Едва Кэт произнесла последние слова, общий вздох за столом заставил ее подумать, что произошло самое ужасное нарушение светских приличий за последние сто лет. Она не знала, что делать: оправдываться, извиняться или упасть в обморок, как вдруг приступ хохота дяди Гвидо нарушил гробовую тишину.

– Какое чувство юмора, юная леди! – Он толкнул в бок своего сына Барта. – «Предложение, от которого невозможно отказаться». Как сказано! – Он вытер платком выступившие от смеха слезы.

Над столом пронесся вздох облегчения. Кэт увидела даже подобие улыбки на лице у Тано. От радости у нее закружилась голова.

Когда смех затих, муж Розанны спросил Кэт:

– Вы еще не заказывали перевозку?

– Нет. Я еще ничего не успела сделать.

– Один из игроков в моей команде по софтболу занимается перевозкой мебели. Надежный парень.

– Если ты говоришь об Эдди Манкузо, – сказала тетя Кармела, – то он заламывает такую цену, что можно разориться.

– Я не про Эдди, а про Вика Карбоне. Он берет недорого.

– Вик Карбоне? – всплеснула руками кузина Мишель. – Да лучше сразу взять топор и изрубить всю мебель Кэт в щепки…

Адам посмотрел на Кэт и весело подмигнул:

– Добро пожаловать в мой мир.

Кэт с ненавистью смотрела на чистый лист бумаги на рисовальной доске.

– Проклятие! Только не это, – шептала она. – Не сейчас, когда все идет так хорошо.

Последние пять недель Кэт уверяла себя, что это треснувшие ребра, встречи с Финчем, поиски ткачих для изготовления одежды, толпа строителей в мансарде и сам переезд отрывали ее от работы.

Но ребра срослись удивительно быстро.

Мистер Финч, к изумлению Кэт, заявил, что расширение бизнеса – совершенно логичное и разумное дело, поскольку она достигла успеха в изготовлении одежды.

На первый же звонок в местное отделение профсоюза ткачей отозвались три опытные женщины, готовые работать на дому.

Благодаря строительной бригаде Тано огромный пустой чердак быстро преобразился в квартиру и удобную мастерскую, а толпа родственников Адама превратила день переезда из ужасного кошмара в веселое приключение.

Отец Кэт неожиданно решил и свою проблему, сообщив, что из Чикаго поедет в Сан-Антонио, где будет выступать в джаз-клубе, пока там не найдут постоянного гитариста.

Кэт никогда не испытывала недостатка в идеях или энергии, когда работала в своей мастерской в «Коммон граунд». Это был подвал без окон, в котором по вечерам все сотрясалось от музыки, игравшей наверху. Безжалостная необходимость платить по закладной не мешала работать. Почему же теперь, когда ее жизнь потекла размеренно и спокойно, все творческие мысли исчезли?

Она пошла к яркому дивану у арочного проема окна напротив входа. На диване во всю длину развалился Пэдди, сладко похрапывая.

– Ах ты паразит! – возмутилась Кэт. – Мог бы посочувствовать.

Пэдди зевнул во всю пасть, даже не открыв глаз. Кэт втиснулась в свободное пространство, уперлась в пса ногами и стала его двигать. Массивная туша Пэдди начала медленно перемещаться в противоположную сторону дивана. Единственной его реакцией было глуховатое ворчание.

– Твоя помощь неоценима, – прошипела Кэт.

Она подложила под голову красно-белую полосатую подушку и уткнула ноги в широкую спину Пэдди. Пес наконец открыл глаза.

– Каникулы окончены, – предупредила Кэт. – Адам возвращается из командировки сегодня вечером.

Пэдди забарабанил хвостом, услышав имя хозяина.

– Знаю, знаю, – сочувственно улыбнулась Кэт. – Кажется, что Адам уехал не на десять дней, а на год, да?

Неожиданно она осознала, что Адам за эти пять недель стал для нее лучшим другом, более близким, чем Лисса или отец.

Кэт закусила губу. А что, если Адам не считает ее своим лучшим другом? Может быть, он и не вспоминал о ней? Не вспоминал о вечерах, проведенных в долгих разговорах за бокалом вина в кафе «Флатирон» или о молчаливых прогулках по набережной Кайахоги?

Она нахмурилась. Адам соблюдал ее требования поддерживать только дружеские отношения, не позволяя себе ничего больше, чем дружеское объятие при встрече или поцелуй в лоб при расставании. Иногда он держал ее за руку во время вечерних прогулок. Ничего, что не могли бы себе позволить друзья. Ни к чему не обязывающие отношения – как раз то, чего она хотела.

Тогда почему же так часто возвращались к ней воспоминания о ночи, проведенной у Адама? И что еще хуже – почему она чувствовала непреодолимое желание испытать все это еще раз?

Кэт тяжело вздохнула. «Интертеч»! Как Адам отреагирует, узнав, что у нее нет никаких идей, что все его усилия и забота были напрасны? Кэтрин провела ногой по густой шерсти собаки.

– По крайней мере ты сделал за эту неделю гораздо больше, чем я.

Пэдди помахал хвостом в знак согласия.

– Может быть, если мы покажем Адаму, чему ты научился, он забудет спросить, как продвигается моя работа?

Неожиданный стук в дверь прервал ее мрачные думы.

– Есть кто-нибудь дома?

Дверь открылась, и радость охватила Кэт при виде Адама.

Пэдди ринулся к нему с дивана, бешено лая и царапая лапами паркет из клена.

– Сидеть!

Кэт вложила в эту команду всю силу своего авторитета. Пэдди сел на задние лапы и, часто дыша, стал ждать следующей команды.

– Господи! Ты просто волшебница! – воскликнул Адам.

Кэт поднялась с дивана и на ватных от волнения ногах направилась к Пэдди.

– Хороший мальчик, – похвалила она его, почесав за ухом. – Стоять.

– Эй, – запротестовал Адам, – а как же насчет меня? Я тоже хочу внимания и ласки.

– О, для тебя есть другие команды.

Кэт протянула к нему руки:

– Обними.

Адам бросил дипломат и тубус, мгновенно пересек комнату и прижал Кэт к себе.

Кэт положила руки ему на грудь, радостно заметив, что его сердце под курткой бьется так же сильно, как и ее.

– Хороший мальчик, – сказала она, обвив руки вокруг его шеи. – Можешь пойти на место.

– Может быть, я готов к более сложным командам? – спросил Адам осипшим голосом.

– К каким, например?

Кэт почувствовала горячее дыхание Адама на своей щеке. И погладила его волосы.

– Например, «поцелуй».

Кэт в сомнении наморщила лоб.

– Ты можешь забыть все, чему научился раньше, если мы так быстро введем новую команду.

– Это не проблема. У меня отличная память.

– Ты так в себе уверен?

Адам приложил палец к ее губам.

– Я уверен в нас.

В его голосе было что-то дразнящее, но взгляд янтарных глаз и подрагивание уголков губ убедили Кэт, что Адам помнит ту ночь так же хорошо, как и она. И горячая волна мгновенно разлилась по ее телу.

Игра окончилась тем, что Адам поцеловал ее. Поцелуй был вначале легким и дружеским, полным радости оттого, что они снова вместе. Но вслед за этим страстное чувство охватило ее, отметая все доводы разума и давая полную свободу телу.

Адам обнял Кэт за талию. Его горячий язык скользнул по ее губам. На миг они отстранились друг от друга – в удивлении и восторге. Их губы встречались и расходились, поцелуй, казалось, никогда не закончится.

Наконец Кэт запрокинула голову и, тяжело дыша, посмотрела на Адама широко раскрытыми глазами и провела рукой по его горящим губам.

– Это даже лучше… Я и не знала… что поцелуй может быть таким.

Он уткнулся ей в шею.

– Я тоже.

– Но у тебя… я думала…

– Ты ошибалась. Все так необыкновенно, потому что это ты и я.

Кэт положила голову Адаму на грудь и вздохнула.

– Это только предположение, но я думаю, что ты скучала по мне так же, как и я по тебе.

Глухое рычание заставило их вздрогнуть. Адам взглянул через плечо Кэт на Пэдди. Пес с подозрением смотрел на него. Из приоткрытой пасти белел ряд зубов. Адам отпустил Кэт. Рычание утихло до предупредительного уровня.

– Что с ним такое? – удивился Адам.

– Пэдди учится защищать хозяина.

Адам убрал волосы с лица Кэт.

– Если серьезно, я чувствую себя виноватым в том, что не смог помочь тебе с переездом.

– А мне неудобно, что ты попросил своих родственников помочь мне, – ответила Кэт. – Это была моя забота, а не их.

– Я не просил. Они сами вызвались. Отчасти из любопытства, но в основном из-за того, что ты им нравишься. – Адам снова поцеловал ее. – И мне тоже. – Он поцеловал ее снова, на этот раз продлив наслаждение.

Кэт отпрянула и проследила за его взглядом.

– Хочешь, чтобы я провела для тебя экскурсию?

– Пожалуй, так будет лучше. – Адам посмотрел на Пэдди. – Ходить без сопровождения становится небезопасно.

– Ах! – воскликнула Кэт. – Бедный песик! Он так хорошо себя вел, а я ему за это ничего не дала.

Адам открыл было рот, но Кэт строго подняла палец:

– О своем поощрении можешь и не заикаться. Ты его уже получил.

Она повернулась и направилась в комнату, щелкнув пальцами Пэдди, чтобы пес шел за ней.

– Я уведу эту чудесную собаку и принесу что-нибудь попить, а ты можешь осмотреть мастерскую.

Адам развязал галстук, снял пиджак и стал осматривать прихожую. У входа стояли книжные шкафы, делившие мансарду на две части. Адам бросил свой плащ на дипломат и вошел в мастерскую.

По сравнению с его апартаментами атмосфера в мастерской Кэт была почти спартанской, но, принимая во внимание имевшиеся в распоряжении время и деньги, результат следовало признать просто блестящим.

В центре мастерской стояли два ткацких станка. Меньший из них был для пробных образцов, другой, гигантский станок с программным управлением, предназначался для крупных изделий. Адам увидел, что Кэт последовала его совету и установила пульт управления станком на тележку, так что его можно было придвинуть и к станку, и к рабочему столу.

Адам знал, что Кэт тщательно фиксирует на пленке все этапы своей работы, поэтому на стене напротив висел большой белый щит. Он служил и фоном для фотографирования, и удобным стендом для размещения эскизов или фотографий, показывающих ход работы.

Адам нахмурился. Стена была пуста. Он ожидал обнаружить хотя бы наброски проекта для «Интертеч». Адам пролистал альбом. Ничего. Его тревога усилилась.

– Ты что, заблудился? – раздался голос Кэт.

– Нет. Я забылся от восхищения перед гением, который спроектировал твое рабочее помещение.

Адам прошел через мастерскую в комнату. «Я так привык к ее лицу». Эти слова из песни мелькнули в голове Адама, когда он увидел Кэт, растянувшуюся на диване. Голубые глаза, такие страстные и доверчивые, губы, нежные и соблазняющие.

Адам вдруг понял, что это то, к чему он подсознательно стремился: возвращаться домой к Кэт каждый вечер, делиться впечатлениями за день и узнавать, что происходило с ней. Он представил себе любовь и смех, дружбу и страсть, ссоры и розыгрыши, семейные ужины и тихие вечера…

Но сначала, напомнил он себе, нужно убедить Кэт, что влюбляться совсем не так рискованно, как пуститься в бочке по Ниагарскому водопаду.

– Адам! – Кэт пощелкала пальцами. – Ты впал в транс?

– Я думал о том, как ты сегодня красива.

Он наклонился, поднял ее ноги, сел на диван и положил их к себе на колени.

– Да, конечно, – насмешливо ответила Кэт. – Прямо со страниц журнала «Вог». Рыжие волосы и веснушки по последней моде.

– Что с тобой? – спросил Адам. – Каждый раз, когда кто-нибудь делает тебе комплимент, ты все обращаешь в шутку. Почему?

Кэт пожала плечами:

– Наверное, дурная привычка.

– Так может, стоит с ней покончить? – Он подергал ее за большой палец ноги. – Иначе тот, кто делает тебе комплименты, чувствует себя совершенно по-дурацки.

Кэт от удивления широко раскрыла глаза.

– Я не хочу, чтобы так получалось, но не могу глупо улыбаться и отвечать: «О да, я неотразима».

– Согласен. Но существует волшебное слово, которое поможет принять любой комплимент в любой ситуации. Это «спасибо». – Адам улыбнулся в ответ на ее скептическую реакцию. – Давай попрактикуемся. Отнесись к этому как к игре. Кэт, у тебя чудесные веснушки.

– Это несерьезно. – Кэт покраснела.

Адам приложил руку к уху.

– Мне кажется, я не слышал волшебного слова.

– Спасибо, – пробормотала Кэт.

– А твои волосы особенно красивы на синем фоне.

Она села, собрала волосы сзади, начала их быстро заплетать и холодно ответила:

– Спасибо.

Адам взял Кэт за руки и опустил их, любуясь тем, как густая коса медленно рассыпалась по ее плечам.

– Говорил ли я, – продолжал Адам, – что ты замечательно целуешься?

Блеск в глазах Кэт, казалось, грозил испепелить его. К удивлению Адама, этого не произошло. Кэт застенчиво улыбнулась.

– Ну, спасибо.

Она налила два бокала вина из бутылки, которая стояла на невысоком плетеном столике у дивана.

– Но я думаю, что это заслуга человека, который меня научил, не так ли?

– Какой изящный комплимент.

Адам поднял свой бокал и сделал глоток. Кэт удивленно раскрыла глаза.

– О Боже, извини, ты подумал, что я говорю о тебе?

Адам поперхнулся и расплескал вино на рубашку.

– Если не обо мне, то о ком же, черт побери!

Он схватил салфетку и начал вытирать рубашку, мысленно повторяя, что надо держать себя в руках. Ведь Кэт едва ли могла дожить до двадцати трех лет, не научившись ничему, кроме поцелуев.

– Адам! – На лице Кэт появилась улыбка Чеширского кота.

– Попался?