– Пляши, тебе письмо, – мрачно сообщил полковник Крячко, махивая перед носом у Гурова белым узким конвертом без марки. – Подбросили в почтовый ящик МУРа – куда граждане свои сигналы опускают. Ребята твою фамилию увидели и сразу мне позвонили. Никаких отпечатков никто, конечно, с письма не снимал. И вообще я его уже распечатал. В некотором роде это приглашение. Анонимное, но чует мое сердце, что автор нам не чужой.

– Погоди, не части, – устало сказал Гуров, присаживаясь на стул. – И так в голове гудит. Так говоришь, на мое имя пришло анонимное письмо? И что мне предлагают?

– Тебе предлагают явиться в одно тихое место, – сказал Крячко. – Чтобы выслушать нечто важное, касающееся судьбы известного тебе Ролана. Ему угрожает смертельная опасность.

– Письмо написано от руки? – спросил Гуров.

– От руки, – кивнул Крячко. – Только что это меняет? За тот срок, что нам отпущен автором, мы все равно не успеем проверить почерк у всех москвичей и гостей столицы. Да и вообще я думаю, это посторонний человек писал – где-нибудь на бульваре. «Послушайте, девушка, вы не черкнете для меня пару строк, а то у меня рука парализована? Вот спасибо, помогли ветерану!» – изобразил он. – Дело не в письме, а в том, какую подлянку нам приготовили на этот раз. Можно было бы проигнорировать приглашение, тем более что Ролан наверняка тут ни при чем…

– Да, похоже, ты прав, – кивнул Гуров. – О Ролане сейчас мог позаботиться только Джиттер. Но, похоже, он еще не знает, что Ролан ударился в бега. Он, видимо, думает, что тот прячется где-то в Москве, и рассчитывает, что мы тоже так думаем. Он полагает, что мы сломя голову бросимся разыскивать потерянный след нашего дорогого Ролана. И, как правильно ты говоришь, уже приготовил нам сюрприз. Из этого следует единственный разумный вывод – письмо проигнорировать.

– Значит, плюнем? – деловито спросил Крячко.

– Ни в коем случае, – мотнул головой Гуров. – Честно говоря, я предполагаю, что в качестве приманки нам подсовывают даже не Ролана, который здесь только повод, а само письмо. Вот главная приманка! Джиттер знает, что в первую очередь интересует нас он сам. Даже если бы в этом письме не было ничего, кроме адреса, мы бы все равно на него клюнули. Кстати, что за тихое место ты имеешь в виду?

– Это не я, это он имеет в виду, – сказал Крячко. – Царицынский парк, аккурат возле Фигурного моста, в два часа пополудни.

– Интересно, что он задумал? – спросил Гуров. – В такое время там полно народу. Если он опять примется за свое любимое занятие…

– Ты имеешь в виду пиротехнику? – почесал затылок Крячко. – Я тоже об этом подумал. В принципе, установить там взрывное устройство для опытного человека не составит труда. Радиоуправляемый взрыватель. Мы подходим – он где-то в кустах. Видит нас. Зловеще усмехается. Нажимает кнопку…

– Размечтался! – проворчал Гуров. – А что, если направить туда группу в штатском? Прочешем весь парк… – Он вдруг остановился и махнул рукой. – Нет, нереально! Слишком мало времени. Придется оставить все как есть. Только захватим еще одного человечка из МУРа. Есть у меня соображение, что не стоит оставлять машину без присмотра.

Они подъехали в парк за десять минут до назначенного срока. Машину припарковали на углу Воздушной улицы. Сторожить ее остался молодой белобрысый лейтенант Калашников, только начинавший свою работу в МУРе. Он служил в 7-м, противоугонном, отделе, и Крячко с самым серьезным видом объяснил ему, что именно поэтому выбор пал на него, Калашникова.

– Тачку полковника Гурова собирается похитить мафия, – предупредил он. – А ты у нас профессионал, на угонах собаку съел. Так что, как увидишь около машины подозрительного человека, сразу его в наручники и свисти. Мы тут поблизости будем, в кустах.

Совсем растерявшийся Калашников признался, что свистка у него нет.

– Это у тебя чувства юмора нет, лейтенант, – пришел ему на выручку Гуров. – Свистеть тебе, разумеется, не надо. Свистит у нас в основном полковник Крячко. А твоя задача – элементарно покараулить машину, пока мы с этим полковником попытаемся заняться серьезными делами. Насчет мафии ничего не знаю, но подозрительные люди около тебя могут крутиться. Если таковой факт будет иметь место, просто свяжешься со мной по мобильнику и предупредишь. В крайнем случае, если на тебя нападут, разрешаю применить оружие. Все понял?

– Так точно, понял, товарищ полковник! – ответил повеселевший Калашников.

На самом деле Гуров никого не выбирал. Начальство в МУРе, сославшись на острый дефицит кадров и обилие работы, сумело выкроить единственную свободную кандидатуру – лейтенанта Калашникова, который даже с коллегами еще не успел толком перезнакомиться. Поэтому заявление Крячко о том, что Калашников на угонах собаку съел, потрясло молодого лейтенанта. Теперь он думал только о том, как оправдать незаслуженно выданный ему аванс. В душе он решил умереть, но тачку полковника Гурова сберечь в целости и сохранности. Ни сам Гуров, ни зубоскал Крячко об этих мыслях, разумеется, не подозревали, а поэтому преспокойно отправились на место встречи.

Впрочем, это было не совсем верно. Шагая по нагретому солнцем асфальту мимо аккуратно подстриженных газонов, и тот и другой испытывали весьма противоречивые чувства. Темно-красные башенки Фигурного моста, окруженные сочной зеленью старых деревьев, выглядели абсолютно мирно. Невозможно было поверить, что в этом заповедном солнечном уголке можно решиться на жестокое кровавое преступление. Но Гуров слишком хорошо знал, что рассчитывать на сентиментальность преступника – занятие совершенно бесполезное. Единственное, на что он надеялся, – это благоразумие Джиттера. Ничего парадоксального в этом Гуров не видел. Джиттер уже доказал, что анонимность имеет для него огромное значение. Он старался не оставлять следов и не показываться никому на глаза. В парке была масса отдыхающих, были иностранные туристы, присутствовала милиция. Идя на преступление в такой обстановке, Джиттер слишком рисковал.

Если только он все-таки не выбрал бомбу с таймером. Мысль об этом вызывала неприятное ощущение в сердце. Если такое случится, значит, ему, Гурову, пора на пенсию. Но зачем? Джиттер не террорист. Ничего, кроме дела, которое ведет Гуров, его не интересует. Посторонние жертвы ему ни к чему. Более того, они осложнят его положение до предела. Он попадет в ту категорию преступников, которыми интересуются спецслужбы – со всеми вытекающими последствиями.

Ни под аркой моста, ни наверху ничего подозрительного Гуров не заметил. Рядом прогуливались матери с детьми, легко одетые парочки, пожилые супруги, бережно поддерживающие друг друга. Одинокого низкорослого мужчины поблизости не наблюдалось. Гуров обернулся к Стасу.

– Ты его знаешь лучше меня, – сказал он без тени улыбки. – Узнаешь, если увидишь?

– Лева! – с упреком откликнулся Крячко. – Я узнаю только его дезодорант. Я же его в основном на ощупь и на запах…

– И все-таки, никого похожего?

Крячко пожал плечами.

– Давай притормозим, – сказал он. – Совсем не обязательно лезть точно под мост. Присмотримся сначала.

Крячко в отличие от Гурова, кажется, по-прежнему не исключал вероятности часового механизма. Он пристально посмотрел на часы и с беспокойством добавил:

– Без двух два. Теперь надо следить в оба.

Они молча принялись обшаривать взглядом мирную панораму вокруг. Чем быстрее часы отщелкивали оставшиеся до двух часов секунды, тем более эта мирная панорама делалась тревожной и угрожающей. Казалось, что за каждым деревом, за каждым кустом притаилась невидимая опасность.

Но перевалило за два часа, а ничего не произошло. Все так же бегала по дорожкам детвора, светило солнце, и щебетали в листве птицы. У Гурова немного отлегло от сердца.

– Ну что, первый раунд, похоже, вничью? – Крячко вопросительно посмотрел на него. – Пожалуй, стоит пошарить вокруг моста. Помню из пионерского детства – были такие военизированные игры, когда надо было искать под камнями всякие таинственные записки, в которых сообщалось о передвижении противника. Может, этот парень тоже носил красный галстук и играл в пограничников?

– Сомневаюсь, – сказал Гуров. – По-моему, он предпочитает другие игры. Но, раз уж мы сказали «А», логично будет перейти к следующей букве. Я схожу проверю, что там такое, а ты будь начеку. Если упустишь его во второй раз…

Он решительно направился в сторону арки, перекрывающей дорожку. И в этот момент за его спиной в отдалении прогремел выстрел.

Они с Крячко обернулись разом. В той стороне, где они оставили машину, явно что-то происходило. По свойственной русскому человеку привычке все гуляющие потянулись туда, где стреляли. Гуров увидел, как откуда-то из-под моста выскочил молодой милиционер с рацией в руках и с хорошей скоростью пробежал мимо.

Гуров и Крячко тоже сорвались с места и помчались обратно к машине. В скорости они уступали своему незнакомому коллеге, но, когда добежали до угла, оказалось, что потасовка в самом разгаре. Рядом с машиной, у которой было вдребезги расколото ветровое стекло, творилось что-то невообразимое – четверо молодчиков в выбившихся из-за поясов рубахах мордовали пятого, в котором Гуров скорее угадал, чем различил лейтенанта Калашникова. Еще двое вступили в драку с местным милиционером, который, сменив рацию на резиновую палку, яростно отбивался. В пылу борьбы он, похоже, совершенно позабыл о табельном ПМ, который болтался у него на поясе.

Зато вспомнил Гуров. Ситуация выглядела очень неприятной и без серьезных мер было не обойтись. Он выхватил пистолет и без разговоров выпалил в воздух.

Как ни странно, это действие не произвело на разъяренных молодчиков никакого впечатления. Они лишь на секунду обернулись. Гуров увидел налитые кровью глаза, бессмысленные физиономии и мелькающие в воздухе кулаки.

«Мочи его, Бандера!» – заорал кто-то из парней шальным голосом, и Гуров вдруг понял, что у одного из этих отморозков в руках тоже пистолет.

– Брось оружие! – крикнул он, прицеливаясь в парня с пистолетом.

Тот злобно ощерился и выстрелил. Пуля пробуравила воздух над головой Гурова. Он понял, что в следующий раз ему уже так не повезет, и выстрелил в ответ. Парень пошатнулся, выронил пистолет на асфальт и, схватившись за правое плечо, закружился на месте. Остальные, словно проснувшись, кинулись врассыпную и, грохоча каблуками, помчались кто куда.

– Стоять! – закричал Гуров и еще раз выстрелил – в воздух.

Беглецам это только добавило прыти. Гуров понял, что преследовать их бесполезно, и сосредоточил свое внимание на оставшихся. С этими было проще. Собственно, перевес теперь был на стороне правопорядка. Полковник Крячко уже подмял под себя одного из этих отморозков и теперь возил лицом по асфальту, чтобы привести в чувство. Чувство, похоже, постепенно возвращалось к драчуну, потому что он вскоре закричал почти человеческим голосом: «Кончай! Больно же!». Второго незнакомый милиционер наконец достал своей палкой, и тот вдруг охнул и повалился на землю как подкошенный.

Гуров метнулся к лежащему возле машины Калашникову. Тот силился встать, но тело не слушалось его. Он приподнимался на локтях и тут же снова откидывался назад. По его разбитому лицу текла кровь, пиджак был разорван в нескольких местах и перепачкан пылью. Гуров наклонился к нему и придержал за плечи.

– Ты как, лейтенант? – с тревогой спросил он.

Калашников сморщился и плачущим голосом прохрипел:

– Сплоховал я, товарищ полковник, не справился…

– Не бери в голову! – строго сказал Гуров. – Главное – жив. А эти… Они ответят! Ты встать-то можешь?

– Попробую, – виновато пробормотал Калашников.

С помощью Гурова он кое-как поднялся, но тут же попросил разрешения сесть в машину.

– Голова кружится, – сказал он. – Все плывет.

Подошел Крячко, поигрывая пистолетом. Заглянул в машину, где сидел бледный Калашников.

– Что, лейтенант, досталось? – спросил он. – Ничего, за одного битого двух небитых дают. Сейчас мы тебя в больницу… Пушка-то твоя?

– Моя, – смущенно признался Калашников. – Налетели как стервятники. Я только и успел, что в воздух выстрелить. А они меня по затылку бутылкой…

В стороне завыла милицейская сирена. По улице одна за другой мчались две патрульные машины.

– Вези его в больницу, – распорядился Гуров.

– Я мигом, – заверил Крячко и, наскоро стряхнув с сиденья обломки ветрового стекла, прыгнул за руль гуровского «Пежо». – С ветерком поедем!

– А что с этим, товарищ полковник? – спросил, подходя ближе, милиционер с дубинкой. – Его тоже бы в больницу надо.

Подстреленный Гуровым хулиган, бледный и растерянный, сидел у бордюра, глядя вокруг пустыми глазами. Грязная ладонь, которой он зажимал рану, была перемазана кровью.

– Вызывай «скорую» сержант, – сказал Гуров. – А я пока с твоими задержанными побеседую.

Эти двое тоже сидели на асфальте, только по другую сторону улицы, и понуро пялились себе под ноги. На обоих были надеты наручники. Гуров направился к ним. И тут же с визгом и свистом подлетели патрульные машины. Из них высыпали озабоченные люди с автоматами. Бронежилеты были надеты прямо на летние форменные рубашки. Безо всяких церемоний они взяли на прицел все, что попало в поле зрения. Гуров тоже не стал исключением.

– Спокойно, капитан! – предупредил Гуров, высмотрев среди них главного. – Рвение свое чуть раньше надо было показывать. Троих вот упустили!

– Это наш полковник, из главка! – трагическим шепотом сообщил капитану милиционер с дубинкой. – А трое действительно смылись – один к Новоцарицынскому побежал, другой – на Дольскую, а третий прямо через посадки ломанулся. Особых примет не имеют, только у одного на майке ЦСКА написано…

– Понятно, – хмуро сказал капитан. – Прикажете преследовать, товарищ полковник? А с этими что? В часть?

– Преследуйте, – сказал Гуров. – Если сумеете догнать, будет очень неплохо. Только не хватайте всех, на ком увидите буквы ЦСКА. Тот, кто нас интересует, пьян, расхристан и спасается бегством. На это и ориентируйтесь. А с задержанными я пока побеседую.

– Ясно, – сказал капитан и коротко бросил своим: – По машинам!

Они умчались под завывание сирен. Гуров наконец подошел к парням, сидящим на асфальте, и спросил сурово:

– Ну что, доигрались, голубчики? Пьяный дебош в общественном месте, нападение на представителей власти, применение огнестрельного оружия, изуродованный автомобиль… Я ничего не забыл?

Парни сидели, не поднимая глаз, тупо рассматривая ссадины на своих закованных руках. Теперь Гуров видел, что они совсем еще молоды – вряд ли кому-то из них было больше двадцати лет.

– Кто такие? – грубо спросил сержант, многозначительно поигрывая дубинкой. – Долго в молчанку играть собираетесь?

– Не понтись, мент! – вдруг хрипло сказал один из задержанных, рыжий, с татуировкой на шее. – Я вообще без адвоката базарить не буду. Еще ответите за беспредел! Сами напали, а теперь на нас все свалить хотите? Вы еще не знаете, с кем связались!

– Нет, юноша, это ты не знаешь, куда влип, – ласково сказал Гуров. – Ты еще не догадываешься, какие люди в этом деле завязаны. Так что брось из себя крутого корчить и выкладывай, чего это вас вдруг на подвиги потянуло.

– А пошел ты… – мрачно процедил рыжий. – Я требую, чтобы мне предоставили право на телефонный звонок.

– Я тебе камеру подберу с телефоном, – злорадно пообещал милиционер. – Звони хоть с утра до вечера.

– Ну а ты что скажешь? – обратился Гуров ко второму задержанному, чернявому, явно напуганному пареньку с крупными мосластыми руками. – Тоже в героя играть будешь?

Тот с беспокойством посмотрел на Гурова и с надрывом сказал:

– Да мы чего? Мы ничего вообще… Побазарить хотели нормально. А этот сразу стрелять. Ну, Бандера и не стерпел. Типа, самооборона…А тут вы налетели – разве разберешься?

– Да, разобраться сложно, – кивнул Гуров. – Но, думаю, следователь разберется в конце концов. Срок любому из вас светит приличный. Свидетелей полно. Улики налицо.

Парень подавленно молчал.

– Но я всю вашу подноготную раскручивать не собираюсь, – продолжал Гуров. – Я понять хочу, с какой стати среди бела дня группа нормальных вроде бы парней напала на сотрудника милиции, изуродовала автомобиль, похитила у него пистолет? Обкурились вы, что ли?

– Не, только пиво пили, – поспешно мотнул головой чернявый. – А про этого мы же не знали, что он милиционер. Мы нормально пили пиво тут в баре, в квартале отсюда. Сегодня матч – ЦСКА с «Динамо» играет, если вы не в курсе. А мы, типа, готовились. Фанаты мы, цеэсковские…

– Готовились они! – презрительно сплюнул милиционер. – Из-за таких вот нормальные люди на футбол боятся ходить.

– Подожди, сержант, – прервал его Гуров и опять обратился к чернявому: – Значит, вы мирно пили пиво в квартале отсюда? А потом вам в голову моча ударила – сюда бежать?

– Да не, – неохотно сказал парень. – Тут мужик один подвалил, тоже за ЦСКА болеет. Выпивку на всех заказал нормально. И говорит: ставлю вам ящик водки, если вы с мужиком, который у меня бабу отбил, разберетесь. Мне, мол, неудобно – посадят запросто, а вас, мол, никто не знает. Сильно калечить не надо, пугните, говорит, просто. Ну, стекло там у тачки разбейте. Тачка, видишь, его – он ее бабе подарил, а та ему хвостом помахала. Короче, убедил он нас…

– Не сильно, наверное, старался, – ехидно заметил сержант. – Таким только цель укажи…

– Правда, мы уже на взводе были, – согласился парень. – Но мы бы так ничего. Дали бы пару раз по морде… А этот в машине стрелять начал. Ну, Бандера не стерпел…

– Ладно, это я уже слышал, – перебил его Гуров. – С нетерпеливым Бандерой пусть суд разбирается. Меня интересует, что за мужик такой, который так вас разжалобил? Знаешь его?

– Не-а, – мотнул головой чернявый. – Вообще первый раз видел. Невысокий такой, крепкий. Настоящий мужик. В смысле, за себя постоять может.

– Что же он вас вместо себя подставил, если настоящий? – насмешливо спросил Гуров.

– Тюрьма ему светила, – серьезно объяснил парень. – Я же сказал. На нарах париться никому не охота.

– А по тебе этого не скажешь, – заметил Гуров. – Где сейчас этот мужик?

– Должен был нас в баре ждать, – безнадежно сказал заметно протрезвевший парень. – Сейчас уже свалил, наверное. Шум-то какой был…

– Да, пошумели изрядно, – согласился Гуров. – Только не пойму, откуда вы знали, кого бить?

– А он нам наводку дал, – простодушно объяснил чернявый. – В два часа, сказал, должна к парку машина подъехать в районе мостика, значит. И номер тачки дал. Той самой. Ну, мы тут покрутились, видим – стоит…

– Ясно, – сказал Гуров. – Одним словом, результат матча теперь из газет узнаете. А мы еще увидимся – мне портрет вашего мужика нужен. Так что тренируйте память. Других забот у вас в ближайшее время не предвидится.

– А может, отпустите, дяденька? – вдруг совсем по-детски спросил чернявый.

– Нет, не отпущу, – жестко сказал Гуров.

– Это тебе не на стадионе кричалки кричать, – ядовито вставил сержант. – Будешь отвечать по всей строгости закона за совершенное тобой деяние.

– Деяние? – потрясенно спросил чернявый.

– Вот именно, – подтвердил Гуров.