Позже в тот же день зазвонил телефон. Резкий звук испугал сидевшую в кресле Рут, которая сквозь дремоту смутно слышала, как Фрида убирается в кухне. Рут снился сон о трапеции и плавательном бассейне, она висела в воздухе на трапеции, а внизу мерцала хлорированная вода, почему-то представлявшая опасность.
На звонок ответила Фрида.
– Да, Джефф, – сказала она. – Да, небольшое приключение. Она в порядке, глупая пташка. Завтра она, возможно, уже обо всем забудет… И потом: – Нет, Джефф, не совсем так… – И наконец: – Конечно. Конечно, она здесь.
Фрида принесла телефон Рут и отправилась отскребать побуревшую кухню. Рут прижала трубку к уху.
– Ма? Мне только что звонила Эллен Гибсон. – Голос Джеффри почему-то доносился до Рут из-за угла, и это было подозрительно.
– Милая Эллен! – воскликнула Рут.
– Она сказала, что сегодня ты была в городе. Зачем?
– Мне просто захотелось, – ответила Рут. Она догадывалась, что с ней что-то не так, но не могла решить, что полагается чувствовать по этому поводу. – Ведь это не запрещено, верно?
Джеффри секунду молчал.
– Мне бы хотелось тебя навестить, посмотреть, как ты там. Что ты об этом думаешь?
– Звучит заманчиво, – сказала Рут. Однако она пока не решила, заманчиво это или нет.
– Не слышу в твоем голосе уверенности.
– Есть одна проблема… – Внезапно ее охватило беспокойство по поводу того, в чем эта проблема состоит.
– Вот именно! – Джеффри налетел на нее, как бы заманив в тайную ловушку.
– Вспомнила! Проблема в том, что я не могу добраться до вокзала.
– Меня не надо встречать на вокзале, ма. Я возьму такси.
– О, замечательно! Тем лучше. Ведь у меня нет папиной машины.
– Что ты имеешь в виду? Куда она подевалась?
– Ну разумеется, она никуда не подевалась. Я ее продала.
– Ты мне не говорила, что продаешь папину машину.
– Я ее не продаю, – сказала Рут. – Я ее продала.
– Когда?
– Все устроила Фрида.
– Так это она? Она все устроила? – Джеффри заговорил адвокатским голосом Гарри, обдумывая, умалчивая о чем-то, высчитывая тайные возможности, возникшие в его математическом мозгу. – Слушай, как насчет ближайшего уик-энда? Я посмотрю расписание, но если я прилечу в пятницу вечером, это тебя устроит?
– Да, конечно. Хорошо. – Потом ее встревожило, что пятница совсем близко. – В эту пятницу? Так скоро?
Фрида, перестав скрести, смотрела на нее через плечо.
– Чем скорее, тем лучше, – сказал Джеффри, и это решило дело. Да, чем скорее, тем лучше. – Значит, в пятницу. Ты не ждешь других таинственных гостей? Каких-нибудь бойфрендов? Мы чудно проведем время. Поиграем в скребл и посмотрим на китов.
Значит, Джеффри не беспокоит ее поездка в город в том смысле, в каком она беспокоит Фриду. Он ее добрый и великодушный сын, ее снисходительный сын. Добрый и отзывчивый. Таким когда-то был его отец. Непреклонным, но полным сочувствия. Он был блюстителем закона. Рут позвала Фриду, чтобы та повесила трубку. Бояться было нечего.
Но лицо Фриды напоминало утес в тучах.
– Что ожидается в пятницу? – спросила она, прислоняясь к стене, как будто ее только что выбросило на берег – не больше и не меньше. Все, что ее окружало, имело вид обломков с затонувшего корабля, но темные полосы на кухне после ее уборки выглядели вполне пристойно, даже старомодно.
– Джеффри приезжает, – ответила Рут.
– Зачем? Что ты ему сказала?
– Ничего, – ответила Рут. Она чувствовала, что вовлечена в течение событий, которыми она не управляет, но была спокойна.
– Сначала Эллен, потом Джефф. Эти двое всюду суют свой нос. – Фрида произнесла имя Эллен с особой злобой. Она отошла от стола к окну, потом вернулась к столу, когда же Фрида во второй раз очутилась у окна, то стала по нему постукивать расчетливой рукой. – Есть парочка вещей, о которых мы не скажем старине Джеффу.
– Каких вещей?
– Прежде всего мы не скажем о тигре. – Голос Фриды звучал почтительно и льстиво.
– Я думала, ты гордишься тигром.
Фриде не удавалось казаться гордой. Похоже, ей вообще не удавалось что-то важное. У Рут возникло впечатление, что она вот-вот упадет в обморок, что она держится только потому, что постукивает по стеклу.
– Если бы Джефф знал о тебе то, что знаю я, он поместил бы тебя в приют. Ты знаешь, чтó это означает: прощай, дом, прощай, вид на море, прощай, разборчивость в еде. Прощай, Фрида.
Рут обдумала эту возможность. В данный момент она представлялась ей вполне утешительной.
– И он никогда не позволит тебе поехать к Ричарду. Понимаешь? Никто тебе этого не позволит. Они скажут, что ты слишком стара и он слишком стар и вы не сможете заботиться друг о друге. Скажут, что это в твоих же интересах.
– Кто скажет? – испуганно спросила Рут не только из-за того, что ее остановят, но при звуке имени Ричарда, которое было важным для нее прошлой ночью или даже сегодня утром. Хотела ли она к нему поехать?
– Джефф, – ответила Фрида.
– Джеффри меня не остановить.
– Но если Джеффри захочет, тебя остановит закон. И правительство.
– Правительство – это ты.
– Что ж, я увольняюсь.
– Когда?
– Прямо сейчас, – сказала Фрида. – Но я могу тебе помочь, Рути, если ты поможешь мне.
Рут кивнула. Ей нужно было подумать. К тому же ей хотелось есть. Почему у нее до сих пор болят плечи?
– Решено. Тогда я воспользуюсь телефоном, – сказала Фрида. – Позвоню Джорджу.
– Быть может, Джордж наведет порядок в саду. – Рут беспокоило состояние сада. Джеффри это не понравится.
– Я позвоню ему из своей комнаты. Конфиденциально.
Рут снова кивнула. Кивать было приятно, и она продолжала это делать. «Да» говорила она кивком и снова «да» и «да». Как часы, подумала она. Она мудра и щедра. Фрида ушла, и Рут направилась в гостиную. Она искала Ричарда. Не потому, что ей казалось, что он там, а потому, что там могла найти его следы. Что-нибудь доказывающее, что он действительно положил ей руку на колено и сказал: «Пожалуйста, подумай об этом». Единственной необычной вещью в гостиной была вмятина на абажуре, Рут попыталась ее убрать, но только сделала глубже. Подняв руки к свету, она заметила смешные желтые пятна на руках.
Кошки, последовавшие за Фридой в комнату Фила, теперь, наверное, стояли у закрытой двери, тычась в нее своими отважными носами. Они тихо мяукали, и Рут их позвала. В то же самое время Фрида повысила голос. Должно быть, она кричала на Джорджа. Рут предположила, что тот не хочет приезжать и приводить в порядок сад. Ей пришла в голову новая мысль: это Джордж повредил абажур, а вовсе не кошки. Возможно, Джордж виноват во всем. Он напустил на себя зловещий и богоподобный вид. А Фрида взмахнула рукой или ногой, и что-то сломалось. Кошки вертелись у двери, щурили глаза и просились к Рут. Она впустила их в гостиную, и там они сначала потянулись, а потом свернулись в забавные клубочки.
– Не думаю, что хочу видеть у себя в доме злого мужчину, – сказала она кошкам, до конца не понимая, о каком мужчине идет речь. Быть может, о Джеффри? Но разве он злой? Тогда о Джордже. Ричард в их число не входил, он пригласил ее в свой дом. Голос Фриды зазвучал из спальни еще громче, но слов было не разобрать.
Рут сидела между кошками. Тычась в нее головой, они вонзали коготки ей в колени. Все окна и двери были распахнуты настежь из-за запаха гари. Но, несмотря на это, в доме было жарко, и запах только становился сильнее. Резкий запах пожара, который трудно не узнать, напомнил Рут ночные джунгли. У них был один и тот же цвет. Часы в гостиной пробили пять, и с каждым ударом кошки вздрагивали и снова успокаивались.
В дверном проеме появилась Фрида. Вид у нее был растерзанный. Прическа потеряла форму, тушь для ресниц растеклась по лицу, а белые брюки косметолога измазаны сажей.
– У меня плохие новости, – сказала она. – Это касается Джорджа.
– Что с ним?
– Все очень плохо.
– Ах, Фрида, – вздохнула Рут.
Она могла себе это представить. Она видела Джорджа мертвым на дороге, погребенным в своем такси. Видела его распростертым на траве – вероятно, сердечный приступ. Или на поверхности моря, с лопнувшими легкими. Вариантов было множество. Возможно, он курил в дюнах, один, и вдруг появился тигр. Да, Рут могла себе это представить: у ног его плещутся волны, у лица дымок от сигареты, оттуда, где он сидит, виден ее дом и еще дальше город, жесткий флаг над серф-клубом, а тигр с подветренной стороны крадется к несчастному Джорджу. Наверняка все было кончено в один момент, скажет она Фриде. Наверняка он не мучился. Жаль, что я не познакомилась с ним ближе, скажет она. Хотя у Рут не было ни малейшего желания познакомиться с ним ближе. Он устраивал ее в качестве тени на переднем сиденье такси.
– Прими мои соболезнования, – проговорила она.
– Что? – так быстро спросила Фрида, что Рут поняла, что ей лучше помолчать.
– Джордж украл все мои деньги, отнял дом и разорил меня. – Она бесстрастно перечислила все эти бедствия.
– Нет! – вскрикнула Рут. Ужас застрял в ее глотке носовым платком. – Но ведь ты только что с ним говорила! – Фрида только что говорила с Джорджем, значит он не мог погибнуть в такси или от зубов тигра. Не мог украсть все ее деньги.
– И узнала об этом, – сказала Фрида.
– Но как?
– Он сам мне сказал, вот как, – с нажимом проговорила Фрида, словно боясь, что Рут ей не поверит.
– Но как он мог украсть твои деньги? – Это признание по-настоящему озадачило Рут. Она никогда не помышляла о том, чтобы украсть чужие деньги, и не совсем понимала, как это можно сделать.
– Это связано с маминым домом.
– В котором она умерла, – сказала Рут.
– Да, да, – нетерпеливо повторила Фрида. – Я отдавала Джорджу свое жалованье, а он не выплачивал ссуду, и теперь они забирают дом.
– Кто они?
– Банк, – объяснила Фрида. – Если не заплатить им немедленно. И хуже всего, что дело тут не просто в ссуде: по закону половина дома принадлежит Джорджу. То есть мне придется выплатить всю ссуду и к тому же купить у Джорджа полдома. Иначе я потеряю дом.
– Но это несправедливо, – сказала Рут. – Продолжать давать Джорджу деньги. Это неправильно.
– Теперь это не имеет значения, потому что у меня нет денег.
– Я знаю, что мы сделаем, – сказала Рут, и Фрида, вскинув голову, пристально посмотрела на нее. – Мы посоветуемся с Гарри. Он знает, как это уладить.
– О господи! – простонала Фрида.
– Он очень хороший юрист.
Фрида опустилась на край дивана, не занятый кошками.
– Рути, – сказала она, – Гарри умер.
– Я знаю, – раздраженно ответила Рут, и она на самом деле это знала.
Знала уже тогда, когда предлагала обратиться к нему за помощью. И сердилась на него, потому что никто не может быть по-настоящему, в полном смысле слова, мертвым. Одно дело умереть – Рут держала голову Гарри, когда тот умирал, теперь она это помнила, она видела песок на асфальте автобусной остановки и дрожащую голову умирающего Гарри, – а совсем другое – оставаться мертвым. Это было эгоистично. Это было жестоко.
Фрида запустила руку в мягкий мех ближайшей кошки.
– У меня есть идея, – сказала она. – Мы можем помочь друг другу.
Кошка дернулась под ее пальцами, встала, зевнула и перебралась на колени к Рут.
– Ричард, – сказала Фрида. – Я помогу тебе с Ричардом, а ты поможешь мне с Джорджем.
– Разве мне нужна твоя помощь?
– Если ты хочешь получить согласие Джеффри, мне надо быть на твоей стороне. Сказать: «Если хотите знать мое профессиональное мнение, то ваша мать должна жить вместе с Ричардом».
– Я действительно должна?
– Вчера я ездила смотреть его дом. Хотела узнать, какая там обстановка, будет тебе там хорошо или нет.
– И что? – На Рут навалилась усталость, как будто кто-то внезапно натянул на нее одеяло. Или это сделала она сама.
– Там действительно очень мило. Все расположено на одном уровне, просторная кухня, даже джакузи. Оно для тебя слишком глубокое, даже он им не пользуется, но я могу установить поручни – и полный порядок!
– А сад?
– Чудесный. За садом присматривает дочь. Джакаранда, большой травяной сад, кирпичная терраса.
– А лилии?
– Он сорвал для тебя последние. И еще там есть большая толстая пальма, которая выглядит точь-в-точь как ананас.
– Кошкам там будет хорошо.
– Но есть и отрицательные стороны. У его дочери аллергия на кошек. Впрочем, это только для справки, я не хотела об этом говорить. Но ты их можешь запирать, когда она приходит. Это легко уладить. И еще: ночью он спит в маске, по совету врача, и шумно дышит.
Рут закрыла глаза и представила себе эти шумные ночи.
– Не могу поверить, что ты отправилась туда без меня, – сказала она из своей прикрытой веками темноты.
Она увидела сад: зеленый, с оградой, а за оградой другие зеленые сады. Она снова увидела ухо Ричарда, прижатое к его голове, его неподвижную голову, постель, на которой он лежит больной. И больше никакого моря.
– И если я помогу тебе с Ричардом, быть может, ты сумеешь помочь мне с Джорджем.
Рут открыла глаза:
– Где лилии, которые он для меня сорвал? – Она подумала, что, вероятно, сама знает, где они. Вероятно, это как-то связано с желтыми пятнами на коже. Но не могла вспомнить.
– Их больше нет, – сказала Фрида, и Рут снова закрыла глаза.
Она ждала ответа. Если лилий больше нет, сказала она себе, если их нет и я никогда их больше не увижу, что из этого следует? Кошка заерзала у нее на коленях, стараясь поудобнее устроиться, поэтому Рут приподняла колени, и кошка спрыгнула. В оттопыренных карманах Рут по-прежнему лежали вчерашние таблетки. Потом она вспомнила, куда делись лилии. Вспомнила, как угодила в тигриную ловушку. Она была в том же платье, в котором карабкалась по дюне. Потом она спала, потом была в городе, с перепачканными пыльцой руками и в грязных туфлях. И теперь ее пыльная серая кожа и песок в волосах говорят сами за себя. Неудивительно, что Эллен позвонила Джеффри.
– Я оказалась за бортом, – сказала Рут.
– Если не принять срочных мер, вскоре мы обе там окажемся, – сказала Фрида.
– Почему ты хочешь, чтобы я поехала к Ричарду?
– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – ответила Фрида. Рут показалось, что она говорит правду. – Ты не знаешь, что для меня значило жить здесь, с тобой, последние несколько месяцев. Ты мне напомнила мать, я…
– Нет, – сказала Рут.
– Что – нет?
– Я не поеду к Ричарду.
Это вышло само собой: раз лилий больше нет, она не поедет к Ричарду. Рут не на шутку разозлилась на себя за то, что едва не согласилась покинуть свой дом и под конец жизни поверить в то, что можно вычеркнуть из памяти разочарование пятидесятилетней давности и невестой вступить в дом Ричарда.
– Если он хочет, он может сам сюда приехать, – сказала она. – Надеюсь, он приедет. Я его приглашу.
– Но…
– Ты можешь остаться мне помогать. А можешь уйти, – сказала Рут. И это тоже вышло само собой. – Не думай обо мне, и я тебе помогу. Я одолжу тебе денег на дом твоей матери. У меня много денег. Я заплачу банку, скажи им это.
– Я не могу им этого сказать, – ответила Фрида. Она сидела очень тихо на своем краю дивана, но Рут видела, как бьется жилка у нее на виске.
– Почему?
– Это слишком большая сумма.
– Ты заботилась о моем доме. Ты заботилась о моем, а теперь я позабочусь о твоем. Звучит как стихи.
– О чем ты?
– Эти строки рифмуются, – назидательно проговорила Рут.
Фрида вздохнула:
– Ты знаешь, сколько это может быть? – Она покачала головой, чему-то удивляясь.
– У меня много денег, – сказала Рут. – Гарри продал наш сиднейский дом. Дом был большим.
– Даже не знаю, что сказать, – проговорила Фрида. Похоже, она испытала грустное облегчение, в которое не могла поверить.
– Но тебе придется уйти. Тебе нельзя здесь больше жить. Ты должна жить в доме своей матери и оставить меня одну.
– Я уйду, – сказала Фрида. – Я уже ухожу. Но я хочу, чтобы ты была счастлива, разве ты не понимаешь? Я не хочу оставлять тебя одну в этом ужасном доме.
– С домом все в порядке, – ответила Рут. – Меня тревожит одно… Это ужасно глупо. Меня тревожит тигр.
– В самом деле? Единственное, что тебя тревожит, – это тигр?
Рут смущенно кивнула.
– Так не пойдет, – сказала Фрида. – Предоставь тигра мне.
– Что ты с ним сделаешь? – спросила Рут, немного испугавшись.
– То, что надо. – Фрида выпрямилась. – Но как мне знать, что ты не забудешь об этом завтра?
– Да, верно, я могу забыть, – призналась Рут, разглаживая вздувшиеся карманы юбки. – Придумала. Я напишу себе записку. Так обычно поступают в подобных случаях.
Это побудило Фриду к действиям. Скатившись с дивана, она бросилась в столовую. Первым ей попался под руку детектив, который читала Рут. Раскрыв его на первой странице, она положила книгу на колени Рут.
– Пиши здесь, – сказала Фрида, протягивая ей ручку.
Рут почувствовала себя так, как будто подписывала книгу собственного сочинения. Проверив ручку росчерком пера в верхней части страницы, она вывела под заголовком: «ВЕРЬ ФРИДЕ».
– Какое сегодня число? – спросила она.
– Не знаю, – ответила Фрида. – Сегодня четверг.
И Рут написала в скобках: четверг.
– Как мы все это устроим? – спросила она, слегка подув на книгу. На дешевой бумаге чернила расплывались. – Пойдем в банк?
– Да, – ответила Фрида. – Но! Но! Нельзя просто явиться в банк и сказать, что ты покупаешь дом. Для этого нужен Джордж, нужен поверенный, нужна куча разных вещей. Я говорила ему, что мы не можем сделать это мгновенно.
Рут, зная, что Фрида что-нибудь придумает, молча ждала.
– А как тебе такой вариант? – спросила Фрида. – Ты переводишь деньги Джорджу, а я заключаю с ним письменное соглашение, детали обговорим позже. Главное – успеть до того, как заберут дом.
– Когда его заберут?
– В пятницу.
– Я выпишу чек, – сказала Рут. – Принеси мою чековую книжку. – Рут нравилось выписывать чеки. В такие моменты она казалась себе очень деловитой.
– Но деньги по чеку можно получить только через несколько дней.
– Нет, в наши дни все изменилось. – Рут вспомнила объяснения Гарри. – В наши дни это только три рабочих дня. – Она улыбнулась, потому что, после того как она трижды произнесла слово «день», ей показалось, что эти дни уже прошли.
Фрида зигзагами ходила по комнате. Так она ходила всегда, когда думала.
– Три дня – это очень долго, – сказала она. – Хорошо, хорошо. Вот что мы можем сделать. Если ты не возражаешь. – Она постучала себя по голове, словно уговаривая свои мозги. – Завтра мы поедем в город и пойдем в банк. Ведь тебя знают в банке, да?
– Некоторые, возможно, знают. Я давно не была в городе.
– Да, но не целую вечность. – Фрида тряхнула головой. – И там мы сможем купить срочный чек. А что нам делать с Джеффри?
– При чем тут Джеффри? – удивленно спросила Рут.
– Он приезжает в пятницу.
– Пусть приезжает! – воскликнула Рут. – Пусть приезжают все! Мы устроим вечеринку. Если приедет Джеффри и приедет Ричард, я приглашу Эллен.
– Разве Ричард приедет?
– Ну конечно. Я ведь говорила тебе о Ричарде, правда? Я познакомилась с ним на Фиджи. – (Фрида нетерпеливо подошла к окну гостиной.) – Он приедет на уик-энд. И на Рождество.
Фрида стояла у окна, и потому что свет был включен, а занавески распахнуты, Фрида стояла в окне и смотрела на Рут. Ее лицо было суровым. Наверное, она не одобряла Ричарда. Она была ужасная ханжа, в самом деле. Прогнала тех голых мальчишек с пляжа.
– Ты действительно боишься тигра? – спросила она.
Рут только улыбнулась.
– Ну конечно, Фил тоже должен приехать, если Джеффри приезжает. Я позвоню ему, да?
– Обязательно, – великодушно ответила Фрида. – Звони Филу, звони всем. Позвони королеве, любовь моя. Почему бы и нет?
– Я видела королеву, – сказала Рут, и они продолжили хором: – На Фиджи.
– О господи, Рути, – сказала Фрида в окно.