Осенью в Подмосковье рассвет медленный, неторопливый. Словно грязные, прокопченные автомобильным дымом унылые пейзажи настолько отвратительны, что солнце хочет подольше не подниматься над горизонтом.
Гурова сейчас мало волновали окрестные пейзажи. Да и о медленном рассвете он думал с благодарностью. Не только ночью все кошки серы. В неверном утреннем свете они столь же мало отличаются одна от другой. И сыщик уповал на то, что какой-нибудь особо ретивый охранник, которому не лень шляться по промозглому саду, не сразу узнает в Гурове чужака.
Больше всего сыщик опасался собак. Поэтому Гуров и шел очень медленно, вслушиваясь в каждый шорох.
Собак не было. Да и охранников Гуров не встретил.
Однако около дачи охранников было сразу двое. Один прогуливался вокруг нее, пиная носком ботинка камешки, попадающиеся ему на пути. Другой стоял на крыльце и курил. Оба чувствовали себя вольготно, и Гуров решил наказать их за беспечность. Все-таки ребята молодые. Их еще учить и учить, пока что-нибудь путное получится.
Первый охранник настолько увлекся игрой в футбол с самим собой, что не очень прислушивался к тому, что творится вокруг. Гуров подождал, пока он зайдет за дом и проскользнул к стене.
Забраться в дом через окна было невозможно: стальные решетки первого этажа надежно прикрывали их. Пытаться добраться до окон второго было рискованно. Ведь крыльев у Гурова пока не было. Пока он забирался бы на второй этаж по решеткам, охранник успел бы вернуться. Нетрудно догадаться, что бы он сделал, увидев сыщика, карабкающегося наверх.
Значит, заходить следовало в дверь. Причем в парадную. Тот боевик, который стоял на крыльце, через пару минут заметит отсутствие своего товарища и поднимет тревогу. Пока Гуров не доберется до Игната, ни о какой тревоге и речи быть не могло. А потом пусть делают все, что хотят. Хоть танец живота перед сыщиком пляшут!
Боевик появился из-за угла минуты через три. Он по-прежнему пинал ботинком камешек и даже не сразу заметил Гурова, наставившего на него автомат. Вид окровавленного сыщика, вернувшегося с того света, мог напугать кого угодно. Неудивительно, что парень застыл с раскрытым ртом.
Гуров выразительно приложил палец к губам и поманил боевика к себе. Едва бандит сделал два шага, сыщик показал свободной рукой на свое оружие и сделал вид, что осторожно кладет его. Парень согласно закивал и осторожно прислонил автомат к стене. Затем пошел к Гурову.
В трех шагах от себя сыщик подал знак остановиться и повернуться лицом к стене. Бандит попался понятливый. Он послушно встал лицом к стене, оперся на нее руками и широко расставил ноги. При задержании, придурки, так бы себя вели!
Едва парень пристроился, как Гуров от души приложился рукояткой «узи» к его затылку. Звук получился довольно громкий. Словно вместо головы у боевика был чугунный котел. Правда, с кашей.
Гуров подхватил парня, начавшего оседать, и осторожно положил его вдоль стенки. Он обшарил карманы боевика, забрал из них запасной магазин и еще один отстегнул от автомата. Вот теперь сыщик мог выдержать небольшую осаду! По крайней мере, боеприпасов ему хватит.
Стараясь ступать как можно тише, Гуров подошел к углу дачи, опустился на колени и осторожно выглянул. Боевик на крыльце стоял к нему боком, докуривая сигарету. Сыщик сомневался, что бандит бросит окурок на идеально чистую дорожку. Скорее всего подойдет к урне. Какую он выберет? Ту, которая ближе к Гурову, или на противоположной стороне? Впрочем, и в том и в другом варианте боевику пришлось бы повернуться на несколько секунд к сыщику спиной. В первом случае, когда он будет возвращаться на свое место. А во втором – когда пойдет к урне. Этого должно хватить. Бандит выбрал второй вариант.
В два бесшумных кошачьих прыжка Гуров оказался возле крыльца. Он присел, скрываясь за перилами, и подождал, пока услышит шаги бандита. Затем сыщик поскреб стволом автомата по деревянной обшивке крыльца.
Бандит, услышав странный звук, подошел к краю крыльца и перегнулся. Распрямившийся пружиной Гуров влепил ему автоматом в зубы. Удар был такой силы, что отбросил боевика к противоположным перилам.
Грохоту, конечно, было достаточно. Но не столько, чтобы из-за этого поднимать панику. Видимо, если кто-то в доме и слышал странный звук с улицы, то не придал этому факту ни малейшего значения. Или просто поленился пойти посмотреть. А зря!
Но сыщик не раздумывал над этим. Сейчас он был охотником, уничтожающим мерзких хищников, способных пожрать его близких. Больше ни о чем Гуров не думал. Главное – пробраться в логово зверя. Что делать дальше, он решит потом.
Гуров перескочил через перила и наклонился над бандитом. Судя по его виду и достаточно большой луже крови, натекшей из разбитого рта, сыщик сломал боевику челюсть. Это было плохо!
Нет, Гурова не заботили проблемы, которые возникнут у того с приемом пищи. Очень скоро сильная боль приведет боевика в чувство и он заорет, как резаный. Вот тогда-то и поднимется на ноги весь дом. Гурову следовало торопиться.
Забрав у боевика магазины с патронами, Гуров бросился к двери. Сыщик дернул за ручку и тихо выругался: дверь была заперта.
Поняв, что теперь без шума не обойтись, Гуров вскинул автомат и приготовился расстрелять замок. В этот момент внутри дома раздались еле слышные шаги, и кто-то вставил ключ в замочную скважину. Гуров метнулся косяку и замер.
– Леха, что-то Филин с Горшком застряли, – раздался голос одновременно с шорохом открываемой двери. – Пойди поторопи их, а то рассвело уже…
Говоривший заткнулся, увидев Леху, валявшегося в луже крови. В этот же момент Гуров, не глядя, ударил его из-за двери прикладом автомата и… промазал.
По инерции сыщик проскочил мимо дверного проема и врезался в другой косяк. Краем глаза Гуров успел заметить Белого, присевшего на колено и вскидывающего автомат. В ту же секунду бандит нажал на спусковой крючок.
Поправить как следует прицел Белый не успел. Поэтому большая часть очереди высекла щепки из деревянного пола крыльца. Лишь пара пуль ударилась о дверной косяк на уровне живота Гурова. Сыщику было проще. Он засунул автомат в дверной проем и дал очередь веером поперек коридора.
Белый сложился пополам и упал на пол, лицом вниз. Перескочив через него, Гуров бросился внутрь дачи. Где-то в самой глубине души сыщик почувствовал сожаление. Он не хотел больше никого убивать, но вышло иначе.
«Чистеньким из этой грязи выйти хотел? – выругал себя Гуров. – А вот хрен тебе, голубчик… Ты уже давно по самые уши в крови измарался! И в своей, и в чужой».
Гуров выскочил из коридора в ту комнату, где Игнат разговаривал с ним, предлагая работать на мафию. На несколько мгновений сыщик замер, решая, куда ему дальше идти. Наконец, взвесив все «за» и «против», бросился к лестнице в глубине комнаты, что вела на второй этаж.
По дороге Гуров попытался представить, сколько охраны могло быть на этой даче. Он видел только четверых. Двое из них мертвы. Значит, минимум пять. Но, если учесть, что во время разговора Гурова с Игнатом кто-то должен был охранять ворота и нести дозор в саду, то не меньше семи. Ну, максимум, восемь. Плюс Лунин и Филиппов. Итого получалось десять боевиков.
Трое из них были мертвы. Один, лежащий на крыльце, надолго выведен из строя. Тот, что охраняет ворота, вряд ли сдвинется с места. Его задача – блокировать выход. Получалось, учитывая боевика на дорожке вокруг дома, что в даче находятся пять человек с оружием. Это не принимая в расчет живчика Игната.
– Что ж, не так уж плохо, – пробормотал Гуров, взлетая вверх по ступенькам.
Скорее всего, спальни «больших людей» находятся на втором этаже. Охрана – на первом. Ведь не положит же Игнат боевиков рядом со своей кроватью?! Значит, четверых он проскочил, и наверху могут быть только Лунин и главарь.
Поднявшись, Гуров на секунду обернулся. Он успел заметить, что кто-то из боевиков вбежал в гостиную. Сыщик, не глядя, выпустил в его сторону очередь из автомата, надеясь, что это немного задержит боевиков.
Вдоль второго этажа тянулся длинный коридор, в который с каждой стороны выходило по несколько дверей. Определить, за какой из них находится спальня Игната, было трудно. Гурову пришлось двигаться вдоль коридора.
Возле каждой двери сыщик прилипал к стене и резко дергал за ручку. Лишь после этого заглядывал внутрь. Игната нигде не было. Наконец, почти в самом конце коридора, дверь не поддалась. Она была заперта изнутри. Гуров уже собрался вышибить ее плечом, как из-за двери раздался пистолетный выстрел.
Пуля пробила доски на уровне груди сыщика, и Гуров похвалил себя за то, что не поторопился. Он сам не раз говорил, что люди торопятся, потому ошибаются. В этот раз спешка могла стоить жизни. Гуров прижался к косяку, глядя в начало коридора. Пока он думал, как проникнуть в запертую комнату, оттуда раздался еще один выстрел. Стой Гуров напротив двери, эта пуля попала бы ему точно в живот.
– А говоришь, не герой боевика! – опроверг свои недавние рассуждения Гуров. – Вон стрельбы сколько. Хоть отбавляй. Крячко бы сюда. Он бы уж вволю потешился!
Гуров прижал ствол автомата к замку и нажал на спусковой крючок. Ничего не произошло! В отличие от тех же боевиков, магазин «узи» почему-то безразмерным не был. Гуров отстегнул его и бросил к лестнице. Вставил новый и расстрелял из «узи» замок в двери. Не дожидаясь, пока утихнет звук выстрела, Гуров влетел в комнату. И вовремя. Как раз в эту секунду Лунин взбежал вверх по лестнице.
«Батюшки! – подумал о Лунине сыщик. – Нас, оказывается, тоже в поднебесную не пускают!»
Игнат прятался за кроватью. Очередь из «узи» заставила его пригнуться. А когда главарь вновь приподнялся над кроватью, держа пистолет в руках, ему прямо в лоб смотрел ствол автомата Гурова.
– Мы как-то попрощались нехорошо, – весело проговорил Гуров. – Вот я и вернулся, чтобы сделать все как следует. Крикни своим псам, чтобы близко не подходили.
Вид у Гурова был страшный. Кровь сгустками запеклась в его волосах, измазала рубашку и сделала неузнаваемым красивое лицо. В глазах сыщика горел огонек сумасшествия, и Игнат понял, что шутить с ним не следует.
– Всем стоять на месте! – срывающимся фальцетом заорал главарь.
В этот момент Лунин появился в дверях спальни. Гуров перескочил через высокую кровать и прикрылся Игнатом, приставив ему к голове автомат. Несколько долгих мгновений они с Луниным смотрели друг другу в глаза.
– Валя, я сказал: стоять! – снова взвизгнул Игнат. – И положи пушку на пол. Хрен знает, что этому чокнутому менту в голову придет.
Не сводя с Гурова глаз, Лунин опустил пистолет на пол. Гуров махнул стволом автомата, приказывая ему отойти подальше. Лунин отступил на два шага и посмотрел на Игната. Тот вяло махнул рукой и покачал головой, словно что-то разрешая своему подчиненному. Лунин в ответ оскалился, пытаясь изобразить улыбку.
– Нет, надо было вас сразу у меня в квартире пристрелить, Лев Иванович, – сокрушаясь, проговорил командир боевиков. – Хлопот бы меньше было.
– Что выросло, то выросло, – ухмыльнулся в ответ Гуров. – Я же говорил, что меркантильность вам помешает. А теперь спускайтесь вниз и соберите в кучку своих башибузуков. Естественно, без оружия.
Лунин пожал плечами и пошел прочь. Через минуту Гуров вытолкнул в коридор Игната и осторожно выглянул сам. Второй этаж был пуст. Сыщик повел Игната к лестнице.
Там, внизу, встав в один из углов, можно будет не опасаться нападения сзади. К тому же следовало выбираться отсюда. Гуров не собирался торчать тут всю жизнь, держа Игната под прицелом автомата. Так даже поесть нормально не получится. Не то что водки выпить!
Гуров повел главаря вниз, прикрываясь им каждый раз, когда проходил мимо распахнутых дверей второго этажа. Лунин выполнил приказ сыщика и собрал боевиков внизу, напротив лестницы. Их оказалось семеро, чему Гуров удивился: охраняли Игната не хуже премьера. Но если бы охрана председателя правительства работала так, их следовало бы расстреливать, даже не ставя к стенке.
Гуров приказал боевикам повернуться к нему спиной и поднять руки за голову. Проверить наличие оружия у бандитов сыщик возможности не имел. Поэтому оставалось поставить их в такое положение, когда применить его они не смогли бы. Гуров приказал Лунину подойти к боевикам. Через минуту начальник охраны Игната появился в поле его зрения.
– Лев Иванович, вы челюсть парню сломали, – проговорил Лунин, поднимая руки за голову и поворачиваясь к Гурову спиной. – Врача ему надо. Мучается парень.
– Тогда иди да пристрели его, – цинично посоветовал сыщик. – Чтоб не страдал. Всем отойти к входной двери, – рявкнул Гуров и повел Игната вниз по лестнице.
Боевики послушно прошли несколько шагов вперед и остановились. Гуров спустился на первый этаж и приказал бандитам выстроиться вдоль стены. Когда его команда была исполнена, сыщик посадил Игната в кресло, спиной к дверям, а сам расположился напротив него.
Только опустив автомат на колени, Гуров почувствовал, как болят его руки. От длительного напряжения мышцы сводило судорогой. К тому же ободранные наручниками запястья сильно саднили. Гуров подумал, что протяни Лунин время, на несколько минут отказываясь выполнять приказы, и он просто выронил бы автомат из рук. Вот тогда-то все проблемы бандитов были сразу бы решены. К счастью, Лунин и не догадывался об усталости Гурова! И стоял у стены, словно баран на заклании.
Самое страшное было то, что сыщик совершенно не представлял, что ему делать дальше. Ну захватил он главаря. Что дальше? В милицию его не поведешь. Ничего он инкриминировать ему не сможет. Зато Игнат Анатольевич обвинит его во всех смертных грехах.
И хуже всего было то, что поверят не Гурову, а бандиту. Все факты в его руках. И ящик с инструментами для взлома с отпечатками пальцев сыщика. И оружие, из которого он стрелял, и три трупа.
В крайнем случае кто-нибудь из его людей возьмет на себя шантаж, и линия для обвинения готова. Любой прокурор спокойно докажет, что Гуров пытался похитить компрометирующие его документы и устроил на даче бойню. Тройное убийство при отягчающих обстоятельствах. В лучшем случае дадут пятнадцать лет строгого режима.
Просто так тоже уехать нельзя. Едва он снимет Игната с прицела, как бандит отдаст команду начать за сыщиком и его женой настоящую охоту. Гурову к этому не привыкать, но Марию нельзя подвергать такому риску.
У сыщика оставалось только два выхода. В первом случае можно просто перестрелять всех до единого и уничтожить везде свои отпечатки пальцев. Никто и никогда не узнает, что это Гуров устроил на даче бойню. Но сделать этого Гуров не мог. Он не палач.
Получалось, что остается только одно: найти доказательства того, что Игнат Анатольевич напрямую причастен к радиоактивному заражению банкнот и является заказчиком убийства Стешенко. А уж после этого и его боевики разговорятся. Гуров об этом позаботится!
Однако сыщик не представлял, как ему заставить Игната признаться в преступлениях. Угрожать смертью было бессмысленно. Игнат не меньше Гурова понимал, что он является гарантией безопасности сыщика. Стоит Гурову выстрелить, и ему придется выдержать бой с отделением боевиков.
Сыщик сильно сомневался, что после этого останется жив. Бандиты просто выскочат из дачи и подпалят ее со всех сторон. А когда Гуров не выдержит жара и высунется из укрытия, они его просто и легко расстреляют.
– Ну, Лев Иванович, и чего вы добились? – ворчливо проговорил главарь, прервав затянувшееся молчание. – Что вы теперь пожелаете?
– Немного, – Гуров усмехнулся, стараясь выглядеть максимально агрессивным. – Сначала вы мне расскажете, как вам пришло в голову заразить радиацией сторублевки. Затем напишете собственноручное признание в том, что приказали убить Стешенко. А напоследок передадите мне все доказательства вашей преступной махинации с банкнотами. После этого вызовем сюда милицию, и я перестану держать вас под прицелом.
– Всего-то?! – рассмеялся Игнат. – Пожалуйста. Банкноты были облучены совершенно случайно. Мы продавали через Чечню уран-238 в Иран. Чтобы не «светиться» крупными валютными суммами, потребовали от покупателя долларовый эквивалент рублями. Их скрыть много проще. Чеченцы придурки! Они повезли покупателю на пробу уран и из любопытства открыли контейнер. А потом на той же машине привезли нам деньги. То, что банкноты облучены, мы заметили слишком поздно. Двое моих людей, сопровождавших в Москву эту сумму, уже умерли.
– А почему был убит Стешенко? – Гуров подозрительно посмотрел на Игната. Сыщик удивился тому, что бандит так легко все ему рассказал. – Он участвовал в работе с покупателем?
– И да, и нет. Вы не замечаете фамильного сходства? – Игнат повернул к Гурову свой профиль. И тут сыщик понял, почему Игнат казался ему уже знакомым человеком: он был разительно похож на покойного Стешенко. Только постаревшего лет на пятнадцать.
– Вы правы, он мой братец, – угадав мысли Гурова, проговорил бандит. – Любил, стервец, везде нос свой совать. А сам трус был последний. Помрешь, так и дело передать некому будет. Испугался он вас. Метаться начал. Вот и пришлось его убить. Только не говорите мне о жалости и родной крови! Бред сивой кобылы все это. В бизнесе родственников не бывает…
– А что это вы мне так охотно все рассказываете? – Гуров наконец решил высказать мучившую его мысль вслух.
– Потому что вы все равно никому об этом не расскажете! – неожиданно зло проговорил Игнат. – Когда вы держали меня под прицелом в моей собственной спальне, я подал знак Валентину, и он послал людей за вашей женой. Надеюсь, она уже проснулась?