— Это я, — прошептал знакомый голос, после чего сильные руки втащили Карен в неосвещенный класс.
Она ударилась о парту, кое-как выпрямилась, а Грег плотно закрыл дверь.
Помещение было залито лунным светом, выхватывавшим из темноты парты, столы, классную доску, картины на стенах, какие-то объявления на стенде. Карен чувствовала, как руки Грега сжимают ей предплечья, смотрела в его измученные глаза.
В первый миг она испытала неимоверное облегчение. С тихим стоном она припала к его груди, вцепилась пальцами в рубашку. Должно быть, так цепляется потерпевший кораблекрушение за обломки корабля. Карен слышала, как бьется сердце мужа. «Он жив, — думала она. — Жив и здоров. Моя жизнь не кончена. Еще есть надежда». До этой минуты Карен боялась даже самой себе признаться, что безумно тревожится за него. И вот сейчас его сильные объятия словно возвращали ей жизнь и надежду.
Но миг блаженства продолжался недолго, его вытеснила ослепляющая ярость.
Карен вспомнила все, что было накануне, и крикнула:
— Пусти меня!
— Пожалуйста, милая, не кричи, — тихо проговорил он.
— Убери руки!
Грег разжал объятия и развел руки в стороны, словно отец, который учит маленького ребенка кататься на двухколесном велосипеде, готовый подхватить его в любой момент.
— Ради бога, Карен, выслушай меня.
Ее плечи все еще ощущали тепло его рук. Карен никак не могла разобраться в нахлынувшем на нее потоке чувств.
— Ты, подонок… — прошипела она, теряя голову от вновь нахлынувшей на нее обиды.
Самое ужасное — его предательство. У Карен было такое чувство, что она сейчас захлебнется от гнева.
— Господи, как же я тебя ненавижу!
Он даже глазом не моргнул. Смотрел на нее строго и серьезно, его темные глаза в лунном свете были похожи на ониксы. На лице Грега застыло выражение скорбной решимости. Карен ожидала, что он начнет просить у нее прощения, поэтому его следующие слова застали ее врасплох.
— Карен, у меня нет времени на извинения. У меня нет времени на чувства. Я знаю, что к тебе приставлен полицейский. Через пару минут он отправится тебя разыскивать. Поэтому слушай меня внимательно.
Карен замолчала, пораженная.
Увидев, что она готова его выслушать, Грег скороговоркой сказал:
— Мы не можем сейчас говорить ни о Дженни, ни о том, что случилось много лет назад.
— Да как ты смеешь…
— Я не убивал Линду, — перебил ее он. — Я должен рассказать тебе, как было дело. Кто-то расставил для меня ловушку. Этот человек знал обо мне и Линде, о нашем прошлом. Той ночью я был у нее в номере. Я просил ее не раскрывать нашу тайну, и она согласилась. Я предложил ей денег, но она ответила, что вовсе не собиралась заниматься вымогательством. Еще она сказала, что Дженни чудесная девочка, что мы с тобой ее прекрасно воспитали, что она приняла правильное решение, когда доверила нам своего ребенка.
— Это просто поразительно! — не выдержала Карен. — Мы с Дженни были для вас двоих какими-то пешками, которые вы передвигали по своей шахматной доске, как вам заблагорассудится. Ах, скажите, пожалуйста, — она сделала правильный ход. Я так за нее рада! Это для меня такое счастье!
— Я уже сказал тебе, что сейчас не время об этом говорить, — резко оборвал ее Грег.
В его голосе звучало такое напряжение, что Карен поневоле подчинилась.
Грег придвинулся к ней вплотную и сказал:
— Карен, я знаю, что ты хочешь сказать мне очень многое. У тебя есть на это полное право. На твоем месте… На твоем месте я, мягко говоря, хотел бы меня прикончить.
— Ты не учи меня, что я должна думать и что я должна хотеть, — прорычала Карен. — Сначала затыкаешь мне рот, а потом… Что ты вообще здесь делаешь?
— Я помнил, что сегодня день репетиции хора. Решил рискнуть — вдруг удастся с тобой встретиться.
— Зачем?
— Мне нужна твоя помощь.
Карен недоверчиво посмотрела на него.
— Чем я могу тебе помочь?
— Только ты и можешь. Ты мой лучший друг на свете.
«Никакой я тебе не друг, — подумала она. — С друзьями так не поступают».
— Грег, если наша судьба тебе не безразлична, сдайся полиции. Нас осаждают днем и ночью, полиция не дает нам покоя, и все из-за тебя. Перестань нас мучить.
— Послушай, Карен, кто-то подбросил ко мне в микроавтобус окровавленный ключ из мотеля, чтобы полиция нашла его и арестовала меня. Я должен выяснить, кто это сделал, иначе у меня не будет ни малейшего шанса выкарабкаться. Ты сама это знаешь. Помнишь, ты говорила, что Линда появилась у нас в городе не просто так. Ты была права. Я спросил ее, зачем она приехала, и она сказала, что ей нужно кое с кем свести счеты. Когда я был у нее в комнате, зазвонил телефон, и она договорилась с кем-то о встрече в баре. Той же ночью ее убили. Я слышал, в каком баре они встречаются. Когда она повесила трубку, то сказала: «А вот и он, мерзавец». Я не стал задавать ей никаких вопросов, решил, что это не мое дело. Меня интересовало только одно — чтобы она не угрожала моему семейному счастью.
Карен бросила на него холодный взгляд, словно давая понять, что ей совершенно безразличны его переживания. В тот момент это было действительно так.
— Расскажи об этом полицейским, и они сами будут искать человека из бара.
— Неужели ты думаешь, что мне поверят после того, как я столько врал?
Карен издала какой-то странный звук, нечто среднее между всхлипом и смехом.
— Нет, — покачала она головой. — А если я немедленно не вернусь в зал, сюда заглянет полицейский.
— Карен, подожди минутку, — взмолился он. — Я обязательно должен найти человека, с которым Линда встречалась в ту ночь. Но для этого мне понадобится ее фотография — та самая, которую Дженни повесила у себя в комнате на зеркало. Это недавний снимок. Тот, который напечатан в газете, взят с выпускной фотографии, Линду там узнать невозможно. Мне нужно будет беседовать с людьми, показывать им снимок. Я обязательно найду кого-то, кто видел их вместе.
— Это безумие. Тебя сразу схватят.
— И все же я должен попытаться.
— Ты что, хочешь втянуть Дженни в свои проблемы? Она и так, наверно, полжизни проведет теперь на кушетке у психоаналитика, пытаясь разобраться в той лжи, которой ты ее окружил.
Лицо Грега исказилось:
— Она меня ненавидит, да?
Немного поколебавшись, Карен ответила правду:
— Нет. Как это ни странно, она проявляет невероятную выдержку.
У него на глазах выступили слезы.
— Вот это девчонка, — хрипло сказал он.
Карен отвернулась от него. Это был ее муж, ее спутник жизни. Каким истерзанным и загнанным он был сейчас. Карен ощутила непреодолимое желание обнять его, приласкать, утешить, но отогнала искушение прочь. «Я схожу с ума», — подумала она.
— Зря ты здесь остался, — мягко сказала она. — Лучше бы тебе было убежать. Тебя обязательно схватят. Раз ты не собираешься сдаваться полиции, уноси ноги как можно дальше отсюда. Уезжай в Канаду. Чего ты добиваешься? У тебя есть крыша над головой? Что ты ешь?
— Я все время перемещаюсь с места на место. А уехать отсюда я не могу. Все, ради чего я живу, находится здесь. Мне нужен шанс, чтобы снять с себя подозрение. Для этого мне необходима фотография.
Лицо Карен посуровело.
— Если ты все же решишь помочь мне, — быстро продолжил Грег, — оставь снимок в нашем тайнике, в беседке. Я буду заглядывать туда каждое утро.
Он подошел к окну, вскарабкался на подоконник.
— Я люблю тебя.
Она услышала, как он приземлился снаружи, открыла дверь класса и вышла в коридор. За углом Карен чуть не столкнулась с полицейским.
— Где вы были? — набросился он на нее.
— В туалете, — неприязненно процедила Карен.
— Я заглядывал туда. Вас там не было.
Внутри у нее все похолодело.
— Там кончились бумажные салфетки, и мне пришлось сходить за новыми. Такое объяснение вас устраивает?
Ее поразила легкость, с которой она сочинила эту ложь.
Молодой полицейский покраснел.
— А теперь прошу прощения, но я хотела бы вернуться в зал, — ледяным тоном сказала ему Карен.
Экерман пропустил ее, и Карен на негнущихся ногах прошла к своему месту. Она уже ненавидела себя за то, что не выдала Грега полиции. Надо было закричать. Зачем она вообще его слушала? Карен осторожно осмотрелась по сторонам. Дженни не должна знать, что она видела Грега. Следует вести себя так, словно ничего не произошло. Карен подумала, что вряд ли сможет уснуть этой ночью. Сердце билось так сильно, что она даже испугалась — вдруг услышат сидящие рядом мамаши?
Валери Макхью в черных обтягивающих джинсах и яркой майке явилась в полицейский участок в сопровождении своей матери, коренастой дамочки в вязаном костюме. У обеих изо рта торчали сигареты. Айда Пенс (так звали мамашу) покачала седой головой, порылась в кармане и вручила дежурному полицейскому квитанцию, из которой следовало, что залог за Эдварда Макхью внесен.
— Я не понимаю, чего ты с ним возишься, — устало сказала она дочери. — От него одни неприятности. Всегда был никчемным мужичонкой, таким и останется.
— К кому же ему еще обратиться, если не к нам? — жалобно спросила Валери. — Да и дети его любят.
— Минуточку, — сказал полицейский, закончив изучение бумаг.
Потом встал и скрылся за дверью, где располагались камеры и комнаты для допроса.
— Ведь он больше не живет с тобой, — не унималась Айда. — Не знаю, зачем я тебе помогла. Гнил бы себе в тюрьме, и черт с ним.
— Теперь-то он наверняка будет жить дома, — с мрачным удовлетворением заявила Валери.
Ее мать страдальчески закатила глаза:
— Вот счастье-то. Слава богу, мои денежки пропадут не зря.
— Мама, мы тебе все вернем, честное слово.
— Ага, как бы не так.
Филлис Ходжес, сидевшая на жесткой скамье в приемной с тех самых пор, как в участок доставили задержанного Эдди, разглядывала обеих женщин без особого интереса. До нее еще не дошло, что человек, о котором они говорят, и есть наглец из мотеля, подглядывавший за ней в щелку, а теперь, с ее точки зрения, превратившийся в главного подозреваемого. Наверняка Линду Эмери убил он. Лейтенант Ференс обещал поговорить с ней после допроса, вот почему Филлис терпеливо сидела и ждала. Каково же было ее удивление, когда дежурный полицейский вывел из-за двери Эдварда Макхью. Лейтенант Ференс шел следом.
При виде этой процессии Филлис вскочила на ноги и возмущенно завопила:
— Как вы можете его отпускать? Этот человек подозревается в убийстве!
Валери, Айда и Эдди испуганно уставились на нее. Впрочем, Эдди тут же отвел глаза. Его теща скептически осмотрела ее с головы до ног.
— Неужели это та, за которой он подглядывал? — недоверчиво осведомилась она и покачала головой.
Валери окончательно стушевалась.
— И не забудь, Эдди, из города ни ногой, — сказал лейтенант. — Нам понадобятся твои показания.
Эдди, глядя под ноги, кивнул:
— Да, я понял.
— Нет, это просто возмутительно! — воскликнула Филлис.
— Пойдем, Эдди, — устало вздохнула Айда. — Я оставила машину в неположенном месте. Не хватало еще, чтобы на меня плюс ко всему штраф навесили.
Валери хотела взять Эдди под руку, но он оттолкнул ее и направился за тещей. Все трое скрылись, оставив позади облако табачного дыма.
Ференс подошел к Филлис, сел на скамью, жестом предложил ей присоединиться.
— Не хочу я сидеть! — с видом упрямого ребенка заявила Филлис. — Я хочу, чтобы свершилась справедливость. Этот тип запросто мог попасть в комнату Линды Эмери. Он наверняка за ней тоже подглядывал. Допустим, она застукала его за этим занятием, завязалась драка. А вы тем временем преследуете невиновного человека!
— Филлис, давай сначала ты сама решишь, кто у тебя главный подозреваемый, — терпеливо сказал Уолтер. — Сначала ты уверяла нас, что убийство совершила миссис Ньюхолл. Потом ты переключилась на мистера Ньюхолла, а теперь твой главный враг — мистер Макхью.
— Не смей разговаривать со мной в отеческом тоне, — с угрозой сказала Филлис. — Я уже выросла. Я больше не маленькая дочка Стена Ходжеса.
— Это я понимаю.
— Ты ведь не будешь спорить, что этот извращенец за ней наверняка подглядывал.
Уолтер обвел взглядом пустую приемную.
— Садись, садись, — сказал он.
Филлис упрямо выпятила подбородок, и тогда он добавил:
— Я тебе кое-что сообщу. Не для статьи, поняла?
Филлис тут же уселась рядом с ним. Мысленно она уже решила: ладно, в статью это не пойдет, а для книжки, может, и пригодится.
— Ну, что?
— Да, он подглядывал за Линдой Эмери. И он видел у нее в номере Ньюхолла.
Приятно было слышать, что безошибочный инстинкт репортера ее не подвел. Однако полученной информации журналистке было мало. Она сложила руки на груди и сказала:
— Подумаешь. Ньюхолл и не отрицал, что был в номере.
— Да, но он говорил нам, что пальцем не прикасался к Линде.
Филлис навострила уши.
— Макхью видел, как Ньюхолл ее ударил? Или поволок куда-то? А может быть, он просто говорит вам то, что вы хотите от него услышать?
Лейтенант встал.
— Неважно. Достаточно, если я скажу тебе, что мистер Макхью дал показания, которые окончательно подтверждают виновность Грега Ньюхолла.
— Уолтер, ну не мучай меня, скажи правду.
— Увидимся в суде, — коротко улыбнулся лейтенант. — Сначала, конечно, нужно будет арестовать Ньюхолла.
Филлис откинулась на спинку скамейки, пытаясь собраться с мыслями, а лейтенант встал и вернулся к себе в кабинет.
Итак, есть еще один свидетель, думала Филлис. Извращенец, случайно увидевший, как происходило преступление. Просто невероятно! Так и просится в книгу. Филлис вспомнила, что лейтенант сообщил ей эту информацию не для печати. Как тут быть, чтобы не попасть в неприятную историю? Что ж, всегда можно подать это в репортаже таким образом, чтобы читатель сам обо всем догадался. Все зависит от умения владеть фразой. Дальнейший план действий вырисовывался так: сейчас она отправится домой, покормит своих кошечек, а тем временем внутренне подготовится к мозговой атаке.