– Похоже, визит к нашему костоправу пошел тебе на пользу! – заметил с удовлетворением Крячко, когда они вместе с Гуровым усаживались в машину. – Ты прыгаешь, почти как кузнечик. Тебе действительно лучше?

– Это с какой стороны посмотреть, – заметил Гуров. – После разговора в генеральском кабинете я сразу почувствовал необыкновенный прилив бодрости. Вмешательство мануального терапевта уже почти ничего не добавило. Разве что навело на всякие мысли.

– Именно эти мысли навели тебя на мысль ехать в Глухово? – спросил Крячко.

– Хотя коряво и выраженная, твоя мысль о моих мыслях в целом верная, – согласно кивнул Гуров. – Хотя логической связи тут искать не приходится. Мне и самому не очень понятно, что я надеюсь найти в Глухове. Единственная объединяющая идея – мотоциклы. Мне с детства нравились мотоциклы. Но поездить на них толком так и не довелось.

– Возьми напрокат, – предложил Крячко.

– Нет, дело не в этом, – помотал головой Гуров. – Просто носится передо мной в воздухе некая идея, которую мне никак не удается поймать за хвост… Все-таки если не принимать во внимание всякие молодежные байкерские шайки, то следует признать, что для наших преступников выбор в качестве средства передвижения мотоцикла – вариант не самый банальный. Наши преступники предпочитают машины мощные, громоздкие, подавляющие все вокруг… Банда на мотоциклах – это несколько необычно, тебе не кажется?

– Связи я тут действительно не вижу, – сказал Крячко, пожимая плечами. – Это ты верно сказал. Банда на мотоциклах в семидесяти километрах от Москвы и полумифические преследователи доктора Хохлова – это две большие разницы, по-моему. Да и в Глухове наличие моторизованных банд отрицают.

– Вот! В том-то и дело! – воскликнул Гуров. – В Глухово наведывались гости, в этом я почти уверен. Убийством занимается областная прокуратура, но там, насколько я понял, это дело особенного энтузиазма не вызывает. Слишком много неясностей. Время упущено, свидетелей нет, улики практически не собраны. Стандартная пистолетная пуля, видимо, для пистолета «ТТ», извлеченная из трупа, – слабое утешение. Но ведь у кого-то были причины ехать в Глухово, рисковать жизнью… Давай все-таки сделаем допущение, что одна и та же банда могла иметь интересы как в отношении Хохлова, так и в отношении неизвестного лица, проживающего в Глухове.

– Но какой нам от всего этого толк?! – воскликнул Крячко. – Или ты собираешься отбивать хлеб у областной прокуратуры?

– Но, по-моему, это тебя попросили помочь доктору Хохлову, – сказал Гуров. – Ты мой друг, и вот теперь эта забота стала нашей общей…

– Какая забота? Ты же был у Хохлова. Он категорически заявил, что ему все примерещилось, и сто раз просил извинения.

– Да, насчет извинений он явно переборщил, – вздохнул Гуров. – Именно это меня и насторожило. А тебя нет? Странно. Это даже более странно, чем склонность известного доктора к галлюцинациям.

– Он же извинился! – вскричал Крячко.

– Сто раз, – сказал Гуров. – И был на удивление суетлив, что при его солидном положении и внешности выглядело совсем неуместно. Он возился с моим позвоночником, а сам мечтал о том, чтобы мы поскорее ушли.

– Да? Мне так не показалось, – заметил Крячко.

– Потому что ты не лежал у него на кушетке, – сказал Гуров. – Мне совсем не понравилось, как он работает. В движении рук этого чудо-доктора чувствовалась нервозность. Он как будто побыстрее хотел разделаться со мной. Не лечил, а имитировал лечение.

– Может быть, потому, что мы ему не заплатили?

– Мы предлагали ему плату – или ты забыл? Он сам отказался от нее наотрез. Так же, как от своих слов. О том, что никаких мотоциклистов, следящих за ним, не существует в природе, было сказано чересчур резко, пожалуй, даже на истерической ноте. Это больше напоминало призыв о помощи. Только сделанный с пистолетом у виска.

– Ты не слишком сгущаешь краски?

– Вряд ли. Я убежден, что за Хохловым следят. Только теперь его, похоже, еще и напугали. Из него теперь слова не вытянешь до тех пор, пока не случится какая-нибудь беда.

– Даже так?

– Посуди сам, Хохлов – личность в определенных кругах заметная. Многие его клиенты – влиятельные и богатые люди. Эта среда неизбежно привлекает к себе внимание криминала. Хохлов может знать какие-то тайны своих клиентов. И кто-то тоже хочет их знать. Это вполне реальная ситуация.

– Значит, в отличие от меня, ты принял близко к сердцу эту нелепую историю? – хмыкнул Крячко. – Вот уж не знаю, что ты намереваешься из нее выжать. У нас с тобой и так забот полон рот. Один Статист чего стоит! Где теперь искать этого гада? После неудачи он наверняка заляжет где-нибудь на полгода.

– Не заляжет, – возразил Гуров. – Не так уж он и разбогател на этих несчастных стариках. А аппетиты у волка, сам понимаешь, волчьи. Вот увидишь, скоро он опять где-нибудь засветится. А насчет Хохлова я вот что хочу напомнить – по-моему, никто из нас так и не сказал ему прямо, что, мол, это твои проблемы, мужик, и нас они не касаются. По-моему, у нас имеются некие моральные обязательства…

– Какие обязательства, если человек сам заявляет, что проблема исчерпана? – запротестовал Крячко.

– Это было сказано с пистолетом у виска, – упрямо повторил Гуров. – Жаль, что ты этого нюанса не заметил. И я тем более считаю себя обязанным разобраться в этой истории, – он улыбнулся. – Может быть, когда мы снимем груз с души нашего доктора, он обработает мой позвоночник по полной программе, не хуже, чем банкиру… Как, кстати, его фамилия, того денежного мешка, которого лечит Хохлов?

– По-моему, Прокопов, – ответил Крячко. – Жесткий человек, говорят. Всю жизнь поставил на службу капиталу. На чем и позвоночник надорвал, видимо. Ни жены, ни детей, хотя человек уже немолодой. По слухам, имеет единственную страсть – драгоценные камни. Собрал целую коллекцию. Другие марки собирают, банки из-под пива, а этот – алмазы и изумруды… Но вообще досье на него я не заводил. Что слышал, то и передаю. А зачем тебе?

– Сдается мне, что неприятности Хохлова с этой стороны появились, – серьезно сказал Гуров. – Они всегда с той стороны приходят, где золотые горы.

– Это поэтому мы с тобой в захолустье сейчас едем? – с ехидцей спросил Крячко.

– Убедиться хочу, что связи между двумя этими событиями не имеется, – спокойно объяснил Гуров. – И со спокойной душой вернуться. Часа четыре займет все это от силы. А нам с тобой полезно сейчас побыть в некотором отдалении от генерала, пока еще свежи впечатления.

– Да, его превосходительство сильно разгневался, – вздохнул Крячко, припоминая выволочку, полученную совсем недавно. – Хотя школьнику даже понятно, что такое непредвиденные обстоятельства. Они потому и непредвиденные, что их нельзя предвидеть. Ты хоть и полковник, а понимаешь, а вот Петр – генерал, а понять такой простой вещи не может. Для начальника это, по-моему, недопустимо.

– И давно тебе в голову такая мысль пришла? – насмешливо спросил Гуров. – Что-то в кабинете у Петра ты совсем о другом говорил!

– В генеральском кабинете ко мне мысли вообще не приходят, – парировал Крячко. – Каждый сверчок знай свой шесток.

За разговорами они не заметили, как добрались до поселка Глухово. Над поселком, состоявшим наполовину из стандартных пятиэтажек, а наполовину из деревянных построек самой различной архитектуры, висела серая дымка. Чистый воздух и зелень можно было найти только на южной окраине, неподалеку от шоссе, но там почти никто не жил. На Гурова и Крячко Глухово произвело не самое благоприятное впечатление. Типичное захолустье, хотя и в двух шагах от Москвы.

Первым делом отправились в местный отдел внутренних дел и разыскали в следственном отделе офицера, который первым занимался делом об интересующем их убийстве, – капитана милиции Ивана Григорьевича Суркова.

Визит коллег из Москвы отнюдь не вдохновил капитана. Хотя, похоже, вдохновить этого человека вообще трудно. У него было осунувшееся, неприветливое лицо, будто принадлежащее человеку лет на пять старше, утомленные равнодушные глаза и глухой неторопливый голос.

– Вас интересует этот покойник? – с некоторым удивлением переспросил он Гурова, когда тот объяснил, в чем дело. – У вас есть на него какая-то информация? Нету? Ну, значит, так он и сгниет в морге неопознанный. Я вам одно могу сказать – это не здешний, и никто этого человека тут не знает. То есть абсолютный висяк. Лично я думаю, что где-то братки между собой разобрались, грохнули одного, а труп сюда подбросили. Висяк стопроцентный! А какая же причина, что вы им интересуетесь? Или в Москве недовольны, как мы тут работаем?

– А вы сами-то довольны? – проворчал Гуров. – Где труп обнаружили, показать можете?

– Тут у нас граждане огороды держат, – неопределенно махнул рукой Сурков. – Ну, кто побогаче, дачку имеет. С водой там неважно, поэтому особого энтузиазма в этом деле не наблюдается. Кое-какие дома брошенные уже. Вот в одном из таких дачных домиков двадцать третьего числа труп и нашли. Граждане на свой участок шли, ну и запах учуяли. Погода-то жаркая стоит. Полюбопытствовали, конечно, и сразу милицию вызвали. Я лично выезжал.

– Ну и каково ваше личное мнение? – спросил Гуров. – Что-нибудь необычное в глаза бросилось?

– Свои мысли я уже изложил, – сухо ответил Сурков. – Пришлый это кто-то, чужой. Труп в ужасном состоянии был, к тому же явно его где-то по земле волокли. На одежде иголки сосновые были, труха древесная, пыль…

– Я видел, у вас тут кое-где и сосны растут, – заметил Гуров.

Капитан посмотрел на него едва ли не с обидой.

– Они везде растут, – хмуро сказал он. – Каждую сосну не обнюхаешь.

– Это так, – согласился Гуров. – Но ведь у вас были зафиксированы показания свидетелей, что в ту ночь в Глухове слышали выстрелы… Не слишком ли явное совпадение?

– Мы проверяли, – сказал Сурков. – Никакой связи. Стреляют у нас здесь частенько. Ружья у многих. Подопьют и давай палить! По бутылкам или просто в белый свет. От скуки. Но так, чтобы до смертоубийства, до этого ни разу не доходило.

– А это убийство вы, значит, решительно на себя брать не хотите? – кивнул Гуров. – Да ведь куда деваться? Принцип территориальности…

Настроение у капитана Суркова совсем испортилось.

– Говорю же, висяк! – с досадой повторил он. – Но вы же знаете, это дело передали в областную прокуратуру. Там считают, что лучше разберутся с этим трупом.

– Нам почему-то тоже так кажется, – согласился Гуров. – Однако для полноты картины хотелось бы встретиться со свидетелями. С теми, кто обнаружил труп, и с теми, кто слышал стрельбу той ночью. Можете организовать?

Суркову явно не хотелось ничего организовывать, тем более что беседа нежданных гостей из Москвы с местными могла лишний раз высветить его не самую расторопную манеру вести расследование. Но делать нечего – предварительно Гуров уже переговорил с начальником Суркова, и тот приказал оказывать товарищам из Главного управления всемерную поддержку.

Правда, по ряду объективных причин устроить встречу со всеми свидетелями не удалось. Гуров побеседовал с пенсионером, который первым поинтересовался происхождением отвратительного запаха на заброшенном дачном участке, а потом с безработным парнем с окраины поселка, который утверждал, что в ночь на шестнадцатое слышал, как в районе сосновой рощи гоняли на мотоциклах и палили из всех видов оружия.

– Как в армии на стрельбах, в натуре! – живо объяснял он. – Я служил, знаю. Из ружьишка шмаляли, а потом из пистолета. У пистолета звук глухой, короткий. Мы-то в армии больше из «АКМ», конечно, но и из «макарова» тоже доводилось.

– Сколько раз стреляли? – поинтересовался Гуров. – Не запомнил?

– Ну как сказать… Раз десять – это уж точно. Вообще, я в тот день немного перебрал, если честно. Может, чего и перепутал.

– Да уж это слабо сказано – перепутал! – с презрением заметил Сурков. – Знаю я тебя. Как зюзя небось был. Странно, что ты пушек не услышал. Стрельнули, может, один раз из ружья, а ты целую Бородинскую битву нам тут расписал!

– Я, между прочим, до сшибу не напиваюсь, – обиженно заявил безработный парень. – И за свои слова отвечаю. Катались на мотоциклах. И стреляли – из пистолетов. Где хочешь подпишусь. Да я один, что ли, слышал? Здесь у нас в квартале многие слышали, только желающих с ментами базарить нету. Я один такой дурак и нашелся! А меня за это мордой об стол!

– Ну, не преувеличивайте! – добродушно сказал ему Гуров. – Лично я вам, например, верю и очень благодарен за информацию. А вы никого из стрелявших не видели? Или, может быть, люди какие-то тут были незнакомые?

– Не-а! Я никого не видел, потому что это вон где было, а я вот где был. А идти туда – интереса мало. Ни за понюх табаку пулю получать? Дураков нема.

– А соображения какие-нибудь имеются, кто бы это мог быть? – спросил Гуров.

Парень нахмурился, мрачно посмотрел на Гурова, на капитана и сказал с неохотой:

– Да какие соображения? Это пускай начальство соображает. А мне все одно. Раз стреляли, значит, разборки какие-то были. Вон, говорят, недавно покойника на какой-то даче нашли – с пулевым. Вот у него и надо спросить.

– У него уже ничего не спросишь, – со смешком сказал Крячко. – Разве что когда мы сами к нему попадем. Но это, надеюсь, не скоро еще будет.

– А кто в той стороне живет вообще? – спросил Гуров.

Свидетель демонстративно пожал плечами – тема разговора увлекала его все меньше и меньше. Не очень нравилась она и капитану Суркову, но он, оглянувшись через плечо, все-таки сказал:

– Да живут в том районе… Помаленьку, но строятся люди. У Бобкова там дом.

– Кто такой Бобков? – осведомился Гуров.

– Бизнесмен наш местный, – ответил Сурков. – Торговлей занимается. Прошлое у него запятнанное, но с тех пор, как из тюрьмы вышел, жалоб на него никаких нет. Да он и сидел-то… Жену с любовником убил. А так человек в целом положительный.

– Так-так, положительный, значит? – задумчиво проговорил Гуров, внимательно глядя на Суркова. – Живет в том районе, где стреляли… Беседовали с ним?

Сурков мотнул головой, будто по лицу его хлестнула упругая ветка, и сказал с досадой:

– О чем беседовали? Труп на другом конце города нашли, товарищ полковник. Никаких конкретных свидетельств, что имела место перестрелка, нету. Не было оснований беспокоить Бобкова. Это, в принципе, весь поселок можно на уши ставить – что кто слышал…

– В иных случаях и Москву приходится на уши ставить, капитан! – назидательно сказал Гуров. – А у тебя получается, грохнули человека, ну и шут с ним! Авось областная прокуратура разберется! Даже мы, видишь, не поленились, приехали, потому что любопытно, а тебе, значит, нет?

На щеках Суркова заиграли желваки. Он едва сдерживался, но ответил почти спокойно:

– Мы тут обстановку лучше знаем. Когда свои безобразят, разбираемся. А за всю область отвечать не получается, товарищ полковник. Нет у нас таких возможностей.

– Ну, давайте вместе разбираться, – решил Гуров. – Хочу взглянуть на то место, где ваш положительный герой живет. А вдруг он что такое слышал?

Сурков спорить не стал, повел гостей на окраину поселка. По дороге Гуров пытался разговорить капитана, спрашивал о жизни в поселке, о людях, о службе, но Сурков отделывался односложными фразами, и разговор вскоре увял.

Оживился Гуров, когда они вышли к сосновой роще, на краю которой стоял аккуратный особняк за кирпичным забором. Чувствовалось, что хозяин строил свое жилище с любовью и с расчетом на долгую обеспеченную жизнь. И еще было ясно, что денежки у него водились.

– А что? Мне нравится! – заявил Крячко, когда первоначальный осмотр был закончен. – С одной стороны – сплошная природа. Воздух свежий и все такое. А с другой стороны – до жилого массива рукой подать. Коммуникации тянуть не проблема. Хозяин-то дома? Или деньги зарабатывает? На такой домик денег много надо…

Сурков сказал, что в близких знакомых с Бобковым не состоит и распорядка его не знает, но предположил, что, скорее всего, хозяин не дома, а где-нибудь в поселке.

– Сам он за прилавком не стоит, конечно, но тут дело такое – глаз да глаз нужен. А то живо проторгуешься.

– Ну, этому господину банкротство, похоже, не грозит, – заключил Гуров и предложил: – Ну, дома хозяин или не дома, это пока неважно. Давайте-ка побродим здесь, поглядим – вдруг чего любопытное обнаружится?

– Да что тут может быть любопытного? – с легким недовольством сказал капитан Сурков. – Даже если что и было, так сколько времени прошло!

– А у нас есть выбор, капитан? – спросил Гуров. – Была бы возможность побывать здесь сразу после убийства… Но что выросло, то выросло. Дождей, слава богу, за это время не было – может, улыбнется нам удача?

Затея Гурова вовсе не понравилась капитану. Он больше ничего осматривать не стал и только стоически плелся следом за Гуровым и Крячко, которые, напротив, с большим интересом обошли кругом огороженный участок Бобкова и чуть ли не обнюхали каждый метр забора.

Сурков действий никаких не предпринимал, посматривал на своих спутников мрачно, но терпеливо, понимая, что старшие по званию к его доводам прислушиваться не будут. Впрочем, он надеялся, что москвичам скоро надоест бродить по задворкам и они бросят это дело.

Однако, к вящей досаде следователя, все произошло совсем иначе. Обойдя забор по кругу, Гуров и Крячко не успокоились, а внимательнейшим образом принялись осматривать все по второму разу. Сурков начал потихоньку дергаться – он не мог понять, что интересного может быть в обычных кирпичах. В голове его даже мелькнула крамольная мысль, что столичные гости попросту издеваются над ним, подчеркивая свою дотошность и способность к анализу. Но через некоторое время Гуров оглянулся и поманил Суркова к себе.

– Смотрите, капитан, что мы нашли, – сказал он деловито. – Обратите внимание на эти пятна. Кирпич белый, на нем они хорошо заметны, хотя и не первой свежести, разумеется. Мне кажется, это похоже на кровь. Не находите?

Сурков присмотрелся. Действительно, на кирпичах остались какие-то бурые пятна, похожие на засохшую кровь. Но это могло быть что угодно. Сурков так и сказал дотошному полковнику.

– Наверное, – кивнул Гуров. – Экспертизу мы устраивать не будем, но вот предположение о том, что здесь была драка, попытаемся проверить. Я почему говорю, «драка»? Обратите внимание, вот здесь кусты. Видите, сколько веток обломано? Засохли уже. Не думаю, что кто-то специально обламывал их по одной. Скорее кто-то рухнул в эти кусты всем своим немалым весом. Давайте хорошенько здесь пошарим – и в кустах, и вообще.

Приступили к делу. Капитан Сурков больше делал вид, что участвует в поисках, сердито хмурясь и мысленно отпуская по адресу выживших из ума полковников всякие нелицеприятные замечания, но именно ему улыбнулась удача, и он совершенно неожиданно нашел в траве гильзу от пистолетного патрона, а потом и еще одну. На его удивленное восклицание Гуров и Крячко отреагировали мгновенно. Капитан протянул Гурову тускло поблескивающую гильзу и сказал:

– Вот… – На лице его появилось растерянное выражение. – А вот вторая.

Гуров поднес гильзу к глазам, повертел ее и так, и эдак, удовлетворенно хмыкнул:

– Скорее всего, из «ТТ» стреляли, верно? А из трупа какую извлекли пулю – в курсе?

– Ну, допустим, – буркнул Сурков. – Это еще ничего не доказывает.

– Кое-что все-таки доказывает, наверное, – возразил Гуров. – Получается, что стреляли здесь, капитан! Стреляли, как и утверждал ваш земляк, из пистолета. А вы к его словам не прислушались почему-то… Ну, это этап уже пройденный. Давайте вперед смотреть. Теперь у нас есть все основания заглянуть в гости к господину Бобкову и спросить его, не слышал ли он стрельбы над самым своим ухом, согласны, капитан?

– Ну, допустим, – еще раз пробурчал Сурков и добавил, как бы оправдываясь: – Повезло сегодня…

– Пришли бы сюда по свежим следам, – заметил Гуров, – еще больше бы повезло. Ну, давайте исправлять ошибки. Для начала попробуем познакомиться с хозяином. Ведите, капитан!

Они вернулись к воротам дома. За неимением электрического звонка пришлось колотить в ворота кулаком. Ответом был грозный собачий рык, послышавшийся так близко, что у Гурова невольно пошел мороз по коже.

– Да, сюда просто так не сунешься! – заметил он. – От одного их голоса не по себе становится. Надеюсь, господину Бобкову не придет в голову науськать на нас свою свору? А то поблизости и дерева подходящего нет, чтобы влезть можно было.

Сурков с изумлением посмотрел на своего старшего коллегу. У него не укладывалось в голове, как этот высокий, представительный мужчина с седыми висками, в элегантном пиджаке может карабкаться по деревьям или хотя бы всерьез рассматривать эту возможность. Нет, эти странные люди все больше и больше изумляли бедного капитана. И он никак не мог понять, что у них на уме.

Тем временем во дворе дома что-то произошло. Собаки разом примолкли, а в воротах вдруг распахнулось железное окошечко, и из этой своеобразной бойницы вдруг выскочил ствол ружья. Гуров в последнюю секунду успел отпрянуть назад, иначе бы дуло уткнулось ему прямо в лицо.

– Сразу предупреждаю, – прозвучал из-за ворот грубый уверенный голос. – Мозги вышибу любому. Мне по хрену. Все поняли? Тогда валите отсюда!

Гуров и Крячко ошеломленно переглянулись.

– Доходчиво изложено, – заметил Крячко с усмешкой. – Может, и правда, Лева, пойдем?

– Теперь ни за что! – ответил Гуров.