Весна в этом году пришла поздно. Только к началу апреля, причем сугробы в лесу еще стояли и дальше. Холодный год будет, авторитетно заявил Буревой. Я трудился на почве создания двигателя, дед создавал саму повозку для трактора. Все-таки основная цель в этом году у нас была механизировать посевную.

Дольше всего я возился с котлом. Он представлял собой в теории отрезок трубы-опоры остановки, заполненный медными трубками. И если трубки я уже наловчился делать, то как заварить трубу, чтобы она не пропускала пар, я изначально не знал. Да еще и топку саму надо придумать, и трубу, и чтобы все это не сгорело к чертям при первом запуске.

Помог мне, как ни странно, Кукша. Он тоже периодически заходил к нам, рассказать о своих поисках соли, да и послушать про нашу машину. В один из вечеров я пожаловался ему на свои затруднения, пацан авторитетно заявил, что отец его сваривал железо влет, причем использовал для этого ту самую болотную руду. Он ее как-то чистил от глины, спекал в мелкие железные стружки, добавлял угля, разогревал сильно заготовки, и ковал. Долго ковал. Делать нечего, пока лежит снег решили пройтись опять к Первушиной болотной делянке. Может, еще лося найдем, а то Машке уже скучно.

На делянке ничего не поменялось с нашего последнего посещения. Набрали еще глины, много в этот раз, приволокли ее в деревню. Я начал свои первые эксперименты в металлургии. Сначала пробовал мыть глину в лотке, как старатели. Получалось не очень, разве что мусор убрал. Начал сначала прокаливать глину, потом опять в лоток с водой. Ненамного лучше. Надо спекать как-то мельчайшие частички металла в более крупные. Решил сделать, как Первуша, но не доводить процесс до конца. Высушил глинистую руду, измельчил ее в пыль, смешал с древесным углем, и сильно прогрел в посуде для плавки стекла. Получился крепкий комок глины. Разбил его опять на мелкие кусочки. Промывка дала небольшую, не больше половины кубического сантиметра, порцию микроскопических ржавых железных стружек. Попробовал сваривать ими два кусочка уголка — получилось очень даже не плохо. Значит, я движусь в правильном направлении. Особенно, когда прокалил эту ржавчину с древесным углем. Мне опять не нравился процесс, долго слишком. Поэтому искал другие способы очистки. На небольших объемах получалось, что наиболее быстро получалось, если мелко перетолочь глину, хорошенько размешать в воде, потом продувать снизу насосом, успевая собирать некое подобие пены на поверхности. Это называлось флотацией, если я не ошибаюсь. И более эффективно проводить ее мыльным раствором. Он-то всяко лучше пузыриться. Пришлось изобретать мыло. Изобретать, правда пришлось немного — Буревой помог, они из масел растительных и животных делали мыло, если было время и много жира. Мыло выходило сильно дорогим в моих условиях.

Как ни странно, флотация получилась на смеси нашего скипидара и спирта. Правда, это лабораторный метод, много так не получишь. Я смирился с этим, и решил направить усилия на механическую очистку. Стал думать о процессах, происходящих в промывочном лотке, о движении частиц разной плотности в потоке, о силах, действующих на них. Решил увеличить длину лотка, сделать его наклонным, и со стенками, желоб с плоским дном. По нему начал спускать с разной скоростью суспензию с глиняной рудой по нему. Постепенно изменяя угол наклона, состав суспензии, получилось разделить ее на нужные мне фракции. На полутораметровом желобе, расположенном под правильным углом, с правильной подачей воды я добивался получения на дне слоя необходимых мне зерен местного железа. Собирал их, проводил дальнейшие опыты со сваркой. Добился неплохих результатов.

В процессе моего опыта с обогащением руды пришел Буревой. Посмотрел на весь процесс, хмыкнул, сколотил ящик, поставил под выходящий поток грязи, бурча себе под нос, что мол столько на себе перли, нечего продукт переводить. Глина на все сгодится. Через несколько дней в этом ящике образовалась очень крепкая плита. Прямо как плитка тротуарная, только из глины. Тут уже я хмыкнул, переделал ящик, сделал в нем ячейки. При следующей промывке буду делать кирпичи. Может, и на строительство сгодится. А плиту просто пока оставили, попробую на ней сделать печь для выплавки железа, уж очень она плоская получилась.

Резка остатков металла, производство медный трубок, распилка труб, сварка крышек для будущего котла, все это заняло кучу времени. И время это было потрачено зря. Я для начала сделал просто закрытый котел с датчиком давления, из вставляемого медного прутка с нагрузкой, как на первом котле стоял. Мы через отверстие для датчика залили воду в котел, собрали его, с закрытыми крышками, и поставили в печку, проверять, сколько он выдержит давления. Хорошо хоть далеко были все во время опыта. Котел разорвало по шву используемой трубы, саму трубу перекосило. Я на этот шов даже внимание не обратил, он затерт хорошо был. Самым крепким во всей конструкции оказалась моя сварка, крышки не оторвало, а трубу прорвало.

Мы с дедом загрустили. Через пару месяцев уже посевная, а у нас только тележка собрана, без двигателя. Самая большая проблема была в колесах. Конструкция представлялась мне тяжелой, поэтому тележные колеса не подходили. Заставил деда делать хитрые призмы из дерева, пропитывать их составом, вроде креозота, из смолы, скипидара и дегтя. Из тех призм дед собирал колеса, с встроенными грунтозацепами, в качестве основы выступали два тележных колеса, к которым и крепились шестигранники. Тяжелое получилось колесо, призмы крепились деревянными саморезами. Дед свою часть работы закончил, получил тележку из прямоугольной рамы, с четырьмя одинаковыми колесами, привод предполагался задний, передние колеса имели управление, по типу велосипедного руля, передняя ось была поворотная.

Дед начал предлагать варианты:

— Может, сварить попробуешь?

— Да я боюсь что не поможет, только время потратим, — я крутил обрезок перекошенной трубы, она не выдержала то давление, которое было в уже рабочем паровике.

— Ну давай ее деревом для крепости сверху обожмем, да веревками.

— Не, сгореть может, не вариант. Разве что заклепать, но мои клепки пара давления могут не выдержать…

— Меньше его сделаем — машина слабее станет, а у нас и давление внутри не ахти какое…

— Чего-чего там у нас?

Прочитал краткую, на половину дня, лекцию о давлении газов, столбе воздуха, десятичных дробях. Дед сидел приунывший.

— Эвона оно как, я-то думал, что тут делать? Сами ведь собирали, вроде просто все, а тут столько знания надо, — дед поводил ногой по снегу, — может, учить меня будешь? Там, глядишь, и подскажу что?

Дед меня застал врасплох, от него такого точно не ожидал.

— Да учить-то буду, не вопрос… Только вот, когда? Да и бумага нужна, чтобы записи сохранять, на фанерках много не сделаешь, а записывать уйму всего придется…

— Да, бумагу мы не сделали… Еще, — Буревой, похоже, поверил в наши силы даже больше чем я.

— Давай с машиной разберемся, точнее с котлом, а я тебе в это время рассказывать буду. Хочешь, записывай на фанере. Хотя что ты запишешь-то? У тебя в алфавите таких значков нет… Блин, засада. Ладно, запоминай пока. Вот наша проблема…

Оставшуюся половину дня я рассказывал деду про прочность, давление, тепловое расширение, как они связаны, температура как влияет, почему трубы рвутся. Даже самому понятнее стало. Так что поутру я стал собирать новый котел. Раньше думал из одной трубы три котла получать, на двенадцать штук бы тогда их хватило. Теперь решил вложить их друг в друга, по три штуки или по две, да склепать. Две не получилось — только три вложенные трубы не пропускали пар при давлении в три атмосферы. Как я намучался с определением давления — вообще отдельная песня. У меня этот шпенек только, который вместо датчика, линейка, да бутылки. Вот по этим приборам и определял пропорции, рассчитывал, пытался сделать градуировку. Показывала она плюс-минус километр, но хоть так.

После котла пришлось усиливать трубы для пара, делать более толстые стенки цилиндров, менять форму клапанов, совершенствовать насос для подачи воды. Да еще и вентиль сделать, чтобы запускать машину. Испытания показали, что давление котел держит, как впрочем и паровая магистраль. Начали собирать двигатель на четырех цилиндрах, расположенных на двух разных коленвалах, которые работали на один приводной вал для полезной нагрузки через шестеренчатую передачу. Собрали, опробовали, нормально получилось, шестеренки передачи сломали. Пришлось делать их в два раза толще и крепче. Проклятое дерево!

На годовщину моего попадания сюда мы установили двигатель на раму с колесами. Дурацкий достаточно внешний вид был у нее. Если смотреть от передних колес, то сначала шла бочка для воды, рядом с ней — топка с котлом, далее, огороженная фанерным коробом система подачи воды в котел, потом только шли цилиндры и маховик, через который передавался крутящий момент на ось. Цилиндры стояли поперек «телеги», крутящий момент передавали напрямую, ремнем, который я скрепя сердцем выдрал из токарного станка. Конструкцию перекосило, пришлось навешивать балласт, для выпрямления. Для дров места не было — их хотели запихивать снаружи. Места для водителя тоже не было, рулем надо было пользоваться тоже снаружи, его для этого удлинили. А все из-за опасений за котел. Если разместить водителя в привычном мне месте, впереди, он как раз с ним обниматься будет, а значит, его разрыв привел бы к тяжелым последствиям. Я хоть и наклепал ограничительный клапан, который вырывало из котла при превышении давления, но все равно опасался. Единственным усовершенствованием в самой конструкции двигателя было наличие холодильника из обратной паровой магистрали. Пар должен был конденсироваться в ту самую бочку, для чего протянули специальную трубку. Вода в бочке выступала и охладителем, и рабочим телом. Всю конструкцию максимально изолировали фанерой, трубу топки сделали из железа, чего мы еще тут пока не практиковали.

День Попадания отметили первым в мире ДТП. Для начала, чтобы испытать «паровую телегу», мы установили ее на столбах так, чтобы колеса могли вращаться. Затянули с трудом всю конструкцию, она весила килограмм триста, укрепили вроде хорошо, да и начали опыт. Залили в поддоны смеси дегтя со скипидаром для смазки, залили воды в котел и в бочку, смазали оси, привели устройство в боевую готовность. Разожгли пламя, дождались необходимого давления, и открыли клапан-пускатель.

Сначала наш трактор начал вполне бойко шевелить колесами, Машка из сарая смотрела на него как на товарища по несчастью. Оба они, трактор и Машка, висели и мотыляли ногами и колесами, плохо у лосихи зарастал перелом. Затем трактор начал раскачиваться, раскачивался, раскачивался, да и соскочил с бревен задними колесами. Цепанул грунтозацепами талый снег, обдав нас грязью, дошел до твердой земли, зацепился за нее, и рванул в сторону заводи, разбив параллельно себе несколько плашек на передних колесах. Машка радостно завыла, она болела за трактор. Буревой кинулся было к трактору, я его остановил, и развернул в другую сторону, с воплями:

— Сейчас котел рванет!

На наши и Машкины крики выбежала вся деревня. Трактор проехал еще немного, и завалился на бок.

Нас спасло то, что все держалось на соплях. После падения трактора из котла выпал датчик давления, и пар ушел, что называется, в свисток. В топке завалило трубу для подачи воздуха, и огонь начал гаснуть. Через полчаса мы осмелились подойти к трактору. Поставили на колеса, начали осматривать повреждения.

Ну что, потери были не большие. По сути только датчик на место вернуть, да пару трубок выпрямить слегка. После небольшого ремонта опять притянули его к столбам, попытались разобраться с причиной его раскачивания. Нас опять подвела балансировка. Пришлось навешивать еще груза по сторонам тележки, запустили его еще раз, вроде раскачивание прекратилось. Решили еще понизить крутящий момент на колесах, чтобы снизить скорость и повысить тягу. На создание редуктора ушло весь оставшийся день.

На утро были уже нагрузочные испытания на поле. Приделали наш плуг с тремя ножами, поездили с поднятым, добавили груза на нос, он задирался, добавили с запасом, при вспашке должно пригодится. Попробовали пропахать полоску — получилось! Теперь посреди деревни, правда, грязи полно. Сели, порадовались за созданную машину, взяли топоры с пилами, и пошли делать дорогу к полю. Через прилегающую лесополосу трактор бы не проехал.

Дорога шла тяжело. Особенно путь через небольшой ручей в овраге. Пришлось тащить бревна, устраивать мостик. Да еще и перила к нему, чтобы трактор не уронить в ручей. Намаялись с дедом и Кукшей с дорогой, устроили себе день выходного. А лучший отдых — это, как известно, смена деятельности. Поэтому во время выходного делали управление к трактору. Перенесли руль на заднюю часть, тяги сделали из дерева. Руль стал уже круглым. Водитель крутил его, веревки накручивались на рулевую колонку, тяги передавали усилие на переднюю ось. Руль сделали здоровый, да еще и передачу усилия через шестеренки, иначе тупо не хватало сил для поворота. Радиус поворота был метра три. Кроме того, усовершенствовали крепление плуга. Теперь водитель мог рычагом регулировать глубину вспашки. Сидение сделали со спинкой, из фанеры, перебалансировали опять трактор.

Испытания на поле показали нормальные результаты. Трактор успешно распахивал полоску плугом с тремя ножами. Почесали репу, поставили оставшиеся ножи от плуга. Все восемь, которые делали еще для первой пахоты. Трактор жалобно скрипел, удерживать плуги в земле рычагом было сложно. Пришлось резать деревянный винт, приделывать его к рычагу. Теперь водитель вращая рычаг менял глубину вспашки, а толстый винт удерживал ножи в нужном положении. Самая же большая проблема была с топливом. Полностью загруженной топки хватало на пятнадцать минут работы, или на километр пути, по прикидкам. Потом надо было вставать с трактора, заполнять топку заново. И еще, надо было очень аккуратно начинать вспашку, иначе машина рвала с места, и глохла. Занялись усовершенствованиями.

Первым делом переделали трансмиссию. Теперь она стала жесткой, без ремня, крутящий момент передавали через вал с шестеренками. Большими, деревянными шестеренками, с длинными толстыми шпеньками. Их поставили с обоих сторон карданов, машина прибавила в весе, но стала ездить быстрее, потери на передачу стали меньше. Изменение трансмиссии привело к возможности подрессорить задние колеса, и сделать независимую подвеску для каждого из них. Рессоры сделали из гибкого дерева, размер передающих шпеньков позволял нам дать колесам люфт в четыре сантиметра. Больше было опасно — могло выскочить. Задняя ось как таковая ушла, вместо нее появились два «отростка» на раме, которые удерживали колесо, вторая точка крепления была на рессоре. Дед сначала не понимал, зачем нам такие навороты в нашем зоопарке, ему и так все казалось хорошо, но после того как от биения о землю у нас разворотило карданный вал, и я во время ремонта ему прочитал лекцию о жесткой сцепке, передачи усилий, да и просто по механике, Буревой проникся, и рессоры для передних колес изобретал уже сам, с моей небольшой помощью.

Потом взялись за регулятор давления. Пришлось посредине паропровода делать врезку с винтом, которая перекрывала подачу пара. Опять вывели ручку-штурвал к водителю, теперь он еще и регулировал подачу пара. Сначала открывал чуть, потом сильнее, мощность нарастала, как и скорость. При этом столкнулись с проблемой перегрева котла. У нас клапан аварийный выбило, вместе с датчиком. Пришлось еще и переделывать трубу подачи воздуха, и делать тягу управления заслонкой. Это помогало снижать температуру в котле.

У водителя получалась адова работенка. Помимо кручения руля, он управлял заслонкой с воздухом, плугом, клапаном-винтом подачи пара, при этом одним глазом косясь на датчик давления. Да я еще и термометр к котлу приделал, на всякий случай. Вторым глазом приходилось косить на него. Опять переделки. Вывели управление заслонкой для воздуха на педаль, теперь ее можно было нажать, и полностью перекрыть подачу воздуха в топку. Добавили педаль сброса пара из котла, на всякий случай, для этого пришлось еще дырявить паровую магистраль. Теперь водитель пользовался первой педалью для небольших изменений в тяге, второй — в качестве тормоза, а регулятором давления для работы на крейсерском режиме. Датчики разместили на фоне выбеленных фанерок, для лучшей видимости. Осталось решить проблему с топливом. Изменили форму крышки топки, сделали ее фигурной, из двух плоскостей, из фанеры сделали желоб вдоль машины, на который укладывали дрова, в три ряда. Дрова приходилось специально выбирать поровнее, да еще и строго определенной длины. Водитель теперь еще и подавал дрова в топку. Для этого ему сделали рычаг (еще один!), который открывал дверцу топки так, чтобы падающее полено скатывалось по желобу в топку. Падали поленья по специальной фанерной направляющей, которая выходила точно к топке. Помещалось у нас на тракторе девять поленьев по тридцать сантиметров длинной, и пятнадцать в диаметре. Этого хватало на полчаса-час работы, но их укладывать можно было прямо в процессе, поэтому водителю (опять ему!) сделали дровяной ящик еще на три загрузки желоба. Потом поменяли на две загрузки, все равно воду доливать приходилось через полтора-два часа интенсивной работы.

Автономность нашего трактора стала порядка двух часов, запас воды мы увеличили. При этом испытания показали, что на крюке, на который мы цепляли плуг, мощность составляла в крейсерском режиме три лошадиные силы. Это было очень много. Для конструкции, после всех переделок весом под четыреста килограмм, считай, с коня, она была в три раза сильнее. И дров не так сильно ела, как мне казалось изначально. Особенно, когда мы переделали подачу топлива, под дрова большей толщины, которые можно было нарубить, не только круглые поленья теперь шли в топку. Мы заделали все узлы и сочленения съемными фанерными коробами, с пыльниками из пропитанных дегтем тряпок. Сделали специальные деревянные же шприцы для введения дегтевой смазки. Добавили прокладок всяких, небольших коробов для защиты валов, облагородили слегка водительское место. Даже сделали вторую сидение, спиной к водителю, и вывели туда управление тягой плуга. И еще, мы подготовили места для балласта. Теперь в зависимости от варианта использования, необходимо было по-разному размещать специальные камни-грузики. Для плуга и одного водителя — один вариант, с двумя операторами уже другой.

Трактор получился хоть и странного вида, но достаточно крепкий. Мы даже две фары спереди сделали, из скипидарных светильников. Правда, они тухли быстро, стеклом бы их закрыть. Последние переделки делали при свете костра, прямо на поле. Тут уже сарай образовался, из веток и лапника, в котором запчастей деревянных было еще на два трактора. Мы все делали в нескольких экземплярах, для оперативной замены.

Выход из механизированного угара получился внезапный. Все это время мы вставали затемно, пока не становилось светло, работали в мастерских, потом уже шли к трактору, опробовать новшества. В один из таких подъемов я по привычке оделся, выпил отвара из трав с медом, умылся, отметил день на календаре, и вышел в деревню. Буревоя не было. Погода стояла теплая. Где-то в лесу чирикала птичка. На озере орали лягушки. Я отправился к лесопилке с кузницей, там тоже никого. Еще и дверь дома у Зоряны открыта.

«Странно это», — подумал я, — «Да и вообще, какой сегодня день?».

Вернулся к календарю — на календаре последний отмеченный день показывал что сегодня пятнадцатое мая. Я ужаснулся. Мы три месяца не вылезали из мастерских. Вышел опять в деревню. Мимо шла Леда.

— А где все?

— Все еще не проснулись, а Буревой на поле, к посадке готовится, — Леда опасливо начал меня обходить.

Блин! Точно! Лягушки кричат! Скоро пахота. А чего это меня местные-то сторонятся? Я начал осматриваться. В деревне был разгром. Мы с дедом сильно увлеклись изобретательством, вокруг валялись какие-то обрезки, опилки, щепки, пятна скипидара и дегтя, лежала куча запоротых запчастей. Я посмотрел на свои руки — они были почти черного цвета, покрытые мозолями и въевшимся дегтем. Одежда была не лучше. Даже борода моя стала черной! Когда я в бане-то был последний раз? Не помню. Мы вечером из бочки, что на машине стояла, обычно обмывались, да и домой шли. Не удивительно, что местные меня сторонятся. Три месяца я бегал постоянно занятый, до рассвета уходил, после заката возвращался, огрызался постоянно, нервничал, мало говорил, стал нелюдим. Надо возвращаться в коллектив. И начну я с бани.

Деда застал после бани возле трактора. Тот выглядел получше чем я, чище и опрятнее. В отличии от меня, он работал в основном с деревом, да и в баню ходил. Я же отказывался, из-за сильной усталости.

— Здорова, Серега! — дед протянул мне руку, этот жест у нас с ним прижился, я на автомате так все три месяца с дедом здоровался.

— Здорова, — я пожал протянутую руку, — как там на поле? Пахать будем сегодня?

— Не, земля еще сыровата, надо выждать день-другой. Ты лучше скажи, мы только плуг трактором тягать будем? Невестки насчет овощей интересуются…

— Блин! Точно! Надо еще оснастку к трактору сделать, для боронования, для заглаживания, для картошки опять же. Только вот как нам посевы трактором не испортить? Раздавить он может их, даже под землей…

— Ты пока тут прихорашивался — дед ткнул в мою свежую одежду, — я там на поле сам кое-что придумал. Одевайся, пойдем.

Мы двинулись к полю. Все поле было утыкано ветками. Сначала думал, может ритуал такой, но присмотревшись, понял. Это дед места для посадки размечал. Разметил грамотно. По его рассказу понял, что дед сам задумался над работой с трактором, да и решил, что сеять будем более длинными полосками. Для овощей же надо плуги сделать по обе стороны от трактора, и кататься по определенным дедом дорожкам. Получалось, что овощи будут посажены двумя длинными полосками посреди поля. Справа от овощей, ближе к озеру, будут крапива и конопля, по осени с моей подачи насобирали семян. Слева от овощей — распахиваем под зерно. Причем сильно больше, чем в тот раз. Из-за наличия картошки, овощей, у нас осталось больше семян ржи, чем рассчитывали.

Мы стояли, рассуждали о способах посадки. Кукша, как оказалось, тоже принес из леса семян всяких трав, которые живность любит, поэтому распахивать в этот раз придется почти се поле подчистую. А если хотим на следующий год больше сажать, надо еще искать поле. Это расширять было особо некуда, вокруг овражки, ручьи, лес, защищавший от любопытных глаз и задерживающий снег.

— Надо наш лесоповал по осени готовить под посадку, — заключил дед, — там мы уже много вырубили, ямы от пеньков закидать, перепахать все под зиму, да и на следующий год сеять.

— Тоже верно. Только надо деревья толстые слишком да тонкие, которые оставляли, тоже попилить. Еще такое же поле получим. А там, и скотину заведем, многополье…

— Многополье?

— Ну, перекладывать посадки будем. Разные растения разное из земли берут, да разное в землю возвращают. Получается, что после одних другие лучше растут. А если на одном и том же месте постоянно рожь растить, урожаи упадут. Вроде, после гороха рожь растет хорошо, картошкой еще разбавлять надо, в другие года, а какой-то год вообще не садить. Или только траву.

— То знаю, — дед поддержал меня, — под паром, пустое поле, бывало, держали. Не знал только, что менять их надо, не знал…

— Да там секретов много. Удобрения, ну, чтобы росло лучше. Навоз кидали? Ну да, то оно и есть. У нас еще всякие специальные вещества… Блин, Влас, ты что ли?

Кто-то ткнул меня в задницу. Думал, Влас, он часто вокруг нас крутился, пока трактор делали. Повернулся, и чуть не испачкал свежие штаны, причем сзади. Мне в лицо смотрела большая серя рожа с большими глазами и ртом. Зверь атакует! Я уже замахнулся на нее, но вовремя услышал голос деда.

— Ты чего, Машку не узнал?

Я отступил. И впрямь Машка. Только уже на своих ногах!

— Давно ее отвязали?

— Дык месяц уже почитай как, — дед посмеивался, — ты, видать, в делах не заметил.

— Не трогай Машку! — писклявый голосок Смеяны раздался из-за серой туши.

— Де не трогаю я, удивился просто. И испугался.

Лосиха и ее малолетняя подруга двинулись по своим делам. Машка хромала. Все-таки неправильно нога срослась, наверное. На лосиху была повешена переметная сумка, на обе стороны. Смеяна ее придерживала, чтобы не упала.

— Куда это они? — спросил я деда.

— Да Машке прутики в лесу объедает, молодые. А Смеяна ее водит, да в сумки лесное добро всякое собирает. В основном, крапиву старую, сухую, которая зиму пережила. Из нее нить хорошая получается.

— Нда, сколько всего произошло, а я и не в курсе. Кстати, по поводу крапивы. Как урожай убирать будем? Надо еще оснастку сделать, такую, чтобы впереди было…

— Да успокойся ты, — дед опять посмеивался, — будет время еще. Дай с посевами разобраться. Да отдохни, а то на тебе лица нет. Всю весну с машиной провозились.

Я и сам чувствовал некоторое опустошение. Такое бывает, когда перенапряжешься, и продолжение работы требует слишком много усилий. Надо действительно отдохнуть. Ну, или сменить деятельность.

До посевной, все три дня, я работал молотком в кузнице. После всех работ с механикой, это было даже в удовольствие. Я делал ножи для плугов, под разные задачи. Одни для вспашки, другие — для того, чтобы зарывать картошку, третьи — для вспашки дерна, часть поля уже заросла. Деревянными частями подвесного оборудования занимался дед. Вдвоем мы справились вовремя, успели к посевной.

Эта посевная пролетела незаметно. Разметили с дедом поле, с учетом моих замечаний, организовали место для поворота трактора, позвали опять народ, да и начали пахать. С утра — обслуживание и подготовка трактора, смазка, чистка трубок в котле от сажи и пыли. Потом два часа вспашки, долив воды, догрузка дров, еще два часа. Так до обеда, часов шесть, перерыв на техобслуживание, час, опять три двухчасовых периода. Народ нам нужен был для помощи в загрузке дров и воды. Бабы таскали в бочки, стоящие на поле, воду, Кукша рубил дрова, мелкие их подносили к трактору, по три полена на мелкого. Вечером опять техобслуживание, баня, и спать. Справились очень быстро. А по местным меркам — так нереально быстро. Рожь посадил опять дед, руками, бабы посадили овощи, из моих, которые из будущего, они уже сами делали рассаду и семена, я возил на тракторе воду на сколоченной на скорую руку одноразовой тележке. Три бочки по пятьдесят литров за раз.

Потом трактор начал терять мощность. Проверил все, вроде нормально, только котел как-то странно себя вел. Грел непривычно. Пришлось вынимать датчик давления, пытаться разглядеть что внутри. Понял достаточно быстро. По всему котлу, и даже на конце датчика давления была накипь. Долго искал, как ее убрать. Пробовал разные способы на датчике давления. Лучше всего для этого подошел уксус, разведенный с водой. В план техобслуживания еще работу котла и всей системы с уксусом, а для снижения накипи стали использовать только кипяченную в жестяном баке воду. Вроде работа восстановилась.

Но проблема эта зацепила меня. Все детали нашего трактора были они деревянными, или же металлическими, но они были неразъемными. То есть, если прорвет или прогорит трубка котла, я починить ее не смогу, только разбирать с таким трудом собранную машину. Объяснил это Буревою. Дед и его невестки закончили с посадкой как раз, поэтом умы устроили совещание-праздник. Праздновали на открытом воздухе, поэтому к нам присоединился еще один член коллектива — Машка. Она не покидала Смеяна, остальных все еще опасалась. Хотя я тоже ее с удовольствием гладил и чесал. Она еще и полиняла к лету, так что на зиму и нас могли появиться теплые прикольные варежки.

— Так, родичи мои, на повестке дня два вопроса — праздник по поводу посевной, и думы о дальнейшей работе. Отдадим должное столу нашему, и приступим.

Все принялись за еду. После утоления первого голода, началось производственное совещание.

— Сначала по безопасности, почему дозорные почти не работают? Один раз всего прибежали за все время? — я начал по порядку, по степени угрозы для существования.

— Лодок нет почти на озере, за все время три только было, да и то две далеко слишком, — взял слово Обеслав.

— Почему так? — это уже к Буревою, — В прошлом году чаще плавали…

— Урожай большой был, год удачный. Вот и сидят на своих запасах корелы, не ездят на торг на Ладогу, — предположил дед.

— Примем за удачную версию, ну, будем считать, что так и есть, — я сделал отметку на фанерке углем, — теперь по ухоронке нашей, в лесу которая. Кто ее проверял и когда последний раз?

— Я проверял, — Кукша поднял руку, как на уроке, — она целая, чуть только подправил. Старые запасы сюда принес, — он обвел рукой стол, — новые закладывать надо.

— Верно, все правильно сделал, — я отметил себе слова Кукши, — что со стрельбой? Веселина, вы тренировались?

— Да, пока вы трактором тем занимались, да трава зеленая не вышла, мы стреляли. Все попадают с двадцати шагов в голову чучелу тому, что вместо дана у нас, — девочка традиционно покраснела.

— Так, неплохо, неплохо… С учениями что? Я не видел, чтобы тренировались?

Дед заулыбался:

— Два по восемь раз проводили, ты просто не знал, все в поле был. Мне Зоряна рассказывала, — та кивнула в подтверждении его слов.

Ух ты! Само теперь все работает! Даже подгонять никого не надо! Я в душе обрадовался.

— Будем считать, что по безопасности все у нас в порядке. Летом оружие делать будем, — я посмотрел на детей, — для всех делать будем. Теперь по поводу еды. Я посчитал тут…

Пришлось вставать из-за стола, мы сидели в ткацкой, на привычном месте, приносить доску, на которой рисовали.

— Если урожай будет даже в половину от прошлогоднего, еды нам на каждого будет вот столько, — уже привычным образом продемонстрировал поднос с мисками и разложенными там картошкой, зерном, сушенными овощами, грибами, да рыбой.

Рыбу Кукша продолжал ловить вершами, уже без нашего участия. На подносе из фанеры стояли три полные миски продуктов.

— Это если зиму только питаться будем? — недоверчиво посмотрела Леда.

— Не, это на весь год. На каждого, включая детей.

Немая сцена. Еды было действительно много, так тут не питались. Разве что по осени, когда урожай только собирали. А так, чтобы весь год, такого не было.

— Много… — Зоряна оценивала продукты, — где хранить-то все это будем? Да и мяса бы не мешало, а то с охоты Кукша редко приносит.

— Зверь ушел, — начал было пацан оправдываться, — только гусей в этот раз и наловил. Один был, мало принес…

— Не кипятись, — я остановил его, — нормально все. Про хранение и мясо ты права, надо что-то делать. Как себя дом мой повел во время дождя? Как вообще там с сохранностью продуктов?

Резкий переход на другую тему вывел из счастливого ступора, вызванного радужными продовольственными перспективами, всех. Слово взяла Леда:

— Мы смотрели во время дождя, да и после. Ладно сделали, не течет. Картошку всю да и зерно сохранили. Только вот дранка, — я приподнял бровь, — ну, кора на крыше заворачиваться стала, менять пришлось.

— Вот и отлично. С крышей, Буревой, надо лак делать, из смолы. Ты попробуй…

— Знаю я как, делал уже.

— Еще лучше. Лаком кору покрывать будем, тогда меньше промокать да портиться станет. Я к чему про дом спросил. С хранением решим вопрос, когда всем дома такие поставим, места для хранения хватит. Чердак, между стен, да еще и погреб сделаем. Поэтому перейдем к вопросу строительства. Буревой, когда ты думаешь этим заняться стоит?

Дед почесал бороду.

— Да можно уже и приступать. Еще месяца полтора в лесу только травы собирать да корешки, Зоряна знает какие, я там не нужен. Мед потом пойдет. А вот с рыбой что делать? Мы же лодку хотели? Да сеть сплели, надо на промысел выходить…

— Да, лодка тоже нужна…

— Дилемма — это Кукша вставил слово.

— Точно, дилемма. Плюс, кроме домов, надо еще мастерские построить, гараж для трактора, хозпостройки, много чего… Дерева у нас, того что на лесоповале лежит, хватит на все?

— На дома точно хватит, остальное пилить надо, — дед вспоминал результаты наших работ на лесоповале, — дрова еще для трактора нужны, да и для пищи. Надо трактор для пилки дров делать.

Я малость попутал. Это же я должен был эти слова сказать, а тут дед дремучий, а все туда же лезет! Жертва прогресса!

— Вы если еще один делать будете, опять три месяца провозитесь, — пробурчала Леда, — а нам опять зимовать как зверям…

— А у меня печь разрушилась, — вступила Агна, по-бабски всплеснув руками, — теперь и не знаю, как дальше быть.

Я достал новую фанерку, начал записывать проблемы.

— Давно разрушилась? Месяц? И чего молчала? Отвлекать не хотела? Так, нехорошо это… — я поморщился, стало даже стыдно, совсем жизнь деревни из головы выпустил. Мне в моем доме хорошо, а остальные мучаются, хоть и торчат у меня в гостях постоянно, делами своими занимаются.

— Хорошо, — я прервал посыпавшиеся на меня жалобы, — сейчас все запишем, что нам сделать надо, да будем решать, что в каком порядке. От себя добавлю, надо нам плавкой железа заняться, а то трактор наш может до осени не прожить…

— Как так-то!? — Буревой растерялся, — сколько сил угрохали, сколько извели! И…

— Успокойся, не факт, что сломается, но такая возможность есть. Их нужно из железа делать, тогда ни дождь не страшен, ни холод, ни грязь. А железо — за ним на болото идти надо. А кроме этого, нам еще соль надо добыть. Не знаю, как вы, а мне это пресное все уже поперек горла стоил.

— Соль нужна, — подтвердили только что не хором наши барышни.

— Тогда мы сделаем так. Сначала, как водится, на лесоповал. Для трактора оснастку сделаем, пилить деревья, потом перевозим сюда их. Потом ты, Буревой, сушкой займешься, я пока печки делать буду. Когда насушим — примемся за строительство, сначала дома для всех. Для этого пилораму перенести придется, или кузницу… Потом навес ткацкий…

Начались споры. Каждый предлагал свое решение, в каком направлении строить наши дома, не трогать ткацкое все, а то ткани не будет, я не хотел разбирать кузницу. Решение вышло само. Сначала переносим производственные мощности, без окон и стекол, потом — ставим дома, плавим стекло. Для стекол нужен поташ — надо накосить травы, а значит опять делать оснастку для трактора-трудяги. Чтобы печки были нормальные, для домов и для производства, нужен кирпич. Для него тоже надо сделать сушилку, формовку, добыть глины. Мои потребности в металле опять отложили на осень, все урожай собирать будут, а мы с Кукшей пойдем к источнику руды.

На том и порешили. Все успокоились, опять разговоры перешли в конструктивное русло. Распределяли обязанности, прикидывали, где можно взять глины, рисовали оснастку для трактора и для кирпичного производства. Детей тоже распределяли по работам, несмотря на то, что по календарю был День Защиты детей.