Гуров проснулся еще до первых петухов и уже не смог уснуть. Всю ночь он бродил по каким-то подземным лабиринтам и, когда впереди забрезжил выход, неожиданно увидел ожидающую его Марию, улыбающуюся, желанную. Забыв обо всем, он прижал ее к себе, вдохнув запах ее тела, сравнимый с дуновением ветерка с цветущего пшеничного поля.

Чувствуя бешеный стук сердца, готового, казалось, вырваться наружу, он утер со лба холодный пот. Гуров спустился с сеновала и, быстро проделав разминку, снова направился к колодцу, окатил себя из ведра и быстро натянул еще сыроватую одежду, которую развесил вечером.

Выйдя на поляну, Гуров и Стас увидели выходящих из еловой чащи зевающих и потягивающихся землекопов, которые, видимо, проснулись совсем недавно. Не умываясь и даже не помыв рук, они на ходу что-то запихивали в рот, чавкая и икая. Вновь пройдя процедуру обыска и получив лопаты, Гуров и Крячко на этот раз были направлены на подмогу сизоносому – расчищать вход в подвал и выгребать из него землю, толстым слоем лежащую на полу.

Сделав большой раскоп, за два часа им удалось расчистить ступеньки, ведущие ко входу, и освободить дубовую дверь от завалившей ее земли. Не без труда сорвав ломом большой старинный замок, все втроем с трудом открыли дверь, прикипевшую петлями к крюкам, торчащим из кирпичной кладки дверного проема.

– Хорош кирпич! – Сизоносый восхищенно похлопал по плотным рядам крупного темно-красного кирпича, намертво скрепленным белыми полосками извести. – Такого теперь ни за что не сделают!

Взяв деревянные молотки, они с фонарями в руках простукали стены. В дальнем углу Гуров внезапно заметил сеточку трещин, образующих некий контур прямоугольной формы. Для вида постучав молотком рядом с прямоугольником, он пошел дальше, пока не сошелся с сизоносым, шедшим ему навстречу.

– Ну что, ничего стоящего? – сожалея о том, что на сей раз заработать вожделенных баксов не удалось, поинтересовался тот.

– Да, ни хрена путного. – Гуров утер со лба пот.

– А ты хорошо проверял? – засомневался сизоносый.

– А мне что, лишние баксы влом получить? – хмыкнул Гуров.

Повздыхав, сизоносый принес носилки и стал наполнять их землей, снятой лопатой с пола. Гуров и Крячко понесли их наружу.

– Стас, в том углу, где я был, есть что-то наподобие замурованной двери, – чуть слышным шепотом сообщил сыщик. – Сегодня вечером проберемся в подвал и попробуем потихоньку вскрыть кладку.

– А охрана? – так же тихо прошептал Крячко.

– Что-нибудь отвлекающее придумаем. Да и два «макара» – тоже весомый аргумент.

Через час работы, когда в одном месте обнажились каменные плиты пола, сизоносый вдруг завопил:

– Есть! Есть! Нашел! Эй, начальник, давай сюда – тайник нашел!

В подвал торопливо спустился старший охраны и, не выпуская из рук автомат, коротко скомандовал:

– Где? Что? Показывай!

Сизоносый постучал лопатой по одной из плит, и чуть слышное эхо явственно дало понять – снизу какая-то пустота.

– Вы, двое, ломы принесите, – распорядился охранник, – и скажите охране, чтобы пригласили начальников.

Вскоре все побросали работу и столпились у подвала, прислушиваясь к происходящему внутри. Пришел и «охотник». Он ткнул пальцем в сизоносого и Гурова, приказал им взять ломы и поднять плиты пола. Сделать это оказалось не так-то просто. Плиты были вытесаны из твердого камня и подогнаны одна к другой очень плотно. Каждый удар лома позволял отколупнуть не более чем небольшую крошку в месте стыка плит. Лишь минут через пятнадцать появилась возможность вогнать плоский лом под край плиты и, поддев ее, начать выворачивать. Но толстая тяжелая плита выворачиваться никак не хотела. Сизоносый быстро выдохся и отдал свой лом Стасу. Гуров и Крячко, поддев ломами плиту с обеих сторон, стали поочередно, упираясь ломами, выдвигать ее вверх. Не сразу, но дело пошло. Отдышавшись, сизоносый угодливо склонился к «охотнику» и доверительно прокашлял:

– Это, господин начальник, я нашел такое место. Один я, значит… Может быть, на сотенку баксов еще накинете малость?

– Накинем… – с каким-то непонятным подтекстом в голосе кивнул «охотник», наблюдая за выемкой плиты.

Постепенно плита, поддаваясь согласованным движениям ломов, поднялась до уровня пола. Поддев концом своего лома высвободившийся край, Гуров с огромным усилием приподнял ее и отбросил в сторону. Под ней обнаружилась яма, облицованная камнем, в которой что-то темнело. «Охотник» посветил фонариком, и в его свете тускло блеснула позеленевшая медь металлического ящика. Вокруг послышались восхищенные восклицания и охи:

– Ух ты! Вот она, эта захоронка! Что ж в ней такое?!

– Тихо! – «Охотник» оборвал этот поток излияния чувств. – Вот вы двое, – он указал на охранников, – достать и вынести наружу.

Все потянулись из подвала наверх. Гуров незаметно спрятал фонарик за пазуху и положил лом в угол, рядом с обнаруженным им участком стены, где по всем признакам был замурован потайной ход. Стас, заметив это, сделал точно так же. Когда они поднялись, у ящика уже возились двое охранников с клещами.

– А ну, сдай назад! – увидев вокруг находки столпотворение, сердито заорал «охотник» и подал какой-то знак охранникам.

Те, бесцеремонно толкая людей стволами автоматов, сбили их вплотную в кучу и стали вокруг, держа автоматы на изготовку. Гуров и Крячко переглянулись. Ситуация начинала приобретать какой-то странный, пугающий оттенок. Почувствовали это и прочие. Сизоносый, совсем недавно ликовавший по поводу премиальных баксов, вдруг что-то поняв, нахохлился и сник.

С хрустом взрезав крышку ящика, припаянную оловом, охранники отбросили в сторону скрюченную медную жестянку. «Охотник» запустил руку в ящик и достал из него большую книгу с почерневшей от времени кожаной обложкой, которую стягивали сафьяновые ремешки на золотых пряжках.

– Эй, где там этот музейщик хренов? – «Охотник» огляделся по сторонам. – Ну-ка, зовите его сюда.

Из палатки охраны, пошатываясь, вышел мужчина средних лет с испитым, обрюзгшим лицом, который явно был навеселе. Приблизившись, он удивленно воззрился на книгу в руках «охотника».

– Боже, какой раритет! Какой уникум! – Вмиг протрезвев, он трясущимися руками расстегнул пряжки. – С ума сойти! Это же семнадцатый век! Сколько их там? Десять фолиантов!

– И какова их рыночная стоимость? – холодноватым гадючьим взором посмотрев на него сквозь очки, поинтересовался «охотник».

– Минимальная цена каждого исчисляется уже в миллионах. А это что? Какие-то свитки? О! Это особым образом выделанная кожа, на которой писали в те времена, когда не было бумаги. Она намного надежнее даже пергамента. А что здесь? Фантастика! Это какие-то летописи, выполненные даже не кириллицей, а чем-то похожим на глаголицу и руны. Им по меньшей мере полторы тысячи лет. Это свидетели эпохи князей Аскольда, Дира, Рюрика. А может быть, и более ранней поры. Если написанное здесь перевести на современный язык, то, возможно, многое придется менять в современных воззрениях на прошлое России. Это…

– Да ладно, хватит восторгов. Ты лучше скажи, как они могли так долго сохраниться и не сгнить, – хмуро оборвал его «охотник». – И как их лучше запаковать, чтобы они прежде времени не рассыпались?

– Все дело в этих ароматических смолах, которые насыпаны на дно ковчега. – «Музейщик» ткнул пальцем в ящик. – Они, как видите, способствовали тому, что все эти рукописи дошли до наших дней, словно их туда положили только вчера. Вот смотрите, листы кожи, которым бездна времени, совершенно мягкие. А чтобы они сохранились подольше, нужно их оставить в той же среде, где они до этого и хранились. То есть в этом же ковчеге, с плотной закупоркой.

– Все понятно, – кивнул «охотник». – Так, ящик завернуть в плотную обертку, чтобы туда ни капли сырости не попало. Значит, говоришь, это свидетели Аскольда? Ну что ж, надо и нам о свидетелях позаботиться. Дайте ему опохмелиться, – указал он на «музейщика». – А то от волнения, гляди-ка, кондрашка хватит.

Один из охранников тут же подал «музейщику» откупоренную бутылку коньяка. Наблюдая за этим, Гуров почуял недоброе. Он понял, что сейчас произойдет. И на сей раз интуиция его не подвела – сделав несколько глотков из горлышка, «музейщик» вдруг схватился за сердце, его лицо позеленело, и он, захрипев, упал на землю.

– А с этими что? – пренебрежительно кивнув в сторону землекопов, спросил у «охотника» старший охранник. – Может, тоже угостим? Или очередями?

– Ты что? Обалдел? Этих загнать в подвал и сунуть туда хлопушку. Вроде того, что их случайно завалило. Приступайте! – скомандовал тот.

Наконец в полной мере осознав, что их сейчас будут убивать, землекопы взвыли на разные голоса. Они умоляли «охотника» отпустить их без оплаты, обещая молчать даже под пыткой, но все было тщетно. Охранники, толкая их стволами и прикладами автоматов, зло матерясь, гнали всех к разверстой двери подвала.

– Может, врассыпную? – хмуро глядя на воющих и стонущих, предложил Стас. – Глядишь, и успеем уйти в чащу.

– Не успеем, – Гуров отрицательно мотнул головой, – до чащи не менее пятнадцати метров. У них восемь автоматов. Срежут – ахнуть не успеешь.

– Что же тогда? Покорно ждать смерти? Ведь они, я так понял, хотят произвести подрыв изнутри, чтобы казалось, будто подвал сам обрушился и всех задавил. – Стас смотрел по сторонам, яростно стискивая кулаки. – А ты что предлагаешь?

– Шанс первый: успеть разрядить взрывное устройство. Шанс второй: продолбить стену и уйти по скрытому за ней ходу. Я уверен – он там есть. Я потихоньку стенку простукал, там пустота. И когда поднес палец к трещинам, почувствовал сквозняк.

– Ладно, Лева. – Спускаясь по ступенькам в подвал, Стас порывисто вздохнул. – Извини идиота, что втянул тебя в эту проклятую авантюру. Если выберемся, с меня банкет в лучшем ресторане.

– Да ладно тебе… – спускаясь следом, усмехнулся Гуров. – Хотя мысль хорошая. Буду ждать приглашения…

Когда все землекопы оказались в подвале, охранники сбили их в угол и, оставив посреди помещения пластмассовую коробку, похожую на упаковку торта, и что-то сверху на ней нажав, быстро вышли наружу, захлопнув за собой дверь. В подвале наступила непроглядная тьма. Тут же послышались удары молотка – дверь забивали гвоздями. Отчаянно вопя, обезумевшая от ужаса толпа бросилась к выходу, стучась в закрытую дверь и умоляя выпустить.

– Кончай выть! – включив фонарик, строго прикрикнул Гуров. – Двоим взять в том углу ломы и долбить, где будет указано. Стас, командуй… Эй ты, на, свети сюда. Сейчас разберемся с этой миной. Ножичек или отвертка у кого-нибудь есть?

– На, возьми. – Стас протянул ему свою недавнюю находку. – В ботинке пронес. Такой сгодится?

– Уже сгодился. – Быстро, но очень аккуратно орудуя кончиком ножа, Гуров снял крышку и после секундного раздумья торопливо разъединил два каких-то проводка. – Похоже, все. Ну, что там? Стенка поддается?

Ответом ему был грохот рухнувшего кирпича, за которым действительно чернел зев хода, выбитого в каменистой земле. Здесь она имела такую прочность, что стены хода даже не нуждались в дополнительном укреплении сводов.

– Ну и что же теперь? – выжидающе воззрился сизоносый.

– Быстро уходим отсюда, – забрав фонарик, объявил Гуров. – Если они поймут, что мина не сработала, то или гранату сюда кинут, или полоснут из автоматов. Всем все ясно?

– А ты уверен, что мы по этому ходу куда-то выберемся? – недоверчиво хмыкнул вчерашний «удалец».

– А ты можешь предложить что-то получше? – Стас посветил ему в лицо фонарем. – Или ты знаешь, как сделать так, чтобы волки были сыты и овцы целы?

– Хватит спорить. – Гуров решительно шагнул в пролом. – Кто хочет – пусть остается здесь. Вольному воля.

Стас немедленно последовал за ним. После секундного колебания, выставив перед собой руки, в кромешную темень хода потянулись и остальные. Каждый при этом чувствовал себя добровольно отправившимся в ад. Время от времени, задевая за шероховатые стены и низкий потолок, то один, то другой начинал бурчать о бессмысленности этого вынужденного путешествия под землей. Но, не получив поддержки от прочих, быстро замолкал. Ход оказался не совсем прямолинейным, и плетущиеся сзади лишь временами могли видеть блики света от фонарика, с которым впереди шел Гуров.

Ход, то сужаясь, то расширяясь, мало-помалу уводил беглецов вниз, все глубже и глубже под землю. Полы и стены постепенно стали сырыми, кое-где под ногами даже хлюпала вода. Дышать стало гораздо труднее. Утирая пот со лба, Гуров посмотрел на часы. Шли они всего лишь полчаса, а казалось, что это путешествие длится целую вечность. Внезапно сзади раздался глухой удар, пол и стены хода мелко задрожали.

– Что это там? Что громыхнуло? – послышались в темноте обеспокоенные голоса. – Ход, что ли, заваливается?

– Скорее всего, охранники взорвали вход в этот лаз, чтобы в случае чего мы не смогли вернуться назад.

– Бли-ин!!! – где-то сзади возопил сизоносый. – Это мы теперь в мышеловке?! Вы куда нас завели, раздолбаи? На погибель?!

– А тебя что, вели сюда под конвоем? – зло осек его Стас. – Оставался бы там. Сейчас бы добрые мальчики-автоматчики тебя ласково прошили свинцом. Это куда приятнее. Тут – есть шанс выйти. Там – стопроцентная смерть. Думай, что лучше.

– Этот ход вырыт для того, чтобы уходить от врага, – Гуров оборвал разгорающуюся дискуссию. – У него должен быть выход – это твердая гарантия. Поэтому хватит разводить панику. Уж если и придется смерть принять, так не скуля по-собачьи. Разговоры закончили – надо беречь силы!

Еще через несколько долгих минут пути в темноте Гуров неожиданно увидел впереди развилку. Все сгрудились за ним, тяжело дыша, не зная, как поступить дальше.

– Мужики, давайте минуту передохнем, – послышался чей-то голос. – Идти сил уже нет.

– Отдых – три минуты, – распорядился Гуров. – Ход здесь узкий, воздуха мало, вентиляция слабая. Израсходуем кислород, тут и останемся.

– Господи, прости меня грешного! – неожиданно в темноте раздался голос самого молодого, белобрысого паренька лет двадцати. – Прости, что участвовал в этом поганом деле – расхищении монастыря! Если останусь жив, брошу бродяжить, пойду учиться или работать, заведу семью, от твоих заповедей – ни от одной не отступлюсь!

– Смотри не забудь о своей клятве, едва выйдем наружу, – чуть иронично заметил Стас. – А то ведь как? Тонет мужик – топор обещает. Спасли – ломаного топорища жаль.

– Нет! Вот при всех клянусь, что так и будет. – Парень всхлипнул. – Есть у меня один грех, о котором никому никогда не говорил. Когда мне было семнадцать, я с женщинами уже жил. И вот однажды обманом затащил в постель девушку на два года старше. Но она еще была неопытной девчонкой. Она потом пришла ко мне и сказала, что беременна. А я над ней посмеялся. Мол, пойдешь жаловаться – самой же и достанется за совращение несовершеннолетнего. У нее родилась дочь. Родители ее на порог не пустили. Она сейчас живет у какой-то родни в деревне. Вернусь – буду на коленях молить о прощении… Только бы выжить!

– Да-а… – кто-то тоже тягостно вздохнул, – грехи наши тяжкие…

– Отдых закончен, – скомандовал Гуров. – Надо идти дальше. Но куда?

– Давайте по тому ходу, который ведет вверх, – с надеждой в голосе предложил кто-то из самых задних.

Гуров по голосу догадался, что это внук деда Евсея. Немного подумав, он предложил:

– Стас, я пойду проверю ход, ведущий вправо, ты – влево. Далеко не уходи и будь осторожнее – тут возможны ловушки.

Светя фонариком, он прошел около пятнадцати метров и уперся в глухую стену, выложенную из дикого камня. Гуров постучал по ней кулаком, но чего-то похожего на пустоту за ней не ощущалось. Когда он вернулся, Стас уже шел обратно.

– Здесь ход выравнивается и дальше идет почти горизонтально, – сообщил он, – в одном месте метров пять подряд облицовано кирпичом, а с потолка свисает короткая железная цепочка с вдетым в нее золотым кольцом. Трогать я не стал – вдруг это спуск какой-нибудь ловушки?

– Все, идем влево, – объявил Гуров. – Ничего не трогать, а то всех похоронит. Вперед!

Измученные люди поднялись с сырого пола и, как механические игрушки, у которых кончился завод, потащились в неизвестность, уже не имея и малейшей надежды на благополучный исход. Проходя через коридорчик, выложенный кирпичом, почти каждый ощутил прикосновение холодного металла, когда висящее на цепочке массивное кольцо касалось головы. Тот, кто шел последним, уже миновав кольцо, неожиданно вернулся назад и, нашарив его в темноте, резко дернул вниз. В тот же миг обложенный кирпичом ход рассыпался, как домино из опрокинувшейся коробки. Кирпичи обрушились вниз, увлекая за собой поток разрыхленной, каменистой земли.

– Господи! Что это?! – вскрикнул белобрысый парень, метнувшись вперед и едва не сбив с ног тех, что были перед ним.

– Что там такое? – Гуров и Крячко посветили фонарями.

Вместо хода сзади громоздился завал из земли и кирпича.

– Кого не хватает? – спросил Гуров, освещая всех поочередно.

– Тю, так твою! – воскликнул сизоносый. – Сутулого задавило! Это тутошний, деревенский.

– Это внук деда Евсея? – спросил Крячко.

– Да, он самый. – Сизоносый досадливо крякнул. – Дурак, на золото польстился. Да мне сейчас его сундук давай – не возьму. Отсюда бы только выйти…

– Откапывать времени и возможности у нас нет, – жестко скомандовал Гуров. – Да, скорее всего, и смысла тоже – живым он мог остаться вряд ли. Поэтому вперед!

И снова они шли, уже не в силах понять, что с ними и где они вообще. Все смешалось, и стало непонятно – явь перед ними или они видят страшный сон. Неожиданно Гуров увидел впереди себя глухую стену, перед которой темнел квадрат темной воды. Здесь ход несколько расширялся.

– Ну вот мы и пришли, – с тоской в голосе объявил «удалец», судя по всему окончательно раскисший. – Все, кранты!

– Хватит страдать! – оборвал его Гуров. – Я так и предполагал. Потайные ходы, как правило, имели выход под водой. Их и ориентировали под речку или озеро. Стас, держи фонарик, я сейчас проверю, что там.

Несколько раз глубоко вдохнув, он ушел в холодную, но никак не колодезную воду. Дойдя до дна, которое было на глубине метра с небольшим, Гуров нащупал руками вход в просторный горизонтальный лаз. Присев, он заглянул в него и с радостью увидел впереди какие-то зеленоватые отсветы. Это мог быть только дневной свет.

– Порядок, – выдохнул он, поднявшись наверх. – Вон в ту сторону идет широкий такой лаз, метров, может, пять-шесть, и в конце виден свет.

– Ничего себе – порядок! – сокрушенно воскликнул сизоносый. – Пять метров по подводному лазу? Да мне и трех не проплыть… Да лучше бы еще столько же пройти, чем такое ныряние.

– Выбирать не приходится, – спокойно резюмировал Гуров. – Придется воспользоваться тем, что судьба послала. Так, все нырять умеют? Ну, хоть немного?

– А кто пойдет первым? Ты? – раздался сзади чей-то вопрос.

– Мужики! А можно – не я последний? – жалобно попросил белобрысый. – Хоть смейтесь, хоть как, но я Сутулого боюсь. Честное слово! Он где-то рядом, я чую. Он хочет нас здесь оставить!

– Первым пойдет Станислав. Я буду последним, – безапелляционным тоном Гуров разом покончил с вопросами и возражениями. – Только надо веревку или шнур. Если нет – надрать из рубашек лент и быстренько свить. Времени у нас в обрез – кислород скоро выйдет.

– У меня есть шнур, метров десять. Хватит? – подал голос сизоносый.

– Хватит. – Гуров быстро размотал шнур и один конец привязал к ноге Стаса. – Доплывешь до конца, если сразу выйти возможности не будет, выход илом затянуло – дергай один раз. Мы тебя тут же тянем назад. Если выберешься наружу, дергай два раза и привяжи к чему-нибудь конец шнура. И потом – все по очереди. Давай!

Крячко, так же как и Гуров, сделал несколько глубоких вдохов и ушел под воду. Потянулись томительные мгновения. Как зачарованные, все смотрели на шнур, уходящий в окно темной воды, одновременно и манящее, и пугающее до мурашек, бегающих по всему телу. Вот шнур замер. Все затаили дыхание… Но мгновение спустя он пошел снова и еще через несколько секунд резко два раза подряд натянулся в руке Гурова. Это означало только одно: Стас уже там, где светло, где можно вдохнуть свежего, чистого воздуха, где колышутся деревья и плывут облака. Это казалось невероятным чудом.

– Ну? Ну? – глядя друг на друга, землекопы никак не решались набраться смелости и прыгнуть в воду.

– Сейчас идешь ты! – Гуров указал на белобрысого. – Не мешкай. Делай три глубоких вдоха – и пошел!

– Ой, мамочка! – простонал тот и, сделав несколько лихорадочных вдохов, скрылся под водой.

Спустя десять секунд Гуров отправил «удальца». Затем пошли остальные, предпоследним оказался сизоносый. Перед тем как прыгнуть в воду, он встал на колени и, перекрестившись, торопливо забормотал:

– Отче наш, иже еси на небеси, помилуй нас грешных, помоги отсюда выйти, Господи! – Еще раз перекрестившись, он решительно прыгнул в воду.

Гуров остался один. Он чувствовал, как тяжело стало дышать. Спертый воздух, почти лишенный кислорода, пустым балластом заполнял легкие. И эти страховочные несколько глубоких вдохов едва ли могли обогатить организм достаточным запасом живительной свежести. Уйдя под воду, он уже на полпути к выходу почувствовал, как невыносимо хочется вдохнуть. Отчаянно цепляясь руками за шероховатости стен, он сильными рывками бросал свое тело вперед, к свету, к огромному, безграничному океану воздуха… У Гурова уже начало темнеть в глазах, когда он наконец, оттолкнувшись в последний раз, вырвался на поверхность небольшого озера, со всех сторон окруженного лесом.

С неизведанным до сей поры наслаждением он глубоко вдохнул и, стоя по горло в воде, никак не мог надышаться.

– Лев Иванович! – Смеясь, Стас помахал ему с берега рукой. – Выбирайся. Что стоишь?

– Все добрались? – Шагая к берегу, Гуров смотрел в бесконечную небесную высь и ощущал страшную усталость. Он все дышал и дышал, дивясь тому неописуемому наслаждению, каковое даровало то, что совсем недавно воспринималось как заурядная обыденность.

– Да вот Димку, что перед тобой был, никак в чувство не приведут.

– Блин! – Гуров, преодолевая усталость, выбежал на берег и увидел сизоносого, который лежал на земле без признаков жизни.

«Удалец», сгибая и разгибая руки, пытался сделать ему искусственное дыхание. Белобрысый отчаянно шлепал сизоносого по щекам. Но тот ни на что не реагировал.

– Ну-ка, отойди! – Гуров отодвинул «удальца» в сторону и, перевернув сизоносого лицом вниз, приподнял его, подхватил под бедра. Резко надавив на живот, он встряхнул утопленника, и тут же у того изо рта и носа хлынул поток мутной воды. Снова опрокинув сизоносого на спину, Гуров пощупал пульс на шее.

– Прощупывается, – кивнул он. – А вот теперь – искусственное дыхание.

Но сизоносый Димка вдруг сам слабо и неуверенно сделал вдох и открыл глаза. Он смотрел по сторонам, словно видел стоящих подле него людей впервые в жизни.

– Хорошо нахлебался! – удивленно отметил Стас. – И как раз на самом выходе из лаза. Хорошо, мужики по бокам стояли, успели выдернуть на поверхность.

– Димка, ты как, оклемался? – Белобрысый потряс его за плечо.

– Где я? – Димка попытался сесть, но у него не получилось.

– В раю, – пожал плечами «удалец». – Говорю без смеха – это и в самом деле рай, если сравнить с тем адом, где мы только что были. Эх, Сутулый, Сутулый…

– Ой, где я был, братцы… Знали бы вы, где я был! – В глазах сизоносого сквозили изумление и какой-то непонятный запредельный испуг. – Не приведи Господь туда попасть! Как же плохо, как неправильно мы живем. И как жалко, что узнаем об этом, когда уже и жизнь наполовину позади, и многого не исправить…

– Надо срочно заявить в милицию! – предложил кто-то из землекопов. – Пусть займутся этими сучарами. Душегубы поганые.

– Милиция уже здесь, – усмехнулся Гуров. – Полковник милиции Гуров, полковник милиции Крячко. Главное управление уголовного розыска.

С минуту все стояли недвижимо, с изумлением глядя на тех, кто совсем недавно походил на обычных бродяг.

– Ничего себе! – «Удалец» озадаченно почесал затылок. – Вот это фокус-покус… Ну что, мужики, мы, я так понимаю, вам жизнью обязаны. Поэтому в порядке взаимности кое о чем, если хотите, проинформирую. Вот этот, с усами ниточкой, которого все звали начальником, он какая-то крупная шишка в московской мафии. Если будете его ловить, то у него в Ярославле есть любовница. Месяц назад он ей купил новую мебель типа супер-пупер. Мы ей в квартиру затаскивали. Значит, живет она на улице Мельничной, дом не помню, но с улицы на первом этаже там магазин «Сады Семирамиды». С другой стороны – подъезды. У нее второй слева, третий этаж, дверь направо, обитая желтой кожей. Да, и еще там кнопка звонка в форме розы. Зовут Зоей. Ну, вот и все, что могу вам сказать.

– Неплохо, – кивнул Гуров. – Это существенно. Ну что, Димку взяли на руки и пошли? Кто местные – указывайте дорогу.

Часа через два приятели вошли во двор бабки Агафьи. Та, увидев их, ахнула и несколько раз перекрестилась.

– Откуда вы такие? Как с того света вернулись! – всплескивая руками, причитала она. – Говорят, что завал там случился и всех землей придавило. Наши бабы бегали туда, а там – никого. Только чьи-то ноги торчат из-под земли.

– Это они «музейщика», твари, сунули в подвал и подорвали его! – негромко пробормотал Стас и с силой стукнул кулаком по ладони. – Создали видимость завала. Понадеялись, что мы не выйдем из подземелья.

– Боже праведный, так, значит, подземелье там все-таки есть? – расслышав его, удивленно спросила бабка Агафья. – А где ж вы из него выбрались?

– Да в каком-то озере, такое круглое, меж холмов, в той стороне, – Гуров через плечо махнул рукой, – есть потайной выход под водой.

– Ой… – опять перекрестилась испуганная старуха. – Это же Русалье озеро. Там сроду никто не купается, не рыбачит, не охотится. Недобрая у него слава. Ну, идите поешьте, я там приготовила.

– А вы нам найдите кого-нибудь доехать до Лампадкина, – попросил Гуров. – Скажите, что мы заплатим.

Менее чем через час, переодетые, выбритые, они вышли из дома.

– День добрый, ребятушки, – неожиданно раздалось за калиткой, и приятели увидели деда Евсея, входящего во двор. – Сказали мне, что внука моего задавило, – поправляя на голове картуз, вздохнул он. – Что, и впрямь его засыпало?

– Да, там ловушка была, – кивнул Гуров. – А он надумал дернуть за спуск механизма, который оказался работоспособным, хотя лет ему, я так думаю, не одна сотня. Так вы же сами вчера говорили об этом.

– Говорил… – снова вздохнул старик. – Душа беду чует и сама же в нее не верит.

За забором послышался гул мотора, и во двор вошел разбитной мужичок с круглой лысиной на затылке, окруженной венчиком седеющих волос, отчего он казался похожим на капуцина.

– Кто в Лампадкино? Оплата в оба конца. Туда – сто, сюда – сто. Идет?

– Едем! – Гуров поднял дорожную сумку. – До свиданья, Агафья Семеновна, до свиданья, Евсей Данилович, – направляясь со двора, помахал он старикам рукой.

– Стерегитесь, ребятушки, черной машины. От нее вам беда может быть, – приподняв на прощание картуз, сказал старик.

Ближе к вечеру «мерс» Стаса колесил по Ярославлю. К удивлению оперов, никто из горожан не мог указать, где именно находится улица Мельничная. Наконец, спросив, как проехать к магазину «Сады Семирамиды», они услышали от бойкого паренька с авоськой пива:

– «Сады» вам нужны? Вот, видите, улица Некрасова? Так это не то, что вам нужно. А вот следующая – Парковая, она вам тоже ни к чему. Ну а третья по счету, ее все тут знают как «Путь в никуда», – она как раз вам и понадобится. Приветик, отцы!

– Лева, как же он нас состарил! – включив передачу, грустно вздохнул Крячко.

– Скажи спасибо, что дедами не назвал, – рассмеялся Гуров.

Они поднялись на третий этаж и, увидев дверь, обитую желтой кожей, вначале прислушались – не происходит ли чего внутри? Но за дверью было тихо. Гуров решительно нажал кнопку-розочку и, услышав донесшийся из-за двери звонок, несколько отступил назад, чтобы быть в поле зрения «глазка».

– Кто там? – раздался сердитый женский голос. – Кого там принесло?

– Нам нужна Зоя. – Гуров адресовал «глазку» самую обаятельнейшую из своих улыбок. – Как бы нам ее увидеть?

– Ну, я Зоя. – На пороге появилась пышнотелая крашеная блондинка в вызывающе ярком декольтированном халате. – Кому это я тут понадобилась? Вам, что ли? А вы кто такие?

Чувствовалось, что она только что с кем-то основательно пособачилась. Но хоть какой-то контакт был установлен, и это обнадеживало.

– Мы знакомые вашего друга. – Обтекаемо аттестуя себя и Стаса, Гуров приятельски подмигнул. – С сегодняшнего утра не можем его найти. Вовка Звонарь сказал, что он может быть только у вас.

– Это какого еще друга? Какой еще Вовка? Не знаю такого. – Зоя зло подбоченилась. – Что за чепуху вы несете? Его как зовут, этого друга?

– О-о-о-о! – Гуров рассмеялся и развел руками. – Их у вас много? А нам нужен самый обаятельный, самый крутой, такой, знаете, озорник с усами шнурочком. А меня вы, кстати, не припомните? Месяц назад мы вам доставляли его подарок – новую мебель. Ну же, вспоминайте!..

– Тебя не припоминаю. – Зоя капризно закусила губы. – Вот он вроде был, – указала она на Крячко.

– Да оба мы были. – Стас тоже расцвел оптимистичной улыбкой. – Просто, наверное, Лева, как завзятый скромник, болтался где-то на заднем плане, а я никак не мог не обратить на себя внимания такой эффектной дамы! Кстати, наш друг – Боря, он нам именно так представился, хотя я не уверен, этим ли именем его величала матушка, когда он еще дрыгал ножками в пеленках. Скажем, еще одному нашему партнеру он представился Мишей.

– Я его знаю как Юрку, – сердито поморщилась Зоя. – Он еще хвастался, что родился двенадцатого апреля и его назвали в честь Гагарина. А у вас что с ним за дела?

– Антиквариат, всякие раритеты! – приставив сбоку ко рту ладонь, таинственным шепотом сообщил Крячко. – Обещал сегодня отдать «зелень» в «Метрополе». Мы ему на днях такую вещь организовали…

– Выходит, он и вас кинул! – закрыв глаза рукой, облегченно захохотала Зоя. – Ну-у-у… Значит, не одна я осталась в дураках. Все, мальчики, аллес. Сегодня наш Юрок свалил за «бугорок». Он, козел, всех кинул. Мне он обещал квартиру на Брайтон-Бич с видом на море. А отделался вот этой дерьмовой мебелью. Пусть бы ее себе в задницу затиснул, жлоб паршивый. – Зоя опять закипела. – Сейчас мне позвонил и прогундосил, урод, что, гуд бай, май лав, гуд бай. Еду в страну кофе и диких обезьян. Свою облезлую обезьяну туда повез, чтобы еще одной стало больше. Так что все мы теперь у разбитого корыта. Вы думаете, почему его прозвали Боссом? Да потому, что когда-то была кличка – Босяк. Ну а как в масть он выбился, сразу же и переделал. Нет уж, если по своей дешевой натуре он босяком был, то им и остался!

Запрыгнув в кабину «мерина», Стас торопливо завел мотор, и тут из-за угла метрах в пятнадцати сзади вырулила черная «Ауди» с тонированными стеклами. Переглянувшись, опера быстро достали пистолеты и передернули затворы, через зеркало заднего вида наблюдая за подъехавшей машиной. Едва «Ауди» остановилась, из кабины вышли двое парней, каждый из которых на правой руке нес накинутую ветровку, что-то ею скрывая. Даже беглым взглядом можно было определить, что там оружие.

– Разом кувырком из кабины, огонь на поражение! – быстро проговорил Гуров, настраиваясь на схватку. – Ну, раз, два, три!

Парни, прибывшие на «Ауди», похоже, никак не ожидали подобного сценария. Они даже сразу не сообразили, что происходит, когда дверцы «мерса» внезапно распахнулись и те, кто должен был бы стать их жертвой, внезапно пустили насмарку их план, поменяв его с точностью до наоборот. Замешкавшись на долю секунды, они вскинули пистолеты с цилиндрами глушителей, но их опередили громкие, в квадрате двора кажущиеся оглушительными выстрелы «макаровых». Роняя наземь оружие, незадачливые киллеры повалились следом, поливая траву струями крови из пулевых отверстий в теле.

– Мой готов, – проверив пульс, сообщил Стас.

– Этот еще жив, – переворачивая бандита на спину, откликнулся Гуров. – Ба! Господин старший охранник! Какая встреча! – удивленно воскликнул он. – Я так понимаю, перед нами Эдуард Чахлов?

– Вы… живы?!! – В глазах бандита плескалось крайнее изумление, смешанное с ужасом. – Но как? Как? О-о-о!.. – застонал он, мучительно скривившись. – «Скорую» вызовите! Я истекаю кровью…

– Вызовем, если скажешь, где сейчас Босс. И второе: цель вашего визита сюда?

– Босс приказал пришить Зойку и всех, кто к ней притащится, – сквозь зубы выдавил бандит. – Вас мы срисовали, как только вы вышли из подъезда… «Скорую» вызовите, остановите кровь… Прошу!..

– Стас, вызови «Скорую», – попросил Гуров и, вытащив из брюк бандита ремень, туго перетянул бедро, пробитое пулей, из которого обильно лилась струя крови. – Так, теперь говори, где Босс. Ты – его правая рука и не знать этого не можешь. Где он?

– Через час он улетает из Шереметьева в Ташкент. Они с женой летят по дипломатическим паспортам, он – как второй секретарь посольства Узбекистана. Книги в его багаже. Багаж имеет иммунитет и таможней не проверяется, а как зваться он будет по паспорту – я не знаю.

Из-за угла показалась машина «Скорой помощи». Следом подъехал милицейский «УАЗ». Покончив с формальностями, приятели снова сели в машину.

– В Шереметьево нам не успеть. – Доставая телефон, Гуров задумчиво потер лоб. – Придется звонить Петру.

Он набрал номер Орлова и, пока Стас выруливал на Мельничную, сообщил генералу о событиях минувшего часа.

– А какая нелегкая вас занесла в Ярославль? – Петр, верный привычке делать все обстоятельно, ударился в ненужные расспросы.

– Петр, все вопросы потом. Мы скоро будем, давай поторопись, нужно принять все меры к задержанию Босса. Иначе нам потом его не достать. А раритеты он вывозит феноменальной ценности. Мы их видели сами.

– Ну, хорошо, – неохотно согласился Орлов. – Сейчас высылаю опергруппу.

Стас безжалостно гнал своего «мерина» в потоке машин, при малейшей возможности идя на обгон. Лишь там, где его антирадар фиксировал присутствие притаившихся в кустах ребят из ДПС, он нехотя сбавлял скорость до предельно допустимой. Минут через сорок в кармане Гурова запиликал зуммер телефона. Взглянув на его монитор, Гуров увидел высветившийся номер Петра. Он вдруг почувствовал что-то неприятное, что ему сейчас предстоит услышать от генерала Орлова.

– Ну, Лева, так твою разэдак! – сердито рявкнул Петр, тяжело дыша, как после быстрого бега. – Ну ты и посадил нас в галошу! Такой скандалище получился… Слов нет, как мне сейчас приятно получать пилюли из министерства. Ох и заварил ты кашу!

– Что, в багаже ничего не нашлось? – Гуров почувствовал, как внутри все болезненно сжалось.

– Да его и проверять не потребовалось, – продолжал рычать Орлов не вовремя разбуженным медведем. – Документы у него все в полном порядке. В посольстве подтвердили, что их второй секретарь действительно выехал в Шереметьево. Они сейчас бомбят наш МИД. Того гляди выйдут на самые верхи. Улавливаешь, чем дело пахнет? Приедешь – уши оторву!

– Так, значит, багаж проверить не сумели – кишка тонка? – Первая растерянность у Гурова прошла бесследно, уступив место возмущению и злости. – Интуиция мне подсказывает, что все вы там – раздолбаи и лопухи. Понял? Ишь ты, скандала дипломатического испугались! А вот я уверен, что за всем этим кроется какая-то грандиозная афера, и вы проявили себя не как сыскари, а как сопляки желторотые. Ну, что теперь махать кулаками? Он через десять минут уже взлетает. Как говорится, Москва – Воронеж, хрен догонишь.

– Никуда он пока еще не улетает. Там такая гроза, что на ближайшие полтора-два часа все рейсы отменили.

– Ну, спасибо хоть на этом! – Гуров нажал кнопку отбоя. – Стас, еще не все потеряно. Гоним в Шереметьево. Он там.

В зале ожидания для VIP-персон, несмотря на бушующую за стенами аэропорта безудержную, словно сорвавшуюся с цепи грозу, царила чинная, чопорная обстановка. Лишь один из пассажиров, темпераментный, смуглолицый, с пышной черной шевелюрой, без конца бегал к администратору, выясняя, когда же будет объявлено начало посадки. Измученная его домогательствами администратор – женщина средних лет в форменном кителе и пилотке – лишь устало улыбалась и разводила руками.

Совсем недавно он закатил на весь аэропорт грандиозную истерику. Все началось с того, что в VIP-зал прибыла группа мужчин в штатском и очень вежливо попросила предъявить документы. До крайности взбешенный дипломат швырнул им паспорт и кинулся звонить в свое посольство, после чего через пару минут зазвонил телефон у одного из мужчин в штатском. Те тут же вернули паспорт и, извиняясь, покинули VIP-зал. И вот теперь он никак не мог дождаться окончания грозы. Но небо было безразлично к вероятности всякого рода дипломатических скандалов, демаршей и обмена нотами протеста.

Наконец с величайшим облегчением администратор сообщила дипломату, что метеослужба дала добро на вылет и исстрадавшийся господин может идти на посадку. Взяв под руку представительную даму, дипломат проследовал к стойке паспортного контроля, и вдруг, словно на что-то наткнувшись, он остановился, испуганно глядя на двух одетых не по-дипломатически и, в общем-то, ничем особенным не выделяющихся мужчин. Они стояли у стойки, ничего не говоря, и просто улыбались ему как старому знакомому.

Гуров смотрел на дипломата и сквозь грим видел «охотника», который сегодня утром обрек их на гибель. Босс тоже узнал новичков-землекопов, что вскрывали тайник с книгами. Он не мог понять одного: как им удалось остаться в живых? Все это длилось несколько секунд. Резко оттолкнув свою спутницу, Босс выхватил из кармана пистолет и, прижав к себе проходившую мимо девушку в униформе стюардессы, заорал:

– Она – моя заложница! Если кто двинется с места, она будет убита! Всем – прочь с дороги!

– Ты глянь, а вот и настоящий дипломат! – указав взглядом на вход, рассмеялся Стас.

Босс нервно скосил глаза к двери, где никого не было, и в тот же миг Гуров, выхватив пистолет, всадил ему в правую руку пулю из своего безотказного «макарова». Стремительно летящий обтекаемый кусочек металла прошел через предплечье и плечо бандита, безнадежно раздробив его локтевой сустав. Босс пронзительно взвыл, как раненый хищник, и повалился на пол, вопя и причитая.

– Эй, мадам, перевяжите-ка его! – Гуров указал на дипломата его спутнице.

Та, недовольно кривясь, достала из своей сумки дорожную аптечку и стала неумело наматывать бинт на руку Босса. На звук выстрела в VIP-зал вбежали сотрудники охраны аэропорта.

Гуров распорядился найти понятых и принести багаж дипломата. Понятыми оказались какой-то мелкий бизнесмен, собиравшийся лететь по делам во Владивосток, и парень в армейской десантной форме, судя по всяким неуставным прибамбасам – типичный дембель. Открыв чемодан, Гуров объявил:

– Прошу засвидетельствовать факт обнаружения в багаже данного гражданина исторических культурных ценностей, принадлежащих России, которые он незаконным путем пытался вывезти за рубеж. Здесь рукописные церковные книги семнадцатого века и древнерусские летописи еще дохристианской эпохи.

– Мать честная! – ахнул бизнесмен. – Это сколько же может стоить-то на мировом рынке?!

– Ну, ты скажешь, батек! – иронически рассмеялся десантник. – Такие вещи цены не имеют. Память за деньги не продают!

Пару часов спустя Гуров и Стас сидели в кабинете Орлова, пили кофе и нещадно дымили сигаретами.

– Эх, парни! Молодцы! – без конца приговаривал Петр, слушая их повествование о событиях последних дней.

– Одного он не учел, – в разговор вмешался Гуров. – Даже сама наша природа воспротивилась и не допустила этого грабежа.