На землю Эллады давно опустилась теплая ночь. "Гермес", на который вернулись усталые и переполненные впечатлениями пассажиры, образно говоря, снялся с якоря и продолжил путь. Гуров лежал в каюте и ждал.

Чего именно он ждет, Гуров и сам бы, наверное, не смог толком объяснить. Ему хотелось верить, что сумасбродная Арина сумеет ему помочь, но разум подсказывал, что, скорее всего, это просто иллюзии. Если ее вмешательство и принесет какие-нибудь плоды, то вряд ли они будут приятны на вкус. Как бы не набить оскомину.

Он покидал свое убежище только один раз, наскоро поужинав в ресторане. Из знакомых лиц на глаза ему попались только заискивающие физиономии великановских подружек – и то, заметив Гурова, они встревоженно пошушукались и сразу куда-то исчезли.

Не было в ресторане и Крячко со своей белокурой подругой. Вероятно, Стас вовсю осматривал местные достопримечательности. Оставалось надеяться, что он, по крайней мере, не опоздает на теплоход.

Особое внимание Гуров обратил на отсутствие Арины. Она не попадалась ему ни в ресторане, ни в других помещениях – кажется, ей все-таки удалось проникнуть сегодня в высшее общество. Значит, велика вероятность, что она завалится к нему ночью – именно завалится, потому что по-другому она не умеет. Хорошо, если бы от этого была какая-то польза.

В ожидании результата Гуров не спал и лениво перелистывал глянцевый рекламный проспект круиза. По его мнению, проспект пытался внушить возможным участникам неоправданный оптимизм и чрезмерно лакировал действительность. Впрочем, в проспекте предлагалось отдыхать, а не искать преступников.

Час был уже довольно поздний, но жизнь на теплоходе все еще не замирала. Гуров слышал, как с палубы доносятся беззаботный смех и голоса. Кто-то жизнерадостно топал в коридоре и звенел бутылками.

Однако Арина не возвращалась. Гурову не хотелось думать ни о чем плохом, и он предположил, что она попросту ничего не узнала, пришла к себе в каюту и мирно улеглась спать. Но потом он поймал себя на мысли, что совершенно не в силах вообразить себе Арину мирно укладывающейся спать, и усмехнулся. Действительно, такой странной женщины ему еще не приходилось видеть. Интересно, что при своем громадном жизненном опыте он даже приблизительно не мог представить, что на самом деле творится в ее взлохмаченной голове. И, наверное, он нисколько бы не удивился, если бы в итоге выяснилось, что Арина продала его со всеми потрохами. Такой финал был бы, пожалуй, даже закономерен.

В какой-то момент Гуров все-таки задремал. Журнал выпал из его руки и соскользнул по одеялу на пол. Гуров открыл глаза и тут же почувствовал, как по всему огромному телу судна прошла еле уловимая дрожь – видимо, "Гермес" менял курс. Гуров потер веки и сел. И тут же в дверь постучали.

Стук был очень осторожный – стучавший явно старался не привлекать к себе внимания. Впрочем, это могла быть и Арина – должна же и она когда-нибудь вспомнить о конспирации. Гуров встал, подошел к двери и повернул ключ в замке.

За долгие годы работы в уголовном розыске он привык сдерживать свои эмоции при любых обстоятельствах, но и у его выдержки существовали пределы. Сейчас его хладнокровие дало ощутимый сбой. Попросту говоря, Гуров по-настоящему растерялся. На пороге стояла вовсе не Арина. Сумасшествие продолжалось. Перед ним была та самая незнакомка, что вручила ему половинку заветного доллара.

– Вот это сюрприз! – наконец сумел вымолвить он. – Ваш самолет совершил вынужденную посадку?

Он уже сумел взять себя в руки. Теперь мозг его лихорадочно работал, пытаясь понять, что означает этот в высшей степени поразительный визит. Учитывая нежелание, с каким заказчики шли с Гуровым на личный контакт, можно было предполагать, что вернуться на корабль эту женщину вынудили чрезвычайные обстоятельства. Какие?

В тот день она улетела – это несомненно. Он сам видел, как она проходила контроль перед посадкой. Надо признать, что с ее стороны это был сильный ход. В любом случае ей не имело смысла возвращаться. Если только…

– Слетали в Москву? – спросил Гуров, почти уверенный, что ответ будет положительным.

– Может быть, впустите меня в каюту? – холодно спросила женщина. – Или хотите, чтобы на нас пялился весь теплоход?

– Прошу, – сказал Гуров и посторонился, давая незнакомке возможность пройти.

Если она слетала в Москву и вернулась, значит, она что-то узнала. Как бы там ни старались, а держать в секрете смерть заезжего киллера долго вряд ли удастся. Да и кому нужно особенно стараться? Роли распределены, ответственные назначены, теперь впереди разбор полетов. Баранов все-таки мудрый человек – он уже заранее ко всему готов.

Гуров быстро выглянул в коридор и убедился, что за дверью никого больше нет. Он запер замок и положил ключ в карман, после этого обернулся к своей гостье и предложил садиться.

Она ничего ему не ответила и даже не шелохнулась. Со странным недоверием она рассматривала интерьер каюты, будто ожидая, что все окружающие ее предметы вдруг рухнут и рассыплются в прах. При этом она не двигалась – двигались только ее глаза, черные, холодные и злые. Смугловатые длинные пальцы нервно сжимали тонкую кожу дамской сумочки.

– Садитесь, – повторил Гуров. – Здесь нет опасных микробов.

Женщина перевела взгляд на него, и в этом взгляде Гуров увидел такую ненависть, что ему даже сделалось немного жутко. "Это что же за бабы такие меня окружают в последнее время? – подумал он. – Видимо, просто мне предупреждение такое – не убегай далеко от жены, Гуров, худо будет!"

– Я пришла, чтобы серьезно поговорить с вами, – вдруг сказала женщина.

Гуров смущенно кашлянул – в присутствии этой вампирши он почему-то постоянно ощущал неловкость.

– Я почему-то так и думал, – сказал он с кривой усмешкой. – Вряд ли вам просто захотелось взглянуть на меня перед сном.

– Я бы с удовольствием вообще вас забыла, – с отвращением ответила женщина. – Но, к сожалению, это не от меня зависит. Да, я была в Москве. Мы нашли возможность связаться с вашими работодателями… Вы понимаете, о чем я… – она сделала паузу и выжидательно посмотрела на Гурова.

Он понял, что она блефует, и, почти не раздумывая, скорее осененный догадкой, сказал:

– Простите, мадам, я вам не верю. С моими работодателями вы связаться не можете. И вы это отлично знаете. Этот процесс занимает слишком много времени. У вас его просто не было.

– Это ваше дело – верить или не верить, – с раздражением сказала она. – Я имела с ними контакт, и мы пришли к единому мнению.

– Поздравляю, – осторожно сказал Гуров. – Но при чем тут я?

– Вы должны вернуть мне половину купюры, которая служила паролем, – устало произнесла женщина, и ее глаза впервые опустились. – Я совершила ошибку, когда оставила ее у вас. Мое руководство недовольно.

– Если ваше руководство недовольно, при чем тут мои работодатели? – усмехнулся Гуров. – Вы решили, что для меня это прозвучит убедительнее? Напрасно! Все мои обязанности оговорены устным контрактом, но довольно тщательно – я ни одной из них не нарушил. А за ту купюру вам не стоит беспокоиться. Я ее уничтожил.

Наступила пауза. Женщина, явно не зная, что еще сказать, смотрела на Гурова, и вид у нее был такой, будто она готова то ли расплакаться, то ли броситься на него с кулаками. Однако силы воли ей было не занимать. Она не сделала ни того, ни другого.

Вместо этого она поступила совсем уж неожиданно – как ни в чем не бывало уселась на стул, по-хозяйски швырнула на стол сумочку и, раскрыв ее, выудила длиннющую сигарету с золоченым фильтром. Следом появилась роскошная зажигалка, и женщина закурила.

Пуская дым к потолку, она опять посмотрела на Гурова, и он готов был поклясться, что на этот раз в ее взгляде прочитывалась жалость – снисходительная и чуточку брезгливая. По-видимому, именно к Гурову эта жалость и относилась.

Он был удивлен, но оказалось, что самое удивительное еще ждет его впереди. Женщина сказала:

– Ладно, не будем парить друг другу мозги! Вы сорвали банк, так дайте отыграться, что ли!

– Но я вообще не играю в азартные игры! – невинно сказал Гуров. – О каком банке вы говорите?

– Давайте остановимся! – снова предложила гостья. – Время идет, а нам с вами еще надо договориться. Да, я летала в Москву. Я знаю, что вы не тот человек, которого мы ждали. У меня еще тогда были подозрения. Но, увы, решала не я… Впрочем, это уже неактуально. Давайте говорить о сегодняшнем дне. Кто вы – майор, полковник? В любом случае вы – нищий, верно? Мы поможем вам расправить плечи…

– Ага, теперь, значит, это называется так! – вставил Гуров.

– Что называется? – не поняла женщина.

– Ну, подкуп должностного лица, – объяснил Гуров. – Красиво. Мы поможем расправить вам плечи! Почему не крылья? Так было бы еще внушительнее – пожалуй, тут и я бы не устоял. И сколько будет стоить эта операция… на крыльях?

Женщина испытующе смотрела на него, пытаясь понять, что у Гурова на уме. Но все-таки потом терпеливо ответила:

– Попробуйте сами назвать сумму, которая вас устроила бы… Возможно, что она подойдет нам обоим.

– Честное слово, я теряюсь! – искренне сказал Гуров. – Товар, матушка, уж больно необычный… Небывалый товар…

Женщина начинала злиться.

– Слушайте, прекратите юродствовать! – прикрикнула она. – Я вижу, вы и в самом деле не представляете, какой шанс у вас появился! Мы заплатим вам столько, что вы остаток жизни сможете провести в таких круизах!

– В таких я больше не хочу, – серьезно ответил Гуров. – И потом, слишком зловеще это звучит – остаток жизни. Сразу как-то видишь этот остаток – такой, знаете, куцый, как хвост добермана… И вообще, вы зря стараетесь – говорю вам, что уничтожил ту купюру. Чего вы так на нее запали?

Красивое лицо женщины исказилось.

– Врете! Когда это менты что-то уничтожали? Да вы собачье дерьмо не выбросите, если его можно приобщить к делу. Купюра у вас! Последний раз предлагаю – давайте договоримся по-хорошему!

– По-хорошему? – прищурился Гуров. – Выходит, имеется и какой-то иной вариант?

Сейчас женщина уже не казалась ему красивой – ее лицо будто распадалось на части, растягивалось в самых противоречивых гримасах, в ней одновременно боролись и страх, и злоба, и желание не спугнуть Гурова прежде времени.

– Давайте все-таки о хорошем, – делано улыбнулась она. – Я понимаю, вам трудно представить себе большие деньги, трудно представить, какую власть и свободу они дают. Но это поправимо. Дайте согласие немного подождать, и я принесу вам кое-что. Вы своими глазами увидите то, что называют богатством, пощупаете его руками, и, уверяю вас, вы взглянете на дело совсем по-другому…

Гуров с интересом ее выслушал, а потом сказал:

– А вы знаете, я, кажется, уже начинаю что-то такое ощущать. Может быть, действительно пощупать руками? А вы прямо сейчас можете притащить это самое богатство?

Женщина пристально уставилась на него. Она опять была прежней незнакомкой, подтянутой, выхоленной и целеустремленной.

– Разумеется, смогу, – сказала она. – Потребуется только совсем немного терпения. И не запирайте дверь каюты, чтобы мне не стучаться. Не нужно, чтобы нас видели вместе.

– Да, это ни к чему, – согласился Гуров. – Парочка из нас получается странноватая – сплошной мезальянс какой-то… Ну так я буду вас ждать. Знаете, мне почему-то уже начинает казаться, что мы непременно поладим!

– Я скоро, – сказала женщина и, прихватив сумочку, бесшумно исчезла за дверью.

Гуров подождал минуту, а потом выглянул в коридор. Все как обычно – ореховые панели, сиреневый туман, матовый свет плафонов. Полное впечатление, что ему просто все приснилось.

Но для сна это было, пожалуй, чересчур. От таких снов иногда не просыпаются. Эта красотка идет ва-банк. Видно, посоветовалась с руководством, обрисовала ситуацию и получила нагоняй по полной программе. Теперь ей деваться некуда – или пан, или пропал. Видимо, ей действительно поручено вырвать Гурова из лап нищеты или, если он заупрямится, прикончить его. Вряд ли, впрочем, это будет адресная помощь – Гуров полагал, что его имя вряд ли стало заговорщикам известно. Некогда было заниматься деталями, да и вряд ли те, кто был осведомлен об операции, станут повсюду распространяться о Гурове. Заказчики просто поставлены перед фактом: убийца мертв, но на его месте присутствует некто – дальше включается простая логика.

Это все более или менее ясно. Не ясно одно: что теперь делать? Впервые Гуров особенно остро осознал, что он один. Несмотря на то что на том же теплоходе плывут ребята Баранова и даже Стас Крячко. У него просто нет времени с ними связаться. Ведь совершенно неизвестно, какой следующий ход сделает противник.

Может быть, имело смысл задержать эту женщину, запереть ее в каюте, а самому вызвать Баранова – в конце концов, именно так они и договаривались. Но все произошло слишком неожиданно. Да и не в женщине дело – Гуров это чувствовал. Она в этой игре лишь пешка, передаточное звено. Скорее всего, свою роль она уже доигрывает. Именно поэтому ей позволили так раскрыться. Теперь все зависит от того, насколько они поверят, что Гуров согласен продаться.

Нет, они не могут в это поверить! У Гурова не было на этот счет никаких сомнений. Они и до сих пор не казались рисковыми ребятами, а теперь риск для них достиг предельной черты. Пожалуй, он понял, каким будет дальнейший сценарий – во-первых, они попытаются получить назад купюру. Ведь, по их мнению, пока это единственная реальная улика. А во-вторых, тихо избавятся от ненужных фигур – в данном случае от красотки и Гурова. Конечно, с первоначальными планами им придется надолго расстаться, но тут уж не до жиру… Самим бы уцелеть.

Значит, сначала деньги, а потом… Интересно, какими силами они здесь располагают? Кроме этой хрупкой брюнетки и мужика с рыжими руками, у них должен быть еще кто-то, способный в крайнем случае взвалить на себя нелегкое бремя – например, стовосьмидесятисантиметровое тело полковника Гурова – с последующим преданием его безмолвной пучине. Иначе просто и быть не может – не в поддавки же они здесь играют.

Психологически Гуров был готов ко всему. Его смущала только явная скудость собственного арсенала – пары тренированных рук может не хватить в схватке с замаскированным противником. Если они пойдут на крайние меры…

"Впрочем, не стоит суетиться, – подумал Гуров. – Они сейчас напуганы гораздо больше, чем я. Им по-прежнему есть что терять, у них мало места для маневра, и они должны быть крайне осторожными. Скорее всего эта красотка, как я и полагаю, вернется сюда одна. Она надеется, что я отдам ей купюру. Значит, нужно попробовать оправдать эти надежды…"

Он поспешно порылся в бумажнике и разыскал-таки долларовую купюру. Старательно восстановил в памяти, каким образом был сделан надрыв на той, прежней, и попробовал повторить его на новом экземпляре. "Если не быть слишком педантичным, – решил он, – то вышло очень похоже. Завернуть ее в бумажку – такая реликвия не может болтаться в общей куче. Теперь есть чем порадовать бедную женщину…"

Новая банкнота обладала только одним недостатком, хотя и весьма существенным, – у нее был не тот номер. Но здесь Гуров оказался уже не в силах внести коррективы. Оставалось положиться на судьбу и плохую память красотки. Хотя вряд ли такая женщина страдает провалами в памяти. На первый случай сойдет – хоть какое-то время Гуров сумеет выиграть, а там будет видно.

Он опять спрятал бумажник и принялся ждать. Время тянулось невыносимо медленно. В какую-то минуту Гуров подумал, что женщина по каким-то причинам раздумала возвращаться. Может быть, он что-то не учел в своих предположениях?

Но она не могла не вернуться – и она вернулась. Тихо приоткрылась дверь, и женщина вошла, держа в правой руке небольшой кейс. Сумочки при ней уже не было.

Молча она подошла к столу и положила на него кейс. Затем обернулась к Гурову.

– Итак… – сказала она.

В глазах ее была тревога. Гуров, не двигаясь с места, кивнул головой.

– Откройте!

Она щелкнула замками. Внутри кейса лежали аккуратно упакованные пачки денег. Со стороны трудно было сказать, какая сумма находится в чемоданчике. Не исключалось, что это вообще была "кукла".

– Я свои обязательства выполнила, – чуть охрипшим от волнения голосом произнесла женщина. – А теперь – вы.

Гуров подошел к столу, взял наугад одну из упаковок, провел по ней пальцем. Кажется, деньги были настоящими. Только вот купюры были не слишком большого достоинства – по двадцать долларов. Вряд ли в кейсе находилось больше ста тысяч. Впрочем, для Гурова это не имело никакого значения.

Он медленно полез в карман и вытащил завернутую в бумажку банкноту. Протянул женщине. Она выхватила бумажку быстрым кошачьим движением и сразу принялась разворачивать. Гуров с невозмутимым видом наблюдал за ней.

Наконец обе половинки банкноты были у нее в руках. В первую секунду глаза ее вспыхнули торжеством, но почти тут же погасли, и на лице появилось хищное и мстительное выражение. Она резко выпрямилась и швырнула обрывки в лицо Гурову.

– Это не та купюра! – прошипела она. – Вздумали морочить мне голову?

– Но здесь тоже не богатство, – с усмешкой сказал Гуров, показывая на кейс. – Вы мне обещали золотые горы, а я даже ничего и не почувствовал…

Женщина презрительно скривила губы.

– Аппетит нагуляли? – спросила она. – Да где вы еще такие деньги увидите, мент?

– На нашей работе еще и не такое приходится видеть, – простодушно признался Гуров. – В общем, не зажгло что-то меня… Может быть, добавите маленько?

Женщина метнула на него уничтожающий взгляд, но сдержалась и сказала:

– Я не уполномочена решать такие вопросы. Вам придется подождать до утра. Вы согласны?

– А раньше никак нельзя? – озабоченно спросил Гуров. – Ну, что же с вами делать – придется ждать. Только не очень затягивайте! Хотелось бы уж какой-нибудь определенности…

– Будет вам определенность! – зло сказала женщина, с треском захлопнула крышку кейса и двинулась к двери, обронив на ходу: – Только не вздумайте больше морочить нам голову! Наше терпение тоже не безгранично!

Гуров постоял немного, пытаясь прислушаться к ее шагам, но она уходила так бесшумно, что он не уловил ни звука. Тогда он стал быстро собираться – был еще шанс успеть предупредить Баранова. Не гася света и не запирая двери, Гуров вышел из каюты, прошел по лиловому сумрачному коридору и выбрался на палубу. Ему нужно было дойти почти до самой кормы и там спуститься по трапу.

Свежий ветерок остудил его разгоряченное лицо. Гуров оглянулся по сторонам – никакого движения поблизости он не заметил. "Интересно, перемещения этой женщины по кораблю привлекли хоть чье-то внимание? – подумалось Гурову. – В такие минуты может оказаться важной каждая мелочь".

Он уже собирался отправиться по намеченному маршруту, как вдруг за той дверью, откуда он вышел, в полумраке мелькнула какая-то тень. Гуров был уверен, что ему не почудилось. Он готов был поклясться, что кто-то намеревается наведаться в каюту во время его отсутствия.

Гуров бросился назад в свой отсек – пожалуй, он поторопился уходить из каюты, надо было подождать еще чуть-чуть. Конечно, он не учел одной простой вещи – у этих людей кончается терпение, и теперь они будут все делать наспех.

Гуров успел сделать всего два или три шага, как вдруг сзади на него надвинулось что-то массивное, неудержимое и бесшумное – будто "КамАЗ", снятый с тормоза. Гурову показалось, что его смяло и сплющило, как консервную банку, и он потерял сознание.