По сочувственному взгляду Сэма Тесса поняла, что он не помнит этого печального случая, который произошел пять лет назад.
— Ваше любопытство удовлетворено? — Тесса взяла фотографию из рук Сэма и, подставив табурет, прикрепила ее на место.
Сэм помотал головой:
— Не совсем. Я еще не слышал конца этой истории. Вы тогда пострадали?
— Да.
Микроволновка запищала. Тесса вынула гуляш, взглянула на него безразличным взглядом и поставила на стол.
— Сильно?
Голос Сэма неожиданно для него самого прозвучал с таким сочувствием, что Тесса готова была расплакаться. Она вскочила с кресла, подбежала к раковине, сорвала с головы полотенце и стала подсушивать волосы, чтобы Сэм не видел слез.
— Перелом руки с защемлением нерва. Впрочем, что эта боль по сравнением с чувством вины… Мне до сих пор кажется, что я одна во всем виновата, что я могла бы предотвратить… — Она выпрямилась и тряхнула волосами. — Хотя тогда ничего нельзя было сделать…
Сэм понимающе кивнул:
— Да, ужасно, ужасно… То же самое было со мной, когда я неудачно прыгнул с парашютом…
— Могу себе представить.
Сэм улыбнулся в ответ. Пульс Тессы вдруг забился сильнее, как тогда, в больнице, когда он взял ее за руку… Могла ли простая улыбка так разительно изменить человека? Мрачные складки на лбу Сэма превратились в веселые морщинки, а ледяные глубины глаз заструились таким теплом, что Тесса охотно бы растворилась в этом взгляде… И глядя на его улыбку, просто нельзя было не улыбнуться в ответ. Сознание Тессы вдруг выдало ей странное видение: Сэм склонился над ней и ласково касается ее губ своими губами…
— Я правильно понял, — продолжал Сэм, — после этого группа распалась?
Тесса заморгала, сжала губы, словно пытаясь собрать разбегающиеся мысли.
— Распалась, — рассеянно повторила она.
— Насколько я понял, вы больше не поете с ними. Из этого я и заключаю, что группа распалась. А если нет, то почему же вы все-таки ушли из нее?
— Долго объяснять… — пробормотала она. «Как, в самом деле, объяснить ему, что теперь меня трясет от одной мысли петь в студии, не то что перед многотысячной толпой…»
— После того случая, — тихо произнесла она, — во мне словно что-то переменилось…
«Еще бы, — думала она, — переменится… когда тебя потом собирали едва ли не по частям…»
— Я решила, что лучше мне уйти…
Сколько слез, сколько муки было в этих на первый взгляд беспечно сказанных словах…
— …несмотря на то что после этого побоища рейтинг «Апрайзинга» взлетел под самый потолок… От предложений отбоя не было. Пришлось даже нанимать специального человека, чтобы он из кучи предложений отбирал самые выгодные…
«Не рассказывать же ему, как группа осталась без менеджера после того, как полиция арестовала моего жениха… Обвинения посыпались градом — финансовые махинации, сокрытие доходов… Неужели я и в самом деле когда-то была невестой этого человека?»
Сэм с недоумением посмотрел на нее:
— Не понимаю… Каким образом скандал может способствовать популярности?
— В рок-музыке всегда так — чем скандальнее, тем популярнее… Чтобы стать группой номер один, нам не хватало лишь хорошенького скандала. И вот… как нельзя кстати…
— И вы покинули группу в тот момент, когда она была на пике успеха? — Сэм с задумчивым видом покачал головой. — Стало быть, главной причиной была эмоциональная травма…
У Тессы пересохло во рту. Профессиональный врач, как и следовало ожидать, безошибочно поставил диагноз. В душе Тессы боролись два противоположных чувства — желание раскрыть Сэму всю душу и опасение: а поймет ли? Если она посвятит его во все подробности своего разрыва с Доном, то он скажет, что она совершенно не разбирается в людях, если расскажет о своем страхе перед сценой, то он, чего доброго, посоветует ей обратиться к психиатру… И уж во всяком случае, придет к выводу, что Тесса — человек, которому категорически противопоказано лечить музыкой больных. А перед членом комиссии, чей голос фактически решающий, лучше не рисковать.
Тесса пожала плечами:
— Нет, дело не в этом.
— Так что с группой — распалась или нет?
Тесса усмехнулась:
— Несколько недель назад они отправились в кругосветное турне — уже второе в истории группы. Разве вы не слышали?
— Честно говоря, я не очень интересуюсь рок-музыкой.
— Но ведь «Апрайзинг» считается едва ли не самой известной группой в мире! Не может быть…
— Виноват, — покачал головой Сэм, — не слышал.
— Не может быть! — Она с сомнением смотрела на Сэма, словно желая убедиться, что тот ее не разыгрывает.
— Почему же не может?
— Потому что… потому что… — Тесса запнулась. — Вы что, не смотрите телевизор, не слушаете радио?
— Значит, вы хотите сказать, что каждый культурный человек обязан знать группу «Апрайзинг»?
— Совершенно верно, — откликнулась она, однако ее голос выдавал неуверенность.
— Отлично. — В глазах Сэма мелькнул лукавый огонек. — В таком случае ответьте мне: кто стал чемпионом Америки по футболу в прошлом году?
Тесса молчала.
— Ну как, поймал я вас?
— Элементарный вопрос. Некая футбольная команда.
— Ответ верный, но слишком общий. Не будете ли вы любезны уточнить название этой команды?
— Что-то запамятовала, — с вызовом произнесла она. — Но это еще ничего не значит…
— Хорошо. Может быть, вам легче будет ответить на другой вопрос: какая книга, согласно «Нью-Йорк таймс», на сегодняшний день является бестселлером номер один? Или назвать фамилию секретаря госбезопасности США или мисс Америки этого года?
— А сами-то вы знаете? — фыркнула Тесса.
— Мы проверяем вашу эрудицию, а не мою. Продолжать тест или достаточно?
— Достаточно. — Тесса обессиленно опустилась в кресло. — Сдаюсь. Вы добились, чего хотели.
— А чего я хотел?
— Доказать, что я отнюдь не всезнайка, какую строю из себя.
— Нет, я хотел сказать не это, — поспешил заверить ее Сэм. — Почему вы считаете, что вашу группу обязан знать весь мир? Потому что вы сами в ней пели! Просто человек так устроен: чем бы он ни занимался, он всегда склонен считать свое дело важнее всего. Взять хотя бы вашу терапию музыкой. Простенький объективный подсчет: сравните расходы на ваши занятия с числом пациентов, которым она действительно помогла, — и увидите, что эффект от песенок весьма сомнительный… Так не лучше ли вложить деньги в дело, действительно приносящее пользу? Купить, например, новое диагностическое оборудование. По самым скромным подсчетам, эффект окажется вдвое больше…
Сэм говорил монотонно и невыразительно — для него все это уже давно стало аксиомой. Но на Тессу его слова подействовали сильнее, чем красная тряпка на быка. Она вскочила, глубоко засунула руки в карманы своего халатика и вся напряглась, изготовившись к бою. Как еще вбить Сэму в его сверхрациональные мозги, что лечить нужно не только тело, но и душу?
— Послушать вас, доктор Колдуэлл, так можно подумать, что нет никакой принципиальной разницы между больницей и бензоколонкой. Поймите же, мы не обслуживаем пациентов, мы им помогаем. По-мо-га-ем! Да постарайтесь хоть раз увидеть своих больных людей, а не цифры в отчете! Вы хотя бы знаете, с какими пациентами работало наше отделение в прошлом году? Не знаете? А зря, доктор Колдуэлл!
— Сэм, — поправил он ее.
Всего одно короткое слово, но по тому, как он его произнес, Тесса поняла, что ей удалось его задеть.
— Да, я не видел ваших больных. Но какие бы они ни были, я уверен, что их вполне можно вылечить и без ваших песенок.
— Можно, — кивнула она. — Как и сделать операцию без наркоза. Но лучше ведь все-таки с наркозом, да?
— По-вашему, — Сэм вскочил, не скрывая своего раздражения, — ваши песенки сродни наркозу?
— Во всяком случае, они облегчают боль, — тихо проговорила Тесса.
— Не смешите меня! — фыркнул Сэм. — Анестезия — процесс, действие которого на организм может быть описано до мельчайших подробностей. Можете ли вы сказать то же самое про ваши песенки?
— Не смейте смеяться над моей профессией! — произнесла Тесса с каменным лицом, тыча в Сэма при каждом слове пальцем.
— Я не смеюсь над вашей профессией. Просто сравнение такой научно обоснованной манипуляции, как анестезия, со столь эфемерной вещью, как влияние ваших песенок на процесс выздоровления, представляется мне… неудачным.
— Бесполезно объяснять. — Тесса бессильно опустила руки. — Вы, как Дон, мыслите одними лишь цифрами и формулами…
— Кто такой Дон? — удивленно посмотрел на нее Сэм.
— Бывший менеджер «Апрайзинга». — Губы Тессы задрожали, голос стал резче. — Он тоже принимал решения, совершенно не думая о людях…
— Не смейте обвинять меня в том, что я в своих действиях могу руководствоваться чем-нибудь иным, кроме блага пациентов!
Брови Сэма сошлись на переносице, лицо потемнело. Взгляд буквально разил — казалось, он одним этим взглядом мог отшвырнуть Тессу на метр от себя. Но она бесстрастно стояла перед ним, выдерживая этот напор.
— Я этого не говорила… — холодно парировала она. — Я лишь хочу сказать, что вы мыслите немного… консервативно. Что ж, вас можно понять — воздействие на организм музыкой действительно явление малоизученное…
— Опять вы за свое! — взорвался Сэм. — Значит, вы считаете, что вашу затею нужно непременно финансировать, пусть даже в ущерб чему-то более реальному, и кто думает иначе, тот глупый, бесчувственный чурбан?..
— Прекратим пререкания. — Тесса отвернулась. — Я иду спать. Спокойной ночи! — Она направилась к дверям.
— А, уходите! Признаете свое поражение? — Сэм перехватил ее за запястье. — Похоже, вы всегда предпочитаете ретироваться в сложных ситуациях!
Ружи зарычала и оскалилась, но Тесса остановила ее взглядом.
— В каком смысле? — произнесла она, пытаясь высвободиться из тисков его пальцев, которые держали ее жестче наручников.
— Вы убежали из группы, когда у нее возникли проблемы. А сейчас избегаете спора со мной.
Тесса еще резче дернула руку. Освободиться ей не удалось, но Сэм не ожидал такой силы от хрупкой на вид женщины.
Ружи снова агрессивно оскалилась.
— Спокойно, Ружи! — бросила Тесса. — Я сама пока еще способна постоять за себя.
Собака недовольно заворчала.
— Отпустите меня! — потребовала Тесса.
Сэм чувствовал, как напряглись ее мускулы — был ли то гнев или просто сила сопротивления, он не знал. Но вряд ли его прикосновение в этот момент было ей приятно. И Сэму вдруг захотелось, чтобы его руки касались ее иначе и чтобы она сама прикоснулась к нему, обняла его своими нежными руками…
Лицо Тессы горело от гнева, но это не искажало линии ее губ — без помады они были такими же полными и зовущими, как на той фотографии… Сэм боролся с искушением поцеловать эти губы, но понимал, что если Ружи не укусит его, то Тесса наверняка сделает это.
Тяжело дыша, Сэм отпустил. Он очень жалел, что вечер закончился таким недоразумением. Сейчас она наверняка захлопнет дверь перед его носом…
Но к его удивлению, она стояла на том же месте, обхватив себя руками, словно ей было холодно. И выражение гнева в ее взгляде сменилось обидой.
— Почему? — воскликнула она. В глазах ее стояли слезы. — Почему вы со мной так разговариваете?
Сэм отвернулся, не в силах выносить этого взгляда.
— Простите, — пробормотал он. — Мой долг — бороться за здоровье пациентов. Я живу в мире бескомпромиссной борьбы, а не дипломатии. И в этом моя беда…
— Я знаю, ведь мы работаем в одной больнице… Сэм машинально кивнул.
— Возможно, — произнес он, — вам приходилось видеть меня за работой…
— Да, несколько раз. Но вы не ответили на мой вопрос. Дело даже не в сути нашего конфликта. И не в вашем поведении. Хотя, говоря откровенно, свою мысль вы могли бы высказать и подипломатичнее… Неужели вы действительно считаете, что я всегда убегаю в кусты при малейших трудностях?
— Давайте прекратим этот разговор, Тесса. Время позднее, вы устали, к тому же еще не ужинали… — Он подошел к холодильнику, взял маркер, нашел на дверце свободное место и нарисовал худую, как спичка, фигуру с парашютом. — Может быть, это вас развеселит…
— А вы? Разве вы только что не убежали от неприятной ситуации? Кто сказал «прекратим разговор»? Вот что, — сказала она, — я чувствую, что сегодня все равно не засну. Так что, пожалуй, возьму-ка я поднос с фруктами и чаем в сад и устрою себе и Ружи ночной пикник. Что же до вас, то вы можете делать что угодно.
Она подхватила одной рукой поднос, другой открыла дверь на заднее крыльцо и, сопровождаемая собакой, исчезла в темноте.
Сэм застыл на месте, словно прикованный цепью. Да, он зашел слишком далеко, сам от себя такого не ожидал. Наконец вздохнул, взял с табуретки куртку, перекинул ее через плечо и направился к выходу, яростно крутанув вращающуюся дверь. Но что-то остановило его. Черт побери, она не должна думать, что он бежит от нее!
Сэм вернулся, бросил куртку на прежнее место, взял свою чашку чая и вышел на заднее крыльцо.
Он стоял, вдыхая пьянящий аромат роз, этот волшебный запах, казалось, проникал во все поры. Вглядываясь в темноту, он ждал, когда глаза привыкнут к ней.
Наконец из темноты выплыл огромный дуб, широко раскинувший могучие ветви под густо усыпанным звездами небом. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было ритмичное поскрипывание качелей.
Осторожно, боясь наткнуться на Ружи, Сэм подошел ближе. На деревянных качелях, висевших на мощном суку, сидела Тесса. Фигурка ее словно растворялась в лунном свете, просачивающемся сквозь густую сеть ветвей. Воротник ее халатика был поднят, защищая от ночной прохлады. Сэму показалось, что поросячьи мордочки на ее тапочках укоризненно взглянули на него и вновь зарылись в траву.
Рядом с качелями на земле стоял поднос с чаем и фруктами. В темноте светились два глаза — единственный признак, по которому можно было судить о присутствии Ружи.
Сэм откашлялся.
— Качели выдержат двоих?
— Есть лишь один способ выяснить это, — откликнулась она, — проверить на практике.
Тесса подвинулась, и он сел. Качели заскрипели, грозя оборваться, но выдержали. Оба напряженно молчали, медленно раскачиваясь взад-вперед.
Сэм прикидывал, с чего бы начать разговор. Наконец, не придумав ничего лучшего, он произнес:
— Простите меня, Тесса. Я погорячился.
— Да уж, — откликнулась она.
Ответ Тессы вдруг развеселил Сэма.
— Впрочем, и вам палец в рот не клади, — признал он.
— Беру с вас пример. — Голос ее был спокоен — почти шепот. Взгляд по-прежнему устремлен на звезды.
— Все еще сердитесь?
— Нет, но хочу знать, на чем вы основываетесь, говоря, что я убегаю от трудностей.
— Забудем об этом. Я был не прав. — Сэм откинулся назад, сцепив руки за головой. — Давайте просто смотреть на звезды и наслаждаться тишиной… — Он затормозил, поставив ноги на землю. — Смотрите, это Кассиопея…
— Удивительно! — Тесса подтянула колени к груди. Поросячьи мордочки снова уставились на Сэма, и ему захотелось натянуть на них халатик.
— Что удивительно? Что я узнал созвездие? Пилот обязан уметь ориентироваться по звездам! Это все равно что вести машину, не зная дорожных знаков…
— Вот-вот! — довольно рассмеялась Тесса. — Вполне в вашем духе. Для вас даже в звездном небе нет ничего романтичного.
— Значит, по-вашему, я абсолютно чужд романтики? А как вам тот факт, что я, понимаете ли, увлекаюсь горными лыжами? И водными тоже. — Он перехватил ее удивленный взгляд. — И при этом, представьте, люблю, когда вертолет выбросит тебя в местечко, где за сотни миль никого…
— Догадываюсь, — голос Тессы потеплел, но в нем по-прежнему звучали иронические нотки, — что привлекает вас в этом виде спорта. Трудности, опасность, возможность почувствовать себя настоящим мужчиной…
— Вы правы, — со смехом согласился Сэм. — Но это не все. И я бы даже сказал, не главное. — Он поставил одну ногу на сиденье, притормозил другой и повернулся к Тессе. — Когда ты один, — с пафосом произнес он, — на тысячи километров на этой грешной земле, а вокруг такая красота — бескрайние просторы, девственные снега, обжигающе-ледяной ветер и ласкающие лучи солнца — то чувствуешь себя сразу и царем вселенной, и песчинкой, затерянной в безбрежных мирах… Ни с чем не сравнимое ощущение! Впрочем, я не умею рассказывать…
— Да нет же, ваше описание настолько красочно, что мне самой захотелось там побывать!
— Так какие проблемы? — с энтузиазмом подхватил Сэм. — Наверняка вы зимой ходите на лыжах…
Тесса рассмеялась:
— Увы! Моя бабушка растила меня на пособие вдовы. На него не разгуляешься. Иногда она, правда, подрабатывала гаданием, но это тоже не бог весть какие деньги. А лыжи все-таки дороговаты… Так что все мои зимние забавы сводились к постройке снежных крепостей и игре в снежки.
— Начать никогда не поздно, — не сдавался он.
— Может быть, но у меня нет вашего азарта, Сэм. Я предпочитаю отдых поспокойнее.
Подул ночной ветерок, и на лицо Тессы упала непокорная прядь. Оба одновременно потянулись, чтобы поправить ее, и их руки непроизвольно соприкоснулись.
Сэм чуть подвинулся к Тессе, не желая нарушать эту нечаянную близость. Он чувствовал, как снова напряглась ее рука, но на этот раз, он был уверен, причина была другая.
Даже полумрак не мог скрыть возбужденного огонька в глазах Тессы.
— Только попробуйте, Тесса, и я уверен — вы обнаружите в себе такой азарт, о котором сами не подозревали, — негромко сказал он.
Свободной рукой Сэм дотронулся до лица Тессы, чувствуя ее горячее дыхание. Губы Тессы были приоткрыты, и Сэм боролся с искушением поцеловать их. И он решился на то, чего никогда в жизни не делал: поддался этому искушению.
Он придвигался к ней все ближе, расстояние между ними уменьшилось до нескольких дюймов… Рука его скользнула под волосы Тессы, нежно поглаживала шею, обнаружив под подбородком горячую ложбинку…
Глаза Тессы лишь на мгновение удивленно округлились, но тут же блаженно полузакрылись. Ее разгоряченное дыхание обжигало его губы, пока они не слились с ее губами. Это был тихий, нежный поцелуй, даже не вызвавший возражения у Ружи. Сэм не мог сказать, сколько он длился — время остановилось или, напротив, летело с бешеной скоростью.
— Вы с ума Сошли! — произнесла она, не отнимая губ, хотя взгляд ее говорил: «Ради Бога, еще!..»
— Это всего лишь поцелуй, — прошептал он губы в губы. — Дружеский поцелуй двух людей, проведших тяжелый день…
Он прижался к ней теснее, вдыхая ее сладкий запах, наслаждаясь ее нежным прикосновением, ее теплом. И вдруг Тесса отстранилась от него.
— Я не могу… себе этого позволить, — чуть слышно проговорила она.
— Почему? — удивленно спросил Сэм. Ее отказ еще больше взбудоражил его.
— Я не могу объяснить…
Тесса попыталась встать, но Сэм удержал ее за плечи.
— Нет, вы должны объяснить, Тесса. Если есть какие-то проблемы, надо решать их сразу, а не убегать от них.
Уже произнеся эти слова, Сэм понял, что сглупил. Впрочем, оставалась слабая надежда, что Тесса их не расслышала…
Но взгляд Тессы развеял эту надежду.
— Считайте, что мне просто не нравится целоваться с вами.
— Не пытайтесь меня обмануть. Вам это нравилось, — возразил он.
Тесса выпрямилась во весь свой рост.
— Не слишком ли вы самонадеянны, доктор Колдуэлл?
— Самонадеян я или нет, — усмехнулся Сэм, — я знаю одно: вы отвечали на мой поцелуй.
— Всего лишь инстинктивная реакция. Ничего больше.
— Если бы и впрямь ничего больше, — настаивал он, — вы бы так не отнекивались. А когда я попытался выяснить, почему…
— …я опять убежала от проблем. Ваше стандартное обвинение. Хорошо, — наконец сдалась она, — видно, от этого разговора не уйдешь. Спрашивайте, что там вас интересует.
Она вновь села на качели, только подальше от Сэма, скрестив руки на груди — поза решимости.
— Я удивляюсь вам, Тесса. Вы наверняка работали со своей группой с полной отдачей, чтобы добиться успеха. А когда он наконец пришел, вы исчезаете. Ну хорошо, вы отказались от успеха — это ваш выбор. А не приходило вам в голову, что вы подставили всю группу? Думаю, им было не так просто найти новую солистку…
— Они никого не искали. Гевин — лидер группы — решил, что настала пора изменить свой стиль…
— Но пришел ли бы он к такому решению, если бы вы не покинули группу?
Тесса поджала под себя ноги, обхватив колени руками.
— А почему вас все это вдруг так заинтересовало? — Она бросила на него испытующий взгляд. — Вы же, кажется, сказали, что не интересуетесь рок-музыкой? К тому же всегда считали самокопание ерундой, а теперь вдруг изображаете Зигмунда Фрейда…
Сэм лихорадочно ерошил взмокшие волосы, думая, как бы сказать то, что он хотел выразить, как-то помягче. Но у него ничего не получалось.
— Вы, — наконец начал он, — развернули такую кампанию за свое отделение… Вы настоящий боец, полны решимости, и я не могу вас за это не ценить, хотя это и не меняет моего мнения о музыкальной терапии. Но с группой почему-то вели себя совсем не так. Столкнувшись с трудностями, спасовали.
Тесса подняла голову, собираясь что-то сказать, но Сэм ее опередил:
— Знаю, знаю, вы скажете, что я не побывал в вашей шкуре… Уверяю вас, я в ней в каком-то смысле побывал. С тех пор как меня вышибли из воздушных сил, я только и делаю, что таскаюсь по медкомиссиям, чтобы вернуться в свой взвод. Если б вы знали, как это унизительно… Иногда я впадаю в отчаяние, но, клянусь, не будь я Сэмом Колдуэллом, если снова не стану летать! А вы даже не пробовали бороться за вашу карьеру певицы!
Может быть, потому, что не хочу походить на Питера Пэна. — Голос Тессы звучал ровно, но чуткий внутренний «датчик» Сэма улавливал в ее спокойствии признаки надвигающейся бури. — Был, если помните, такой сказочный персонаж, мальчик, который, сколько бы ни жил, не становился взрослым… Мне никогда не улыбалась перспектива повторить его судьбу. Как и большинству женщин, — задумчиво добавила она. — Можете сердиться, но мы куда реалистичнее мужчин.
Она наклонилась к Сэму и погладила его по руке, словно мать ребенка. Из-за туч выглянула луна, освещая лицо Тессы. При взгляде на это лицо «датчик» Сэма стал зашкаливать, но он проигнорировал это предупреждение.
— Значит, по-вашему, я похож на Питера Пэна? — произнес он.
Тесса пожала плечами, словно говоря: «Рада бы, но ничего не могу поделать…»
Сэм с сомнением покачал головой. Интерпретация Тессой его поведения была столь неожиданна, что он готов был расхохотаться. Типичная женская логика, но как ей докажешь, что есть разница между тупым упрямством и нежеланием сдаваться.
Вспомнив, что нападение — лучшая защита, Сэм решил идти напролом.
— Может быть, вы и правы… — произнес он. — Но дело не в этом. Я хочу знать, какова настоящая Тесса Маркленд — борец или трусиха.
— Я не трусиха… А если и так, то это не ваше дело. — Обиженная Тесса решила не церемониться с этим бестактным типом.
— Вы правы, — вдруг изрек Сэм, и Тесса удивленно посмотрела на него.
— Как Лапуле, тому парню, с которым моя бабушка так хочет свести вас, мне и впрямь нет до этого дела. Но как члену совета больницы…
Сэм наклонился к ней и взял ее за подбородок, глядя прямо в глаза.
— Положим, вы получили-таки деньги на вашу музтерапию. И что дальше? Где гарантия, что вам опять не попадет какая-нибудь шлея, извините, под хвост и вы не убежите? И что нам тогда делать? Искать нового музтерапевта? Тесса оттолкнула его руку.
— Сколько раз вам повторять — я не убежала из группы. Я просто как следует подумала, чего именно хочу от жизни, и приняла взвешенное решение.
— А где гарантия, что завтра вы не примете новое «взвешенное решение»?
— Где гарантия, где гарантия! — Тесса вскочила на ноги. — А где гарантия, что на нашу больницу не упадет метеорит и она не сгорит, простите, к чертовой бабушке? Или начнется новый ледниковый период и вся Америка превратится в сплошной айсберг? Или произойдет революция в медицине и хирургия станет таким же анахронизмом, как каменный топор по сравнению с компьютером? Всего можно ожидать, Сэм.
— Да, но все перечисленное вами весьма маловероятно. А у моего предположения есть, можно сказать, прецедент… Может быть, вы все-таки ответите на вопрос, почему вы покинули группу? Должна же быть хоть какая-то логика в ваших поступках, черт возьми!
— Вы опять за свое! — прервала его Тесса. — По-моему, я уже сто раз объяснила вам во всех подробностях…
Сэм помотал головой:
— Помимо внешнего повода — того печального инцидента — должна быть и какая-то внутренняя причина, которая заставила вас круто изменить свою жизнь.
Тесса нервно сжимала пальцы, порываясь заговорить, но всякий раз застывала в нерешительности.
— Говорите же, — подбодрил ее Сэм. — Уверен, ничего кошмарного вам сказать не придется.
На губах Тессы мелькнула грустная улыбка.
— Как сказать, — обронила она.
Сэм молчал, всем своим видом показывая, что готов выслушать что угодно.
— После того случая… — начала она.
И тут прозвучал резкий сигнал. Тесса вздрогнула от неожиданности. Сэм-, ругнувшись себе под нос, потянулся к пейджеру на поясе.
Подставив его под свет луны, он с трудом разобрал сообщение.
— Черт побери, меня срочно вызывают в больницу. Перспектива несколько часов кряду выковыривать гравий из ноги какого-нибудь сумасшедшего мотоциклиста меня отнюдь не радует.
Он побежал в дом, перепрыгивая сразу через две ступеньки.
— «Сумасшедшего мотоциклиста»! — фыркнула Тесса. — Кто бы говорил…
Тесса взяла поднос и щелкнула пальцами — знак для Ружи следовать за хозяйкой. Но ее опередил Сэм.
— Это был бабушкин лечащий врач, — упавшим голосом сообщил он на ходу. — У нее обнаружен тромб в мозгу. Он хочет начать операцию немедленно. Но бабушка хочет перед операцией видеть нас обоих.