Баржи, прибывшие по реке Таллин, швартовались по обе стороны огромных плавучих башен-островов. Во всей Норанье было не сыскать подобных сооружений. Несколько крепостей, расположенных вокруг столицы, надежно защищали город от любого неприятеля, а с наблюдательных вышек местность просматривалась до самого горизонта. Каркасом для башен служили гигантские плавучие деревья, а основанием — мощная корневая система, подобная одному громадному понтону. Это были многоуровневые конструкции с отделениями для правительственных чиновников и военных.

На нижних этажах плавучих крепостей размещались катапульты, арбалеты, а также укрепленные посты лучников. На верхних этажах находились самые богатые и идеальные с точки зрения безопасности апартаменты, которые занимали генералы и министры. Все уровни соединялись друг с другом винтовыми лестницами, которые могли складываться и раскладываться. В качестве строительного материала использовалась огнеупорная древесина, выработанная из тех же пород плавучих деревьев.

Каждый плавучий остров величиной с целое поле и с гигантским деревом посередине был покрыт булыжной мостовой, по которой легко маневрировали боевые машины и пехота. Для пущей надежности каждая дерево-башня была огорожена высокой стеной. Якоря на железных цепях толщиной с руку Дрейгара удерживали острова на самых глубоких участках реки, а мощные канаты притягивали к пристани. Такие же мощные канаты использовались в качестве страховочных растяжек, которые должны были удерживать деревья в вертикальном положении при ураганном ветре. К хорошо защищенным крепостным воротам вели надежные деревянные мосты.

Для охраны барж и доков были предприняты исключительные меры безопасности. Солдаты на пристани неусыпно надзирали за тем, как рабочие грузят на баржи ящики с горчичными шишками. И все-таки… для маленьких мьюнан не представляло особого труда обмануть бдительных часовых. Посовещавшись, они решили превратиться в ящики для шишек.

Таким образом, превратившегося в ящик Локрина ничего не подозревающие рабочие подхватили и отнесли на причал, а затем на баржу, присоединив к груде других ящиков.

Осторожно приоткрыв глаза, мальчик осмотрелся. Только он хотел пошевелиться, как перед ним возник охранник и опустил свой тяжелый сапог прямо ему на спину. Это был один из тех солдат, что недавно гнались за ними. Тот самый копьеносец Флайв. Затаив дыхание, Локрин в ужасе зажмурился, ожидая, что в следующее мгновение солдат выхватит кинжал или меч и рассечет его пополам.

Но Флайв, опершись локтем на согнутую в колене ногу, лишь подозрительно огляделся по сторонам. Локрин по-прежнему был ни жив ни мертв от страха. Еще немного, и он бы, наверное, не выдержал — вскочил и в панике начал бы звать на помощь… Однако Флайв как ни в чем не бывало потянулся и, приподняв латы на спине, попытался почесаться. Не дотянувшись до того места, которое чесалось больше всего, он переменил ногу.

Локрин, стискивая зубы, терпел из последних сил. На этот раз кованый сапог копьеносца Флайва опустился ему на голову и больно надавил на затылок. Солдат изогнулся и принялся ожесточенно скрести у себя под лопаткой. Затем, облегченно вздохнув, убрал ногу, поправил латы и, еще раз оглядевшись по сторонам, отправился восвояси.

Только теперь Локрин смог перевести дыхание. Расцепив скрещенные на груди руки, он вытащил пробирку со спорами плесени и опрыскал все ящики с горчичными шишками. Потом осторожно перебрался на корму и, незаметно соскочив в реку, погреб к берегу.

На барже у другого причала Тайя проделала ту же самую операцию. Увы, у Дрейгара не было другого выхода, как признать, что в сложившихся обстоятельствах только детям под силу проникнуть на пристань и опрыскать плесенью шишки.

Не меняя формы, Локрин неуклюже выбрался на причал, пристроился около другой груды ящиков и стал дожидаться, когда его перетащат на следующую баржу.

* * *

Хруч сидел за столом и, выводя какие-то каракули, делал вид, что с головой погружен в работу. На самом деле он прислушивался к разговору между другими сотрудниками.

Судя по всему, новые сотрудники были осведомлены об истинных целях проекта гораздо лучше, чем он. К тому же их набрали в группу вовсе не потому, что они отличались большими научными познаниями. Все они принадлежали к норанской правящей элите. Им было известно, что эксперименты приведут к гибели многих тысяч людей, но это их нисколько не беспокоило. Наоборот, только воодушевляло.

— Я полагаю, картранцы задохнутся одними из первых, — заявил один. — Они живут в более высоких широтах и привыкли к более разреженному воздуху. Дыхание у них гораздо глубже, чем у других народов.

— Не согласен, — возразил другой. — Именно по этой причине для их жизнедеятельности требуется меньше кислорода.

— Ни то ни другое, — вмешался третий. — Главное, чтобы они оказались в районах, которые будут затоплены Мутью.

— Насколько я слышал, картранцы собираются высадиться на побережье? — сказал первый.

— В этом вся хитрость. Вся их армия должна высадиться в Браскии… Они попытаются раз и навсегда усмирить браскианцев. Верховный правитель решил заманить их на побережье, а уж тогда устроить прилив. Таков наш план.

— Но ведь браскианцы не хотят войны. Картранцам это хорошо известно. Как заставить их клюнуть на приманку?

— Пойми ты, деревенщина, это часть общего плана. Верховный правитель использует картранские военные корабли, чтобы атаковать суда браскианцев, и наоборот. Он заставит их вцепиться друг другу в глотку мертвой хваткой. Как только морская пехота картранцев высадится на побережье, в дело вступим мы! Вернее, подвластная нам Муть!.. После прилива нам останется лишь добить тех, кто останется в живых. Норанья будет править миром!

Отодвинув стул, Хруч поднялся из-за стола и, подойдя к шкафу с картами, стал перебирать морские атласы. Развернув один из свитков, он убедился, что вблизи картранских берегов нет ни одной плантации морских водорослей. Бубулии произрастают лишь у побережья Браскии. Если Рак-Эк-Наймен действительно задумал использовать Урожайный прилив против картранцев, то ему так или иначе нужно будет заманить противника на территорию Браскии. Сокрушив военный флот картранцев, он ослабит Браскию и, завладев ее прогрессивными технологиями, станет безраздельным властелином мира.

Но на побережье Браскии находятся тысячи деревень, городов и ферм! Заманив туда картранцев, верховный правитель уничтожит не только своих врагов, но и всех местных жителей.

Хруч сунул карту обратно в шкаф и, захлопнув дверцу, подошел к начальнику группы.

— Я хочу видеть верховного правителя. Немедленно!

— Неужели? Что ж, мы ему сообщим. Уверен, он бросит все дела и поспешит на встречу с вами.

Начальник группы помахал рукой охраннику у двери.

— Передайте Мангрету, что господин Хруч изволил вызвать верховного правителя, — усмехнулся он. — Кстати, напомните Мангрету, что мы готовы к тому, чтобы завтра утром провести опыты с заключенными…

Услышав это, Хруч похолодел. Его взгляд упал на столы, где разделывали недавно умерщвленных животных. Потупившись, ботаник долго молчал, а затем поднял голову и как можно спокойнее промолвил:

— Я иду к себе. Спокойной ночи.

— Доброй ночи, сударь, — кивнул начальник группы.

* * *

Было раннее утро, а Мангрет уже трудился за письменным столом в своем кабинете, расположенном по соседству с апартаментами верховного правителя. На столе, на полках грудились кипы бумаг и папок с документами. Мангрет обожал бумажную работу, поскольку не нужно было иметь дело с живыми людьми; разбирая бумаги, он считал себя счастливейшим из смертных. Он терпеть не мог человеческого общества и считал себя глубоко уязвленным, если возникали какие-то проблемы, которые нельзя было решить простым росчерком пера.

В дверь постучали. Недовольно поджав губы, Мангрет окунул кончик пера в пузырек с водой, а затем насухо вытер.

— Войдите, — со вздохом промолвил он.

Дверь отворилась, и в кабинет вошел начальник охраны порта. За ним с потерянным видом семенил солдат, на котором был лишь один сапог, а голое тело прикрывали одни лишь доспехи. Мангрет удивленно поднял брови и вопросительно взглянул на начальника охраны:

— В чем дело?

— Его превосходительство пожелал, чтобы ему докладывали обо всех необычных происшествиях в порту и на баржах, — сказал начальник охраны.

— Полуголый солдат относится к этой категории? — фыркнул Мангрет, снова берясь за перо. — Вы хотите, чтобы я доложил об этом его превосходительству?

— Так точно, — твердо продолжал офицер. — В этом все и дело. Копьеносец Флайв находился на дежурстве в доках и был одет по всей форме. Однако как раз перед сменой караула его одежда неожиданно растворилась…

— Как это — растворилась?

— Истлела, распалась на мелкие кусочки прямо на теле.

Мангрет снова положил перо и перевел взгляд на солдата. Копьеносец Флайв старался стоять по стойке «смирно», но, смущенный своей наготой, не знал, куда деть руки и где прикрыть себя ладонями — спереди или сзади.

— Может быть, это следствие небрежной стирки? — предположил помощник правителя.

— Никак нет, сударь! Мои солдаты всегда тщательно следят за форменной одеждой, — обиженно рявкнул начальник охраны.

Как и большинство военных, он терпеть не мог помощника его превосходительства.

— Тогда как вы это объясняете? — поинтересовался Мангрет.

— Пока не знаю. Но согласно донесениям, в эту ночь в порту происходило нечто странное. На каждую баржу было погружено на один ящик больше, чем было указано в накладных. Кроме того, незадолго до погрузки на наших людей напал какой-то парсинанин. Сейчас его ловят…

Мангрет поднялся из-за стола и, явно подражая верховному правителю, вальяжной походкой проследовал к окну. Несколько секунд он задумчиво скользил взглядом по небу.

— Все ясно! — пробормотал он. — Это дело рук тех, кто похитил нашего ботаника… Объявите тревогу! Я хочу, чтобы каждый парсинанин в городе был задержан и допрошен. Кстати, что с баржами? Они были отправлены в срок?

— Так точно. Отправлены на рассвете.

— Разошлите срочные депеши командирам охраны на баржах. Пусть проверят и выяснят, не происходит ли на них что-нибудь необычного. Что-то тут не так. Я обо всем доложу верховному правителю.

Прихватив кое-какие документы, Мангрет вышел из кабинета вместе с начальником охраны и полуголым копьеносцем и поспешил к одной из винтовых лестниц, опоясывающей гигантский ствол плавучего дерева.

Сбежав вниз по лестнице, он сел в припаркованный автомобиль и, со вздохом откинувшись на заднем сиденье, закрыл глаза. Этой ночью он дурно спал, а тут еще утро принесло тревожные новости, и день обещал быть хлопотным.

Немного погодя автомобиль уже подъезжал к особняку, в котором располагался научный центр.

Мангрет взбежал по ступенькам. Ему навстречу спешил, ломая руки, встревоженный начальник группы, которого сопровождал военный курьер. Последний отдал честь и кратко сообщил:

— Только что почтовый голубь принес депешу от начальника охраны барж. Сообщается, что весь груз уничтожен.

У Мангрета упало сердце.

— Что вы сказали?

— Груз полностью уничтожен, сударь. Сообщается, что, едва баржи отправились вниз по реке, он начал разлагаться и вскоре совершенно истлел. Не осталось ни одной целой горчичной шишки, сударь. Кроме того, вся охрана лишилась своей одежды. Солдаты предполагают, что одежду съела та же самая зараза, которая уничтожила шишки. Оказавшись полуголыми, потрясенные охранники попрятались кто куда, и стоило немалого труда их собрать. Что же касается груза, то от него остались лишь груды золы.

Мангрет хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.

— Значит, все шишки испорчены? — прохрипел он.

— Большая их часть. За исключением тех, что находились на одной из шести барж, отправленной днем раньше.

Мангрет покачал головой и упал на стул, который ему едва успели подставить.

Одна баржа из шести… Впрочем, этого количества шишек тоже будет достаточно. Времени не осталось. Картранцы уже подошли к берегам Браскии… Мангрет посмотрел на свои дрожащие руки. Одна мысль о том, что ему предстоит докладывать о произошедшем верховному правителю, повергала его в ужас.

* * *

Эмос подлетал к Рутледжу. Мощные крылья со свистом прорезали воздух. С огромной высоты еще были видны пограничные области Нораньи, уходящие за горизонт. Погода была ясная и совершенно безветренная — идеальная для полета. Превратившийся в орла мьюнанин парил в небе, широко раскинув крылья и вытянув хвост. Если бы не ужасная усталость, он мог бы наслаждаться полетом и не желал бы ничего другого!

За целый день Эмос отдыхал лишь дважды. Новости последних дней, доходящие с побережья Браскии, были полны самых дурных предзнаменований. Далеко в море были замечены суда под браскианскими флагами, но что это были за суда и кто находился на их борту — этого никто не знал. Суда были атакованы картранскими военными кораблями. Однако на борту последних находились отнюдь не картранцы!

Теперь Эмос понимал, что задумал Рак-Эк-Наймен, хотя и не знал, как именно верховный правитель рассчитывал довести свой план до конца. Ему было известно достаточно, чтобы ужаснуться тому, что могло случиться. К счастью, Тайя и Локрин сейчас находились с Дрейгаром.

Поговорив с Чолчем, мьюнанин немедленно поспешил в Рутледж. Здесь было недостающее звено. Рак-Эк-Наймен собирался столкнуть картранцев с браскианцами, а затем спровоцировать внеочередной Урожайный прилив. Верховному правителю было известно, как направить массу Мути и затопить ею все побережье. Однако для выполнения этого плана было необходимо, чтобы и картранцы и браскианцы сошлись там, куда хлынет Муть.

Эмос парил над извилистым браскианским побережьем. Вдали виднелся Рутледж, а в океане стояли на якоре два судна. Заинтересовавшись ими, Эмос спустился пониже и увидел, что команда занята тем, что сбрасывает прямо за борт какой-то груз. С такой высоты было трудно определить, что это такое, но это вполне могли быть горчичные шишки. Сразу припомнились крестьяне, собиравшие шишки в лесу, и надзиравшие за ними норанские солдаты.

И как молния мелькнула догадка: эти шишки и есть главная составляющая плана Рак-Эк-Наймена!

Далеко в океане виднелись и другие суда: рыбацкие баркасы, вытягивающие сети, несколько фрегатов под парусами. Вполне мирная картина. В нескольких милях от Рутледжа Эмос разглядел «Легкоступ», судно, на котором служил Маррис. Судя по всему, «Легкоступ» держал курс в порт Рутледжа, чтобы выгрузить там дневной улов.

Мьюнанин стал круто пикировать вниз и, сделав несколько кругов, приземлился прямо на палубу судна. Он едва дышал от усталости. Вокруг стала собираться команда, изумленная появлением громадного орла, да еще с вещевым мешком на спине.

Эмос выпрямился и, встряхнув крыльями, стал перевоплощаться в человека. Клюв исчез. Вместо него появилось человеческое лицо с татуировкой на щеке. Мьюнанин неторопливо огляделся.

— Вот так неожиданная встреча! Вот так сюрприз! — воскликнул Маррис, только что вылезший из машинного отделения.

— Верховный правитель Нораньи решил вас уничтожить, — напрямик сообщил Эмос. — Всех до единого.

— Тогда ему придется занять очередь, — усмехнулся Маррис. — Мы только что прибыли из восточных морей. За нами гнался чуть не весь картранский флот. Похоже, началась война.

* * *

Браскианцы должны немедленно покинуть побережье!

Эмос до хрипоты доказывал это Маррису и другим.

Но убедить браскианцев в том, что им угрожает Муть, оказалось не так-то легко. Они лучше других понимали, что такое Урожайные приливы, а стало быть, знали, что сейчас для них не сезон.

Близился вечер, и жители лихорадочно готовились к обороне Рутледжа.

Оружейные склады распахнули ворота. Мужчины и женщины спешно вооружались.

Маррис был назначен начальником группы механиков, которая обслуживала катапульты, размещенные в разных концах города и на пристани. Его жена Берра помогала точить мечи.

— Маррис, ты должен мне поверить! — умолял друга Эмос. — Бросайте подготовку к обороне и немедленно уходите из города! Это ваш последний шанс.

— А может быть, он прав? — забеспокоилась Берра, обращаясь к мужу. — Что, если дело обстоит именно так, как он говорит? Что, если начнется прилив и застанет нас врасплох?

— Допустим, норанцы задумали что-то в этом роде. Но у нас еще есть время, Эмос, — проворчал Маррис, заряжая гарпунную пушку. — Другое дело картранцы. Они вот-вот атакуют. А у меня дома — дети и старики. За городом — родственники. Что их ждет? Это реальная опасность! Каждый из нас должен сделать все возможное, чтобы защитить своих родных и близких.

— А я о чем толкую, Маррис! — восклицал Эмос. — По крайней мере, отправьте семьи подальше от побережья. Лучше всего, чтобы они укрылись в горах!

Раздираемый сомнениями, Маррис переводил взгляд с жены на друга. Потом решительно кивнул жене. Сняв фартук, Берра бросилась на улицу, чтобы обойти все посты и сообщить людям, чтобы те по цепочке передали другим: все, кто не способен носить оружие, должны немедленно покинуть город и подняться в горы.

Эмос был рад, что ему удалось добиться хотя бы этого. Между тем вооруженные отряды мужчин и женщин собрались в районе доков. Здесь они заняли боевые позиции, чтобы держать оборону против десанта картранцев.

Приготовления к отражению первого удара шли полным ходом. На пирсы выкатывали боевые браскианские машины; в спешном порядке подтягивались орудийные расчеты. Всю ночь напролет браскианцы жгли костры и не гасили фонарей и факелов; женщины готовили пищу для защитников города, напряженно вглядываясь в океан.

Браскианские священники, благословляя защитников на битву, обходили боевые позиции с баллонами очищенного воздуха, читали молитвы. По всему порту разносилось торжественное пение псалмов.

* * *

На рассвете показались картранцы. Эмос только-только прилег, чтобы вздремнуть хотя бы часок, свернувшись калачиком у одной из катапульт, как его разбудило лязганье оружия и треск лебедок. Машины приводились в боевую готовность. Лучники занимали свои места.

На горизонте показалась армада картранских кораблей. Треугольные паруса полны ветра. Низкие носы рассекали Муть. Гарпунные пушки угрожающе нацелены вверх, готовые дать первый залп. На палубах выстроились отряды морских десантников, ожидающие команды к высадке. Сомнений не было: картранцы пришли с войной.

Схватив гарпунное ружье и дрожа от возбуждения, Маррис напряженно вглядывался в приближавшиеся суда. Отовсюду в порт стягивались новые силы добровольцев, чтобы поддержать регулярные войска.

— Будь они прокляты! — гневно воскликнул Маррис. — Нужно было нам послушать норанцев. Если бы мы объединились с ними, давно могли разделаться с этими негодяями!

Эмос промолчал. Он понимал, что Маррис отнюдь не мог считаться опытным воином, несмотря на то что каждый браскианец проходил начальную военную подготовку.

Как бы то ни было, картранцы пришли с войной, и браскианцы не собирались сдаваться. Чтобы защитить свои жилища, этот народ окажет агрессорам отчаянное сопротивление, будет сражаться до последнего человека.

Эмос бросил взгляд на крепостные стены. Ряды вооруженных мужчин и женщин замерли в ожидании картранских кораблей, приближающихся к входу в гавань. Разложив магические инструменты на лафете катапульты, мьюнанин принялся поспешно разминать свое тело.

— Что ты делаешь? — удивленно спросил Маррис, глядя, как руки Эмоса превращаются в странные крылья.

— Картранцы произошли от пещерных людей, и летучие мыши для них — священное животное. Они даже научились приручать их…

Мьюнанин занялся своей головой, вылепливая большие остроконечные уши.

— Ну и что из того?

— А то, что, если я приму обличье летучей мыши, они, пожалуй, не станут стрелять в меня…

Быстро закончив трансформацию и оставив инструменты на лафете катапульты, Эмос расправил крылья и взмыл в небо. Не теряя ни секунды, он устремился навстречу приближавшейся картранской флотилии.

Тысячи парусов, трепеща от наполнявшего их ветра, производили устрашающий шум. За кормой летящих вперед судов вскипали белые буруны Мути.

Эмос отыскал среди судов то, на котором развевался адмиральский штандарт, и стал неторопливо снижаться. Гарпунные пушки тут же нацелились на него, но ни одна не выстрелила. Выбранная им тактика сработала.

— У меня экстренное сообщение для картранского адмирала! — закричал он, делая круги над палубой. — Может он меня выслушать?

На капитанском мостике произошло движение, и картранец в роскошном пурпурном одеянии сделал Эмосу знак снизиться. Мьюнанин собрался с духом и мягко приземлился на дощатую палубу.

По картранскому обычаю прижав крыло к сердцу, а затем взмахнув им в качестве традиционного приветствия, Эмос поклонился адмиралу. Полководец ответил на приветствие, но тут же сложил руки на груди и не произносил ни слова.

— Браския не хочет этой войны, — тяжело дыша, начал Эмос. — Это дело рук норанцев. Когда картранцы и браскианцы истребят друг друга, норанцы вступят в сражение и добьют оставшихся. Рак-Эк-Наймен устроил так, чтобы обе стороны были атакованы кораблями под фальшивыми флагами. Его цель — одновременно уничтожить картранский флот и браскианские поселения. Норанцы научились управлять Мутью и собираются обрушить на тех и других небывало мощный прилив. Вы все погибнете…

Несколько офицеров не смогли сдержать смех, но мрачный взгляд адмирала заставил их умолкнуть.

— С каких это пор браскианцы используют мьюнан в качестве парламентеров? — промолвил картранский полководец. — Странное сообщение. Может быть, браскианцы хотят выиграть время и получше подготовиться к обороне? Уж не держите ли вы нас за глупцов?

Эмос твердо смотрел в глаза картранцу.

— Кому нужна эта война? Кому выгодна? — продолжал он. — Браскианцы понесут потери, которые им никогда не удастся восполнить. Так же как и картранцы. Кому нужны рыболовные промыслы, если не останется рыбаков? Эта война выгодна лишь норанцам. Не кажется ли вам странным, что они не выдвинулись, чтобы помочь своим союзникам-браскианцам? Спросите себя, что произойдет с вашим флотом, когда он причалит к берегу и его накроет приливная волна?.. А главное, взгляните на океан и береговую линию. Уровень Мути гораздо выше обычного!..

Один из штурманов схватил подзорную трубу и, направив ее в сторону берега, подтвердил, что это правда. Каждому моряку было прекрасно известно, что сейчас не время для Урожайного прилива. Обгоняя картранские суда, волны Мути неслись к берегу и разбивались о прибрежные крепостные стены.

— Эта война нужна только Рак-Эк-Наймену! — воскликнул Эмос. — Неужели вы готовы положить за него свои жизни?

Вместо ответа, над палубой повисла гробовая тишина. Мьюнанин взмахнул крыльями и, взмыв в небо, устремился обратно — к позициям браскианцев. Приземлившись около отряда Марриса, он встряхнулся и превратился в человека. Браскианцы молча смотрели на него.

— Что ты им сказал? — наконец промолвил Маррис.

— То же, что и тебе, — ответил Эмос, глядя на приближавшиеся корабли. — И, судя по всему, они, также как и ты, мне не поверили…

Наблюдая за вражеской армадой, защитники Рутледжа не замечали, что Муть поднялась так высоко, что белесые комья сгущенного газа уже наползали на берег, как ковром покрывая прибрежный песок. Потрясенный тем, как быстро поднимается Муть, Эмос оглядел окружающих, но все их внимание было приковано к картранской флотилии.

Вдруг протрубили сигнальные рожки. На глазах изумленных защитников боевые корабли картранцев стали разворачиваться и один за другим уходить в открытое море. По рядам браскианцев прокатился недоуменный шепот. Никто не понимал, почему, подойдя так близко, неприятель вдруг решил повернуть назад.

Смахнув со лба капли пота, Маррис перехватил гарпунное ружье поудобнее и стал прицеливаться, чтобы выстрелить вслед отступающему противнику. Но Эмос схватил его за руку:

— Маррис! Ты что, ослеп?!

Браскианец посмотрел вниз. Его ноги были по щиколотку в Мути. Маррис оцепенел от ужаса. Сейчас для Урожайного прилива был совсем не сезон! К тому же никогда еще Маррис не видел, чтобы Муть поднималась так высоко и быстро, как сейчас. Очнувшись от замешательства, он окликнул остальных и показал на покрытый газом берег.

— Муть поднимается! Идет прилив! Забудьте про картранцев! Нужно немедленно уходить в горы!

Наконец все поняли, что происходит. Послышались испуганные возгласы. Сначала по одному, а затем всей массой защитники развернулись и, побросав оружие, поспешили прочь от океана. Маррис подтолкнул одного из товарищей, застывшего от изумления.

— Нельзя терять ни минуты! — крикнул он. — Норанцы направили на нас прилив!

— Но как, каким образом?! — дрожащим голосом пробормотал человек.

— Какая теперь разница! Беги, спасайся!

И оба, побросав гарпуны, бегом пустились к центру города.

Последний раз взглянув в сторону уходящего картранского флота, Эмос стал разыскивать свои инструменты, которые оставил на лафете катапульты. Но инструментов нигде не было. Вероятно, в суматохе их сбросили на землю, которую теперь покрывал густой слой Мути, доходивший почти до колен. Выругавшись сквозь зубы, мьюнанин поспешил вдогонку за остальными жителями.

На крышах самых высоких зданий уже толпился народ. Поэтому мьюнанину не оставалось ничего другого, как присоединиться к тем, кто в панике бежал из города, стараясь найти убежище в глубине континента. Газ доходил уже почти до пояса. Мужчины и женщины взяли на руки маленьких детей, чтобы те не задохнулись в стремительно прибывающей Мути. Окружающая местность была довольно плоской, до ближайших холмов и гор путь был неблизкий. Толпы людей в панике спасались от губительного Урожайного прилива.

Маррис в отчаянии искал среди бегущих жену и детей, но не находил. Глядя на бледное лицо друга, Эмос горячо молился в надежде, что они уже находятся в безопасном месте.

Бредя по пояс в отвратительно белесой Мути, люди то и дело спотыкались и падали, не имея возможности разглядеть, что под ногами. Эмос больно ударился обо что-то лодыжкой, но Маррис вовремя успел подхватить товарища под руку и не дал упасть. С трудом продвигаясь по утопавшим в тумане улицам, они могли ориентироваться только по их внешним очертаниям.

Многие жители нашли убежище на верхних этажах зданий, но места на всех не хватало: слишком много добровольцев пришло в город из окрестных деревень. Не говоря уж о регулярных воинских частях. Некоторым удалось раздобыть дыхательные маски, и они, как могли, пытались поддерживать самых слабых.

Эмос с ужасом думал о тех, кто остался в деревнях на равнине. Их никто не мог предупредить о надвигавшейся угрозе. Большинство сельских домов были одноэтажными, а у жителей не было никаких средств защиты — ни дыхательных масок, ни баллонов со сжатым воздухом. Что, если Муть доберется и до них?.. Только в глубине континента рельеф местности начинал существенно подниматься над уровнем моря. Муть доходила Эмосу почти до груди. Такого высокого Урожайного прилива еще никому не доводилось видеть.

Растекавшаяся Муть едва слышно шелестела. Словно безобидный ветерок пробегал по зеленой роще. Но, слыша за спиной нараставший зловещий рокот, Эмос понимал, что самое худшее впереди. Прилив мог продолжаться в течение нескольких дней, даже недель, и вслед за первой волной Мути могли последовать более мощные валы. Оглянувшись назад, мьюнанин увидел вдали огромное облако, которое медленно, но неуклонно разрасталось и приближалось и было готово поглотить все на своем пути.

— Люди! Скорее! — закричал Эмос окружающим. — Бегите так, как если бы за вами гнался сам дьявол!

Толпа достигла подножия одного из холмов и стала карабкаться вверх. Движение замедлилось. В конце концов все сгрудились на вершине холма.

— Папочка! Сюда! — вдруг послышался детский голос.

Здесь, на холме, оказалась Берра, жена Марриса, с дочкой Бекели на руках. Браскианец едва не заплакал от радости, и в то же время его сердце сжалось от ужаса, когда он подумал о том, какая опасность нависла над всеми ними.

Эмос пробирался сквозь толпу вслед за другом. Маррис расцеловал жену и посадил девочку к себе на плечи. Берра крепко пожала Эмосу руку. В ее глазах отражался безмерный страх, но мьюнанин не знал, как утешить бедную мать. Какое несчастье, что ему не удалось предупредить их раньше! Убийственная Муть подбиралась все ближе, и чувство вины разрывало его сердце.

Сжиженный газ снова поднялся до пояса. Даже здесь, на вершине холма. Вся окружающая местность уже была полностью затоплена Мутью. Если бы удалось перебраться на соседний, более высокий холм, они были бы в полной безопасности. Но от спасительной вершины их отделяла непроходимая пелена Мути. Люди обреченно глядели на приближавшуюся волну. Маррис крепко держал дочку. Если волна Мути накроет его с головой, он будет удерживать девочку на плечах, пока не потеряет сознание. Берра обняла мужа, прижалась подбородком к его плечу.

Волна прокатилась через город, вызвав лишь незначительный подъем уровня газа. Но за первой волной уже катилась вторая, более внушительная. Люди не могли оторвать взгляда от этого страшного зрелища.

Вдруг совсем близко послышался топот марширующего отряда. Люди стали озираться вокруг, но разглядеть что-нибудь сквозь плотный газ не представлялось возможным. Прошла еще минута-другая, и на холме показался норанский отряд. На солдатах были специальные маски, которые позволяли дышать на дне Мути и которые обычно использовали ныряльщики.

Люди с надеждой смотрели на приближающихся солдат, подобные дыхательные маски могли бы спасти и их жизнь. Но напрасно — это был один из отборных норанских отрядов, который состоял не из спасателей, а из безжалостных воинов, закаленных в кровавых сражениях.

— Эй, ты! — крикнул офицер, обращаясь к Маррису. — Где находятся картранцы?

— Они отступили, сударь, — ответил тот. — Как только начался прилив, они развернули свои корабли и ушли.

— В самом деле? — недоверчиво проворчал офицер. — Что ж, посмотрим!.. Вперед, солдаты! — рявкнул он. — Наверное, враг затаился где-то поблизости!

Не замедляя шага, отряд перевалил через холм и, повернув в сторону города, снова скрылся в тумане. Изумленные люди молча смотрели им вслед и, только когда все стихло, сообразили, что произошло. Все солдаты были снабжены специальными дыхательными масками. Это могло означать только одно: они заранее знали об этом преждевременном приливе!

Маррис посмотрел на Эмоса. Мьюнанин лишь печально кивнул в ответ. Норанцам ничего не стоило обречь на смерть сотни, может быть, тысячи ни в чем не повинных жителей Браскии. Но картранцы вовремя отступили. Теперь их флот находился вне опасности, и, затопив Браскию, Рак-Эк-Наймен не смог осуществить задуманный план. На лице Марриса были написаны гнев и презрение. Им предстояло погибнуть от рук своих же союзников!

Вторая волна захлестнула их с головой. Бекели и других детей взрослые держали на плечах. Многие дети плакали. Только когда волна прошла, люди смогли вздохнуть. Однако очередная волна уже была на подходе. Бекели, прищурившись, всматривалась вдаль, где над безбрежным океаном Мути сверкало яркое солнце. Вдруг девочка встрепенулась и, вытянув вперед ручонки, воскликнула:

— Мамочка! Папочка! Смотрите, там кораблики!

Все разом повернулись туда, куда показывала девочка. К ним действительно на всех парусах приближались картранские корабли.

— Вот когда они решили атаковать! — сказал Маррис. — Они вернулись, чтобы добить нас…

Чтобы противостоять картранцам, браскианский флот был слишком малочисленным, суда не военные, а рыбацкие, и к тому же по большей части находились далеко в океане, на промысле, и никак не могли подоспеть на помощь.

Маррис заскрипел зубами от бессильной ярости. Эмос мог его понять: все вооружение, катапульты и гарпунные пушки они побросали еще на оборонительных позициях в порту. Между тем от человека к человеку прокатился недоуменный шепот. Происходило что-то странное. Картранские корабли разделились и стали бросать якоря вблизи холмов и выступающих над Мутью крыш высоких зданий. Затем с кораблей были спущены трапы, и людей стали поднимать на борт.

Вражеские суда вернулись не для того, чтобы добить несчастных, а чтобы спасти их!

К холму подошел один из кораблей, и на поверхность Мути были спущены спасательные шлюпки. Одна из них подгребла к Эмосу и Маррису с семьей. Картранец с лицом, похожим на козлиную морду, энергично замахал им рукой с двумя большими пальцами, приглашая подняться на борт. Несмотря на его странный вид, намерения у него были, вне всяких сомнений, самыми добрыми.

— Мы не сможем взять сразу всех, — крикнул он. — Но другие суда уже на подходе. Мы возьмем восьмерых. Поторапливайтесь, вот-вот ударит новая волна!

В первую очередь стали грузить женщин и детей. Они плакали и тянули руки к оставшимся на холме мужьям, отцам и братьям. Затем шлюпка развернулась и поспешила обратно к кораблю. Волна захлестнула оставшихся мужчин, но они крепко держались друг за друга и выстояли. На этот раз уровень Мути немного упал, и Эмос, встав на цыпочки и вытянув шею, еще мог дышать. Но некоторых низкорослых мужчин пришлось поднять на руки.

Все понимали, что следующая волна убьет оставшихся на холме, и с замиранием сердца смотрели, как еще один картранский корабль бросает якорь неподалеку и спускает спасательные шлюпки. Огромная, как стена, приливная волна уже катилась через город. Не выдержав напряжения, люди начали кричать и звать на помощь. В Мути нельзя было плавать. Единственная надежда была на шлюпки. И шлюпки успели вовремя. Люди стали карабкаться в них. Те, кто не успел, вцепились в борта и, пока проходила волна, висели, ожидая, когда помогут подняться наверх. Нескольких человек все-таки смыло с холма и унесло вниз, но картранские шлюпки поспешили на помощь, и всех удалось вытащить из газа.

Шлюпки швыряло из стороны в сторону в пенящейся Мути. Картранцы и браскианцы, помогая друг другу, мужественно управлялись с парусами. Глядя на происходящее, Маррис чувствовал, как его переполняет ненависть к предателям и жажда праведной мести.

К вечеру Урожайный прилив начал быстро спадать.

Некоторые шлюпки и корабли, переполненные спасенными людьми, так и не успев добраться до пристани, оказались выброшенными на сушу. Все побережье было усеяно перевернутыми на бок судами и суденышками, картранскими и браскианскими, с парусами, распластавшимися по земле. Люди, которым удалось отсидеться в горах и на крышах зданий, стали спускаться и, поднимая брошенное оружие, собираться в группы.

Прилив уходил так же стремительно, как и налетел. Из тумана снова показался передовой отряд лучших норанских воинов. Солдаты направлялись прямо к беспомощным картранским кораблям. Однако им преградили путь вооруженные толпы браскианцев.

— Сегодня вам не удастся разделаться с картранцами! — послышались возмущенные возгласы.

Многократный перевес сил был на стороне браскианцев. Отряду норанских воинов ничего не оставалось делать, как развернуться и с позором убраться восвояси.

Бросив им вслед тяжелый взгляд, Маррис воскликнул:

— Во всем виноваты норанцы! Это они устроили потоп! Так или иначе, я хочу получить ответы на свои вопросы!.. Люди, собирайтесь! Мы должны отправиться в столицу. Рак-Эк-Наймен хочет войны, и он ее получит! Кто идет со мной?

Народ разразился одобрительными криками. Настал час расплаты.