Флетч открыл дверь в коридор и оказался лицом к лицу с собственной физиономией, грязной и потной, смотревшей на него с первой страницы «Ньюс-Трибюн».
– О, только не это!
Аршинный заголовок над фотографией гласил:
«АВТОМОБИЛИСТ ПРЕДОТВРАЩАЕТ САМОУБИЙСТВО».
В полотенце, обернутом вокруг бедер, он наклонился, поднял газету, закрыл дверь и, прошествовав в гостиную, уселся на диван.
«Наблюдательный водитель автомобиля, готовый, рискуя собственной жизнью, спасти жизнь другого человека, прошлым вечером, после наступления темноты вылез на силовую балку моста на Гилден-стрит и уговорил женщину средних лет отказаться от попытки броситься в реку».
– В этой жизни мы все в одном автомобиле, – прокомментировал свой поступок двадцатичетырехлетний Ирвин Морис Флетчер.
«До прошлой пятницы Флетчер был корреспондентом „Ньюс-Трибюн“.
Флетчер сказал, что въезжая на мост, он случайно заметил полощущуюся на ветру юбку потенциальной самоубийцы...»
Зазвонил телефон. Не отрываясь от статьи, Флетчер взял трубку.
– Слушаю.
– Флетч? Это Джейн. Френк хочет поговорить с тобой?
– Какой Френк?
– Привет, Флетч! – для понедельника голос Френка Джеффа звучал очень уж бодро. – Ты попал на первую полосу.
– Не первый раз, высокоуважаемый господин главный редактор.
– »Ньюс-Трибюн» не пожалела на тебя места.
– Я как раз читаю вашу газету. Как мило с вашей стороны отметить уже в третьем абзаце, что на прошлой неделе вы меня уволили. Посодействовали, можно сказать, процветанию и благополучию Ирвина Мориса Флетчера.
– Поступили, как говнюки, не так ли?
– Полностью с вами согласен.
– Не могли не написать об этом. Для журналиста главное – честность.
– Но зачем писать об этом в самом начале?
– Да, тут ты прав, переборщили. Наверное, причина в том, что многие в редакции очень сердиты на тебя. Один наш маститый репортер полагает, что тебе не следовало отговаривать женщину от рокового прыжка, а вот потом взять у нее интервью. После того, как она бы утонула.
– Намек понял, Френк.
– Некоторые, сам видишь, признают только черный юмор.
– Передайте мне, что я не буду брать у них интервью после их смерти, если они не изменят своего отношения ко мне.
– Наверное, у тебя нет желания услышать заголовок, который они предлагали поместить над фотографией.
– Разумеется, нет.
– А может, выслушаешь.
– Не хочу.
– Но у тебя-то с чувством юмора всегда был полный порядок.
– Хорошо, Френк. Выкладывайте. Я еще завтракал, так что едва ли меня вывернет наизнанку.
– Заголовок предлагался следующий: «ГЕРОЙ МОСТА НА ГИЛДЕН-СТРИТ УВОЛЕН ИЗ ГАЗЕТЫ, КОТОРОЙ ВЫ ВЕРИТЕ».
– Для заголовка слишком длинно. А чего вы звоните, Френк? Хотели поздравить меня?
– Да нет же. Я всегда знал, что ты и испуганного котенка уговоришь спуститься с дерева. Не такой уж великий подвиг, уговорить женщину не прыгать с моста. Во всяком случае, для тебя.
– Так чем вызван ваш звонок.
– Наступил понедельник. И я в кабинете.
– И что?
– Ты сказал, что в понедельник я на работу не приду. Откушав стряпню Клары Сноу.
– У вас, оказывается, козлиный желудок, Френк. Насчет рогов я знал и раньше.
– У меня возникла интересная мысль, Флетч.
– Надеюсь, у вас не перегрелись мозги.
– Ты очень хорошо пишешь.
– Когда у меня есть такая возможность.
– Возможность у тебя есть. Я предоставляю ее тебе. Я думаю о большой статье. Так сказать, информация из первых рук.
– С названием «КАК Я УГОВОРИЛ ЖЕНЩИНУ ОТКАЗАТЬСЯ ОТ САМОУБИЙСТВА» и подписью «И. М. ФЛЕТЧЕР»?
– Попал в самую «десятку».
– Нет, благодарю, Френк.
– Почему нет? Разве у тебя есть сегодня другие дела?
– Да, есть.
– Мы тебе заплатим. По ставке внештатного корреспондента.
Внештатники получали сущие гроши.
– Еще раз благодарю, Френк. Но я больше на вас не работаю, не забывайте об этом.
– Этот материал мог бы немного подправить твою репутацию.
– Популярность газеты могла бы возрасти.
– И это тоже.
– Знаете, Френк, вы неплохой главный редактор, хотя и похоронили статью о том, как брат пресс-секретаря губернатора продавал машины полиции штата.
– Знаешь, Флетч, а ты неплохой парень, хоть и берешь интервью у покойников.
– До встречи, Френк.
– До встречи, Флетч.
Войдя в гостиную Мокси взяла газету, посмотрела на заголовок, фотографию Флетча, прочитала первые строчки.
– Тебе же не двадцать четыре года.
Сидевший на диване Флетч печально покачал головой.
– Теперь ты сама убедилась, что написанному в газете верить нельзя, – он оглядел Мокси, одетую лишь в его старую байковую рубашку. – Одевайся. Я отвезу тебя в театр.
– А где завтрак? – спросила Мокси.
– Там же, где и тысячедолларовый банкнот, который ты вчера украла из бумажника.
Мокси бросила на него сердитый взгляд.
– А где банкнот?
Флетч пожал плечами.
– Если бы я знал.