Скрип бритвы, которой Жан-Клод водил по кожаному ремню, был единственным звуком в комнате. Алекс сидел в кресле, ожидая, пока камердинер наточит бритву. Его лицо было накрыто горячим полотенцем. Жан-Клод делал это каждое утро и иногда по вечерам перед тем, как Алекс принимал ванну. Жан-Клод затачивал бритву до такой степени, что ею можно было легко разрезать паутинку.

Обычно спокойный ритуал внезапно нарушил голос камердинера:

– Эта несносная служанка захотела поговорить со мной вчера вечером перед сном.

– Айлин?

Жан-Клод снял полотенце с лица Алекса и коротко кивнул.

– Она нагло спросила, пытался ли я разузнать что-то о ее хозяйке без вашего ведома. Я сказал ей, что служу у вас камердинером и полученную на службе информацию передаю вам, и только вам.

Алекс удивленно поднял брови:

– Она узнала?

– Я уже говорил, что она очень заносчива, к тому же из Шотландии, поэтому слишком много мнит о себе.

Алекс потерял дар речи. Его обычно сдержанный камердинер был не похож на себя. Алекс уже было решил побриться самостоятельно. Одно дело, когда тебе перекрахмаливают воротничок, и совсем другое, если случайно разрежут горло.

– Вчера вечером я попросил Айлин сообщать мне о планах маркизы на день. Я решил, что это хорошая идея в сложившейся ситуации. – Жан-Клод опустил бритву. – Она буквально побагровела, услышав мою просьбу.

– Зачем тебе эта информация?

– Я просто хочу, чтобы слуги должным образом прислуживали маркизе. Я уже обсудил этот вопрос с Симмсом и миссис Малоун. – Камердинер забрал у Алекса полотенце и вытер им бритву. – Если я буду знать распорядок дня маркизы, мне будет проще давать задания слугам.

– Для каких целей? – Алекс повернулся к камердинеру.

– Слуги шепчутся о леди Пембрук. Один из лакеев прямо спросил Айлин о проклятии. – Жан-Клод выпрямился. – Когда я вмешался, чтобы прогнать его, было уже поздно. Айлин чуть голову ему не оторвала.

– Боже мой, – пробормотал Алекс. Может, волнение Клэр накануне вечером отчасти объяснялось этим? Он и сам вел себя достаточно неосмотрительно, но что, если его жена услышала, как слуги обсуждают проклятие? Она и так изо всех сил пыталась им понравиться. – Я займусь этим. Пришли мне этого лакея.

– Это еще не все, милорд. Слуги поговаривают, что у Айлин дурной глаз, потому что она шотландка. – Обычно бесстрастное лицо камердинера помрачнело. – Если хотите знать мое мнение, такими способностями обычно обладают ведьмы.

– Я же просил тебя быть тактичным. – Напряженность между Жан-Клодом и Айлин напоминала Алексу ссору брата и сестры. – Отныне вам придется работать вместе.

Коротко кивнув, Жан-Клод поднес бритву к его шее. По всей видимости, теперь можно было спокойно бриться.

Ближайшие дни обещали быть напряженными. Им необходимо было выполнить обязанности, которые лежали на его молодой жене. Алексу не терпелось представить Клэр жителям деревни и фермерам, которые возделывали участки его земли. После этого место Клэр в Пемхилле будет окончательно определено.

Когда Жан-Клод начал брить Алекса, маркиз вздохнул. Он вспомнил, каким было лицо жены накануне вечером. Судя по его выражению, она была чем-то напугана. Алекс надеялся, что он не виноват в этом. Для них лучшим решением было как можно скорее разобраться с лордом Полом. Если они уедут из поместья сейчас, то смогут исправить то, что он наделал, и им больше не придется возвращаться к этой теме.

Эта мысль заставила Алекса пойти в покои Клэр утром, а не днем, как он планировал ранее. Они весь день должны были провести вместе, катаясь на лошадях и наслаждаясь компанией друг друга. Что бы домоправительница ни подготовила для Клэр, это могло подождать до завтра. Время, проведенное вместе, было очень важно для них. Пока Жан-Клод искал жену Алекса, маркиз лично попросил миссис Малоун собрать для них корзинку для пикника. В нее она положила несколько легких и вкусных деликатесов, таких как вареные яйца куропатки, куриные грудки, вишневые пирожные, апельсины, а также несколько видов сыров. Он собирался сам кормить Клэр этими закусками, а также поить вином, бутылку которого миссис Малоун тоже положила в корзину.

Он собирался сказать Клэр, что у него для нее приготовлено особое угощение, и это должно было помочь ему вернуть расположение жены. Это самое меньшее, что он мог сделать. То, что накануне вечером он оставил ее в слезах, омрачало его мысли. Но утром он понял, что Клэр была права. Ему не следовало оставаться у нее на ночь, если она не была в нем уверена.

К Алексу подошел хмурый Жан-Клод.

– Милорд, мы нигде не можем найти маркизу. Одна из лошадей пропала. Айлин отказывается говорить, где она.

Алекс застыл на месте.

– Быстро тащи ее служанку сюда! И пускай седлают Ареса. Спроси, видел ли кто-нибудь ее утром.

– Да, милорд.

Жан-Клод взбежал по лестнице и направился в покои Клэр.

Алекс сжал в руках перчатки. Он свернет Айлин шею, если она не расскажет, куда поехала Клэр. Перед его внутренним взором проносились воспоминания о предыдущем вечере. У Алекса было дурное предчувствие. Клэр была такой уязвимой. Что, если проклятие заставило ее уехать? Что, если она нанесет себе вред? Он понятия не имел, как хорошо она себя чувствовала в седле.

Когда у лестницы появилась служанка, Алекс рявкнул:

– Где она?

Айлин удивленно посмотрела на маркиза и обеими руками схватилась за балюстраду, словно ища у нее защиты.

– Говори!

Айлин вздрогнула и быстро спустилась по лестнице к ждущему ее Алексу.

– Милорд, у маркизы сегодня утром была встреча.

– Где? С кем? – взревел Алекс и вплотную подошел к женщине.

Айлин тяжело дышала. Она гордо подняла голову, но не отступила.

– Во Вренвуде. Я привезу ее обратно.

– Оставайся здесь. Я сам ее найду.

Алекс повернулся и направился к конюшне. Айлин догнала Пембрука и преградила ему дорогу. Похоже, эта глупая женщина не понимала, что играет с огнем.

– Пожалуйста, милорд. Я прошу вас. Будьте с ней нежны.

По лицу служанки текли слезы.

Алекс не обратил на ее слова ни малейшего внимания. Он был в ярости, оттого что служанка осмелилась ему перечить. А еще он корил себя за то, что оставил плачущую Клэр одну в ее покоях накануне вечером. Он вскочил в седло и поехал в соседнее поместье Вренвуд. Судя по реакции Айлин, то, что он обнаружит, ему не понравится. И Алекс лишь молил Бога, чтобы Клэр все еще была там.

Спустя несколько минут он подскакал к главному входу. Молодой конюх Чарльз занялся его лошадью и жеребцом Клэр, на котором она собиралась уехать с последнего постоялого двора по дороге в Пемхилл. Алекс спрыгнул на землю и передал поводья молодому человеку.

Чарльз поклонился.

– Леди Пембрук внутри?

Алекс не привык к приступам паники, но его горло так пересохло от волнения, что казалось, будто оно набито хлопком.

– Думаю, да, милорд. – Он опустил взгляд и замялся. – Прошу прощения, милорд, не хочу показаться навязчивым, но я последовал за ней сюда. Она не хотела, чтобы я ее сопровождал, однако я не знал, насколько хорошо миледи знакома с поместьем. Вчера леди Пембрук была весела и общительна. Сегодня же она ведет себя очень тихо. Я решил, что вы должны знать об этом.

– Насколько тихо?

На лице Чарльза отразилось беспокойство за хозяйку.

– Она ни с кем не разговаривала и ни разу не улыбнулась. Вчера она сказала мне, какую лошадь седлать и в котором часу она планирует уехать. Сегодня утром я спросил, хочет ли она, чтобы я поехал с ней, но она ускакала, не ответив ни слова.

Алекс повернулся и направился прямо в дом. Черт, ему пришлось ждать, пока она привыкнет к нему, пока почувствует себя в безопасности рядом с ним. Одну вещь он знал наверняка. После того, что случилось сегодня, он больше никогда ее не отпустит.

Алекс вошел в дверь. Быстро взбежав по массивной лестнице на второй этаж, где находились семейные покои, он принялся методично открывать каждую дверь. В комнатах вся мебель была накрыта материей, словно дом до сих пор находился в трауре.

Войдя в ближайшую спальню, Алекс обшарил все ее самые укромные уголки. Не обнаружив ни одной живой души, он кинулся осматривать второй этаж. Алекс был так потрясен, что ему казалось, что это не он, а какой-то другой человек, похожий на него, ищет жену. Он тщательно проверил каждую комнату на этаже.

Когда он спустился вниз, до него донесся тихий плач, нарушивший зловещую тишину. Быстро развернувшись, он прошел мимо библиотеки и кабинета. Когда Алекс пересек бальный зал, он очутился в узком коридоре, хорошо освещенном расположенными у самого потолка окнами, выходящими на север. Алекс быстро вошел в галерею.

Клэр лежала на полу перед большим портретом.

Плач стал громче. Недолго думая, он бросился через зал к жене. Каблуки его сапог гулко стучали по деревянным половицам.

Клэр всхлипнула. Свернувшись калачиком, она прижимала руками колени к груди, пытаясь занимать как можно меньше пространства. Она не обратила на Пембрука ни малейшего внимания. Она не вздрогнула и не начала возмущаться, когда он подхватил ее на руки.

– О, Клэр, – пробормотал он. – Что с вами случилось?

Алекс поднял голову и закрыл глаза. Она была в безопасности. Он отнес ее к ближайшему дивану и сел рядом. Она прижалась к его груди, словно маленький ребенок, который искал у него защиты от окружающего мира.

Алекс не знал, что ему делать, как утешить жену. Потому он просто крепко ее обнял. Она сказала ему, что не была во Вренвуде целых четырнадцать лет. Ему следовало догадаться – она приехала сюда из-за своих родителей. Алекс почувствовал острое желание утешить жену.

– Я здесь, – прошептал он, прочистив горло. – Дорогая, вы со мной.

Алексу показалось, что она не обратила внимания на его присутствие. Он нагнулся, поцеловал ее в темя и прижал к груди. Пембрук гладил Клэр по спине и рассматривал портрет, висевший на стене. Он потерял счет времени.

Клэр не переставала плакать, пока совсем не выбилась из сил. Она глубоко вздохнула и вздрогнула в его объятиях. В зале повисла тишина. Алекс откинулся на спинку дивана. Его рубашка и жилет промокли и прилипли к телу. Мышцы рук ныли от напряжения. Когда Алекс нашел Клэр, он тут же успокоился. Если она могла усидеть на таком большом жеребце, значит, она была хорошей наездницей. Даже законченный тупица понял бы, что она приехала сюда, чтобы скорбеть.

Прошло несколько минут, прежде чем Клэр нарушила молчание. Ее лицо опухло, глаза покраснели, словно она не спала несколько дней подряд. Алекс убрал волосы с ее лба и положил ладонь ей на затылок. Аккуратно проведя большим пальцем по ее щеке, он стер остатки слез. Прикосновения к ней в эти секунды были так же важны для него, как и возможность дышать. Более того, он хотел, чтобы Клэр поняла, что он ее не бросит.

– Алекс.

Девушка закрыла глаза. Ее лицо исказилось в гримасе боли и страдания.

Алекс крепче прижал ее к себе. Мало кто в этих краях знал подробности того несчастного случая, когда погибли ее родители. После смерти герцога и герцогини поместье было сразу же закрыто.

– Расскажите мне, что случилось той ночью.

Клэр задрожала. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы заставить себя ответить.

– Я никогда это ни с кем не обсуждала, даже с дядей Себастьяном.

Алекс не хотел расспрашивать ее. Она сама должна была решить, что рассказывать, а о чем умолчать. Он внимательно наблюдал за выражением ее лица, опасаясь, что она снова сорвется.

Клэр была женщиной с характером, и ее сила воли не удивила его. Она встала и подошла к семейному портрету.

– Когда мне было пять лет, отец решил заказать наш портрет до того, как родятся другие дети. Мои родители заводили детей с трудом. Прошло целых три года после моего рождения, прежде чем им снова удалось зачать ребенка. Но у матери случился выкидыш. Дядя Себастьян шутил над ними, говоря, что они чересчур настойчиво стараются зачать наследника. Они, в свою очередь, отвечали, что их усилия не пропадают даром.

– Действительно, это так, – добавил Алекс, заставив Клэр слабо улыбнуться.

– Когда я подросла, мне нравилось снова и снова слушать эту историю. – Клэр посмотрела на портрет. – Мой отец считал, что художник очень удачно написал меня и мать. По крайней мере так мне говорил дядя. Отец заказал копию этого портрета, которую подарил матери.

Алекс встал с дивана и подошел к Клэр.

– А где же оригинал?

Клэр глубоко вздохнула. На ее лице была написана боль, но она держала себя в руках, пытаясь не расплакаться.

– Портрет находится в родовом гнезде Лэнгемов в Фалмонте. Его не выставляют из-за меня. Когда я была маленькой, меня мучили кошмары. Тетя решила, что лучше портрет хранить в чулане. Я здесь отчасти еще и поэтому. Я хочу, чтобы мать и отец заняли достойное место в нашей семейной истории… – Клэр обхватила себя руками за плечи. – Из-за меня ни в одном из домов Лэнгемов не осталось ни единого следа моих родителей. Словно бы они никогда не существовали.

Лицо Клэр исказилось. Ей было так больно! Алексу захотелось закричать или сделать что-нибудь, чтобы унять ее боль.

– Здесь мое место, здесь я не забуду, кто я есть. Здесь жили моя мать и бабушка. Я хочу, чтобы моя дочь… – Она запнулась и прикусила нижнюю губу. – Но теперь… возможно, следует что-то поменять.

Алекс взял ее за руку и посмотрел на портрет. Действительно, полотно было написано мастерски. На картине маленькая Клэр держала мать за руку. Рядом стоял молодой улыбающийся отец. Художник смог запечатлеть теплоту его взгляда, который он направил на жену и дочь.

Самым запоминающимся персонажем на картине была герцогиня. Она буквально источала тепло. Эта женщина была красивой в классическом понимании. Ее глаза лучились счастьем. Несложно было заметить, что герцог и герцогиня любили друг друга. Теплые чувства, переданные художником на холсте, не могли никого оставить равнодушным.

Клэр была практически точной копией матери, только волосы девушки были немного темнее. Похожее выражение лица Алекс видел у Клэр в тот вечер у леди Хэмптон.

Пембрук был впечатлен портретом. Он повернулся к Клэр и спросил:

– Вы покажете мне остальных родственников?

Клэр подошла к следующему портрету:

– Это родня по материнской линии. А вон там портрет дедушки.

Алекс перевел взгляд на изображение мужчины. На него смотрел крепкий шотландец с озорной улыбкой на лице. На нем был традиционный шотландский килт из клетчатой материи клана Макдональдов. Он сидел на лошади, держа под мышкой мушкет. В руке у него была фляга, похожая на ту, что Алекс нашел на туалетном столике Клэр в тот вечер, когда они прибыли в Пемхилл. Рубины были хорошо видны, а вот гравировку было не разобрать.

– Кем был ваш дед?

– Фарлан Макдональд. Друзья звали его Мак. Он подарил эту флягу моей матери, когда она вышла замуж. Он сказал, что не бывает ссор, которые не мог бы разрешить глоток хорошего виски. Когда я вышла за вас… – Клэр закрыла глаза и сглотнула, – я привезла ее с собой, надеясь, что она поможет нам. Как жаль, что моя мать не смогла сказать мне такие же слова на моей свадьбе.

Голос Клэр дрогнул, и она отвернулась к окну.

Алекс отступил от портрета и притянул жену к себе. Отныне он не собирался отпускать ее.

– Дорогая…

– Сегодня я впервые заметила, что мои родители похожи друг на друга. Я почти забыла, как они выглядели. – Клэр смутилась и глубоко вздохнула. – Вы можете представить себе, чтобы ребенок забыл, как выглядели его родители?

Не отпуская руки Клэр, Алекс обнял ее и прижал к своей груди.

– Вы не забыли. Вы здесь, чтобы помнить, – сказал он, наклонившись к ней. – В следующий раз я хочу быть рядом с вами.

Он обнял ее за талию и проводил к лошадям. По дороге к выходу они не проронили ни слова. Они ощутили, как между ними возникает чувство настоящего семейного доверия.

Не спросив мнения Клэр, Алекс обратился к Чарльзу:

– Забирай лошадь маркизы и скачи в Пемхилл. Скажи миссис Малоун и Айлин, что мы скоро вернемся.

Алекс не позволил бы Клэр возвращаться домой в одиночку. И он оказался прав. По дороге назад она покачнулась в седле, но он вовремя успел поддержать ее, не дав упасть. Одним быстрым движением он подхватил ее на руки и, запрыгнув на Ареса, обнял жену и взял в руки поводья. В таком положении Клэр уже не могла выпасть из седла. Близость девушки заставила Алекса забыть об утренних переживаниях. Он прошептал ей на ухо:

– Я с вами.

Клэр ничего не ответила.

Лошадь медленной поступью двинулась в Пемхилл. Алекс не мог объяснить, как за такое короткое время у него могли появиться столь сильные чувства к Клэр. Ее уязвимость и чувство собственного достоинства заставили его пересмотреть свое отношение к ней. А еще он с удовлетворением отметил, что, несмотря ни на что, ей было уютно в его объятиях.

Миссис Малоун встретила их возле входа в дом.

– Ах, бедняжка.

Домоправительница нежно погладила Клэр по голове, когда Алекс помог девушке спуститься на землю.

– Миссис Малоун, помогите, пожалуйста, моей жене.

Миссис Малоун проводила Клэр внутрь, нашептывая ей что-то тихим голосом.

Он повернулся к Айлин:

– На два слова.

Глаза служанки расширились от удивления.

– Айлин, раньше я не понимал… – Алекс посмотрел в сторону дома. – Если я создал для вас какие-то неудобства, знайте, что это было ненамеренно.

Айлин посмотрела на Пембрука безо всякой тени смущения.

– Я служу леди Пембрук с тех пор, как ей исполнилось тринадцать лет. Я знала, с какими сложностями она могла столкнуться, отправившись во Вренвуд. Я умоляла ее взять меня или вас с собой. Она и слышать об этом не хотела. Хорошо, что вы поехали за ней.

Отношение Алекса к Айлин изменилось в лучшую сторону. Он увидел, что она действительно переживает за Клэр.

– Да, я приехал вовремя. Когда в следующий раз она снова захочет покататься по этим холмам и долинам, чтобы погрустить, я хочу, чтобы ты предупредила меня. Если бы я поехал вместе с ней, ее боль, возможно, не была бы столь острой.

Айлин согласно кивнула:

– Я так и сделаю, милорд, если миледи не велит иначе. Это не проявление неуважения к вам. Просто в первую очередь я служу ей.

– То есть ты считаешь, что то, что я пекусь о Клэр, может помешать выполнять твои обязанности перед ней? – Алекс напрягся в ожидании ответа.

Служанка окинула его оценивающим взглядом, словно пытаясь определить его пригодность как мужа.

– Моя мать всегда говорила мне, что некоторые вещи лучше не делить, если ты не хочешь разрезать их надвое.

Сказав эту загадочную фразу, Айлин пошла вслед за хозяйкой.

Позже Клэр прислала сообщение, что ей нездоровится и что она не присоединится к нему за ужином. Вся еда, которую ему подали, казалась Алексу невкусной и напоминала горелую бумагу. Он отодвинул от себя тарелки и отправился в библиотеку, чтобы закончить работу. Но его попытки отвлечься были безуспешны.

Он откинулся на спинку стула и задумался. Ему было очень жаль Клэр. Ее горе было очень сильным, хотя со времени трагедии прошло четырнадцать лет. Его собственная утрата Элис после всех переживаний за Клэр потеряла остроту. Планы по отмщению сестры отошли на второй план. Алекс должен был помочь жене.

Слова Айлин обрели новый смысл. В обычной ситуации он бы ни за что не стал вмешиваться в обычный распорядок дня Клэр, но после сегодняшних событий не мог оставаться в стороне.

Что-то в Клэр беспокоило его. Он не ожидал, что у него возникнут такие чувства к жене. Он думал, что им будет просто удобно жить вместе. В недалеком будущем Алекс планировал получить наследника. Если бы Клэр родила дочь, у нее появились бы заботы, связанные с выездом девушки в свет. В любом случае после рождения наследника Алекс полагал, что каждый из них дальше будет жить своей жизнью. Теперь же он ни за что не согласился бы на подобное развитие событий.

Больше всего Алекса удивляло то, насколько ему было хорошо в компании Клэр. В этот вечер ему очень не хватало жены. Он собирался наведаться к ней в покои, чтобы выяснить, как она себя чувствует. Это казалось ему отличным предлогом. После вчерашнего вечера она могла не пустить его к себе, но он решил рискнуть.

Спустя несколько минут Алекс постучал в дверь комнаты жены. Держа в руках книгу, он полагал, что так будет выглядеть не слишком самоуверенным.

– Войдите.

Войдя внутрь, он спросил:

– Вы хорошо себя чувствуете?

Клэр кивнула. Она сидела на одном из стульев возле камина, поджав под себя ноги. На коленях девушки лежала книга.

В комнате стояла приятная тишина, нарушаемая редким потрескиванием поленьев в камине. Было сложно понять, была ли Клэр рада видеть Алекса. Она никак не отреагировала на его появление. Лишь в ее темных глазах появилась настороженность.

Алекс решил воспользоваться возможностью.

– Можно я посижу с вами немного?

Он поднял книгу, давая понять, что он собирается делать.

Клэр кивнула и продолжила читать.

Алексу эта ситуация показалась довольно милой. Так они просидели около получаса, не сказав друг другу ни слова. Не желая надоедать Клэр своим присутствием, Алекс подошел к ней и ласково поцеловал в темя.

– Спокойной ночи.

– Прежде чем вы уйдете, я хочу извиниться.

Алекс встал на колени возле ее стула.

– Извиниться?

Именно ему следовало извиняться за предыдущий вечер и множество других ошибок. Стыд и досада до сих пор не давали ему покоя.

Клэр несколько раз прокрутила обручальное кольцо на пальце и отложила книгу в сторону.

– Вчера я получила письмо от Маккалпина.

Алекс взял ее за руки и сжал. Посмотрев ей в глаза, он попытался понять, что она хочет сказать ему.

– С ним все в порядке?

Алекс не на шутку испугался. Если Маккалпин пострадал из-за своей ставки, он даже представить себе не мог, какие могли быть последствия. Не говоря даже о ярости герцога Лэнгема, Алекс не сможет пережить страдания Клэр.

Она кивнула и глубоко вздохнула:

– Он дома.

Алекс закрыл глаза и мысленно поблагодарил Бога.

– Я рад, что он в безопасности.

Алекс перевел дух. Он чуть было не очутился в самом аду из-за того, что пытался манипулировать ее жизнью ради своих целей.

– Он также написал, что у вас не было связи с Моник Лафонтен.

Клэр сглотнула и пристально посмотрела ему в глаза. В ее взгляде он увидел знакомую решительность.

– Мои неосмотрительные замечания, когда мы обсуждали условия нашего союза, задели вашу честь…

– Забудьте об этом.

Алекс не мог принять ее извинения. То, что она сделала, было мелочью по сравнению с его действиями. Если кто-то и должен был просить прощения, так это он, Алекс, хитростью заставивший ее выйти за него замуж и усомнившийся в ее словах. Он должен был рассказать ей все теперь, воспользовавшись удобным моментом. Алекс попытался было признаться во всем, но у него ничего не получилось. Поэтому он просто сжал ладонь Клэр, искренне надеясь, что ему удастся укрепить ее доверие к себе, прежде чем он раскроет все карты.

Клэр глубоко вздохнула и закрыла глаза.

– Спасибо. Теперь, если вы не возражаете, я буду готовиться ко сну.

Выйдя из комнаты жены, Алекс почувствовал, что разрывается между потребностью вернуться и все рассказать, и осознанием, что лучше пока промолчать, дабы вновь не утратить доверие Клэр.

И он выбрал второе.

***

Лучи утреннего солнца заливали столовую, окрашивая стены в золотистые тона. Клэр быстро вошла в комнату и тут же остановилась, обнаружив, что там никого нет.

Один из лакеев, которого она видела на днях в коридоре, вошел, держа в руках кувшинчик со свежим шоколадом.

– Доброе утро, миледи. – Он быстро отодвинул стул во главе стола. – Сегодня утром вам подать чай или шоколад?

Клэр улыбнулась:

– Ничего из перечисленного. По утрам я предпочитаю черный кофе, если только накануне вечером я не закажу что-то другое.

Лакей посерьезнел:

– Я передам повару. Завтрак готов и ждет вас. Могу я подать вам тарелку, миледи?

– Нет, спасибо. Вы знаете, где сейчас лорд Пембрук? – равнодушно поинтересовалась Клэр.

– Я здесь, – отозвался Алекс, входя в столовую. – Похоже, я вовремя зашел.

Посмотрев на мужа, Клэр замерла. Его ослепительная улыбка подчеркивала белизну ровных зубов, волосы слегка растрепались после утренней прогулки верхом, а сапоги были заляпаны грязью. Клэр улыбнулась мужу в ответ.

Он подошел к ней, и Клэр подумала, что он сядет во главе стола. Когда он нагнулся и поцеловал ее в щеку, она затаила дыхание, поскольку это проявление любви происходило на глазах Бенджамина.

– Доброе утро, дорогая, – шепнул он и, повернувшись к слуге, добавил: – Мне тоже кофе.

Бенджамин кивнул и вышел.

Алекс повернулся к Клэр и тихо произнес:

– Когда такая хорошо воспитанная леди, как вы, успела полюбить это ужасное варево? Говорите правду, не кривите душой.

Клэр усмехнулась:

– Если я скажу вам, почему люблю кофе, вы подумаете, что я грубовата для дочери герцога.

Алекс, улыбнувшись, заявил:

– Ну, тогда я должен услышать эту историю.

От его улыбки у Клэр улучшилось настроение, и она принялась рассказывать:

– Когда я была маленькой, моя гувернантка провожала меня до конюшни, а потом уводила домой. Обычно она любила флиртовать с секретарем отца. Она часто где-то пропадала на несколько часов.

– А чем занимались вы?

Клэр почувствовала свежий запах мяты.

– Конюший пожалел меня. После каждого урока верховой езды он отводил меня в свой кабинет, где было множество разных пирожных и печенья. Он научил меня макать печенье в кофе. – Она на секунду закрыла глаза. – Чудесно.

Алекс придвинулся еще ближе:

– Продолжайте.

– Он также научил меня управляться со сбруей. К тому времени, как возвращалась гувернантка, моя одежда уже была заляпана грязью.

Алекс широко ухмыльнулся:

– Ее следовало уволить.

Клэр покачала головой и посерьезнела, вспомнив о давно прошедших днях.

– Она краснела при этом и называла меня невоспитанной девчонкой. Потому я так люблю кофе по утрам.

Алекс удивленно поднял брови:

– Вы правы. Вы слишком непослушны для дочери герцога.

Секунду они смотрели друг на друга, а потом внезапно расхохотались.

Не успела Клэр ответить, как он схватил ее за руку и поднес к губам.

– Но вы прекрасны в качестве жены маркиза.

В глазах Алекса появился веселый блеск. Его слова, приятные и милые сердцу девушки, заставили Клэр покраснеть.

В эту минуту вошел Бенджамин с подносом в руках и волшебство момента было разрушено.

– Я вижу, что вы сегодня ездили верхом, – сказала Клэр. – Вы делаете это каждое утро?

– Когда я здесь, то обычно да. Сегодня у одного из моих фермеров возникли проблемы с амбаром для ячменя. Я поехал посмотреть, что там случилось, и дать несколько советов. Я собираюсь туда завтра. Хотите присоединиться ко мне? Я покажу вам каждый куст в Пемхилле. – Алекс придвинулся ближе к Клэр и взял ее за руку. – Прошло уже много лет с тех пор, как вы были здесь в последний раз. Тут все так же красиво. Я понимаю, что пристрастен, но я хочу, чтобы вы увидели и прочувствовали эти места. Я хочу поделиться с вами всем, что имею. – Он слегка сжал ее руку.

Клэр кивнула:

– Спасибо.

Супруги принялись за еду, мило беседуя на разные темы, начиная с их распорядка дня и заканчивая кулинарными предпочтениями. Оказалось, что и Клэр, и Алекс терпеть не могут копченую рыбу и почки в тесте. Кто бы мог подумать, что после обсуждения копченой рыбы разговор зайдет о слонах?

– Я хочу поговорить о том, что случилось вчера.

Эти слова дались ей с большим трудом. Это была трудная тема, но настало время обсудить ее.

Алекс доел свою порцию, встал и повернулся к Бенджамину:

– Оставь нас.

Он поставил стул рядом с Клэр.

– Да, милорд.

Когда дверь за слугой закрылась, Клэр почувствовала, что вся ее уверенность улетучилась со скоростью почтового поезда. Ей стало тяжело дышать, не говоря уже о том, чтобы приступить к беседе. Она попыталась начать разговор, не потеряв при этом присутствия духа, но, как выяснилось уже в следующее мгновение, не знала, что сказать, дабы не выглядеть дурочкой.

Вздохнув, Клэр выпалила:

– Я хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали вчера во Вренвуде. Я была вне себя от горя и… сорвалась. Поверьте, это не войдет для меня в привычку.

Ну вот. Она сказала то, что должна была сказать. Она выслушает его мнение по этому поводу и переведет разговор на более безопасную тему. Потом она уйдет и начнет день с прогулки на Гермесе.

Клэр ожидала услышать от Алекса односложный ответ. Вместо этого он взял ее за руки и склонил голову. Алекс погладил большим пальцем ее ладонь.

– Клэр, у меня нет опыта в таких вещах, которые вы пережили в детстве. – Его поглаживания успокаивали Клэр, как будто поощряя ее остаться и рассказать что-нибудь еще. – Мне повезло, что моя мать все еще жива, но я потерял отца много лет назад. Мы были близки, если такое возможно между дворянином и его наследником. К тому моменту я уже некоторое время жил отдельно. – Клэр замерла. Она не ожидала от мужа такого ответа. Его низкий голос заставил ее впитывать каждое слово. – Когда я узнал, что отец умер, у меня в душе появилась черная дыра, которая, как я считал, никогда не затянется. Я был прав. Она так и не затянулась, но изменилась. Я тоже изменился вместе с ней, я принял ее. Теперь она стала частью меня, и таким я буду всегда. Смерть Элис… это рана, которая до сих пор не зажила. Однако с каждым днем боль ослабевает. Я полагаю, что наши усопшие родные хотели бы, чтобы мы в полную силу радовались каждому прожитому дню. Мы такие сегодня благодаря тому, что они изменили наши жизни.

Клэр не пыталась замаскировать страдания и в ответ сжала ладонь Алекса. Его горе было похоже на ее утрату. Она каждый день остро чувствовала, что ей не хватает родителей. Он понял. Ее реакция на смерть родителей была очень личной, и он принял ее. Клэр всегда пыталась скрыть эту печаль. Она делилась ею лишь с дядей и тетей, да еще со старым дворецким Лэнгемов – мистером Джордоном.

Его деликатность успокаивала ее, и она испытывала искреннюю благодарность за это.

– Клэр, то, как вы хотите чтить память о родителях, не обсуждается – это ваше право. – Он закрыл глаза и тряхнул головой. – Картина, которую я увидел вчера, разбила мне сердце. Я увидел маленькую девочку, отчаявшуюся в своем горе. Как ваш муж, я обязан защищать и помогать вам. Не благодарите меня за это. Я не желаю быть просто мужем. Вчера я пришел к вам как ваш друг, и не только. Нам все еще предстоит понять, что значит для нас это «не только». Однако, будучи вашим другом, я хочу быть рядом с вами.

Клэр не могла найти слов. Алекс оказался добрее и нежнее, чем она ожидала или была готова признать. Она не нашлась что ответить. Надежда, снова проснувшаяся в груди, крепла с каждой секундой. Неужели они могли создать нечто осмысленное? Клэр не осмеливалась даже думать об этом, ведь она столько раз обжигалась. Да и в конце концов ее всегда ждало разочарование.

Тем не менее он был перед ней и протягивал ей руку помощи. Она хотела верить в то, что это возможно. Она хотела верить в его искренность.

– Алекс, я не знаю, что еще сказать. Спасибо.

Пембрук ласково посмотрел на нее и нежно поцеловал в губы.

Он пах крепким, ароматным кофе, который они пили. Клэр ответила на его поцелуй. Она наслаждалась его прикосновением и, что было особенно важно, этим неповторимым моментом. Клэр решила пойти на риск.

Она знала, какие сложности ее ждали впереди, и понимала, что вопреки всему влюбилась в своего мужа.