После объединения наших людей не только родственными узами, но еще и общим делом, общей целью, деревня зажила новой жизнью. Она стала ритмичнее и быстрее, деловой более, что ли. Такое ощущение, что включил следующую скорость в коробке передач.

Утро теперь у нас начиналось с инструктажа и планов на день. Погода вносила свои коррективы, но сильно планы нам не нарушала. Во время дождя все занимались тканью под навесом, когда не было дождя — все выходили на сборы. Веселину научил делать карту. Объяснил ей о значках, пометках, даже пробовал учить писать по-русски — но пока осваивалась она плохо. Карту делали на большом куске ткани, рисовали самодельными чернилами из сажи с спирта. Исправления вносили, выбеливая участки карты скипидаром. Каждый, кто бродил по лесу, теперь приходил к Веселине, и рассказывал о полянах с ягодами, грибницах, звериных тропах и водопоях, рощах, березниках, сосновых борах, ручьях, оврагах, ульях пчел. Девочка, со свойственной ей аккуратностью, наносила в на план местности значки. Сдвоенные иголки на месте сосен, кружочки с отметками на месте ягодных полян, маленькие грибочки на месте крупных грибниц. Если понять расстояние или длину оврага из объяснений родственников она не могла — утром с Кукшей шли уточнят.

Кукша в свою очередь ставил силки на зверей на новых, неизвестных ему тропах. Каждое утро, если не было дождя, мы отправляли «поисковые команды» на вновь открытые места и просто на разведку. Не то чтобы раньше они этим не делились между собой, но обязательно это не было. Спросит Агна Зоряну где та набрала столько голубики, так расскажет, и не более. Теперь же все трое не только ходили толпой за ягодой, но еще и по тому маршруту, который мы им рисовали на фанерных дощечках. Мы даже планшеты им всем сделали, по типу армейских, в них эти фанерки-карты вставляли. Со временем они привыкли, и даже сами на них наносили отдельные пометки, на общую карту переносить так было проще. Эффект от собирательства тоже увеличился, не в разы, но процентов на десять-двадцать. Все лучше, чем бродить в слепую да по уже известным местам.

Мы все это время занимались строительством. Временные крыши над ткацкими причиндалами и пилорамой выполняли свою роль, но следовало подготовиться к более суровой погоде. Для начала решили обустроить пилораму. Для нее решили сделать пятистенок, то есть избу из двух комнат. В одной из них оставалась пилорама, в другой я планировал сделать сушилку для досок и леса. Объяснил деду идею сушилки — ставим в стене, разделяющей избу печку, в ней нагреваем воздух, воздух трубами подаем в соседнюю комнату, сухой теплый воздух их сушит. Дед почесал бороду и выдал вердикт:

— Из чего трубы делать будем? Чем воздух греть, чтобы не сжечь все? Как воздух к печке пойдет?

Завалил, гад, как на экзамене завалил. Пришлось думать. Переделал свой рисунок, напряг деда заниматься производством фанерных труб — ими воздух подавать будем. Такие трубы я посчитал более легкими а производстве, чем долбленные из цельного дерева. Глиняные и металлические даже рассматривать не стал — с ними мы до апреля провозимся. Нагревателем выступала железяка из уголка. Она отсекала искры и пламя от труб, основную вытяжную трубу печки надо было сделать из камня, и вывести ее за пределы пилорамы. И приспособление для сбора сажи сделал — она у нас на чернила шла, полезный продукт, как оказалось. Теперь у нас получился орга́н из десяти труб по бокам печки, по пять с каждой стороны, торчащих на метр над полом. Трубы заходили под пол будущей сушилки, в нем сделали отверстия, для подачи теплого воздуха. Пол делать планировали на вбитых бревнах, чтобы приподнять его на сантиметров сорок над землей. Крыть опять же бревнами, в два слоя, да покрывать досками. Трубы с теплым воздухом шли утопленные во второй слой бревен. Контакта с землей не было, чтобы снизу не выдувало снаружи думали сделать стенку, тоже из бревен. Дед ругался непрерывно на мои строительные новации — строить из сырого дерева тут не привыкли. Сошлись на том, что сначала делаем сушилку, заранее зная, что ее будем разбирать, в ней пробуем сушить бревна. А сухим лесом, если он получится, переделываем сушилку и достраиваем пилораму.

Дед экспериментировал с фанерными трубами, навивая на бревно и уплотняя на валках шпон, пропитывая его смолой — с клеем была по прежнему проблема. Мы с Кукшей строили сам сруб, под матюги деда, так он нас учили местному зодчеству. Сруб получился метров десять в длину, чтобы пилорама потом влезла в соседнее помещение, пол пока досками крыть не стали, оставили место для труб только. Крышу сделали односкатную на стропилах из полубревен. К стропилам на нагелях сделали обрешетку, из досок. Заодно и Кукшу научили на велосипедной пилораме работать. Покрыли крышу корой, ее у нас было много, оставалось от фанеры. Ровненькие такие куски, приятно работать. Распаривали их, выравнивали, и клеили на смолу. Ее тоже было много — дед попробовал из пеньков гнать спирт, выход жидкости из пней был на порядок больше, чем из поленьев. Да еще и просто смолу стал вываривать из них в наших металлических баках, хорошо получалось. Температуру, время дед сам подбирал. Прибавилось у нас и смолы, и спирта, и скипидара с дегтем.

Дед наловчился делать трубы, особой крепости нам от них было не надо, так, чтобы воздух направляли. Намучались с печкой, кирпичей не делали, собирали из камней на глиняном цементе. Особенно труба шла плохо, даже пришлось драгоценный уголок на нее пустить, для устойчивости. Собрали все вместе, с трубами, печкой, кроме пола. Печку приделали вообще рядом со зданием, в пристройке, чтобы не сгорело все. Запалили сушилку, загрузив в нее бревна потоньше. Два раза в день, утром и вечером, меняли бревна местами. Через три дня непрерывной сушки, потратив кучу топлива, дед зашел в сушилку, оценивать опытным глазом результат. Вышел оттуда, как после бани, весь потный, красный, но довольный.

— Эх, хороши бревна вышли! Только три перекосило, видать, внутри сучки были, да изъяны. Серега, из таких и дом класть можно, да и на все остальное хорошо пойдут. Звук гулкий, когда стучишь, приятный, — дед был доволен.

Я тоже, но бревна у нас заканчивались, много на стройку ушло. Пришлось опять плыть на лесоповал. Плыли затемно, много лодок сновало и более крупных суденышек.

Неделя на лесоповале, с Кукшей, надо его тоже в Команду записывать, а то он сам по себе пока бегает. Взрослые уже притерлись, привыкли к новизне, а этот охотник-рыболов пропадает целыми днями в лесу, то сам, то с Веселиной. К нашим требованиям прислушивается, но скорее как к взрослым и старшим в моем мире, без инициативы и понимания процесса. Всю неделю на лесоповале он меня пытал. Пытал на момент способов убийства ближнего своего. Чем у нас сражаются, какие луки, какие мечи, какие копья, конные или пешие. Делать было особо нечего, я ему рассказывал про все, что вспомнил. Я оружие любил, на картинках глядеть да читать про него, про создание, про конструкторов, про историю вооружений. Таки, самолеты, автоматы, пушки, корабли — все ему и рассказывал. Реакция была странная.

— У вас врага только издалека бьют, что ли, — чуть обижено выдал Кукша, мой авторитет в его глазах с грохотом упал ниже плинтуса.

— Ага. А высшая доблесть — чтобы и самому при этом живым да здоровым остаться, — мы сидели на пеньках, перекур у нас.

— А славу как добыть! Доблесть! Удаль молодецкую показать! — ишь ты, разошелся, вояка.

— Удаль молодецкую — в спорте, на соревнованиях. Доблесть? Доблесть высшая страну свою защитит, семью, род, да при этом последние штаны не снять с родичей да племени своего. Славу? А славу тот добывает, кто поставленную задачу при минимальных затратах решает. Вон, мы ж учения проводим, от врагам убегать тренируемся, а не погибать смертью храбрых, — надо вбить в него понятие задачи, войны, да экономики, а то сгинет такими темпами, в битве за чужие интересы с теми, кто и врагом-то не является.

Поэтому я продолжил:

— Вот смотри, Кукша. Сейчас мы все можем тебя в самую лучшую защиту, доспех нарядить, лучшее оружие тебе сделать, будешь самый крутой воин. В нашей деревне. Мы на это всем родом год работать будем, тебя кормить, поить, ты же тренировать будешь, некогда тебе будет едой да одежей заниматься. И станешь ты крутым воином, защитником нашим, надежей и опорой, — я посмотрел а пацана, тот уже ощущал себя ниндзей в третьем поколении, надо на землю спускать его, — а потом вступишь к князю какому в дружину, и в первом бою вороги тебя числом одолеют, или стрелой заденут, и похоронят тебя вдоль дороги. Бой тот будет за то, что один князь другого обозвал бранно, да жену его ссильничать пообещал. После боя князь твой тому князю виру заплатит, за оскорбление, да и все на этом. А ты так и останешься лежать в земле сырой, или на столбике рядом, и все наши труды пойдут прахом…

Кукшу как веслом огрели, он натурально охренел от такой перспективы.

— Дык…, я же… учиться буду… воин добрый! Непобедимый!

— Ну-ну, непобедимый. Чем воевать-то будешь, ну оружие какое хочешь?

— Копье знамо дело, — начал по-деловому рассказывать малолетний Илья Муромец, — меч еще, щит. Лук мой, я из него хорошо стреляю.

— Ага, копье какой длины? — он показал.

— Метра полтора-два, значит. А если на тебя когорта римская выйдет? Или фаланга македонская? Или конница латная, в доспехе полном? Ты их копьем тем что, насмешишь до смерти?

Дальше я долго ему рассказывал по легионы Рима, Македонского, рыцарей Средневековых, то есть то, что здесь вполне могло быть. Понятно, что конкретно этих персонажей уже нет, или еще нет, но аналоги-то есть точно. Это Кукше было интереснее и понятнее. Но я строил повествование так, чтобы показать, что на каждого хитрого вояку с дрыном с резьбой, найдется не менее хитрый хрен со стрелой винтовой.

— Ты с копьем — против тебя строй пехотный встанет, со щитами тяжелыми, и расстреляет из-за линии щитов луками да арбалетами. Ты на коне — против тебя фаланга с копьями десятиметровыми выйдет. Ты с луком — на тебя всадник латный пойдет. Сам латным всадником станешь — копья у фаланги длиннее станут, да ставить почаще будут. Вот и все. Конец один — у дороги лежать тебе, или праху твоему…

— Надо, чтобы я не один был, — это он так переваривает рассказы мои, — строй дружный, щиты добрые, копья подлиннее, лучники сзади, самострельщики…

— Итак, сам дошел, заметь, не я сказал. Правило первое — строй всегда побеждает даже самых отважных воинов. Вспомни, как вы с Веселиной тренируетесь? Вот тебе первый строй, из двух человек. Мы с тобой на эту тему говорили — Веселина своим арбалетом тихим в лесу народу столько осадит, сколько ты в честном бою да в чистом поле никогда луком не победишь, задавят. А из этого правило второе — сам выбирай место для боя. Мы на наших учениях это и делаем — наш лес, который мы вдоль да поперек знаем местом для боя станет, если враг придет. А теперь следующий вывод сам делай, попробуй, у тебя получится.

Кукша наморщил лоб, начал рукой повторять движения, как луком стреляют, да арбалетом, учения вспоминал, и выдал:

— Оружие надо такое, чтобы в этом своем бою силу иметь. Веселина в лесу с самострелом ее имеет, я с луком нет.

— Отлично! Правильно! Эта сила преимуществом называется, когда ты сильнее противника. Не только место готовить надо, но и оружие соответствующее, и людей, которые им пользоваться умеют. А теперь дальше, почему еще у нас в лесу, нашем лесу, преимущество?

— Скрытные мы, в камуфляже, и лес знаем, — думал в этот раз он не долго, слово странное мое выучил давно, — враги-то плутать будут, а мы каждый куст знаем. Мы их видим, они нас нет. Стрелу Веселина всегда неожиданно пускает — они и не поймут откуда, одежка у нас скрытная.

— И опять верно! Маскировка, то есть скрытие своих сил и расположения, и знание местности, в которой бой вести собрался. А теперь думай дальше, представляй, что было бы, если бы враги на нашу деревню напали? Без наших учений и подготовки?

— Ну… — лицо посерело у парня, нападали уже враги, — побили бы всех, кто убежать не успел…

— А тех, что успел?

— Если бы догнали, то тоже бы побили, или в рабство взяли…

— А теперь представь, напали даны, бабы в рассыпную, они за ними, а тут из кустов бах! Стрела! Один дан своему богу душу отдал. Дальше что будет?

Кукша почесал нос. Да что ж они тут чешутся все! Надо их почаще в баню водить.

— Замешкаются они. Думать станут, строй соберут.

— Ага, а значит действия наши для них будут какими?

— Удивим мы их. Не ждут они от нас такого.

— И опять верно! Внезапность это называется, то есть когда действия наши враг предугадать не может. Каждое из них неожиданное будет. Он на бой построился — мы в лес убежали, он грабить собрался — мы строй собрали. Он мечом к нам лезем, мы его бревнами завали, с пригорка, или в яму заведем. Вот тебе еще мысль одна проклевывается. Какая?

— Ловушки строить надо, ямы рыть, капканы ставить, — Кукша отвечал все смелее и смелее каждый раз, азартно, я бы даже сказал.

— Да, ловушки. Не только место выбирать, но и готовить его к бою. Ладно все, на сегодня, завтра продолжим. Домашнее задание тебе — завтра по пути на лесоповал расскажешь все, о чем сегодня говорили.

— Могу не упомнить все, — сразу предупредил пацан, честный он, молодец.

— А вот для этого я тебя писать научу, пока так запоминай.

Наш плот в уже почти в темноте уткнулся в сходни разгрузочной пристани.

На следующий день мы продолжили. Кукша рассказал половину от того, что я ему вчера вбивал в голову. Повторили еще раз. Пошли дальше, в более сложные области знания.

— Вернемся к тому, о чем сперва говорили. Год весь люди работали, чтобы воином тебя сделать, помнишь?

— Помню, страшно ты говорил.

— Вот-вот. А теперь посмотри, ты год к бою готовился, не пахал, не сеял, не охотился. Мы тебя кормили да поили. А там и Обеслав вырастет, его тоже к бою готовить, кормить-поить. А там и другие подтянутся. Сможем мы прокормить всех? Одеть, обуть, крышу над головой сделать?

— Не, не потянем мы, сил у рода не хватит много воинов поднять.

— Правильно. Только не сил, а ресурсов, слово тебе знакомо должно быть. Так вот, наука, которая считает эти самые ресурсы, экономикой зовется. Сколько зерна надо, чтобы зиму пережить, сколько дров надо, сколько одежды надо. И сколько из этого на воинов выделить можем.

— Так враги придут, заберут все, все ресурсы эти твои, если воинов не будет, — пацан в сердцах махнул рукой.

— Тоже верно, но и много воинов поднять не сможем. Дилемма. Это когда выбирать надо, что ценнее. Мы почему в лес убегаем? Потому что себя спасем — остальное будет. Почему запасы в лесу в ухоронке сделали? Потому что выжить надо. Будут люди, будет и все остальное. Значит самый главный ресурс для нас — это люди. Их прежде всего сохранить надо!

— Было бы злато-серебро, нанять можно было бы, — пацан уже начал примерял под себя княжеский трон.

— Ага, вот дам я тебе злато сейчас, что ты сделаешь? У медведя хлеб покупать будешь?

— На Ладогу пойду… — неуверенно начал Кукша, — там дружину возьму, из людей охочих…

— Если эти люди охочие тебя не прирежут, да злато твое себе не заберут.

— И то верно, — Кукша задумался, — сильным быть надо, свою дружину иметь, или род сильный…

— А вот это правильно. Сами сильны будем — под нас люди пойдут, и без злата. Но чтобы пошли они — надо ресурсы те иметь. И не злато-серебро, про них пока даже не думай, а еду, одежду, жилье, железо. Больше людей будет — больше ресурсов будет, больше ресурсов — больше воинов на защиту встанет. Больше воинов на защите — еще больше людей станет. Люди тебе все добудут и сделают. И хлеб посеют, и оружие сделают, и дом построят. Лишь бы защитил их от врагов, которые все это отнять могут.

— Ты про защиту все говоришь, а как же походы ратные? Добычу взять, роду да племени прибыток и слава?

— Ага, только пока ты в поход пойдешь, кто дом твой защитит?

Кукша задумался, я опять поставил его перед сложным для его понимания вопросом.

— Надо дома тоже воинов оставить, чтобы защищали… — Кукша со скрипом выдал решение, — но тогда еще больше людей надо, чтобы их кормили… А! Добыча! Воины из похода с добычей придут — всех накормят!

— Ну давай вспомним, кто у нас в походы ходил? Буревой? Много добычи взял? Только руку калеченую. А сколько не вернулось из походов тех? И их тоже матери растили, в походы готовили, только сгинули они, незнамо где. Это раз. Второй момент. Какую добычу брать будешь?

— Ну злато, серебро, меха разные, посуду стеклянную, оружие, железо, доспехи… — Кукша начал делить шкуру неубитого медведя.

— И вот приплыл ты к нам с добычей, златом-серебром, мы тебе скажем, добро пожаловать, воин наш, до дому до хаты. Угостись лебедой, златом своим серебром закуси, да и ступай под мехами своими спать в лес. Мы тебя год собирали в поход, все силы на тебя бросили, урожаем кормили тебя с дружиной, вы ушли, теперь у нас жрать нечего, дом справить некогда было, все в поход вас собирали. Только добыча твоя знатная и есть теперь. И вот зима, лежим мы, такие, от голода пухнем на снегу, зато в мехах, и серебром играемся. Красота!

— Да как же сейчас в походы-то ходят! — пацан прям распереживался, не верит мне, — Князья, Буревой сказывал, добычу берут, на пирах сидят потом всю зиму, да про подвиги свои хвалятся. А ты говоришь не нужна добыча!

— Ага, хвалятся, всю зиму. А про то, что они потом всю зиму по земле своей ездят, с людей дань берут, чтобы дружину свою кормить, не слышал ты? Слышал, только внимания не обратил. Когда много людей у князя на земле — он много ресурсов для дружины своей собирает, дружина большая получается. Но если сильно людей примучивать станет, большую слишком дружину соберет, народ-то и побежит от него, ну как род наш. Так?

— Ну, так получается, — Кукша шевелил шестеренками в голове, я практически слышал как, — значит, много народу надо, чтобы дружину кормить для походов, да еще и дома оставить…

— А теперь прикинь, сколько земли надо, чтобы кормилось много людей? У нас почитай на полдня пути лес весь наш, с того кормимся, и всего нас пятнадцать человек. И то воина пока мы не потянем, чтобы только войной занимался. Так ведь? Так. Значит, надо еще столько же на одного воина. И людей, и земли. А сколько у князя в дружине? Ну пусть на одну лодку большую соберет, там тридцать человек, шесть рук воинов будет. Значит, чтоб земли те обойти по зиме сколько воинов надо? Прикинул? Ага, месяц получится, а то и больше. Да не забудь, в каждом селении тоже воинов оставить надо, чтобы люди лихие, та такие же «походники», только от соседнего князя их не грабили. Сколько получается? Пусть еще двенадцать рук по селения оставишь. А это значит что?

— Еще в три раза по столько земли да людей, а значит — и еще три месяца по столько собирать ресурсы, — у Кукши мозги заварили в правильном направлении, — не успеет за зиму, а там и в поход идти надо…

— Давай подумай над этим, вечером продолжим, лес валить пора.

И опять продолжили на обратном пути. Дорога не сложная, приловчились уже, вот и вели беседы.

— А в походах надо еду брать, да одежу, чтобы на земле своей людей поменьше примучивать! — выдал Кукша решение задачи.

— Ну давай, подумай, сколько ты в одной лодке привезешь, хватит тебе, чтобы дружину прокормить?

Начали спорить — лодки разные, веса и размеры каждый свои использует, еще не совсем понимаем друг у друга, добыча разная может быть. Пришли к выводу, что если добычу хорошую взять, то прокормишь дружину зимой.

— И ты тридцать здоровых мужиков водишь в поход, жизнью рискуешь, чтобы они поесть могли? Да еще не забудь, в походе-то им тоже питаться надо, оружие на них навешать, и другое. Лодку ту же справить. Вот и получается у нас, что привезут они еды да одежи столько, сколько в походе износится, да и то не всегда, еще и жизнью рискуя. Не глупо ли такое?

— Да так, как ты говоришь, вроде и глупо получается — Кукша опять ушел в раздумья, тут его осенило — торговля! Торговать можно, добычу взять, да продать купцам, а они тебе еду и остальное привезут!

— Тоже верно. Взял добычу, привез домой, купцы тебе остальное притянут, за злато да серебро. Если купцов тех по дороге не ограбят, если соседний князь их на пути торговом не примучит, если добычу возьмешь, да с добычей той до дома дойти сможешь, — я ставил перед ним следующую задачу, пусть думает, голова нужна не только для того, чтобы шапку носить.

— Надо путь торговый до дома безопасный сделать, тогда разные купцы приезжать будут, одни злато привезут, другие — еду, третьи — железо и ткани. А еще лучше — своих купцов завести! — Кукша засиял, решил задачу.

— А вот теперь ты подошел к главному. Зачем князья войны ведут? Какие задачи перед собой ставят? Не славу добыть, да саблей помахать, а путь торговый освободить, лучших условий дл своих купцов и торговцев добиться, соседей бить — чтобы у них сил не было селения разорять, когда в поход идешь. Их сильно ослабишь — они и под тебе пойти могут. Или союзником стать. Только обязательно ли воевать при этом? — будем в пацана вселять здоровый пацифизм.

— А как еще? Сильных уважают и боятся… — опять удивляется Кукша.

— Хитростью, договорами разными, интересами взаимными. У тебя есть много железа — а у них много полей и урожай хороший, торговать тогда всем выгодно. Тебя разорят — они без железа останутся. Их разобьют — ты без еды. Скреплять те союзы по-разному можно, ну там детей поженить, например, или общего врага разбить, если кровь вместе проливали доверия больше будет. А если уж никак по другому не получается, тогда уже воевать приходится. У нас определение целей, которые достичь хочешь, стратегией называли. А подход, которым пользуешься при этом — оперативным искусством. А про цели мы уже говорили, какие они? — мои преподаватели военной кафедры прибили бы меня, если бы такую мою интерпретацию военной науки услышали.

— Ну, людей чтобы больше было, ресурсов, еды, да чтобы жить безопасно было — Кукша начинал соображать.

— Ага, бинго! Экономические цели-то! Причем всегда! Даже если просто за добычей ты дружину отправляешь. Вот смотри, добился ты целей своих, ресурсов много у тебя, людей много, воевать уже не с кем, богатое княжество. Что произойдет? Как соседи ближние да дальние смотреть будут?

— Смотреть не будут — отнять попытаются, — заключил мой доморощенный Сципион Африканский.

— Вот-вот, отнять. Значит, войско все равно держать надо. А если его просто кормить, разве сильным оно будет?

— Ну, учения проводить надо, тренировать постоянно… — Кукша натягивал сову на глобус, то есть наш образ жизни на княжеское войско, что не могло меня не радовать.

— Тренировки и учения — это хорошо, но опыт только в бою получить можно. Вот и отправляют князья дружины свои по разным сторонам, опыта набраться, в бою себя попробовать, да и прибыток князю принести. И еще не забудь, если дружина в бой не ходит, а кормит князь их все равно, чтобы защититься, если что, она жиром зарастает, в пирах да гулянках время проводит. Да мысли разные плохие в голове появляются. Сам сможешь сказать какие? Вот представь, дружина, многие лета под князем, войн нет, походов нет, что попросят войны — им все дают, но князь ими управляет как хочет… — я подводил Кукшу к мысли о дворцовых переворотах.

— Мысли о том, зачем им князь такой нужен, когда самим власть взять можно — и пацан меня не подвел, правильно «соображалка» работает у него.

— Правильно, самим во главе встать. Поэтому войско или воевать должно, или быть таким, чтобы силу взять не могло само, чтобы без князя их жители земли княжеской не стали кормить да слушаться.

— А маленькое войско не защитит… Дирзхрема, — пацан развел руками.

— Чего ты там сказал? А-а-а-а, дилемма, ну да, выбирать придется. Подумай над этим, как можно решить ее, найти такое устройство войска, чтобы и для князя безопасно было, и сила в княжестве была, и последние штаны князю продать не пришлось. Вон, приехали же, разгружаться давай…

— Надо, чтобы еще одна сила в княжестве была, против которой дружина не выстоит, — после приема экзамена по вчерашнему разговору, Кукша предложил мне решение проблемы, поставленной мной.

— Как вариант, — согласился я, — какая сила то будет?

— Еще одна дружина… Не, те ссориться между собой будут. Надо так, чтобы дружина та издалека была, чтобы родичей не было, род далеко…

— Ага, такие пограбят князя, да домой уедут, — подначил я его.

— И так быть может… Значит, наоборот, чтобы крепко связаны с князем, нет, с людьми под князем они были! Тогда и грабить почем зря не будут, и людей примучивать, если в каждом селении у них родичи, и за князя горой, если тот к людям хорошо! — пацан начал быстро тараторить, — ну так собрать дружину ту, чтобы родичи у всех везде были. А еще можно как у нас, в каждом селении набирать по отряду малому, тренировать их, как мы тренируемся, да и защитой оставлять в селищах. Тогда князю большой дружины и не надо! Только та, которая в походы ходит, да на помощь в селище при большой беде придет, если местная не справится!

— Молодец, — я искренне похвалил парня, — правильно все придумал. Свой дом каждый лучше защищать будет, чем в походы бесполезные ходить. Или полезные? Можно ли походы те полезными сделать?

Я хитро смотрел на Кукшу, тот забавно морщился, когда с лету не мог дать ответ.

— Надо… Знать… Куда дружину направить, чтобы польза… от похода была, — медленно выдал он ответ.

— И вот тебе следующее правило — разведка! Чем соседи живут, с кем воевать собираются, у кого князь дряхлый, какого люди его не любят, где дружина слабая, где ресурсы есть какие. Да и в бою разведка — самое главное. Где болота топкие, где поляны открытые, где леса непроходимые — без этого к бою не подготовишься.

— Надо срочно нашу карту спрятать! — Кукша засобирался в деревню, — У нас там все это про наш лес указано, враги могут пройти, если узнают!

— Хм, не ожидал я от тебя, молодец, — пацан рос в моих глазах, — это называется контрразведка, чтобы другие про тебя мало знали, их разведчиков ловить надо. Да свои карты прятать. Когда ты обо всех знаешь, а они о тебе ничего, вести бой или просто договариваться выгоднее. Запомни, главное в любом деле — информация. Без нее ничего не сделаешь. Информация — это знания. Знания обо всем. Но не каждое знание — информация, а только тогда, когда оно стройно собрано, да увязано. Как плот или дом, не каждая куча бревен плот или дом, а вот правильно сложить если, да скрепить, тогда и поплывет, и от стужи защитит.

— Так вот зачем ты карту рисуешь, информацию делаешь, — догадался Кукша.

— Да, для этого, — согласился я, — но еще и для того, чтобы с вами ей делится, близкими мне людьми. Не только для войны информация нужна, но и в обычной жизни. То, что я тебе говорю, оно везде применимо.

— Ну и как «поле боя» правильно выбрать, если за грибами идешь? — хмыкнул Кукша, развеселила его моя фраза — Да оружие нужное подобрать, стратегию эту твою применить?

— А просто очень. Про тактику помнишь, когда щепки по столу ставили? Помнишь, это хорошо. Так вот, доставай карту свою. Вот грибница у тебя помечена, вот деревня наша. Займемся стратегией, определим главную цель. Какая она?

— Ну, грибов набрать…

— Ага, правильно, грибов набрать. Стратегическая цель ясна. Перейдем к оперативному искусству. Каких грибов? Сколько набрать? За какой срок? Ночью грибов не соберешь. И зимой тоже. Значит, летом или осенью идти надо и днем. Правильно? Правильно. Сколько набрать? Грибов тут куча, а ты один идешь. Да еще дорога туда часа два займет, да с собой взять еды надо. Значит, самое большее — брать надо столько, сколько ты один унесешь, это пуда два. День у нас осенью, например, двенадцать часов — значит четыре на дорогу, восемь часов там, плюс поесть надо, и отдохнуть. Минус еще час. Итого семь часов на сбор грибов. Хватит времени два пуда собрать? Нет, не хватит, поляна-то у нас с грибами хоть и большая, но грибов там два пуда не будет. Пуд соберешь — и хорошо. Значит, со всеми ухищрениями сделаешь только половину. А значит поработаешь с низкой эффективностью. Эффективность — это сколько сделаешь полезного на затраченные усилия. День потратил — пуд грибов, низкая эффективность. Два соберешь — большая эффективность. Так что задача твоя решается, но с низкой эффективностью. Оперативное искусство — это путь твой придумать покороче, да что взять с собой придумать. Тактика — это ножиком грибы резать, чтобы они еще росли, да рюкзак вместо лукошка взять. Понятно?

— Понятно… Только зачем так сложно, и так ведь все ясно.

— Так, да не так. Эффективность-то низкая! Значит, что-то мы неправильно посчитали? — я хитро улыбнулся, — Сам поймешь что?

— Да вроде лучше никак не сделаешь, разве что еще поляну с грибами найти, или людей с собой взять, — Кукша задумался, — грибов-то больше не появится…

— Верно мыслишь, не появиться. Только мыслишь ты, что называется, узко. Шире мыслить надо. Зачем за грибами-то ходим?

— Знамо дело, чтобы поесть, ну и запасов сделать.

— Вот, а значит я цель-то неправильно поставил! Цель не грибы с поляны собрать, хотя и такую ставить можно, а едой себя обеспечить! А точнее — грибами. Вот отсюда и думать дальше надо. Поэтому и эффективность высокой мы сделать не могли — цель не правильную поставили! Правильная цель — сделать так, чтобы грибов мы собирали столько, чтобы нам хватало. И усилий при этом затрачивали не так много!

— Хм, а как грибов-то столько насобирать? Их же не посадишь, как рожь.

— Почему не посадишь? Посадишь, и вырастишь, только условия надо создать. А для этого понять надо, как и где грибы растут лучше, какие грибы, поливать их как, почву как готовить. Да посчитать — стоят ли усилия затраченные или проще собирать в лесу? Понял?

— Интересно, никогда не думал, что грибы растить можно, как рожь. Надо попробовать, — Кукша заинтересовался агротехникой.

— Да можно, почему нет, когда время будет. Но ты главное запомни — от правильно поставленной цели зависит твое благополучие. Если неправильно цель поставишь — можешь кучу сил положить, а толку все равно не будет. Цель — это главное, это стратегия. Потом пути достижения, это оперативное искусство. Потом — конкретные действия и инструменты, это тактика. Но при этом в голове держать надо все одновременно, ибо любая мелочь может дать тебе преимущество не только тактическое, но и оперативное, а то и стратегическое!

— В голове? — Кукша удивился.

— Ну да, ей человек думает, — в свою очередь удивился я.

— Я думал, сердцем, грудиной — Кукша почесал нос.

— Хе-хе, грудиной. Ты вот когда думаешь, нос чешешь, заметил? Когда чешешь — растираешь до красна, кровь к голове приходит, и думается лучше. Правда?

— О! И правда! А дед бороду чешет — значит, это он себе тоже думать помогает? — пацан был радостный от своего маленького открытия.

— Ну да, я вот затылок чешу, тоже мыслить помогает. Ну ладно, давай за дело приниматься, время будет еще поговорить.

Так за разговорами и пролетела вся неделя на лесоповале. Я много рассказывал Кукше, ставил перед ним казалось бы легкие, простые задачи, заставлял думать. Он меня не подвел, информацию впитывал, как губка, задачки бойко решал, хоть и простые, но для его возраста в этом времени и это большой прогресс. Тут задачи жизнь ставит — заранее о них мало кто задумывается, времени особо нет.

По окончанию лесозаготовок, у костра в деревне, Кукша сдавал мне экзамен. Не специально организовывал, само так получилось. Пацан бойко формулировал короткими, рубленными фразами принципы ведения деятельности человеком, как я их ему изложил:

— Главное — определить цель. Для определения цели надо выявить проблему. Для выявления проблемы надо собирать знания, и превращать их в информацию, то есть приводить в такой порядок, при котором можно много разом в голове держать, Си-с-те-ма, — аккуратно выговорил он сложное для себя слово, — после чего направлять свои действия в сторону поставленной цели. Сначала надо определить пути достижения, потом ресурсы, необходимые для ее достижения, потом определить шаги к цели, то есть тактику.

— А если цель далекая?

— Путь к цели надо на шаги разбить, маленькие цели, задачи, и постепенно к ним двигаться.

— Молодец! А как задачи те выделять?

— Надо, чтобы каждая задача была такой, чтобы ее в голове держать можно было, и понимать, когда конец ее настанет.

— Правильно. Пример решать будем?

— Что за пример? — заинтересовался Буревой, он до этого сидел и с интересом слушал, в диалог не вступал, хотя и кивал одобрительно головой.

— Ну, как в жизни ситуации разные в свою пользу оборачивать, — я объяснил как смог.

— Ну тогда слушая меня Кукша, дам я тебе «пример», — дед поелозил на бревне, — клей у нас заканчивается, вот наша проблема. Как решать будешь?

Кукша почесал сильно-сильно нос, до красна, и начал излагать:

— Клей мы из костей делаем, и рыбных ошметков. Не хватает его потому, что ресурсов для клея мало. Надо больше брать. Костей из птицы и зверя можно набрать, рыбы — в озере. Чтобы рыбы набрать, вершей мало, сил много уходит, эффективность низкая, — Кукша посмотрел на нас, дед уронил челюсть на пол, — надо сетью брать. Но сетью брать — надо сеть плести. Ее из конопли делают, а ее мы в лесу берем, сколько возьмем — никогда не знаем. Значит, надо коноплю ту к себе на поле высаживать. Это первая задача будет. Вторая задача — лодку сделать. Ресурсы есть — дерева много напилили, значит сушить его надо, и собирать лодку. Это вторая задача. Третья задача — научиться рыбу сетью ловить. Четвертая задача — птицы да зверя добыть. В лесу добывать не всякий раз сможем, значит, своих зверей растить надо. И птиц. А их кормить надо, значит, еще больше поле сеять надо, ржи на семена много оставлять…

— Или что другое для них растить, что они есть любят, — я подсказал парню.

— Или так, — он радостно продолжил, — зверя большого, вроде лося или оленя, мы не потянем, мало нас да пастбища им нужны большие, волков да медведей мясом кормить надо, тоже не получится, значит маленькое что-то надо, вроде зайца! Что они любят я знаю, значит, надо засеять еще поле, тысячелистником, да горошком мышиным… Одуванчики еще, ветки всякие — этого добра навалом. Птицы больше семенами питаются, и рыбой, если гуси и утки, значит, ржи надо много, нам не подойдет…

— Вывод делай, — я направлял Кукшу дальше, пока он не потонул в мелочах.

— Поле надо сильно распахивать, да сажать много. Нам такое не под силу — надо коня, или эту, машину твою, создавать, — пацан начал подытоживать, — потом поле распахивать, потом — засеивать его коноплей, да кормом для животины, в это время — зайцев наловить, чтобы росли у нас, загон сделать для них, лодку сделать, а потом, учиться рыбу ловить, у нас только дед умеет, нас мужики на озеро не брали. Главное — поле распахать. Хочешь клея, — это он к Буревою, — надо распахать поле.

— От те раз, — дед сидел ошарашенный, — разумно речь ведешь, внучок. Хорошо Сергей научил тебя, и правильно. Мне самому такое запомнить не мешает, как ты там говорил, «эффективность низкая», интересно…

— Ты главное-то уловил, Буревой? — я помешал костер.

— Да, пахать много надо, чтобы клея много было. Много клея — много фанеры этой твоей. Много фанеры — много туесков да бочонков наделаем, — дед сам принялся строить причинно-следственные связи, — а чтобы распахать машину твою сделать надо.

— Ну вот и я о том, — приятно получать поддержку своим идеям, — а чтобы машину сделать, надо дом мне построить и мастерскую. В кузнице зимой работать сложно будет, да и в сарае с лесопилкой не ахти, надо мастерскую строить, с отоплением, а я в ней жить буду.

— Большое дело… — дед почесал бороду, — по весне же хотели?

— А зимой что делать? У вас избы маленькие, да темно в них. Там я работать не смогу. Надо окна еще сделать, большие, чтобы светло было, день зимой короткий. Да стеклом их закрыть — которое еще сделать надо, да мебели, да инструментов, — я загибал пальцы, — это если мы хотим по весне пахать не на себе.

— А для этого надо цель определить… — завелся Кукша.

— Да помолчи ты, — беззлобно посмеиваясь сказал дед, — правильно все говоришь, внучок, да это мы и так знаем. То что думаешь, молодец, но ты ж сам говорил, проблемы определить надо. Вот мы с Сергеем и определяем…

Определяли недолго. Дед, пока мы были на лесоповале, много насушил бревен, и на лесопилку с сушилкой хватило, и еще оставались. Место для дома определили между пилорамой и сараем, в котором я квартировался. Проект для дома сделал я, давно мысль эту лелеял. Дом был оригинален для здешних мест. Пятистенок, но вы два слоя, чтобы тепло не терять. Между наружной и внутренней стенкой получался проход в метр. Для усиления конструкции по углам внешней и внутренней стенок планировал вбить бревна, по четыре штуки. Шкурить бревна от коры не хотел, так меньше гнить будут, а внутренние стенки хотел покрыть досками. Печка планировалась посередине, у внутренней стенки, а отопление на фанерных трубах, как в сушилке. Крышу на стропилах делать хотел, крыть досками со смолой, поверх досок «плиты» из коры, тоже на смолу. Чердак хотел, привычный мне, потолок из досок, да лаз изнутри на чердак. И дверцу снаружи, для лестницы приставной.

Посчитали бревна, если будем строить и сушить одновременно, должно хватить. Распределили обязанности — дед трубы фанерные делал, мы с Кукшей начинали строить печку. Потом дед на сушку бревен, а мы на столбы. Потом уже собирать вместе все будем. Окна пока делать не стали, подождем стекла.

Работа закипела. Таскали камни для печки, ломали на «плато» уголок. Печку поднимали на столбах, восемь штук закопали. Сверху плита из бревен, поверх нее — каменными плитками на глиняном цементе выложили основание. Собрали печку — небольшая получилась, топить много и часто придется, по авторитетному заявлению деда. На печке вывели трубу, каменно-деревянную, да место для приготовления пищи сделали, дырки большие, я туда металлическую конфорки засунуть хотел. Заслонку предусмотрели, воздуховод на улицу. Сами металлические элементы я думал сделать потом, в кузнице, когда дом выведем. Перешли к столбам стен. Делали дырки в земле, торцы сухих бревен, из тех что потолще, густо смазывали смолой, и утрамбовывали в эти дырки. Столбов много понадобилось — я пол тоже хотел приподнять над землей, чтобы тепло не уходило. Дед ругался, я пытался объяснять про теплопроводность, сделали по-моему, но с непрерывным бурчанием Буревоя, мол «так не делается». Каркас дома был готов. Начали укладывать бревна пола, в два слоя, как в сушилке. Дед как раз закончил с трубами, так что пол сделали что называется «под ключ». Потом бегали, как угорелые, защищали все от дождя, накрывали негодными досками и сосновым лапником стыки и торчащие торцы столбов.

В процессе строительства Буревой разродился идеей перепахать поле на зиму. Пришлось бросать все, и перепахивать на своей спине поле, тот участок, что планировали под рожь в следующем году. В этот раз получилось спокойнее да легче. То ли из-за земли влажной, то ли из-за привычки, а может потому, что я убрал из «плуга» одно лезвия, и оставил три.

Вернулись к строительству. Устанавливали бревна венцов, закатывая их на верхушки столбов, по тому методу, которым на лесоповале пользовались — установили наклонные бревна подлиннее, веревку приделали, пару блоков. Установка превратилась в непрерывное хождение туда-сюда, наши блоки давали выигрыш в силе, но увеличивали расстояние прохода с веревкой. Закон сохранения энергии, чтоб его! Установили все, часть даже посушить не успели. Дед опять ругался, мол не по-человечески делаем, но я продолжал настаивать. Свою крыш над головой очень хотелось. Между бревен прокладывали просмоленный мох, торцы также смолили, кору старались не портить — я надеялся, что все это не даст моему жилищу рухнуть мне на голову в первую зиму. Собрали все, скрепили столбы сверху и снизу хитрой деревянной конструкцией, вроде решетки, только опять из бревен. Стали делать крышу. Установили стропила, подкосы, обрешетку, конек. Напилили досок, сделали покрытие, приклеивали смолой к нему плиты из сосновой коры, остатки нашего фанерного производства..

Последние работы по капитальному строительству закончили, когда начались ночные заморозки. Девушки уже начали топить в своих избах, а у меня даже двери не было. Зато было много радости и счастья. У меня появился свой угол. Пусть недостроенный, пусть со стенами и полом из неочищенных бревен, и мха, торчащего из щелей, пусть темно в нем, как сами знаете где и у кого, пусть без дверей и окон, но свой. Я ходил по построенному дому с лучиной, осматривался. Получилось две комнаты, шесть на шесть метров каждая. В дальней от входа два квадратных метра занимала печка, нетолстыми стенками эту комнату разделили на четыре клетушки. Одна, с печкой, размером шесть на четыре предполагалась как жилая и кухня одновременно. Метровый коридор отделял ее от трех одинаковых клетушек, два на метр. Предназначение у них было самое банальное — я хотел себе отапливаемый туалет, душ, а третья была кладовка. Коридор же давал проход в пространство между внешними и внутренними стенами дома. Всего таких проходов было пять, два возле входной двери, по обе стороны, один в уже упомянутом коридоре, по одному — в комнатах. Окна, вот где была главная проблема. Из-за двойных стен я хотел сделать сквозные отверстия во внешних и внутренних стенах, напротив друг друга, вставить в них стекло, которое я еще даже не приступал варить, и отделать досками. Получалась как бы труба, ограниченная окнами. Была мысль использовать межоконное пространство как холодильник. Пока же я просто ставил в комнатах по вытяжному окну в крыше (потолка тоже пока не было), и использовал лучины.

Остаток времени до зимы посвятил кузнечному делу. Делал элементы печи, морозы ночью уже были достаточно ощутимые. Да и днем температура колебалась около нуля. Спросил деда, насчет погоды, в мое время мне казалось, что в этих местах достаточно холодно уже осенью. Буревой сказал, что деды рассказывали, что в стародавние времена действительно было холодно, это им их деды рассказывали, а тем — прадеды. Но сейчас такая погода стояла постоянно. Разве что по субъективным ощущениям деда с годами становилось чуть-чуть холоднее, чуть длиннее была зима, чуть более суровые морозы. А этот год он определил как чрезвычайно теплый. Повезло мне, стало быть.

Собрал печку, начал проверять. Пришлось традиционно доделывать много всякой мелочевки. Но в итоге теплый воздух бодро двигался по фанерным трубам, обогревая мое жилище. Я переехал в дом. Сделал себе небольшой уголок пола, чтобы на бревнах не ночевать, подложил кучу лапника, оделся по теплее, накрылся стеганым одеялом, набитым куделью, его мне Зоряна сделала, и так и ночевал. Зарядили холодные дожди со снегом. На улице было мерзко и противно. А у меня в доме тихонько потрескивал огонь в печке, закрытой заслонкой, снизу шло приятное тепло, горела лучина над деревянным корытом с водой. Моя печка, если ее правильно набить дровами, да подрегулировать подачу воздуха с улицы, позволяла всю ночь давать тепло, не просыпаясь на растопку. Огонь нагревал медные, сплетенные из проволоки кабеля нагревательные элементы, они грели воздух, тот шел по трубам и приятно грел участок пола, на котором я спал.

Первый день зимы я встретил сладко спящим в собственном доме. Спал до позднего утра, ни разу не просыпаясь для растопки печки.