– Мы должны двигаться чуть быстрее.

Тристан скривился, оглянувшись на женщину, и посмотрел на темнеющее небо. Они довольно долго шли по топи. Слишком долго. На улице темнело, а им еще предстояло пересечь равнину. Это не ее вина; ей было сложно брести по густой грязи и высокой траве. Она нуждалась в помощи, но Тристан не хотел до нее дотрагиваться.

Но теперь жалел, что не сделал этого. Воздух наполнился воем. Демонов пока не было видно, но они здесь. Свет тоже изменился. Над ними повис плотный слой из облаков, а значит, дневному свету скоро конец. Этого вполне можно было ожидать. Он напрасно надеялся, что женщина сохранит спокойное, довольное расположение духа. Ведь теперь она знала, что мертва.

Она об этом почти не говорила. Плакала, но тихо. Словно не хотела его беспокоить. За что еще ее можно отблагодарить. Эта душа действительно все ему простила. Он чувствовал себя ужасно из-за того, что был так холоден к ней. Но только так мог двигаться дальше. Иначе они не добрались бы так далеко.

– Пожалуйста, Мэри. – Тристан ненавидел называть ее по имени. – Нам надо идти.

– Извини, – робко произнесла она. – Извини, Тристан.

Тристан поморщился. Он по дурости назвался Мэри тем же именем. Был слишком погружен в себя, чтобы придумать новое, и оно подходило форме, в которой он застрял. Но он это имя ненавидел. Каждый раз, как она его произносила, он слышал голос Дилан.

В этот раз Мэри пошла быстрее, но одного взгляда на угрожающе парящие перед ними тени хватило, чтобы Тристан понял – этого недостаточно.

Он вздохнул и стиснул зубы.

– Идем.

Он взял ее за локоть, заставляя идти быстрее, пока она не перешла на трусцу. Он тоже ускорился и взял ее за руку, потому что так было легче. Вой усилился, и воздух всколыхнулся, когда призраки начали опускаться, получив свободу благодаря вторгнувшейся темноте и уплотняющимся теням. Женщина это услышала, и ее пальцы крепко сжали руку Тристана. Он чувствовал ее страх, полную зависимость от него. Это причиняло боль. Ему пришлось побороть желание отпустить ее руку и убежать, но не от призраков, а от нее.

– Осталось немного, Мэри, – подбодрял он ее. – Дом безопасности как раз между этими холмами. Мы доберемся.

Она не ответила, но он услышал, как ускорились ее шаги, и уменьшилась нагрузка на его руку, когда она побежала. Он был быстрее.

– Тристан! – Его имя чуть не унесло ветром, пока оно достигало его ушей, но он уловил эхо и вскинул голову. – Тристан!

Мозг играл с ним глупую шутку? Или это какая-то новая пытка от демонов, чтобы отвлечь его, заставить расслабиться? Потому что этот голос не мог существовать в пустоши. Он пропал. Она пропала.

– Тристан!

– Это не она, это не она, – прошипел он, усиливая хватку на женщине. Дилан пропала, а ему надо выполнять работу. Надо довести женщину до дома безопасности. Почти добрались. Почти добрались. Он поднял голову и сосредоточился на очертаниях дома. Дверь была открыта.

– Тристан!

На пороге стояла какая-то фигура и махала ему.

Всего лишь силуэт, больше ничего, но он знал, кто это.

Этого не могло быть, но было.

Изумленный Тристан отпустил руку женщины.

Дилан прижала руку ко рту, осознав на секунду позднее, что наделала.

Она видела его по другую сторону равнины. Шар, намного ярче остальных. Он привлек ее внимание, как свет, на который слетаются мотыльки. Когда она сосредоточилась на нем, произошло что-то странное. Обильная краснота пустынного пейзажа и глубокие бордовые и фиолетовые цвета заката замерцали, как на плохо настроенном телевизоре. Кроваво-красный превратился в приглушенный зеленый, коричневый и пурпурный ее родной шотландской пустоши.

Дилан слетела со стула и бросилась к двери, хотела уже бежать к шару. Призраки закричали в предвкушении, но она остановилась и выглянула.

Тристан. Она его видела. Его. Не пульсирующий шар, а человека, тело, лицо. Дилан улыбнулась и глотнула воздуха, словно не дышала с тех пор… с тех пор, как он оставил ее.

Как только картинка расчистилась, она увидела, что он бежал и тянул кого-то за собой. Ландшафт перестал мерцать и закрепился в образе так знакомой ей глуши с вереском. Другие души исчезли, призраки потускнели. Только их шипение и крики останавливали ее от того, чтобы побежать ему навстречу.

Наблюдая за ним, она поняла, что он вел другую душу.

Она не видела, кто это. Очертания были размытыми, не такими прозрачными, как другие души, но все равно не совсем настоящими. Наполовину видными. Женщина. Она тоже бежала. Дилан ощутила укол ревности, когда увидела их сцепленные руки.

И в этот момент она выкрикнула его имя. Пришлось сделать это один, два, три раза, чтобы он услышал ее, и он наконец посмотрел в сторону дома безопасности. Она восторженно помахала – и он увидел ее. Это отразилось на его лице. Шок. Ужас. Радость. Все одновременно.

И он отпустил руку женщины.

Все произошло мгновенно. Кружащиеся, извивающиеся тени нависли над ними, как их собственное грозовое облако, и оравой опустились на женщину. Она запаниковала, вцепившись в пустой воздух. Дилан смотрела, прижав руку ко рту, как они овладели ею. Это было ужаснее, реальнее, чем наблюдать за душой, утаскиваемой в глубины озера.

И это все ее вина.

В мгновение ока они схватили женщину за волосы, руки и атаковали тело. Тристан почти сразу повернулся, и Дилан смотрела, как он пытался ее спасти. Потянулся, словно стараясь ухватиться за воздух, но ничего не произошло; демоны продолжали атаковать женщину. Он кинулся на них, стаскивая с нее, но они просто огибали его и атаковали с другой стороны.

Дилан стояла на пороге, сочувственно вытянув руку, и видела, как душу утащили под землю.

На нее всем своим весом обрушилось чувство вины. Она убила женщину. Кем бы она ни была, Дилан убила ее. Был ли у нее муж? Дети? Рассчитывала ли она снова их увидеть? В мозгу вспыхнул образ Элизы, бесконечно ожидавшей того, кто никогда не придет. И все это потому, что она закричала. Она прижала руку ко рту, чтобы не сделать этого снова. Было слишком поздно. Женщина умерла.

Что она наделала?

Тристан не повернулся к ней, а смотрел на точку в высокой траве, где исчезла душа. Казалось, он не замечал оставшихся призраков, которые окружали его, точно акулы, обнажившие зубы и готовые впиться в добычу.

Он даже не отреагировал, когда один из демонов нырнул и вцепился в его плечо. Или когда следующий врезался в его лицо. Дилан ахнула. По его щеке текла кровь. Почему он не двигался? Почему ничего не делал, чтобы защититься?

Почему не бежит к дому? К ней?

На него набросился еще один призрак, затем еще. Их стало больше. Они как будто радовались его апатичной позе. Дилан неосознанно пересекла порог и побежала по тропинке, пока не сообразила, что делала. Теперь было очень темно. Горящий в доме огонь светил гораздо ярче, чем исчезающий дневной свет. Если он не сдвинется с места, если она не доберется до него…

– Тристан! – закричала она, летя к нему. – Тристан, что ты делаешь?

Призраки колотили по ее лицу, но никогда ей не было так легко игнорировать их мечущиеся движения.

– Тристан!

Наконец он словно очнулся. Повернулся, все еще осажденный дымящимися черными тенями, и его лицо как будто ожило, вышло из транса. Он потянулся к ней, и она влетела к нему в руки.

– Дилан, – выдохнул он. Затем взял все под свой контроль. – Бежим!

То, что прежде парализовало его, сошло на нет. Схватив ее за руку и так крепко сжав ее, что стало больно, он рванул в ту сторону, откуда она пришла. Тристан проталкивался и боролся с хватающими их когтями и кусающими зубами, преодолевая метр за метром. Он несся в сторону дома безопасности, опустив голову, стиснув зубы и крепко схватив Дилан за запястье.

– Какого черта ты здесь делаешь? – набросился он на нее, как только они оказались внутри. Издаваемый призраками шум затих на заднем плане, и в доме было тихо и спокойно, если не считать вытекающую из каждой поры Тристана злость.

– Что? – Дилан озадаченно посмотрела на него. Он не рад ее видеть?

Ледяной огонь в его глазах сообщил ей, что нет. Они сверкали, когда он на нее смотрел. И это пугало.

– Дилан, что ты здесь делаешь?

– Я… – Дилан открыла и закрыла рот, но не произнесла ни звука. Не так она представляла себе их встречу.

– Ты не должна здесь находиться, – продолжил Тристан. Он начал возбужденно расхаживать, запустив руки в волосы. – Я перевел тебя через черту. Ты не должна была возвращаться.

На Дилан накатило странное чувство. Щеки раскраснелись, а живот свело. Сердце нерегулярно забилось в груди, причиняя боль. Она опустила глаза прежде, чем Тристан увидел текущие к подбородку крупные капли.

– Извини, – прошептала она, глядя на каменный пол. – Я совершила ошибку.

Теперь она это понимала. Произнесенные им слова были не чем иным, как ложью, чтобы она спокойно перешла границу. Он не чувствовал к ней этого.

Она вспомнила про душу, которую он переводил и которую она случайно убила по собственной глупости; вспомнила, как они бежали от опасности, держась за руки. Эта женщина проглотила его вранье так же легко, как и Дилан? Ее взгляд прожигал пол, и она чувствовала себя ребенком и эгоисткой.

– Дилан. – Тристан снова произнес ее имя, но в этот раз мягче. Изменение тона его голоса придало ей смелости поднять голову. Он перестал ходить и смотрел на нее. Она смущенно вытерла щеки и сглотнула слезы. Попыталась отвернуться, когда он направился к ней, но он подошел достаточно близко, чтобы прижаться своим лбом к ее. – Что ты здесь делаешь?

Те же слова, но в этот раз произнесенные тихо, а не обвиняюще. На такой вопрос легче ответить, если закрыть глаза и не смотреть на него.

– Я вернулась.

Он вздохнул.

– Ты не должна была этого делать. – Пауза. – Зачем ты вернулась, Дилан?

Дилан сглотнула. Теперь, когда пропала вся его злость и он касался ее, она снова запуталась. Был лишь один способ узнать правду. Она глубоко вдохнула.

– Ради тебя. – Она подождала его реакции, но ее не последовало. По крайней мере, той, которую она бы услышала, ведь она так и не открыла глаза. – Ты действительно говорил правду? Что-то из этого было правдой?

Снова вздох. Но это могло быть разочарование, смущение, сожаление. Дилан задрожала. К ее щеке прижалось что-то теплое. Рука?

– Я не врал тебе, Дилан. Ни слова.

Ее дыхание ускорилось, пока она переваривала сказанное. Он говорил правду. И чувствовал то же, что и она. Дилан неуверенно улыбнулась, но сдержала расцветающее в груди тепло. Она пока не была уверена, что могла ему доверять.

– Открой глаза.

Дилан вдруг застеснялась и замешкалась, затем глубоко вдохнула и подняла голову, чтобы встретиться с его взглядом. Он стоял ближе, чем она думала, достаточно близко, чтобы их дыхание смешивалось. Все еще держа ее за щеку, он наклонился к ней, и их губы прижались, голубые глаза впивались в ее. Через несколько секунд он отстранился и прижал ее к себе.

– Я не врал тебе, Дилан, – прошептал он ей на ухо, – но ты не должна здесь находиться.

Дилан напряглась и попыталась отодвинуться, но он крепко держал ее, словно боялся отпустить.

– Ничего не изменилось. Я все еще не могу пойти с тобой, как и ты не можешь остаться здесь. Ты видела, что случилось с той женщиной. Рано или поздно это произойдет с тобой. Это слишком опасно.

Воздух застопорился в легких Дилан.

Она снова ощутила волну вины.

– Я убила эту женщину, – проговорила она в его плечо. Очень тихо, но Тристан все равно ее услышал.

– Нет. – Он покачал головой, отчего его губы прошлись по ее шее. Кожу защипало. – Это я ее убил. Отпустил ее руку.

– Из-за меня…

– Нет, Дилан, – перебил ее Тристан. – Я отвечал за нее. И я ее потерял. – Он глубоко вдохнул и крепко сжал ее. – Вот что это за место. Адская бездна. Ты не можешь здесь остаться.

– Я хочу остаться с тобой, – взмолилась Дилан. Тристан покачал головой.

– Не здесь.

– Тогда вернись со мной, – умоляла она.

– Я же говорил, что не могу. Я не могу пересечь линию, я… – Тристан раздраженно выдохнул и стиснул зубы.

– Тогда что насчет той стороны? – Дилан снова отодвинулась, борясь с его хваткой, когда он попытался ее удержать. – Моего мира. Пройди со мной пустошь обратно, к поезду. Мы могли бы…

Тристан смотрел на нее, раздраженно нахмурился.

И медленно покачал головой, прижав палец к ее губам.

– Этого я тоже не могу сделать.

– Ты когда-нибудь пытался?

– Нет, но…

– Тогда ты не знаешь. Душа, с которой я разговаривала…

– С кем ты разговаривала? – Тристан прищурился.

– Со старушкой, Элизой. Это она подсказала, как мне вернуться. Сказала, мы сможем, если…

– Сможем, – с сомнением повторил Тристан. – Дилан, пути назад нет.

– Ты это знаешь?

Тристан замешкался. И она поняла, что он не знал. Он верил.

А это не одно и то же.

– Разве не стоит попробовать?

Дилан обеспокоенно закусила губу. Если он действительно сказал тогда правду, если действительно ее любил, разве ему не захочется попробовать?

Тристан покачал головой, на лице отразились безысходность и мрачность.

– Слишком большой риск, – сказал он. – Ты поверила этой женщине, потому что она сказала то, что ты хотела услышать. А я знаю, что здесь ты в опасности. Если останешься в пустоши, твоя душа не выживет. Завтра я отведу тебя обратно через озеро.

Дилан вздрогнула от мысли, что снова придется пересекать эту воду. Сделала шаг назад и скрестила руки. Надела маску упрямства.

– Я туда не вернусь. Тем более одна. Я вернусь к поезду. Идем со мной. Пожалуйста? – Последнее слово прозвучало мольбой.

Так и было. Возвращаться к поезду без него было совершенно бессмысленно. Она рисковала и делала все это ради того, чтобы быть с Тристаном. Она не знала, сможет ли его найти, но все равно отправилась искать. А он не хотел рискнуть? Ради нее?

Она увидела, как Тристан облизал губы, сглотнул, увидела отразившееся на его лице сомнение. Он сомневался. Что еще ей сказать, чтобы склонить его, заставить сдаться?

– Пожалуйста, Тристан. Мы можем просто попробовать? Если не получится… – Если не получится, она не будет сопротивляться демонам. Она не собиралась пересекать черту в одиночестве. Но лучше об этом не говорить. – Если не получится, можешь меня вернуть. Но мы можем просто попытаться?

Он поморщился.

– Я не знаю, получится или нет, – сказал он. – Я не выбираю… В смысле, у меня нет свободы выбора, Дилан. Мои ноги – они не мои. Иногда они несут меня туда, куда я должен идти. Как… – Он повесил голову. – Как заставили меня уйти от тебя.

Дилан задумалась.

– Ты все еще мой проводник. Если бы я убежала от тебя, если бы ты не смог заставить меня пойти с тобой и я убежала, ты бы за мной последовал?

– Да, – сказал он растерянно и не понимая, к чему она клонит.

Дилан улыбнулась ему.

– Тогда я поведу.

Дилан понимала, что не убедила Тристана полностью, но он не попытался ее отговорить. Вместо этого они сели рядом на единственной кровати, и он слушал ее рассказ про то, что случилось после его ухода. Тристан слушал с интересом, ведь не знал, с чем она столкнулась – не знал, что происходило с душами, которых он успешно переводил. Он улыбнулся, когда она рассказала ему про Джонаса, хотя его глаза потемнели, когда она призналась, что это он помог ей вернуться в пустошь. Келус тоже невероятно заинтересовал его, и его глаза удивленно округлились, когда Дилан объяснила про книги из комнаты записей.

– Ты видела книгу о моих душах? – спросил он.

Дилан кивнула.

– Так я нашла Джонаса.

Тристан задумался.

– Там оставались пустые страницы?

Дилан уставилась на него, ее поразил этот вопрос.

– Не уверена, – призналась она. – Вроде она была заполнена на две трети.

Тристан кивнул и заметил озадаченное выражение ее лица.

– Мне просто стало интересно… когда я заполню книгу, мне придет конец?

Дилан не знала, как ответить на это, на его слова или грустный взгляд, появившийся, когда он их произнес.

– Это странно, – сказал он после долгого молчания. – Я даже не могу понять, хотел ли бы это увидеть. В смысле, если бы у меня был шанс. Что бы я почувствовал, глядя на эти имена?

– Гордость, – ответила Дилан. – Ты должен гордиться. Все эти души, все эти люди, они живы благодаря тебе. Ты знаешь, что я имею в виду, – сказала она, подталкивая Тристана локтем в ребра, когда он с удивлением встретил ее слова. – Если они все еще думали и чувствовали, значит, были живы, верно?

– Если все взвесить, наверное, я провел душ больше, чем потерял.

Дыхание Дилан застряло в горле, когда она вспомнила про зачеркнутые записи.

– Я видела зачеркнутые имена, – тихо произнесла она.

Он кивнул.

– Полагаю, это потерянные души. Забранные призраками. Я рад, что они где-то записаны, и совершенно справедливо, что их имена находятся в книге того, кто несет ответственность за их потерю.

С губ Дилан сорвалось тихое всхлипывание, но она быстро его подавила. Тристан повернулся к ней и посмотрел с любопытством, и ей пришлось озвучить свои мысли.

– Тогда должна быть книга и для меня, – прошептала она.

– Почему? – Тристан был озадачен, не понимал, что вызвало ее боль.

– Сегодня, – прохрипела она. – Это была моя вина. Душа этой женщины должна быть под моим именем.

– Нет. – Тристан повернулся на кровати и обхватил ее лицо руками. – Нет, я же сказал тебе. Это была моя вина.

По щекам Дилан потекли большие горячие слезы и окутали его пальцы, когда она покачала головой.

– Моя, – проговорила она губами.

Он вытер ее лицо большими пальцами и прижался лбом к ее лбу. Вина все еще обгладывала желудок Дилан, но вдруг перестала казаться такой огромной. Не когда у нее перехватило дыхание, не когда ее кожу покалывало во всех местах, где он касался ее; ее кровь закипала и неслась по всему телу.

– Тсс, – прошептал Тристан, ошибочно приняв ее прерывистое дыхание за плач. Улыбнулся и сократил оставшиеся между ними миллиметры. Его губы мягко коснулись ее, и она приоткрыла рот. Он на секунду против ее воли отстранился, с жаром глядя на нее, а потом прижал спиной к стене и наградил страстными голодными поцелуями.

* * *

Когда наступил рассвет, небо было чистым и голубым. Дилан стояла на пороге дома и с благодарностью смотрела на него. Эта пустошь была в тысячу раз лучше пустыни, по которой она брела одна под жарким солнцем. Тристан тоже кривовато улыбнулся, когда вышел и заметил погоду.

– Солнце, – прокомментировал он, глядя на блестящее небо.

Дилан озорно улыбнулась ему. Ее зеленые глаза стали намного ярче, намного красивее оттенков пустоши. Тристан не мог не улыбнуться ей, сердце его все больше сжималось.

Ничего не выйдет. Но Дилан просто отказывалась в это верить. Он боялся, что она полностью разочаруется, и в глубине души понимал, что это разочарование последует, поэтому на данный момент попытался выкинуть эти мысли из головы. Она была здесь и находилась в безопасности, и он должен наслаждаться предоставленным ему дополнительным временем. Большего он и представить не осмеливался.

Тристан просто надеялся, что в итоге ее имя не будет вычеркнуто из его книги.

– Идем, – сказала Дилан, отходя от него по тропинке. Равнина выглядела широкой и притягательной, купающейся в раннем утреннем свете, но Тристан задержался в дверном проеме, наблюдая за ней.

Она прошла метров сто, когда поняла, что позади нее не слышится хруст гравия. Он увидел, как она остановилась и склонила голову, прислушиваясь к нему. А через секунду развернулась. Ее глаза тревожно расширились, но потом она увидела его там же, где оставила.

– Идем, – крикнула она, ободрительно улыбаясь.

Он поджал губы.

– Я не знаю, смогу ли, – прокричал он в ответ. – Это идет вразрез со всеми правилами.

– Попробуй, – уговаривала она его.

Тристан раздраженно вздохнул. Он обещал Дилан попытаться. Закрыв на мгновение глаза, он сосредоточился на ногах. Двигайтесь, подумал он. Он предполагал, что ничего не произойдет; что останется на месте, словно его удерживало какое-то давление.

Но вместо этого он легко ступил на тропинку.

И тут же остановился. Он едва осмеливался дышать, ждал удара молнии, вспышки боли. Думал, что-то накажет его за то, что не подчинился невысказанным приказам. Ничего не произошло. Тристан не мог в это поверить и настороженно пошел к Дилан.

– Это странно, – тихо признался он, как только дошел до нее. – Так и жду, что меня что-то остановит.

– Но пока ничего?

– Пока ничего.

– Отлично.

Дилан смело обхватила его пальцы.

Она начала идти, потянув его за собой, и Тристан последовал за ней.

Равнина не вызвала никаких трудностей. Даже казалась почти приятной. Они могли бы сойти за молодую пару, за руки гуляющую по сельской местности. Никаких призраков или шумов от призраков. Дилан беспокоило, что они могли парить над ее плечом и надеяться, что она отвлечется и отвернется от своего шара. Она хотела спросить Тристана, что он видел сейчас – сочную траву и покрытые вереском холмы, которые видела она, или пустошь, которая была на самом деле. Но что-то держало ее язык. Она нервничала, что, если заговорит об этом, если привлечет к этому внимание, мираж распадется и они вернутся под палящее красное солнце. Дилан знала, что такой пейзаж будет сложнее пересекать. Нет – счастье в неведении.

После равнины простирался широкий простор болот. Мягкая погода никак не просушила застойные водоемы или хлюпающую грязь. Дилан посмотрела на нее с неприязнью, вспомнив, как она хватала ее за лодыжки. После прогулки по равнине жестоко напомнили ей, что она в пустоши, что опасность дышит ей в спину.

Тристан громко вздохнул. Она посмотрела на него, звук сбил ее с толку, и заметила его веселый взгляд. Он снисходительно усмехнулся.

– Как насчет прокатиться на спине? – предложил он.

– Ты потрясающий, – сказала она.

Он закатил глаза, но повернулся, чтобы она забралась на его спину.

– Спасибо, – пробормотала Дилан ему на ухо, когда устроилась.

– Ага, – кисло ответил он, но она увидела, как его щеки приподнялись в улыбке.

Она тяжело повисла на его спине, руки вскоре устали держаться, но Тристан не жаловался и шел по самой худшей из грязи. Несмотря на дополнительный вес, он как будто даже не погружался в илистую трясину. Вскоре болото осталось позади, и перед глазами Дилан возник огромный холм, терпеливо поджидающий ее. Она наморщила нос и тяжело задышала – сомневалась, что Тристан согласится донести ее до верха.

– О чем думаешь? – спросил он.

Дилан не хотела озвучивать свою затею. Вместо этого задала вопрос, который мучил ее.

– Я тут думала… куда ты пошел? После того, как оставил меня за чертой.

Прошлой ночью она рассказала ему свою историю, но специально не задавала вопросов. Она не хотела поднимать тему того, что он сделал, как обманул ее. Предал.

Тристан услышал настоящий вопрос.

– Мне жаль, – сказал он. – Жаль, что пришлось так сделать.

Дилан тихо шмыгнула носом, приняв решение не расстраиваться. Не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым, чтобы знал, как ранило ее его предательство. По крайней мере, он не видел, как она сломалась.

– Все хорошо, – прошептала она, сжимая его плечи.

– Это не так, – не согласился он. – Я соврал тебе, и мне жаль. Но я подумал… Я подумал, что так лучше для тебя. – Последние слова прозвучали неестественно, и Дилан почувствовала, как сжалось горло. – Когда я увидел твои слезы, услышал, как ты зовешь меня… – Его голос надломился. – Это все причинило боли больше, чем любые призраки.

– Ты меня видел? – тихо спросила Дилан.

Он кивнул.

– Всего минуту или около этого. – Он мрачно хохотнул. – Обычно это моя любимая часть. Целая минута, когда я отвечаю лишь за себя. И вижу, что происходит за чертой. Всего лишь вспышку. Того, что душа называет домом.

Дилан напряглась на его спине. Вспомнила, как Джонас говорил, что тут же попал домой, в Штутгарт.

– Со мной такого не произошло, – произнесла она. – Я не покинула пустошь.

– Знаю, – вздохнул он.

– Почему? – задумалась она. – Почему я никуда не попала?

Она отсчитала три длинных шага Тристана, и только потом он ей ответил.

– Не знаю, – пробормотал он, но в его словах слышалось сомнение.

Тристан опустил ее, как только земля под ногами стала твердеть. Сначала Дилан надулась, лишившись его тепла – и такой роскоши, – но он снова взял ее за руку и улыбнулся ей. Она ответила ему, но улыбка тут же пропала, как только она посмотрела на крутой склон.

– Знаешь, я ненавижу подниматься в горы, – произнесла она.

Тристан сжал ее пальцы, но тоскливо посмотрел на нее.

– Мы всегда можем вернуться.

Он махнул рукой на болото.

– Мы не доберемся, – ответила Дилан. Ярко светящее на безоблачном небе солнце уже покинуло пиковую точку.

– Не доберемся, – согласился Тристан. – Ты права.

– И там для меня ничего нет, – закончила она. – Я не вернусь, если не могу пойти с тобой.

Тристан поморщился, но не стал спорить.

– Тогда идем, – сказал он и двинулся вперед, таща ее за руку.

Вперед, вперед, вперед. Вверх, вверх, вверх. Вскоре икры Дилан горели, дыхание стало неровным. Чем выше они забирались, тем сильнее дул ветер, день клонился к вечеру, и над их головами начали формироваться густые серые комочки. Несмотря на холод изменчивой погоды, Дилан потела, и из-за смущения ей пришлось вырвать руку из руки Тристана. Утро было теплым и ярким, но она почувствовала знакомый дискомфорт, когда из-за холодной росы промокли штанины.

– Мы можем замедлиться? – произнесла, задыхаясь, она. – Может, немного передохнуть?

– Нет, – коротко ответил Тристан, но она, с удивлением оглянувшись на него, увидела, что он смотрел на небо, а не на нее. На его лице отразилась тревога. – Скоро вечер. Не хочу, чтобы ты здесь застряла.

– Всего минутку, – взмолилась Дилан. – Мы даже пока их не слышим.

Но как только слова сорвались с ее губ, шорох ветра изменился. Добавился второй шум, более пронзительный. Вой и крики. Призраки.

Тристан тоже это услышал.

– Идем, Дилан, – приказал он и, проигнорировав, как она попыталась вырваться, крепко сжал ее руку и продолжил взбираться на холм.