Таймер на кухонной плите в доме Рюна показывал 03:45. Мама Эверетта не ладила с любыми устройствами, отмеряющими время. Только Эверетт ей все настроит — часа не пройдет, мама как-нибудь да ухитрится напрочь сбить настройки. А у мамы Рюна все синхронизировано: плита, цифровой радиоприемник, микроволновка, секунда в секунду.

Холодильник гудел так громко, что, казалось, разбудит весь дом. Эверетт, спотыкаясь и налетая на предметы, выбрался из спальни, а пока он крался вниз по лестнице, каждая ступенька скрипела, но Спинетти — шумное семейство, никто и не проснулся. Эверетт налил себе сока из холодильника и при свете десятка цифровых часов открыл «Доктора Квантума».

Коснулся пальцем иконки Инфундибулума. Одно движение — и вся папка отправится в корзину. Исчезнет из всех вселенных разом. Эверетт не сомневался, что этот экземпляр — единственный. У него уже сложилась теория. Папа что-то разглядел среди мерцающих облаков данных и создал на этой основе ключ, открывающий портал в любой мир Паноплии. Точно и надежно. Из-за этого папу и похитили. Он боялся чего-то подобного, и потому спрятал результат своей гениальной догадки. Неужели он думал, что они так и успокоятся? Колетта права — пока существует Инфундибулум, Эверетт не будет в безопасности, а с ним его друзья и родные. Избавиться от программы, и дело с концом. Палец Эверетта замер над иконкой.

Надо бы ее удалить. Ну правда, надо. Обязательно нужно.

Эверетт дважды коснулся экрана, и перед ним возникли сияющие полотнища множественной вселенной. Теджендра мог бы и сам удалить программу. Так было бы вернее. А он прислал ее Эверетту, зная, что ставит под удар свою семью. Теджендра, как всякий истинный пенджабец, был прежде всего отцом. Для него семья — это все. Значит, здесь не просто данные. Что-то еще скрывается среди туманных миров Паноплии.

Эверетт чувствовал, как проекции порхают вокруг него стайкой зимних скворцов. Призрачные миры… Иные города, иные кухни. И только в этой одной сидит Эверетт Сингх, держа в руках ключ от всех прочих вселенных. Он протянул руку, открыл Инфундибулум и ухватил в горсть сколько поместилось миров. Повертел цифровые облака вправо-влево, закрутил, переплел сверкающими лентами кода, разделил надвое и бросился в разрыв реальности — бездонную пропасть, полную ослепительного света. Вселенные вверху, внизу, спереди и сзади, со всех сторон. «Что ты здесь увидел, папа?»

Бесконечные числа, бесконечные вселенные. Здесь можно кружиться веками и так и не заметить, что же связывает один код с другим.

Связывает!

Смуглые руки и начищенные до блеска коричневые ботинки. Теджендра держал свою обувь в идеальном порядке. Болтающиеся концы шнурка и руки, связывающие их узлом. Зачем мне это показали — недоумевал Эверетт, сидя у экрана в комнате Рюна. Параллельные вселенные, чуждые пейзажи, альтернативная география, а потом вдруг человек завязывает шнурки от ботинок. Само собой, это зашифрованное послание.

Узел — это линия, образующая петли в трех измерениях. Узлами занимается особый раздел математики: топология, наука о телах и поверхностях, а также о том, как с виду совершенно различные объекты могут трансформироваться друг в друга. Три — наименьшее число измерений, позволяющее завязать узел. Одномерное пространство — это прямая. Там просто негде обернуть линию вокруг себя и пропустить свободный конец через петлю. Вперед-назад, и больше никаких направлений. Двумерное пространство — круг на плоскости. Можно изогнуть линию, соединив концы, но пропустить один под другим все равно не получится, так что узел завязать опять-таки нельзя. Есть направления вперед-назад, вправо-влево, не хватает направления вверх-вниз. Чтобы завязать узел, необходимо как минимум три измерения — вперед-назад, вправо-влево, вверх-вниз. Однако измерений может быть и больше. Лишь бы была дополнительная размерность, чтобы через нее протащить свободный конец шнура.

Эверетт всегда умел думать более чем трехмерными образами. Папа изумлялся, а Эверетт не мог объяснить, как это у него получается. Обычно люди годами, десятилетиями учатся мысленно выходить за пределы трех измерений. «Я просто это вижу», — говорил Эверетт. Точно так же, как он видел закономерности и связи между вещами, казалось бы, совсем не связанными между собой. Точно так же во время школьных матчей он видел, что сейчас Йоланди отпасует мяч вон туда, а Рюн пробьет в правый нижний угол. Одно измерение, два, три, четыре… Пять, шесть, семь — кто больше?

Эверетт коснулся экрана, выцепил кусочек Инфундибулума, повертел туда-сюда, посмотрел под разными углами. Потянул — фрагмент превратился в длинную цепочку кода. Прибавив увеличение, Эверетт разглядел, что коды, начинающиеся с одинаковой последовательности символов, объединяются в пучки, а вот между соседними пучками никакой закономерности разглядеть не удавалось. Эверетт скопировал первые девять цифр кода и задал по ним поиск. Среди колеблющихся занавесей высветились несколько пучков кода. Эверетт подсоединил выбранную вначале нить к ближайшему кластеру. Зацепилась! Порядок из хаоса. Эверетт выполнил быстрое сохранение и стал искать глазами следующий участок похожего кода. Есть! А на той петле, что у него только что образовалась, тоже нашлись аналогичные участки. Продеваем шнурок в петлю… Получается узел.

Первые узлы давались трудно. Эверетт так напряженно вглядывался в экран, что заболели глаза. Снова и снова он смаргивал невнятицу символов и чисел. Чтобы отвлечься, смотрел на неяркие спокойные огоньки таймеров в темной кухне. Четыре тридцать восемь. Постепенно, с ростом числа узлов, Эверетт начал лучше понимать, что он ищет. Начали проясняться закономерности. Под его руками узлы связывали между собой реальности. Эверетт засмеялся. Все сходится! И совсем не трудно. Просто удивительно, до чего легко! Его пальцы метались по экрану, подхватывая все новые и новые участки Инфундибулума, нащупывали точки связи и соединяли их, протягивая нить через размерность более высокого порядка. Провести сверху, потом подсунуть снизу и в обратную сторону…

Эверетт выпрямился. Посмотрел на экран. Вот она, множественная вселенная. Но картина еще не полна. Осталось одно последнее преобразование. Эверетт дал максимальное увеличение, подцепил участки с одинаковым кодом — теперь это у него получалось интуитивно — и провел математическое преобразование, связывающее их в единый узел. Узел, состоящий из узлов. Чем глубже в него погружаешься, тем сложнее узлы. Внутри больше, чем снаружи. Инфундибулум.

Эверетт встал. За окном прогромыхал по Родинг-роуд последний молочный фургон. Шесть часов семь минут. Скоро проснутся хозяева дома. Эверетт налил себе еще сока и окинул взглядом творение рук своих. Что же он такое сделал? Взял точки данных и сплел из них карту — не плоскую, не двумерную и даже не свернутую в трехмерный цилиндр. Семимерную карту, завязанную узлом. Карта — самое ценное во всех мирах. Эверетт ее сделал. И ни одна живая душа в этом доме, на этой улице, никто из его родных и друзей, даже суперкомпьютерный маньяк Рюн не может оценить его достижение.

Эверетт провел рукой по экрану, сворачивая Инфундибулум в клубок. Можно так, а можно вот этак — любым способом, как захочу. Я могу отыскать любую точку в любом из миров. Эти нити — не просто случайные обрывки кода. Все они что-то значат.

— Папа, что я должен со всем этим сделать? — спросил он вслух.

И не успев задать вопрос, сам понял ответ. Колетта сказала, что Теджендру, скорее всего, утащили в другую вселенную. В какую? Как работает портал Гейзенберга? По принципу резонанса. По сходству участков кода. Нужно соединить вместе карту и портал.

— Приходи за мной, вот что ты хотел сказать, — прошептал Эверетт.

Потрескивали батареи центрального отопления. Что-то гудело в трубах. Эверетт не замечал, до чего он замерз. Его сковал холод междумирья.

Эверетт включил скайп. Вызванный номер ответил не сразу.

— Эверетт? Как ты рано.

— Профессор Маккейб, помните, вы сказали позвонить, если получу что-нибудь от папы? Ну вот, я получил. Наверное, вам надо это увидеть.