К счастью, до следующего островка безопасности они добрались задолго до захода солнца. Это был еще один каменный дом, и Дилан начала задумываться, не являются ли все эти дома частью ее фантазий. Должно быть, они соответствуют ее представлению об убежище? Она попыталась проследить связь. Квартира, в которой она живет – жила – с Джоан, была самой обычной, городской; рядом с их домом стояли точно такие же дома из красного песчаника. Бабушка до смерти жила в сельской местности, но у нее был современный одноэтажный коттедж с верандой; в ухоженном саду стояли нелепые каменные львы и гномы. Никакого другого места она вспомнить не смогла…

Впрочем… Отец по телефону рассказывал про свой дом. Он говорил, что он небольшой и каменный. Старинный, и места в нем как раз хватало для него и Анны, его собаки. Может быть, именно по этому описанию ее разум наколдовал это место? Подсознание попыталось нарисовать дом, куда она надеялась добраться, но не получилось… На мгновение Дилан представила, как открывается дверь и выходит мужчина. Красивый, сильный и добрый на вид. Она улыбнулась, а потом вспомнила, что никогда не видела папиной фотографии, она не знала, как он выглядел до того, как они с мамой расстались.

Дилан потрясла головой, чтобы отогнать эти сложные мысли, и проследовала за Тристаном.

Этот дом тоже был очень старым, но все же крепче предыдущих. В нем чувствовалось что-то успокаивающее, Дилан даже охватило чувство, будто она возвращается домой после долгого отсутствия. Входная дверь была из цельного дуба. Окна покрыты грязью, которая неизбежна, если иметь в виду суровую шотландскую погоду, но стекла все целые; были даже деревянные ставни. Никакого сада, но к входной двери вела мощеная дорожка; сквозь трещины в камнях кое-где проросла трава.

Внутри дом не выглядел таким уж заброшенным, и Дилан задумалась: не результат ли это того, что она освоилась в пустоши? С одной стороны стояли кровать и старый комод, на комоде – большая, но наполовину сожженная свечка. В середине комнаты – стол и стулья, как раз напротив камина. На другой стороне – небольшая кухонька с грязной раковиной с отбитыми краями.

Дилан подошла, осмотрела краны и задалась вопросом, работают ли они. Ее джинсы покрылись коркой грязи, таким же грязным был и серый джемпер на молнии, который она выбрала дома до всего этого безумия, он теперь представлял собой кусок ткани с пятнами, грязевыми брызгами и небольшими разрезами, да еще вдобавок ко всему разорванный во многих местах. Она даже думать не хотела, как выглядит ее лицо.

Хоть краны проржавели и раковина была покрыта слоем пыли, Дилан с оптимизмом повернула кран холодной воды. Сначала ничего не произошло, а потом раздался стон и за ним – бульканье. Когда кран выплюнул коричневую струю, она отступила, но спустя несколько секунд струя стала чистой.

– О да, – сказала Дилан, предвкушая первую за несколько дней помывку. Она попробовала повернуть кран горячей воды. Вода из него потекла, но так и не согрелась.

Она с наслаждением ополоснула лицо. Набрала в руки воду и игриво развернулась, чтобы брызнуть на Тристана. Но резко остановилась, вода вытекла сквозь пальцы на каменный пол. Комната была пуста.

– Тристан! – закричала она в панике. Дверь была распахнута, и быстро приближалась ночь, хотя было еще светло. Рискнула бы она выйти? Она больше не может быть одна.

Эта мысль стала решающей – Дилан целенаправленно устремилась вперед, и в этот момент на пороге возник Тристан.

– Что? – невинно спросил он.

– Куда ты, черт побери, делся? – спросила Дилан; облегчение быстро превратилось в злость.

– Просто был снаружи. – Он внимательно посмотрел на нее. – Извини, я не хотел тебя напугать.

– Я просто… я волновалась, – пробормотала Дилан, теперь чувствуя себя глупо. Повернулась и махнула на раковину. – Краны здесь работают.

Тристан улыбнулся, затем оглянулся на дверь.

– Еще минут двадцать будет светло. Ты ведь решила помыться? Я оставлю тебя одну и побуду снаружи. Не бойся, я дальше порога не пойду, – пообещал он. – Ты сможешь разговаривать со мной, если захочешь.

Он подмигнул ей и вышел.

Дилан выглянула из дверного проема. Он устроился на камне. Поднял голову и увидел ее.

– Можешь закрыть дверь, если сочтешь нужным. Обещаю не смотреть, если оставишь ее открытой.

Этими словами он смутил ее. Ей и правда очень хотелось нормально помыться. Но с открытой дверью, зная, что он в двух шагах, как-то неудобно. А если закрыть дверь, она останется одна. Мало ли что может произойти. От этой мысли ее сердце тревожно затрепетало. В результате она просто прикрыла дверь, оставив щелочку. Так, на всякий случай.

Тревожно поглядывая в сторону двери, Дилан сняла одежду и начала быстро мыться, используя найденное у раковины мыло. Было холодно, а она не догадалась попросить Тристана разжечь огонь. Но если бы он этим занялся, это отняло бы время, и мыться точно пришлось бы при нем.

Стиснув зубы, чтобы не стучали, Дилан закончила мытье. А потом пришлось опять надевать грязную одежду. Сморщив нос, она натянула твердые от грязи джинсы. И как раз надевала футболку, когда в дверь постучал Тристан. Хоть футболка была широкой и не просвечивала, Дилан все равно схватила серый джемпер, быстро накинула на себя и застегнулась до подбородка.

– Ты все? – раздался его голос. – Просто темнеет.

– Да, – пробормотала она.

Тристан вошел и закрыл за собой дверь.

– Я разожгу огонь.

Она благодарно кивнула. Ей до сих пор было холодно после мытья ледяной водой.

Тристан разобрал поленья, и вскоре в камине горел огонь. Он посмотрел на нее.

– Как помылась? Тебе лучше?

– Жаль, у меня нет сменной одежды, – вздохнула она.

Тристан усмехнулся и подошел к комоду.

– Здесь кое-что есть. Не уверен, подойдет ли по размеру, но можно, если хочешь, постирать твою одежду. Держи. – Он кинул ей футболку и какие-то спортивные штаны. Они были чуть велики, но идея постирать джинсы звучала очень заманчиво.

– Но нижнего белья нет, – добавил Тристан.

Дилан подумала и решила, что ночь без трусов как-нибудь проведет. Ей надо было переодеться, а на улицу Тристану уже нельзя – слишком темно. Она переступила с ноги на ногу, прижимая одежду к груди. Тристан заметил ее беспокойство.

– Я встану вот там, – сказал он и подошел к раковине. – Можешь переодеться у кровати.

Он уставился в маленькое окно рядом с раковиной. Дилан поспешила к кровати и, бросив взгляд на Тристана, скинула грязные вещи.

Тристан решительно смотрел в окно, но темнота на улице и горевший огонь превратили стекло в зеркало. Он видел, как Дилан сначала сняла джемпер, а потом стянула футболку. Ее кожа была гладкой и белой, плечи сильными, а талия узкой. Когда она сняла джинсы, он зажмурился, стараясь сохранить хоть немного рыцарства. Досчитал про себя до тридцати – медленно, каждая цифра соответствовала вдоху, – а когда снова открыл глаза, девушка стояла в слишком просторной для нее одежде и смотрела на его спину. Он развернулся и невозмутимо прокомментировал:

– Мило.

Она покраснела и одернула футболку. Ей было неловко без лифчика, и она скрестила руки на груди.

– Нужна помощь со стиркой? – предложил он.

Дилан широко распахнула глаза, сгорая от стыда при мысли, что он увидит ее далеко не изящное нижнее белье. Ну почему она умерла не в комплекте от Victoria’s Secret?

– Нет, все в порядке.

Она схватила с кровати свои шмотки и, крепко прижав к себе, пересекла комнату, стараясь не выронить из центра комка лифчик и трусики. Бросила все на стойку и следующие пять минут натирала раковину старой металлической губкой, стараясь вычистить от грязи, потом размотала ржавую цепочку и заткнула сливное отверстие. Она повернула оба крана на полную – из горячего так и текла ледяная вода, – но добилась лишь тоненькой струйки. Уйдет вечность на то, чтобы заполнить раковину.

Пока она ждала, тепло от огня выманило ее в середину комнаты. Тристан уже сидел на одном из стульев, удобно откинувшись на спинку, упираясь ногами в табурет. Дилан села на второй стул и подтянула ноги к груди. Обхватила ноги руками и посмотрела на Тристана. Пора дослушать историю.

– Итак, – тихо произнесла она.

Он посмотрел на нее.

– Итак?

– Тристан, расскажи мне остальное.

Когда она произнесла его имя, его охватила дрожь.

– Что случилось, когда они затащили тебя вниз?

Он уставился на пламя, но Дилан чувствовала, что он не видел огонь, а вернулся к тому моменту.

– Было темно. – Его голос звучал тихо и завораживающе, и Дилан тут же включила воображение. – Они затянули меня под землю, и я не мог дышать. Грязь набилась в рот и нос. Если бы я не знал себя, решил бы, что умираю. Мы погружались все глубже и глубже под землю, и это тянулось вечность. Наконец демоны через что-то меня протащили, и я начал падать. Они меня царапали, восторженно хохотали, а я крутился и кувыркался в воздухе. Потом я обо что-то сильно ударился. Мне казалось, я сломал все кости. Конечно, это не так, но боль… я никогда такой не испытывал. Демоны кружили надо мной, а я даже не мог защититься. – Тристан вдруг замолчал и посмотрел в сторону кухни. – Раковина сейчас переполнится.

Ему нужен был перерыв, пауза, чтобы собраться с мыслями. Его беспокоило то, что произошло. Никогда прежде его не одолевали демоны. Он сказал Дилан, что его задача – прежде всего защитить душу, и это правда, но лишь до какого-то предела. Самосохранение всегда брало верх, поэтому иногда души терялись. Но эту душу он потерять не мог. Он пожертвовал бы собой, чтобы спасти ее; так что боль была ничтожной платой.

– Ох! – Дилан настолько погрузилась в его рассказ, что забыла про раковину. Она слетела со стула и с трудом повернула ржавые краны, чтобы перекрыть воду. Засунула под воду мыло и потерла в руках, добиваясь пены. Ей это удалось. Замочив одежду, она плюхнулась напротив Тристана и выжидающе посмотрела на него.

Он чуть улыбнулся.

– Как ты выбрался? – спросила она.

– Благодаря тебе, – улыбка стала шире.

– Что? – Дилан пораженно посмотрела на него.

– Я был тебе нужен. Это вернуло меня. Я… Я не знал, что это может произойти – такого не бывало прежде, – но ты меня вызвала. Я услышал тебя. Услышал тебя и не успел опомниться, как вернулся на равнину. Ты спасла меня, Дилан.

Он смотрел на нее с теплотой и изумлением в глазах.

Дилан открыла рот, но ни слова не смогла произнести. В голове всплыло воспоминание, как она съежилась на полу и плакала по Тристану. Так вот что помогло?

– Почему тебя так долго не было? – прошептала она. – Я ждала весь день.

– Извини, – тихо пробормотал он. – Мне пришлось возвращаться с другой стороны равнины. И… – Он неловко заерзал. – Двигался я чуть медленнее… Я добирался до тебя целый день.

– Как же я обрадовалась, когда увидела тебя! Мне было страшно находиться одной. Но еще больше… – Дилан покраснела и перевела взгляд на огонь. – Еще больше я боялась, что они причинят тебе боль. Так и вышло…

Она хотела коснуться его, но он отпрянул.

– Дилан, пора заниматься одеждой, иначе она не успеет высохнуть.

Она быстро убрала руку. Щеки сразу загорелись. Тристан заметил ее смущение и почувствовал укол сожаления. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Дилан уже устремилась к раковине и принялась рьяно оттирать джинсы. Она была рада заняться делом, чтобы не смотреть на него, и выжимала воду до самой последней капли.

– Я помогу тебе развесить.

Услышав его голос, Дилан подскочила и уронила лифчик на каменный пол. Тристан наклонился, чтобы поднять, но она опередила его.

– Спасибо, я справлюсь, – пробормотала она, проталкиваясь мимо парня.

В отсутствие сушилки Дилан развернула стулья к камину и развесила одежду на спинках. Попыталась найти, куда бы пристроить кроссовки, и поставила их ближе к огню.

Так как стулья оказались заняты, сидеть можно было только на кровати. Тристан уже расслабленно устроился на ней и со странным выражением лица наблюдал за Дилан.

На самом деле он боролся со своей совестью. Дилан была всего лишь ребенком – а уж в сравнении с ним… об этом он старался не думать. Его чувства к ней были неуместными, неправильными. Но, с другой стороны, был ли он намного старше ее в том мире, где никогда не жил? И что вообще значит возраст, когда с пониманием относишься к вечности? Но… будучи ее защитником, мог ли он воспользоваться ее уязвимостью?

Эта девушка… она испытывала к нему чувства – ему казалось, он прочитал это в ее глазах. Но он мог и ошибаться. Возможно, это просто страх остаться одной. Оказанное ему доверие запросто могло родиться из необходимости – что ей еще оставалось? Ее желание быть рядом с ним, прикасаться к нему могло оказаться потребностью ребенка, который боится. Но и в этом он не мог быть уверен.

Было еще последнее соображение – решающее. Он не может последовать за ней. Ему придется оставить ее у границы, точнее, ей придется эту границу перешагнуть. Если она действительно испытывает к нему чувства, то ответить ей сейчас – дать, а потом отнять, – слишком жестоко. Через это он не даст ей пройти. Он не должен дать волю своим чувствам.

Он заметил, что она наблюдает за ним своими зелеными, темными, как лес, глазам, и почувствовал, как сжимается горло. Он ее защитник и проводник, в этом заключается его миссия. Но… он может ее утешить, в этом тоже заключается защита. Это он мог себе позволить.

Тристан улыбнулся и протянул руки.

Дилан стеснительно подошла, забралась на кровать и прижалась к нему. Он рассеянно гладил ее по руке, и по ее коже побежали мурашки. Она опустила голову на его плечо и улыбнулась. Как могло быть так, что здесь, среди этого хаоса и страха, потеряв абсолютно всё, она вдруг почувствовала себя… живой?