– ЦРУ, мистер Флетчер.
– Угу. Вас не затруднит расшифровать, что это такое?
Войдя в прохладную темноту гостиной, ослепший после яркого солнца, Флетч замедлил шаг. Пахло сигарным дымом. Двое мужчин, он видел лишь контуры их фигур, расположились в его гостиной. Один – на диване, второй – на кресле.
– Центральное разведывательное управление, – пробурчал один из незваных гостей.
Голые ноги Флетча прошлепали с мраморного пола на ковер.
– Извините, друзья, но вы ошиблись номером. Флетч в отлучке. Но он позволил мне попользоваться его хибарой, – Флетч протянул руку сидящему на диване. Всегда чувствую себя не в своей тарелке, представляясь кому-либо в плавках, но на Ривьере это дозволительно, не правда ли? Моя фамилия Эрбатнот. Фредди Эрбатнот.
Мужчина на диване не пожал его руку. Мужчина в кресле пренебрежительно фыркнул.
– Вы не Эрбатнот, – разлепил он губы.
– Не Эрбатнот? – переспросил Флетч.
– Нет, – кивнул мужчина.
Глаза Флетча уже освоились в полумраке гостиной и он мог различить рисунок на галстуках мужчин.
Гостиная, казалось, пропиталась сигарным дымом. В пепельнице лежали два окурка. Третья сигара, выкуренная наполовину, продолжала дымиться.
С пепельницей на столике соседствовала фотография: улыбающийся Флетч в форме Военно-морского флота США.
– О Господи, – выдохнул Флетч.
– Не хотели беспокоить вас на пляже, – добавил мужчина в кресле. – Вы так мило возились на песке с вашей подружкой.
– Восхитительное зрелище, – подтвердил его напарник.
Оба были в костюмах, правда, расстегнули верхние пуговицы рубашек и ослабили узлы галстуков.
Лица их блестели от пота.
– Позвольте ваши удостоверения.
На этот раз Флетч протянул руку тому, кто сидел в кресле, ладонью вверх.
Мужчина раздумчиво посмотрел на Флетча, словно прикидывая, насколько серьезны его слова, затем откинул полу пиджака и вытащил бумажник из правого заднего кармана.
На развороте слева красовалась его фотография. Справа значилось: «ЦЕНТРАЛЬНОЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ, Соединенные Штаты Америки», несколько подписей, дат, имя и фамилия мужчины: Эггерз, Гордон.
– Теперь вы, – Флетч повернулся к сидящему на диване.
Того звали Ричард Фейбенс.
– Эггерз и Фейбенс, – Флетч вернул бумажники владельцам. – Вы не будете возражать, если я выберусь из мокрых плавок и приму душ?
– Отнюдь, – Эггерз поднялся. – Но сначала давайте поговорим.
– Кофе?
– Если б мы хотели кофе, то сварили бы его сами, – встал и Фейбенс.
– Наверное, это неотъемлемая часть подготовки агента ЦРУ, – предположил Флетч. – Входить без разрешения в чужой дом и варить кофе. Не желаете ли «Кровавую Мэри»? Или что-то другое, для поднятия настроения в воскресный день?
– Достаточно, Флетчер. Вам нет нужды выгадывать время на раздумья, – палец Эггерза уперся в грудь Флетча. – Все равно вы сделаете то, что вам скажут. Ясно?
– Да, сэр! – прокричал Флетч ему в лицо. Неожиданно правая рука Эггерза сжалась в кулак и врезалась в живот Флетча, аккурат в солнечное сплетение, да еще с удивительной для столь короткого замаха силой.
Флетч рухнул в кресло, жадно ловя ртом воздух.
– Хватит болтовни, Флетчер.
– Однажды я поймал рыбу, – Фейбенс поднес сигару ко рту, с наслаждением затянулся. – Даже когда я вытащил ее на палубу, она все билась и пыталась сорваться с крючка. Мне пришлось стукнуть ее по голове, чтобы убедить, что она поймана. И не один раз, прежде чем она угомонилась, – он выпустил струю дыма Флетчу в глаза.
– Угу, – пробормотал Флетч.
– Вас мы тоже должны бить по голове, Флетчер? – осведомился Фейбенс.
– Все лучше, чем сигарный дым. Голос Эггерза помягчел.
– Так вы намерены выслушать нас, Ирвин?
– Эль Чип-о, – определил Флетч марку дешевых сигар Фейбенса.
Повернувшись к дверям и оглядев пляж, Фейбенс спросил, с сигарой в зубах: «А что случилось с вашей подружкой? Куда она ушла?»
– К себе, – у Флетча уже восстановилось дыхание. – Она живет в соседнем доме. С мужем.
Он успел поднять голову и заметить, как переглянулись Эггерз и Фейбенс.
– С мужем?
– Он встает поздно. По воскресеньям.
– О боже, – выдохнул Эггерз.
– А вы, значит, в это время забавляетесь, – добавил Фейбенс.
Флетч полностью пришел в себя, устроился в кресле поудобнее.
– Ладно, парни. Зачем вы пожаловали ко мне?
– Есть одна работенка, – Эггерз потер руки.
– А вы просто созданы для нее, – пояснил Фейбенс.
– Какая работенка?
– Вы слышали об Ассоциации американских журналистов?
– Да.
– Они проводят ежегодный конгресс.
– И что?
– Вот вы и поедете на него.
– Послушайте, я уже не пишущий журналист. Я безработный. И больше года ничего не печатаю.
– Как это не печатаете? – нахмурился Эггерз. – А статья в «Бронсоне» <Ежемесячный журнал.> в прошлом месяце?
– Так то о картинах Капполетти.
– И что? Журналисты пишут и о картинах.
– Дерьмо, оно всегда дерьмо, – резюмировал Фейбенс.
– Надеюсь, ваша сигара вас доконает.
– Вы едете, – гнул свое Эггерз.
– Но я даже не состою в ААЖ.
– Состоите, – возразил Эггерз.
– Состоял, – поправил его Флетч.
– Состоите и теперь.
– Я давно не плачу взносов. Собственно, никогда не платил.
– Мы оплатили ваши взносы. Вы – полноправный член ААЖ.
– Вы оплатили мои взносы? – переспросил Флетч.
– Вот именно, – последовал ответ.
– Как вы предусмотрительны.
– Не берите в голову, – Фейбенс выпустил струю дыма. – Для нас это пустяк.
– Вы бы могли потратить эти деньги на более дорогие и не такие вонючие сигары. Лучше бы кубинские.
– Я на государственной службе, – Фейбенс весь подобрался. – Или вы забыли, какие у нас с ними отношения?
– Конгресс открывается завтра, – Эггерз направил разговор в нужное русло. – Неподалеку от Вашингтона. В Виргинии.
– Завтра?
– Мы не хотели давать вам время на раздумья.
– Ничего не выйдет.
– Завтра, – подтвердил Фейбенс. – И вы там будете.
– Завтра у меня деловой ленч в Генуе. А в четверг я лечу в Рим на выставку.
– Завтра, – повторил Фейбенс.
– У меня нет билета. Я не собрал вещи.
– Ваш билет у нас, – отмел Эггерз довод Флетча. – А вещи вы соберете сами.
Флетч наклонился вперед. Оперся локтями на колени.
– Ладно. Что от меня требуется?
– В аэропорту Вашингтона вы подойдете к автоматической камере хранения у стойки «Транс Уорлд Эйр-лайнс» <Одна из крупнейших авиакомпаний, сокращенно ТУЭ.>, – Фейбенс вытащил из кармана ключ и посмотрел на него. – Ячейка 719. Из ячейки вы достанете довольно-таки тяжелый чемодан.
– С подслушивающим оборудованием, – добавил Эггерз.
– Нет! – воскликнул Флетч.
– Достанете, – Фейбенс положил ключ на кофейный столик.
– Никогда!
– Спорить тут не о чем, – отрезал Фейбенс. – Из аэропорта другим самолетом вы полетите в Хендрикс, штат Виргиния, на старую Плантацию Хендрикса, где, собственно, и будет проходить; конгресс, и незамедлительно установите микрофоны в комнатах своих коллег. Даже не знаю, стоит ли называть так то дерьмо, что, подобно вам, составляет четвертую власть.
– Этому не бывать.
– Будет именно так и не иначе. В коричневом чемодане, а нам пришлось попотеть, чтобы найти чемодан точь-в-точь, как ваш, будет также записывающий блок и достаточный запас ленты. Вы будете записывать сугубо личные, постельные разговоры наиболее значительных журналистов Америки.
– Да вы просто психи.
Эггерз покачал головой.
– Отнюдь.
– Вы психи, – Флетч встал. – Вы сказали мне больше, чем следовало. Идиоты! Вы подарили мне сенсацию, – Флетч схватил ключ с кофейного столика. – Один мой звонок, и через тридцать шесть часов о ней будет говорить весь мир.
С ковра Флетч попятился на мраморный пол.
– Можете выдыхать сигарный дым мне в лицо. Ключ я вам не верну.
Фейбенс улыбнулся, держа сигару на уровне груди.
– Мы сказали вам далеко не все. Точнее, самую малость.
– Чего же вы мне не сказали?
Эггерз печально покачал головой, словно сожалея, что придется прибегнуть к подобному средству.
– Нам есть, чем вас прижать.
– Неужели? Я не священник и не политик. Так что мне нет нужды заботиться о своей репутации.
– Налоги, мистер Флетчер.
– Что?
– Налоги, – повторил Фейбенс.
– А причем тут налоги?
– Вы их не платили.
– Ерунда. Я всегда платил налоги.
– Не ерунда, – Фейбенс сбросил пепел в пепельницу. – Попробуйте встать на наше место. Ваши родители жили в штате Вашингтон, в достатке, конечно, но едва ли можно назвать их богачами.
– Они – честные, хорошие люди.
– Совершенно справедливо. Очень хорошие, милые. А вот вы живете здесь, на вилле в Канья, в Италии, любуетесь через окно на Средиземное море, ездите на «порше»... не работаете.
– Я ушел на пенсию молодым.
– А когда вы работали, то не платили федеральных налогов.
– У меня были большие расходы.
– Даже не представляли декларацию. Ни разу.
– Я медленно считаю.
– Со счетом ему управиться трудно, – Фейбенс посмотрел на своего напарника. – Деньги у него и в Рио, и на Багамах, и в Италии. О Швейцарии я и не говорю.
– Все потому, что я очень тревожусь за свое будущее.
– И правильно делаете, – покивал Фейбенс. – Учитывая сложившиеся обстоятельства.
– Ну, хорошо. Я не платил налогов. Я покрою задолженность, оплачу и штраф, но потом позвоню в газеты и расскажу о вашем намерении расставить подслушивающие устройства в комнатах ведущих журналистов Америки и записать на пленку их разговоры на съезде.
– Уклонение от подачи налоговой декларации – преступление, мистер Флетчер. Карается тюремным заключением.
– И что? Пусть они меня поймают.
Эггерз сидел в кресле, заложив руки за голову.
– Вот мы вас и поймали, – улыбнулся Фейбенс.
– Ха! Вам меня никогда не догнать.
– Мистер Флетчер, хотите, я скажу вам, почему вы не заполняли налоговую декларацию?
– Так почему я не заполнял налоговую декларацию?
– Потому что не можете указать, откуда у вас взялись такие деньги.
– Я как-то проснулся, а они лежали на моей кровати, в ногах.
Эггерз рассмеялся, посмотрел на Фейбенса.
– Наверное, так оно и было.
– Вам следовало сообщить об этом, – улыбнулся и Фейбенс.
– Я сообщу.
– Вашего репортерского заработка, а других легальных источников дохода у вас не было, хватило бы разве что на «порше».
– Кто признается в карточных выигрышах?
– Где вы взяли деньги? Больше двух миллионов, возможно, три, а то и поболе?
– На Багамах я увлекся подводным плаванием и нашел испанский галеон, груженый золотыми слитками.
– Да тут целый букет преступлений, – Фейбенс положил окурок в пепельницу. – Десять, двадцать, а то и тридцать лет в тюрьме.
– Может, к тому времени, как он выйдет на свободу, женщина, что живет в соседнем доме, разведется, – рассмеялся Эггерз.
– Ох, Гордон, – обратился к нему Фейбенс, – мы забыли сказать мистеру Ирвину Морису Флетчеру, что в одном кармане у меня лежит билет «ТУЭ» до Хендрикса, что в штате Виргиния, а в другом – документы, оформленные в полном соответствии с имеющейся между США и Италией договоренности о выдаче преступников.
Эггерз хлопнул себя по колену.
– А я, Ричард, припас для него пару отличных итальянских наручников. Флетч сел.
– Послушайте, они мои друзья. Вы хотите, чтобы я записывал разговоры моих друзей?
– Я думал, у хорошего журналиста не может быть друзей, – процедил Фейбенс.
– Просто другие журналисты, – пробормотал – Флетч.
– У вас нет выбора, Флетчер, – подвел черту Эггерз.
– Черт! – Флетч вертел в руках ключ от ячейки. – Мне-то казалось, что ЦРУ перестало этим заниматься. Внутренний шпионаж, присматривание за журналистами...
– Вы все неправильно поняли, Флетчер, – покачал головой Фейбенс. – Мы лишь стараемся наладить отношения с общественностью. Нам это дозволено. Вот мы и хотим найти друзей среди американских журналистов.
– Другой цели у нас нет, – заверил Флетча и Эггерз. – Зная об их частных проблемах, мы, при случае, поможем их разрешить.
– Кроме их дружбы нам ничего не нужно, – продолжил Фейбенс. – Особенно, дружбы Уолтера Марча. Вы его знаете?
– Издатель «Марч ньюспейперз». Одно время я у него работал.
– Совершенно верно. Очень влиятельный человек. Но вы, скорее всего, понятия не имеете о том, что происходит в его спальне.
– Мой бог, – ахнул Флетч, – да ему больше семидесяти.
– И что? – Эггерз, похоже, полагал, что для мужчины это не возраст. – Я читал в книге...
– Уолтер Марч, – прервал его Фейбенс. – Мы очень хотим подружиться с Уолтером Марчем.
– Допустим, я выполню вашу просьбу. Что потом? – спросил Флетч. – Я отправлюсь в тюрьму?
– Нет, нет. Все ваши налоговые неурядицы исчезнут, как по мановению волшебной палочки. Они утонут в Потомаке, и уже никогда не вынырнут на поверхность.
– Как так?
– Мы об этом позаботимся, – ответил Эггерз.
– Могу я получить письменные гарантии?
– Нет.
Фейбенс положил на стол фирменный конверт «ТУЭ» с билетом.
– Генуя, Лондон, Вашингтон, Хендрикс, Виргиния. Ваш самолет вылетает в четыре часа. Флетч глянул на загорелую руку.
– Мне нужно принять душ. Эггерз рассмеялся.
– Не лишне надеть и брюки.
– Как я понял, вы решили вернуться домой без наручников? – уточнил Фейбенс.
– Вы сами сказали, что у меня нет выбора, – огрызнулся Флетч.