Когда Сирен закончила тунику, уже почти рассвело. Потянув занемевшие мышцы, она зевнула. Девушка устала, но радость от того, что шитье было закончено, переполняла ее. Это действительно была ее самая лучшая работа. Алое сукно практически сияло при свечах.
Даже вышивка вокруг горловины была необычной. Если бы только она использовала для нее золотую нить, хотя и с черной получилось достаточно хорошо. Наверняка, даже такому темпераментному мужчине, как Керриган, понравится.
Улыбнувшись при мысли о том, что угодит ему, она еще раз потянула затекшие мышцы перед тем, как встать и выйти из комнаты. На этот раз дверь не была заперта, скорее всего потому, что здесь не было никого, кроме них, да и куда бы она могла пойти, когда они находились на острове посреди неизвестного ей моря?
Она толкнула дверь и вышла в коридор, где почти ожидала появления Блэйза или Керригана, которые заставят ее вернуться в комнату.
Девушка не знала наверняка, где мог находиться Керриган. Учитывая его упоминание о том, что он не спит, мужчина мог расположиться в зале. Только она понятия не имела, где в этом огромном, холодном месте зал. Логика подсказывала, что большой зал должен занимать центр нижнего этажа замка.
Полагаясь на инстинкт, Сирен прошла по темным коридорам, а затем вниз по винтовой лестнице, пока не оказалась на первом этаже.
Конечно же, она попала в огромный холл, в котором рядами на возвышениях располагались столы. Изысканные знамена, в большинстве своем уже истертые, свисали со стропил над головой. Но она не обращала на них внимания. Ее взгляд был прикован к человеку у горящего очага, носившему броню черную, как сам грех.
Керриган спокойно сидел на большом резном стуле, его ноги лежали на маленьком деревянном табурете. Сначала, она подумала, что он не спит, пока не подошла ближе.
Он подпирал голову кулаком, но его глаза были закрыты и они не распахнулись от ее бесшумного приближения.
Как много в нем надменного хвастовства. В конце концов, мужчина заснул и этот факт делал его гораздо более человечным.
Покачав головой, целую минуту Сирен изучала черты его прекрасного скульптурного лица, смягчившиеся впервые с того момента, как она с ним познакомилась. Темная щетина слегка пробивалась на подбородке, щеках и над верхней губой, а его длинные черные волосы падали на лоб. Без сомнений, он был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела.
Отблески огня танцевали на темных волнистых волосах и ласкали черты его лица. Он больше не был похож на сурового демона, уничтожающего всех на своем пути, а выглядел как человек, обычный и незапятнанный. И у него были губы, которые требовали поцелуя. Они словно приглашали их попробовать. Манили к себе.
Не подумав как следует, девушка протянула руку и коснулась пряди волос на его лбу. Ее рука едва прикоснулась к его бровям, как Керриган очнулся от дремы так молниеносно, что она даже не различила движения, пока не почувствовала, как что-то горячее и острое ударило ее в живот.
Глаза Сирен широко распахнулись от боли, она посмотрела вниз и обнаружила кинжал Керригана, вонзившийся в нее по рукоять.
Мужчина дважды моргнул и только потом почувствовал, как теплая липкая кровь стекает по его руке. Один удар сердца ушел у него на то, чтобы проснуться окончательно и увидеть Сирен, стоящую перед ним. Ее губы дрожали, когда она выронила из руки красную ткань.
Она смотрела на него широко открытыми зелеными глазами, полными слез и недоумения.
— Сирен? — выдохнул Керриган.
Девушка отшатнулась.
Керриган вытащил кинжал из ее живота, а затем, когда она начала оседать, поймал и прижал к своей груди.
— Что же ты наделала, маленькая мышка?
— Подарок… — ее слова были легким шепотом, — для тебя.
Он посмотрел на ткань. Не в силах понять объяснения, мужчина опустил девушку на пол. Длинные светлые волосы рассыпались вокруг ее головы, а кровь пропитывала платье.
Сирен подавилась своей собственной кровью и с укоризной взглянула на него.
Керриган вытер кровь с ее подбородка, в то время как незнакомое ему чувство наполнило сердце. Оно было резким и мучительным, обжигающая боль, подобной которой он никогда не знал.
Что же он наделал?
— Шшш, маленькая мышка, — прошептал он, приподнимая ее и устраивая у своей груди, позволяя неведомым эмоциям завладеть им. Страх, печаль, растерянность. Но самым странным было сочувствие, потому что он не хотел, чтобы ей было больно. Какая-то часть внутри него на самом деле болела от того, что он причинил ей вред.
Сирен вздрагивала от боли, ее лицо стало еще бледнее. Она умирала.
— Блэйз! — крикнул он, призывая мэндрейка. У Керригана не было сил, чтобы помочь ей. Его магию можно было использовать только во вред другим, но не для помощи.
Воздух вокруг него сместился за мгновение до того, как появился мэндрейк.
У Блэйза перехватило дыхание, когда он увидел их двоих, сплетенных на полу.
— Моргана?
— Нет. Она застала меня врасплох, когда я дремал.
Блэйз резко выдохнул сквозь зубы, пересек помещение и опустился на колени рядом с Сирен.
Керриган схватил в кулак воротник туники Блэйза и посмотрел на мэндрейка.
— Спаси ее, — прорычал он низким, смертельно опасным голосом.
Он заметил удивление в глазах дракона за мгновение до того, как тот успел его скрыть.
Керриган аккуратно баюкал Сирен на руках, когда Блэйз положил свои руки на ее рану. Призвав свои силы, мэндрейк прошептал древние слова:
— Arraterac sisimea dominay narah, — он повторял их снова и снова.
Сирен безвольно повисла на руках Керригана. Он задрожал от страха, боясь что она уже ушла.
Но она не умерла.
Керриган сделал медленный глубокий вдох, почувствовав, что ее сердце все еще бьется. Ее кожа все еще была теплой.
Да, она будет жить. Благодаря Блэйзу.
Он не был уверен, почему знание этого принесло ему мгновенное облегчение, но так и было.
Прижав ее ближе, Керриган закрыл глаза и перенес их из большого зала назад в ее комнату, где он смог уложить Сирен на широкую кровать, чтобы она смогла спокойно поспать. Даже после заклинания Блэйза, ей нужно было отдохнуть, чтобы восстановить силы.
— Глупая маленькая мышка, — выдохнул он, накрывая ее одеялом.
Он запнулся, когда его взгляд упал на большое кровавое пятно на ее платье, а желудок сжался.
Черт побери, он почти убил ее, и напоминание о том, что он сделал, вызывало у мужчины отвращение.
Проведя над ней рукой, он изменил ее платье на другое, мягкое из кремового шелка, которое было таким же непорочным, как и ее невинность.
Он накрыл ее тяжелым одеялом, а затем, помедлив, коснулся своими холодными пальцами румянца на ее щеках. Кожа была такой теплой и мягкой. Утонченность скул лишь подчеркивалась грубой силой его мозолистых пальцев.
Он мог разорвать ее на части…
Но вместо этого всего лишь хотел поцеловать.
Как странно. По правде говоря, он противился этим необычным чувствам внутри него. Керриган никогда не был добрым мужчиной или добрым ребенком. Он всегда верил в то, что надо ударить первым прежде, чем ударят тебя. Лучше нанести урон своим противникам, чтобы, когда они решат напасть, их удар был менее мощным. Менее болезненным.
О доброте он знал только наблюдая за тем, как другие люди получают ее. И это сделало его более озлобленным. Более жестоким. Почему другие люди должны иметь то, в чем ему всегда отказывали? Что было не так с ним, когда он был ребенком, отчего никто не мог даже посмотреть на него с нежностью во взгляде? Или нежно прикоснуться к нему?
Со временем он сам убедил себя, что ему не нужны ни доброта, ни нежность.
Сейчас он уже и не хотел их.
«Подарок… для тебя».
Ее наполненные болью слова эхом отдавались в голове. Какой подарок стоил того, чтобы умереть за него?
Любопытство взяло над ним верх. Наложив печать на дверь, чтобы убедиться, что девушка снова не покинет комнату и не найдет опасности, мужчина вернулся в зал, где заметил темно-красную ткань на полу.
Не было и следа Блэйза, который, скорее всего, удалился в свои покои.
Керриган вытер кровь со своих рук о доспехи, а затем потянулся и поднял ткань с пола. Он приподнял ее выше и заметил, что это туника, сделанная для мужчины. Одежда была сшита маленькими аккуратными стежками.
С заботой, своими руками.
Что-то внутри него разбилось. И это разозлило мужчину. Как осмелилась она заставить его чувствовать себя так! Без сомнений это входило в ее намерения. Сирен будет пичкать его добротой, пока он не станет ручным и не окажется в ее власти.
Пока он не начнет есть с ее хрупкой руки, а она в это время будет водить его за нос.
Да пошло оно все. Он не будет пешкой в руках женщины. Он никому не поклонится. Никогда.
Скомкав тунику в кулаке, он подошел к огню. Уже замахнувшись, чтобы бросить ее, Керриган остановился.
На его коже ткань была такой мягкой. Это была та самая бесценная ткань, над которой Сирен плакала. Ткань, которая значила все для нее. Почему же она отдала ее ему? Он никогда бы, ни за что никому не отдал ничего, что имело бы для него такое значение.
Сожги ее!
Сохранить ее, значит признать слабость. Это даст ей власть над ним. Оставит его сердце открытым.
И все же он не мог заставить себя бросить материю в огонь. Сделай это! Слова громким эхом отдавались в голове снова и снова.
Закрыв глаза, он поднес ткань к лицу. Запах Сирен сохранился на ткани. Этот аромат дикой розы наполнил его таким примитивным и мощным желанием, что он с трудом подавил в себе стремление вернуться к девушке.
Вместо этого мужчина сделал то, чего не делал уже многие века. Он заставил исчезнуть его стальную черную кирасу, снял черную шерстяную тунику, заменив ее на алую, и зашипел от того, насколько мягкой ткань ощущалась на коже. Она была нежной, как легкое прикосновение крылышек фей.
И пахла Сирен.
Керриган провел рукой по идеальному материалу. Туника была пошита точно по нему, словно у Сирен были его мерки. Его маленькая мышка безусловно была талантлива. В работе не было недостатков.
— Спасибо тебе, Сирен, — прошептал он в тишине зала, зная, что никогда не сможет повторить эти слова ей вслух. Только слабовольные тряпки благодарят кого-либо.
Вернув на тело броню, Керриган почувствовал, как внутри него зарождалось тепло. Он сохранит ее подарок, но никто никогда не узнает об этом.
Даже сама Сирен.
* * *
Едва Сирен проснулась, как вспомнила все, что с ней произошло. Она получила удар ножом! Ее сердце бешено стучало, она ожидала, что вот-вот почувствует болезненную пульсацию, как огнем обжигающую живот.
Но болевых ощущение не было.
Она умерла?
В ужасе Сирен открыла глаза и обнаружила, что находится одна в своей постели. Она лежала под тяжелым покрывалом и яркий солнечный свет лился сквозь открытые окна.
Неужели ей все приснилось? Девушка посмотрела на пол: остатки от шитья валялись на том же месте, где она их бросила. Нитки, ножницы, куски ткани…
Нет, Керриган все-таки ранил ее кинжалом. Она была уверена в этом.
Нахмурившись, Сирен откинула прочь одеяло, но запнулась, увидев свое новое кремовое платье.
Керриган был здесь. После того, как ранил ее, он, должно быть, вернул ее назад в кровать. Но почему же тогда не было боли от раны?
* * *
Керриган молча невидимый стоял в тени, наблюдая как Сирен просыпается. Он был здесь весь день, пока она спала, желая убедиться, что с ней все в порядке после его нападения.
По смене эмоций на лице девушки он мог прочитать каждую мысль в ее голове. По крайней мере мог, пока она не подняла подол своего платья.
Его кровь вскипела, когда она неосознанно в поисках шрама от раны, которого там не было, обнажила для него всю нижнюю часть тела. Исцеление Блэйза было безупречным.
Кремовая ткань собралась на талии, когда она провела руками по плоскому животу. Ее бедра были немного приоткрыты и все, на чем он мог сосредоточиться, был светлый треугольник волос, который дразнил и манил его мыслями о том, что за ним скрыто. Она приподняла одну ногу, отрывая еще больше его голодному взгляду. Это было больше, чем он мог вынести.
Не раздумывая, мужчина шагнул вперед.
* * *
Сирен нахмурилась, проведя рукой по животу. Там должна быть рана. Разве нет?
Она не сошла с ума. Керриган совершенно точно ударил ее кинжалом.
Сирен поднялась на подушках, чтобы получше рассмотреть свою кожу и для равновесия приподняла одну ногу. Внезапно что-то теплое и твердое погладило средоточие ее женственности.
Она ахнула от охватившего ее горячего обжигающего удовольствия.
— Керриган? — выдохнула она его имя.
Ответом ей был еще одно поглаживание, приносящее удовольствие, за ним последовало еще одно и еще. Все ее тело дрожало от силы ощущений. Она никогда не чувствовала подобного. Сирен вздрогнула и застонала.
Конечно же, наслаждаться чем-то таким приятным, но в то же время порочным, было неприлично, по при этом девушка не хотела, чтобы оно прекращалось. Закусив губу, она раздвинула бедра шире. Касания стали еще быстрее, исступленно дразня ее так, что она выгнула спину.
Керриган знал, что ему следует оставить ее, но не мог. Вид того, как она наслаждается его прикосновениями, был слишком сильным, чтобы остановиться. Он позволил своим пальцам окунуться в ее влажность и, закрыв глаза, представил, что он сам находится глубоко внутри тела девушки.
Да, это было всем, чего хотел мужчина, но он не возьмет это у нее. Вместо этого, он требовательно прижал свои губы к ее.
Сирен застонала от прикосновения мужчины, которого не могла увидеть. Но она знала, кто это был. Безошибочно узнала вкус Керригана. Ощущение его рта на ее.
Возможность чувствовать его, но не видеть была такой странной. Это было похоже на яркий эротический сон.
Она вздрогнула, когда он оторвался от ее губ и проложил дорожку из поцелуев до горла. Он поднимал платье все выше, пока она не оказалась полностью обнажена, предоставленная его удовольствию.
Сирен вскрикнула, когда ощутила, как он захватил ртом ее грудь и нежно подразнил сосок языком. Ни один мужчина никогда раньше не трогал ее так. Она даже не представляла себе этого. Неудивительно, что женщины становились распутными. Было очень тяжело даже думать, когда тело пульсировало и извивалось в ответ на его уверенные прикосновения. Казалось, вся комната вращалась, пока она ощущала самое невероятное удовольствие, которое можно себе представить. Это было чудесно.
И когда Сирен была уже уверена, что не сможет больше выносить этого, ее тело, казалось, разлетелось на тысячу осколков в экстазе. Она действительно закричала, когда волна за волной удовольствие накатывало на нее. Девушка не имела ни малейшего представления, что это было, но это было невообразимо. Грандиозно.
Она только хотела иметь возможность увидеть Керригана, вернуть ему это ощущение и тоже доставить удовольствие.
Задыхаясь, девушка лежала там, не вполне уверенная, что человек может выжить после таких ощущений. Непрошеная одна слезинка радости выскользнула из уголка ее глаза.
Керриган мгновенно материализовался рядом с ней. Она увидела глубокую заботу в его глазах, когда он посмотрел вниз на нее.
— Ты все еще нетронута, Сирен, — выдохнул он, взяв ее руку в свою. Он поднес руку девушки к крайне чувствительной плоти между ее ног. Помогая своим пальцем, он ввел ее указательный палец глубоко внутрь, пока она не почувствовала свою девственную плеву.
— Я не взял твою девственность, клянусь.
Неизведанная нежность наполнила Сирен от этих слов… от того, какую заботу он проявлял к ней. Она знала, насколько редкими были такие вещи для него.
И в этот момент ей захотелось именно того, чего она никогда раньше не знала. Она захотела Керригана… быть может, это было неправильно, но она уже знала, что не вернется в свой мир, не займет прежнее место в жизни. Моргана. Керриган. Повелители Авалона. Они не позволят ей вернуться к ткацкому станку в лавке мастера Руфуса. Никогда. Сейчас все это для нее было позади. Даже если Сирен сбежит, до тех пор, пока они будут верить, что она предназначена судьбой, чтобы исполнить какое-то пророчество, связанное с Мерлином, они вернут ее назад. Она видела достаточно их магии, чтобы понимать, что не сможет сразиться с ними или ускользнуть.
Керриган был всем, что защищало ее от других. Мужчина, который утверждал, что у него нет сердца, и при этом относился к ней только с добром.
И она хотела показать ему, как сильно ценит его защиту. Как сильно ценит его…
Ее сердце ускорило свой бег, она посмотрела вверх в эти темные, бездушные глаза и послала ему нежную улыбку.
— Можешь показать мне, что я буду чувствовать, когда ты будешь внутри меня?
На мгновение его глаза сверкнули красным, после чего она почувствовала что-то толстое и твердое внутри себя. Сирен вздрогнула от неожиданного приятного ощущения. Она зашипела, когда это что-то начало толкаться внутри в порочном чувственном ритме, но Керриган все еще был полностью одет и лежал рядом с ней. Это не его она чувствовала внутри себя, а только его образ.
В его глазах снова горел огонь, а челюсть неконтролируемо подергивалась, пока он наблюдал за ней. Она видела напряжение, которое он испытывал, даря ей удовольствие, при этом не беря ничего для себя. Для Сирен было немыслимо, что этот мужчина, который жил только по своим правилам, оказался таким бескорыстным. Такое поведение не было свойственно его природе, и это только добавило наслаждения тому, что она чувствовала.
Снова в ней поднялось неистовое удовольствие в то время, как ее тело неудержимо задрожало. Это было не похоже на все, что она когда-либо представляла. И ей было интересно, насколько лучше все может быть, если вместо этого внутри будет он сам.
Сирен не могла говорить, прикусив губу и извиваясь в экстазе. Она протянула руку и схватилась за наручи на его предплечье, когда ее тело снова разлетелось вдребезги.
* * *
Керриган не мог вдохнуть, наблюдая за тем, как Сирен снова кончила. Он так сильно хотел оказаться внутри нее, что мог почти ощутить это. Потребность в этом была всепоглощающей и все же он нашел в себе силы, чтобы сдержаться и не уступить своей похоти.
Он не возьмет это последнее у нее. Ее тело было единственной вещью, которую только она могла отдать. Не важно чего это будет ему стоить, он оставит ее девственницей.
Как только он собрался уходить, Сирен открыла свои зеленые глаза и пронзила его жарким взглядом. Это взгляд держал его словно в плену.
— Это не было тем, что я имела ввиду, милорд.
Карриган склонил голову в замешательстве, когда она отпустила его наручи и взяла за руку, направляя его. Она провела его рукой по изгибам своего живота вниз к коротким жестким волоскам на стыке ее бедер.
— Я хочу почувствовать тебя внутри себя, Керриган. Не твою магию.
Он легко скользнул пальцем по ее лобку в то время, внезапно ощутив недоверие.
— Почему?
— Потому что я хочу подарить тебе себя.
Его охватил гнев. Он отстранился, однако обнаружил только, что она поднимается за ним.
— Мне не нужен твой подарок, — прорычал он.
— И в этом прелесть подарка, милорд. Если кто-то в нем нуждается, тогда это благотворительность. И только в том случае, если ты даришь что-то, что человек хочет, но в чем не нуждается, это становится настоящим подарком.
Он все еще смотрел на нее, но она не показывала страха.
— Это ничего не изменит между нами, маленькая мышка. Один физический акт не заставит меня полюбить тебя в любом случае.
— Я знаю.
Она вздрогнула, когда он заставил платье на ней исчезнуть. Керриган протянул руку и превратил дальнюю стену в зеркало. Он поднял Сирен с кровати, поставив лицом к зеркалу.
Сирен сглотнула при виде своего обнаженного тела, когда Керриган поместил ее перед зеркальной стеной. Все еще полностью одетый в свою броню, мужчина стоял позади нее, его глаза пронизывающе смотрели на нее с беспричинным гневом.
В сравнении с ним она выглядела такой маленькой. Такой ничего не значащей.
— Это то, что ты мне предлагаешь? — мягко спросил он ей на ухо.
Она кивнула.
Он убрал с ее шеи светлые волосы и затем наклонился, чтобы сделать глубокий вдох у ее кожи. Его дыхание было горячим, при том, что прикосновение — холодным.
Он поднял взгляд, чтобы встретиться с ней глазами в зеркальной стене. В его глазах вспыхнуло пламя, словно адский огонь, за мгновение до того, как его доспехи исчезли. Все, за исключением меча, который сейчас лежал на полу у их ног.
Сирен вздрогнула от необузданного вида его обнаженного тела. Возможно ей следовало бояться, но все же она не боялась. Она не могла объяснить этого, но почему-то происходящее казалось правильным. Девушка не хотела быть невестой какого-то неизвестного рыцаря. Так же, как не хотела быть и пешкой.
Ее жизнь уже, казалось, не принадлежала ей, и все же этот момент был полностью в ее власти. То, что она была тут с Керриганом таким образом, не имело смысла. Девушка знала, что он не испытывает любви к ней.
Но какая-то часть ее жаждала этого мужчину с безрассудным безумством. Она не могла представить, что будет с кем-то еще, кроме него. Эта потребность, этот голод, они появились из-за него и она хотела сделать это.
Керриган обнял ее, чтобы обхватить ладонями грудь, прижимаясь к ней сзади своим телом.
Опираясь на его грудь, она закрыла глаза, когда по ней прокатилась волна удовольствия.
— Открой глаза, Сирен, — напряженно произнес он. — Я хочу, чтобы ты видела, как я беру твой подарок, чтобы ты никогда не смогла обвинить меня в том, что я украл его у тебя.
По тому, как он произнес эти слова, она могла догадаться, что кто-то, должно быть, обвинял его в таком в прошлом.
— Я полностью осознаю, что делаю, Керриган.
Его лицо застыло.
— Ни один Повелитель Авалона никогда не получит тебя, как только они узнают, что я осквернил тебя. Ты изменишь свою судьбу.
Она взяла его руку в свои и поднесла к губам, чтобы поцеловать его жесткие мозоли, а затем повернулась в его объятьях, чтобы посмотреть на него.
— Я родилась дочерью ткача и судьба ткачихи — единственная, которую я когда-либо искала. Это не изменит ничего, о чем бы я беспокоилась.
Керриган не мог понять ее безумие. Сирен отказывалась от шанса жить, как Королева. Шанса жить в позолоченных залах Авалона, окруженной цветами и смехом.
Если бы не тот факт, что он не ощущал магию, он бы подумал, что действие заклинания заставляет ее покориться ему. Но здесь не было никого, кроме них двоих.
Почему она делала это?
Никогда не смотрите в зубы дареному коню.
Но как он мог не посмотреть.
— Ты признаешь демона как своего любовника?
— Только если демон — ты.
Тогда кто он такой, чтобы спорить с ней? Она полностью зрелая женщина, давно пересекшая возраст, в котором плотски познают мужчину. Она по собственной воле согласилась быть с ним…
Керриган опустил голову, чтобы еще раз попробовать ее губы. Он зарычал, ощутив ее вкус, прижимая ее обнаженное тело ближе к своему. Никогда ранее он не брал девственницу, но знал, что для них первый раз будет болезненным.
А причинить Сирен боль было последней вещью, которую он бы хотел сделать.
Снова.
Его сердце застучало, когда он закрыл глаза и призвал свою магию.
* * *
Сирен ахнула, когда все стены и потолок стали зеркальными, так что она смогла увидеть их со всех сторон. Глаза Керригана сверкнули, когда он подхватил ее на руки и понес к кровати, над которой уже не было полога. Он аккуратно уложил ее на спину, а затем присоединился к ней.
Ей следовало бы бояться этого, но все же она не боялась. Керриган был прав, будучи с ним, Сирен меняла свою судьбу. Мастер Руфус никогда снова не примет ее. Он вышвырнет ее из своего дома. Не то, чтобы сделанное будет иметь какое-то отношение к его решению. Он вышвырнет ее в любом случае за то, что она ушла на столь долгое время без разрешения или компаньонки.
Как и Джильда, она окажется в ближайшем борделе.
Не было шанса вернуться к той жизни, которую она знала. К жизни, которую собиралась прожить. Она закончилась в тот момент, когда Сирен взяла Керригана за руку и позволила ему посадить ее на свою лошадь.
В то же время, она ничего не знала о Повелителях Авалона. Точнее, они были непонятными сказочными существами. В историях, которые она слышала, рассказывалось о том, какими они могли бы быть, а какими не могли бы. Гавэйн и Агравэйн точно были не такими, как она ожидала.
А Керриган был настоящим и она знала его, по крайней мере лучше, чем знала кого-либо другого. И по какой-то причине, которую она не могла назвать, девушка хотела быть с ним. Остаться на его стороне.
В нем было что-то большее, она могла почувствовать это. Он был словно дикий зверь в своей среде обитания, который бросается на любого, дерзнувшего приблизиться к нему, и все же даже такого зверя можно приручить. Терпеливое отношение может даже самое свирепое существо сделать твоим другом.
Девочкой Сирен собирала ягоды со своей мамой, когда они обнаружили волка в капкане. Волк попытался напасть на них, но ее мама очень осторожно покормила и напоила животное, одновременно мягко разговаривая с ним. К тому времени, как волк закончил еду, ее мама смогла подойти к нему и освободить из капкана.
После этого мать отвела Сирен в сторону и усадила на пень, поставив корзину с ягодами ей на колени. Голубые глаза ее матери были такими яркими, когда она взяла дочь за руку и тихо заговорила:
— Однажды, моя Сирен, ты найдешь другого зверя, такого же, как и этот. Он тоже будет страдать от беспечной жестокости других, от их страха перед ним. Помни, не важно, насколько диким он кажется, не важно как сильно огрызается, он всего лишь пытается защитить себя. Потребуется время, чтобы показать ему, что ты просто хочешь помочь. Время, чтобы научить его, что не все хотят причинить ему вред. Затем он будет только твоим и будет сражаться насмерть, чтобы защитить тебя.
Странно, почему она не вспоминала об этом все эти годы. У ее матери часто были видения. Именно поэтому им постоянно приходилось переезжать. Как только другие узнавали о даре ее матери, то становились нервными и шептались о колдовстве.
Сейчас Сирен стало интересно говорила ли ее мать в тот день о мужчине, который сейчас был в ее кровати…
Керриган совершенно точно подходил под описание матери. Он был как волк в дикой природе, который пытался укусить каждый раз, когда к нему приближались.
Ему причинили боль, она чувствовала это. Именно поэтому он так всех опасался. Опасался ее, не смотря на то, что единственным ее желанием было коснуться его.
Потянувшись вверх, она обхватила руками его лицо. Он был так красив в лучах солнца, когда подвинулся, чтобы разместиться между ее бедрами. Каким-то образом то, что этот мужчина должен быть первым, казалось абсолютно естественным, и что-то внутри подсказывало ей, что, скорее всего, он будет и последним. Сирен не могла представить себе, что когда-либо будет так же желать другого мужчину.
Ощущая обретенный сердцем покой, девушка откинула назад с лица его волосы и мягко поцеловала губы Керригана. Его щетина царапала ее ладони и губы. Она застонала от необузданного мужского вкуса, от ласковых прикосновений.
Он остановился, чтобы подарить ей настолько нежный взгляд, что тот вызвал боль в ее груди. Он мог и дальше утверждать, что в его отношении к ней ничего не изменилось, но этот взгляд отвергал все его заверения.
Осторожно мужчина начал двигаться, прокладывая дорожку из поцелуев вниз по ее животу. Сирен зашипела, когда ее тело задрожало, будто в лихорадке. Голова девушки закружилась от вида того, как он широко раскрыл ее бедра, а затем опустился ниже и взял ее в свой рот.
С глубоким стоном, вырвавшимся из горла, она сжала руку в его темных волосах. Это было самым невероятным ощущением из всех, что она когда-либо испытывала. Кусая губу она посмотрела вверх, наблюдая в зеркале на потолке за тем, как он доставлял ей удовольствие.
До тех пор, пока не почувствовала странное, приятное жжение в центре своего тела.
— Керриган?
Он отстранился, чтобы посмотреть на нее.
— Ты больше не девушка, Сирен.
— Но ты не…
Он притянул ее руку обратно в средоточие ее женственности, чтобы показать, что девственности уже не было. Затем он сжал ее руку вокруг своего напряженного члена.
Она увидела выражение удовольствия на его лице, когда осторожно обернула свою руку вокруг него. Он ощущался таким удивительно мягким и жестким под ее ладонью и пальцами. Он вздрогнул в ее объятьях, когда она исследовала длину его члена.
— Я сделала тебе больно?
— Нет, — выдохнул он, словно его и впрямь пытали.
Никогда раньше Сирен не думала о том, как мужчина будет ощущаться в ее руке. Но ей понравилось и это, и то, как он наслаждался ее действиями. Осторожно она погладила влажную вершину и дыхание Керригана стало прерывистым. Медленно он толкнулся ей в руку, давая почувствовать, как, не смотря на твердость, мягко движется его плоть.
Это действительно было похоже на обращение с диким животным. Она знала, что в его природе не было нежности, и тот факт, что он был ласковым с ней сейчас, заставлял девушку почувствовать себя особенной. Желанной.
Его глаза вспыхнули еще ярче за мгновение до того, как он глубоко поцеловал ее, а затем убрал прочь ее руку, чтобы похоронить себя глубоко внутри ее.
* * *
Керриган не мог дышать от того, насколько узким было ее тело. Используя свою магию, он убедился, что от его прикосновений она не почувствует ничего, кроме удовольствия.
Это будет его подарком ей.
По правде говоря, он не знал ничего лучше, чем ощущение ее кожи, скользящей по его. Ее рук, гладящих его по спине, когда она слегка царапала кожу ногтями. За свою жизнь он никогда не знал настоящей нежности. Его прошлые любовницы были для него лишь мимолетным удовлетворением телесных потребностей без какой-либо эмоциональной привязанности.
Но с Сирен, все было по-другому. Он не хотел спешить все заканчивать, чтобы получить возможность уйти. Он хотел удержать ее. Смотреть, как она наслаждается его телом так же, как он наслаждается ее.
Более того, он хотел быть так глубоко внутри нее, как только мог. Выйдя из нее, он отстранился.
Девушка потрясенно посмотрела на него.
— Вот и все?
Он улыбнулся в ответ на ее невинный вопрос.
— Еще нет.
Керриган поднял ее и поставил на колени на кровати, оказавшись позади нее. Он замер, заметив, что она смотрит на него в зеркало. Их взгляды встретились, он широко развел ее бедра и снова погрузился в нее, проникая даже глубже, чем раньше.
Застонав, она завела руку назад и скользнула пальцами в его волосы в то время, как он взял в ладони ее грудь. Его сердце колотилось от нежности, с которой он толкнулся внутрь.
Сирен задохнулась, снова почувствовав твердую толщину Керригана внутри себя. Она могла видеть каждый его выпад в зеркале. Девушка никогда и не представляла, как хорошо мужчина может ощущаться внутри нее.
В этом было что-то дикое. Что-то, заставляющее ее почувствовать себя еще ближе к нему. Словно каким-то образом теперь он был частью ее.
Она знала что он, скорее всего, не ощущал того же, но это была правда, которая ее взволновала. Она чувствовала связь с ним. Теплоту, которая возможно была смешана с глубокой привязанностью.
Честно говоря, Сирен не думала, что могла бы выбрать лучшего мужчину и в данный момент времени, она была рада, что гильдия отвергла ее ткань. Рада, что сбежала от других и встретила Керригана.
Возможно, в конце концов, это и была ее судьба…
* * *
Керриган едва мог дышать, заявляя на нее свои права. За века он брал больше женщин, чем мог сосчитать, и все же ни одна не заставляла его почувствовать себя так. Для Сирен он не был просто еще одним любовником.
Еще одним членом, который доставит ей удовольствие, пока его не заменит кто-то другой. Она не была Морганой, которая хотела присутствия еще одного мужчины с ними в кровати, ожидавшего, пока Керриган устанет.
Он был единственным мужчиной, которого Сирен когда-либо впускала в свое тело. Единственным. В этот момент он почувствовал волну свирепой потребности защитить ее. Она принадлежала ему так, как не принадлежала до этого ни одна женщина. И это знание сотворило с ним что-то странное. Оно заставило его заявить на нее права. Завладеть ею.
Удержать ее.
И в тот же миг он сделал то, чего не делал никогда ранее. Он полностью потерял контроль над собой.
С глубоким рыком, вырвавшимся из его горла, он почувствовал, как сквозь него промчался оргазм, поднявшийся вместе с волной всепоглощающей силы.
Он прижал к себе Сирен, похоронив себя глубоко внутри нее, и его тело взорвалось в экстазе. И все еще он хотел большего. Ему было ненавистно, что все закончилось так быстро, когда единственным его желанием было остаться внутри нее еще на немного дольше.
Все еще находясь в ней, он упал на бок, увлекая девушку за собой, а затем перевернулся на спину и помог девушке устроиться у него на груди.
Сирен издала прерывистый довольный вздох, откинув голову назад на плечо Керригана. Она могла видеть свое обнаженное тело в отражении на потолке, в то время как загорелые руки Керригана ласкали ее грудь.
Она вздрогнула, когда он вышел из ее тела.
Его темные глаза обжигали ее.
— Ты больше не девственница, Сирен.
— Я знаю.
Используя ноги, он широко развел ее бедра, чтобы она смогла увидеть доказательства их действий. Там было его семя, смешанное с ее кровью.
— Что будет, если ты обнаружишь, что носишь моего ребенка? — в его голосе была странная нотка, которую она не могла распознать.
— Я сделаю то, что делала всегда, когда вещи шли не так, как я запланировала. Я справлюсь.
Керриган не понимал эту женщину и ее спокойное принятие несчастий.
— Неужели ты не будешь сердиться на меня?
— Нет, Керриган. Я предложила себя тебе. Почему я должна винить тебя за свои поступки?
Его лицо застыло, когда он пристально смотрел на нее через зеркало.
— Я никогда не позабочусь о тебе, Сирен. В моем мире нет места для жены и ребенка.
Сирен тяжело вздохнула в ответ на его неспособность просто наслаждаться тем, что они сделали.
— Я ничего не прошу от тебя, Керриган. Разве ты не можешь понять определение слова «подарок»?
Его голос стал печальным и грубым.
— Никто не дает ничего, если только не хочет чего-то взамен.
Ее зеленые глаза посмотрели на него с укоризной.
— Что ж, ладно. Я хотела кое-что.
— Я знал это. Ты использовала секс, чтобы сделать меня покладистым.
Она перевернулась, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Ощущение его твердого тела снизу было странным, и все же девушка не чувствовала стыда.
— Нет. После того, что произошло с Морганой и ее заклинанием, пока ты сражался, я хотела узнать, на что будет похоже, оказаться в постели с тобой. Ты был прав. Я полностью взрослая женщина и много лет я задавалась вопросом, как ощущается познание мужского тела. Теперь я знаю, и это то, что ты дал мне взамен.
В его глазах вспыхнуло красное пламя.
— Ты совершенно глупа, маленькая мышка. А я дал тебе гораздо больше этого.
Когда она открыла рот, чтобы спросить его, что он имел ввиду, голос Блэйза эхом зазвучал в комнате вокруг них.
— Лорд Керриган, скорее сюда. На нас напали.