Она жила в деревянном здании – которое Дилан могла охарактеризовать лишь как лачугу, – окруженном милями плоской равнины. Изолированное и дикое место с тявкающими собаками и проплывающими над головой грозовыми облаками. Элиза. Самая старая душа, известная Джонасу. Если кто и мог дать ответы, так это Элиза.

Джонас привел ее туда, просто пройдя в еще одну дверь на его улице. В один момент они окружены зданиями, а в другой – песком и перекати-полем. Дилан наблюдала, как он закрыл шаткие ворота, кособокие деревяшки которых скреплялись между собой ржавыми гвоздями.

– Ты здесь бывал прежде? – спросила она, когда он показал на дом старушки, в одном из окон которого ярко горел свет. Здесь было намного темнее, и теплое свечение приветствовало.

– Нет, – Джонас покачал головой. – Но я больше не знаю никого, кто мог бы тебе помочь.

Он как-то странно на нее посмотрел, и Дилан поняла – парень надеялся, Элиза попытается ее отговорить, а не помочь. Она, чуть нервничая, посмотрела на ветхий дом.

– Кто она? – спросила Дилан. – Откуда обо всем этом знает?

– Она здесь уже очень давно, – ответил Джонас.

Дилан недовольно поджала губы. Не такого ответа она ожидала, но чувствовала, что Джонас знал только это.

Немец уверенно поднялся на шаткое крыльцо и постучался, но Дилан держалась позади. Пусть она безо всяких раздумий встретилась с Джонасом, но с другой душой разговаривать стеснялась. Возможно, потому, что она была старой. Возможно, потому, что никогда не была знакома с Тристаном. Что бы это ни было, Дилан хотелось отступить, а не идти вперед. Если бы Джонас ее не сопровождал, она вряд ли бы зашла так далеко.

Она даже подумывала отказаться, попросить Джонаса не тратить время. В этом чужом беспощадном месте Тристан казался еще дальше. Но тут раздался голос: «Входите», и Джонас распахнул дверь и, махнув рукой, пригласил ее войти. Дилан осталось лишь подчиниться.

Внутри домик казался уютнее, и она стала меньше нервничать. В камине горел огонь, стены были украшены трикотажными полотнами. В одной-единственной комнатке стояла кровать, а у другой стены, под окном, располагалась небольшая кухонная зона. Посередине сидела старушка, укутанная в шаль и качающаяся в старинном деревянном кресле-качалке. Дилан предпочла осмотреться, чем ответить на ее любопытный взгляд, и задалась вопросом, так ли выглядели дома безопасности в пустоши до того, как были полностью заброшены.

– Элиза, – начал Джонас, – это Дилан, и…

– Ты хочешь знать, как вернуться, – закончила она за него слабым голосом, но, когда Дилан развернулась и посмотрела на нее, разинув рот – поразившись тому, что она так быстро угадала причину ее прихода, – ее взгляд был пронзительным, настороженным.

– Откуда вы… – Дилан замолчала под хитрым взглядом Элизы.

– Люди всегда ко мне приходят, когда хотят это знать. Я повидала сотни таких, как ты, дорогая, – недобро произнесла она.

– Вы можете сказать, как это сделать? – спросила Дилан.

Элиза долго рассматривала ее.

– Садись, – наконец сказала она. Дилан нахмурилась. Она не хотела садиться. Была взволнована, заведена. Ей хотелось ходить, двигаться и выпустить напряжение, из-за которого дергались мышцы. Хотелось понять, что знала эта женщина, и, если получится, действовать.

Элиза посмотрела на нее так, словно знала, о чем думала Дилан. И снова показала на единственный в комнате стул.

– Садись.

Дилан устроилась на краешке и засунула руки между коленей, чтобы не тряслись и чтобы не крутить ими. Она сосредоточилась на старушке, не заметив, что Джонас опустился на край стола, стоящего за ней.

– Расскажите, что вы знаете, – попросила Дилан.

– Я ничего не знаю, – ответила старушка. – Но кое-что слышала.

– В чем разница?

Элиза улыбнулась, но на ее лице отразилась грусть.

– В уверенности.

Дилан замерла, но лишь на мгновение.

– Тогда расскажите, что слышали. Пожалуйста.

Элиза заерзала в кресле и поправила накинутую на плечи шаль.

– Я слышала, – она выделила последнее слово, – что возможно пересечь пустошь в обратную сторону.

– Как? – выдохнула Дилан.

– Ты уже знаешь, как работает это место. Надо лишь найти дверь.

– И где искать?

Вопрос сорвался с губ Дилан прежде, чем Элиза закончила говорить.

Старушка поразилась ее рвению, уголки ее рта дернулись.

– Любая дверь подойдет.

– Что? – Голос Дилан прозвучал резко и нетерпеливо. – Что вы имеете в виду?

– Тебя туда отведет любая дверь. Дело не в двери, а в тебе.

– Это неправильно. – Дилан покачала головой. – Если бы туда вела любая дверь, все бы пытались.

– Нет, не пытались бы, – возразила Элиза.

– Конечно, пытались бы! – взорвалась Дилан. Она начинала злиться, ей казалось, все это – пустая трата времени.

– Нет, – повторила Элиза. – Потому что, когда большинство пытается открыть эту дверь – и ты права, многие пытаются, – каждый раз, как они пытаются открыть дверь, она сама запирается.

– Все дело в этом месте, – прошептала Дилан. – Оно как тюрьма – не отпустит тебя.

Элиза покачала головой.

– Знаю, многие не хотят уходить, – продолжила Дилан, – но оно должно позволить им, если они этого хотят.

– Ты не права, – сказала Элиза. – Дело не в месте. А в душах, они сами себя останавливают.

– Как? Почему?

Дилан пересела чуть ближе.

– Они не хотят уходить. Нет, не совсем верно. Они хотят уйти, но больше всего им не хочется умирать. Где-то глубоко внутри они знают, что обратный переход, скорее всего, станет для них смертью, и эта мысль их останавливает. Потому что они знают – если потерпеть, они снова встретятся со своими любимыми. Они не могут рискнуть, попытаться и потерпеть неудачу.

Дилан расслышала предупреждение в ее словах. Но Элиза не понимала, что никакое ожидание не вернет ей Тристана.

– Тогда как открыть дверь?

Элиза расставила руки, словно ответ очевиден.

– Ты должна хотеть вернуться больше, чем хочешь, чтобы твоя душа выжила.

Дилан задумалась. Так ли было? Она считала, что да. И, судя по всему, ей ничего не стоит попытаться открыть дверь и выяснить. Но даже если она вернется в пустошь, что тогда? Как ей найти Тристана среди всех этих шаров и душ? Она сомневалась, что здесь Элиза сможет ей помочь. Появлялась ли когда-нибудь душа, желающая воссоединиться со своим проводником? И что она будет делать, когда его найдет? Дилан было все равно – придут они с Тристаном сюда или вернутся в реальный мир. Даже если будут жить в пустоши. Она вздрогнула от мысли, что снова встретится с демонами, но согласилась бы на такое, если бы после этого смогла быть с Тристаном. Элиза вздохнула, чем обратила на себя внимание Дилан.

– Всегда именно молодые хотят вернуться, – пробормотала она.

– А вам не хотелось? – спросила Дилан.

Элиза покачала головой, глаза потемнели от горя.

– Нет, девочка. Я была старой, знала, что мне недолго ждать, когда присоединится мой муж.

– А где он? Он здесь? – Дилан задала вопрос и только потом поняла, как грубо он прозвучал.

– Нет. – Тихий голос Элизы почти сошел на нет. – Нет, он не пересек пустошь.

– Мне жаль, – смущенно пробормотала Дилан.

Элиза замкнулась, к глазам подобрались слезы, но потом она словно пришла в себя, выпрямилась и шмыгнула носом.

– Полагаю, ты хочешь знать, что случится, когда ты пересечешь пустошь в обратную сторону, – сказала она.

Дилан пожала плечами. Она не хотела возвращаться к своей прежней жизни почти так же, как и оставаться здесь. Но будет странно, если она не выкажет интерес. Она не была уверена, что готова озвучить Элизе свои истинные намерения. Рассказать ей – это не значит рассказать Джонасу.

– Я слышала… – Элиза снова попыталась объяснить Дилан, чем она рискует, – что, если доберешься до тела, можно забраться внутрь.

– Оно все еще будет на месте? – Дилан ужаснулась, забыв на мгновение, зачем пришла. – Естественно, его забрали. Мама похоронила меня. О господи, я же не полезу в гроб? А если она меня кремировала?

Последние слова она провизжала из-за паники и отвращения.

– Дилан, время остановилось. По крайней мере, для тебя. Твое тело будет там, где было.

Дилан кивнула, принимая эту информацию. В голове формировались планы. Она видела, как гребет по озеру, пересекает равнину по тропинке. Подумала о кроваво-красной земле, опаленном небе, но даже эти ужасающие картинки не могли изменить ее решения. Она знала, что попробует. Как-нибудь откроет эту дверь и попытается выбраться. Она найдет Тристана. Она позволила себе робко улыбнуться. И, подняв голову, заметила, что за ней наблюдает Элиза.

– Есть кое-что еще, – медленно произнесла старушка. – Чего ты мне не рассказываешь.

Ее глаза внимательно изучали лицо Дилан. Это выбивало из колеи, Элиза словно пыталась заглянуть в самую душу. Дилан пожала плечами, борясь с желанием отвернуться.

– Ты не хочешь возвращаться, – размышляла она. – Не до конца. За чем ты гонишься, Дилан?

Какой смысл врать? Дилан на мгновение закусила губу, но затем решила признаться. Она все равно уже все решила, невзирая на то, что скажет Элиза. Возможно, старушка сможет ей помочь.

– Я хочу найти своего проводника, – тихо произнесла она.

Старушка сидела с непроницаемым лицом, лишь чуть дрогнувшие губы выдавали ее эмоции, когда она обдумывала намерение Дилан.

– Это сложнее, – произнесла она после томительной минуты.

Сердце Дилан понеслось вскачь.

– Но возможно?

– Вероятно, возможно.

– И что мне делать?

– Ты должна его найти.

Дилан озадаченно моргнула раз, два. Это было не сложно. Он переводил другую душу. Она просто подождет его у дома безопасности, и он в итоге к ней придет.

Но потом она вспомнила. Вспомнила, как души бродили по красной пустоши. Вспомнила толпы черных демонов, следующих за каждым их шагом. И шары. Сверкающие шары, освещающие тропинку, помогали душам идти, охраняли их. Вот чем теперь Тристан станет для нее, шаром? Если так, как она отличит его от тысяч других?

Ты поймешь, произнес внутренний голос. Но лишь раз. Тихонько. Потому что рациональный мозг включил на полную свои издевки. Это не какой-то банальный романтический фильм. Это настоящая жизнь. Если Тристан был одним из тех шаров, если она не могла его видеть, слышать, значит, никак не сможет его узнать.

– Как мне его найти? – спросила она. – Я видела в пустоши других проводников. Они не люди, а просто…

– Свет, – закончила Элиза. Дилан кивнула, согласившись с этим описанием. – Но, – продолжила она, – он все еще твой проводник. Даже если переводит другую душу. Даже если переводил тысячи. Ты должна увидеть его в той форме, в какой видела всегда.

Глаза Дилан загорелись. Значит, есть шанс… это возможно. Джонас за ее спиной тихо откашлялся, и она с улыбкой развернулась к нему. Ее привела к нему простая догадка – сколько бы она разбиралась с этим сама? Сколько лет понадобилось Элизе на то, чтобы понять работу этого места?

– Откуда вы все это знаете? – спросила Дилан, широко улыбаясь.

Старушка вздохнула.

– Я же говорила – и ты должна это запомнить, Дилан, – что не знаю. Я правда не знаю. Ты очень сильно рискуешь. – Ее сомнения не могли ослабить снова вспыхнувший энтузиазм Дилан, она была готова попытаться. – Даже если ты его найдешь – своего проводника, – как думаешь, сколько у тебя получится обводить демонов вокруг пальца?

– Мы будем останавливаться в домах безопасности, – сказала Дилан. – Туда они не могут войти.

– Ты уверена? Ты меняешь правила игры, Дилан. Откуда ты знаешь, что дома безопасности все еще будут на месте, все еще будут для вас работать? И как насчет обязанности твоего проводника переводить другие души?

Дилан нахмурилась, слова Элизы показались ей неприятными.

– Ну тогда мы не останемся в пустоши, – заявила она, но из голоса потихоньку пропадала уверенность.

Элиза засмеялась, но на лице отразилась жалость.

– И куда вы пойдете?

– Он может пойти со мной?

Эти слова были произнесены шепотом. Сердце Дилан, до этого разогнавшееся, теперь остановилось и хаотично забилось, так же ожидая ответа, как и она сама.

– Куда?

– Сюда. Туда. Куда угодно. Это не имеет значения.

– Ему здесь не место.

– Как и мне, – парировала Дилан. Она пыталась игнорировать полную сочувствия улыбку Элизы.

– И с тобой ему тоже не место. Он не человек, Дилан. Он не чувствует того, что чувствуем мы, в нем нет крови.

– В нем есть кровь, – тихо произнесла Дилан. Она хотела сказать Элизе, что он так же чувствовал, но понимала, что старушка ей не поверит. Ей не хотелось отстаивать слова Тристана, когда она сама не знала, верила ли в них.

– Что? – спросила Элиза, на ее лице впервые отразилась неуверенность.

– В нем есть кровь, – повторила Дилан. – Когда… когда демоны его поймали, когда затащили под землю, они ранили его. Но он вернулся ко мне. И весь был в синяках и царапинах.

– Я никогда о таком не слышала, – медленно произнесла Элиза. Посмотрела на Джонаса, маячившего за Дилан, и он тоже покачал головой.

– Я это видела, – сказала ей Дилан. Подалась вперед и уставилась на Элизу. – Он может пойти со мной? Если не сюда, то обратно. Перейти пустошь обратно?

Древняя душа закачалась на стуле, обдумывая это.

И наконец покачала головой. Дилан похолодела.

– Я не знаю, – сказала Элиза. – Возможно. Больше я ничего не могу тебе сказать. Это рискованно. – Она внимательно посмотрела на Дилан. – Оно того стоит?

* * *

Тристан сидел неподвижно на стуле в доме безопасности и наблюдал за женщиной, которая спала. Пусть она была довольно взрослой – всего месяц назад отпраздновала тридцать шестой день рождения, – но выглядела очень молодой, когда свернулась клубком на узкой кровати. Длинные каштановые волосы ниспадали на плечи, концы челки щекотали брови. Он видел, как под светло-лиловыми веками из стороны в сторону двигались глаза, ей снились сны. В его затуманенном мозгу не осталось места вопросам, что именно она видела; он просто радовался, что у нее закрыты глаза. Когда они были открыты, то смотрели на него и были совершенно неправильного зеленого оттенка, а он не мог это выносить.

Он вздохнул и поднялся со стула, потянулся, а потом подошел к окну. Снаружи было темно, но для него это не проблема. Он легко различал очертания, тени, которые кружили вокруг крошечного здания, втягивали воздух носом и наслаждались. Ждали. Они разозлились. Не смогли поймать душу, которую он переводил. Ни сегодня, ни вчера, ни позавчера. Это был самый легкий переход за долгое, долгое время. Он мрачно улыбнулся, подумав о том, как Дилан понравились бы эти плоские улицы пустынного городка. Ее не тревожили бы заброшенные высотки, на которые каждые три секунды глазела эта женщина.

Он всегда в своих мыслях называл ее «женщиной». Не хотел думать об ее имени. Она – его работа, не человек, хотя была кроткой и неунывающей. Ее жизнерадостный характер наполнял воздух теплом, небо оставалось ярко-голубым. Еще она была покорной, без вопросов поглощала всю его ложь. Каждый вечер они добирались до островка безопасности с большим запасом времени. И это тоже было отлично, потому что голова Тристана была занята чем-то другим.

Без всяких эмоций. Только таким он мог быть. Безэмоциональным и бесстрастным. Беспечным. Если бы сосредоточился, мог начать жалеть эту женщину. Она казалась ему милой, приятной, вежливой и скромной. Случившееся с ней заслуживало жалости – зарезана воришкой, пока спала, – но жалости в нем не осталось.

Сзади раздался шум, и он повернулся. Это всего лишь женщина тихонько закашлялась и передвинулась на матрасе. Тристан обеспокоенно наблюдал за ней пару секунд, но она не проснулась. Отлично. Он вряд ли выдержал бы разговор.

Вглядываясь в ночь, он нисколько не отвлекался. Тихонько побарабанив пальцами по подоконнику, Тристан возобновил дежурство на твердом деревянном стуле. Он предположил, что до восхода остался час, может, два. И надеялся, что женщина все это время будет спать.

Впереди еще много свободного времени. Он сидел шесть часов в одиночестве и умудрился не думать о ней. Он позволил себе невесело усмехнуться. Это рекорд. И собирался продержаться еще столько же. Закрыв глаза, он пролистал воспоминания, пока не обнаружил то самое. Глаза такого же оттенка, как у спящей рядом с ним души, но другое лицо. Улыбка Тристана стала шире, и он позволил себе погружаться в мысли о Дилан.