бросается к его шее, пытаясь одновременно отобрать у него чипсы. Они роняют друг друга на пол, катаясь и дерясь, КОУЛМЭН нарочно ломает чипсы при каждой возможности. ГЁЛИН пристально смотрит на них какое-то время, затем тихо достаёт мясницкий нож из одного из ящиков, подходит к ним, оттягивает голову КОУЛМЭНА назад за волосы и приставляет нож к его шее.

Вэлин: Не тронь Коулмэна, Гёлин. Что ты делаешь?

Гёлин: Я вас разнимаю.

Коулмэн (испуганно): Мы уже перестали.

Вэлин (испуганно): Мы уже перестали.

Как только эти двое разделены, ГЁЛИН отпускает КОУЛМЭНА и печально кладёт письмо на стол.

Гёлин: Там письмо, которое Отец Уэлш написал вам.

Коулмэн: Опять стонет, держу пари.

ВЭЛИН берёт письмо, КОУЛМЭН вырывает письмо у него, ВЭЛИН вырывает его обратно. Они стоят, читая его вместе, КОУЛМЭН начинает скучать через несколько секунд. ГЁЛИН вынимает кулон в виде сердечка на цепочке и смотрит на него.

Гёлин: Я уже прочитала его пока шла сюда. Оно всё о том, что вы двое должны любить друг друга как братья.

Коулмэн (сдерживая смех): Что?

Вэлин: Отец Уолш Уэлш уезжает, похоже.

Коулмэн: Письмо полно нытья, Вэлин? А?

Вэлин: И больше ничего, одно нытьё. (Передразнивая). «Если оскорбили твою причёску, это не повод для убийства человека, более того, это самый худший мотив о каком я когда-либо слышал».

Коулмэн (смеясь): Это был смешной голос.

Гёлин: Я заказала для него это сердечко на цепочке из каталога моей мамы «Фримэн». Оно пришло только сегодня утром. Вчера вечером я попросила его писать мне с его нового адреса, хотела послать ему кулон по почте. У меня никогда не хватило бы смелости отдать ему его лично. Я бы сгорела от смущения. Четыре месяца я копила деньги, чтобы купить ему кулон. Все мои самогонные деньги. (Плача). Все мои самогонные деньги пропали. Я лучше бы промотала их с парнями в Караре, а не возлагала мои надежды на человека, которого, как я прекрасно знала, мне никогда не видать, чёрт бы его побрал.

ГЁЛИН разрезает цепь ножом надвое.

Коулмэн: Не режь свою хорошую цепочку, Гёлин.

Вэлин: Оставь в покое твою цепочку, Гёлин. На вид она чего-то стоит.

ГЁЛИН бросает цепочку в угол.

Гёлин (сопя): Ну что, вы там прочитали письмо, нет?

Вэлин: Я прочёл. Куча вонючего дерьма.

Гёлин: Я прочла его, чтобы посмотреть — может он упоминает меня. Ни слова.

Коулмэн: Это письмо просто дерьмо, [так ведь] Вэлин? Не стоит его и читать?

Вэлин: Не стоит.

Коулмэн: Тогда я не буду, у меня нет времени на письма. Я никогда не видел в них смысла. Они просто писанина, да и всё.

Гёлин: Мне понравилась часть, где он закладывает за вас свою душу. А вам понравился этот фрагмент.

ВЭЛИН подбирает сломанную цепочку.

Вэлин: Я, пожалуй, не понял этот кусок.

Гёлин (пауза): Отец Уэлш утопился в озере вчера вечером, в том же самом месте, что и Том Хэнлон. Они вытащили его тело сегодня утром. Его душа в аду, о котором он говорит в [письме], и только вы можете спасти его душу. (Пауза). Заметьте, он никогда не просил меня спасти его душу. Я бы хотела спасти его душу. Почла бы за честь, но нет. (Плача). Он просит сумасшедших пьяных безмозглых дерьмовых тупиц.

Шокированный КОУЛМЭН читает письмо, ГЁЛИН идёт к двери. ВЭЛИН подаёт ей кулон.

Вэлин: Твоё сердце, Гёлин, храни его для себя.

Гёлин (плача): К чёртям моё сердце. Ко всем чертям. Выбрось на помойку этот дурацкий кулон, это будет самое лучшее место для него. (Выходя). Даже ни слова обо мне!

После того как ГЁЛИН вышла, ВЭЛИН садится в кресло, рассматривая цепочку. КОУЛМЭН заканчивает чтение письма, оставляет его на столе и садится в кресло напротив.

Вэлин: Ты прочитал письмо?

Коулмэн: Да, я прочитал.

Вэлин (пауза): Печальная история, а?

Коулмэн: Да, печальная. Очень печальная.

Вэлин (пауза): Ну что попробуем для самих себя? Поладить друг с другом?

Коулмэн: Попробуем.

Вэлин: Попробовать не вредно.

Коулмэн: Да, нисколько не вредно.

Вэлин (пауза): Бедный Отец Уэлш Уолш Уэлш.

Коулмэн: Уэлш.

Вэлин: Уэлш. (Пауза). Я думаю, почему он сделал это?

Коулмэн: Я полагаю, он должен был быть расстроен чем-то.

Вэлин: Да наверно. (Пауза). Это дорогая цепочка. (Пауза). Мы отдадим её Гелин, когда в следующий раз увидим её. Она сейчас просто в шоке.

Коулмэн: Да. Она вообще не в своём уме. Она также изо всех сил больно рванула мои волосы, видал?

Вэлин: Видно было, что тебе больно.

Коулмэн: Ещё бы.

Вэлин (пауза): В любом случае самоубийство Отца Уэлша делает споры о чипсах неуместными.

Коулмэн: Да, конечно.

Вэлин: А?

Коулмэн: Да, конечно.

Вэлин: Да. Ужасно неуместными. Ужасно неуместными.

Коулмэн (пауза): Ты видел, что его звали «Родерик»?

Вэлин (сопит): Видел.

Коулмэн (пауза. Серьёзно): Зря мы смеялись.

ВЭЛИН кивает. Лица у обоих становятся серьёзными. Свет гаснет.