Я не представлял себе, какой она будет утром. Я лишь надеялся, что не увижу ее надутой, ребячливой или застенчивой. Когда я переступил порог камбуза, она разливала по стаканам сок и повернулась, подставив щеку для поцелуя, словно осознала, что это ее долг. Легкий кивок темноволосой головки, быстрый оценивающий взгляд чуть раскосых глаз.
– Температура и пульс в норме, пациент просит есть, – отрапортовала она.
– Что?
– Клиника доктора Макги. Утренний доклад.
– Болтушка.
– Так точно.
Завтрак прошел в молчании, но не напряженно. После второй чашки кофе она внимательно посмотрела на меня и произнесла:
– Меня волнует, что я доставляю тебе хлопоты, Трев.
– А уж меня это как волнует!
– Спасибо тебе за терпение и участие. Ты завоевал премию Лоис.
– Добавляю к своим прочим наградам.
– Я любовалась с палубы рассветом. Было здорово, с зарницами. За это время я все обдумала.. И пришла к выводу: пока в моей душе не выросло что-то большое и важное, не стоит пытаться отдавать... Иначе получится просто ерунда.
– Утром я что-то плохо понимаю некоторые слова.
– Если в будущем возникнут какие-нибудь осложнения, я обязательно поставлю тебя в известность.
– Звучит серьезно.
– Но если ничего такого не произойдет, то даже не пытайся догадаться о моих мыслях. Прошлой ночью я набиралась уверенности в себе. Заранее.
– О'кей.
– Допивай кофе и пойдем поглядим, сколько сил я потратила на твою посудину.
Проделанная работа, безусловно, была достойна искреннего восхищения, которое я и поспешил выразить. Потом я погнал Лоис со всем ее купальным барахлом на берег. Через три минуты она вернулась, чтобы уведомить меня: она уже выздоровела и потому не может обещать, что отныне в ее жизни не будет ни одного романа. Лоис небрежно прошествовала в сторону пляжа, сверкая зеркальными солнечными очками и покачивая изумительными бедрами. Она казалась совсем юной – и в то же время древней, как море, по берегу которого шла.
* * *
Телефонист разыскал Гарри в Нью-Йорке, методично обзвонив все те места, в которых мог появиться мой приятель.
– Я ответил на твой вопрос, парень, и ответ, похоже, утвердительный. Несколько месяцев назад то здесь, то там стали всплывать разные симпатичные вещицы. Те самые, которые ты мне описал, один к одному, как по страховому полису. Совпадение просто классическое. Но мне сказали, что камешки чистые. Все азиатские компании с раздутыми штатами сотрудников, имеющих право подписи, уменьшают прибыль своих клиентов. Так вот, эти перекупщики болтались повсюду, появлялись и на Уолл-Стрит, и каждый приносил понемногу. Сейчас почти все эти штучки уже в руках лучших семейств, и ты можешь увидеть, как одна из них рекламируется в качестве подарка в «Ньюйоркере», на восемьдесят первой странице. Прямо как щипцы для завивки последних моих трех волосинок. Кто-то неплохо заработал на этом деле. Коллекция отличная, высший класс, вещичек десять или пятнадцать. Что же касается источников, парень, то я поймал словечко здесь, словечко там, и везде говорят об улыбающемся грубоватом человеке. Он совсем не дурак, время от времени заходит к посредникам, продает камни без спешки и за очень приличные деньги и обещает, что скоро принесет еще много новенького.
– И сколько он пока выручил?
– Не меньше сорока тысяч. Это жутко выгодный товар, парень. А теперь тот мужик будет ждать, пока не появятся доказательства, что камешки не горячие. Конечно, когда требуешь в уплату наличные, Цена немного падает, но он стравливал покупателей и проворачивал все лихо.
– А ты мог бы подобный товар так же ловко пристроить? Пять процентов за хлопоты?
– У меня дух захватывает. Я сумею проделать все намного лучше за десять процентов.
– Если товар будет, договоримся.
– Не бросай слов на ветер. А то мое старое сердце не выдержит.
– Гарри, ты можешь достать мне страз большого голубого звездного сапфира такого размера, чтобы ювелир на миг остолбенел?
– У нас только два вида стразов. Очень плохие и очень хорошие. Но хорошие стоят дорого.
– Сколько?
– Как сторгуешься.
– Ты можешь продать или одолжить мне один такой и переслать по почте?
– Хочешь, чтобы я засветился? Это очень вредно для здоровья.
– Ничего такого в мои планы не входит.
– Ну, возможно, я и сумею все это устроить.
– Не сомневаюсь. Я же тебя знаю. Ты сможешь организовать это сегодня?
– Дорогуша!
– Мне очень не хочется обращаться к кому-нибудь другому, особенно если потом у меня появятся настоящие камни.
– Заметано.
Повесив трубку, я раскрыл «Йеллоу падж» и принялся изучать список фирм, поставляющих судовое оборудование, весь этот нескончаемый поток бронзы, меди, хрома, фибергласа, дерева, капитанских фуражек, военно-морских нейлоновых линий и прочих поблескивающих и мигающих, работающих и неисправных предметов, а также насосов, занимающий невероятно много места. Образцовая яхта должна выглядеть так: кубрик обшит панелями из тикового дерева и в меру заполнен загорелыми красотками, а капитан Орлиный Глаз стоит за штурвалом, твердой рукой проводя «Милую крошку» между торчащими вверх половинками разведенного моста. В это время на обоих берегах скапливается сотня автомобилей, ожидающих на солнцепеке, когда же проклятый мост наконец опустится; и водители провожают злобными взглядами медленно проплывающую мимо них полную ленивой неги секс-экспозицию, которую вывезли на веселую прогулку крепкие смуглые парни, поигрывающие мускулами на палубе.
Но на самом деле все обычно выглядит несколько иначе: прелестная «Милая крошка» болтается в зоне противной мелкой зыби, на палубе визжат обгоревшие девицы, а герой-шкипер хватается промасленными руками за гаечный ключ явно неподходящего размера и изрыгает что-то нецензурное в адрес всех дьяволов океана, опустошающих его кошелек и съедающих его морскую страховку.
Но автомобили все равно должны стоять и ждать.
Однако если у тех, кто живет на суше, есть возможность выбора, то те, чьим домом стало всего лишь двенадцатиметровое судно, почти лишены свободы маневра.
Итак, я около часа потратил на звонки, задавая собеседникам один и тот же вопрос: обслуживали ли они яхту «Плэй Пен»?
Полученные ответы не оставили никаких надежд на то, что Аллен пришвартовал свою посудину где-нибудь в районе Милли-О-Бич. Чего-то я недоучел, и теперь приходилось опрашивать все конторы на побережье.
Лоис вернулась с пляжа. Я, весь взмокший, сидел у телефона. Она медленно приближалась ко мне, слегка порозовевшая, с тонким налетом соли на волосах, держа в руке какую-то безделушку – прикрепленную к узкому пальмовому листу трогательно невинную маленькую очаровательную белоснежную ракушку. Голосом, слегка пьяным от солнца и жары, она произнесла:
– Это, похоже, первое совершенное творение, которое мне довелось увидеть! Крошечный белый домик, чей хозяин умер или слишком вырос. Почему вещи выглядят такими чистыми и значительными? Ведь ничего особенного, мелкие штучки...
Я присел на стул, проклиная телефонные звонки.
– Что случилось? – спросила она, невзначай коснувшись бедром моего плеча. Это вышло вроде бы совершенно непроизвольно, и она тут же отстранилась, словно испугавшись самой себя.
– Где, по-твоему, мог пришвартоваться Джуниор Аллен?
Она устало шагнула к диванчику и присела на покатый краешек.
– В небольшом местечке. Где нет крупных яхт. Мне кажется, ему нравится, когда его судно выглядит самым большим. Там, где можно пополнить запас топлива и перезарядить аккумуляторы. И где свято блюдут право частной собственности. Он предпочитает узкие длинные причалы и пристает поблизости от главного дока.
– Я уже обзвонил все такие места.
– Но ведь после случая с миссис Керр он, наверное, скрылся?
– Похоже на то. Но где он стоял до этого? Он же не рассчитывал, что дело повернется так. По-моему, снялся с якоря, опасаясь, что она обратится в полицию.
– И подался назад, на Багамы?
– Не исключено. Я думал, удастся разузнать, где он был, расспросив всех вокруг, и потом вычислить, куда его понесло. Он когда-нибудь делился с тобой своими планами?
– Как-то обмолвился, что собирается проплыть вдоль побережья до Техаса.
– Уже кое-что.
– Трев, ты знаешь, он мог поставить судно в частном доке, как раньше швартовался у меня.
– Тоже немаловажная подсказка, – усмехнулся я.
– Ты сам спросил, а я только пытаюсь тебе помочь.
Лоис изучающе поглядела на меня. Она была венцом эволюции, продолжавшейся шестьдесят миллионов лет. У природы было много экспериментов, случайных проб и тупиковых ветвей. Например, огромные чешуйчатые ящеры с крохотным мозгом так и вымерли, не достигнув более высокого уровня развития. Хотя акулы, скорпионы и тараканы, все эти живые реликты прошлых лет, неплохо существуют и сегодня. Свирепость, злоба и коварство – полезнейшие качества для существ, которые стремятся выжить. А сидящий передо мной представитель класса млекопитающих, казалось, вовсе не имеет качеств, необходимых для выживания. Эту женщину доконает одна ночь в болоте. Но за хрупкостью Лоис скрывалась невероятная стойкость. Джуниор Аллен занимал на лестнице эволюции гораздо более низкую ступень. Он недалеко ушел от древних обитателей пещер. Лоис и Джуниор были двумя крайними точками, между которыми располагалось все остальное человечество. Если эта тенденция сохранится, мы будем размножаться и развиваться, стремясь к большей душевной тонкости и постепенно уходя от морали троглодитов. Но слишком уж много семян поразбросал вокруг Джуниор Аллен.
– Найди мне эту яхту, – попросил я Лоис.
– Что ты имеешь в виду?
– Какие ее особенности или хотя бы общие приметы я должен знать, чтобы суметь вычислить эту посудину?
Лоис медленно встала и в задумчивости отправилась принимать душ. Мне уже было известно, что это ее подбадривает. Она старалась вычеркнуть из памяти всё, что касалось самого страшного периода ее жизни, а я принуждал ее мысленно возвращаться к нему... За это я получу туманные обрывки впечатлений, удерживаемые в затуманенном алкоголем сознании...
Вдруг она влетела в салон, завернувшись в одну из моих голубых купальных простыней, словно в сари, с белым полотенцем вокруг головы. Лицо Лоис выглядело худеньким и решительным, его черты стали еще тоньше и нежнее.
– Последнее путешествие, – проговорила она. – Я не знаю, важно ли это. Мы остановились у какого-то причала в Майами. Я даже не могу вспомнить, как он назывался. Что-то случилось с генератором. Аллен все жаловался, что он шумит. Ремонтники открыли палубные люки, залезли в трюм и долго там копались. А потом сказали: потребуется много времени, чтобы достать то, что хочет Джуниор. Это его взбесило. Но он подтвердил заказ и заплатил деньги. А просил он какую-то новую модель, только-только поступившую в продажу.
Она присела рядом, и мы стали просматривать «Йеллоу падж». Она пробежала кончиком тонкого пальчика по моему списку и остановилась возле одного названия:
– Это! Вот оно.
Робсон-Рэнд, между Игмановским шоссе и Диннер-Ки. Стоянка яхт, продуктовые и промышленные склады. Ни много ни мало.
– Может, он там еще не появлялся? – тонким голосом проговорила она, вздрогнув. – Я боюсь, Трев. Надеюсь, он уже побывал там, забрал генератор и отчалил. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь нашел его.
* * *
Купив для Лоис кое-что перекусить, я отправил ее назад на яхту, а сам вскоре припарковал «Мисс Агнесс» в Робсон-Рэнд. Даже при экваториальном штиле это было неспокойное местечко. Склады казались битком набитыми. Я увидел у берега длинные крытые причалы и две стоянки для мелких суденышек.
Магазин размещался в большом металлическом ангаре. Шум пил, паяльных ламп и прочих инструментов создавал рабочую атмосферу даже в субботний полдень, но мне подумалось, что работает лишь дежурная бригада. На территории маленького порта было много стапелей, лебедок, рельс для спуска судов на воду и прочих приспособлений. Офис располагался напротив магазина, возле грузового дока.
В офисе одиноко сидела девица, рыжая, полная, с незапоминающимся лицом и слегка косящим глазом.
– Мы еще не открылись, – заявила она.
– Я только хочу узнать, поступил ли выписанный нами генератор.
Она вздохнула, как будто я послал ее пешком в Дадут.
– Кто заказчик? – Снова тяжелый вздох.
– А. А. Аллен.
Она встала, подошла к картотеке и стала быстро перебирать карточки.
– Для «Плэй Пен»? – опять вздохнула она.
– Верно.
– Девица выдернула карточку и неодобрительно посмотрела на нее.
– Заказ принят второго июня. Заказал «Колер-6, 5А-23». Господи, он должен поступить только на днях!
– А разве день поступления в карточке не указан?
– Нет, день поступления не указан в карточке. – Вздох. – Все, что я могу сказать, – мы его еще не получили и не устанавливали! – Вздох.
– А у вас отмечено, кто принимал заказ?
– Конечно, у нас отмечено, кто принимал заказ. – Вздох. – Мистер Викер. Его сегодня нет.
– Джо Викер?
– Нет, Говард Викер. Но все зовут его просто Хэк.
– Вы ведете учет кораблей, которые находятся у вас на стоянке?
– Конечно, мы ведем учет кораблей, которые находятся у нас на стоянке. – Вздох. – Внизу, в помещении офиса.
– Конечно же, вы ведете учет кораблей, которые находятся у вас на стоянке. Внизу, в помещении офиса. Огромное спасибо.
Она смутилась:
– Извините. Кондиционер барахлит. Телефон все время трезвонит. Люди без конца заходят. – Вздох.
– Я тоже прошу прощения. Не унывай. Рыжик!
Она улыбнулась, подмигнув мне косящим глазом, и отправилась оглушительно стучать по клавишам пишущей машинки. Из прохладной забегаловки я позвонил единственному человеку, значившемуся в моем списке, Говарду Викеру. К телефону подошел ребенок и сказал:
– Привет.
Что бы я ни говорил, он продолжал повторять то же самое. Я умолял его позвать папочку, а он отвечал «Привет», и в конце концов я почувствовал себя Шелли Берманом. Но вдруг ребенок издал гневный вопль, и я услышал раздраженный женский голос:
– Хэк вышел. Не кладите трубку.
Ребенок тут же схватил ее и снова стал потчевать меня своими приветами. Кошмар!
– Да, – рявкнул Викер.
– Простите за беспокойство, я знаю, что у вас выходной. Мне сказали, что вы устанавливали «Колер-б, 5А-23» на двенадцатиметровую яхту, и я хотел уточнить, как он работает.
– Что? А! Я не понял, о чем вы. Это хорошая машина. Если для нее есть место и вы не выжимаете больше семисот ватт, она и будет работать. Ведь так?
– Я имею в виду шум, вибрацию...
– Все в норме. Вы говорите о яхте «Плэй Пен»?
– По-моему, она называется именно так.
– Мы получили генератор в прошлый понедельник или во вторник, но до сих пор не установили его. Клиент несколько раз звонил и просил об отсрочке. Я думаю, на неделе опять свяжется с нами. Потом пригонит яхту, и мы возьмемся за дело. Если интересуетесь, как ставят эту штуковину, можете понаблюдать. Что у вас сейчас?
– Старый дизельный «Самсун-10-КВ». Развалюха, да и ревет. И слишком большой к тому же.
– Все зависит от уровня максимума. Не исключено, что ваш «Самсун» еще можно подправить.
Я заверил Викера, что буду чрезвычайно благодарен, если он сообщит мне о прибытии «Плэй Пен». Надо лишь позвонить в Лодердейл. Он обещал и записал номер.
– Эта канитель долго не протянется, правда? – на прощанье спросил он. – «Плэй Пен» где-то поблизости.
– Да, насколько я знаю. Они в курсе, что агрегат на месте.
Назад я отправился в послеполуденный зной. Небо потемнело и стало ядовито-синим. Потом хлынул ливень. С небес низвергались струи и потоки, сверкали розоватые молнии... Вода поднялась до колен, серебрясь в зеленых сгустившихся раньше времени сумерках: «Мисс Агнесс» ждала меня на прежнем месте. Она гордо противостояла ударам стихии, позволив мне вновь сосредоточиться на поисках Джуниора Аллена. Судьба держала его, как и большинство малолетних преступников, стучащихся в двери какого-нибудь фонда Боба Адамса, на коротком поводке. Она вцепилась в него железной хваткой. На том тщательно задокументированном пути, по которому мы довольно неравномерно движемся от первого взвешивания до последнего опознания, лишь самый умный и хладнокровный человек может попробовать прокатиться на халяву в обнимку со своей удачей. А Джуниор Аллен – жалкая шпана. Может, он и не дурак, но рассудительности ему явно не хватает. Было глупо возвращаться в Кэндл-Ки, чтобы похитить и изнасиловать одинокую женщину, у которой он не вызывал ничего, кроме отвращения. Избиение Кэтти тоже было идиотской выходкой. Показывать драгоценности маленькой карибской девчонке мог только бесшабашный и до тупости самоуверенный человек. Он был заносчивым морячком с деньжонками в кармане, но если и впредь намерен оставаться столь же беспечным, ему недолго наслаждаться богатством, да и жизнью тоже. С этой точки зрения ему просто потрясающе везло. Его жертвы, сколько бы их ни было, держали язык за зубами. Но вдруг какая-нибудь новая жертва окажется менее покорной? Тогда в дело вмешается полиция, и я не успею осуществить свой план...
Желтые лучи солнца пронзили сумрак, дождь кончился, и я подкатил к больнице. Сегодня Кэтти смотрела на меня уже обоими глазами, рот приобрел знакомые очертания. Чук принесла ей какие-то симпатичные обновки. С разрешения медсестры Кэтти перебралась с кровати в кресло-качалку, и я повез ее в солярий, который размещался в конце коридора.
– Завтра меня выпишут, – сообщила она.
Я пододвинул стул поближе к ее креслу. Старые синяки стали теперь зелеными и желтыми. Опухоль по-прежнему не позволяла карим глазам полностью раскрыться.
– Возможно, я скоро встречусь с ним, Кэтти.
– И что ты будешь делать?
– Импровизировать.
– Было бы просто замечательно, если бы ты сумел прибить его, сам не влипнув при этом.
– Не думал, что ты такая жестокая.
– Жестокая? Ничего подобного. Но если мужик тебя так отделает, ему лучше умереть заранее. Я была жуткой дурой, Трев. Даже после всего случившегося я еще на что-то рассчитывала. Надеялась: вдруг он понял, что ему лучше быть со мной? Глупо, да? Я от самой себя скрывала, что хочу этого. Но когда он молотил меня, тогда, в темноте, затащив в такое место, где никто ничего не услышит, он невольно сделал доброе дело, хотя чуть не забил меня до смерти. Я увидела его лицо, когда он волок меня к свету: знаешь, он улыбался... Так что мозги он мне прочистил на славу!
– Он приходил на представление, чтобы найти тебя?
– Об этом не доложил.
– А как ты думаешь?
– По-моему, это была случайность. Здесь не так много заведений с летними шоу. Любой знакомый Аллена мог, проходя мимо, заглянуть к нам. И так же удивиться, встретив Джуниора, как изумилась я. Трев, будь осторожен с ним. Он опасен, как мерзкая болотная тварь!
– Постараюсь.
– Мне кажется, он долго не протянет, и я не хотела бы, чтобы он утащил тебя с собой... По-моему, когда его засадили на пять лет, у него что-то случилось с головой. Или с душой. Что-то в нем умерло. Ну, что-то такое, что есть во всех нормальных людях. И он очень коварен. Он, должно быть, сумел провести моего папочку, а тот, говорят, сам был хитер как лис. – Она задумчиво посмотрела на меня. – Я думаю, ты тоже хитрый. По твоему лицу ничего не поймешь. Но все же будь с ним осторожен, как с ядовитой гадиной.
* * *
На «Дутый флэш» я вернулся к половине седьмого. Ливень превратил закат в великолепное зрелище. Приятный восточный ветерок расшевелил народ. Группки подтягивались к своим судам и лениво перебрасывались словами, готовясь к воскресной ночи. Бадди Дей, наемный шкипер, служивший на большом катере, владельцем которого была страховая компания «Атланте», загрузил на борт с десяток отдыхающих девиц из офиса. У Бадди было всего два помощника, и они явно нуждались в подкреплении. Он пытался привлечь меня, но я вежливо отказался. Он сообщил, что его пассажирки очаровательны. Девицы же все время хихикали – до этого смотрели какую-то комедию. То, что Бадди называл грозой, лишь пролило на это стадо благотворную свежесть. Мне показалось, если я подойду чуть ближе, секретарши, визжа и хихикая, втащат меня своими цепкими ручонками на судно. Они целый год вкалывали, предвкушая сладостный отпуск.
Я заспешил к своей шаланде и через некоторое время заподозрил, что дверь никогда не откроется и мне уже не суждено попасть внутрь. Когда Лоис все же отперла дверь, то, увидев меня, рухнула на диванчик и зарыдала.
– Что случилось?
Судорога исказила лицо Лоис, и она прошептала:
– Он здесь.
– Джуниор Аллен?
– Он меня видел.
Она была слишком расстроена и говорила бессвязно, но я все понял. Она отправилась в магазинчик купить мне небольшой подарок. Прошла между газохранилищем и маяком и у бензоколонки наткнулась на «Плэй Пен». Джуниор Аллен выпрямился, вгляделся в нее, оскалился, и она убежала.
– Он не преследовал тебя?
– Нет, не думаю.
– Он был один?
– Нет.
– С кем?
– Не знаю. Молодежь. Трое или четверо. Не помню. Я видела его одного.
– В котором часу это было?
– О-около половины шестого, по-моему.