В такой ситуации только один выход. Джейлин обратилась к Интернету. Существовали ли еще такие же девушки, как она? Может, проходили какие-то встречи, которые она могла бы посетить, например, «Девушки «сверху», которые случайно оказались «снизу», и это им понравилось»? Или что-то в этом роде. «Домы и Феминистки, которых постыдно трахнули».

Ничего по таким запросам не находилось. По крайней мере, ничего, что имело предупреждение «только для взрослых». Черт побери! Почему ей нужно это искать? Ноа разрушал ее. Уже разрушил. И это наихудшее. Нет, наихудшим была ее удовлетворенность.

Почему она так наслаждалась своим низвержением? Ей нужно было прекратить носить майку с надписью: «Еву подставили». Становилось все более очевидно, каким заманчивым может быть соблазн. И забыть про первородный грех. Первородная вина даст ей под зад и выкинет из ее маленького счастливого Рая.

Это должно закончиться. Просто должно. Бесконечная цепочка событий, которая проигрываются у нее в голове, должна остановиться. И она определенно должна перестать возбуждаться и волноваться снова и снова, думая об этом. Мысли, что это все должно закончиться, имели бы больше смысла до того, как она пошла к Ноа и наслаждалась многочисленными оргазмами.

Наконец она нашла обсуждение на сайте Reddit, посвященное феминистическому порно, и погрузилась в чтение. Комментарии разделились относительно того, что же на самом деле означал термин «феминистическое порно». Одни верили, что оно должно быть исполнено женщинами и для женщин, чтобы свести на нет любую эксплуатацию. Другие просто думали, что женщины, ответственные за свою сексуальность, и есть феминистки. Парочка таких пользователей отождествляли себя с порнозвездами.

Джей откинулась на стуле и задумалась. Если порнозвезды, женщины, которые исполняют половой акт на камеру за деньги, все еще могут считаться феминистками, ответственными за свою сексуальность, тогда почему она должна это отрицать?

Расстроившись, она хлопнула крышкой компьютера.

Почему ни у кого другого не было таких проблем? Сейчас значительная часть женского населения считает себя феминистками, согласно исследованиям на ее любимых сайтах. Судя по успеху тех отвратительных книг, о которых она спорила с Ноа, население должно частично совпадать, по крайней мере, минимально. Так те женщины, которые покупают эти книги, они не интересуются движением? Или она что-то упускала, какой-то секретный пункт в «Женском Кодексе»?

Ей было интересно, насколько благоразумно предложить это в качестве особой темы на следующей встрече «Отныне абсолютно равны». Но как это сделать, не отождествляя себя с виноватой стороной? Может, она могла бы притвориться, что это вопрос подруги. Может, ей стоит шантажировать Лейси, чтобы она задала этот вопрос.

У нее не было компромата на Лейси, и ей все еще нужно было признаться в том, что она сделала. Джей выглянула в окно, глядя на суетливую улицу. Жизнь была намного проще на прошлой неделе. Как вид из окна может оставаться неизменным, когда все остальное стало ненадежным и сомнительным?

Ну, это было глупо. Она мысленно наказала себя за то, что присоединилась к кучке заезженных клише. Если бы она прочитала такое в работе ученика, она бы снизила оценку за неоригинальность. Вздохнув, она задумалась, есть ли в доме готовые продукты. Затем подумала, что было бы, если бы ее феминизм не прятал ее за отказом учиться готовить. Затем она решила, что ей плевать. Когда она развернулась, чтобы посмотреть на содержимое холодильника, что-то на улице привлекло ее внимание.

Ноа.

Ноа махал рукой блондинке на каблуках возле ее дома. Она, наверное, заблудилась. О, как мило. Вероятно, он собирался ей рассказать, куда следовать дальше, но запутал ее еще больше.

Но это было совсем не то, так как она перекинула волосы с плеча на спину, она точно флиртовала, когда положила руку ему на плечо, а он улыбнулся ей в ответ. О, боже, у Ноа была девушка, которая старше его?? Джей отпрыгнула от окна с бешено стучащим сердцем.

Спустя две с половиной минуты ее лицо снова прилипло к прохладному стеклу. Блондинка что-то вытащила из сумочки и огляделась. Ноа потащил ее к углу дома. Подальше от любопытных глаз. Ну, да! Окно спальни Джей выходило как раз на тот угол.

Она понеслась в свою комнату. К сожалению, она не приняла во внимание кухонный стул, который попался на ее пути. Драгоценные секунды были потрачены впустую, поднимая себя и стул с пола и громко ругаясь, пока молилась, чтобы ничего не было сломано.

К тому времени, как она добралась до окна спальни, блондинка уже уходила. Проклятье! Она все пропустила, чем бы это ни было. Затем женщина повернулась, все еще засовывая что-то в свою, очевидно, очень дорогую сумочку, и послала Ноа воздушный поцелуй. Когда рот Джей открылся от удивления, он послал ей воздушный поцелуй в ответ.

Что. За. Черт. Она размышляла над вариантами, пока наблюдала, прищурив глаза, как Ноа плетется к своему дому. Какой-то обмен явно имел место быть. Не только обмен номерами ― это можно было сделать и на улице. Это было что-то нелегальное. Что-то, чего другие не должны были видеть.

Так много всяких событий происходило в их районе. Как истории, заголовки которых она видела в газетах. События, которые определенно не могут быть правдой относительно великолепного, умного, запутанного Ноа. Он не мог быть наркодилером, не так ли? Но что тогда? И кто сказал, что наркодилеры не могут быть великолепными, умными и такими трудными для понимания? Хотя они все, вероятно, были трудными для понимания.

Может, он делал это просто, чтобы выплатить студенческий заем. Может, он выплачивал игорный долг. А может, это был шантаж. Или семейный бизнес, что-то, от чего он хотел избавиться, но не знал как.

Или, может… может, она сходит с ума. Может, все было абсолютно невинно. Может, ей нужно пойти и спросить его об этом, вместо того чтобы приходить к безумным заключениям. Она не была Блейком Донованом. Чем больше времени проходило с того момента, как она увидела их, тем более смешными казались ей предположения. Она поздравила себя с тем, что растет как личность, вместо того, чтобы действовать необдуманно.

Если не считать того, что она позволила идее пойти и спросить его укорениться в ее голове. А затем она подумала о необдуманных поступках, что напомнило ей о том, чего Ноа никогда не делал.

И следующее, что она знала, она была в ванной, убеждаясь, что ее потасовка со стулом не оставила видимых синяков, и полоща рот, прежде чем нанести помаду.

И затем она была у его двери. И затем он открыл ее без рубашки весь такой сексуальный, и затем она улыбнулась, и затем все ее разумные мысли куда-то испарились и все, о чем она могла думать, было: «А потом?»

***

Ноа никогда не приступит к работе. Но он не собирался жаловаться, потому что мысль о том, что он никогда не увидит Джей после их совместной ночи, была более досадной для него. И он волновался по этому поводу ― после того, как пост-оргазмическое забвение пройдет, она будет менее увлечена идеей доминирования мужчины над ней.

Но вот и она. И, несмотря на то, что прошло всего полдня с их последней встречи, он вдруг так отчаянно захотел ее прикосновений, как и в первый вечер, когда они поцеловались. Он поманил ее пальцем и улыбнулся, чтобы она поняла, что хоть это и был приказ, это был сексуальный приказ. По слабой ухмылке, которую он получил в ответ, когда она переступила порог квартиры, казалось, приказ был воспринят правильно.

Она изогнула бровь, будто спрашивая «И что дальше?». Он сделал шаг назад, еще один, заманивая ее в свое логово. В гостиную. Он имел в виду гостиную. Они остановились, все еще молча глядя друг на друга. Он снова поманил ее пальцем. Ближе. Ближе. И затем, когда она была достаточно близко, он приказал ей встать на колени.

Он уже был твердым как скала, когда она покорно упала на колени. Она начала тянуться руками к ремню, прежде чем вспомнила, что надо попросить разрешения. Ноа кивнул, одобряя и, не отводя от нее взгляда, пока она умело расстегнула ремень и медленно вытащила его одной рукой, петелька за петелькой, пока другой скользила вверх по его бедру. Боже, она выглядела прекрасно в таком положении. Хотя, ему говорили, что он тоже хорошо выглядит в таком положении. Она. Прошлой ночью. Воспоминания о том, как он дал ей все, в чем она нуждалась, пока не начала выкрикивать его имя, заставили его член пульсировать в предвкушении.

Она заметила. И замедлилась еще сильнее, избавляя его от штанов. Он захотел сделать ей выговор, но поменяться ролями было справедливо, подумал он. Это было практически то же самое, что он сделал с ней. Маленькая покорная феминистка. Она побеждала в его собственной игре, позволяя ему «быть главным», пока сама управляла шоу. Ему захотелось смеяться.

Ну, он бы так и сделал, если бы ее пальцы не освобождали член, а затем аккуратно поглаживали его длину, задерживаясь у головки и лаская ее. Поэтому ему удалось лишь хватать ртом воздух.

― Можно? Можно прикасаться к тебе? ― пробубнила она, так близко, что он мог почувствовать ее мягкое дыхание на своей самой чувствительной части тела.

― Хочу, чтобы ты трогала и себя тоже, ― приказал он. Она округлила глаза. Он не собирался позволять ей быть главной все время, в конце концов. Но она знала, что не нужно спорить, и ее глаза округлились снова, когда она потянулась неуверенной рукой под джинсовую юбку. ― Хорошая девочка, ― сказал он на выдохе, так тихо, что не знал, расслышала ли она. Если нет, то это к лучшему, вероятно.

Затем ее язык оказался на нем, и его больше не волновало, что она слышит, так как сам не был уверен в том, что говорил. Она облизывала его сверху вниз и обратно, поочередно то всей плоскостью языка, то легко ударяя кончиком по головке.

Когда она, наконец, взяла его в рот, это было почти освобождением. На протяжении приблизительно трех секунд, пока он не понял, что она не остановится. Он запустил руки в ее короткие волосы, замедляя ее движения и оттягивая ее назад.

― Зачем, Джейлин. Ты пытаешься закончить все еще до того, как это начнется? ― спросил он нежно. Она все еще держала его во рту, когда ответила:

― Угу. ― Вибрация послала ударные волны сквозь его тело, и он быстро отстранился. Он уже почти кончил, а еще даже не прикасался к ней. Она была девушкой, с которой нужно считаться, это однозначно. Его состояние менялось от увлеченного к захваченному врасплох и обратно. Они все еще смотрели в глаза друг другу, когда она облизала губы. Хорошая девочка? Нет. Она была очень, очень плохой. А каждой плохой девочке нужно указать на ее место.

Он протянул руку, чтобы поднять ее. Она потянулась к нему, но он покачал головой. Джейлин вытащила другую руку из-под юбки и протянула ему, он взял ее в рот. Один за другим он облизывал каждый ее пальчик. Он наблюдал, как она задрожала и закрыла глаза, наконец, разрывая зрительный контакт.

Так не пойдет. Ноа хотел наблюдать за ней, видеть ее реакцию на каждую вещь, которую он с ней делает. Он хотел изучить ее вдоль и поперек. Небольшое давление его зубов у основания среднего пальца заставило ее снова открыть глаза.

― Хорошая девочка. ― В этот раз он хотел, чтобы она услышала. Он хотел, чтобы она услышала тот глубокий тон, которым он сказал это; чтобы поняла, наконец, что заводит его как никто другой, что он находит ее женственной.

Между ними все еще было расстояние меньше чем полметра. В тот момент оно ощущалось размером с футбольное поле. Он сделал шаг вперед, сокращая его. Потянул ее за руку, позволяя обнять себя. Затем, наконец, наклонился и страстно поцеловал ее. Страсть, с которой она ответила ему, была невыносимой, ее пальцы сжали его талию, а затем двинулись вверх, к плечам. Хоть сейчас он и был прижат к ней, а не находился внутри нее, существовала определенная степень опасности, что он не сможет удержаться и не закончить все раньше времени из-за своих мыслей и ее близости.

Поэтому, когда она проводила руками по его груди, ему почти пришлось пригвоздить их своей рукой. Они были такими маленькими, но умелыми. Он не мог отпустить их, не потеряв контроль над собой. Вместо этого, он ухватил их одной рукой и поднял высоко над ее головой.

Ее вдох сигнализировал об удовольствии. Итак. Теперь он мог быть тем, кем хотел, не думая дважды. Если этот неровный вздох не сделал этого, то ее выгнутая спина предоставила ему лучший доступ.

― Хорошая девочка, ― прорычал он снова, подталкивая ее в сторону дивана. Ему надоело переживать по поводу своей тусклой квартиры со всеми теми красками, которые она привнесла в нее. Может, серый фон просто акцентировал многоцветие их фейерверков. Неважно, потому что он не собирался останавливаться сейчас. Он подтолкнул Джей коленом, заваливая на подушки и удерживая левой рукой.

Другой рукой разорвал ее майку. На самом деле разорвал, что заставило его сдержать улыбку ― за все годы, что он был любовником-доминантом, такое было впервые. Впервые он оказался неспособным больше ждать. Он протянул руку вниз и обнаружил, что она извивалась, пытаясь избавиться от юбки. Не сдерживаясь, он сжал в кулак переднюю часть ее шелковых трусиков и разорвал их тоже. Черт, он был золотым богом секса! Затем его пальцы нашли ее кружевной бюстгальтер, и потянули его.

Ничего. Он подождал секунду и потянул сильнее. Ничего. Еще одна попытка.

― Ай! ― закричала она. Ноа тут же притворился, будто так и было задумано, и шикнул ей. Доусон знали уже достаточно, нет необходимости привлекать их внимание к этому. Зная этих девушек, они будут ждать за дверью с бутылкой вина, чтобы взять интервью на выходе. Он заглушил ее протест поцелуями и снял бюстгальтер традиционным способом.

Когда она была обнажена, все что он мог делать, ― это рассматривать ее. Ему пришлось отпустить ее запястья, чтобы снять лифчик, и она воспользовалась случаем, чтобы пробежаться вниз по его рукам, когда бюстгальтер сползал по ее собственным рукам. Быстрым движением он оказался внутри нее. Она вздохнула разочарованно, когда он остановился, полностью поглощенный, и не двигался. Он смотрел ей в глаза, ожидая ее реакции.

Джейлин начала двигать бедрами в попытке взять контроль на себя. Он устроился более решительно между ее ног, чтобы обездвижить ее. Когда она прекратила сопротивляться и улыбнулась ему, он начал медленно входить и выходить. Его руки нашли ее и их пальцы переплелись на подлокотнике дивана.

О, боже. Диван. Они все еще были на диване. Так не пойдет. Он обвил одну руку вокруг нее и медленно поднял с дивана. Это становилось его характерным движением. Может он, и правда, был золотым богом. Они медленно двигались в сторону спальни, все еще соединенные, все еще целующиеся.

Когда он нежно положил ее на кровать, ее тело все еще было достаточно расслаблено, что заставило его задуматься, может ли он подтолкнуть ее немного дальше. С прикроватной тумбочки он взял галстук, пережиток ненавистного рабочего дня. Джей смотрела на него, широко раскрыв глаза, когда поняла, что он собирался сделать, но не протестовала, когда он привязывал ее запястья к изголовью кровати. Он немного растаял от этого, зная, как много веры она вкладывала в него. Это заставляло его хотеть быть достойным.

Как только ее руки были закреплены, он двинулся к груди. Взяв один тугой сосок в рот, он перекатывал его языком, пока она не закричала. Затем перешел к другой груди и сделал то же самое. Медленно он прокладывал поцелуями путь на юг. Ее стоны становились все громче, давая ему понять, что она не сожалеет о его плане. Ноа наслаждался этой мыслью, так же как и ее вкусом, так как он находился уже именно там, где страстно желал очутиться, обеспечивая ее удовольствие длинными поглаживаниями языка.

Он повторял то, что она проделывала с ним, сначала накрыв всю ее одним движением, затем сконцентрировал свое внимание на сладком местечке маленькими стремительными движениями. Спустя мгновение она кончила для него.

Пока она лежала, хватая ртом воздух, он поднялся и вошел в нее. Оргазм сделал ее туже, чем когда-либо, и он еле сдерживался, чтобы не кончить самому. Она хоть понимала, какое влияние имеет на него? Он расскажет ей. Сразу после этого. Его тело начало вибрировать, и он входил и выходил из нее. Сначала она просто дышала, но вскоре он мог сказать по движению ее бедер, что новая волна удовольствия зарождается в ней.

Прелесть положения, в котором находилась Джей, заключалась в том, что хоть она и не могла касаться его, она могла свободно выражать себя другими способами. Когда она брыкалась, это было сексуальнее, чем просто рука на его спине. Когда она боролась, это говорило ему о том, что она хочет его больше, чем может выдержать.

Это было так чертовски горячо.

Слава богу, она явно была готова кончить снова, потому что он оттягивал это слишком долго. Он ускорился, двигаясь жестче и глубже, подстраиваясь под ее неуловимые сигналы. Наблюдая, как подпрыгивает ее грудь с каждым движением, он заводился еще больше. Когда ее крики достигли новых высот, он кончил, содрогаясь, что подтолкнуло и ее к оргазму.

Ноа рухнул на нее всем телом. Как такое могло произойти? Как он мог так увлечься девушкой, которую едва знал, после того как так долго отталкивал всех?

Но он знал. Не существовало судьбы. И эта удивительная, интересная женщина была здесь по определенной причине. Как только проснулся его внутренний философ, она прочистила горло.

― Эм, Ноа? ― Он застонал ей в шею и одновременно потерся носом.

― Да? ― Она, вероятно, хотела, чтобы он развязал ее. Как бы сильно он ни хотел удерживать ее здесь до следующего Рождества, это было справедливо. Он потянулся и начал развязывать мягкие узлы.

― Кто была та женщина, с которой ты разговаривал час назад?

Ну, это было не то, что он ожидал. Совершенно не то. И у него не было ответа. Та женщина была влюблена в него. Множество людей были влюблены в него. Это не было по-настоящему, это ничего не значило. Но как рассказать это девушке? Он ощущал явную опасность.

― С работы. Ей нужна была моя подпись на кое-каких бумагах. Ничего значительного. Я работаю с очень крутыми людьми. Они бы тебе понравились.

― Мне бы понравилось знать много чего, ― сказала Джей многозначительно. У него не было другого выхода, как опять обратить свое внимание на нее, пока она не забудет обо всем, кроме его имени, которое будет выкрикивать.