— Я надеялся, что вы появитесь, Флинн.

Дверь Пол Сэнки оставил открытой, свет из гостиной освещал темный проулок.

— Мне следовало прислушаться к вашим словам, — признал Флинн, переступив порог.

Сэнки сжигал в камине какие-то бумаги. Графики по-прежнему висели на стенах.

— Вы и прислушались. Но услышали только то, что я хотел вам сказать.

Он поднялся, отряхнул пыль с ладоней.

— Услышал, точно. Думаю, я даже услышал ваше признание. Вы все сказали. Только я не сумел сложить два и два. Мой мозг не мог воспринять столь чудовищную идею.

Сэнки плюхнулся в кресло.

Флинн шагнул в комнату.

— Вы же сказали, что ваш Особый отдел разрабатывает новые системы циркуляции денежных потоков. Поскольку вы работаете в Федеральном резервном банке, речь идет о наличных деньгах. Системах их изготовления и доставки. И системах уничтожения старых, выведенных из обращения купюр. Так?

Сэнки кивнул.

— Но вы не уничтожали старые, потрепанные купюры, так?

— Так.

— Вы их где-то прятали. Миллиарды и миллиарды долларов.

— Миллиарды.

— Долгие годы?

— Несколько лет.

— Как вам это удавалось?.

— Разработчик любой новой системы имеет определенные преимущества, — ответил Сэнки. — Он знает слабые места, которые недоступны постороннему взгляду.

— Так что вы сжигали вместо выведенных из обращения купюр? Я знаю, что Федеральный резервный банк проверяет химический состав золы.

Сэнки рассмеялся:

— Газеты. Влажные газеты с химическими добавками. Мое изобретение. Зола получалась что надо. Не подкопаешься. Контролеры видели, как в печь загружается расчетная масса денег, а из печи выходит расчетное количество золы требуемого состава. Нужно ли мне объяснять вам очевидное, Флинн? Конечно же, у печи было двойное дно.

— Потрясающе, — покивал Флинн. — Нет ничего опаснее умного человека, которого достала жизнь.

— Я хотел, чтобы вы знали об этом, Флинн, на случай, если бы вы не заглянули ко мне сегодня. Я так обрадовался, когда вы нарисовались в Федеральном резервном банке. Поначалу я очень перепугался, потому что не знал, как далеко вы продвинулись в своем расследовании.

— Вы всегда преувеличивали мои способности. Жаль, что я оказался не таким умным, как вы меня себе представляли.

— Когда я понял, что вы хотите всего лишь установить подлинность купюр, я не мог не посмеяться. Над вами, Флинн. Над вами. Я готовлюсь перевернуть мир, а вы приходите ко мне с вопросом, достойным деревенского детектива. После разговора в банке я понял, что путь открыт. Вы слишком отстали, чтобы перехватить меня у финишной черты.

— Вы воспользовались моей врожденной глупостью.

— Вы не глупы, Флинн. Вы — здесь.

— Не так рано, как мне хотелось бы.

— А потом у меня возникло желание рассказать вам о моем видении экономики. Разумеется, ставя под угрозу задуманное.

— Да, я помню ту лекцию. «Мировая экономика с точки зрения Пола Сэнки».

— Ирония судьбы. Восемнадцать лет тому назад, в Гааге, вы вставили в речь посла пару предложений, которые круто изменили судьбы мира.

— Между прочим, и в этом вы тоже ошиблись.

— А восемнадцать лет спустя, когда я готовился исправить ту ошибку, вы появляетесь вновь. Все тот же Флинн. Курица возвращается на насест. Мне более всего хотелось, чтобы вы стали свидетелем кошмара, который вы сами и породили. Вы и наши люди.

— Вернемся к этим двум предложениям, вставленным в речь посла в Гааге восемнадцать лет тому назад. Я знаю, что посла быстро отправили в отставку. Эти предложения отразились и на вашей профессиональной карьере?

— Конечно. В то время никто не сомневался, что к сорока годам и я стану послом. Но на государственной службе достаточно споткнуться один раз, чтобы тебя списали в архив. Или вы этого не знаете, Флинн?

— Что-то такое слышал.

— Мне потребовалось много времени, очень много, чтобы дослужиться до начальника отдела в Федеральном резерве.

— Я убежден, что ваше начальство сильно ошиблось с выбором. С учетом всех обстоятельств.

— А я думаю, что нет.

— Вы также мните себя великим экономистом.

— Не просто великим. Величайшим. Я — единственный человек в мире, который понял, что происходит с американским долларом, а следовательно, и с мировой экономикой.

— На самом деле вы — экономист, готовый уничтожить мировую экономику ради того, чтобы доказать верность ваших экономических прогнозов.

Сидя в кресле, Пол Сэнки пробежался взглядом по графикам.

— Вы — не экономист, Флинн.

— Согласен. Не экономист. Но приходилось гораздо чаще, чем хотелось бы, иметь дело с различными пророками, оракулами и прочими идиотами. Да спасет нас Господь от всех тех, кто начинает реализовывать свои собственные представления об истине.

— Экономика Свободного мира не может постоянно опираться на американский доллар, — гнул свое Сэнки.

— И вы решили это доказать, так?

— Это доказано. Естественным ходом событий. Никто меня не слушал. Я — простой чиновник в Федеральном резервном банке. Так? Мне не было нужды что-либо доказывать. Потому что время работало на меня. Единственное, что я сделал, так это открыл людям глаза. Теперь все понимают, что в экономике мир сбился со столбовой дороги и произошло это много лет тому назад. Я остановил мир. Дальнейшее движение в этом направлении невозможно.

— Подозреваю, ваше лекарство похуже того, что мы принимаем от простуды.

— Иногда без этого нельзя. Приходится применять сильнодействующие снадобья.

— Деньги разбрасывают по всей стране?

Сэнки кивнул.

— Вам меня не остановить, Флинн. Человеческая жадность утоляется от побережья до побережья. Последние два часа самолеты разбрасывают деньги над шестью десятками самых крупных городов Америки. Миллиарды и миллиарды долларов. Выведенных из обращения долларов, но настоящих.

— Как вы подбили столько пилотов к участию в вашей авантюре?

— Деньги.

— Я вам не верю.

— Деньги и ложь. Им заплатили вперед. Они не знали, что будут разбрасывать купюры. Им дали запечатанные мешки, еще одно мое изобретение. Они раскрывались ветром только после того, как покидали борт самолета.

— И что вы сказали пилотам?

— Я сказал, что в мешках политические листовки. Между прочим, в этом я даже и не солгал.

— Вы хоть отдаете себе отчет, что вы — сумасшедший? — спросил Флинн.

— Я знаю, что мир сошел с ума.

— Скорее все-таки вы, а не мир. — Флинн достал из кармана трубку и кисет. — Ваша жена и дочери погибли неподалеку от Национального аэропорта под колесами трехосного армейского грузовика, который спешил привезти в Пентагон двенадцать дюжин свежесрезанных роз. Я ничего не перепутал?

— Это лишь один пример неоправданных государственных расходов. Государство тратит все больше денег, добиваясь при этом все меньших результатов.

Набивая трубку, Флинн смотрел на Сэнки.

— Мне очень жаль вас. Но вы приложили столько усилий, чтобы превратить нашу жизнь в ад…

— Это все, Флинн? — Сэнки сунул руку в зазор между спинкой и подлокотником кресла. — Или хотите сказать что-нибудь еще?

— Хочу, — кивнул Флинн. — Думаю, вы потерпели неудачу.

Если в глазах Сэнки и мелькнуло любопытство, то лишь на секунду.

Он согласно кивнул.

А потом достал револьвер, приставил дуло к виску и нажал на спусковой курок.