— Блэйз, — тихо обратился Керриган к мэндрейку, который все еще сидел на своем стуле. — Оставь нас одних.

Глаза Блэйза вспыхнули, словно он понял, что собирался сделать Керриган. На мгновение, тот ожидал, что Блэйз начнет спорить.

Но он не стал.

Вместо этого мэндрейк поднялся и направился к двери, как обычно ступая так тихо, что это напоминало Керригану скольжение призрака.

Как только они остались одни, Керриган повернулся к Сирен. Он все еще не верил в то, что собирался сделать. Никогда за все эти века, он не помогал никому.

Никому.

Но Сирен была права. Он не мог оставаться в стороне и смотреть, как с его ребенком обращаются так же плохо, как обращались с ним. Он не мог оставить его одного в мире. Моргана убьет их обоих, если у нее будет такая возможность и воспитает ребенка неизвестно в каком направлении. Лучшее, что он мог сделать, — это вооружить Сирен так, чтобы она могла сразиться с сукой на равных. Если он разблокирует все ее силы, тогда сможет быстро обучить ее и показать, как использовать их, чтобы противостоять Моргане и ее армии.

Надеясь, что принял правильное решение, Керриган снял меч со своих бедер и заставил себя положить тот на спинку стула. Но это было тяжело. Он никогда не любил расставаться с мечом больше, чем на несколько секунд, привычка, которая часто выводила Моргану из себя, так как он всегда занимался с ней любовью, держа меч в своих руках.

Но сейчас все это было для него позади.

Сирен не знала, чего ожидать, когда Керриган притянул ее спиной к себе. Он прижался щекой к ее голове, шепча что-то на непонятном языке. Обняв ее руками, он нежно покачивал девушку в своих объятьях, пока их окружала странная красноватая дымка.

«Дыши легко». Слова звучали в голове, пока Керриган продолжал тихо напевать ей на ухо.

Но было сложно подчиниться. Казалось, туман душил ее. Он был слишком плотным, чтобы дышать. Девушка чувствовала, будто тонет. Задыхается. Это было невыносимо, и ее легкие горели от напряжения.

Когда она была уже уверена, что умрет от этого, то почувствовала острую боль в шее. Крик застрял у нее в горле, а она впилась ногтями в бедра Керригана.

Керриган зарычал от вкуса невинной крови Сирен. Его желудок свело от боли, но он проигнорировал это.

Этот ритуал был старше, чем само время. Он практиковался с самыми первыми из их вида.

Первоначально церемония крови использовалась, чтобы соединить силы Пендрангона, который правил людьми, с силами Пенмерлина, который управлял стихиями. Затем Пенмерлина убивали, а все его силы доставались исключительно новому, коронованному Пендрагону, чтобы он мог лучше править своим народом.

Но он не намеревался убивать Сирен. Отстранившись, мужчина облизал губы и развернул ее к себе лицом. Глаза Сирен больше не были ее собственными, они были черными от темной магии, которая извратила его. Магии, которая воспитала и вскормила его.

Девушка была наполнена ею. Она больше не была чистой. Не была невинной.

Его сердце разбилось от того, что он сотворил с нею, Керриган отвел доспехи и обнажил шею, наклоняя голову к девушке. Не теряя времени, Сирен приняла то, что он предложил.

Керриган выругался, когда она впилась зубами ему в шею и потянула силы из его тела. Сейчас они были соединены. Две души, разделяющие все знания о способностях Мерлина. Его кровь хранила все, что он узнал. Все, что испытал.

В отличие от него, Сирен не придется изучать свои силы. Они текли через нее сейчас, вместе с умением владеть ими.

Комната начала кружиться, когда он ослаб еще больше.

Сирен вцепилась в него, жадно выпивая его сущность. Опасаясь, что она заберет слишком много, он отступил.

Она потянулась к нему.

Керриган остановил ее, обняв руками.

— Достаточно, Сирен! Взяв слишком много, ты убьешь меня.

Ее глаза больше не были человеческими, они было полностью красными с черными зрачками и в них виднелось его отражение. Он выглядел бледным. Но контроль здесь все еще был у него. Не у нее.

— Я хочу больше, — ее голос был глубоким, демоническим.

Керриган скрипнул зубами, услышав звук, который презирал. Он отдал ей все самое худшее. И ненавидел себя за это.

— Нет.

Сирен вскрикнула, когда это слово эхом отдалось в голове. Это было странно болезненно и новое существо внутри нее восстало от этого возражения. Оно вцепилось в нее, требуя взять Керригана сейчас и заставить его заплатить за боль, которую он причинил, отказав ей.

Как смеет он говорить ей нет!

Девушка откинула голову назад, когда невидимый ветер пронесся по комнате, заставляя ее волосы развеваться вокруг головы. Он был теплым и злым, лаская ее плоть и делая ее распутной. Девушка жадно облизала губы, а все ее тело требовало утолить этот голод.

Никогда раньше она не чувствовала ничего подобного. Это была сила. Грубая и простая. Зашипев, Сирен позволила той течь сквозь себя, пока не сумела направить ее в свою ладонь. Рассмеявшись, она выпустила разряд силы в стол, стоящий поблизости.

Стол рассыпался в пыль.

Ох, это ощущалось так хорошо. Слишком хорошо. Ничто не могло остановить ее сейчас. Опьяненная этим знанием, она направилась к двери, но обнаружила на своем пути Керригана.

— Куда ты собралась, маленькая мышка?

— Здесь больше нет мышки, — произнесла она своим новым голосом. — Я собираюсь встретиться с сукой и убить ее.

— Нет, Сирен. Ты еще не настолько сильна. Посмотри на меня.

Сирен попыталась пройти мимо Керригана, но он схватил ее. Она послала в него удар, но мужчина отразил его. В ярости, она сдвинулась, чтобы атаковать снова.

Он полностью обернулся вокруг девушки, сжимая ее конечности и не позволяя даже пошевелиться.

Сирен закричала.

— Шшш, — зашептал он ей на ухо. — Позволь силе течь сквозь тебя. Не давай ей подчинить тебя. Подожди пару минут и она больше не будет причинять боль, — его глубокий голос начал напевать мягкую, нежную колыбельную, которую давным-давно пела Сирен мама, когда та была еще ребенком. Мелодия проникла глубоко внутрь девушки и коснулась чего-то чуждого. Чего-то мягкого и спокойного.

Ее гнев отступил, когда она вспомнила себя маленькой девочкой на коленях у матери.

— Будь хорошей ради меня, Сирен. Всегда, — она услышала, как ей напевал не Керриган, а ласковый голос ее матери.

А затем вернулось зло. Оно насмехалось и сражалось с этими нежными мыслями. Жаждало мести и крови.

Зачем тебе нужна добродетель? Прогони ее. Посмейся над ней. Теперь у тебя есть своя собственная сила. Тебе никто больше не нужен. Возьми ее и используй, чтобы причинить боль тем, кто осмелился обидеть тебя…

Этот голос был всепоглощающим и холодным и приносил с собой шквал образов, которые прожигали ее.

Наконец, что-то внутри Сирен затрещало и хлопнуло, высвобождая поток воспоминаний, которые не принадлежали ей…

Она увидела молодого Керригана. Одетого в скудные лохмотья, которому исполнилось всего восемнадцать лет. Он дрожал от ужаса, держа меч над своей головой. Тот горел в его руках, и все же мужчина держал его крепко и отчаянно. Он слышал отголоски смеха, звенящего среди деревьев темного леса, которые окружали его, но не видел женщины, издающей этот звук.

— Покажись, — прорычал он, его хватка на рукояти стала еще крепче. — Я не боюсь тебя.

— А возможно должен.

Он прыгнул вперед, когда небесный голос прошептал ему на ухо. Повернувшись кругом, Керрагин разинул рот при виде женщины, представшей перед ним. Одетая в платье, такое красное, что оно казалось созданным не человеком, она была самой красивой женщиной из всех, что он когда-либо видел. Ее светлые волосы и бледная кожа создавали разительный контраст с тканью платья.

— Кто вы?

Она облизала, а затем соблазнительно надула губы.

— Я — Моргана, Королева Фей.

Он направил на нее меч, готовый убить, если она попытается отобрать клинок.

— Я не верю в фей.

Она одарила его насмешливой улыбкой.

— Тогда как ты объяснишь, что меч, который держишь у моего горла, смог убить двоих мужчин даже не прикоснувшись к ним.

У него не было объяснения того, как были повергнуты мужчины. Это была магия, рожденная не на этой земле.

Даже сейчас он мог почувствовать жизненную энергию оружия, которое держал. Почувствовать его силу. Оно как-то изменило Керригана. Меч, казалось, был живым, нашептывая свои требования в его мыслях.

Женщина протянула ему руку.

— Пойдем со мной, мальчик, и я сделаю тебя Королем.

Он рассмеялся над ее возмутительным предложением.

— Королем чего? Крестьян? Нищих?

— Нет, — ответила она голосом, наполненным обещанием и соблазном. — Я могу дать тебе богатство и власть, превосходящие твои самые смелые мечты.

Он считал, что в это еще труднее поверить.

— У меня довольно богатое воображение и я не дурак. Ни один крестьянин не становится Королем, только если это не Король отребья, а в этом у меня нет необходимости. Их правителем я был с первого часа своего рождения.

Моргана склонила голову, глядя на него с любопытством.

— Такой недоверчивый, мое злое сердечко. Но бесстрашный. Крестьянин может стать Королем, если он на самом деле не крестьянин.

Ее слова заставили его задуматься.

— О чем вы говорите?

Она протянула руку и смело коснулась лезвия меча, отводя его своей рукой. Не придавая значения опасности, женщина медленно подошла к Керригану, соблазнительно покачивая бедрами.

— Ты был спрятан, мальчик, теми, кто боялся твоего рождения. Они знали, что тебе суждено найти этот меч и стать величайшим из всех Королей, которых когда-либо знал мир.

Керриган закрыл глаза при этих словах. Осмелится ли он хотя бы начать верить или надеяться? Его охватила дрожь, которая стала сильнее, когда она провела холодным пальцем по его правой щеке.

— Идем со мной, и я покажу тебе мир чудес, где ты никогда больше не будешь знать голода или нужды.

Он не мог дышать при мысли об этом. Как бы он хотел, чтобы так и было. Всю свою жизнь у него ничего не было. Ни достаточно еды. Ни достаточно одежды.

Ни достоинства.

Все его существование было одной жгучей, болезненной нуждой. Такой мучительной тоской, что та оставила незаживающие шрамы на его душе.

— Моргана!

Керриган открыл глаза и увидел женщину, которая так громко крикнула. Вновьприбывшая стояла, высокая и гордая, как амазонская воительница. Ее длинные рыжие волосы были убраны в косу, открывая узкое, угловатое лицо. Она была довольно привлекательна на вид, но в ее чертах была грубость, которая делала женщину уставшей и неприветливой.

Не говоря уже о том, что она носила золотые мужские доспехи, блестевшие в тусклом свете и скрывающие все намеки на женские изгибы ее тела.

Рядом с ней стоял рыцарь. Всего на два дюйма выше этой воительницы, он обладал лицом, которое по красоте могло поспорить с женским. Его черты были хрупкими и идеальными, обрамленные завитками волнистых золотых волос, в беспорядке падающих на лицо.

Керриган никогда в жизни не видел никого такого, как они, и ничего, что было бы похоже на странные золотые доспехи, в которые они были облачены.

Моргана подошла и стала рядом с ним, обняв изящной рукой его за плечи.

— Итак, кто у нас тут? Монах и Ледяная дама. Какую интересную пару послала Мерлин на этот раз.

Женщина обнажила меч и шагнула вперед.

— Он принадлежит нам. Отойди от него, Моргана, или погибнешь.

Моргана громко рассмеялась.

— Ты не можешь убить меня, и вы оба знаете это. Теперь спрячь меч, Илэйн, прежде, чем я воспользуюсь им, чтобы подпортить твое симпатичное личико, — она отвлеклась на мгновение, чтобы вздохнуть на ухо Керригану. Его тело моментально стало твердым.

Снова рассмеявшись и не переставая играть с его ухом, Моргана продолжила разговор с Илэйн.

— Ты знаешь правила, Королева Льда. У нас равные права на этого маленького мужчину. Он единственный может выбрать, по какой дороге пойти. По твоей или по моей…

Илэйн выругалась.

Моргана проигнорировала ее.

— Как же он поступит? — она сделала резкий вдох, отходя от Керригана, чтобы продолжить насмехаться над этими двумя. — Неизвестность убивает меня… О, агония и ужас ожидания.

— Тогда я бы сказала, что мы еще потянем время, — сухо проговорила Илэйн. — Если повезет, ты умрешь и закончишь эту войну раз и навсегда.

Моргана скривила губы, посмотрев обратно на Керригана. Ее лицо смягчилось и приняло нежнейшее выражение.

— Пойдем со мной, и я дам тебе все, что ни пожелаешь. Богатство. Власть. Женщин. Никто не будет снова издеваться над тобой.

Сердце Керригана забилось быстрее от желания. Слишком опрометчиво было рассчитывать на такое, и по-хорошему он знал это. Все имеет свою цену. Никогда никто не дает чего-то, не ожидая оплаты за подарок.

— И чего же это будет стоить?

— Никакой оплаты. Ты присоединишься к моей армии фей, как их лидер и Король. Каждое твое желание исполнится, — Моргана вернулась, прижалась к его шее и промурлыкала ему на ухо. — Даже я буду твоей.

Керриган резко вздохнул, когда в сознании промелькнуло изображение ее обнаженной в его постели.

— Прекрати это, Моргана, — резко сказала Илэйн. — Ты не можешь заполнять его голову картинками. Это против правил.

Моргана пожала плечами перед тем, как отступить. Изображение испарилось из его мыслей.

— Ну, ладно. Сделайте ему свое предложение и позвольте увидеть ваши преимущества.

Илэйн попыталась смягчить выражение лица, как это сделала Моргана, но это не произвело такой же эффект. Выглядело так, будто она испытывала боль.

— Пойдем с нами, и ты присоединишься к той стороне, где находится все доброе и порядочное в мире.

— Мы сторонники справедливости, — проговорил мужчина. — Меня зовут Галахад и мы служим высшему порядку. Целомудрие, жертвенность и смирение — вот наши клятвы. Присоединись к нам и знай, что твоя жизнь будет потрачена на то, чтобы сделать жизни других лучше.

Илэйн так посмотрела на Галахада, словно могла бы убить его за такое предложение. Как бы то ни было, она ударила мужчину по плечу так сильно, что тот скривился от боли.

Керриган недоумевая посмотрел на них двоих. Они это серьезно? Зачем ему нужно было целомудрие?

На самом деле, он провел кучу ночей, пытаясь найти женщину, которая облегчила бы его бремя.

А что касается жертвенности и смирения, он был воспитан в них обоих и, откровенно говоря, достаточно повидал их за свою короткую жизнь. К черту все это.

Галахад протянул ему свою руку.

— Дай нам свой меч, парень. Присоединись к нашему ордену и ты обретешь семью, которую никогда не знал.

И это была еще одна вещь, которая никогда не работала для него так, как надо. Даже если бы он знал, кем был его отец, то был уверен, что тот был тоже каким-нибудь ублюдком. Не говоря уже о том, что его собственная «милая» матушка однажды попыталась продать его.

Семья… это они так же могли засунуть куда подальше.

Моргана жадно облизнула свои губы.

— Присягни своим мечом мне, мальчик, и ты получишь власть, чтобы каждого, кто попытается научить тебя смирению, превратить в жабу. Оставь монахам их целомудрие и семью, и позволь нам прожить наши жизни по полной. Бери то, что желаешь и делай это своим.

Здесь даже не надо было принимать какое-то решение. По крайней мере, не для такого мальчика, каким он был. Керриган вошел в этот мир проклятым с рождения, как безымянный ублюдок. Если ему и придется покинуть его, то это произойдет на его собственных условиях.

Он повернулся к Моргане.

— Я пойду с вами, миледи. И стану вашим сторонником.

— Целомудрие, — Илэйн усмехнулась Галахаду. — Ты должен был выбрать именно это, да?

Моргана торжествующе рассмеялась, повернувшись к Илэйн и Галахаду.

— Добро пожаловать в мой мир, мальчик. Обещаю, ты будешь рад тому, что выбрал мою сторону…

Сирен закрыла глаза, когда эти воспоминания исчезли, а за ними последовали другие о Керригане и его служении Моргане.

Как и все до нее, Королева солгала ему.

В его службе не было спокойствия. У него была власть и богатство, но больше ничего. Ни утешения.

Ни дружбы. Ни теплоты. Его ожидали только ложь и враги.

Меч был таким же проклятьем, как и благословением.

Потрясенная его эмоциями и своими собственными, Сирен почувствовала, что скользит. Падает.

Она не хотела жить так. В одиночестве. В сомнениях. В холоде. Постоянно настороже и в гневе. В постоянной жестокости.

Закрыв глаза, она увидела себя снова за станком в их маленькой мастерской. Там была Вэндлин, смеющаяся, пока они работали. Мари, подносящая им нити. Солнце ярко светило, а люди ходили перед окном, заглядываясь на них.

— Когда я выйду замуж, — весело говорила Вэндлин. — Я принесу сюда мятные лепешки для вас и расскажу вам, как это великолепно, иметь свою собственную мастерскую.

Мари рассмеялась. Ее голубые глаза сияли добродушным юмором.

— Ну, когда я выйду замуж, то буду слишком мало времени проводить вдали от своего мужа, чтобы навещать вас.

Сара, которая была слишком худой и бледной, засмеялась над ней.

— А что насчет тебя, Сирен?

Сирен оторвалась от работы и мечтательно уставилась в окно на пару с маленьким ребенком между ними, переходящую улицу.

— Когда я выйду замуж, то вернусь со своим мужем и освобожу тех, кто все еще будет работать здесь. Я предложу вам всем работу, и мы будем есть мятные лепешки, пока не заболят животы.

Тогда Вэндлин наклонилась и обняла ее.

— Наша Сирен, даже в этом случае думает в первую очередь о нас, — она крепко сжала ее перед тем, как вернуться к работе. — У тебя будет муж. Я знаю. И он будет действительно прекрасным человеком.

— Да, — согласилась Мари. — Только лучшее для нашей Сирен.

Только лучшее…

Сирен открыла глаза и обнаружила себя сидящей на полу на коленях у Керригана. Он обнимал ее, продолжая тихо покачивать.

Сейчас голоса прошлого стихли. Все ушло. Они оставили странную пустоту внутри нее. Сирен чувствовала себя как обычно, и в то же время нет. Теперь она обладала бо льшими знаниями. Казалось, словно она каким-то образом была связана со вселенной вокруг нее. Она могла ощутить силу этой связи. Красоту. Мощь.

Ее тело дрожало, она протянула руку, чтобы прикоснуться к щеке Керригана. На этот раз его кожа не была холодной. Она была почти нормальной температуры. Его щетина царапала ладонь, а он открыл глаза и посмотрел вниз на Сирен.

Казалось, время остановилось, когда их взгляды встретились и замерли. Между ними больше не было никаких тайн. Она проникла в сердце этого мужчины и поняла, что то совсем не такое холодное и безжалостное, как он утверждал.

За всю свою жизнь, он знал только страдания, все вокруг использовали его в своих целях. Обиды из его прошлого отдавались эхом в ее голове. Они жалили и издевались.

Сирен узнала, что там были некоторые шрамы, которые никогда не заживали. Такая боль, которая не притупилась со временем.

Ее бедный Керриган…

Желая утешить его, она притянула голову мужчины вниз, чтобы захватить его губы своими.

Керриган обхватил ладонями ее голову и приоткрыл свой рот, приглашая ее внутрь. Он даже не предполагал, что обмен силой сделает с ними.

Теперь он знал.

Впервые в жизни, он увидел жизнь кого-то другого изнутри. Он слышал нежные звуки голоса ее матери. Слышал смех женщин, с которыми она работала. Признание. Любовь. Это поразило его.

Более того, это разорвало мужчину в клочья. Теперь он понял то, чего не знал никогда. Прикоснулся к нормальной жизни. К доброте и заботе. Не удивительно, что его маленькая мышка была такой спокойной и нежной.

Его пронзила боль, когда он осознал, что такая жизнь недоступна для кого-то, вроде него. В его мире никогда не будет подобной порядочности. Давным-давно он принял решение быть повелителем демонов и жить среди других, таких же жестоких созданий, как он сам.

Его ребенок, однако, совсем другое дело. Он не допустит, чтобы тот родился в Камелоте. Не с Морганой и ее двором, которые развратят его.

Не важно, чего это будет ему стоить, он проследит, чтобы Сирен и их ребенок были в безопасности.

Как-нибудь он найдет место для них, где Сирен сможет жить и дарить любовь, так и не познанную им, его частичке. Той, которую сам он никогда не увидит и не подержит. Его ребенку…

Это было к лучшему.

Прервав поцелуй, Керриган выдавил улыбку.

— Ты через многое прошла сегодня, миледи. Тебе надо отдохнуть.

Сирен сделала глубокий вдох, позволяя своим пальцам провести по его губам.

— Я устала, и в то же время нет, — она перевела взгляд с его губ на темные глаза, в которых горел внутренний огонь. Теперь она помнила, как они выглядели раньше, так как увидела его до того, как Моргана вошла в его мир.

— Твои глаза были голубыми.

— Это было очень давно.

Сирен прислонилась к груди Керригана.

— Завтра мы станем вместе и сразимся с Морганой.

Он покачал головой.

— Мы не можем. Тебе еще требуется время, чтобы привыкнуть к этой силе внутри тебя. Даже сейчас временами случается так, что моя одерживает верх надо мной.

— Может быть, но прямо сейчас я чувствую такой покой. Комфорт. Словно я всегда жила со своей силой, — она поцеловала костяшки его пальцев со шрамами и вдохнула теплый запах кожи.

Хотел бы Керриган суметь дать ей понять, что он чувствует сейчас на самом деле. Но честно говоря, он наслаждался этим моментом наедине с ней. Он был теплым. Более того, умиротворенным. Не было злобных голосов, которые хотели наброситься и причинить боль любому, находящемуся поблизости. Не было боли.

Были только они вдвоем, затерявшиеся в этом мгновении.

Завтра все будет по-другому. Завтра Моргана встретит их и он будет слаб.

У Сирен будут ее силы, но никакого опыта по управлению ими. Единственная их надежда была в руках ворчливого горгульи, причем нельзя было ручаться предаст он их или нет.

Проклятье. Как бы он хотел иметь возможность перенести их в какое-то место подальше отсюда. Туда, где не было бы ни Морганы, ни магии.

Его жизнь всегда была полна желаний.

Верно. Желание большего привело Керригана к тому, что он оказался здесь с Сирен. Оно привело его к ней.

А завтра, оно будет тем, что скорее всего приведет его к смерти. Потому что пока он держал Сирен в своих руках, кое-что стало до боли ясным. Его обмен с Сирен и близко не изменил ее так, как изменил его. Он не был таким, как раньше….

Ты изменился еще до того, как инициировал ее.

Это была правда, и он знал об этом.

Увлечение ею стало его слабостью. Она сделала его уязвимым, и без сомнения Моргана уже знала, что это была его Ахиллесова пята. Если Керриган допустит один неверный шаг, один крошечный просчет завтра, Моргана победит, а он умрет.