— Париж?

— Около сорока миль к северо-северо-западу, — отозвался Шарки. — Вместит ли помост петушиный Франции поля?

— Вы вроде бы говорили, что не цитируете Шекспира, — заметил Эверетт.

В прошлой четверти, когда они проходили «Генриха Пятого», весь класс повели на экскурсию в театр «Глобус». Девчонки были в восторге и на обратном пути в метро и электричке выпендривались и задирали носы, а Эверетту не понравилось смотреть спектакль при дневном свете без крыши над головой.

— Вы меня неправильно поняли, сэр, — ответствовал Шарки. — Я лишь сказал, что Шекспира цитируют одни придурки, фрики и психопаты — выбирайте, кто из них я.

Команда «Эвернесс» обступила зеленый экран радара под линзой-увеличителем. Розовато-желтые снежные облака неслись под порывами северного ветра. Почти обесточенный «Эвернесс» сносило вместе с ними, энергии хватало лишь для того, чтобы удерживать дирижабль на лету.

— Можно посмотреть карту? — спросил Эверетт.

Капитан Анастасия дернула щекой: выполняйте. Карты хранились в вертикальных тубах. Шарки потянул за цепь, размотал рулон и расправил карту на специальном столе, прижав края медными держателями.

— Где мы находимся?

Шарки показал пальцем. Названия городов были те же, но рельеф изменился. На карте кольцо электростанций опоясывало Париж, такое же окружало Лондон. За стеной дымовых труб и охлаждающих башен, печей и паровых турбин, за железнодорожными путями и транспортерными лентами с углем равнину от Парижа до Бельгии, местность — Верхнюю Дойчландию — испещряли карьеры размером с города. Холмы превратились в ямы, леса — в кратеры цвета пепла. Ради угля землю обглодали до кости. Эверетт мысленно пытался сопоставить увиденное на карте с воспоминаниями о давней семейной поездке в парижский Диснейленд. Они ехали на автомобиле через Евротуннель. Тогда Теджендра с Лорой поссорились еще до терминала в Сангатте, а нежелание выяснять отношения посреди дороги, да еще при детях, привело к тому, что большую часть времени они хмуро молчали.

— Я думаю, мы посредине воздушного коридора на пути к АШДГ, — сказал Эверетт.

— Акроним собственного сочинения, мистер Сингх? — спросила капитан Анастасия.

— Аэропорт имени Шарля де Голля — второй по величине в Европе, связывает Париж, Амстердам и Франкфурт. Это самая загруженная европейская авиалиния. И если ветер не сменит направления, мы зависнем прямо над его главной взлетно-посадочной полосой.

— Откуда ты знаешь? — спросила Сен.

— Я этим увлекаюсь.

— Ты увлекаешься движением воздушных судов?

Сен слегка наклонила голову с выражением, которое свидетельствовало о крайней степени удивления. Словно у нее на глазах, из-под толстого-претолстого слоя ила, со дна глубокого озера на берег вылезло неведомое чудище.

— Спорим, нас уже засекли все радары до самого Берлина, — сказал Эверетт.

Капитан Анастасия расширила глаза.

— Мистер Шарки!

Тот оказался у монитора прежде, чем отзвучал последний слог его имени.

— Небо кишит металлом, — изумленно промолвил Шарки. — Это похоже на ураган из летающих жестянок.

Нестройный хор голосов заполнил пространство «Эвернесс». Эверетт не был силен во французском, но различил гнев и раздражение авиадиспетчеров.

— Парируйте, мистер Шарки, — скомандовала капитан Анастасия. — Судя по всему, они не стесняются в выражениях. — Подтянув к себе микрофон, она обратилась к механику: — Мистер Макхинлит, как дела с энергией?

— Энергии не хватит, чтобы согреть чайку, не то, чтобы шляться по небу, — последовал ответ. — Прыжок разрядил батареи. При таком ветре нам повезет, если мы не зароемся в землю носом.

— Похоже, ответ отрицательный.

«Вот я дурак, — подумал Эверетт, — забыл, что дирижабль не стоит на месте. Проложил курс без учета времени. Я ведь должен был это предусмотреть, должен был рассчитать точнее!»

— Ты вытащил нас оттуда, — просто сказала Сен. — Без тебя мы бы погибли.

«Опять ты читаешь мои мысли», — изумился Эверетт. Не в первый раз Сен озвучивала то, что было у него на душе. Эверетт верил в рациональную и упорядоченную вселенную. Сен с ее предсказаниями, неожиданными оценками и картами, говорящими с ней на своем языке, сильно подрывала эту веру.

— Французские авиадиспетчеры просят нас назваться, — сказал Шарки.

— Скажите им, что мы цирковой рекламный дирижабль. Оборвались швартовочные тросы, и нас унесло ветром. Пусть оповестят воздушные суда об опасности столкновения.

— «Цирк дю солейль», — сказал Эверетт. — Такой есть в моем мире.

Капитан Анастасия кивнула: выполняйте. Шарки затараторил по-французски с похвальной беглостью и хорошим произношением. Натаскался ли он французскому в дальних странствиях или получил в наследство от той ветви семейства, которая именовалась Лафайеттами? Эверетт меньше чем когда-либо был склонен доверять Шарки и его россказням.

— Снова авиадиспетчеры, — сообщил Шарки. — Номер не прошел. Они связались с вашим «Цирком дю солейль», или как там его. Цирк на гастролях, никакого дирижабля они не теряли, и скоро здесь будут военные истребители.

— Вот черт, — тихо ругнулась капитан Анастасия. — Должен же быть выход!

Внезапно Эверетта озарило. Решение пришло мгновенно, законченное, не требующее проверок и дополнительных вычислений, как в ту ночь, когда он увидел Инфундибулум, парящий в семимерном пространстве, и ему осталось лишь придать физическую форму тому, что уже сложилось в голове.

— Мэм, я кое-что придумал.

— Как в прошлый раз? — спросил Шарки.

— Хватит, мистер Шарки, — отрезала капитан Анастасия.

— «Мудрые наследуют славу, а глупые — бесславие», — пробормотал старший помощник.

— Мы спрячемся прямо у них под носом! — выпалил Эверетт. «Выслушайте меня, — хотелось ему крикнуть, — это так просто и так здорово!» — Только придется снова переместиться.

— Обратно во льды я не хочу, — насупилась Сен.

— Нам не обязательно перемещаться в другой мир! Если можно совершить прыжок между мирами, почему бы не переместиться внутри одного мира?

Капитан Анастасия подняла бровь.

— Множественные контакты, — произнес Шарки. — Прямо по курсу.

— Продолжайте, мистер Сингх.

— Мы прыгнем туда, где никто и не подумает нас искать.

— За неимением других вариантов… — начала капитан Анастасия.

— Не хотелось бы мешать всеобщему веселью, но, по-моему, вы оглохли, — прогремел в динамиках голос Макхинлита. — Повторяю, у нас не хватит энергии. Меня хорошо слышно? Энергия на нуле!

— Как бы то ни было, мистер Макхинлит, нам пора уносить ноги.

Эверетт лихорадочно соображал. Идеи с ураганной скоростью проносились в голове. Ураган. Капитан Анастасия рассказала ему, как стала приемной матерью Сен. Это тоже случилось в ненастье, когда, пытаясь укротить молнию, объятый пламенем дирижабль «Фэйрчайлд» рухнул с небес, словно падший ангел.

В ту поездку в Диснейленд, из соображений экономии, семейство Сингх ночевало в палатке. Ночью небеса разверзлись, и за полчаса на северо-западные парижские предместья вылилась месячная норма осадков. Когда мутный поток внес в палатку складные стулья, Теджендра, подхватив спальные мешки, резиновые коврики и Роуз, запихнул все добро в машину. Оставляя лужи на ковре, команда Сингх сняла последнюю свободную комнату в гостинице «Шайенн». Это случилось в августе, сейчас стоял январь, неподходящее время для гроз. Соображай, Эверетт! Если не молнии, то что? Конечно! Линии электропередачи! Как же он сразу не додумался! Эх, не хватает карты… Но ведь у него есть карта! Она есть у него с тех пор, как он вернулся в свой мир: изображения со спутников, любая информация на кончиках пальцев.

Эверетт включил смартфон. Экран зажегся, на нем появились иконки: сеть, Интернет, 3G, входящее сообщение: «Вы в сети СФР. Вы находитесь в роуминге. Ваш лимит пять мегабайт в день».

Эверетт вошел в приложения, открыл гугл-карты и принялся пальцами растягивать экран. Быстрее, еще быстрее! Париж: кольцо угрюмых пригородов, своим унынием затмевающих дымный круг угольных электростанций, окружавший столицу Франции в другой вселенной. Теперь определить свое местоположение. Эверетт включил джи-пи-эс, представляя, как сигнал летит к кольцу спутников и обратно. На экране загорелся значок. Родной мир Эверетта отыскал его в рубке залетного дирижабля из другой вселенной. А если он проведет пальцем по экрану, то увидит дом на Роуден-роуд, синий батут на заднем дворе, стулья на веранде, мангал, барбекю… С тех пор, как ясным августовским полднем спутник сделал этот снимок, дом ничуть не изменился. Счастливые времена, когда не было ни Паноплий, ни Пленитуд. Ни странников между мирами. Ни Инфундибулума, ни Ордена.

Неожиданная мысль иглой вонзилась в сердце: позвонить домой. Номер есть в записной книжке.

Палец завис над экраном. Звонки наверняка отслеживают. Из-за минутной слабости весь его план пойдет насмарку. Эверетт пролистнул страницу, ощущая физическую боль. Надо позвонить! Сказать, что он жив и здоров. Колетта. Эверетт верил ей, как верил, что элегантный и хрупкий Ибрим Хой Керрим — враг Шарлотты Вильерс и Ордена. Но Колетта слишком близко к Полу Маккейбу и его шайке. Однажды она уже спасла Эверетта, когда Шарлотта Вильерс чуть не помешала ему переместиться на Землю-3. Наверное, с Колетты глаз не спускают. Если она еще в проекте, в колледже, если она еще жива. Рюн. Рюн Спинетти. Лучший друг. Он ведь видел другой мир — на карте памяти, которую Колетта дала Эверетту в тот вечер в японском ресторане. Отправить ему сообщение? Эверетт задумался. Сколько информации можно вместить в сто шестьдесят символов?

Передай маме: я в порядке. Отец в порядке. Разве это неправда? Технически, теоретически, где-то в случайной вселенной. До связи. Что еще?

— Опять французы, — сообщил Шарки. — Диспетчер аэропорта Шарля де Голля предостерегает нас от вторжения в его воздушное пространство.

— Мистер Сингх?

Отправить. Телефон издал слабый сигнал. К добру или к худу, сообщение ушло. Затем Эверетт снова вызвал на экране карту, приблизил звездочку, обозначавшую его местоположение, и прокрутил вперед, куда их сносило ветром.

— Есть!

Все головы повернулись к нему. Эверетт шагнул к большому обзорному окну и настроил увеличитель. Капитан Анастасия встала у него за спиной. Он подвел увеличитель к ней. Темные стекла очков скрывали глаза, но губы капитана Анастасии слегка раздвинулись, и Эверетт услышал легкий вздох — слабое подобие его «есть».

— Мистер Сингх, кажется, вы вновь нас спасаете.

Зафиксировав координаты, капитан Анастасия сняла линзы с кронштейна, отнесла к приборной панели и вбила данные в компутатор Сен.

— Давай туда, Сен.

— А что там, ма?

— Электричество.

— Скажи ей, пусть сдвинется маленько вперед, да потише, не то задену провода! — голос Макхинлита пробивался сквозь вой ветра в тросах. — Боюсь, что в жареном виде я жестковат.

Корабельный механик, словно живой маятник, висел на конце кабеля с разъемом для зарядки. Пятьюдесятью метрами выше Эверетт смотрел на него через отверстие люка. Под Макхинлитом тянулись провода напряжением в четыре тысячи вольт, а в пятидесяти метрах под ними расстилалась жесткая равнина северной Франции.

Эверетт оторвал левую руку от опоры и взял переговорное устройство. Правая ладонь сжимала рычаг лебедки. Ветер врывался в люк, норовя забраться под одежду. «Только вниз не смотри», — велела ему Сен, когда они удирали по крышам в Большом порту Хакни. Но что делать, если ты должен смотреть вниз? Держись, парень! Вспомни, как перепрыгнул с поверженного «Артура П.» на посадочный трап «Эвернесс», вспомни, как утер нос этим Бромли! К тому же, при таком ненастье внизу почти ничего не видать. Считай, что никакой земли там нет.

— Сен, вперед, только не гони.

— Бонару.

Сен нежно коснулась рычагов, но рывок чуть не выбросил Эверетта наружу. Он едва не выпустил рычаг лебедки. Макхинлит закачался в небе совсем близко от линии. Если кабель коснется сразу двух проводов, случится короткое замыкание. Двадцать пять киловольт обратят тебя в пепел, даже охнуть не успеешь. Но и позволить Сен протащить Макхинлита дальше нужного места тоже нельзя.

— Полная остановка, Сен.

У воздушных кораблей нет тормозов. Сен могла удерживать дирижабль на месте, давая задний ход, а это требовало времени и пространства, но с ними Эверетт умел управляться, ведь время и пространство относительны.

Бешеные раскачивания Макхинлита затихали. Эверетт помнил про гармоническое колебание. Период колебания маятника всегда занимает одинаковый период времени: размах длинный и быстрый вначале, короткий и медленный в конце. Простой фундаментальный принцип — Теджендра рассказывал ему, что в шестнадцатом веке Галилей, наблюдая в Пизанском соборе за качающейся на цепи лампой, измерил период колебания с помощью ударов собственного пульса. Но мог ли Эверетт вообразить, что когда-нибудь будет наблюдать, как живой человек, раскачивающийся на конце провода, свисающего из трюма постстимпанковского дирижабля на электрической тяге, продемонстрирует ему действие этого принципа?

Макхинлит поднял голову и подмигнул. Оранжевая перчатка поднялась и снова опустилась. Ниже. Не отрывая глаз от механика, Эверетт включил рычаг.

Макхинлит не касался основного кабеля напрямую, оседлав соединенный с ним трос. Подключив конвертор к линии, он должен был подняться наверх и собственноручно завершить операцию. Задача Эверетта состояла в том, чтобы опустить Макхинлита на расстояние вытянутой руки от проводов.

Оранжевая перчатка похлопывала воздух: ниже, еще ниже. Предательский резкий ветер то относил Макхинлита, то снова швырял его на провода. Ниже. Перчатка замерла. Стоп. Эверетт с силой надавил на кнопку. Макхинлит с трудом отстегнул от пояса стержень в виде крюка. Пальцы в изолирующих перчатках не слушались. Стоит уронить крюк — горячий штырь, как говорили аэриш, — и Макхинлит замкнет цепь собой, получив ощутимый удар током. Эверетт знал физику. По-настоящему цепь замкнется только тогда, когда кабель коснется земли, но и в линиях электропередачи, и в самой «Эвернесс» накопилось достаточно статического электричества. Его заряды различны; когда Макхинлит подсоединит дирижабль к линии, они уравняются. Еще как уравняются.

Макхинлит бросил крюк. Недолет. Снова бросил, и снова промах. Третья попытка — и крошечная молния пробежала между крюком и линией электропередачи.

— О нет! — раздался возглас Сен в наушниках. — Он горит, Эверетт, спасай его!

В рубке капитан Анастасия, Сен и Шарки разрывались между трюмом и радаром. Поднятые по тревоге истребители могли показаться каждую секунду.

— Не волнуйся, — сказал Эверетт в переговорное устройство. — Так и должно быть.

Зацепившись за провод, Макхинлит подтянулся, пристегнувшись карабином к силовой линии в четыре сотни киловольт.

Эверетт понимал страхи Сен. Однажды она уже потеряла дом и семью, когда капитану обреченного дирижабля «Фэйрчайлд» пришло в голову зарядить батареи от неортодоксального источника энергии.

Тем временем Макхинлит продолжал сражаться с разъемом, пытаясь зажать клеммы. Подумать только, полмиллиона вольт, рассуждал Эверетт, но ни механику, ни команде ничего не грозит. Как не грозит птицам, присевшим на провода.

В наушниках раздался голос капитана Анастасии:

— Готовы к зарядке? На радаре Шарки появились аэропланы. На мой вкус, слишком близко.

Эверетт услышал низкое гудение истребителей и бросил взгляд в бездну. Макхинлит поднял два пальца. Эверетт запустил механизм лебедки. Макхинлит отбросил разъем, присосавшийся к проводу, словно медная пиявка, в мгновение ока взлетел наверх, вынырнул из крошечного люка и лихо отстегнул страховочные ремни, одной ногой продолжая висеть над крохотным прямоугольником неба. Неверное движение — и он камнем рухнет вниз. Эверетт был отличным вратарем, умел думать в нескольких измерениях, однако для того, чтобы обрести эту повадку аэриш, привыкших в нескольких измерениях жить, ему потребовались бы годы.

Он не собирался тратить на это годы.

— Настоятельно рекомендую, — подмигнул Макхинлит. — Близкое соседство с линиями электропередачи придает жизни небывалую остроту. У меня до сих пор по всему телу мурашки. Ладно, побежали!

Он поманил Эверетта за собой. Вжав головы в плечи, они протиснулись между рядов батарей, загромождавших грузовой отсек. Дирижабль был на волосок от гибели, и Сен тратила последние ватты, чтобы удерживать его над линией электропередачи. В противоположном углу трюма располагался еще один люк. Здесь хранился второй кабель. В Большом порту Хакни «Эвернесс» просто подключалась к сети с помощью кабелей, становясь огромной розеткой. Заземляющий кабель висел прямо над головами Эверетта и Макхинлита.

— Прежде, чем я нажму на кнопку, скажи, ты уверен? — спросил Макхинлит.

— Во Франции стандартное напряжение в высоковольтных проводах составляет четыреста киловольт. Я смотрел в сети.

Такого выражения в мире Макхинлита не было.

— То есть в Интервебе. Остальное — элементарные расчеты.

— Как раз твои элементарные расчеты меня и смущают.

— Ты же сам говорил, что понижающий трансформатор справится.

— Дилли-долли. И если нас разнесет в щепки, словно колесо Екатерины, винить мне будет некого, кроме себя.

Эверетт хотел было возразить, что с математикой спорить бесполезно, а результат всегда будет верным, если верны исходные данные, но вой истребителей мешал говорить и дышать, заполняя все окружающее пространство. Эверетту еще не доводилось находиться так близко к работающему турбореактивному двигателю. Звук распорол небо от края до края, вонзившись в самое сердце «Эвернесс».

— Ладно, деваться некуда! — проорал Макхинлит, когда вой моторов французских истребителей стал удаляться, и нажал на кнопку.

Люк открылся, кабель упал вниз. Макхинлит и Эверетт не сводили глаз с квадратного отверстия под ногами.

— Смотри в оба, — сказал Макхинлит, — зрелище будет то еще.

Кабель со скрежетом разматывал катушку, пока не исчез в ослепительной вспышке. Грохот сотряс дирижабль. Оснастка, тросы, каждый сантиметр металла и карбоволокна вспыхнули призрачными огоньками. «Огни святого Эльма», — вспомнил Эверетт. Электрическая дуга выгнулась в пустоте между падающим кабелем и землей. Ток шел, батареи заряжались!

— А теперь дуй в рубку, шпарь свою дилли-долли магию! — рявкнул Макхинлит, натягивая очки.

Сквозь лабиринт батарей Эверетт бросился наверх. Казалось, аккумуляторные ящики гудят и светятся. Кожу покалывало, словно по ней бегали крохотные электрические паучки. В воздухе потянуло озоном — запах, вызывающий в памяти летние ярмарки. Все вокруг ожило, «Эвернесс» словно расправляла плечи после долгого сна.

— Мы обесточили почти весь северо-запад Парижа, — изумленно промолвил Шарки, когда Эверетт вбежал в рубку.

Капитан Анастасия не обернулась.

— Может быть, на сей раз мы уйдем, не хлопая дверью, мистер Сингх? — спросила она.

Эверетт открыл планшетник и запустил Инфундибулум. Сен коротко кивнула ему, сосредоточенно удерживая дирижабль на месте. Ее пальцы бегали по пульту с проворством музыкантши, взгляд скользил от монитора к монитору. Над губой Сен блестела капелька пота. Эверетту захотелось стереть ее подушечкой пальца. Усилием воли он выбросил из головы эту мысль.

— Нужно кое-что посчитать. Это не простое перемещение из точки в точку. Придется совместить координаты в двух разных мирах.

Он не стал говорить, насколько сложны вычисления, включавшие преобразование Фурье. Его школьный учитель математики даже не слыхал о таком. Эта операция сопоставляла функции вещественной переменной с другой функцией вещественной переменной.

— Они возвращаются, — доложил Шарки.

Эверетт поднял глаза от экрана, где запустил программу «Матика», с помощью которой проводил вычисления с Инфундибулумом, и успел заметить, как в небе промелькнули серебристые крылья истребителей, идущих на второй заход.

— Нас взяли на мушку.

— У меня все под контролем, — сказал Эверетт. Преобразование Фурье в неэвклидовом пространстве… Он ввел координаты «Эвернесс» в этом мире. Результат выскочил мгновенно, но требовалось сопоставить нынешние координаты с координатами цели, причем учесть такие параметры, как кривизна земной поверхности. Ошибешься в одну сторону — и дирижабль окажется выше расчетной высоты и взорвется от перегрузки. Ошибешься в другую… Впрочем, что толку об этом думать? Ты же сам сказал Макхинлиту, что с математикой спорить бесполезно.

Снова вызвав Инфундибулум, Эверетт ввел результат преобразования. Коды Паноплии кружились и вращались. Есть! Эверетт выделил код и скопировал его в окошко контроллера. Приборная панель загорелась зеленым.

— Все готово к прыжку.

— «Он избавляет и спасает, и совершает чудеса и знамения на небе и на земле», — пробормотал Шарки.

Капитан Анастасия спросила в переговорное устройство:

— Вы готовы, мистер Макхинлит?

— И к полету, и к прыжку.

— Мистер Сингх…

— Минуточку! — проорал Макхинлит. — Мне бы вернуть назад кабели!

Капитан Анастасия выругалась про себя.

— Сколько?

— Две минуты.

— Выполняйте. Сен, стоим на месте. Мистер Сингх, по моей команде. Мистер Шарки, как далеко от нас аэропланы?

— Они уже здесь, — промолвил Шарки, и корпус дирижабля вздрогнул, когда три сверкающих истребителя вынырнули из ниоткуда и пронеслись прямо над ними, злобно завывая моторами. Эверетт невольно пригнулся. Капитан Анастасия осталась стоять у обзорного окна.

— Ах, хороши, — прошептала она.

— Снова диспетчерская, — сказал Шарки. — Либо мы немедленно приземляемся, либо они нас сбивают.

— Кабели на месте, — отрапортовал Макхинлит. — Можем трогаться.

— Эверетт, все в ваших руках.

Он нажал на кнопку.

Не хватает звука, подумал Эверетт. Шума двигателей, как в «Вавилоне-5», когда космический корабль выходит из гиперпространства, или жалобного рыка динозавра, как в «Докторе Кто», когда Тардис дематериализуется. Одна белизна… и вот ты уже в другом мире.

— Ты что-то сказал, Эверетт Сингх? — спросила Сен.

— Нет.

— Странно, я отчетливо слышала.

— Я ничего не говорил.

— Может, и не говорил, но какой-то звук издал.

— Звук?

— Похоже на вууум.

— Что?

— Вум. Только долгий. Вууум.

— Никакого вууума я не издавал.

— Нет, издавал, издавал, издавал!

— Прыжок повредил твой слух. — Эверетту пришлось покривить душой. Он издал звук. Вууууум. Звук, с которым дирижабль перемещается в другой мир через портал Гейзенберга. И хотя Сен надулась, Эверетт заметил, что капитан Анастасия улыбается.

Вууум, прошептал он одними губами.

Снег засыпал город. Поначалу Эверетт не узнал свой Лондон, свой Тоттэнхем, затем тени, очертания и снежная каша сложились в знакомый силуэт. Вот Нортумберленд-роуд, а вот грузовики и платформы Энджел-роуд-стейшн. Мертвое водяное око — Локвудский резервуар, а это площадь справа от Хай-роуд. По субботам они с отцом часто гуляли по Хай-роуд.

Эверетт притянул монитор и кликнул на камеры фюзеляжа. Прямо под ними расстилались засыпанные снегом трибуны и квадрат зеленого газона.

— Есть! — прошептал Эверетт. Математика не подвела, «Эвернесс» зависла прямо над стадионом.

— Где мы? — спросила Сен.

— Уайт-харт-лейн. — Эверетт ощущал себя могущественным и непобедимым, словно только что заколотил мяч между столбиками ворот внизу.

Сен смотрела вопросительно, и он пояснил:

— «Тоттенхэм хотспур». Единственное место в городе, где никто в нашу сторону и не взглянет. Рекламный дирижабль все время висит над стадионом. Спрячемся на самом виду. А когда они сообразят, нас и след простынет.

— А зачем мы здесь, мистер Сингх? — спросила капитан Анастасия.

— Здесь моя семья, — ответил Эверетт, — я прилетел за ними.