Стас с Нонной подъехали к ресторану «Харбин». Стас взглянул на неприятно знакомые вывеску и двери ресторана и подумал, что, наверное, он зря все это затеял, и Гуров точно его поругает. Даже не поругает, а будет орать долго, громко и, может быть, даже что-то разобьет.

– Только бы не о голову, – пробормотал он вслух.

– Ты что-то сказал? – Нонна прижалась к его плечу и попыталась заглянуть в глаза.

– Уже не помню, может, и сказал, а может, просто подумал вслух, – проворчал Стас и поставил «Мерседес» не рядом со входом в ресторан, а на противоположной стороне улицы.

– Ну, пойдем, Стасик, пойдем! – Нонна потянула его за рукав. – Почему ты не идешь?

– Мне хочется подумать, – признался Стас. – И не называй меня Стасиком!

– А зачем думать? – удивилась Нонна, напрочь игнорируя просьбу Стаса. – Ведь все уже ясно и так. О чем еще думать?

– Я не могу понять одной простой штуки, – признался Стас. – А жизнь меня учит, что простые штуки нужно понимать досконально. Иначе побьют. И больно.

– Так ты спроси у меня, и я все тебе быстро объясню! – пообещала Нонна. – И пойдем быстрее!

– Какой-то ресторан, какая-то студия, какие-то магазины, – перечислил Стас, – все это не тот бизнес, который можно назвать особо прибыльным. Какие же здесь есть особые интересы всех наших друзей, вроде того же Лористонова?

– Это у них нужно спросить!

– А скажи мне такую вещь, – попросил Стас, – много ли выпускниц этой студии устроились, ну, скажем, за рубежом? Или на хороших должностях в России?

– Я всех уже потеряла, но помню: кто-то работал в Думе.

– В Государственной думе? – Стас так удивился, что даже приоткрыл рот, но вовремя очнулся. – Как это в Думе? И кем?

– Ну, не в самой Думе, ты так не кричи. Не в Думе, а в каких-то конторах, которые от нее. Ну, пошли, пошли!

– Ладно, пошли, – смирился Стас. – Но имей в виду, что если что-то случится, то я не виноват!

– А что должно случиться?

– Если бы я знал.

Стас вышел из «Мерседеса», Нонна выскочила со своей стороны. Захлопнув дверки и поставив машину на сигнализацию, Крячко взял девушку под руку.

– Не боишься? – спросил он. – Ведь тебя здесь знают как женщину Ветринова? Скажут, что и два дня не прошло после его смерти, а она уже с другим ходит. Назовут нехорошим традиционным русским словом.

– Во-первых, я свободна, во-вторых, о том, что мы с Анатолием жили вместе, знают только несколько человек, в-третьих, мне наплевать, в-четвертых – еще раз наплевать!

– Доводы убедительные.

Они подошли к дверям ресторана «Харбин», и Стас, открыв дверь, пропустил вперед свою даму.

В холле стоял вместо Ванильчикова другой охранник в ярко-синей шелковой китайской национальной одежде.

– Добро пожаловать, – парень согнулся в псевдокитайском поклоне.

– И вам того же, – вежливо ответил Стас.

За стеклянными дверями, расписанными витражами с драконами, горами и долами, открылся зал. Сперва на Стаса обрушилась музыка. Это было что-то китайское эстрадное и слушалось неплохо.

В воздухе стоял непонятный тягучий аромат.

– Сандал? – спросил Стас у Нонны.

Она принюхалась.

– Кто ж их знает, – разумно ответила Нонна, – может, и сандал или какие другие сандалеты. Без понятия.

Улыбающаяся девушка, похожая на китаянку так же разительно, как и Стас на китайца, подвела их к свободному столику в углу, рядом с картиной, изображавшей то ли туман в горах, то ли пожар в городе. Пейзаж был умиротворяющий, и краски неяркие.

Полистав положенную перед ним папку с меню, Стас пододвинул ее Нонне.

– Я вот тут на чай согласен, – сказал он, показывая пальцем, – и… черт с ними, пусть будет «Битва Тигра с Драконом». Из чего это делается? Мясо, да?

– Битва? – Нонна полистала меню. – Да, конечно, из мяса кошки и змеи. А ты разбираешься! Молодец, не ожидала!

– Так, стоп, отставить! – Стас снова заглянул в меню. – А «утка по-пекински» – это же и есть утка? В смысле – птица?

– Да, это настоящая утка. – Нонна улыбнулась и объяснила Стасу, как маленькому мальчику: – Это специально откормленная утка. Не знаю, как их так откармливают, только жесткие, заразы, не угрызешь.

Стас затосковал, обводя взглядом помещение.

Декоративные деревянные решетки, идущие вдоль стен, напомнили ему какой-то фильм с Джекки Чаном, где такие штуковины ломались только от одного прикосновения. Посмотрев на довольно толстые рейки, из которых эти настоящие решетки были набраны, Стас подумал, что не хотел бы он испытывать их на прочность.

– Давай возьмем вот это, – Нонна толкнула Стаса локтем и отвлекла от мечтаний. – Это просто пельмени, но классные.

– Из кошки? Или из мышки? – поинтересовался Стас.

– Из курятины. – Нонна подняла голову и пальчиком поманила к себе официантку. – Тут нет некоторых специальных блюд, но я знаю, что из крыс китайцы делают неплохие блюда. Очень тонизирующие, как говорят.

– Ты пробовала? – осторожно спросил Стас.

– Нет еще, я больше по винам стажировалась в последнее время, – ответила Нонна.

Официантка подошла, Нонна сделала заказ, и тут к их столику подошел неизвестный Стасу мужчина.

– Эти господа – наши гости! – сказал он официантке, и та, с удивлением мазнув взглядом по ковбойским сапогам Стаса и его джинсовой рубашке, быстро убежала.

Мужчина поклонился и сел за столик.

На вид мужчине было лет сорок пять, он был среднего роста, с небольшими островками растительности на голове. Мужчина казался неуверенным в себе и робким.

– Привет, Саша! – Нонна кивнула и представила их друг другу: – Александр Ветринов, брат Анатолия, и Стас Крячко – полковник милиции. Он расследует смерть Анатолия. Говорят, это было убийство.

Александр Ветринов немного покраснел и, наклонив голову, пробормотал, как он рад познакомиться.

– Аналогично, – ответил Стас. – А я не ожидал вас тут увидеть. Мне почему-то говорили, что вы все чаще в магазинах своих появляетесь.

– По-всякому бывает, – ответил Ветринов и взглянул на Нонну. Стас заметил, что Ветринову Нонна нравится. А может быть, ему это просто показалось.

Ветринов помялся и спросил, начиная разговор:

– Вам нравится здесь, у нас?

– Пока не понял. Еще ничем не отравили.

– У нас такого не бывает.

У Стаса в кармане зазвонил сотовый телефон. Извинившись и помня, что Нонна прекрасно слышала все, что ему говорил Гуров по телефону, Стас встал и отошел от стола.

Это снова звонил Гуров.

– Новость слышал? – спросил Гуров.

– Пока нет, но уже готов услышать.

– Этот парень, которого ты под машину загнал на Ленинградском проспекте, он с наркотой связан. Как тебе это?

– А что значит «связан»? Где-то проходил?

– Два раза. Оба раза отпущен. Один раз – недостаток улик, во второй раз – отпущен под залог и сбежал.

– Больше не сбежит. Показания уже дает?

– Притворяется, что память потерял, – ответил Гуров. – Но это ненадолго, вспомнит все, что нужно. Кроме того, приблизительно ясно, откуда появилась та бутылка. Угадай с трех раз!

Стас посмотрел на разговаривающих Нонну и Ветринова и попытался угадать:

– Нонна купила?

– Нет, опер! Из отдела магазина «Гастрономия», директором которого числится младший Ветринов! Причем, как утверждает его заместитель, некая Светлана Владимировна, сам Ветринов-младший и взял эту бутылку два дня назад. Не факт, что именно эта бутылка и появилась у старшенького братца, но уже тепло, чует мое сердце, очень тепло. Эти показания Светлана Владимировна дала следователю. А мне она таких вещей не говорила. Ты где?

– В «Харбине», вместе с Нонной и с Ветриновым. Устраивает?

– Что-нибудь нарыл?

– Да так, чуть-чуть, – и Стас нарочито лениво произнес: – А твоя Светлана Владимировна, про которую ты мне говорил, сожительствует в грехе с Лористоновым. Это называется, кажется, гражданским браком. Или у нас все браки гражданские? Но все равно, представляешь, какой кошмар!? Жить с мужчиной и не быть с ним расписанной! Ты знал об этом?

– Вот это да! – воскликнул Гуров. – Это точно?

– Это мне Нонна сказала. Если соврала, как актрисе ей нет равных. И, кроме того, наш покойник был женат. Ты видел вдову?

– Да, видел! Такая помпезная мадамка! Ее бы разложить на лавке да выпороть крапивой!

– Сперва вдоль, а потом поперек? – предположил Стас.

– А ты умный, не дурак. Прямо мои мысли читаешь! – заметил Гуров. – Что еще? Или это все?

– Из того же источника мне сообщили, что вдова Ветринова – дочь той самой твоей Светланы, дающей интересные показания. Как это тебе?

На это раз Гуров промолчал.

– Алло! Ты куда провалился, патрон? Надеюсь, не в патронник? – спросил Стас и посмотрел на мощность сигнала, обозначенную на трубке. Связь была устойчивой.

– Спасибо, Стас, это все, что мне было нужно, – спокойно ответил Гуров и отключился.

Стас положил телефон в карман и вернулся к столу.

* * *

Гуров, вооруженный новой информацией, походил по кабинету вперед-назад и приказал вызвать к нему Ржевского.

Второй день уже этот парень парился в СИЗО при главке. И не потому, что он был самым опасным подозреваемым.

Гуров не верил в его виновность. Такие непутевые люди, как Ржевский, если иной раз и оказываются замешанными в каком-то криминале, то исключительно по причинам своего характера. Мягкого, слабого и податливого.

Гуров нарочно продержал Ржевского в изоляции, для того чтобы обрезать его контакты с внешним миром и подождать появления новых ниточек в деле Ветринова. Ниточки появились, Ржевский стал нужен и был вызван.

Гуров, ожидая прихода Ржевского, сварил кофе, снова залез в ящик стола к Стасу и снова обнаружил там пачку сигарет с зажигалкой.

Новость, переданная Стасом, что Лористонов оказался большей по значимости фигурой, чем казалось раньше, была настолько важной, что требовала дополнительных фактов. Кто мог бы лучше личного врача Ветринова прояснить некоторые моменты? Только сам Ветринов, но он был не в состоянии сделать это по более чем уважительным причинам. На втором месте была вдова Ветринова, Мари, как она сама себя называла, но общение с этой дамой было сложным делом. Гуров после разговора с Мари долго не мог однозначно решить: дура эта дама или просто сумасшедшая.

Когда он бывал в таком разладе с самим собой, то сразу начинал подозревать, что его провели или он что-то упустил.

Это «что-то» должен был ему помочь найти Ржевский.

Ржевского привели только через час. Как оказалось, в СИЗО был обед, и охрана ждала его окончания.

– Проходите, Илья Григорьевич, – Гуров поприветствовал молодого человека и отпустил конвой.

– Присаживайтесь, – полковник показал на стул, стоящий напротив его кресла, и сам встал, подходя к электрическому чайнику, стоящему в углу кабинета.

– Кофе хотите? – спросил он.

Ржевский недоверчиво посмотрел на Гурова.

– Решили сыграть в доброго следователя? – спросил он.

– Не дождетесь, – честно пообещал Гуров. – Так будете кофе или нет? В последний раз предлагаю.

– Тогда давайте, – Ржевский сел свободнее и покосился на сигареты.

– У вас забрали ваши сигареты? – спросил Гуров.

– Нет, просто они кончились.

– Курите. Все равно не мои, – Гуров налил кофе и поставил чашку перед Ржевским. – Сразу говорю вам, что есть возможность нам с вами расстаться уже сегодня, после окончания разговора.

Ржевский вздрогнул, хотел что-то сказать, но сдержался.

– Все зависит от того, как пойдет у нас разговор. Появились новые факты, и я хотел бы, чтобы вы ответили на ряд вопросов.

– Ну, как могу… – пробормотал Ржевский.

– А если этот разговор не получится, то нам с вами придется встречаться еще не раз, – пообещал Гуров. – Имейте в виду, я хочу получить полные и подробные ответы на свои вопросы, и мне есть, с чем эти ответы сравнить. Так что не будем тянуть резину. Поехали.

– Куда? – улыбнулся Ржевский.

– За правдой, куда же еще. Только пока виртуально поехали. Но не исключено, что придется съездить в реальности. Вопрос первый. Что вы можете мне сказать об отношениях двух братьев Ветриновых?

– Отношения как отношения. Как у братьев.

– У братьев могут быть разные отношения. От любви до вражды. Какой случай был тут?

– Мне кажется, что Анатолий Анатольевич как привык с детства опекать младшего брата, так и продолжал это делать. А Александр воспринимал это как должное. Он не сомневался, что брат подскажет, укажет и все объяснит.

– Они были друзьями?

– Они были братьями. Вот так правильно сказать.

– Хорошо. А какими были отношения у Ветринова с женой?

– Честно?

– Ну, еще бы! Только честно и никак иначе! Ведь врать грешно.

– Мне кажется, что никаких. Они, конечно, были в законном браке, но оставались настолько чужими людьми, что, мне кажется, даже с трудом терпели друг друга. Мари – это человек сцены, искусства, она вся – в каких-то своих мечтах. Не всегда адекватных нашему миру.

– Вы сказали «человек сцены». Она артистка?

– Да, она отыграла короткое время в театре на Малой Бронной. Ее то ли сократили, то ли выгнали, но она все равно себя считает великой артисткой. Второй этой… я не помню, как зовут ее кумира.

– Не важно, – усмехнулся Гуров. – Зато теперь стало понятно, почему Ветринов-старший хотел Нонну устроить в театр. Чтобы она была не хуже, чем жена. Оказывается, для Ветринова все это имело значение!

– Имело. Мне вообще кажется, что дело у них с Мари шло к разводу, потому что так, как они жили, жить нельзя.

– Можно, как видите, – заметил Гуров. – Можно.

– Согласен. Но недолго.

– Шло ли дело к разводу или не шло, вы точно не знаете, – Гуров не спросил, а констатировал, и Ржевский с ним согласился.

– Да, не знаю, – сказал он. – Но впечатление у меня сложилось такое.

– А как себя вела Светлана Владимировна, мать Марии?

– Как мать, как же еще! Пока все было нормально, она лебезила перед Ветриновым. Когда отношения ухудшились, стала против него интриговать.

– Вместе с Лористоновым?

– Дмитрий Олегович поумнее своей сожительницы, он вслух ничего не высказывал, только посмеивался.

– А вам не приходилось слышать, кого Анатолий Анатольевич видел в случае своей смерти наследником? Брата или жену? – задал Гуров один из важнейших вопросов.

– Никогда даже не слышал таких разговоров, – признался Ржевский. – Никогда!

– А сами как думаете?

– Но это же сложно! Как я могу знать?! Конечно, с Мари были сложности, но все-таки она оставалась его женой. С братом были хорошие отношения, но брат – это все-таки не жена.

– Логично. Вы слышали про ресторан «Харбин»?

– Это любимое место переговоров нашего президента! То есть, я хотел сказать, бывшего президента. И презентации там часто проходили. Те презентации, в которых руководство банка имело какой-то интерес.

– Ваш босс в этом ресторане мог быть спокоен по поводу отравлений? Если его брат там директор, то его вряд ли отравят? Так?

– Да, но почему вы Александра называете директором ресторана? – Ржевский нахмурился и недоверчиво посмотрел на Гурова, словно подозревая, что тот шутит.

– А разве это не так?

– Я никогда не задумывался об этом. Он постоянно бывал там, когда были и мы, но директор он там или просто один из приглашенных гостей – не знаю даже, как вам и сказать. Просто не знаю.

– Как вы считаете, реальна ли информация, поступившая к нам, что вино, которым был отравлен Анатолий Ветринов, было взято Александром Ветриновым из своего магазина?

– Не знаю. А что, разве в том магазине продают такие дорогие вина? Анатолий Анатольевич пил только что-то выдающееся, штучное, так сказать. Разве такое можно купить в обычном магазине?

– Так заявила Светлана Владимировна, – сказал Гуров.

– Ну, может быть. Не знаю. – Ржевский докурил сигарету и аккуратно положил окурок в пепельницу.

Гуров молчал, напряженно смотря в окно. Подробности убийства Ветринова начали складываться из добытых кусочков мозаики.

* * *

Александр Ветринов оказался неплохим собеседником, если привыкнуть к неторопливому книжному разговору, немного заумному, немного скучному, но все-таки занимательному.

Правда, для окончательного примирения с существованием такого собеседника нужно еще обладать некоторой долей мазохизма.

Стас себя мазохистом не считал, поэтому, когда Александр начал подробное изложение истории происхождения китайской кухни и через сорок минут дошел только до эпохи Сражающихся царств – а это было хрен знает когда, – Стас прервал научную лекцию удивленным возгласом:

– Ребята! – Посмотрев в сторону Нонны, Стас куртуазно поправился: – И девушки! А не выпить ли нам за здоровье? То есть, я хотел сказать, за знакомство!

Никто не возразил.

– Помнится, читая в детстве книжку про барона Мюнхгаузена, я вычитал про сногсшибательное китайское вино, из-за которого барону султан какой-то там чуть голову не отрубил кривым ятаганом. Такой начался ажиотаж от этого напитка. Какие тут вина?

Александр, услышав вопрос, неуверенно закусал себе губы.

– Понимаете, Стас… – промямлил было он, но Нонна его перебила.

– Стас, – со знанием дела сказала она. – Саша сейчас предложит тебе жутко полезную для здоровья и потенции водку «Дацен» с заспиртованной змеей, но ты не соглашайся. Мне почему-то кажется, что проблемы потенции тебя волновать не должны, – добавила она на полтона ниже.

– Со змеей? – переспросил Стас. – Ну вот, опять какие-то извращения! А нельзя попроще, Саша?

Александр Ветринов вздохнул.

– Китайская культура настолько специфична, что…

Нонна, снова захватив всеобщее внимание, не собиралась его выпускать:

– Культура – это самое главное, что есть в человеке! Я все это прекрасно знаю, не один месяц выслушивала! Поэтому давайте просто выпьем хорошего вина и этим удовлетворимся, ладненько? И, кстати, Саша, Анатолий, если он нас сейчас видит, – Нонна при этих словах взглянула на потолок, где медленно колыхалось красное полотнище с набором золотых иероглифов, и зачем-то подмигнула этому полотнищу, – Анатолий одобрил бы только вино и ничто больше. Есть что-нибудь достойное?

– Есть, – признался Саша и помахал рукой официантке. – Я заказал для Толи неплохие варианты, но судьба распорядилась иначе.

Официантка подошла, и Александр попросил ее принести отложенные три бутылки.

– Вас следователь еще не вызывал? – спросил Стас у Александра.

Тот покачал головой.

– Не считают нужным, наверное. А что, – он наклонился к Стасу и понизил голос: – Это же получится международный скандал, как я понимаю?

– Чего ради? – удивился Стас. – Что вы называете скандалом?

– Ну как же. – Александр слегка покраснел от волнения и зачесался. Сперва он почесал левую ладонь, затем правую, потом потер их. – Как я слышал… мне сказали… В общем, Анатолий отравился вином. А оно было импортировано.

– Отравился вином, – согласился Стас. – А кем оно было завезено?

– Ах вот как… – пробормотал Александр. – Импортер будет отвечать! А это скорее всего наши ребята.

– Кто такие? – небрежно спросил Стас.

– Так откуда же я знаю! – инфантильно произнес Александр. – Если бы я знал, то…

– То что бы вы сделали? – улыбнулся Крячко. – Вменили бы им счет за моральный ущерб?

– Ну зачем вы так? – Александр укоризненно поджал губы и взглянул на Стаса с осуждением. – Я предупредил бы Анатолия заранее, что у них брать не нужно. Я знаю хороших поставщиков таких вин. Их всего два в России, и один еще есть на Украине, или, как сейчас говорят, «в Украине». Вся повседневная политика Украины есть барахтанье в густом бульоне постколониального мышления. Ведут себя, как зимбабвийцы после обретения независимости.

– Вы отвлеклись, Саша, – Стас направил разговор в прежнем направлении. – Кто же поставил вашему брату это вино?

– Понятия не имею, – признался Александр. – Это очень стильный напиток из дома хороших традиций… Ему могли привезти и в подарок, но тогда бы он похвастался, а так… Странно, знаете ли…

– Странно еще и то, что он не показал вино вам. А вы тоже любитель?

– Нет, какой уж я любитель! – Александр жалко улыбнулся. – Мы с братом хорошо жили и знали слабости друг друга. Если он собирал вкусы вин, то я их упаковку. У меня дома есть неплохая коллекция журналов, прайсов и прочей информации по алкогольным напиткам. Мне это интересно.

– Ему интересно не пить, а читать про то, как другие пьют, – вмешалась Нонна. – Вон несут твои три бутылки, как три желания.

Официантка принесла на подносе три бутылки и три высоких фужера.

Посматривая на незнакомые названия, Стас подумал: а не та же самая фирма-поставщик, что поднесла бутылку Анатолию Анатольевичу, прислала и эти три сюрприза?

От этой мысли стало как-то невесело.

Поминать банкира Ветринова и самому после этого стать объектом поминания не хотелось, но, покосившись на лица Александра и Нонны, Стас заметил, что только его одного посетили эти неприятные ассоциации.

Крячко сделал вывод о своем чрезмерном профессионализме, мешающем ему спокойно жить, и приказал себе смириться с неизбежным будущим.

Пока подошедший официант в китайской куртке открывал бутылки, Стас обратил внимание на то, что в зале появились еще двое посетителей. Этих мужчин он уже видел в квартире Ветринова, когда приезжал туда первый раз. Это были Лористонов и Бурляев.

Стас еще не общался ни с одним из них и даже толком не помнил, кто из них кто.

– Это ваши коллеги? – спросил он Ветринова.

– Кто? Какие коллеги? – Ветринов завертел головой и, увидев вошедших, признался с тяжелым вздохом: – Да уж. Коллеги.

– А почему так грустно, Саша? – Нонна показала пальчиком на ближайшую к себе бутылку и приказала официанту: – Вот это нам, пожалуйста.

Официант кивнул и начал разливать вино по бокалам.

– Они почему-то постоянно заставляют меня чем-то руководить, – начал жаловаться Ветринов. – Брат им говорил, что не нужно меня озадачивать всеми этими производственными темами, но эти два спеца постоянно мне указывают, что я директор и должен руководить, руководить, руководить… – Ветринов забормотал одно слово, как заезженная грампластинка, и замолк только тогда, когда подошли, как он выразился, «спецы».

– Добрый вечер, – старший из «спецов», стриженный под ежик высокий джентльмен, поздоровался тихим голосом, по-хозяйски пододвинул к себе стул от соседнего столика и сел напротив Стаса.

Второй, помоложе, плавный в движениях и во взглядах, как-то незаметно и почти неслышно устроился рядом с Нонной и спрятался от Стаса за нее. Может быть, у него это получилось и не нарочно, но у Стаса возникла именно эта мысль – спрятался.

– Нас не представляли еще? – первый обратился напрямую к Стасу. – Я видел вас в квартире, вы из милиции, верно?

– Полковник Крячко.

– Лористонов Дмитрий Олегович, – Лористонов внимательно взглянул на Стаса и обратился к Ветринову: – И как дела в вашем заведении? Все нормально?

– Будто сами не знаете, – пробормотал Ветринов. – Что здесь может произойти?

– Будем надеяться, что ничего не произойдет, – сухо сказал Лористонов, – но, в случае чего, телефон вы мой знаете, звоните, вызывайте помощь, прискачем сразу же.

Ветринов кивнул, а Стас, повернувшись и вытянув шею, чтобы лучше было видно из-за Нонны, обратился ко второму из гостей.

– А вы Бурляев? – спросил он.

Тот молча кивнул.

– Как странно вы сели, словно постарались максимально замаскироваться.

– Мне врачи и жена не разрешают пить, – голос Бурляева показался Стасу знакомым, но непонятно откуда, – а вы, я вижу, приготовились заняться этим делом, так что… – Бурляев развел руками и улыбнулся.

– Мы собрались помянуть Толю, – сказала Нонна, – неужели, Федя, ты откажешься?

– Помянуть шефа? – Бурляев опустил голову и покивал ею. – Ну только если чуть-чуть.

Официантка, не ожидая сигналов и распоряжений, поднесла еще два фужера, молча их поставила, замерла на минутку и, видя, что на нее никто не обращает внимания, развернулась и ушла.

Вновь подошедший официант налил в эти фужеры вина.

Стас оценил, что если первый раз Ветринову пришлось махать руками, то теперь уже все пошло, как по накатанной колее. Ресторан «Харбин» действительно был неплохим местом, с вышколенным персоналом.

– Ну, давайте за Анатолия, – Лористонов, хоть пришел и не первым за этот столик, но как-то естественно взял руководство в свои руки. Он поднял бокал, за ним – и другие. Лористонов помолчал, подумал и тихо проговорил: – Хороший был человек Анатолий Анатольевич. Жили мы с ним по-разному. И плохое было, и хорошее, как все оно и бывает в жизни. А вот не стало его – и как будто что-то опустело и в мире, и внутри у меня…

Лористонов еще помолчал и затем так же молча выпил.

Стас обратил внимание, что с приходом этой парочки атмосфера изменилась и даже у него самого что-то холодное заползло в душу. До этого было хоть и напряженно, но как-то уютно: Нонна с теплыми руками, Ветринов с туманными разговорами… А вот пришли два телохранителя, не уберегшие то самое тело, которое они хранили, и сразу захотелось уходить отсюда.

Нонна почувствовала то же самое.

Она допила свое вино, поставила бокал и прижалась к Стасу. Такая демонстративность насторожила Крячко и не понравилась ему.

– Мы помешали вашему разговору? – Лористонов прямо взглянул на Стаса и выжидательно замер.

– А мы собрались не для разговоров, – вмешалась Нонна. – Мы случайно собрались. И без всяких планов.

Стас, отметив, что она как бы оправдывалась, вспомнил, что Нонна была близка с Лористоновым, и настроение у него испоганилось окончательно.

* * *

Гуров перелистал полный доклад экспертного отдела. В отличие от предварительного, здесь уже более подробно, с описанием формул и возможных технологий, сообщалось о содержимом кривой бутылки, которое стало роковым для Анатолия Анатольевича Ветринова.

Ржевский был выпущен, с него даже не взяли подписку о невыезде. С вахты позвонили и доложили, что Ржевский вышел из главка и направился к ближайшей станции метро.

Гуров собрался, положил в плащ пистолет, удостоверение и другие нужные ему документы.

Дело Ветринова приближалось к важнейшему своему этапу.

Сыщик быстрой походкой вышел из кабинета и пошел по коридору. Здесь он встретил Орлова, с озабоченным видом идущего к своему кабинету. В руках у генерала была черная кожаная папка.

– Зайди ко мне, – сказал Орлов.

– Мне некогда, я на работе, – Гуров хотел проскочить мимо, но Орлов задержал его.

– А я где, по-твоему? На пляже? – Орлов был непривычно резок, но сам, словно устыдившись своих порывов, смягчил тон: – Ненадолго.

– Мне ваши кабинетные заседания вот уже где! – Гуров от раздражения даже топнул ногой. – У меня дело закрутилось наконец-то, а ты снова будешь бубнить про какие-то указания? По башке получил? Как Стас?

– Пошли, – Орлов покосился на коридор и вошел в приемную.

Верочка, набирающая на компьютере какой-то текст, подняла глаза на вошедших и тут же снова занялась работой. Она, как опытная секретарша, знала, когда стоит напоминать о своем существовании, а когда этого лучше не делать.

– Есть что-нибудь важное? – спросил Орлов, проходя мимо.

– Нет, Петр Николаевич, – Верочка только на секунду подняла глаза и тут же снова уставилась на монитор. – Никаких звонков.

– Хоть здесь что-то приятное, – проворчал Орлов и зашел в свой кабинет. – Ну где ты там? – спросил он у Гурова, задержавшегося около Верочки.

– Да иду, иду, – ответил Гуров и вошел следом. – Ну, давай резче, чего тебе? – Гуров, засунув руки в карманы, остановился у дверей, а Орлов с солидной неторопливостью прошел к своему столу и бросил на него папку. Зная обычную сдержанность Орлова, можно было решить, что душа у него не на месте.

– Меня здорово потрепали на коллегии, – сказал Орлов, усаживаясь в кресло. – Присаживайся, что стоишь, как памятник самому себе?

– Не буду садиться, чтобы не засиживаться, – ответил Гуров. – Ну, потрепали тебя, так хочешь еще от меня что-то нежное услышать? Лучше не напрашивайся.

– Дело Ветринова оказалось серьезнее, чем думалось, – сказал Орлов. – Этот банк, которым он руководил, был давно уже на примете у наших коллег.

– С Лубянки? Почему же они не взялись за него? Почему на нас все скинули? Как всегда, чужими руками все дерьмо разгрести, а потом – на белом коне, и все дела?

– Они занимались экономическими делами. Пока нет доказательств, что за этим убийством не уголовщина, а политика, они и не будут лезть.

– Давай короче, что там с этим банком? Чеченцев финансировали? Или оружие «Талибану» продавали?

– Ну ты это загнул слишком круто! – Орлов, посапывая, полазил по своим карманам, достал авторучку и завертел ее в руках. – Об этом не знаю ничего, но «Оферте» инкриминируют аферы с ГКО. Знаешь, что это?

– Государственные кредитные обязательства?.. Пирамида, из-за которой дефолт грянул на наши головы?

– Вот именно. Следствие наших коллег уже вплотную подошло к самому Ветринову, он не последнюю роль играл в этом деле, а тут смотри, какая удача: взял да и умер. Одним словом, наши коллеги очень настроены видеть здесь что-то политическое и идущее на самый верх. На тот верх, на котором можно шею запросто сломать.

– Мне сразу тебе сказать спасибо за выгодное дельце или погодить? – Гуров взялся за ручку двери. – Не знаю пока еще, куда кривая вывезет, загадывать не буду. И ты меня раньше времени не пугай, я ведь не испугаюсь!

– Как будто я не знаю тебя, – вздохнул Орлов. – Ты будь там поосторожней. Людей возьми на всякий случай. И я подумываю, не приставить ли к тебе охрану… Тоже на всякий случай. Теперь понимаешь, что нападение на Стаса совсем с другой стороны мне видится? Это было хорошее предупреждение. И смысл его – деньгами откупаться они не будут.

– Ну ладно, не загружай, – Гуров открыл дверь. – Все равно же бесполезно, а про охрану забудь, я не привык ходить под конвоем. Я других под конвой определяю. Пока.

Орлов еще что-то хотел сказать, но передумал и только махнул рукой.

Гуров вышел в приемную, подмигнул отвлекшейся от компьютера Верочке.

– Все будет нормально, – сказал он, проходя мимо.

– А когда? – спросила Верочка.

Полковник не ответил и вышел, он снова спешил в «Оферта-банк».

Предупрежденный его звонком Гранин уже ожидал Гурова, бегая рысью по своему кабинету. Анна Марковна, расплываясь в льстивой улыбке, провела сыщика и тут же исчезла, словно и не было ее вовсе никогда.

– Ну что? – спросил Гуров.

– Они ждут, – шепотом ответил Гранин. – Я сказал, что это секрет и чтобы ни-ни! – Гранин приложил палец к губам. – Они поняли.

Гуров хмыкнул:

– Поняли? Ну пойдемте, посмотрим, как они вас поняли.

– Секундочку, господин полковник, одну только секундочку! – Гранин мелкими шажками добежал до своего стола, взял трубку телефона и набрал три цифры.

– Это Гранин! – громким голосом и почти басом сказал он в трубку. – Докладывайте новости!

Послушав, что ему там сказали, и покивав, Гранин так же начальственно проговорил:

– Сейчас я к вам подойду.

Положив трубку в карман пиджака, Гранин подбежал к Гурову.

– Все нормально, все тихо, никто не приезжал и не звонил. То есть можно!

– Ну тогда чего мы ждем?

– Мы не ждем! Мы уже не ждем! – Гранин обежал Гурова, подбежал к двери и приоткрыл ее.

– Пожалуйста, господин полковник! – сказал он.

Гуров промолчал и вышел. Гранин торопливо побежал за ним.

* * *

Третья бутылка закончилась. На ее дне остался только тонкий слой осадка, и по русской привычке участники застолья собрались уже отправить ее на пол, но подошедший официант выхватил бутылку у Лористонова и отнес.

– Такое впечатление, что маловато будет, – задумчиво произнес Лористонов, повеселевшими глазами осматривая всю компанию.

– Согласна, Дмитрий Олегович, – поддержала его Нонна. – Как там в одном фильме говорилось? «Кто не с нами, тот и не с вами»?

– «Кто не с нами, тот против нас»! – поправил ее молчаливый Бурляев, и Стас кивнул:

– Ну, если нас поддерживает даже Федор Игнатьевич… Я не ошибся? Вас так зовут? – Стас снова нагнулся и посмотрел на Бурляева. Тот кивнул и закурил. – Ну, значит, нужно повторить, – подвел итог Стас. – Александр Анатольевич, – Стас подмигнул младшему Ветринову, – а больше у тебя никаких заначек нет?

– Нет, – сокрушенно ответил Ветринов. – Таких нет. Но у нас здесь неплохой выбор, я сейчас попрошу ребят, пусть поднесут что-нибудь. Ты не против, Дмитрий Олегович?

– Ты здесь самый главный начальник, ты и руководи, – Лористонов равнодушно пожал плечами. – Ты здесь директор, – повторил он.

– Да, директор я, – повторил Ветринов и помахал рукой официанту. Подошли сразу двое.

– У меня, кажется, начало двоиться в глазах. – Стас нагнулся к Нонне: – А как у тебя?

– То же самое, – тихо сказала Нонна.

– Ты смотри, – удивился Стас, – если мы одновременно подошли к одному и тому же ощущению, это значит, что мы близки к идеалу. Тебе так не кажется?

– Мне кажется, что мы здесь напьемся, – ответила Нонна.

– А в чем проблемы? – заметил Бурляев. Он встал, затушил сигарету в пепельнице. – Я вас покину, господа, на несколько минут. Вы уж меня извините.

Лористонов молча кивнул.

Бурляев ушел, и почти сразу же после его ухода снова появились получившие только что заказ два официанта, и принесли они два подноса.

– Мы столько не выпьем, – заволновался Ветринов и потер ладонью затылок.

– Что, тоже по голове побили? – заботливо спросил Стас.

– Нет, просто давление начало подниматься, – Ветринов недоуменно посмотрел на Стаса. – А! – догадался он. – Вы шутите! Нет-нет, я гипертоник, и мой организм говорит мне, что моя доза уже принята.

– Ой, Саша, не будь таким нудным! – Нонна шутя замахнулась на Ветринова. – Вот из-за этой твоей нудности тебя и девушки не любят!

– Они меня любят, – сказал грустно Ветринов, – но странной любовью.

– Как мы с вами похожи! – поддержал его Стас. – И у меня тот же самый случай!

Лористонов, не принимающий участия в разговоре, молча рассматривал бутылки и выбирал, что нужно будет открывать в первую очередь.

– Почему ты сказал про «странную любовь»? – Нонна подозрительно взглянула на Стаса. – И вроде мало выпили. Чего странного-то?

– «Мы странно встретились», – сказал Стас, – был такой романс. Русский, старинный. Вот в чем и странность.

Лористонов выбрал одну бутылку и показал этикетку Нонне.

– Не будете против, Нонна? – спросил он.

– Ой, да мне вообще все равно! – Нонна фыркнула и добавила: – Пусть откроют все, пробовать так пробовать, – она снова обратилась к Стасу: – Что значит: «Мы странно встретились»? Не пойму я, на что ты намекаешь. Или все еще шутишь? Или до того дошутился, что сам забыл, что хотел сказать?

Официант в это время, повинуясь знаку Лористонова, открыл одну бутылку и принялся за вторую.

– Я сам разолью, – сказал ему Лористонов и взял бутылку.

– Я все помню, – сказал Стас Нонне. – Странностей, между прочим, хоть отбавляй. Вот, например…

Лористонов разлил вино по фужерам и жестом предложил выпить.

– А сейчас за что будем пить? – спросил Ветринов, переставая тереть свой затылок.

– Да какая разница? – обозлилась на него Нонна. – Обязательно, что ли, за что-то? Просто будем пить – и все! За то, что все нормально.

– Принято, – согласился Стас.

Он поднял свой фужер, и тут снова зазвонил его сотовик.

– Опять твой злой начальник? – Нонна наморщила носик. – Он у тебя грубый и невоспитанный! Он женат?

– Есть такое дело, – ответил Стас, вставая. – Я вас снова покину, но не навсегда.

– Замечен в таких делах, да? – улыбнулся Лористонов.

– В каких? – не понял Стас.

– В женитьбе замечен ваш шеф, да?

– И даже неоднократно, – сказал Стас и вышел из-за стола.

Звонил снова Гуров, Нонна оказалась права.

Гуров так быстро сказал Стасу несколько слов, что тот даже не успел ответить в своем стиле. Гуров отключился, и Крячко, потирая лоб, вернулся к компании.

– Теперь он лоб трет, – улыбнулась Нонна. – У Саши давление поднимается – он затылок чешет, а у тебя опускается, что ли?

– Опустится тут, пожалуй, – пробормотал Стас и сел на свое место.

– А ты так и не досказал, в чем странности-то, – Нонна сделала два глотка и покивала Лористонову: – Вы правы, Дмитрий Олегович, хорошее вино. Разбираетесь!

– Жизнь научила, – улыбнулся Лористонов. – Но вы, Нонна, так и не даете вашему другу сказать то, что он хочет. Сами спрашиваете, и сами же перебиваете.

– А вы мне не делайте замечания, Дмитрий Олегович, – внезапно окрысилась Нонна. – Мой друг, как хочу, так себя с ним и веду.

Постаравшись сгладить впечатление, Стас улыбнулся, взял фужер и объяснил:

– Странность заключается в следующем, господа. Было совершено убийство, как мы все, к сожалению, знаем. Все присутствующие здесь оказались втянутыми в эту историю. Одни – по месту своего пребывания, другие – из-за служебных обязанностей, я имею в виду Дмитрия Олеговича, ну а Александр Анатольевич – как родственник.

– Ну это мы все знаем, – сказала Нонна. – Хочешь еще раз покойника помянуть? Я не против, он мне ничего плохого не сделал.

– Я не об этом, – сказал Стас. – Я здесь присутствую в качестве представителя опергруппы, занимающейся расследованием преступления. Оно еще не закончено, а я сижу с вами и наслаждаюсь жизнью. Странно, не правда ли?

– Вы имеете в виду… – начал Лористонов и замолчал, пытливо всматриваясь в Стаса.

– А я не поняла, – сказала Нонна. – Ты что этим хочешь сказать?

– Да, пожалуйста, – попросил Ветринов.

– Дмитрий Олегович хотел высказаться, но не решился. Вы, ведь, Дмитрий Олегович, подумали о неэтичности поведения оперативника, распивающего алкогольные напитки вместе с возможными фигурантами дела? Я правильно сформулировал?

Лористонов кивнул.

– Вы, как мне известно, работали по соседнему ведомству, – сказал Стас, – и порядки знаете.

– Дмитрий Олегович служил раньше в КГБ, – сказала Нонна. – Знаешь, как он называет эту контору? «Комитет Глубокого Бурения»! Смешно, правда?

– Смешно, – согласился Стас и продолжил: – Я всего лишь хотел сказать, что если у кого и появились мысли о неправильности моего поведения, то это мысли неправильные, а поведение мое обусловлено и…

– Да ну тебя! – перебила его Нонна. – Лучше бы анекдот какой-нибудь рассказал, что ли! Становишься, прямо как Саша! Ой! – Нонна хлопнула себя по губам: – Извини, Саша, вырвалось!

– Да ладно, – Ветринов поморщился, – я уже привык как-то.

– Ну-у-у, обиделся! – Нонна рассмеялась. – Ну что за человек! – Она обратилась к Лористонову: – Вот как его вылечить от занудства, Дмитрий Олегович?

– Никак, это характер.

Подошедший сзади Бурляев потянул свой стул, и тут только Нонна вспомнила, что он отсутствовал.

– Вы где бродили? У нас тут разговоры такие интересные, – сказала она, – а вы гуляете!

– Кое-что нужно было сделать, – сказал Бурляев. – А вам не надоело в помещении сидеть? Погода вроде устоялась. Можно отъехать в сторону Ботанического сада, например, расположиться на лоне, так сказать.

– И промерзнуть насквозь! – возразила Нонна. – Тоже мне, лето нашел!

– А почему бы и нет? – Стас поддержал Бурляева и даже подмигнул ему. – Неплохую идею предложил Федор Игнатьевич. Мне нравится.

– Очнись, не лето! – повторила Нонна. – Что за радость гулять под ветром! Ни присесть, ни… вообще ничего нельзя сделать.

– Погреться можно в машине, – не согласился Стас. – Единственное, что… как поедем? Нас здесь пятеро, у четверых свои машины. Это ж целый караван получится. И компания разобьется.

– А мы как раз спелись, – сказал Бурляев.

– И спились! – подхватила Нонна. – Ну и черт с вами! Я согласна, только как все это организуем?

Она обвела взглядом компанию. Лористонов, улыбаясь, пожал плечами. Ветринов пробормотал, что есть варианты, но их нужно обдумать.

– А что думать, прыгать нужно! – сказал Стас. – Предлагаю свои услуги как извозчика! Рулить я еще могу, это точно. И со мной можно ездить без опаски. По крайней мере, от милиции я отмазаться сумею.

– Посуду берем? – деловито спросил Бурляев, вставая.

– Пусть директор решает, – сказал Стас. – Он ведь здесь хозяин. Или нет, Анатольевич?

Ветринов нахмурился, подумал и пожал плечами.

– Сколько же можно скромничать! – Лористонов рассмеялся и похлопал Ветринова по плечу. – Ты, Саша, здесь директор и хозяин одновременно. Един в двух лицах! Сколько еще будешь привыкать к этому?

– Пока не привыкну, – пробормотал Ветринов и встал. – Если едем, значит, едем.

– И говорить больше не о чем! – подвел итог Стас. – Пусть твои бойцы упакуют оставшиеся напитки и пожевать еще что-нибудь бросят. Ладненько?

– Конечно, – ответил Ветринов и подозвал официанта.

Стас встал, с ним вместе встала и Нонна. Они, взявшись за руки, пошли к выходу.

Лористонов с Бурляевым переглянулись и тоже пошли следом за Стасом. Он повернулся и увидел, что эта милая парочка идет за ними следом, почти впритык.

– Ну вы даете, господа, – Стас пропустил Нонну в дверь и вышел следом за ней в холл ресторана.

– Что они дают? – спросила Нонна.

– Да вот, так долго работали телохранителями, что идут, не отступая ни на шаг.

– Да, верно, – согласился Лористонов, – замечание принято. Это пошло в минус нашему профессионализму.

– А я и не знала, что они нас охраняют, – сказала Нонна.

– Никто этого не знал, само получилось, – рассмеялся Стас.

Он помог Нонне одеться, сам накинул куртку и не стал ее застегивать. Телефон он переложил из кармана рубашки в куртку. Так было удобнее.

Стас открыл входную дверь ресторана, снова пропустил Нонну вперед, вышел и посмотрел на свой «Мерседес». Тот стоял в гордом одиночестве напротив ресторана через дорогу, на том же месте, где Крячко его и оставил.

– Не помню, ставил я машину на сигнализацию или нет, – пробормотал Стас, выискивая в карманах куртки ключи.

– А вы всегда ставите машину на сигнализацию? – спросил Лористонов.

– Почти никогда, – признался Стас. – Наверное, это подсознательное желание, чтобы машину сперли.

– А зачем? – поинтересовалась Нонна.

– Чтобы я начал ее искать.

– А это зачем?

– Срабатывает профессионализм.

Стас с Нонной перешли через дорогу, Стас проверил пультом, и «Мерседес» чирикнул.

– Врет твое подсознание, – заметила Нонна. – Поставил на сигнализацию.

Стас сел за руль, Нонна – рядом с ним. На заднем сиденье первым устроился Лористонов. Бурляев закурил и остался стоять рядом с машиной.

– Федор Игнатьевич! – позвала его Нонна. – А вы почему не садитесь? Передумали? Это нечестно, идея была ваша!

– Нет, не передумал! – Бурляев нагнулся, чтобы удобнее было разговаривать, и заглянул в салон. – Жду Сашу. Что-то не подумали мы и оставили его одного. Если он не попросит официанта помочь донести припасы, то придется мне ему помочь. Да, в любом случае придется.

Ветринов не догадался обратиться к персоналу, над которым он был естественным командиром, как о том постоянно напоминал Лористонов.

Через несколько минут из дверей ресторана вышел Александр Анатольевич, снаряженный двумя полиэтиленовыми пакетами.

Прищурившись на «Мерседес», он в нерешительности остановился и осмотрелся по сторонам.

– Ну вот он и заблудился, – заметил Бурляев. Он выпрямился и замахал рукой: – Саша! Мы здесь!

Ветринов кивнул и перешел дорогу.

– Я не знал, какая у вас машина, Стас, – пробормотал он. – Разобраться не мог, вы это тут или не вы.

– Это не мы! – серьезно сказал Лористонов.

– Миражи, – заметил Бурляев, взял один пакет из рук Ветринова и показал ему на заднее сиденье. – Садись.

Ветринов неловко обхватил пакет обеими руками, прижал его к животу и полез в машину.

Устроившись рядом с Лористоновым, он поставил пакет на пол машины.

Бурляев выбросил сигарету и тоже сел. Свой пакет он поставил себе на колени. В нем что-то звякнуло.

– Ну, едем или нет? – спросил Стас. – Захлопывай дверь, Игнатьевич!

Бурляев послушался, и Стас медленно тронул машину с места. Он повел «Мерседес» сперва по проспекту, затем свернул на одну из боковых улиц.

– А что здесь? – спросила Нонна.

– Да просто короче будет дорога.

– А, ну тогда ладно.

Разговор в машине как-то не заваривался, все молчали. Лористонов закурил, Нонна о чем-то задумалась и тоже отвлеклась и замолчала. Стас посматривал в зеркало заднего вида на своих пассажиров.

– Останови где-нибудь здесь! – сказал Бурляев через некоторое время. – Я выйду, сигарет куплю.

– Да подожди, – Стас широко улыбнулся, – вон сейчас проскочим пару кварталов и выедем на прямую, там я и остановлюсь. Не против?

Бурляев промолчал и заерзал на сиденье.

– У тебя вроде были сигареты, Федя, – сказал Лористонов. – Уже выкурил? Себя не бережешь.

– Потерял, наверное, – ответил Бурляев. – Да сейчас куплю, это же не проблема.

Стас проехал еще немного, дорога расширилась, впереди показался стоящий на краю дороги коммерческий магазинчик.

– Вон та торговая точка годится? – спросил Стас, поглядывая на Бурляева через зеркало.

– Годится, – ответил Бурляев.

Стас плавно подвел «Мерседес» к магазину и притормозил.

Бурляев вышел, захлопнул дверку и неторопливо пошел к магазинчику.

– Почему он так медленно? – спросила Нонна. – Нарочно, что ли, тормозит?

Бурляев подошел к магазину, потянул за ручку ее двери, и тут дверь открылась, и из нее вышел Гуров.

– Привет! – сказал Гуров. – Что-то забыл?

Бурляев отшатнулся назад, быстро сунул руку в правый карман своего плаща.

Несколько крепких на вид парней выскочили изнутри магазина и из-за него и окружили Бурляева.

– Это же… – Лористонов подался вперед, всматриваясь в происходящее. – Это же наши люди! – потрясенно сказал он. – Что это такое?

Бурляев, увидев, что бежать ему некуда, задергал рукой в кармане, потом нахмурился и медленно вынул руку. В руке у него был зажат небольшой пульт. Несколько раз нажав на красную кнопку, Бурляев посмотрел на Гурова.

– Правильно понял, – сказал Гуров. – Наигрался? Тогда давай сюда.

– А что там происходит? – спросила Нонна. – Ни фига не понимаю! А что Федор Игнатьевич отдает твоему шефу?

– Пульт, – ответил Стас и лениво зевнул. – Пока мы сидели за столом, если помнишь, Бурляев выходил.

– Да, выходил, ну и что?

– Он заложил за это время в мою машину взрывное устройство. А вот сейчас пробует его запустить. А не получается.

Взвизгнув, Нонна выскочила из машины и отбежала от нее на несколько шагов.

– Вот и вся любовь, – проговорил Стас. – Ну как тут не разочароваться в людях!