Акция, экспромтом спланированная Гуровым, удалась в полной мере: не прошло и пяти минут после виртуозно спровоцированного Крячко ДТП, а в «Мерседесе» прибавился новый пассажир. Вид у Дмитрия Войскобойникова, сидящего сейчас сзади, рядом с полковником Гуровым, был именно такой, какой и ожидался: совершенно обалделый. Амбал никак не мог толком понять, что же с ним приключилось, он еще не остыл от ожесточенной перебранки с невесть откуда взявшимся капитанишкой ГИБДД. Отвык Войскобойников от столь неуважительного к себе отношения! Было бы из-за чего, подумаешь: впилил в какую-то древнюю жестянку… Это те козлы, что в жестянке сидели, вот они влетели конкретно! Да он, Амбал, козлов порвет, как Тузик грелку! Да они хрен расплатятся за то, что с его «Тойотой» случилось!

Но вдруг, как-то неожиданно, Войскобойников оказался на заднем сиденье древней жестянки в очень тесном обществе одного из упомянутых козлов. Амбал, было, попробовал продолжать скандал, даже руками размахивать попытался, но Лев Иванович быстро привел братка в чувство.

Для начала Гуров просто аккуратно всадил свой левый локоть в подвздошье Войскобойникова. Тот ахнул, побледнел и резко умолк, не закончив великолепную матерную тираду. Тут же последовал следующий неприятный сюрприз: обидевший Амбала тип небрежно сунул под нос Войскобойникову раскрытую красную книжечку с двуглавым орлом.

– Посмотри, кто с тобой разговаривает, тля капустная! – лениво произнес Гуров. – Если читать умеешь… За рулем, кстати, такой же матерый мент сидит. Он на тебя совсем обижен за такую хамскую езду. Мы же не бандиты вроде тебя, у нас лишних денег нет, а ты, паршивец, моему другу тачку помял…

Ого! Полковник, да еще старший оперуполномоченный Главного Управления уголовного розыска МВД РФ…

Лев Гуров и Станислав Крячко достаточно долго служили в милиции и почти все это время были партнерами по работе. Оба они недаром считались отличными оперативниками, сыщиками милостью божьей, оба умели выбирать наилучший способ поведения в любой, самой сложной ситуации. Каждый знал, как вести себя в том или ином эпизоде, каждый был уверен в том, что партнер мгновенно сообразит, что от него требуется. В тех редких случаях, когда им все же приходилось вырабатывать общий план по ходу дела, когда события развивались стремительно и нестандартно, они были немногословны. Льву и Станиславу оказывалось достаточно переброситься одним-двумя условными словами или жестами.

И оба отлично владели приемами психологического давления. Услышав слова Гурова и усмехнувшись про себя, Стас на секунду обернулся и очень выразительно посмотрел в глаза бандюгану.

Хамить Амбалу сразу резко расхотелось. Тем более что поганые сюрпризы на этом не закончились. Войскобойников с ужасом обнаружил, что в бедро ему уперлось дуло пистолета.

– А-а… З-зачем? – Звучание и тембр его голоса изменились, в нем послышались визгливые истерические нотки. – Куда вы меня везете?!

– Ты про стволик мой? Ну, как же, – ласково сказал Лев Иванович. – Чтобы ты лишних телодвижений не делал. А впрочем, сделай. Очень тебя прошу. Ты не представляешь, с каким удовольствием я тебе отстрелю кое-что лишнее. Дабы такая гнусь, как ты, размножаться не могла. Куда везем? Пока не знаю. От нашей беседы зависит. Уж не в ГИБДД, можешь быть уверен.

Войскобойников удивился: а куда же еще?! Что ему двое поганых ментов хотят пришить?! Откуда ж он знал, что в дурацкой железяке такие крутые? Ладно, если деваться некуда, так заплатит он этому менту, который из-за руля на него волком зыркнул, новый «Мерседес» купит! Если его задержали, тем более – арестовали, то за что? Где ордер? Где постановление прокуратуры? Нет, это беспредельщики какие-то, отморозки в погонах, сами законы нарушают… Пистолетом тычут! Подумаешь, тачку он им помял, да и тачка-то дерьмовая, ей прямая дорога в утиль. А что он маленько на грудь принял, так не сажать же его за это! Какие еще, к херам, беседы? С какой стати этот лощеный ментяра с пушкой его чуть ли не впрямую бандитом называет?

Лев Иванович словно прочел заполошные мысли Амбала. По-прежнему лениво он продолжил:

– Ага. Ты все правильно понял: не в аварии дело. Нам с тобой побеседовать захотелось. В теплой неформальной обстановке.

– Так это вы чего? Это… – плаксивым голосом проговорил Войскобойников и на секунду примолк, напрягая не слишком привыкшие к работе мозги. – Превышение служебных полномочий, вот!

Гуров весело рассмеялся:

– О! Смотри-ка, Станислав, господин Войскобойников – законник. Это не мы, а он нам чуть ли не 286-ю статью шьет, пункт второй. До чего ж бандиты юридически грамотные пошли… Только он забывает, как в нашем присутствии матерно на капитана Свиридова оттягивался. А это, Амбал, тоже статья – 317-я. Оскорбление представителя власти, да еще при исполнении им служебных обязанностей. А если тебя к тому же на содержание алкоголя в крови протестировать, а? Отягчающее обстоятельство вытанцовывается. Черта лысого ты отмажешься, и закатать тебя на нары – не проблема. Да, статьи хиленькие, но специально для тебя, Амбал, можно постараться, чтобы ты получил по верхней планке. Учитывая твое бурное бандитское прошлое – делать нечего. Но ты опять же прав: чего нам мелочиться… Мне от тебя другое нужно. И скажу по секрету: ты у меня совсем по другой статье нары задницей полировать будешь.

«Ничего себе, заходы! – потрясенно подумал Войскобойников, который полным дураком все-таки не был, особенно, когда речь заходила о целости его шкуры. – Это что же получается?! Он меня и по фамилии, и погоняло знает… Выходит, авария не случайная?»

У Амбала даже вышибло из головы невеселые размышления, которым он предавался несколько последних часов: как же так вышло, чтобы вслед за Хоботом по той же дорожке отправился и Свинухов? Кто их отправил? А главное: не он ли, Дмитрий Войскобойников, следующий в очереди на тот свет?

Но полковник Гуров быстро вернул мысли Амбала именно на эту дорожку.

– Вот интересно, когда ты заказ на убийство Таганцева принимал, ты тоже о статьях УК думал? – нейтральным тоном поинтересовался Лев Иванович.

– К-какого еще Таганцева? – по спине Войскобойникова между лопатками пробежала холодная струйка пота.

– Что, даже фамилии не знал? – покачал головой Гуров. – Того самого, которого ты на пару со своим корешком Хоботом, Сергеем Слоновым, в ботсаду зарезал. Нехорошо людей резать, Амбал! Тем более стариков.

– Я… – Голос Войскобойникова сорвался на хрип. Удара отсюда он никак не ожидал. – Я никого…

– Не только нехорошо, но и глупо, – продолжал Гуров, словно бы не обращая ни малейшего внимания на реакцию Амбала. – А еще глупее было делать ставки у Свинухова. Приняв заказ и получив аванс, вы решили дополнительно подзаработать на Хрюшином черном тотализаторе. Пожадничали. Повели себя, как два мелких фраера. Забыли свою же блатную поговорку, что жадность фраера сгубила. Видимо, заказчик узнал об этом и теперь проводит «зачистку хвостов». Чтобы через вас, дураков-исполнителей, не вышли на него.

При этих словах Гурова физиономию Амбала совсем перекосило, он так и подскочил на сиденье. Лев Иванович намекнул Войскобойникову, что точно знает о его ставках у подпольного букмекера.

Человек легко верит в то, чему он готов поверить. Войскобойников, узнав накануне о страшной смерти своего корешка Хобота, который получил обещанный «окончательный расчет», но только не баксами, а винтовочной пулей, горько сожалел о том, что согласился на авантюру со ставками. Вот ведь, черт попутал, и покойный Хобот подбил… Амбал решил, что Хрюша успел рассказать этому ментяре о том, что они с Хоботом сделали ставки, а ухлопали Свинухова уже позже! Что Александр Андреевич погиб под колесами автомобиля случайно – этого Войскобойников не допускал ни единой секунды. И поэтому слова Гурова легли точнехонько в десятку, совпали с тревожными мыслями Амбала, подтвердили его опасения. Как тут не поверишь?!

Амбалу стало по-настоящему страшно. И – самое главное! – в данный момент он боялся заказчика, того, кого полковник Гуров называл Иксом, куда больше, чем ментов. Этого-то Лев Иванович и добивался! Он прекрасно почувствовал эту тонкую грань, психологический надлом останкинского братка, которого выбил из равновесия и застал врасплох. Гуров усилил прессинг: через мгновение он убрал в кобуру свой «штайр» – пистолет был уже не нужен – и достал из кармана пачку тех самых, распечатанных на отличном лазерном принтере фотографий, о которых говорил Станиславу еще в кабинете генерала Орлова.

Славные получились фотографии. Красноречивые и убедительные, постановщикам триллеров обзавидоваться! Труп Сергея Слонова на зебре перехода. В разных ракурсах. А вот крупный план: голова Хобота. Вид спереди. Вид сзади. Людям непривычным рассматривать подобные веселые картинки категорически не рекомендуется. А вот изувеченное мертвое тело господина Свинухова. Снова крупный план: предсмертная гримаса Хрюши.

– Тебя как, в их компанию не тянет? – участливо поинтересовался Гуров. – Если нет, то колись: кто, когда и как вас нанял. Тогда, может быть, жив останешься.

– Никто меня не нанимал! – взвизгнул Войскобойников. – На пушку берешь!

– И пацаны тебя не опознают? И заточку в траве не твою нашли? – подал с водительского сиденья реплику Станислав.

– Заточка Сере… – Войскобойников замотал головой и укусил себя за кисть руки. Ох, какой он идиот! На подначку взяли, провели, как шестерку! Теперь-то Амбал превосходно понял, какую «другую» статью имел в виду ментяра поганый. Умышленное убийство! И они, похоже, ничуть не сомневаются в его вине… Вот ведь попал между молотом и наковальней. Только он тоже не так прост: нет у них свидетелей, нет улик надежных, иначе по-другому бы разговаривали. Не здесь, не в машине, которую сами же ему подставили под удар. Понятно теперь, зачем подставили: их двое, пунктами УПК они не связаны. Был бы с ним рядом свой адвокат, который, как и полагается приличной ОПГ, у останкинской братвы имелся. И не один. Вообще не отвечать на вопросы ментов? Так он и поступит.

– Серегина, договаривай уж, – добродушно сказал Гуров. – Ты свою пиковину, которой старичка пырнул, выбросить успел, ведь так? Станислав, притормози-ка вон у того скверика. Постоим малость, больно уж беседа занимательная получается, ты не находишь? Прежде чем вести этого скота в Управление, нужно прояснить кое-какие моменты.

Крячко, пожав плечами, припарковался у обочины. Что там еще задумал Лев?

– Ничего не докажете, – угрюмо, но уже более уверенным тоном заявил Войскобойников, который успел немного опомниться. Полковник Гуров был готов к такому обороту дел: он сейчас вываживал Амбала, точно рыбак крупную, но глупую рыбу.

– Кому не докажем? Твоим братишкам из банды, что ли? Которые на тебя за такую самодеятельность могут очень обидеться. И наказать по-своему, ты про правилку не забывай, вес у тебя не тот, чтобы на всех с прибором класть. Смотрящим не докажем? Ну совсем-то девочку из себя не строй! Или суду? А ты до него доживешь?

Гуров немного помолчал, дожидаясь, чтобы последняя фраза дошла до Войскобойникова, который тяжело дышал и слегка подергивался, словно через него пропускали электрические разряды.

Развивая давление и доигрывая сценарий, конец которого уже был виден, Лев Иванович спокойно сказал:

– Ты, конечно, сволочь изрядная. Но ведь не полный псих со склонностью к самоубийству. Вот о чем подумай: пока заказчик на свободе, ты ближайший кандидат в покойники. Я, вообще говоря, удивляюсь: как ты до этого часа дожил. Тот, кто расправился с Хоботом и Хрюшей, – человек, похоже, серьезный, не тебе чета. Ты нам спасибо сказать должен, я почти уверен: не перехвати мы тебя сейчас, так случилось бы с тобой в ближайшее время что-то шибко нехорошее! Еще раз картинки посмотреть не желаешь?

Амбал затравленно зыркнул по сторонам, точно зримо представил себе, как вот сейчас его берут на прицел, затем поднял глаза на Гурова. Взгляд у Амбала стал злобно-пришибленным, точно у бродячей дворняги, которую всякий пнуть норовит.

– А еще обрати внимание: говорим мы с тобой не под протокол. Именно поэтому всю эту историю и затеяли, с ДТП. Что ты нам сейчас напоешь, ни к чему тебя не обязывает. И посажу я за убийство Таганцева не сейчас, а попозже. Если у меня это получится. Ты же от всего отказаться сможешь.

Полковник Гуров ни мгновения не сомневался, что Войскобойникова он посадит, но наживку он Амбалу кинул. Теперь нужно было подвести его к следующему умозаключению…

– Но сейчас для тебя самое лучшее и надежное – оказаться в уютной камере, да не просто в ИВС, где до тебя при желании дотянуться можно, а в нашем специзоляторе. Вот для этого нам 317-я и пригодится.

Выдающимся мыслителем Дмитрий Войскобойников отродясь не был, но считал себя человеком хитрым. И не без оснований. Амбал начал прикидывать, что ему выгоднее: молчать в тряпочку или выполнить требования этого мента и кое-что рассказать? Нет, если бы в официальной обстановке, да под протокол, то и вопросов нет: молчать! Не признаваться же в том, что ему заказали убийство, а он заказ исполнил! Однако, если вот так… Выходило, что по всему выгоднее согласиться. Ведь не будет у ментов никаких доказательств того, что он в чем-то признался! Это еще бабка надвое сказала, смогут они замести того мужика, при одном воспоминании о котором ладони Войскобойникова покрывались липким потом страха. Если его не возьмут, так и дела не выгорит, зато, пока они будут идти по следу «иностранца» – так Войскобойников про себя называл киллера, – тому станет не до Амбала! И отсидеться некоторое время в специзоляторе – тоже неплохой ход. Там его действительно не достанет никто: ни «иностранец», который Хобота с Хрюшей положил, ни свои из братвы, которые на попытку левого заработка еще неизвестно, как посмотрят. Могут ведь очень неодобрительно глянуть! Как сядет он в изолятор со смешной статьей про оскорбление, так и выйдет. Скажем, через месяц-другой, а за это время много чего измениться может.

Стоит заметить, что и не привык Войскобойников загадывать да рассчитывать на более долгие сроки.

Хорошо, а если менты «иностранца» все-таки возьмут? И потом доведут дело до процесса? Что ж, при таком раскладе он, Войскобойников, тоже не слишком многое теряет, а как бы не наоборот. По какой-то причине за самое обычное вообще-то дело во-он какие волкодавы взялись! И в том, что исполнителями были он с Хоботом, менты уверены. Почему уверены – не так важно. Значит, если сейчас в приватном разговоре он подтвердит это, то ничего нового он ментам не скажет и свое положение не ухудшит. Зато, если на следствии и в суде всплывет заказчик, то он же и пойдет «паровозом», это самая обычная практика в делах о заказных убийствах. Вот если бы еще выторговать одну интересную возможность на всякий случай…

Все это копошение мыслей и мыслишек за низким лбом Войскобойникова секретом для полковника Гурова не являлось, никакая телепатия Льву Ивановичу была не нужна. И о «возможности», пришедшей Амбалу в голову, Гуров, конечно же, подумал. Сыщик понимал: еще немного, и он получит столь необходимую информацию о загадочном Иксе.

Крячко расположился на своем водительском сиденье полуобернувшись назад, и Лев сделал ему незаметный для чужого глаза знак рукой: мол, прими участие в обработке клиента. Тот чуть кивнул в ответ.

– Да ведь не получится у нас Амбала в специзолятор упрятать! – вздохнул Станислав. – Нас начальство не поймет! Подумаешь, капитана из ГИБДД по матушке обложил, тоже мне, преступление… Если за такое к нам брать, то никакого специзолятора не хватит. А больше на него ничего нет. Он нам помочь не хочет… Ведь не хочешь, Войскобойников?

– Да я… – неуверенно начал Амбал, который внутренне уже почти смирился с перспективой оказаться в специзоляторе ГУ угрозыска МВД.

– Вот видишь, Лев Иванович? Зачем нам с тобой лишние хлопоты? Я предлагаю вышвырнуть его из машины прямо здесь, и пусть идет, куда хочет! Заказчика мы и без него найдем.

– Э-э, так нельзя, Станислав Васильевич! Вышвырнуть недолго, только вот далеко ли он уйдет? Нет, нужно что-нибудь придумать. Он ведь хоть и скотина, а тоже пожить еще хочет. Давай так, Амбал: ты отвечаешь только на мои вопросы о заказчике. А мы тебе к 317-й еще и сопротивление сотрудникам правоохранительных органов приплюсуем. Вот и основание тебя в нашем изоляторе спрятать. Но если ты упрямиться станешь, так я соглашусь со своим товарищем, вытряхнем мы тебя и… гуляй. Даже интересно, как долго тебе до собственной могилки добираться придется.

– И в каком виде ты в нее уляжешься, – флегматично добавил Крячко, подыгрывая Гурову. – Хобота, твоего корешка и подельника, едва опознали… ты на фотографии все же еще разок посмотри, проникнись. Тот, кто его и Свинухова угробил, похоже, неплохой фантазией отличается. Будет тебе, Амбал, могила Неизвестного Бандита. И напишут на ней что-нибудь вроде: «Спи спокойно, понял, бля!?»

Юмор Станислава Васильевича принимал иногда специфический оттенок. В данный момент это было более чем кстати.

«А ведь они правы! – с ужасом подумал Войскобойников. – Не-ет, в могилку мне не хочется».

Психологический этюд, который Лев Гуров разыграл столь же точно и виртуозно, как Станислав Крячко этюд автодорожный, дал свой результат: мотивация у Амбала сменилась самым неожиданным, парадоксальным образом! Теперь Дмитрий Войскобойников был искренне уверен в том, что это он сам хочет сесть в специзолятор! Он был готов чуть ли не благодарить сыщиков: лишь бы спрятали от жуткой угрозы, которая, как уверился Амбал, подстерегает его за дверцей «Мерседеса». Еще бы! Захочешь спастись от настигающей тебя смерти, так голым задом на ежа сядешь, не то что на нары, к ним Амбалу не привыкать…

– Так что выбор у тебя невелик, – усмехнулся Гуров. – Либо ты нам, как на духу, рассказываешь все о заказчике, либо… Либо жди, когда он до тебя доберется и… гм-гм… надейся на лучшее. Но в дополнение: если ты нам поможешь, то поможешь и себе. Мало того, я тебе обещаю приз: когда дойдет дело до суда, может оказаться, что это не мы тебя взяли, а ты сам к нам пришел. Ну, явку с повинной не обещаю, но чистосердечное признание… Отчего бы нет? Плюс сотрудничество со следствием…

Конечно, Гуров немного лукавил: нельзя было в строгом смысле слова сказать, что они с Крячко «взяли» Войскобойникова. Но Амбалу сейчас было не до процессуальных тонкостей!

Лев Иванович снова угадал: именно робкая надежда Войскобойникова на возможное смягчение решения суда – если уж совсем туго придется! – стала последней гирькой, склонившей чашу весов. Войскобойникову очень хотелось поверить, что двое этих ментов его не обманут.

Самое главное, однако, заключалось в том, что Амбал буквально всей шкурой, всем своим существом ощущал: не стоит ему покидать салон древнего «Мерседеса», не стоит на свой страх и риск попытаться скрыться и от ментов, и от «иностранца». Не успеет он лечь на дно!

– Хорошо, – мрачно произнес Войскобойников. – Слушайте. Хоть договаривался «иностранец» больше с Хоботом, а не со мной. И аванс Хобот получил, и остальные бабки должен был Хобот забрать. Расчет. Но я его тоже видел. Заказчика…

Тут же, словно бы спохватившись, Амбал визгливо выкрикнул:

– Но я от всего откажусь, если что!

– Да на здоровье! – рассмеялся Гуров. – Можешь считать, что мы не менты, а тени бесплотные. И вообще наш разговор тебе только снится. Только не ври: я вранье сразу различу. Вот для начала ответь: почему ты этого человека иностранцем называешь?

* * *

…Ощущение нависшей, как грозовая туча, смертельной опасности, совсем близкой, не обманывало Дмитрия Войскобойникова. Точно так же и полковнику Гурову отнюдь не померещился чужой недобрый взгляд! Да, за всеми участниками заключительной фазы проделанного с подачи Льва Ивановича «автородео» с последующим захватом Амбала пристально следила пара внимательных темно-серых глаз.

Их хозяин сидел за рулем неброского серого «Форда», припаркованного на стоянке около «Метелицы» буквально в пяти метрах от «Мерседеса» Крячко. Тонированные стекла не позволяли видеть этого человека снаружи.

Когда началась гонка по «клеверному листу», серый «Форд» не остался в стороне. Он преследовал «Тойоту» Амбала, держась чуть сзади машины капитана Свиридова. Но финал ДТП, организованного Станиславом Крячко, оказался для водителя «Форда» совершенным сюрпризом!

Этот человек с поседевшими висками хотел не так уж многого: аккуратно сесть на хвост «Тойоте», подождать, когда Войскобойников доедет куда-то и выйдет из машины, после чего поставить точку в жизни останкинского братка и заодно во всей этой чуть затянувшейся московской поездке. Инструмент для того, чтобы поставить точку, у водителя «Форда» имелся: «чезет-775», компактный и мощный пистолет с удлиненным стволом, которым этот человек умел пользоваться с не меньшей сноровкой, чем английской снайперкой. И если бы все пошло по нужным рельсам, то жить Амбалу оставалось всего ничего.

Неожиданная авария с последующим появлением на авансцене Гурова и Крячко, которые буквально выхватили добычу из-под носа охотника, расстроила этот простой и легко исполнимый план.

Человек за рулем «Форда» притормозил около живописной группы из трех машин и нескольких человек рядом с ними. Он узнал не только Войскобойникова, но и еще одного: высокого стройного мужчину, которого уже видел в ботаническом саду, когда тот беседовал с ныне покойным Свинуховым. Сразу вспомнились и последствия той беседы… Да, скорее всего, это один из сыщиков. Может быть, тот самый, который прошлой ночью преследовал его на сером «Пежо». Ах, как неудачно все складывалось! Начался непонятный переполох, а затем Амбала чуть ли не под белы руки повлекли к черному «Мерседесу»…

На принятие решения у водителя «Форда» оставались считаные секунды. Он потянулся, было, к лежащему в подмышечной кобуре пистолету, но передумал. Лишь покачал досадливо головой, прибавил газу и, обогнув «Мерседес», в салоне которого скрылся несостоявшийся покойник Войскобойников, умчался в направлении «Звездного».

Этим майским днем судьба хранила не только мелкого московского бандюгана, но и двоих друзей-сыщиков. Потому что если бы человек с «чезетом» в кобуре решился бы исполнить задуманное и начал стрельбу, дело могло обернуться печально. Однако он не сделал этого. Почему?

По двум причинам. Прежде всего, он, будучи мужчиной отважным и решительным, отличался в то же время осмотрительностью и разумной осторожностью, вся жизнь воспитала в нем эти качества. Он предпочитал действовать наверняка, не подвергая себя ненужным опасностям.

Настоящая храбрость проверяется здравым смыслом и четким осознанием существующей опасности. В противном случае получается отвага по недостатку воображения и ограниченности ума. Практические результаты такой залихватской и безудержной отваги чаще всего бывают самыми плачевными…

Да, он мог довести свой план до конца и пристрелить Амбала. Но вот успешно скрыться после этого? Вряд ли. Тогда уж пришлось бы для надежности класть всех, кто находился в этот момент рядом с Войскобойниковым. Началась бы перестрелка, а это – штука опасная. Тем более перестрелка с представителями власти, да еще в чужой, как ни говори, стране. Даже если не словишь пулю в ответ, попадешь в крупные неприятности, под массированную облаву. Вести себя так – глупо и непрофессионально, да к тому же овчинка явно не стоила выделки. Так ли уж много сумеют сыщики узнать о нем от тупого бандита? Конечно, спокойнее и надежнее было бы отправить его к праотцам, вслед за его напарником и тем идиотом, который держал черный тотализатор. И концы в воду, как выражаются русские.

Имелся у него еще один аргумент против того, чтобы начинать перестрелку. Пожалуй, главный. У этого человека был свой кодекс чести, свои моральные нормы, пусть отличающиеся от общепринятых, но твердые и ясные. Он не считал сыщиков и сотрудников московской дорожной полиции своими врагами, а потому не хотел убивать их без крайней необходимости. Это представлялось человеку в сером «Форде» не только непрофессиональным, но и неблагородным.

Конечно, он не считал тех двоих, которых уже хладнокровно убрал, своими врагами, равно как и третьего, который должен был получить свою пулю сегодня. Но их он и за людей-то не держал! Так, ползает что-то под ногами, вроде тараканов или вшей, какое уж тут благородство и кодекс чести! Использовать таких для грязной работы – это сколько угодно. А потом безжалостно уничтожить, если станут хоть чуточку опасны или просто нежелательны.

Он вспомнил о своей главной цели, о смерти Трофима Таганцева и мрачно усмехнулся своим мыслям. О! С Таганцевым – совсем другое дело! Очень хорошо и правильно, что Таганцев погиб по его желанию, но не от его руки. Много было бы Таганцеву чести. Просто превосходно, что его враг погиб от рук этих грязных тварей, это глубоко символично. Кстати, и с профессиональной точки зрения вполне грамотно.

Да, пора было прощаться с Москвой. Мелкая недоделка со вторым исполнителем? Это раздражало его, но не слишком. Во всяком случае, он не верил, что здесь, в Москве, кто-то окажется в состоянии взять его след…