В маленькой умной книге о созерцательной вере, написанной более шестидесяти лет назад, европейская христианка по имени Бриджет Херман писала:

«Когда мы читаем о жизни святых, то поражаемся своего рода праздности, которая идет рука об руку с замечательной эффективностью. Они никогда не спешили; они делали сравнительно мало вещей, которые не обязательно были поразительными или важными; и они очень мало беспокоились о своем влияние. Однако они, похоже, всегда добивались своей цели; каждая частица их жизни убеждала; их простейшие действия имели индивидуальность, исключительность, что является отличительными чертами мастера.

Причину не надо долго искать. Их святость была результатом привычки согласовывать с Богом даже малейшие действия. Они жили в Боге; они действовали чисто из любви к Богу. Они были так же свободны от заботы о своих интересах, как и от рабской зависимости от мнений других. Бог видел, и Бог награждал: что еще им было нужно? Они хранили Бога в себе и себя — в Боге. Отсюда — неотъемлемое достоинство этих кротких, спокойных людей, которые способны достигать таких изумительных результатов с такими скромными ресурсами».

Четвертый путь, которым мы можем улучшить общение с Богом в саду нашего внутреннего мира, состоит в молитве как поклонении Богу и в молитвенном прошении. Именно это, по словам Бриджет Херман, характеризовало святых. «Их святость была результатом привычки согласовывать с Богом даже малейшие действия».

«Пусть внутренняя молитва будет вашим последним действием перед тем, как вы заснете, и первым действием, когда вы просыпаетесь, — писал Томас Келли. — И в свое время вы обнаружите, как это было с братом Лоренсом, что «те, у кого есть ветер Святого Духа, идут вперед даже во сне».

Большинство из нас никогда этого не испытывали. Ежедневная, дисциплинирующая молитва — это одно из самых трудных занятий, которые предпринимают христиане.

Женатые мужчины часто признают, например, что молиться со своими женами очень трудно. Почему? У них на самом деле нет ответа. Иногда пасторы в момент самораскрытия обнаруживают, что целостность молитвенной жизни для них труднодостижима. И они тоже затрудняются объяснить это.

После разговоров со многими христианами у меня сложилось впечатление, что богослужение и молитвенное прошение возглавляют список духовных трудностей. Никто не стал бы отрицать, что молитва важна; но мало кто считает, что его молитвенная жизнь в достаточной степени развивается. И это основная причина, по которой духовный сад внутреннего мира столь многих людей находится в состоянии беспорядка. Вот почему большинству из нас было бы трудно сказать, как И. Стэнли Джоунсу: «Внешние подпорки не нужны».

 

Почему нам трудно молиться

Почему так много людей испытывают трудности, когда дело касается молитвы? Позвольте мне предположить три возможных причины.

Поклонение богу и молитвенное прошение кажутся неестественными действиями

Изначально люди были созданы с желанием общаться с Богом. Но последствия греха притупили по большей части это изначальное человеческое желание. Грех превратил естественную деятельность в неестественную функцию.

Я подозреваю, что когда грех глубоко воздействовал на человека, самым жестоким образом он затронул духовную сторону его личности, в то время как природные физические аппетиты и желания фактически не уменьшились. Наша инстинктивная озабоченность нишей, сексуальным удовольствием и безопасностью вероятно близка к своему изначальному уровню. Может быть было бы небеспочвенным предположить, что человек, будучи безгрешным, когда-то имел такое же великое — если не большее — желание общаться с Богом, каким он обладает сегодня для удовлетворения естественных и очень реальных аппетитов и инстинктов. Но духовный голод, когда-то несомненно сильный, страшно притуплен силой греха. Таким образом, поклонение Богу и молитвенное прошение стали трудной проблемой.

В результате фактически все внутри нашего природного существа сопротивляется молитве, она неизмеримо далека от того образа жизни, который сформировался у нас под воздействием нашей культуры.

Немногие осознают, насколько у каждого из нас «промыты мозги». Послания бомбардируют наш внутренний мир каждый день, говоря, что все имеющее духовную природу — на самом деле пустая трата времени. С самых ранних лет нас неназойливо учат, что единственный путь достичь чего-либо — это действие. А молитва представляется формой бездействия. Человек с дезорганизованным внутренним миром не верит, что молитва способна исполнить что-либо.

До тех пор пока мы не поверим, что молитва в действительности является реальной и в высшей степени значимой деятельностью, что она фактически достигает через пространство и время Бога, Который на самом деле находится там, мы никогда не приобретем привычки к поклонению Богу и к молитвенному прошению. Для того чтобы обрести эту привычку, мы должны сделать сознательное усилие, чтобы преодолеть в себе то, что мешает нам считать молитву естественной частью нашей жизни.

 

Поклонение богу и молитвенное прошение являются молчаливым признанием в слабости

Есть и вторая причина. Людям трудно поклоняться Богу и обращаться к Нему с молитвенным прошением потому, что эти действия по своей природе означают признание личной слабости. Во время молитвы что-то внутри нашего духовного сада признает, что мы полностью зависим от Того, к Кому обращаем наши слова.

Да, мы можем сказать, что мы слабы и что наше существование всецело зависит от Бога; но дело в том, что где-то на глубинном уровне мы не желаем осознать это. Что-то глубоко внутри энергично отрицает нашу зависимость.

Я часто сталкивался с нежеланием многих мужчин-христиан молиться со своими женами или в группе, где, кроме мужчин, были и женщины. Не так уж необычна жалоба жены-христианки: «Мой муж никогда со мной не молится, и я не могу этого понять».

Ответ, может быть, лежит в том факте, что в нашей культуре мужчин приучили никогда не обнаруживать слабость, и они стараются избегать ситуации, которая может ее продемонстрировать. Молитва в ее самой чистой форме подтверждает, что мы слабы и зависимы от нашего Бога. Что-то в мужском существе знает это и неосознанно борется с необходимостью примириться с фактом зависимости.

С другой стороны, по моему наблюдению, большинство женщин, по крайней мере до последнего времени, никогда не старались бороться с необходимостью посмотреть в лицо своим слабостям; и это, может быть, одна из причин, почему им легче, чем мужчинам, молиться в обществе других.

Человек обнаруживает значительный духовный рост, когда он признает, что нуждается во взаимоотношениях с Богом, чтобы быть таким человеком, каким он был задуман во время творения. Осознав это, человек испытывает огромное чувство освобождения. Брат Лоренс писал:

«Мы должны внимательно разобраться в себе и понять, какие качества больше всею необходимы нам в трудных ситуациях; что бы мы хотели изменить в себе: в какие грехи мы чаще всего впадаем и в каких ситуациях неизбежно падаем. В час нашей борьбы мы должны обратиться к Богу с полным доверием, уверенно пребывать в присутствии Его божественного величия, смиренно поклоняться Ему и раскрыть перед Ним наши горести и наши слабости. И таким образом мы обретем в Нем все достоинства, хотя сами мы можем не иметь их».

Похоже, что у брата Лоренса никогда не было проблем с тем, чтобы посмотреть в лицо своим слабостям, и. вероятно, поэтому его молитвенная жизнь была такой живой.

 

Иногда кажется, что молитва не имеет отношения к действительному результату

Третья причина, по которой молитва требует от нас напряжения, состоит в том, что часто у нас складывается впечатление, как будто молитва не связана с реальным результатом. Чтобы вы не обвинили меня в отрицании важного обетования Священного Писания, послушайте меня внимательно. Я действительно верю, что Бог отвечает на молитву. Но большинство из нас имеет достаточно опыта и знает, что Его ответы не всегда приходят в той форме, как мы предполагаем, и в соответствии с тем графиком, который мы спланировали.

Будучи очень молодым пастором, я часто делился с женой своим замешательством но поводу моей личной молитвы. «Иногда мне кажется, что в те дни, когда я молюсь очень мало, мои проповеди оказываются очень сильными. И наоборот, когда я чувствую, что действительно молился как следует, я, по моему мнению, проповедую наиболее слабо. Теперь скажи мне, — вопрошал я ее, — чего Бог ожидает от меня, когда Он, похоже, не дает мне благословений, которые соответствуют моему молитвенному вкладу?»

Как и другие, я молился об исцелении, о чуде, о руководстве и о помощи. Откровенно говоря, временами я был уверен, что Бог непременно ответит мне, потому что я молился с сильным чувством веры. Но во многих случаях ничего не происходило — или если происходило, то совсем не то, что я предполагал.

Мы живем в обществе, которое разумно организовано. Опустите письмо в ящик, и оно придет туда, куда вы его послали. Закажите какую-то вещь по каталогу, и вы получите ее со всеми указанными параметрами: размер, цвет и модель. Попросите кого-то обслужить вас, и вы можете ожидать, что все будет сделано как надо. Иными словами, мы привыкли к результатам, отвечающим нашим ожиданиям. Вот почему кого-то из нас молитва может обескураживать. Как можем мы предсказать результат? В таких случаях у нас появляется искушение оставить молитвенную практику как занятие, не дающее реальных результатов, и попытаться добиться всего самостоятельно.

Но дело в том, что моя молитва не может быть напрямую связана с результатами, которых я жду или требую. К настоящему моменту у меня было много возможностей понять, что то, чего я ожидал от Бога в ответ на мою молитву, могло мне повредить. Я начал понимать, что поклонение Богу и молитвеннее прошение должно быть ориентировано на цели Бога, а чаще всего мы просим Его равняться на наши цели.

Анри Нувен говорит об этом лучше, когда пишет:

«Молитва — это радикальное изменение всего нашего мыслительного процесса, потому что в молитве мы удаляемся от себя, от наших тревог, забот и потакания своим прихотям и направляем все, что считаем принадлежащим нам, к Богу в простой надежде, что все это обновится Его любовью».

Когда наш Господь пришел в сад в ночь Своего распятия, Его молитва перед тем, как Его схватили, была сосредоточена на утверждении Его единства с замыслами Отца. Это зрелая молитва.

Много раз я шел молиться, подразумевая результаты. Я хотел приобрести контроль над людьми и событиями, о которых я молился, диктуя Отцу свою точку зрения на то, как все должно выглядеть. Поступая так, я смотрю на людей и события через мирские стекла, а не через небесные, Я молюсь так, словно я знаю лучше, чем Бог, каким должен быть исход.

Томас Келли считает, что более подходящей молитвой является следующая: «Господи, будь Ты моей волей». Возможно, одна из самых простых молитв — это просто просить: «Отец, пусть я буду видеть землю божественными глазами».

Еще раз Келли пишет:

«Жизнь в полном повиновении, полностью смиренная, полностью слушающая, удивительна в своей полноте. Ее радости восхитительны, ее мир абсолютен, ее смирение глубоко, ее сила потрясающа, ее любовь всеохватна, ее бесхитростность подобна доверчивому ребенку».

Именно такой образ мыслей помог мне преодолеть препятствия, часто вполне реальные для меня, которые мешали моему поклонению Богу и молитвенному прошению. Да, молитва необычна для обычного человека. Но Христос вошел в мою жизнь, и то, что когда-то было неестественным, теперь становится обычным. Да, молитва обозначает слабость и зависимость. Но в этом заключена правда обо мне, и теперь у меня больше сил, чтобы вплотную подойти к ней. Да, ответы на мои молитвы не всегда совпадают с моими ожиданиями. Но проблема в моих ожиданиях — не в возможностях или восприимчивости Бога.

А теперь давайте посмотрим, как мы, столкнувшись с этими препятствиями, совершенствуемся в поклонении Богу и молитвенном прошении в нашем духовном саду.

 

Беседа с Богом

Практическая сторона поклонения Богу и молитвенного прошения имеет дело со временем — когда молиться, с позицией — как молиться, и с содержанием — что включать в беседы с Отцом.

У каждого из нас разное время в течение дня считается лучшим для духовных занятий. Я — утренний человек; а один из моих ближайших друзей говорит, что для него лучшие часы — вечерние. В то время как я начинаю день молитвой, он его этим заканчивает. Ни у кого из нас нет железных аргументов в пользу своего выбора; я думаю, что дело в индивидуальных ритмах. Даниил Вавилонский, например, решил проблему иначе: он считал себя утренним и вечерним человеком — и человеком дневным и полуночным тоже.

Когда приближается мой утренний час, то для меня фактически невозможно войти в состояние поклонения и молитвенного прошения тотчас, когда я прихожу в свое уединенное место. Помните принцип потери дыхания? Молиться с полностью активным разумом, в котором свежи множество разговоров и решений, сложно, если не невозможно. Чтобы молиться содержательно, разум должен снизить темп до уровня размышлений.

Чтобы сделать это возможным, я часто начинаю с чтения или записей в своем дневнике. Дела такого рода постепенно убеждают мой разум, что я действительно серьезно отношусь к духовным занятиям, и поэтому менее вероятно, что он воспротивится, когда я обращусь к молитве.

Существует ли лучшая поза для молитвы? Вероятно, нет, хотя некоторые хотели бы заставить нас так считать. В библейских культурах люди, скорее всего, стояли во время молитвы. Однако само слово молитва в Ветхом Завете означает падать ниц, и временами это может означать — простираться всем телом на полу,

Друзья Э. У. Тозера, великого человека молитвы нашего времени, говорили мне, что он держал в стенном шкафу в кабинете комбинезон. Когда наступало время молитвы, он надевал его и простирался на жестком полу. Комбинезон, конечно, предохранял его костюм от загрязнения. Стоит попробовать молитвенную позу мусульман. В этой позе встают на колени и затем наклоняются вперед, пока лоб не коснется пола. Я обнаружил, что, когда чувствую усталость, мусульманская поза помогает мне сохранить интеллектуальную и духовную живость.

Иногда я молюсь, шагая взад и вперед по своему кабинету; в других случаях я довольствуюсь тем, что просто сижу. Дело в том, что молитву можно совершать в самых разных положениях, и, возможно, лучше всего время от времени использовать их все.

Те, кто серьезно относится к молитвенному прошению, ведут молитвенные списки. Хотя я не хочу назвать себя серьезным просителем, я на самом деле веду такой список, и он находится, как я уже говорил, в конце моего дневника. Там я могу делать обзор своих главных забот, когда молюсь. Это единственный известный мне способ, который гарантирует, что те, кого Бог доверил моим заботам, получат действительную помощь через выражение моей любви и заботы.

 

Содержание молитвы

О чем нам следует молиться? Обратите внимание на выдержку из молитв Сэмюэла Логана Бренгла, евангелиста Армии Спасения начала нашего века:

«Храни меня, о Господи, от увеличения умственной и духовной тупости и глупости. Помоги мне сохранить физические, умственные и духовные мышцы атлета, который постоянно отрекается от себя, берет свой крест и следует за Тобой. Дай мне успех в моей работе, но спрячь от меня гордость. Сохрани меня от самодовольства, которое так часто сопровождает успех и процветание. Сохрани меня от духа нерадения, от потакания своим желаниям, так как физические немощи и разрушение подбираются ко мне».

Неудивительно, что деятельность Бренгла была эффективной. Он знал, как и о чем молиться. Ничто не утаивалось, даже в таком коротком кусочке молитвенного прошения, как этот. Записав эту молитву, биограф Бренгла добавляет: «Молясь так ежедневно и ежечасно, проповедник сохранил накал страсти и простоту взгляда, даже когда он пришел к своему закату».

 

Поклонение

В наших духовных занятиях, когда мы в духовном саду беседуем с Отцом, первым пунктом в повестке богослужения должно быть поклонение.

Как мы можем поклоняться в молитве? Во-первых, размышляя о том, кто есть Бог, и благодаря Его за те вещи, которые Он открыл о Себе. Поклоняться в молитве — это значит позволить нашему духу наслаждаться тем, что Бог открыл о Своих деяниях в далеком и недавнем прошлом, и тем, что Он сказал нам о Себе. Постепенно, по мере того как мы обозреваем все это в духе благодарения и признательности, можно почувствовать, как наш дух начинает расширяться, воспринимать с большей реальностью Божье присутствие и сущность. Постепенно наше сознание обретает способность принимать тот факт, что вселенная вокруг нас не закрыта и не ограничена, а на самом деле так обширна, как это было предусмотрено Богом. Когда мы приступаем к поклонению, то напоминаем себе, как Он велик.

 

Исповедь

В свете величия Божьего мы призваны честно оценивать себя в сопоставлении с Ним. Это второй аспект богослужения — исповедь. Духовная дисциплина призывает к регулярному признанию нашей истинной природы и определенных действий и позиций в недалеком прошлом, которые не были угодны Богу в то время, как Он искал нашего товарищества и нашего послушания.

«Боже, будь милостив ко мне, грешному» — это сокращенный вариант молитвы покаяния. Нам нужен опыт ежедневного смирения в виде раскрытия себя перед Богом, когда мы смотрим в лицо своим недостаткам, нашей склонности искать пагубные пути. Что меня поразило как христианина, так это осознание новых уровней греха, которые я прежде в себе не замечал.

Несколько лет назад, когда мы с Гейл купили старую покинутую ферму в Ныо-Гэмпшире, которую мы теперь называем «Пис Ледж» (Риф тишины), мы обнаружили, что место, на котором мы хотели построить свой загородный дом, усыпано валунами и камнями. Предстояло проделать много тяжелой работы, чтобы очистить все это для травы и посадок. Вся семья вышла на работу по очистке. Первый этап выполнения плана очистки был легким. Большие валуны быстро исчезли. И когда их убрали, стало видно много камней меньших размеров, которые тоже надо было убрать. И поэтому мы снова очистили участок. Но когда мы очистили площадку от валунов и камней, то заметили все камешки и гальку, которых не видели раньше. Это была гораздо более трудная, утомительная работа. Но мы упорно делали ее, и пришел день, когда почва была подготовлена для посева травы.

Наша личная жизнь очень похожа на то, каким было это поле. Когда я только начал серьезно следовать за Христом, Он указал на множество крупных «валунов» моего поведения и отношений, которые надо было удалить. И с годами многие из этих огромных валунов были действительно убраны. Но когда они начали исчезать, я обнаружил в своей жизни новый слой действий и отношений, которых я прежде не видел. Но Христос их видел и показывал одно за другим. Процесс уборки начался снова. Затем я достиг такой точки в своей христианской жизни, где Христос и я имели дело с камешками и галькой. Они слишком многочисленны, чтобы их себе представить, и, насколько я понимаю, до конца своих дней на земле я буду трудиться над множеством камешков и гальки в моей жизни. И каждый день, во время, посвященное духовной дисциплине, мною предпринимается новая попытка очистить свое духовное пространство.

Но я не могу закончить эту историю, не отметив кое-что еще. Каждую весну в Пис Ледж, после того как оттает земля, мы обнаруживаем, что вокруг загородного дома появились новые камни и валуны. Они находились под землей и пролагали себе путь наверх. И в свое время, один за другим, они оказываются на поверхности. С некоторыми из них очень трудно иметь дело, потому что они кажутся мелкими до тех пор, пока мы не предпримем попытку их убрать. И только тогда мы обнаруживаем, что значительно большая часть их принадлежит к разряду валунов, чем кажется на первый взгляд.

Моя греховность точно такая же. Она состоит из камней, гальки и валунов, которые появляются на поверхности один за другим. И люди, которые игнорируют в духовной дисциплине ежедневное покаяние, вскоре будут подавлены ими. Я понимаю, почему Апостол Павел в преклонном возрасте называл себя «главой грешников». Даже когда в тюрьме он видел конец своей жизни, он все еще убирал гальку и валуны.

У меня вызывают улыбку молодые верующие, которые говорят, что они чувствуют уныние из-за тех грехов, которые видят в своей жизни. Тот факт, что они по крайней мере видят эти грехи и чувствуют к ним отвращение, показывает, что они в действительности растут. Есть слишком много людей, объявляющих себя последователями Христа, которые много лет назад утратили видение своей греховности. Они участвуют в воскресном богослужении и уходят оттуда, так и не пережив покаяния перед Богом, которое является признаком истинного поклонения. Это ведет к тому, что христианин перестает соответствовать требованиям истинного христианства.

И. Стэнли Джоунс пишет о значении исповеди в нашей духовной дисциплине:

«Я знаю, что есть определенные ментальные и эмоциональные, а так же моральные и духовные позиции, которые вредят здоровью: гнев, обиды, страх, беспокойство, желание доминировать, поглощенность собой, проступки, сексуальная нечистоплотность, зависть, недостаток творческой активности, приниженность, недостаток любви. Это двенадцать апостолов слабого здоровья. Поэтому в молитве я научился передавать эти вещи, когда они появляются, Иисусу Христу. Однажды я спросил д-ра Кагаву: «Что такое молитва?» И он ответил: «Молитва — это отказ от самого себя».

Я согласен. Молитва — это в первую очередь отказ от самого себя, полный отказ, день за днем. Это все, что мы знаем, и все, чего мы не знаем. «Все, чего мы не знаем» охватывает нераскрытое будущее и включает в себя проблемы, как только они возникают. Поэтому если какая-либо из этих двенадцати вещей появляется, а это действительно происходит, потому что никто не свободен от такой возможности, я научился в молитве обращаться с ними к Богу: не бороться с ними, а, предав их Иисусу Христу, сказать: «Вот, Господи, это в Твоих руках».

 

Молитвенное прошение

Похоже, все великие воины молитвы сходятся в одном: молитвенное прошение можно начинать только после поклонения Богу в полной мере. Войдя в соприкосновение с живым Богом, мы подготавливаемся молиться с «божественными глазами», как называл это Томас Келли.

Старый комиссар Бренгл был человеком молитвы. Его биограф пишет: «В молитве он был образцом человека, общающегося с Богом. Обыкновенно, за исключением тех периодов, когда он был очень болен, он вставал с постели между четырьмя и пятью часами утра и посвящал общению с Господом не меньше часа до завтрака. Д-р Хейес, чья книга «Высоты христианской приверженности» содержит следующее посвящение: «Комиссару Сэмюэлу Логану Брендлу, человеку молитвы», предлагает нам такой взгляд: «Когда Бренгл гостил в моем доме, я часто находил его коленопреклоненным, перед ним, на кровати или на стуле, лежала Библия, которую он читал. Бренгл говорил, что такой подход помогает ему превратить все, что он читает, в свое собственное прошение: «О Господи, помоги мне сделать это или не делать того. Помоги мне быть таким, как этот человек, или избежать этой ошибки».

Когда исполнено поклонение, можно начинать молитвенное прошение. Молитвенное прошение обычно означает молитву от имени других. По моему мнению, это величайшее, простое — и, вероятно, самое трудное — служение, иметь которое может только христианин.

Замечали ли вы когда-нибудь, что молитву с прошением чаще всего практикуют пожилые люди? Почему? Одной из причин может быть желание упростить свою деятельность. Но, возможно, это происходит и потому, что пожилые люди смогли осознать огромную эффективность часов, проведенных в молитвенном прошении, в отличие от безмолитвенной деятельности. И конечно, опыт проб и ошибок дал им мудрость опираться на надежную силу Бога.

В последние несколько лет я поставил перед собой задачу научиться совершать молитвенное прошение ради служения другим. Прогресс очень медленный. Возможно, это самая трудная задача, с которой я столкнулся в своем внутреннем мире.

Чем большим духовным авторитетом и ответственностью обладает человек, тем важнее для него развивать способности к молитвенному прошению. Это требует времени и определенной дисциплины, что многим из нас весьма трудно дается.

Я думаю, что именно этого добивались Апостолы, лидеры ранней общины в Иерусалиме, когда, согласно Деян. 6, просили учеников взять на себя дело служения вдовам и сиротам, чтобы самим Апостолам можно было постоянно пребывать «в молитве и служении Слова». Обратите внимание на то, что стоит первым в списке приоритетов этих очень, очень занятых людей. Они почувствовали, что все меньше стали уделять времени молитве, и были довольно сильно обеспокоены этой ситуацией.

Молитвенное прошение (заступничество) в буквальном смысле означает: находиться между двумя сторонами и выражать интересы одной из них перед другой. Существует ли лучший пример заступничества, чем молитвенная деятельность Моисея, который посвятил себя частой, сильной молитве от имени своенравного народа израильского?

За кого мы обычно молимся? Если состоим в браке, то, очевидно, за своих мужей или жен и за детей. Но молитвенное прошение предполагает расширение этого круга, чтобы вовлечь в него близких друзей, за которых мы ответственны перед Богом, мужчин и женщин, с которыми мы работаем, и тех людей в нашей общине и в нашем окружении, чьи личные нужды нам известны.

В мой молитвенный список включены многие христианские лидеры и организации. Среди них есть такие, кого я знаю и кто мне нравится; но я должен признаться, что не обременяю себя большим, чем молитва за них время от времени. В противоположность этому, есть и такие, чьи нужды и проблемы мне очень хорошо известны, и я каждый день представляю их перед Господом в своем молитвенном прошении. Они ощущают огромную поддержку, когда слышат от меня: «Я каждый день молюсь за вас. Будучи сам в определенной степени ответственным за христианское руководство я понял, какую сильную поддержку мы получаем, зная, что есть люди, которые каждый день представляют тебя перед троном Божьим в просительной молитве.

Обращаясь к Богу с молитвенным прошением, мы должны всегда помнить, что призваны евангелизировать мир. Для того чтобы систематически молиться обо всем мире, я разделил континенты таким образом, что каждый день могу молиться за один из них: воскресенье — Латинская Америка; понедельник — Центральная Америка; вторник — Северная Америка; среда — Европа; четверг — Африка; пятница — Азия; суббота — за народы Тихого Океана. И каждый раз я включаю прошение о государственной церкви, о миссионерах, хорошо известных мне, и об ужасных страданиях, с которыми сталкиваются там люди.

Нас постоянно подстерегает искушение представлять Господу наши собственные прошения и требования. Каким-то образом я чувствую, что это должно быть последним в нашей молитве, — но оговорюсь сразу: это лишь мое частное мнение. Прежде чем обратиться к Богу с прошением, я тщательно продумываю, в каких вопросах моей личной жизни лучше всего просить у Бога мудрости и поддержки. Я очень много думал и пытался понять, с какими проблемами, по Его предположению, нам следует обращаться к Нему (некоторые говорят, что со всеми) и с чем мы должны справляться сами. Не знаю, есть ли у меня на это хороший ответ. Но я вижу, что, по мере того как я расту в своей вере, я все меньше и меньше прошу у Бога для себя и все больше и больше для других. И даже мои личные просьбы все в большей степени являются просьбами о ресурсах и возможностях, которые могли бы принести большую пользу для Других.

Сад нашего внутреннего мира нельзя надолго оставлять неухоженным, иначе он зарастет такой растительностью, которая сделает его непривлекательным и для обитания Господа, и для нас самих. Оставленный надолго без внимания, он становится похожим больше на свалку, чем на сад. И тогда нам приходится полагаться на внешние источники силы и руководство, чтобы продолжать двигаться вперед.

Это было причиной внутренней борьбы Говарда Рутледжа в лагере военнопленных в Северном Вьетнаме. По милости Божьей, как он свидетельствует, ему удалось справиться со своими проблемами. Но он никогда не забывал, что это значит — встретиться с таким суровым испытанием, когда твой внутренний мир духа остался вообще неразвитым.

Известная христианская личность нашего столетия, Эрик Лиддел, олимпийский чемпион в беге, который был героем художественного фильма «Огненные колесницы», пережил совершенно противоположный опыт, находясь в заключении в Северном Китае во время Второй мировой войны. Его биограф говорит о том, как высоко ценили Лиддела в лагере Вейнсен. И в чем же был секрет его замечательной мощи лидера, его радости, цельности и чистоты среди немыслимых тягот? Биограф цитирует слова женщины, которая находилась в то время в лагере вместе со своим мужем и хорошо знала Лиддела:

«В чем был его секрет? Однажды я спросила его, но в действительности уже знала ответ, потому что мой муж был с ним в одном бараке и тоже участвовал в этом секрете. Каждое утро, около 6 часов, плотно закрыв шторы, не пропускающие свет масляной лампы, чтобы патрулирующие часовые не подумали, что кто-то пытается сбежать, он спускался со своей верхней койки, минуя спящие тела своих товарищей по бараку. Потом, за маленьким китайским столиком, двое мужчин тесно сидели в свете, который освещал только их Библии и записные книжки. Молча они читали, молились, думали. Эрик был человеком молитвы не только в установленное время хотя он не пропускал молитвенное собрание или причастие, когда их можно было организовать. Он говорил с Богом постоянно, естественно, как мог бы делать тот, кто поступил в «Школу молитвы», чтобы изучить этот метод внутренней дисциплины. Казалось, что у него не было обременительных душевных проблем: его жизнь имела в своем основании Бога, веру и надежду».

Приводить в порядок наш внутренний мир — это значит возделывать сад, как это делал Лиддел. Благодаря подобным занятиям сердце человека становится таким, из которого, как утверждает автор Притчей (4:23), исходит энергия, дающая жизнь.

В возрасте восьмидесяти лет, прикованный к кровати инсультом, повлиявшим на его речь и парализовавшим руку, которой он писал, И. Стэнли Джоунс спрашивал себя:

«Могу ли я справиться с этим кризисом?» Его ответ: «Безусловно, да, потому что сокровенные нити самые прочные. Мне не нужны внешние подпорки, чтобы поддерживать мою веру».