– Расскажи мне что-нибудь.

После долгого приятного молчания голос Дилан звучал хрипло.

– Что ты хочешь знать? – спросил он, выныривая из грез.

– Не знаю. – Она задумалась. – Расскажи о самой интересной душе, которую ты переводил.

Он засмеялся.

– Это ты.

Дилан ткнула его в ребра.

– Давай серьезно.

Я серьезно, подумал он, но начал перебирать в голове забавные истории, чтобы отвлечь ее. Он слишком хорошо знал, насколько долгими могут быть ночи без сна.

– Хорошо, была у меня одна… Мне однажды пришлось переводить немецкого солдата, участвовавшего во Второй мировой войне. Его застрелил командир за неподчинение приказу.

– Почему? – спросила Дилан. Ее знание истории нельзя было назвать хорошим – истории она предпочитала географию, – и она представить не могла, что такого интересного могло быть в случае с немецким солдатом. Возможно, ей захотелось бы, чтобы его забрали демоны. Ведь немцы развязали войну, это она помнила.

– Он работал в концлагере в Польше. Какой-то важной роли не играл, был обычным солдатом. Ему было всего восемнадцать. Жаль…

– Что? – Дилан не верила своим ушам. – Как ты можешь жалеть его, зная, что он сделал?

– Не суди. Когда работаешь проводником, надо избавляться от стереотипов. Каждая душа обладает своими достоинствами и недостатками. – Дилан была настроена скептично, но не стала возражать, и он продолжил: – Этот парень пошел в армию, потому что его отец сказал, что он опозорит семью, если не будет сражаться во славу нации. Его направили в концлагерь, где на его глазах каждый день били, насиловали и изнуряли голодом евреев. Однажды его начальник приказал ему застрелить старика, который споткнулся и случайно коснулся офицера. Солдат отказался. Начальник сам застрелил старика, а потом приказал в тот же день застрелить и солдата.

Дилан уставилась на него. Глаза широко раскрыты, брови сошлись на переносице. Теперь она жалела этого немца.

– Я встретил его за воротами лагеря. Он был рад оттуда уйти, убраться куда подальше. И он мог думать лишь о том, чего не сумел предотвратить. Его пожирала вина. Он жалел, что не нашел в себе силы противостоять отцу, что пошел в армию, жалел, что ничего не сделал для того, чтобы защитить невинных людей. Временами он жалел, что вообще родился. Я ни разу не видел душу в таком отчаянии. Фашист он или нет, но он был самой замечательной и великодушной душой, с какой я сталкивался.

Конец истории был встречен молчанием. Дилан была потрясена, в голове крутился водоворот образов, мыслей и эмоций.

– Расскажи мне еще, – взмолилась она, и вся ночь прошла в разговорах. Тристан забрасывал ее историями о тысячах переводимых им душ, выбирая те, которые могли ее рассмешить, которым она улыбнется или над которыми удивленно задумается. Однако некоторые истории, те, что все еще занимали место в его сердце, он оставил при себе. Незаметно для них рассвело, но пыльный луч света, просочившийся через окно, напомнил о времени.

– Снова дорога, – проворчала Дилан, когда Тристан соскользнул с кровати и потянул ее за собой.

– Да. – Он улыбнулся. – Но сегодня не в гору.

– В смысле? – спросила она.

– Остался один небольшой холм с чуть заметным уклоном, а потом плоская местность. Но…

– Что, опять болота? – прохныкала Дилан. Она ненавидела грязь, которая ко всему липла, и приходилось с трудом вытягивать из нее ноги.

– Нет, никакой грязи – вода.

– Надеюсь, мы не поплывем, – пробормотала она и подошла к камину, чтобы проверить одежду. Не сказать, чтобы она была чистой, но высохла и была чуть теплой. Дилан повернулась к Тристану и показала на дверь. – Выходите, сэр!

Он закатил глаза, но поклонился и вышел на улицу. Дилан закрыла дверь, скинула чужую одежду и надела свою. Провисев у камина, джинсы стали жесткими, но было приятно надеть их. Дилан снова почувствовала себя почти человеком. Или хотя бы свеженьким мертвецом, засмеялась она.

Сменив одежду, Дилан ополоснула лицо. Потом набрала воду в ладони и уставилась на нее. Что будет, если попить? Она бросила взгляд на дверь, но та до сих пор была закрыта. Можно было бы спросить об этом Тристана, но он, скорее всего, рассмеется. Она снова посмотрела на воду. Ей не хотелось пить, но она помнила, каково это – ощутить освежающий вкус, почувствовать, как вода опускается в пустой желудок, отчего бросает в дрожь. Она подалась вперед, разомкнула губы и была готова глотнуть.

– Я бы не стал этого делать.

Голос Тристана заставил ее подпрыгнуть, и вода выплеснулась на джемпер.

– Черт возьми! У меня чуть сердце не остановилось! – Она перевела дыхание. – Почему мне нельзя ее пить?

Он пожал плечами.

– Тебя будет тошнить. Вода токсична. Идет из колодца, расположенного глубоко под землей, где живут демоны. Они ее отравляют.

– О. – Дилан повернула кран. – Ну тогда спасибо.

– Не за что.

Его улыбка была такой теплой и искренней, что сердце остановилось. Но продолжалось это недолго. Тристан развернулся, и Дилан молча последовала за ним.

Солнце ярко светило, но сзади подобрался холодный ветерок и взъерошил ее волосы. Она хмуро взглянула на небо. Не такое уж и безнадежное. Чередой бежали облака, на долю секунды скрывавшие солнце. Дилан сосредоточилась на том, чтобы не отставать от Тристана, который быстро пересекал луг.

Вскоре он остановился и показал.

– Вот и он. Твой последний холм.

Она проследила за его рукой и скривилась.

– С чуть заметным уклоном? Врун! Да он огромный!

Холм скорее напоминал гору. Никакой покатости – отвесная скала со скальными образованиями. Дилан вспомнила провальную попытку Джоан привить ей любовь к природе, когда они отправились к горе Кобблер. Мама сказала Дилан, что взбираться по внешней стороне, там, где была крутая гранитная стена со скользкими гравийными участками, куда веселее, чем подниматься по тропинке, проходящей по задней части холма. Дилан поскользнулась, ударилась лодыжкой о большой камень и настояла на том, чтобы тут же вернуться домой. Этот подъем нисколько не выглядел заманчивее.

– А мы не можем этот… хм… холм обойти? – спросила она, с надеждой поглядывая на Тристана.

– Нет, – ответил он с улыбкой.

– А как насчет поездки на твоей спине? – предложила она, но он покрутил пальцем у виска.

Несмотря на раны, Тристан даже не хромал, когда шел по лугу, и Дилан заметила, что его лицо почти пришло в норму. Припухлость вокруг глаза теперь приобрела легкий фиолетовый оттенок. А на подбородке осталось желтоватое пятно от исчезающего синяка.

Дилан потопала за ним, и вскоре они оказались у подножия холма. Уклон был таким, что даже трава сдалась через несколько метров. Грязь и камни… Иногда из-под валуна выглядывало какое-нибудь стойкое растеньице, но в остальном – суровая и негостеприимная горища.

Из-за почти вертикального подъема икры Дилан вскоре заныли. Даже кроссовки, прилично изношенные и удобные, натерли мозоль на стопе в знак протеста. Примерно на полпути угол выпрямился, и Дилан была вынуждена карабкаться. Тристан настоял на том, чтобы пропустить ее вперед. Сказал, чтобы поймать ее, если она вдруг упадет, но что-то ей подсказывало, что он просто наслаждался видом ее задницы.

– Почти пришли, – крикнул он в метре от нее. – Поверь мне, когда дойдем до вершины, вид будет потрясающим.

– Ну уж конечно, – пробормотала она. Руки и ноги болели, пальцы саднило от въевшейся грязи. Она преодолела еще несколько метров и остановилась у небольшого выступа, чтобы перевести дыхание. По глупости посмотрела вниз и ахнула. Земля круто обрывалась, луг находился далеко внизу. Голова закружилась, и она покачнулась, желудок свело.

– Не смотри вниз! – крикнул Тристан, видя, что Дилан позеленела. Если ее стошнит, он находился прямо на линии огня. Но это еще не все: если она упадет, покатится вниз по этому уклону… на этом все. Она умрет. Ее душа в пустоши была такой же уязвимой, как тело в настоящем мире. – Давай, продолжай подниматься! Я обещаю, что мы почти добрались.

Дилан это не убедило, но она развернулась и продолжила подниматься.

Еще чуть-чуть, и она оказалась на вершине. Даже не осмотревшись, легла, задыхаясь, на небольшой участок, поросший вереском. Тристан поднялся через несколько секунд и встал над ней. Дилан раздраженно посмотрела на него. Он проигнорировал ее взгляд и кивнул на горизонт.

– Видишь, я же тебе говорил, что оно того стоит.

Дилан приподнялась на локтях и уставилась вдаль. Ей показалось, будто миллионы бриллиантов сверкали на солнце. Она прищурилась, стараясь понять, что же на самом деле видит. Блестящая поверхность, которая… двигалась. Ее измученный мозг попытался добавить к увиденному логику. А, вода… Это было озеро – огромное, тянущееся с южной стороны холма так далеко, насколько хватало глаз. Вода простиралась на несколько миль на восток и запад. Они никак не могли его обойти, на это уйдет целая вечность.

– И как мы должны его пересечь? – растерянно пролепетала Дилан.

– Не волнуйся, не вплавь. – Его губы растянулись в понимающей улыбке. Дилан нахмурилась. Ох уж эти его секреты. – Идем, нам пора.

– Уф, – застонала она и, несмотря на протестующие мышцы, поднялась и уставилась на спуск. Он выглядел привлекательнее, чем подъем, но ненамного. На этой стороне росли трава и небольшие кусты, а вместо тропинки – реки гравия.

Очевидно, короткая передышка не входила в планы Тристана, поскольку он уверенно направился вниз, даже не глядя под ноги. Дилан то и дело поскальзывалась за его спиной, она раскинула руки в стороны, чтобы не упасть, но Тристан даже не оглянулся. Дилан показала ему язык. Она была уверена, что он мог бы ее донести, если бы захотел.

Озеро простиралось до самого горизонта и как будто дышало. Ветерок гнал по поверхности небольшие волны, которые разбивались об узкий берег из блестящей черной гальки. Он, словно живое существо, двигался и шептал, вода тихо плескалась. А дальше – безмолвие, даже ветра не слышно. Дилан вдруг ясно ощутила пустоту этого места. Над водой не летали чайки, с криками разыскивая еду, в тени не скользили утки. Озеро казалось безжизненным и слегка пугало Дилан, хоть и выглядело очень красивым.

На границе из камней Тристан свернул влево и направился к небольшому деревянному домику. Дилан послушно, не задавая вопросов, пошла за ним. Это был даже не дом, а сарай без окон с двускатной крышей. Тристан распахнул дверь, показывая, что скрывалось внутри.

– Ты прикалываешься, – с ужасом выпалила Дилан.

Там была небольшая лодка – если можно ее так назвать – из грубо обтесанного дерева. Когда-то она была белой, с красно-синей отделкой, но краска давно выцвела. Лодка стояла на небольшой тележке с колесиками, впереди была катушка обтрепанной веревки. Тристан схватил веревку обеими руками и потянул. Тележка с лодкой, скрипя, покатилась вперед и медленно выкатилась из сарая. При дневном свете лодка выглядела совсем уж развалюхой. Дерево местами прогнило, щели тянулись по всей длине.

– Ты думаешь, я залезу в эту штуку? – поежилась Дилан.

– Да, – последовал короткий и, к удовольствию Дилан, чуть задыхающийся ответ.

Тристан провез тележку по гальке до края воды. И протянул руку.

– Запрыгивай.

Дилан засомневалась.

– Но слушай, она же стоит на тележке.

Он закатил глаза.

– Ну и что? Я буду толкать ее, пока лодка не окажется в воде и сама не сойдет с нее. Можешь подождать, когда воды станет по талию, и потом залезть.

Дилан нахмурилась, поджала губы и подошла к кромке воды. Теперь, оказавшись ближе, она заметила кое-что странное. Вода была черной – не такой черной, какой она бывает ночью или под грозовым облаком, а будто она из смолы – только жидкой. Ей хотелось опустить в нее руку и проверить, какова вода на ощупь, но она не осмелилась. Тристан предлагал войти в нее, значит, вода не отравленная. Эта мысль ее успокоила, и она приготовилась отправиться вплавь по странному озеру.

Поставив одну ногу на колесо тележки, Дилан ухватилась за корму и перекинула вторую ногу. Инерция понесла ее вперед, и она больно ударилась плечом. Потом села и попыталась удобнее устроиться на сиденье. Она понятия не имела, куда планировал сесть Тристан. И как он будет управлять этим суденышком?

Увидев, что она благополучно устроилась, Тристан начал толкать лодку в воду. С девушкой она стала тяжелее, и мышцы напряглись от усилия. Черная вода была ледяной, что-то щекотало его лодыжки, и ему пришлось приложить огромные усилия, чтобы переставлять ноги. Наконец он почувствовал, как лодка соскользнула с тележки и забалансировала на поверхности. С тележки он легко запрыгнул внутрь. От этого движения суденышко сильно закачалось, и Дилан окатило ледяными каплями. Она завизжала и, зажмурившись, ухватилась за борта.

– Осторожнее!

– Извини, – произнес он с улыбкой, но Дилан усомнилась в искренности его извинения.

Парень плюхнулся на другую скамейку, которой секунду назад здесь не было – Дилан была в этом уверена.

Они смотрели друг на друга, одна раздражена, другой доволен. Лодка мягко покачивалась на плещущихся волнах, ветер спокойно дул. И все это было бы очень приятно, особенно когда солнце пригревало, если б не черная вода под ними.