Когда Люси вернулась домой, он был уже пуст. Записка матери на столе сообщала, что сержант Блэк должна появиться на базе, как только сможет. Робби высадил девушку около дома и обещал перезвонить, чтобы узнать, как у нее идут дела.

Когда девушка появилась в помещении ОЗУЛ, ее мать и Том Флеминг беседовали с Кейт. Майкл Маклафлин сидел рядом с дочерью и крепко держал ее за руку. Беседа, по-видимому, продолжалась уже какое-то время, потому что сейчас они говорили об Элис.

– Она сказала мне, что знает безопасное место в лесу. Сарай, которым ее папа пользовался во время походов, – рассказывала спасенная девочка. – И вот она провела меня туда через снег, а потом сказала, что должна возвратиться – на случай, если ее папа заметит, что она меня выпустила.

Мать Люси, увидев дочь, извинилась и вышла из комнаты.

– А я думала, что ты уже говорила с Кейт вчера, – заметила девушка, когда помощник начальника полиции подошла к ней.

– Сейчас мы «разминаем» ее отца. Я хочу предъявить ему некоторые из твоих обвинений и посмотреть, что он на это скажет, – объяснила мисс Уилсон.

– И ты заставляешь его выслушивать рассказ дочери о своих мучениях, чтобы он сильнее почувствовал свою вину, – уточнила сержант.

– Ну, можно сказать и так. – На лице ее матери появилась мимолетная улыбка. – Хочу предупредить тебя, что твоего отца обвинили в убийстве Билла Трэверса.

– Что?!

– Я поговорила с ним дома. Показала ему орудие убийства, и он признался, что револьвер принадлежит ему. Джим рассказал, что Трэверс попытался напасть на тебя и он в него выстрелил. А потом они стали драться, и он сбросил суперинтенданта с обрыва.

– Но ведь это неправда! – возразила Люси. – Он не должен нести ответственность за то, чего не совершал.

– Он сказал, что это его рук дело. – Уилсон смотрела на дочь твердым взглядом.

– Он же не в себе! – взорвалась девушка.

– Ну отчего же? Сегодня утром он выглядел вполне нормальным. Позже он заявит о неполной дееспособности, и его поместят в тюремное отделение больницы Гранша.

– Ма, но ведь это нечестно! – продолжала возражать мисс Блэк. – Я не могу позволить ему отвечать за произошедшее!

– Так будет лучше для всех, Люси. И потом, он уже подписал сегодня признание. Так что дело закрыто.

– Ты просто мстишь ему из-за Джанет, – зло проговорила сержант.

– Это он сам себе мстит из-за Джанет, – ответила ее мать. – А я просто позволяю ему это делать. И сделать это надо было уже давным-давно.

Люси достаточно хорошо знала эту женщину, чтобы понять, что та ни за что не изменит своего мнения.

– Я слышала про ту маленькую девочку, Квигг, – неожиданно сказала помощник начальника полиции. – Поверь, мне очень жаль. Том говорил, что у вас с нею была некая связь…

– Только счастья это ей не принесло… – Люси с трудом сохраняла спокойствие.

– Она что, звонила тебе? Когда умирала?

Девушка молча кивнула, не решаясь заговорить.

– Ты действительно должна производить сильное впечатление на людей, если они думают о тебе в момент смерти.

– Я ее предала, – всхлипнула Блэк. – Она мне позвонила, а меня в тот момент не оказалось в нужном месте.

– Это не твоя вина, девочка, и винить тебе себя совсем не за что.

– Это легче сказать, чем сделать, – заметила сержант.

– Если ты хочешь найти настоящего виновника трагедии, то ищи Алана Каннингэма. Дело возбуждено. Скорее всего, он перебрался через границу. Кто бы ни принял Отдел криминальных расследований после Трэверса, уверена, что он будет благодарен за ту помощь, которую ему сможет оказать ОЗУЛ. Особенно человек, который ощущает такую внутреннюю близость с обездоленными. Постарайся не растерять этого, дочка.

– Ты говоришь мне это как мать?

– И как твой старший офицер. Информация по делу о пожаре уже у тебя на столе.

Люси посмотрела на Уилсон, а потом вдруг обняла ее. Казалось, что этот порыв удивил помощника начальника полиции.

– Так мы обо всем договорились? – спросила она.

– Так точно, мэм, – улыбнулась мисс Блэк.

Ее мать повернулась и возвратилась в комнату, где продолжалась беседа с Маклафлинами.

– Ну а теперь давайте поговорим о сделках с недвижимостью, – услышала сержант голос Уилсон, проходя в свой кабинет.

Через высокое окно в своей комнате Люси могла увидеть солнце, перечеркнутое крест-накрест решеткой, которая закрывала окно: лучи солнца отражались от капель талой воды, висевших на колючках проволоки на ограде. На столе перед ней лежала тоненькая папка, в которой был пока только отчет о предварительном осмотре сгоревшего дома. К обложке были прикреплены фотографии Кэтрин и Мэри Квигг.

Девушка сидела и смотрела на фотографию девочки, а потом провела по ее щеке указательным пальцем.

– Прости меня, Мэри, – прошептала она.

Взяв снимок, сержант повернулась к старой пробковой доске и сняла с нее постер, призывавший к уничтожению посевов марихуаны. В центре доски прикрепила фотографию Мэри: таким образом, чтобы каждый раз, когда она сядет за стол, ребенок смотрел бы на нее и не позволял себя забыть. В течение дня лучи солнца, падавшие сквозь окно, неумолимо двигались по дальней стене комнаты, пока перед самым заходом, как показалось Люси, они не застыли на портрете девочки, окружив его своим нимбом.