— Не будете возражать, если я составлю вам компанию? — спросил Флинн.

Часы показывали четыре сорок пять утра.

Понаблюдав за Сполдингом, высоким, широкоплечим мужчиной с выдубленным ветром и солнцем лицом, который вновь играл в рулетку, Флинн последовал за ним в бар.

Сполдинг сидел один в темном углу, нависая над стаканом чистого бурбона.

Он вскинул на Флинна усталые глаза, но ничего не ответил.

Флинн присел за столик напротив Сполдинга.

— Я на днях побывал в вашем доме, — начал Флинн. — В Аде, штат Техас.

Вновь ответа не последовало.

— Скотины нет. Часть сдохла, часть увели. Унесли и большую часть мебели, а также телевизор. Насчет техники ничего сказать не могу. Сэнди Фреймен загнал ваш трактор в сарай, но, подозреваю, его там уже нет.

У Сполдинга округлились глаза.

— Кто-то прихватил и медные трубы.

— Медные трубы? — Сполдинг покачал головой. — Медные трубы. Это, конечно, главная потеря.

— А вот ваша семейная Библия цела. Лежит на книжной полке в гостиной. Где вы ее и оставили.

— Да, — кивнул Сполдинг. — Мы уезжали в спешке.

— Это я уже понял.

— Неужели мы действительно оставили Библию моей прабабушки?

— Да.

— Странно, что Элен не взяла ее с собой. Она всегда с уважением относилась к слову Божьему.

— Из Ады уехали все, — продолжил Флинн. — Кроме Фрейменов и женщины-свинопаса.

— Да уж, — вздохнул Сполдинг. — Сколько там ни живи, город от этого лучше не становился.

— А вы нашли что-то получше?

— Конечно, нашел. Мы живем в большом «люксе» наверху. Поверите ли, на одиннадцатом этаже. Все равно что на холме. А я всегда хотел жить на холме. Откуда хоть что-то можно увидеть. Пыли нет. Никогда. Еду тебе приносят, все такие вежливые. И система кондиционирования меня очень устраивает. Теперь я меняю рубашку не из-за того, что она грязная, а потому что у меня вдруг возникает такое желание.

— Вы не спросили, как поживают Фреймены. Я ведь упомянул про них.

— Черт, да знаю я, как поживают Фреймены. Он катится под гору, она старается тащить его к вершине. Только так они и могут поживать, оставшись там, где они сейчас.

Флинн улыбнулся.

— Я знаком с несколькими священниками. Если б они действительно верили в то, что проповедуют, им бы не пришлось прилагать столько усилий, чтобы убедить в этом других. А старина Сэнди. Мы дозволяли ему читать нам проповеди, полагая, что совершаем благое дело. Не подпускаем его к бутылке. И Мардж приютила его, как пускают в дом бродячую собаку. Что же делать, если природа не дала ей ни красоты, ни ума. Она стала ревностной христианкой, потому что не хотела жить в одиночестве.

Из стоящего перед ним стакана отпил Сполдинг совсем ничего.

— Вы должны признать, что в Аде произошло некое загадочное событие. Иначе как объяснить, что в течение пяти дней город покинули практически все его жители.

— Я признаю. — Сполдинг улыбнулся. — Признаю. Вы из налогового управления?

— Нет. Не оттуда.

— Но из какого-то государственного ведомства?

— Нет.

— Просто любопытствуете.

— Можно сказать, что да.

— Хотите урвать кусок?

Флинн долго смотрел на сидящего напротив него мужчину.

— Я знаю, о чем вы… Если вы позволите мне объяснить…

— У вас есть имя, мистер?

— Да, конечно. Разумеется, есть.

— Не желаете поделиться?

— Флинн, — ответил Флинн. — Френсис Ксавьер Флинн. Я как раз собирался представиться.

— Вы, должно быть, из Вашингтона. — Парнелл Сполдинг скорчил гримасу. — Разговариваете, как идиот.

— Ваш тесть. Джо Баркер. Он в алкогольной палате в больнице «Солнечный блеск».

— Его еще не вылечили? Он приехал в Лас-Вегас с твердым намерением выпить все здешнее спиртное. Я говорил ему, что это не под силу даже молодому техасцу. Он, однако, решил попробовать.

— Вы знали Аллигатора Симмонса?

— Конечно, я знал Гатора.

— Его застрелили в баре в Форт-Уорте.

— Значит, старина Гатор слишком широко раскрыл пасть. Достаточно залить в него пинту виски, и он будет каркать без умолку. А как он любит обещать, что размажет по стене всех и всякого. Это у него со школы, с того дня, как Маленький Уэркерс избил его в кровь. Так Гатора застрелили?

— Вы слышали, что Рональд Эллин застрелился сам, уже здесь, в Лас-Вегасе, через несколько дней после приезда?

— Слышал. Элен что-то такое говорила. Да только старина Рон никогда не знал, с какого конца вылетает пуля. Послушайте, мистер… к чему вы клоните? Хотите выпить? — Пока официантка напрочь игнорировала Флинна. Стояла у стойки бара, в крошечных трусиках, полоске ткани, пристроченной к резинке, бюстгальтере и в туфельках с высокими каблуками-шпильками, и подсчитывала чаевые.

— Как ваши успехи в рулетке? — спросил Флинн.

— Игра мне нравится.

— Выигрываете много?

— Иногда. Но не в последнее время.

За две ночи, пока Флинн наблюдал за Сполдингом, тот оставил на рулеточном столе семьдесят пять тысяч долларов.

— Это дорогая игра.

— Сначала все шло хорошо, — ответил Сполдинг. — Я был в большом плюсе. Думал, что смогу купить всю главную улицу. За наличные. С тех пор мне еще два-три раза очень везло.

— И сколько у вас осталось денег от исходных шестисот тысяч? — спросил Флинн.

Сполдинг улыбнулся своему стакану.

— Кто сказал, что у меня было шестьсот тысяч?

— У вас, вашей жены и ваших четверых детей. Каждый получил по сто тысяч долларов наличными. Шесть больших конвертов из плотной бумаги. Шестьсот тысяч долларов. Сколько у вас от них осталось?

Сполдинг вздохнул, откинулся назад, сунул руку в карман, достал пачку тысячных купюр. Пересчитал их на столе.

Тут же подскочила официантка.

— Чего-нибудь желаете?

— Уходите, — ответил Флинн.

— Двадцать три тысячи долларов. — Сполдинг убрал деньги в карман.

— Это все?

— Я давно не выигрывал.

— Похоже на то. А что вы будете делать, когда кончатся и эти деньги?

— Они не кончатся. В один момент у меня было девятьсот тысяч долларов. Наличными. Можете вы в это поверить?

— Скажите мне, мистер Сполдинг, в последние три месяца вы выплачивали проценты по закладной за ваше ранчо?

Сполдинг потер подбородок:

— Нет. Похоже, что нет.

— А где сейчас ваши жена и дети?

— Полагаю, что наверху. Спят. В «люксе». На одиннадцатом этаже.

— Подозреваю, в последнее время вы видите их нечасто.

— Пожалуй. Я сплю и ем в «люксе». Мой сын, Парни, развлекается на полную катушку. Быстрые машины и шустрые женщины позволяют скоротать время. Вообще-то с временем тут творится что-то странное. О нем забываешь. Иногда я выхожу на улицу, чтобы остыть. То днем, то ночью. Теперь я просыпаюсь в пять часов пополудни. В отеле очень хорошее обслуживание. Завтрак тебе принесут, когда ни попроси. ВЫ об этом знаете?

— Знаю.

— К примеру, который сейчас час?

— Четверть шестого утра.

— Видите? НЕ об этом ли я вам говорил?

Официантка в который уж раз пересчитала чаевые.

— Мистер Сполдинг, что вы можете сказать об источнике полученных вашей семьей денег?

— Я не говорил, что мы получали какие-то деньги.

— Как по-вашему, откуда взялись эти деньги?

Сполдинг долго смотрел на стакан:

— Я не знаю.

— Может, есть какие-то идеи?

— Они просто появились, шесть конвертов, на крыльце, субботним утром. Шесть лежащих рядком конвертов.

— Но вы ведь задумывались, а откуда они взялись?

Вновь долгая пауза.

— Признаю… задумывался.

Рядом с Флинном стояла женщина. Флинн не заметил, как она подошла.

С темно-красными крашеными волосами, в вечернем платье. Смотрела женщина на Сполдинга.

Выглядела она типичной женой американского ранчера: простенькая толстушка. Пальцы женщины перепачкались от монет, которыми она подкармливала игральные автоматы. По ее щекам, размазывая косметику, текли слезы.

— Парнелл, Парни мертв. Парни погиб! Этот безумный автомобиль, который ты ему подарил… — У нее перехватило дыхание. — Этот безумный автомобиль! Полиция… слетел с дороги, перевернулся. — Она подняла руки к лицу, медленно их опустила. — Парни мертв! Наш мальчик мертв!

Подошла официантка.

Парнелл Сполдинг начал было вставать, увидев жену, но как прилип к стулу. И теперь смотрел на нее, словно пытаясь решить какую-то сложную задачу.

Флинн уже собрался вылезти из-за столика, но рука Сполдинга вернула его на место.

Парнелл поднялся, встретился взглядом с женой. Выражение лица у него было точно такое же, как за рулеточным столом, когда подходило время делать ставки.

Губы Парнелла Сполдинга изогнулись в улыбке. Глаза радостно блеснули.

— Боже, — прохрипел он. — А ведь теперь Ты у меня в долгу. В большом долгу. Теперь, Господь, Ты должен дать мне выиграть.

Он отодвинул жену в сторону и широким шагом направился в большой игровой зал. Флинн успел подхватить Элен Сполдинг, прежде чем та без чувств осела на пол.

Какое-то время спустя Флинн отвел женщину, родившуюся в христианской семье, но забывшую взять с собой фамильную Библию, в «люкс» на одиннадцатом этаже, из окон которого открывался вид, как с холма.