Сдирая в кровь руки, Эмос, Локрин и Тайя разбирали преградивший путь завал в туннеле. Они послушно отправились за Тряпичником по узкому коридору и в результате уперлись в груду камней. Микрин, Найялла и рудокопы оказались отрезанными от них обрушившимся после землетрясения потолком. Тряпичник хотел что-то сказать, но следующий подземный толчок снова сбил его с ног.

Тайя и Локрин продолжали яростно копать. Преодолеть столько препятствий и узнать, что родители, возможно, погребены заживо, — от этого можно было сойти с ума.

— Неужели нельзя ничего сделать?.. — захлебываясь от рыданий, пробормотала Тайя, дергая Тряпичника за руку.

Тот ничего не ответил. Опустившись на землю, бедняга прислонился к стене и застонал.

— В данном случае он бессилен, — объяснил детям Эмос. — Это известняк. А он имеет власть лишь над железом и железной рудой… Нужно продолжать копать. Будем надеяться, что они еще живы…

Под самым потолком они обнаружили небольшую полость. Тайя протиснулась внутрь.

— Мамочка! Папочка! — закричала она. — Вы меня слышите?

В ответ не донеслось ни звука. Девочка протиснулась немного дальше и продолжала звать:

— Мамочка! Папочка!..

Вдруг из глубины туннеля послышались едва различимые крики. Когда удалось сдвинуть еще несколько камней, в дыру просунулась рука. Это был Микрин.

— Мы здесь, милая, — донесся до девочки голос отца. — С нами все в порядке!

Тайя зарыдала с новой силой, прижимая к лицу родную руку.

— Они там! — крикнула она, обернувшись. Теперь она рыдала и смеялась одновременно.

Чтобы разобрать завал, пришлось немало потрудиться. Микрин, Найялла и рудокопы оказались зажаты в тесной щели. Только благодаря способности вытягивать тело Микрин смог дотянуться рукой до дочери. В конце концов, отчаянными усилиями с обеих сторон, дыру удалось расширить, чтобы в нее могли протиснуться рудокопы.

Объятиям, поцелуям и восторженным возгласам не было конца. Даже обессиленный Тряпичник поднялся на ноги.

— Нам еще предстоит выбраться из чащи, — напомнил Эмос, хлопая Микрина по плечу. — Пойдемте к выходу! По дороге мы вам все расскажем… — Эмос перевел взгляд на Тряпичника: — Дальше тебе придется идти одному. Ты должен найти дорогу к своему жилищу!

— Нет уж, лучше я пойду с вами, — пробурчал Тряпичник.

Эмос был явно разочарован таким ответом, но делать было нечего. Подхватив фонари, все двинулись по узкому туннелю в обратном направлении. Микрин вел жену под руку, а хромавший Нуган опирался на плечо бригадира.

Скоро туннель расширился, и идти стало гораздо легче. А еще через некоторое время до их слуха донеслось эхо ожесточенной схватки. Вскоре все почувствовали едкий запах. Тряпичник насторожился.

— Это чудовище, — хрипло выдохнул он. — И оно совсем близко…

Послышался тяжелый цокот когтей по каменному полу и приглушенное рычание. Найялла прислонилась к стене. Микрин вынул нож. Следом за ним выхватили тесаки Эмос и бригадир.

— Локрин, Тайя, спрячьтесь у меня за спиной! — приказала Найялла.

— Но, мамочка, мы уже не дети… — возмущенно начал Локрин, но в следующую секунду из-за угла показалось чудовище и с бешеным воем бросилось на них.

Сбив с ног Эмоса, оно налетело на Микрина, вцепилось зубами в плечо и потащило назад в темноту. Бригадир, прижатый спиной к стене, не мог пошевелиться. Эмос выронил фонарь, лампа разбилась вдребезги, и вспыхнувшее масло стало растекаться по полу. Пронзенный клыками хищника, Микрин вскрикнул от боли. Чудовище швырнуло его на пол и защелкало челюстями, отыскивая в его теле кости. Мьюнанин продолжал кричать и корчиться от боли. Не обнаружив костей, хищник на секунду замер в недоумении, а затем ухватил Микрина за ногу. Найялла и Эмос, зайдя с двух сторон, накинулись на чудовище с ножами, но зверь встряхнулся и сбросил их с себя, словно щепки. Единственное, что могли сделать Тайя и Локрин, — это броситься ему под ноги.

Но теперь хищник нацелился на бригадира. Джузек попятился в глубь туннеля. Микрин попытался оттолкнуть его в сторону, но зверь оказался проворнее. Ухватив рудокопа за ногу, он потащил беднягу за собой — мимо Тайи и Локрина. Дети протянули Джузеку руки, но все было напрасно: зверь развернулся и бросился в глубь пещеры. Рудокоп завопил от ужаса.

Локрин повернулся к сестре:

— Дрейгар швырнул в него…

— …своим фонарем! — докончила за брата девочка.

Локрин размахнулся, метнул свой фонарь в спину убегающему хищнику, но промахнулся — лампа пролетела дальше, ударилась в каменную стену и, взорвавшись, осветила туннель вспышкой жаркого пламени.

Чудовище испуганно шарахнулось в сторону. Выпустив из пасти рудокопа, оно зарычало и повернулось к детям. Недолго думая, Тайя швырнула в него свой фонарь. Хищник отбил его лапой, но фонарь разбился, и горящее масло облило нападавшего с ног до головы.

Охваченное огнем, чудовище взвыло от боли, но продолжало преследовать детей. Еще секунда, и оно бы загребло их своими страшными когтями… Однако у него на пути выросла долговязая фигура Тряпичника, который поднял худые руки и схватил зверя прямо за пылающую морду.

— Скорей! Бегите! — крикнул он детям. — Спасайтесь!

Языки пламени начали чахнуть. Хищник метался от одной стены к другой, стараясь освободиться от железной хватки Тряпичника.

Тайя и Локрин помогли подняться Джузеку. Подталкивая впереди себя детей, Эмос проскочил по коридору мимо сцепившихся противников, а Найялла и Микрин, подхватив под руки Нугана, бросились следом.

— А как же Тряпичник? — воскликнула Тайя.

— У него такое тело, что ему ничто не угрожает, — тяжело дыша, ответил Эмос. — Чудовище ему не опасно, а вот вас оно может в два счета растерзать…

Тайя испуганно оглянулась, но Тряпичник крикнул ей:

— Спасайтесь, я сказал!

Земля под ногами то и дело начинала ходить ходуном. У них оставался один фонарь. Боясь лишиться и его, они сбавили темп. Через некоторое время со стороны входа донесся шум ожесточенной схватки.

— Что-то не так, — нахмурился Эмос. — Подождите здесь!

Поставив на землю фонарь, он побежал к выходу. Миновав развилку и небольшую пещеру, в целях маскировки он перекрасился под цвет стен и свернул в последний туннель. Здесь он наткнулся на Дрейгара, Казиль и Калама, которые с трудом сдерживали напор рэнсников, с неослабевающей яростью карабкавшихся по трупам соплеменников.

Схватка была беспощадной. Дрейгар держал оборону в центре. С флангов его поддерживали норанцы.

В дьявольской сутолоке рэнсники не могли пользоваться боевыми трубками. Женщина-воин сменила арбалет на меч, которым, как оказалось, владела не менее виртуозно. Калам, пыхтя, как паровая машина, отбивался одновременно топором и мечом.

— Ух ты! — вырвалось у Локрина.

Раздраженно поморщившись, Эмос оглянулся и увидел у себя за спиной Микрина, Найяллу, Тайю и Локрина — в таком же камуфляже, как и он сам, и вооружившихся ножами.

— Я же сказал, чтобы вы оставались там…

— Мы должны сражаться, — решительно заявила Найялла. — В пещерах нам делать нечего. А дети побудут около нас.

Эмос со вздохом кивнул. Глядя, как родители и дядя отправились туда, где шел смертельный бой, Локрин поднял нож и пробормотал:

— Я не собираюсь отсиживаться за их спинами! Я пойду…

— Никуда ты не пойдешь! — перебила его сестра.

Внезапно над их головами послышался странный скрежет.

— В туннеле остались Нуган и Джузек! — ахнула Тайя.

Они бегом вернулись в туннель. Ползая на четвереньках по качающейся земле, Нуган безуспешно пытался подняться на ноги, а тяжело раненный Джузек и вовсе лежал без сознания.

— У входа дела плохи, — сказала Тайя молодому рудокопу. — Но и здесь оставаться нельзя. Ты можешь идти?

— В крайнем случае, буду скакать на одной ноге или ползти на четвереньках. А вы попробуйте помочь Джузеку.

— Не беспокойся, — сказал Локрин. — Мы его дотащим.

Нуган удивленно смотрел, как, усадив пожилого бригадира спиной к стене, дети опустились рядом и, вытащив магические инструменты, стали превращаться в подобие больничной тележки. Не прошло и пары минут, как находящийся без сознания бригадир покатил по туннелю в импровизированной каталке.

Недоуменно крякнув и опираясь о стену, Нуган кое-как поднялся и поскакал на одной ноге следом за ними.

* * *

В конце концов чудовище взяло верх. Опрокинув Тряпичника на землю, оно принялось яростно срывать с него бесконечные одежки. К удивлению Тряпичника, когда клыки зверя вонзились ему в грудь, он не почувствовал никакой боли. Чудовище, напротив, взвыв от боли и отплевываясь кровью, бросило жертву и попятилось прочь.

Тряпичник опустил голову и посмотрел на себя. Его тело представляло собой спутанный железный лом. Чего тут только не было: проволока, гвозди, консервные банки, шурупы, гайки. Часть железа зверю удалось вырвать из груди, но это ничуть не беспокоило Тряпичника. Боль, которую он ощущал, находилась далеко — там, в глубине горы.

Шарфы и платки были сорваны тоже. Ощупав лицо, Тряпичник обнаружил, что вместо глаз у него — осколки бутылочного стекла, вместо носа — дверная петля, а вместо челюстей — две старые подковы.

Кое-как утрамбовав свои растрепанные внутренности, Тряпичник запахнул полы драного плаща и застегнул его на оставшиеся пуговицы. Поднявшись на ноги, он повернулся к лампоголовому монстру, глаза которого сверкали ненавистью и страхом, а между кривыми клыками застряло несколько ржавых гвоздей.

— Что, мало? Хочешь еще? — грозно промолвил Тряпичник, шагнув вперед.

Чудовище попятилось, потом повернулось и, пустившись наутек, исчезло в глубине туннеля. Остатки масла, разлитого по земле, успели догореть, но Тряпичник обнаружил, что может отлично видеть и в полной темноте. Впрочем, вряд ли это можно было назвать зрением в обычном смысле.

Вдруг он ощутил сильное головокружение и прислонился плечом к стене. Как будто мир перевернулся с ног на голову. Вырвавшаяся из-под контроля черная пыль рвала землю на части.

Пришло время возвращаться домой.

Оттолкнувшись от стены, Тряпичник решительно зашагал туда, где еще недавно, отрезанные от мира, томились пленники горы. Миновав несколько расщелин, он попал в пещеру, которая показалась ему необычайно знакомой и родной. И он как будто заранее знал, что здесь обнаружит. Это была рудная жила.

Залежи железной руды появились многие миллионы лет назад, когда гора Абзалет еще лежала на дне океана, обрастая песчаными отложениями. А ему казалось, что все это было только вчера.

В этом самом месте известняковые глыбы сменялись пластами чистого железа.

Тряпичник подошел к треснувшей скале и приложил ладони к железу… В тот же миг его искусственное тело замерло, а затем, уже безжизненное, рухнуло на землю, превратившись в груду ненужного металлического лома.

* * *

Рэнсники были вынуждены отступить, чтобы перегруппироваться и обдумать новый план атаки. Они потеряли не меньше дюжины убитыми. Около двадцати человек были ранены.

Дрейгар устало привалился к стене. Наконец-то можно перевести дыхание. Калам, совершенно обессиленный, рухнул на землю как подкошенный.

Мьюнане, вытянувшие глаза наподобие перископов, выставили их из-за угла, чтобы наблюдать за передвижениями противника.

— Нужно что-то придумать, — пробормотал Калам, поднимая забрало и вытирая со лба пот. — Долго мы тут не продержимся…

Оглянувшись на Казиль, он увидел, что женщина-воин пытается стянуть с себя бронированный нагрудник. Она была вся в крови, а лицо побледнело как полотно.

— Казиль, что с тобой?

— Одному кривоногому уроду все-таки удалось сунуть мне нож под ребра… — с трудом вымолвила она.

Калам подполз к ней, помог снять доспехи и зажал рану клочком рубашки. Взглянув в глаза товарищу, Казиль поняла, что обречена.

— Будь они прокляты!.. — простонала она.

Эмос опустился перед ней на колени. Кровь из раны уже почти не текла, но он попытался ее перевязать.

— Ничего, ты выкарабкаешься! — торопливо сказал он.

— Он прав, — подтвердил Калам. — Ничего страшного. Бывает и хуже.

— Хватит хныкать, — прошептала Казиль.

Потом из ее горла вырвался слабый хрип, и женщина-воин умерла. Несколько минут, словно не веря тому, что случилось, они не могли отвести глаз от ее бездыханного тела.

Во время боя Тайя и Локрин забились в дальний угол пещеры, но и оттуда им было видно, как погибла женщина-воин. Каменные своды продолжали содрогаться от мощных подземных толчков, а из темных туннелей доносился грохот сокрушающихся глыб.

— Нужно выходить из пещеры, иначе мы все погибнем, — выдохнула Найялла.

— Я не против, — проворчал Калам, закрывая лицо испустившей дух Казиль шлемом. — Однако, насколько мне известно, рэнсники еще не сложили оружие…

Через несколько мгновений каменные своды сотряс новый ужасный толчок, часть потолка рухнула, и пещера наполнилась тяжелыми клубами пыли.

Все в отчаянии переглянулись. По потолку бежали все новые трещины, дождем сыпались мелкие осколки. Потом установилась напряженная тишина, в которой отчетливо слышалось зловещее потрескивание. Это было похоже на молчание громадной дамбы, которую вот-вот прорвет наводнением.

— О нет!.. — прошептала Найялла.

— Наружу! — заорал Дрейгар и, взвалив на плечо находящегося без сознания бригадира, кинулся к выходу.

Калам подхватил тело Казиль и поспешил следом за ним. Тайя и Локрин схватили под руки Нугана и бросились через тела убитых рэнсников, загромоздивших проход. Стараясь не отстать от них, ковыляли Микрин и Найялла. За их спинами разразился адский грохот: это рушились внутренние пещеры.

Рэнсники поджидали у самого выхода. Едва появился Дрейгар, на него тут же набросили ловчую сеть. Пока он выпутывался, рэнсники обрушили на него град булыжников. Калама тоже накрыли сетью, повалили на землю. Норанец дрался, как лев, яростно отбиваясь от дюжины врагов, подскочивших к нему с ножами. Трое дюжих рэнсников сбили с ног Найяллу и Микрина, оттеснив их от детей.

Тайя и Локрин, поддерживая под руки Нугана, хотели выскочить наружу, но перед ними вырос Лирап-Луддич. Мрачно ухмыльнувшись, вождь занес над ними кинжал.

— Я обещал вашему дяде, что он полюбуется на ваши вспоротые животы до того, как с него самого сдерут шкуру!

Со смешанным чувством страха и изумления Тайя и Локрин смотрели на страшный тесак: сверкающее лезвие стремительно превращалось в ржавчину, которая облепила его, словно полчища муравьев.

Заметив изумленные лица детей, Луддич перевел взгляд на кинжал и, вскрикнув от ужаса, уронил его на землю. Кинжал раскололся на куски, как будто был сделан из хрупкой глины, и осколки на глазах съела ржавчина.

То же самое произошло с оружием каждого из рэнсников. Вопя от ужаса, нападавшие побросали оружие и в панике заметались по пещере.

— Луддич! — закричал кто-то. — Там наши старики попали в ловушку!

Вождь оторвал Локрина и Тайю от Нугана и, схватив детей за шиворот, потащил к выходу. Маленькие мьюнане как могли отбивались, кусались и царапались — но все было напрасно.

Выбежав из пещеры, Луддич замер на месте, словно сраженный молнией.

Солнце уже опустилось за гору, и в лучах заката взору предстала страшная картина.

Вся земля вокруг ожила и превратилась в одно черное месиво, которое бурлило и волновалось, как море в шторм. Леса больше не было. Последнее дерево упало и было тут же проглочено черной массой.

Спасаясь от черной пыли, помощники и ученики чародея испуганно жались к входу в пещеру. Фургоны и грузовики, окруженные со всех сторон черной массой и раздираемые на части, уходили под землю.

В кузове последнего грузовика находились старейшины-рэнсники и Гарс с воздетыми к небу руками. Не в состоянии передвигаться на больных ногах без посторонней помощи, старики оказались в бедственном положении.

— Не бойтесь! — восклицал чародей в молитвенном экстазе. — Вознесите хвалу всесильному Браску, и земля вас пощадит! Земля — наш друг. Если мы будем молиться, с нами ничего не случится.

Грузовик медленно погружался под землю. Искореженные колеса превращались в пыль. С бампера отвалились зажженные фонари и тоже исчезли в черной пучине. Старики кричали от страха и, цепляясь друг за друга, пытались удержаться в кренящемся набок кузове.

— Не бойтесь! — продолжал призывать чародей. — Помолимся нашему всесильному Браску, попросим у него спасения!

Голос Калайялла Гарса дрожал, а лоб покрыла испарина. Заклинатель был бледен как смерть.

Не выпуская детей, Луддич бросился на помощь старейшинам, среди которых был и старый вождь.

— Держись, отец! — крикнул он.

Но уже в следующую секунду кузов грузовика раскололся пополам. Кабина ушла под землю, а задняя часть кузова задралась вверх. Не удержавшись на ногах, Калайялл Гарс перелетел через борт и в одно мгновение исчез в черном месиве. Следом за ним скатилось еще двое рэнсников. Кузов накренился набок еще сильнее, и старый вождь заскользил вниз — и тоже пропал в черной пыли. Остальные старики отчаянно звали на помощь.

Громко всхлипнув, Луддич отшвырнул в сторону детей и ринулся вперед — прямо по бурлящей земле. Но, не успев сделать и трех шагов, увяз и, медленно уходя под землю, с протяжным стоном простер руки туда, где только что исчез его отец…

Вдруг все успокоилось. Черная пыль разгладилась и потеряла свою силу, а земля снова стала обычной землей. Ушедший по пояс в землю и замурованный в ней, словно в застывшем цементе, Луддич безуспешно пытался выбраться наружу.

Воцарилась удивительная тишина. Не веря своим глазам, Тайя и Локрин сорвались с места и понеслись мимо вождя по поляне, как будто проверяя землю на прочность, а потом остановились и принялись рассматривать друг у друга подошвы: пятки были испачканы обыкновенной глиной. От черной пыли не осталось и следа.

Большинство стариков уцелело, но они все еще боялись спуститься на землю и звали на помощь родственников. Увидев, что Локрин и Тайя как ни в чем не бывало разгуливают по земле, рэнсники со слезами радости поспешили к старикам.

— Значит, он все-таки успел! — многозначительно промолвила Тайя.

Локрин кивнул: после долгих странствий Тряпичник наконец-то отыскал свой настоящий дом.