Из глубины каюты доносились приглушенные всхлипывания.

Они уже несколько часов находились на корабле, но Элизабет только недавно покинула общество супругов Барди, прогуливающихся по корме, с тем чтобы отыскать Мэри. Ее никто не видел с тех пор, как она поднялась на судно.

Элизабет вошла в полутемную каюту. Промасленный фитиль, вставленный в жестяную банку, сильно чадил. В дымном полумраке трудно было что-либо разглядеть. Наконец она различила очертания фигурки, лежащей лицом вниз на жесткой деревянной скамье в глубине каюты.

Плечи Мэри вздрагивали. До Элизабет доходили тихие, едва слышные всхлипывания. Элизабет присела на краешек скамьи и осторожно погладила Мэри по плечу. Та тут же обернулась и прижалась к сестре.

Теперь, почувствовав себя в теплых и дружеских объятиях, она расслабилась и, не сдерживаясь более, громко зарыдала. Элизабет вряд ли могла чем-либо утешить ее, поэтому она просто мягко покачивала ее на своих коленях, будто маленького ребенка, временами прижимая покрепче к себе.

– Ненавижу себя! Просто ненавижу! – горько всхлипнула Мэри. – Я – дурная! И все знают это. Все-все! Я же вижу – они шарахаются от меня как от чумы!

Мэри крепко обняла сестру, давая волю слезам. Элизабет с некоторым усилием приподняла заплаканное личико Мэри и заглянула ей в глаза.

– Тебя кто-то обидел? Ты услышала, как о тебе говорили что-то плохое? – В ее голосе послышались грозные нотки. – Я никому не позволю оскорблять тебя!

Мэри горестно покачала головой.

– Нет, Элизабет, нет! Совсем не то, что ты думаешь! Это я сама, я сама все сделала собственными руками!

Слезы вновь покатились по ее щекам.

– И ты не обязана исправлять то, что я сделала!

Элизабет, пораженная, взирала на Мэри, не веря своим ушам. Впервые в жизни она слышала от сестры подобное признание. Нет, этого не может быть. Наверное, случилось что-то серьезное.

– Мэри, что произошло? Что случилось?

– О! Ты не представляешь себе, как бы я хотела опять стать маленькой девочкой – чистой и невинной! И прожить заново свою жизнь! Тогда я могла бы сейчас быть свободной… Могла бы выбрать… любовь.

Мэри замолчала, вперив взгляд в стену, наблюдая за бесконечной игрой света и тени. Лицо ее приняло какое-то отстраненное выражение, как будто она впала в транс. Элизабет с тревогой пощупала ее лоб. Нет, жара нет. Напротив, лоб холодный, да и руки ледяные. Элизабет взяла шерстяное одеяло и заботливо укутала Мэри.

Может быть, это очередной приступ болезни? У нее так давно не было никаких болезненных приступов, что они успокоились и поверили, что организм Мэри окончательно справился с заразой. Элизабет обеспокоенно подумала, не приведет ли ее поспешное решение отправиться немедленно в Шотландию к ухудшению здоровья сестры. Ей стало нехорошо при мысли о том, что, возможно, долгая утомительная дорога может оказать на Мэри губительное воздействие. Элизабет крепко сжала ее руки, пытаясь согреть их своим теплом.

– Ты могла видеть меня. Это было так глупо! Я стояла там, на набережной.

Элизабет молча слушала.

– Он приближался ко мне. Он был уже близко от меня. Я видела, он не отрывал от меня глаз. Плащ за спиной трепетал на ветру, но он, казалось, не замечал этого. Мне показалось на секунду, что все вокруг как бы растворилось, остался только он. Я знала, что он подойдет и скажет…

Мэри опустила глаза.

Элизабет почувствовала, как в сердце закрадывается горечь. Ей навстречу пришла боль. Тяжелая тупая боль.

– Он остановился. Совсем рядом. Я подняла голову, посмотрела на него – и… ну, я почувствовала себя как девчонка, которая краснеет и бледнеет при первом свидании. Понимаешь? Сердце отчаянно колотилось, в висках стучало. Только в тот момент я поняла, что никогда раньше никого не любила.

Элизабет стиснула руки так, что побелели костяшки пальцев.

– Он просто стоял и смотрел на меня, слегка улыбаясь. Я почувствовала, что интересна ему, что он ищет моего общества. Я уже давным-давно не испытывала такого ощущения. Просто от одного его взгляда, понимаешь? Как будто он ниспослан мне богом, чтобы разбудить что-то дремавшее в моей душе или умершее, не знаю. И тут…

Элизабет не решалась поднять глаза на сестру. Она сидела застыв, не шелохнувшись, безмолвно ожидая продолжения.

– И тут его окликнули. Его позвал сэр Эмрис Макферсон, и они вместе ушли.

Элизабет смогла наконец расцепить руки и свободно вздохнуть.

– Так ты о Гэвине Кэрре!

Мэри мечтательно смотрела куда-то в пространство.

– Да, это был он. Он так и не произнес ни слова. А я…

Слезы опять выступили у нее на глазах. Она плакала беззвучно и безутешно. Элизабет вновь обняла сестру, пытаясь успокоить. Да, конечно, у Мэри было множество любовников, что и говорить. И во Франции, и во Флоренции. Но она не помнила ни одного случая, когда Мэри была бы столь расстроена, столь безутешна. Даже когда выяснилось, что ребенок, которого она родила, – девочка, и таким образом рухнули все ее безумные надежды на благодарность Генриха.

– Мы встретились с ним впервые, но у меня такое чувство, что я его уже давно знаю. Он – мужчина моей мечты! Ты понимаешь, о чем я говорю, Элизабет? Он – именно тот, кого я ждала… – Она замолчала и виновато посмотрела на сестру. – Но я не ждала… Я прыгала в первую же подвернувшуюся мне кровать! Мне не хватило терпения, теперь я понимаю. Я просто была эгоистична, да? А теперь… когда я встретила его, я наказана за это.

Мэри смотрела покрасневшими, припухшими глазами в пространство перед собой, плечи ее бессильно поникли. Элизабет не знала, чем тут можно помочь, как успокоить ее, чем смягчить бурю чувств, терзающих душу и разум ее непутевой сестры. Голос Мэри стал глухим и напряженным, она пристально вглядывалась куда-то перед собой, словно пытаясь высмотреть врага, потом стала отмахиваться руками, как будто прогоняя кого-то от себя.

– Этот друг, ты думаешь, я не знаю, почему он его увел? Наверняка чтобы предупредить его, чтобы он не имел со мной дела! Чтобы держался подальше от грязной шлюхи! Репутация у меня известная! И самое ужасное, что это правда. Я такая и есть. Потрепанная шлюха – вот кто я!

– Прекрати, Мэри! – оборвала ее сестра. Элизабет попыталась схватить Мэри за руку, но та увернулась и продолжала:

– Ты же сама знаешь, что это правда. А Гэвин – я еще раз его видела, – он подошел к нам, когда мы садились на корабль. Но он больше даже не взглянул на меня. Ни разу! Ясно, что его предостерегли. Ко мне не только опасно подходить. Нет, на меня даже смотреть – и то от грязи не отчистишься. – Голос Мэри был полон горечи. – Как я хочу очиститься! Мне хочется содрать с себя всю эту мерзость, что осела на мне за последние годы. Мне хочется быть любимой и желанной. Для него! Разве я хочу невозможного? Но я не могу. Знаю, знаю, Элизабет, что не могу. Я потеряла его. Мою волшебную мечту, моего сказочного принца. Мне так хотелось его найти, и вот, только увидев, я его уже потеряла. Потому что я недостойна его! О господи!

Мэри в отчаянии начала колотить кулаками по скамейке, на которой они сидели. Элизабет схватила ее руки и крепко зажала в своих.

– И тогда я увидела, кто я есть. Я заново увидела всю свою жизнь. Господь мне помог. И ведь я, только я сама, во всем виновата. Я испортила жизнь собственными руками. После первого раза, после короля Генриха, я уже не могла остановиться. Да, знаю, ты говорила мне, что это не моя вина, что во всем виноват наш отец. Но ведь когда он попробовал проделать то же самое с тобой, ты не подчинилась. Ты сильная. А я поддалась. А я оказалась не только слабой, но и жадной. И после Генриха уже не останавливалась. И ведь я знала, что когда-нибудь его встречу, когда-нибудь моя мечта исполнится. Но я не хотела ждать. Я была нетерпелива… – Мэри не могла больше говорить и разразилась рыданиями. – Я… я недостойна его.

Элизабет склонилась над плачущей сестрой и, не говоря ни слова, обняла ее. Что тут можно было сказать?

Вокруг была темнота и ничего больше. Элизабет вцепилась в край скамьи и попробовала спустить ноги на пол. Однако пол неожиданно ушел куда-то вниз из-под ног. Элизабет вдруг оказалась в воздухе и приземлилась, сильно ударившись о деревянную поверхность… Все вокруг качалось, скрипело и дребезжало. Ее опять швырнуло куда-то в сторону, и она оказалась погребенной под свалившейся на нее тяжелой корзиной. Элизабет попыталась столкнуть корзину с себя, но совершенно безуспешно. Тут корабль опять резко накренился, и корзина свалилась с нее под своей собственной тяжестью.

Элизабет ничего не видела в окружающей ее полной темноте.

– Мэри! – крикнула она. – Ты здесь?

Элизабет заснула подле Мэри, когда та пришла немного в себя и успокоилась. Где же она сейчас?

Пол неожиданно резко накренился, и тяжелый сундук сдвинулся с места, грозя раздавить Элизабет. Перекатившись подальше от опасного соседства, она кое-как сумела встать на четвереньки и поползла в том направлении, где, как ей казалось, находилась койка… Однако сильная качка отбрасывала ее назад.

– Мэри! – громко позвала она еще раз.

Но в ответ ей был слышен только жуткий свист ветра, завывавшего в снастях, да скрип обшивки ходящего ходуном корабля.

Полная тьма вокруг, ни единого проблеска света. Как она сможет найти дверь, чтобы выбраться из этой распроклятой каюты. Шторм. Это шторм! Только не надо впадать в панику. Надо найти дверь и открыть ее. Господи, и где же Мэри? И что с Джеми и остальными? Надо срочно выбираться отсюда.

Элизабет с усилием смогла наконец встать на ноги. Расставив руки в стороны, она сумела дотянуться до стены. Это уже хорошо. Каюта не настолько большая, чтобы она не смогла обойти ее и не обнаружить выход. Тут корабль в очередной раз резко качнуло, и Элизабет швырнуло на стену. Одновременно она услышала грохот падающих со всех сторон сундуков, ящиков и корзин. Ей грозило быть погребенной под багажом с платьями Мэри.

Корабль, скрипя всеми снастями, тяжело взобрался на гребень волны, высотой с приличную гору. Сэр Гэвин Кэрр воспользовался моментом, чтобы еще раз осмотреться. Никаких признаков берега. Темно-зеленые горы волн вздымались со всех сторон, придавленные сверху низко висящими лохматыми грозовыми тучами.

– Чертова погодка! – пробормотал Гэвин, ежась под шквалом жалящих соленых брызг. – Подумать только! Двух часов не прошло, как все тут любовались голубыми небесами.

В этот момент судно начало падать с гребня волны вниз с головокружительной скоростью. Гэвин вцепился в поручни, чтобы его не смыло за борт. «Только сумасшедший может любить море», – подумал он. Посмотрев на мрачные лица шотландцев, сгрудившихся у носа корабля, он догадался, что большинство храбрых вояк думают примерно то же, что и он. Господи, пошли нам скорее твердую землю под ногами – чего нам еще надо!

Пассажиры торгового судна толпились на верхней палубе, громко вознося вслух молитвы Всевышнему. Совсем рядом с Гэвином раздавались причитания, оханья и стенания какой-то пожилой четы.

Эмрис опять пошел вниз осматривать каюты. Он уже вывел на верхнюю палубу почти всех своих людей. Гэвин не мог удержаться от ухмылки, когда вспомнил выражение на лицах моряков, которым Эмрис объяснял, что ему плевать, много или мало народу на верхней палубе, но что если корабль будет тонуть, то ему, Эмрису, нужно, чтобы все его люди были с ним рядом.

Гэвин посмотрел вниз сквозь невысокое ограждение на стоящую у борта корабля сестру художника. Она уже некоторое время стояла там, задумчиво глядя на разбушевавшуюся стихию.

Шотландец заметил ее еще раньше, еще когда она только неторопливо спускалась туда, держась за поручни. Красивая девушка. Гэвин слышал, что зовут ее Мэри.

Гэвин всегда чувствовал себя неуютно в женском обществе. То ли дело друзья-вояки. Поэтому он мог только догадываться о том, что может твориться у девушки в голове. Интересно, о чем она думает? Она такая одинокая, держится от всех в стороне. Он и сам такой же.

Первый раз он увидел ее на пирсе. Издалека ему почему-то почудилось, что она стоит там, дожидаясь… поджидая… именно его. Казалось, что ее удивительная улыбка обращена к нему. Он даже оглянулся, чтобы удостовериться, что позади него никого нет, что она в самом деле смотрит на него самого. Никого и не было. «Она, должно быть, знает меня», – подумалось ему тогда. Он был уже недалеко от девушки. Может быть, мы встречались когда-либо раньше? Хотя нет. Это было невозможно. Гэвин был уверен, что уж ее-то он бы запомнил.

В шаге от нее он остановился. Нет, он точно никогда не видел ее раньше. Гэвин еще не заговорил с ней, но почему-то уже знал, точно знал, что она ждет именно его. Тут ему пришло в голову, что, возможно, ей нужна какая-то помощь.

Ему хотелось сказать ей что-нибудь, но она была такая красивая, что язык просто присох к гортани и он не мог вымолвить ни слова. Может быть, понадеялся он, она сама что-нибудь скажет? Ему так хотелось услышать ее голос.

И тут за спиной раздался голос Эмриса. Он звал его – надо было окончательно договориться с капитаном перед отплытием.

И он так и не увидел ее опять, пока на корабль не спустились сумерки.

Корабль плавно заскользил по впадине, приближаясь к следующему подъему на очередную волну, когда внезапно на них обрушился мощный боковой шквал, одним ударом разметавший по палубе аккуратно выстроенные ряды бочек с оливковым маслом. Сбежавшаяся команда с руганью и проклятиями пыталась отловить бочонки, чтобы их не слизнуло в море. Выкрики и шум, доносившийся до Гэвина с палубы, тонули в бешеном свисте ветра.

Одна из бочек, вынесенная мощной волной на середину палубы, покатилась к борту. В тот самый момент, когда взоры всех были прикованы к катящемуся бочонку, Гэвин краем глаза уловил, как другой водяной вал хлынул через пролом в носовом бортике и устремился туда, где стояла черноволосая девушка.

Он с ужасом увидел, как волна сбила девушку с ног и затем стремительно отхлынула, увлекая ее за собой.

Не медля ни секунды, Гэвин перемахнул через невысокие перила и, соскочив на нижнюю палубу, бросился на выручку черноволосой красавице, которой грозила неминуемая гибель.

Гэвин с трудом передвигал ноги, двигаясь наперерез отхлынувшей волне. Сильный порыв ветра взвихрил его длинные черные волосы, и на мгновение они облепили его лицо, лишая обзора. Поток тем временем протащил Мэри уже к ближе к дыре в борту.

В следущий момент корабль опять накренился, и в промоину хлынул очередной мощный поток воды. Гэвин прилагал отчаянные усилия, но ему все еще оставалось несколько шагов, когда голова Мэри скрылась в водовороте, возникшем у самого борта. Шотландец вплавь кинулся в бурлящую воду, боясь, что девушку уже смыло за борт. Однако он успел вовремя. Ему удалось схватить ее. Прилагая нечеловеческие усилия, он вытянул из воды почти бездыханное тело. Взвалив ее себе на плечи, Гэвин преодолел обратный путь сквозь беснующийся поток и уже через несколько минут передал Мэри в руки людей, с нетерпением следивших за их приближением с верхней палубы.

Тем временем внизу Эмрис распахнул дверь в каюту. Где же Элизабет? После того, как он отвел всех своих людей наверх, вдруг обнаружилось, что ее среди них нет! Как ни странно, его это даже не удивило. Подсвечивая себе фонарем, Эмрис заглянул поглубже в темный зев распахнутой двери. Никого. Конечно, фонарик светил не очень ярко, но все же достаточно, чтоб удостовериться, что в каюте никого нет. Выйдя и захлопнув дверь, он двинулся дальше в глубь темного коридора в сторону носового отсека корабля.

Коридорчик был тесным – широченные плечи воина разве что не задевали за стены. Голову ему приходилось пригибать, чтобы не стукнуться о низкие переборки. Он остановился перед следующей каютой. Отсюда, как он помнил, появилась Мэри, когда он спускался прошлый раз за пассажирами.

Эмрис не успел добраться до двери, как корабль опять резко качнуло. Позади рывком распахнулась крышка люка, ведущего на палубу. Оттуда пахнуло свежим соленым ветром. В тот же момент слабо мигавший фонарь погас, и в переходе воцарилась полная темнота. Эмрис звучно выругался. Куда теперь идти? Где эта чертова дверь?

Он двинулся вперед на ощупь. Пол резко накренился под ним, и его швырнуло на фальшборт. Поднимаясь, Эмрис нащупал руками на стене деревянную щеколду – это была дверь. Распахнув ее, он крикнул в темноту:

– Эй! Филипп! Ты здесь?

Пытаясь что-нибудь услышать сквозь непрекращающиеся завывания ветра, Эмрис просунул голову внутрь.

– Да-а… – донесся слабый отклик откуда-то из глубины.

Эмрис протиснулся в узкую дверь и наткнулся на угол здорового сундука перегораживающего проход.

– Проклятие!

Он не успел сделать ни шагу, как резкий рывок корабля швырнул его обратно на захлопнувшуюся дверь, а здоровенный сундук свалился ему на ноги.

– О, дьявол!

– Прекратите ругаться! Лучше вытащите меня отсюда! – Элизабет сражалась с грудой туалетов Мэри, которые грозили задушить ее.

– Где вы? – Эмрис сделал шаг по направлению ее голоса и ударился о край корзины. – Что за черт! Откуда здесь столько барахла? Мне кажется, я ясно сказал ничего лишнего с собой не брать!

– Может быть, сейчас не самый подходящий момент, чтобы обсуждать этот вопрос, – сердито сказала Элизабет. Ухватившись за край корзины, она наконец смогла подняться на ноги. Поразительно, но, кажется, она даже осталась цела.

Следующий рывок корабля бросил ее в ту сторону, где в этот момент стоял барон.

– Эмрис! – воскликнула она, с грохотом приземлившись на деревянный пол.

– Да-а? – откликнулся он. Судя по направлению, откуда доносился его голос, Эмрис тоже находился где-то на полу.

– Помогите мне, пожалуйста! Кажется, я отбила себе все на свете.

В этот момент пол резко накренился, и Элизабет заскользила по нему, отчаянно пытаясь ухватиться за что-либо руками. Хоть за что-нибудь! Но, увы! Момент спустя раздался грохот – это Элизабет врезалась в дальнюю переборку, ту самую, где она была перед этим погребена под обломками мебели, утвари и вывалившегося из корзины белья.

Эмрис дотянулся до нее и попытался вытащить на свободное пространство.

– Э-э, милорд, поаккуратнее! Этак вы вытряхнете из меня всю душу. Из желудка вытряхивать уже нечего.

Он попробовал взять ее иначе.

– Послушайте! Руки прочь! Сейчас не до заигрываний!

Эмрис убрал руки. Элизабет попыталась сама дотянуться до него, но ей мешала свалившаяся на нее груда вещей.

– Где вы? – спросила она в темноту.

– Угадай, моя хорошая!

Что тут угадывать, когда тебя гладят по бедру?

– Ты ведь хочешь меня, правда?

– О! Милорд, я так рада, что вы пришли спасти меня!

Ей наконец удалось определить его местонахождение. Эмрис почувствовал, что она крепко вцепилась в его плечо. Тут корабль резко тряхнуло, и в следующий момент Элизабет оказалась прижатой к сидящему на полу шотландцу. Голова ее упиралась ему в подбородок.

– Миледи! Если вы действительно собираетесь выбраться отсюда, то это совсем неподходящий способ, – хрипло пробормотал он. – Я ничем вам так не смогу… – еще один толчок корабля опрокинул Эмриса на пол, а Элизабет, крепко державшаяся за его плечо, свалилась на него сверху, – …помочь.

– В самом деле? – невинным голосом спросила она, пытаясь вытащить из-под него застрявшую ногу. – Знаете, Эмрис, я думала, что уже никогда отсюда не выберусь. И тут вдруг появились вы!

Тут сзади опять загремели ящики и корзины, перемещавшиеся от качки по полу. Элизабет прижалась теснее к Эмрису.

– Хотя мне начинает казаться, что мы можем и вовсе отсюда не выбраться. Мы не потонем, как вы думаете?

– Не исключено.

– Так мы можем погибнуть? Утонуть? Вы это серьезно? Господи, а где Джеми?

– Ну, сейчас все пассажиры находятся на верхней палубе. Джеми я видел в полной безопасности на руках у купца и его жены.

– А моя сестра?

– Она тоже наверху, как и все остальные. – Эмрис передвинулся за спину Элизабет и нащупал на полу скобу, за которую можно было уцепиться.

– Мы что же, одни здесь?

– Да, последние.

Корабль опять качнуло, но теперь Эмрис сумел удержать их обоих на месте.

Пол сильно накренился, и Элизабет оказалась в объятиях Эмриса. Тело ее оказалось плотно прижатым к его могучей груди, голова упиралась в подбородок.

От страха или от чего-либо еще, но все чувства Элизабет обострились. Она вдыхала солоноватый морской воздух, слышала завывания штормового ветра, чувствовала тепло рук Эмриса, сомкнувшихся вокруг нее защитным кольцом. Ей было тепло, надежно и уютно, она чувствовала себя, как в гнездышке, прижатая к сильному мужскому телу. И это было восхитительно, это действовало одурманивающе. Неизвестно зачем, она прижалась губами к его коже, солоноватой от морской воды. Просто она вдруг почувствовала необходимость дотронуться до него, коснуться. Элизабет нащупала руками вырез рубашки и стала гладить поросшую волосами мускулистую грудь.

– Как это здорово, когда ты боишься!

Эмрис наклонился к ее губам, и Элизабет опалил жар горячего страстного поцелуя. Проникнув внутрь ее рта жаждущим языком, он принялся ласкать ее. Она с удовольствием отвечала ему тем же. Ей казалось, что все происходящее совершенно естественно. Совсем недавно, только сегодня днем она поняла, как он ей необходим, как она жаждет его. Это произошло, когда Мэри рассказывала о встрече с Гэвином на набережной, а она подумала, что речь идет об Эмрисе Макферсоне.

Сейчас, под шум бьющихся о борт корабля волн, в окружающей их со всех сторон темноте, она неистово желала его. Весь ее привычный, прочный мир как будто исчез, растворился во мраке штормовой ночи. Она чувствовала себя в другом мире, в другой реальности, и этот непонятный и загадочный мир качал ее на своих волшебных волнах и с каждым мигом уводил за собой все дальше и дальше.

Она хочет его, и ничто не помешает ей осуществить свое желание.

Элизабет нащупала в темноте тесемки его рубашки и начала развязывать их, в упоении лаская теплую кожу.

– Ты меня хочешь? Ты так хочешь?

– Да, Эмрис, я хочу тебя.

– И ты не убежишь? Не повторится все как в первый раз? Элизабет! Мое условие – не останавливайся!

– Принимаю твое условие, – прошептала она, приникнув губами к его телу.

Эмрис, держась одной рукой за спасительную скобу, другой помог ей освободиться от камзола. Он тоже уже уплывал на волнах страсти в мир желаний и неги. Ему, безусловно, эта незнакомая Элизабет реальность была хорошо знакома. Но где-то в глубине его сознания всплыла неожиданная мысль, что такие острые ощущения, как сейчас, он испытывает впервые. Они двое ведь уже были на грани таких отношений и раньше. Были близко. Но сейчас все обострилось. Их потребность друг в друге была столь настоятельной, столь необходимой обоим! Может быть, это из-за странной обстановки. Или, может, просто пришло их время. А может быть, их вдохновил бурный шторм и свист ветра.

Ему хотелось почувствовать, как она, обнаженная, прижимается к нему мягким податливым телом. Эмрис стянул с нее рубашку, но под ней оказался еще тугой корсет со множеством застежек. Он рванул на себя тугую материю, и в тот же миг в его руках оказалась трепещущая, вырвавшаяся на свободу, полная и упругая женская грудь.

Рука Элизабет скользнула вниз, запуталась на мгновение в складках шотландской юбки, но добралась до вожделенной цели. Она с нежностью погладила шелковистую кожу его возбужденной плоти.

– Элизабет! Как я мог позволить тебе тогда убежать! – выдохнул он. – Я без ума от тебя!

Она сжала руку сильнее и с удовольствием услышала ответный вздох наслаждения.

– Возьми меня, Эмрис Макферсон! Сделай своей! Ведь мы можем умереть сегодня.

Окружающий мир как будто перестал существовать для них. Они не слышали уже ни ударов волн, ни гула ветра. Эмрис перекатился и оказался сверху.

– Мы не умрем, моя милая. Я не позволю нам умереть. У нас с тобой еще столько нерастраченной страсти! Эмрис склонился над ней и, убрав в сторону висевшее на цепочке кольцо, начал нежить и ласкать ее полные груди. Он целовал бутоны ее сосков, которые словно бы сами тянулись навстречу его горячим губам.

Его рука скользнула по животу Элизабет, замерла на мгновение на шелковистом треугольнике волос и проникла во влажное лоно. Она прижалась к нему сильней, ей хотелось идти ему навстречу, отдаваться ритмичным мягким поглаживаниям. Голова кружилась от наслаждения.

Чьи-то сапоги прогрохотали по лестнице, и почти сразу вслед за этим распахнулась дверь. Элизабет и Эмрис застыли, застигнутые врасплох в самую неподходящую минуту.

– Проклятие! – тихо пробормотал Эмрис, нехотя отрываясь от нее.

Гэвин напряженно вглядывался в глубину каюты. При свете фонаря он мог разглядеть только царивший вокруг беспорядок и валявшиеся повсюду тюки, ящики и корзины.

– Эй, Эмрис? Ты здесь?

Голос, донесшийся в ответ, чем-то напомнил ему шум ветра и глухое хлопанье снастей корабля.

– Х-хм, сей-час, вот только выберусь отсюда…

– Ты нашел Филиппа? – озабоченно спросил Гэвин, поднимая повыше фонарь, чтобы разглядеть друга. – На палубе его никто не видел. Его родные беспокоятся. А-а, вот ты где!

Корабль сильно качнуло, и Гэвин покрепче вцепился в дверную притолоку. Как ему удалось разглядеть, Эмрис поддерживал художника, помогая ему подняться с пола. Однако качка сводила на нет их совместные усилия.

– Ты так долго не возвращался, Эмрис! Я уж подумал было, что ты умудрился свернуть себе шею в этих дурацких коридорах. Только зазевайся и немедленно треснешься головой!

– Я пошел искать Филиппа… Если бы не этот проклятый люк, что загасил… – Эмрис приблизился к Гэвину и подтолкнул его к выходу впереди себя. Элизабет старалась держаться позади. – Хотя с чего это вдруг я тебе должен все объяснять?

– Потому что у меня в голове не так пусто, как у тебя.

Гэвин оглянулся на Эмриса и молодого художника, и брови его полезли вверх. Картина была достойна пристального внимания. У Эмриса рубашка была нараспашку и из-под нее виднелась голая грудь. У художника камзол был смят и почему-то заправлен в бриджи.

– Ну, ребята, я вижу, вам туго пришлось! – присвистнул Гэвин с усмешкой.

Эмрис вспыхнул было, но тут ему пришлось поддерживать пошатнувшегося художника, потому что пол опять накренился, и они чудом удержались на ногах.

– Хорошенькое у вас, видать, было сражение с сундуками и прыгающими по полу корзинами, – хохотнул Гэвин. – Ты-то, Эмрис, по росту как раз для этого годишься, а вот у тебя, Филипп, по правде говоря, силенок маловато.

– С ним все в порядке, – рявкнул Эмрис. – А чего это ты застрял на месте? Ты собираешься торчать здесь всю ночь? Чем отпускать глупые шуточки, лучше бы занялся делом и вывел нас отсюда!

Гэвин с высоты своего огромного роста посмотрел на него и изрек:

– Ты, жалкое отродье гор! Я спустился вниз, потому что беспокоился о твоей недостойной жизни! И вот что я получаю в ответ!

– Ладно-ладно, иди, – примирительно заметил Эмрис, дружески похлопав друга по плечу и разворачивая его лицом в сторону выхода. – Просто ты застал меня в неподходящий момент. Иди уж.

Гэвин с неохотой развернулся, на ходу обращаясь через плечо друга к державшейся сзади Элизабет.

– Ты бы, друг, захватил чего-нибудь из одежды своей сестры. Ей не очень хорошо, надо бы чего накинуть.

– Мэри? Что с ней? Что случилось?

– Ничего страшного. Промокла только да маленько нахлебалась соленой водички. Ничего больше.

Элизабет повернулась, чтобы захватить что-нибудь подходящее, но Эмрис опередил ее.

– Иди-иди, я возьму, что надо.

С этими словами он нырнул в дверь каюты, схватил одеяло и плащ, быстро вернулся к Элизабет и накинул плащ ей на плечи, не удержавшись от того, чтобы ласково погладить ее. Эта мимолетная нежность ускользнула от внимания его друга, но отнюдь не от Элизабет, которая почувствовала прикосновение сквозь ткань плаща. Она бросила взгляд на его лукаво усмехающееся лицо и, круто развернувшись, поспешила вслед за удалявшимся великаном-шотландцем на палубу, туда, где продолжал бушевать шторм.

Сильный порыв ветра едва не свалил Элизабет с ног. Она с трудом удержалась, схватившись за скобу, и, загораживаясь от немилосердно хлеставших по лицу соленых брызг, попыталась оглядеться. На передней палубе экипаж крепил на места уцелевшие бочки с оливковым маслом. Похоже, часть бочонков свалилась за борт. В это время небольшая волна перехлестнула через борт и растеклась по палубе шумным пенящимся потоком, не причинив, однако, никакого вреда.

– Кажется, шторм идет на убыль, – заметил Гэвин, обращаясь к ней. Он поднял голову и оглядел верхнюю палубу, которая возвышалась над ними: – Твоя сестра где-то там.

Элизабет устремилась к трапу, ведущему наверх. Корабль опять накренился, и ей пришлось вцепиться в поручни трапа. Борясь с немилосердной качкой, она, с трудом переставляя ноги, сумела подняться наверх и там, уцепившись за поручни, остановилась.

Почти все пассажиры столпились на корме. Элизабет попыталась отыскать глазами Мэри. Внезапно позади раздался громкий треск ломающегося дерева. Обернувшись, она увидела, как отломившаяся верхушка ближней мачты падает вниз. Команда моряков на мгновение замерла, глядя на падающий обломок. Затем они кинулись к снастям и, облепив канаты, как мухи варенье, ловко заскользили вверх, подбираясь к обломанной мачте, подтягивая провисшие канаты и прикрепляя упавший и запутавшийся в снастях обломок.

Хотя огромные треугольные паруса галеры были пока, на время шторма, свернуты, но перспектива продолжать плавание в далекий Марсель без парусной оснастки отнюдь не вдохновляла бывалых моряков.

Пока вверху разворачивалась бурная деятельность, Элизабет обернулась и окинула взглядом сгрудившихся на корме людей, отыскивая среди них родные лица. Увидев, что ее спутники удобно устроились в одном из защищенных бортами от ветра уголков, Элизабет поспешила к ним.

Джеми мирно спала на руках у Эрнесты. Джозеф сидел подле лежащей Мэри, подложив свой свернутый плащ ей под голову. Глаза Мэри были закрыты, она, по-видимому, спала. Но Элизабет встревожили хмурые лица друзей. Быстро потрогав лоб сестры, она спросила:

– Эрна, что случилось? У нее был приступ?

Переглянувшись с женой, Джозеф несколько смущенно ответил:

– Мы не знаем. Она не пошла вместе с нами на верхнюю палубу, когда всех попросили подняться. Твоя сестра…

– Мэри пошла на нижнюю палубу, – вступила в разговор Эрна. – Она стояла у самого борта, и волна чуть не смыла ее. И с тех пор, как сэр Гэвин Кэрр принес ее сюда, она не произнесла ни слова. Я не уверена, что она осознает окружающее.

Элизабет с тревогой взглянула на сестру. Мокрые волосы, прилипшие к лицу, подчеркивали мертвенную белизну кожи.

– Мэри! – тихо позвала Элизабет. Она поспешно сняла с плеч плащ и укутала в него сестру. Крепко зажав ее руки в свои, чтобы немного согреть ледяные пальцы, она еще раз окликнула ее:

– Мэри? Ты слышишь меня? Я здесь, моя радость. Открой глаза. Посмотри на меня, моя хорошая.

Мэри не откликалась, ничто не дрогнуло в ее лице, она не шевелилась и не подавала никаких признаков жизни. Элизабет провела рукой по ее голове. Волосы промокли насквозь. Вытянув уголок плаща, она вытерла сестре лицо.

– Мэри, посмотри! Шторм уже прошел. Будет чудесный день, вот увидишь! Отзовись, моя хорошая, ответь мне!

Гэвин стоял неподалеку и наблюдал за происходящим. В словах Филиппа звучала такая искренняя привязанность! Однако вид девушки встревожил Гэвина, она выглядела смертельно больной!

– Подойди к ней, – послышался из-за спины голос Эмриса. – Филиппу не помешает твоя помощь.

Гэвин нахмурился. Неужели его интерес к Мэри Болейн так бросается в глаза?

– А ты сам? Почему ты не подойдешь?

Эмрис сунул в руки Гэвина одеяло, которое он прихватил из каюты.

– Меня ждут на грот-мачте.

Гэвин помедлил с ответом, потом кивнул головой. Но когда он отошел, Эмрис не сдвинулся с места. Он не мог отвести глаз от Элизабет. Он хотел ее безумно! Сегодня опять, уже во второй раз, они были на грани того, чтобы утолить свою страсть. И сегодня не она была виновницей того, что им пришлось прерваться. Нет, она сама горела желанием. Так же, как и он.

Эмрис понял, что жаждет обладать ею. И теперь он хотел ее всю – душу и тело, всю без остатка.

С усилием отвернувшись от Элизабет, он обратил внимание на то, что небо понемногу проясняется. В разрывах серых облаков проступала голубизна. Значит, шторм отступает.

Элизабет! Как ему хотелось называть ее настоящим именем. Выкрикнуть его вслух. Пусть все знают! Пусть все слышат!

Было понятно, что к ней он испытывает нечто большее, чем просто плотское вожделение. И гораздо большее, чем просто желание полюбоваться на прекрасное тело, скрытое под грубой одеждой. Нет, с ней его связывало некое таинственное и не до конца понятное ему самому чувство. И он сходил от этого с ума.

Вот, пришлось соврать Гэвину, что он нужен на грот-мачте. Команда умело справляется со своим делом, и матросы прекрасно обойдутся без него. Но ему нужен был предлог, чтобы держаться от нее подальше. Надо взять себя в руки. Надо сдерживать горящее внутри желание. Такое с ним впервые. Никогда в жизни он не жаждал до такой степени ни одну женщину!

И Эмрис был уверен – она жаждет его не меньше.

Изрыгая проклятия себе под нос, барон бросил еще один быстрый взгляд назад и чуть не бегом устремился к лестнице. Спрыгнув на главную палубу, он быстро пробрался сквозь свернутые канаты в носовую часть и присоединился к своим людям, которые с шуточками выжимали промокшее обмундирование. Шторм шел на убыль, что, естественно, их только радовало.

Некоторое время спустя светловолосый шотландец стоял у носового борта, мрачно взирая на распогодившееся небо. Ширившийся ярко-голубой просвет уже почти достигал их корабля.

– Проклятие! – Он стукнул в отчаянии кулаком по поручням. Это сидело в нем как наваждение. Наваждение, от которого он не мог избавиться.

Эмрис огляделся кругом. Неужели он разучился скрывать свои чувства? Надо тщательно следить за собой, ведь для всех окружающих Элизабет – мужчина. Эмрис не может открыто проявлять свой интерес к ней. И, как бы ему ни хотелось этого, он даже не может увлечь ее в каюту, чтобы сорвать украдкой поцелуй!

Им придется притворяться, изображать полное равнодушие друг к другу!

Как Эмрис ни пытался, он все же не мог до конца осмыслить, почему Элизабет так упорно держится за это мужское обличье. Что ей это дает? Чего бы там ни требовал от нее когда-то отец, но с тех пор прошло четыре года! Эмрис догадался, что Элизабет не была с ним откровенной до конца. Почему-то ему не верилось, что она не имела никаких других возможностей справиться с претензиями отца.

Эмрис стоял у борта и рассеянно разглядывал пассажиров на палубе. Чем больше он думал об этом, тем более убеждался, что есть еще что-то, что молодая женщина скрывает от него. Слишком многие вопросы так и остались без ответа. Взять хотя бы ту же Мэри – бывшую фаворитку короля. С какой стати она решила уединиться и жить с сестрой? Это тоже наводит на подозрения. И какого дьявола им обеим надо было вести такую странную жизнь?

Эмрис усмехнулся. Ну что ж, здесь было над чем подумать. Но он обязательно докопается до правды. И сделает это прежде, чем они доберутся до Шотландии.

И более того! Он что-нибудь придумает, чтобы наконец заполучить Элизабет. До того, как они прибудут в Шотландию.

На западе сквозь низкие облака пробивались лучи заходящего солнца, однако волнение на море еще не утихло. Моряки возились с парусами, приноравливаясь к резким порывам ветра.

На кормовой палубе Элизабет продолжала сидеть рядом с Мэри. Гэвин стоял рядом, облокотившись на борт. Мэри лежала все так же неподвижно, пребывая в полузабытьи. Элизабет укутала ее в принесенное одеяло. Продолжая ласково разговаривать с сестрой, вряд ли находившейся в сознании, задавая ей вопросы, мягко нашептывая слова ободрения, Элизабет надеялась растормошить Мэри, не дать ей соскользнуть в дремотный туман, уводящий от действительности. Гэвин не знал, чем можно помочь, и молча стоял у борта, беспомощно наблюдая за ее ухищрениями.

Полузабытье Мэри изобиловало кошмарами. Лицо ее то искажалось гримасой ужаса, то застывало наподобие маски с выражением глубокой печали. Очевидно, кошмарные картины сменяли друг друга в ее омраченном сознании, из глаз тихо струились слезы. Никогда во время прежних приступов Элизабет не видела, чтобы сестра до такой степени погружалась в неведомо откуда нахлынувшие, пугающие и терзающие душу переживания.

– Ты хочешь, чтобы она подхватила еще и простуду? – Элизабет и Гэвин, с изумлением обернувшись, увидели стоявшего позади Эмриса. – Тебе мало того, что ей кишки чуть не вывернуло наизнанку? Да ты посмотри на нее! Она же вся зеленая!

Поняв по растерянному виду Элизабет, что она не понимает намеков, шотландец перешел к прямым указаниям:

– Гэвин, отнеси Мэри в каюту. Филипп найди кого-нибудь, кто переоденет ее в сухую одежду. Если вы будете сидеть здесь и причитать над ней, ей легче не станет.

– А шторм? Разве уже можно спускаться вниз? Это безопасно?

Эмрис многозначительно посмотрел на нее.

– Это зависит от того, кто спускается, – тихо сказал он.

Элизабет вспыхнула и с тревогой оглянулась вокруг. Но никто не обратил внимания на слова, сказанные Эмрисом.

– Сейчас уже вполне безопасно, – подтвердил Гэвин, бережно поднимая Мэри на руки. Она никак не отреагировала на это.

– Отнеси ее в первую каюту, – скомандовал Эмрис. – Нам с Филиппом надо еще покончить с одним вопросом.

– Вы говорили, милорд, что нам надо как следует отдохнуть после этого шторма, – напомнила Элизабет. – Может быть, продолжим в другой раз?

Элизабет выразительно взглянула на него перед тем, как взять на руки Джеми. Эрна с ее помощью тяжело поднялась на ноги.

– Ну что ж… Значит, в другой раз, – с сожалением ответил Эмрис.