Когда Люси вошла в палату Флеминга, тот лежал на высоко взбитых подушках. Плечо его было перебинтовано, а на предплечье ему наложили шину. Несмотря на все уверения инспектора, что рана поверхностная, он явно ошибался.

– Оказывается, пуля все-таки задела кость, – сказал Том виновато, подняв здоровую руку в приветствии. – Раздробила ее.

Сержант поставила купленную бутылку лимонада на тумбочку около кровати.

– Спасибо, что спасли мне жизнь, сэр! – торжественно произнесла она.

– Никаких проблем, – Том попытался пожать плечами и скривился. – Ну, как там все идет?

– Кейт в безопасности. Похитители мертвы. Мне кажется, что Трэверс доволен результатом.

– А ты?

– Отстранена до окончания внутреннего расследования по поводу стрельбы.

– Простая формальность, – кивнул инспектор. – Убил-то его я.

– Я сейчас навещала Джанет. В разговоре она тоже упомянула имя Маллэна, – стала рассказывать Люси. – Она сказала, что Маллэн связан с подрывом гостиницы «Стрэнд-Инн», где погибла мать Кейт. И что взрыв был организован самим Маклафлином, который хотел таким образом получить страховку. Смерть его жены была простой случайностью.

– Для меня это новость… – задумчиво сказал Флеминг. – А ведь я работал по этому делу. Опоздала она лет на двадцать с этой своей информацией.

– Джанет утверждает, что сообщила об этом моему отцу. Это правда?

Инспектор поднял глаза к потолку, как будто мысленно листая книгу своей памяти.

– Знаю только, что до меня эта информация не дошла, – ответил он наконец. – Мы никогда не думали о Маклафлине как о подозреваемом.

– А почему мой отец никому ничего не сказал?

Том попытался пожать в ответ плечами, но передумал.

– Может быть, посчитал информацию ненадежной? – предположил он. – Не знаю…

Добравшись домой, Люси увидела своего отца спящим, свернувшись клубочком, на диване в гостиной. По-видимому, он решил не рисковать и не стал взбираться по лестнице на верхний этаж. Прикрыт Джим был своим собственным пальто.

Люси собрала все одеяла и укутала старика до самого подбородка. Покончив с этим, она достала свои записки и села за стол. Еще раз обдумав историю, которую рассказала ей Джанет, девушка попыталась вспомнить, какого именно числа в июне 1994 года все произошло. Оказалось, что это случилось на следующий день после нападения на ее собственный дом. А брак ее родителей и в какой-то степени ее счастливое детство полностью развалились к Рождеству того же года.

Надо было каким-то образом проверить, правду ли сказала ей Джанет о том, что проинформировала ее отца, не предпринявшего после этого никаких действий.

Люси поразмышляла над тем, не стоит ли ей разбудить отца и задать ему прямой вопрос – почему он не дал ход полученной информации? Но ей было ясно, что в том состоянии, в котором Джим Блэк находится сейчас, он не сможет дать ей заслуживающий доверия ответ. Наконец девушка вспомнила о коробках с записями на втором этаже, которые закрывали целую стену в ее комнате и были рассортированы самим отцом в тщетной попытке приостановить прогрессирование своей болезни.

Захватив с собой кружку с чаем, сержант поднялась в спальню и стала изучать коробки. Несколько из них казались особенно выцветшими, а надписи на них – пожелтевшими. Она поняла, что папки в этих коробках – самые старые, относящиеся еще к середине семидесятых годов.

Тогда Люси стала рассматривать коробки одну за другой. На некоторых из них были написаны названия населенных пунктов, которые она помнила из своего детства. Кошкуинн, Грейстил, Райзин Сан… Она помнила, как ее родители обсуждали между собой совершенные в этих местах преступления.

Течение времени можно было проследить по исчезновению из записок имен людей, по всей видимости умерших, и появлению новых.

Последние записи относились к середине 1992 года.

Ни в одной из записных книжек, которые она просмотрела, мисс Блэк не увидела имени Джанет, хотя та и была информатором ее отца. Люси подумала, что, возможно, пропустила какую-то коробку, и проверила их еще раз, но безуспешно. Тогда она испугалась, что отец мог уничтожить все записи и документы, имевшие отношение к Джанет.

Перетащив все коробки обратно в угол, девушка взяла кружку с уже остывшим чаем и стала спускаться вниз.

Кончики ее пальцев стали красными от перелистывания страниц, руки были грязными от пыли, которая за многие годы скопилась на всех этих папках. Проходя по гостиной, Люси посмотрела на спящего отца. Она вспомнила, что о Джанет он стал говорить только в последнее время. Было ли это связано с чем-то, о чем он прочитал, разбирая свои записки? Ведь отец просматривал какую-то коробку в гостиной… Сержант вошла в комнату и обнаружила еще одну коробку под диваном. Блокнотов в ней было еще больше, чем в других, и все они относились к 1992–1994 годам.

Люси открыла первый блокнот и стала медленно перелистывать его страницы, внимательно просматривая все записи в поисках упоминания о Джанет. Имя осведомительницы впервые появилось на десятой странице первого блокнота. Затем, в течение нескольких недель, оно появлялось на страницах блокнота не слишком часто. А потом что-то произошло, и теперь это имя можно было найти на каждой второй странице.

Постепенно Джим перешел на свой вариант стенографии, и вместо имени Джанет в блокнотах стало появляться просто сокращение «Дж.». Иногда полицейский писал сам себе напоминания переговорить с ней. «Спросить Дж., слышала ли она?» – подобные записи появлялись на страницах довольно часто.

За три страницы до конца последнего блокнота Люси наткнулась на упоминание имени Кевина Маллэна. Оно было обведено красными чернилами, а наверху страницы черным стояло сокращение «Дж.». Под именем Маллэна было написано: «“Стрэнд-Инн”. Заранее подстроено. Афера Маклафлина со страховкой?»

– Ты что здесь делаешь? – услышала сержант отцовский голос.

Она подняла глаза – Джим сидел на диване, а одеяла, которыми она его укрыла, кучей громоздились на полу.

– Это мои бумаги, – сказал старик. – Положи их назад.

– Мне надо просмотреть их, папа, – ответила девушка, чувствуя себя неудобно оттого, что ее поймали за чтением чужих записей.

Ее отец попытался подняться, используя спинку дивана как опору.

– Положи на место! – выкрикнул он.

Мисс Блэк опустила глаза на страницу, которую читала.

– Я уже почти закончила. Я должна была узнать правду о Джанет и Кевине Маллэне.

В этот момент Джим бросился на нее и схватил за руки.

– Верни мне мои чертовы бумаги! – закричал он, замахиваясь на дочь.

Девушка попыталась вырваться и уронила блокнот, который читала, на пол.

– Ну вот, посмотри, что ты натворила! Сейчас же подними! – рявкнул старик.

– Папочка, я не… – выпрямилась Люси.

Отец сильно ударил ее по лицу открытой ладонью. Она почувствовала, что от удара прокусила себе губу и во рту у нее появился медный привкус крови.

Внезапно Джим замер и посмотрел на нее таким взглядом, как будто видел в первый раз в своей жизни.

– О боже мой, милая! Прости меня! – охнул он. Из глаз у него потоком потекли слезы. Старик прикрыл рот рукой: тонкие и женственные пальцы спрятали его трясущиеся губы.

Потом бывший полицейский протянул руку к дочери. Твердо решив, что ни за что не заплачет, она оттолкнула его.

– Ты мне больше не отец! – резко заявила девушка. – Я не хочу тебя знать.

Оттолкнув старика в сторону, Люси вышла из комнаты и поднялась в ванную. Она стояла в свете флуоресцентных ламп и смотрела на свое отражение. Лицо ее было бледным, за исключением ярко-красного следа от удара камнем на лбу.

Девушка открыла кран и наклонила голову, наблюдая, как капли крови изо рта падают в воду и превращаются в розовые облака в центре расширяющихся концентрических кругов.

Только убедившись, что звук текущей воды заглушает звуки ее плача, мисс Блэк позволила себе разрыдаться. Она сидела на краю ванны, обхватив себя руками, и оплакивала свою мать.

Люси оставалась в ванной, пока не услышала шаги отца за дверью. Он тихонько постучал и позвал ее по имени, да так тихо, что звук его был не больше чем шепот, проникший сквозь дерево. Не услышав ответа, старик прохромал в свою комнату.

Подождав на всякий случай еще минут двадцать, сержант тихонько отперла дверь и спустилась вниз. Ей страстно хотелось собрать вещи и уехать, но она не знала куда.

На полу в гостиной все еще лежал блокнот, который она читала, когда отец ее ударил. Девушка подняла его, положила на стол и в этот момент заметила в конце страницы еще одну запись: «Передано С.».

Люси догадалась, что «С.» может значить только «следователь». Если так, то им был Том Флеминг. Он сам говорил, что расследовал это дело. Но в этом случае он солгал ей тогда, в палате, когда сказал, что ничего не знает о причастности Маллэна к взрыву.

Блэк позвонила на Стрэнд-роуд и попросила дежурного сержанта перепроверить, кто был следователем по делу о взрыве гостиницы «Стрэнд-Инн». По тону сержанта можно было догадаться, что это задание не вызвало у него никакого энтузиазма, но тем не менее он обещал перезвонить ей, как только получит информацию.

Через десять минут раздался звонок ее мобильного. На экране высветился номер участка на Стрэнд-роуд.

– Детектив Блэк слушает, – ответила девушка.

– Говорит Трэверс.

Сначала Люси подумала, что суперинтендант звонит, чтобы справиться, как у нее дела, но Билл сразу перешел к делу:

– Вы интересовались делом о взрыве у «Стрэнд-Инн». Почему?

– Да я здесь наткнулась на кое-что, сэр, – сказала девушка как можно туманнее.

– На что именно? Насколько я помню, на данный момент вы отстранены от работы.

– Старый информатор моего отца упомянул об этом деле в связи с текущими событиями.

– Какими событиями?

– Похищение девочки, сэр. Смерть Маллэна. Этот информатор говорил моему отцу, что Маллэн был связан с подрывом гостиницы. В записках моего отца отмечено, что тот передал эту информацию следователю. Я полагаю, что им был инспектор Флеминг, сэр.

– А как к вам попали записи вашего отца?

– Я… он хранит их дома. – Произнеся эти слова, мисс Блэк мысленно прокляла себя за то, что выдала такую важную информацию.

– Люси, дело о похищении Кейт Маклафлин закончено, – напомнил ей Билл. – Маллэн мертв. Наслаждайтесь вашими отгулами.

– Благодарю вас, сэр, но все же, просто из любопытства, кто же был следователем по тому делу? – не унималась сержант.

Суперинтендант запнулся на долю секунды.

– Я, детектив Блэк. И ваш отец никогда не называл мне фамилию Маллэн.