Лэрд Сэмуэль Баррон (род. в 1970 г.) – американский поэт и прозаик, значительная часть произведений которого написана в жанрах хоррора, нуара и дарк фэнтези. Является также главным редактором сетевого литературного журнала Melic Review. Проживает в пригороде Нью-Йорка. Детство и юность его прошли на Аляске в малообеспеченной семье. В начале 1990-х годов Бэррон трижды участвовал в многодневных гонках по Аляске на собачьих упряжках, работал рыбаком в Беринговом море. Лауреат премий Ширли Джексон, Кроуфорда, Старджона, Международной гильдии хоррора, «Уорлд Фэнтези», Брэма Стокера и премии «Локус». В 2011 году у автора вышел долгожданный дебютный роман «Инициация» (The Croning, Night Shade Books), а также повесть/роман The Light is the Darkness (в издательстве Infernal House) и ряд новых рассказов в антологиях. Вместе с женой проживает в Олимпии, штат Вашингтон.

 

Белый дьявол

Мальчишка проснулся ночью, однако ему хватило самообладания не пошевелить даже мышцей под одеялами из шкуры леопарда и яка. Не поворачивая головы, окинул взглядом скудно освещенную спальную ячейку. Факел потрескивал в своем расположенном в углу гнезде. Иней покрывал порог входной двери. Ветер теребил закрытое ставнями окно, внутрь проникал снег, пылью покрывавший подоконник.

В ногах его постели сидел или крючился на корточках незнакомец. Убийственный холод явно не смущал его. На нем был костюм от Братьев Брукс, к левому нагрудному карману пришпилена красная гвоздика. Коротко подстриженные черные волосы отливали полированным металлом. Его можно было назвать противоестественно привлекательным или же, наоборот, в высшей степени отвратительным. Он проговорил:

– Меня зовут Том. Привет, сынок. – Маслянистая кожа, глаза его и голос не были похожи на человеческие. Выглядеть и говорить так, как он, мог бы и оживший пластмассовый, в полный рост, манекен. – Сифу хорошо запугал тебя. Твоя проблема присуща всем приматам и заключается в том, что ты и есть примат.

– Кто ты? Ты друг Сифу? – Мальчишка был испуган. Жестокая дисциплина заставляла его скрывать страх. Он старался показать, что присутствие разодетого для садовой вечеринки соотечественника, уроженца одного из западных штатов, не смущает его. Только монахов-ассасинов и учеников-подростков пропускали внутрь храма, построенного на далекой, расположенной во внутренних Гималаях вершине, в сотнях миль от цивилизации и ее дьяволов – белых, цветных и прочих.

– Значит, я – Том. А Сифу Кун Фан – один из самых мерзких и злобных негодяев из тех, что ходили по дорогам этой планеты. И, конечно же, он – мой дорогой друг.

– Том, а как дальше… будьте добры?

– Том Мандибула.

– Рад познакомиться с вами, мистер Мандибула. Что привело вас в эту часть света?

– Некогда я был антропологом и служил султану. Мой господин, так сказать, прикован к постели. И теперь ищет развлечений равным образом в предметах существенных и пустяковых. К несчастью, султан бросил меня на этом подветренном берегу. Подобно ему я ищу свои удовольствия, малые и великие, когда подворачивается возможность.

– Не сомневаюсь в том, что вы – ценный слуга. И попали в такое положение по недоразумению.

– Нет, мой мальчик. Он бросил меня, потому что это было ему приятно. Вселенная часто устроена самым ужасным и деспотичным образом. Но пусть эти соображения не слишком беспокоят тебя. Ты забудешь наш разговор.

Мальчишка прикинул варианты и решил промолчать.

Том Мандибула улыбнулся, и рот его шевельнулся с жесткостью влажного пластика.

– Проходя мимо, я заметил у тебя свет. Пламя в ночи влечет к себе.

– Моя келья находится вдали от нахоженных троп.

– Я прохожу в ночи в обществе моих слуг. Мы пришли, чтобы воскурить Северное Сияние, чтобы изнасиловать Вендиго, растопить эскимосские иглу струями горячей, кровавой мочи. Чтобы видеть и видеть.

– Ну, вы слишком уклонились к востоку.

– Как уже было сказано, я шел по своему пути в другое место. Более холодное и более темное. Впрочем, я видал и еще более холодные и темные места.

– На Северном полюсе великолепно. Я ходил там на снегоступах.

– А не хотел бы ты догадаться, что я такое, сынок?

Мальчишка покачал головой.

Том Мандибула поджал губы и произнес, почти не шевеля ими:

– Я – убийца твоего бытия, и я намереваюсь сказать тебе кое-что. Сейчас ты не запомнишь эти слова, однако они укоренятся подобно жуткому семени в твоем юном и впечатлительном разуме. А теперь слушай внимательно. – Он произнес несколько слов, а потом опустился вниз, словно ударившийся вприсядку казак, после чего растаял, оставив после себя лужицу красноватых теней, растекавшуюся по полу.

Мальчишка поежился. Под шкурами он не выпускал из рук рукоятку своего кукри, который, следуя словам Сифу Кун Фана, вынудил разлучиться с головами две двадцатки людей, а потом смотрел на потолок, пока веки его не отяжелели. После чего он уснул, а утром, как и обещал ему Toм Мандибула, не помнил уже о визите незнакомца.

 

Встреча у обрыва Вулфолк

Братья Тумс возвратились домой, в долину Мид-Хадсон, в июне 1956 года после изнурительной зимы, проведенной в Храме Горного Леопарда. Зимы, посвященной гимнастике возле бездонных пропастей, a иногда над ними, обучению передовым методам отравления, требовавшим опробования ядовитых зелий на самих себе, технике приватных бесед и мастер-классу в области уловок, иногда включавшему покушение на убийство учащихся. Оказавшись в полной свободе от Гималаев в своих летних каникулах, Макбет и Дредерик решили насладиться жизнью на полную катушку.

Одетые в повседневные костюмы, пиджаки и при галстуках, братья погрузились в папашин вишневый, 1939 года, «Крайслер» с откидным верхом. Мак прихватил из кухни полторы бутылки виски «Гленротс 18». Дред свистнул блок «Олд Голд» и третье или четвертое по степени привязанности папаши ружье для охоты на оленей. Берриен Лохинвар, седой легионер, а впоследствии дворецкий, не стал спрашивать, куда и почему. Он лишь безнадежно помахал рукой, когда автомобиль с мальчишками прорычал вниз по подъездной дороге, удаляясь в розовый с золотом кинематографический закат. Расплата может произойти – или не произойти – в зависимости от настроения миссис и мистера Тумс, когда они вернутся с отдыха в Монако. Отпуск родителей совсем не случайно совпал с каникулами мальчишек.

По дороге мальчишки заскочили в Финикию, чтобы подцепить пару официанток из забегаловки Жирного Дика – Бетси и Веру. Кавалеры девиц, грубые сельские работники, готовы были вздуть нахалов. Мак издевательски помахал в их сторону бутылкой виски «Гленротс». Мужланы возмутились грубым вторжением молокососов и несомненных маменькиных сынков, и Дред показал им винтовку. Селяне еще более разбушевались и напыжились. Дред выстрелил в неоновую вывеску Дика. Подпаски остыли.

Мак жал на акселератор «Крайслера» на всем пути до обрыва Вулфолк, постоянно прикладываясь к бутылке. Спиртное особого влияния на его способности вождения не оказывало. Оно всего лишь делало его более целеустремленным. Он довез всех четверых до места в целости и сохранности, после чего они разделились на пары и занялись другим делом. Но перед этим делом, во время и после него все четверо выкурили чертову уйму «Олд Голд» и опорожнили бутылки.

– Джезум Кроу. – Блондинка Бетси привела юбку в порядок. – Сколько же тебе лет, малый? – Она прищурясь посмотрела на Дреда, словно бы впервые заметив его. – Скажи, хотя бы двенадцать тебе есть?

– С половиной. – Дред отдыхал в костюме Адама, наблюдая за тем, как струйка дыма, исходящая из его рта, утыкается в звездный потолок. Среднего роста и крепкий, он был более кудрявым и густоволосым чем его брат. – Маку четырнадцать.

– С половиной, – поправил Мак, чуть более высокий, чем Дред, чуть более ухоженный и куда более плотный и сильный, чем могло бы показаться с первого взгляда. Направив винтовку на Пояс Ориона, он нажал на курок. И промазал, впрочем, судить еще рано. – Есть претензии по качеству, дамы?

– Ну, все-таки нам хотелось бы это знать, – проговорила Вера, брюнетка.

– Положим, до встречи с нами вы топали прямо в пекло, – заметил Дред. – И даже хуже. Держу пари. У всех этих деревенских сифилис.

– И вши. – Бетси почесалась.

А Вера спросила у Мака:

– А как это вышло, что у вас, ребята, такой забавный англичанский говор? Что задергался? Ну разве так говорят?

Бетси же сказала Дреду:

– Ага! A как случилось, что выговор ваш меняется?

– Наша мать – египтянка, – пояснил Мак. – Она училась в Оксфорде. Я думал, что ее акцент уже изгладился.

– Так что, твоя мама – цветная? – Вера приподняла бровь.

– Мать – это всегда мать, – трезвым и холодным тоном ответил Мак.

По небу промелькнул метеор. За ним второй. Третий описал огненно-красную дугу под нижним сводом небес и рухнул на противоположной стороне долины за гребнем. БОООМ! Прадед всех громов прокатился над окрестностями. Красноватое зарево озарило горизонт. Сотрясение почвы заставило всколыхнуться деревья. К чести обеих работниц, ни одна из них не взвизгнула, пусть и они и прижались от страха друг к другу, сложив идеальные губки буковкой О.

Дред отсалютовал Маку.

– Отличный выстрел, техасец.

Мак глянул на часы.

– Спасибо метеориту.

Мальчишки торопливо оделись. Мак бросил Вере ключи и сказал, чтобы та оставила машину в Финикии, в гараже Нельсона. На клочке бумаги накатал их текущие координаты, дал ей телефонный номер, велел позвонить дорогому другу, Артуру Наварро, и пообещал пятьдесят баксов в случае успешного выполнения задания. Когда ночные бабочки с шумом отъехали в «Крайслере», Дред проговорил: – Брат, ты рискуешь, не стоит в такой степени доверять этим девицам. Папаша любит эту машину. Меня сделали на ее заднем сиденье.

Мак снял свои очки, чтобы протереть их. Покрасневшие глаза его слезились. Пожав плечами, он направился прочь.

– Эй! А как ты узнал? – окликнул его Дред.

– Артур велел мне сегодня ночью держаться возле обрыва, – ответил Мак, исчезая за кромкой. – Надо делать ноги. Такой фейерверк может привлечь к нам ненужное внимание.

– Чье же? Армии? Девок? Деда?

– Выбирай кого хочешь, но мы никого не хотим видеть.

Дред разочарованно взмахнул руками.

– А я-то думал, что мы забрались сюда, чтобы в ночь с пятницы на субботу всласть покуролесить и отдохнуть. А у тебя, видишь ли, высший мотив был припрятан в рукаве. – Ответа не было, он вздохнул и отправился следом за старшим братом.

 

Ты не Безумный Док!

Спуск потребовал доли умения скалолаза, а мальчишки еще не отдохнули. К счастью, помимо обязательных уроков скалолазания в Храме Горного Леопарда, они каждый год – с тех пор как их отняли от груди кормилицы – проводили каникулы в Швейцарских Альпах, в результате чего были опытными альпинистами. Мальчишки с шиком спустились вниз, заработав несколько ссадин из-за темноты, и потратили в два раза больше времени на пересечение заросшего травой поля и подъем на противоположный гребень.

– Мак, это у нас приключение такое? В меня кто-то будет стрелять? Или меня снова похитят? Запрут в чемодан и бросят в море? Или над нами ставят эксперимент с гормонами роста? А может, за нами гонится маньяк в полном снаряжении механического вервольфа? На мой взгляд, у нас как раз получается приключение.

– Эге, оно самое, – ответил Мак.

Посреди рощицы, образованной соснами и платанами, некоторые ветви которых еще тлели зеленоватым пламенем, оказалась неглубокая, заполненная дымом впадина. В середине кратера поблескивал металлом корпус какого-то отчасти ушедшего в грунт космического объекта.

– Ну, это, ясен день, не метеорологический воздушный шар, – заявил Дред. – И поскольку НАСА уже три года как не запускает ничего, кроме самолетов и ракет, на низкую околоземную орбиту, остается один вопрос: чей это спутник? Наш или их?

– Но это никакой не спутник.

– А что еще? Подожди-ка – Санта-Толедо! Значит, это чужой? Поздравь меня с Нобелем!

– Нобелевку не вручают за острый приступ идиотизма. Маленькие зеленые человечки не существуют, должен тебя разочаровать.

– Книга о внеземной жизни ни хрена еще не закрыта.

– Скажи ни хрена еще раз, и получишь по губам. Это наша штуковина, Дред. Фирма «Сворд Энтерпрайзес» проложила путь дальше любых спутников. Ты бы знал это, если бы удосужился прочитать научно-исследовательский отчет.

– Прости, но я слишком занят превращением собственного тела в совершенную машину для войны и любви. Я знаю только, что НАСА любит какую-то Нэнси.

– Поверь мне, избранный правительственный подкомитет прекрасно знает о ней. Кто, по-твоему, выхаркивает треть нашего исследовательского капитала? Когда дед говорит про иностранных инвесторов, он имеет в виду ферму в Лэнгли. – Мак раскурил сигарету и оперся ногой о камень. Подсвеченный красным дымок заклубился в стеклах его очков. – Согласно нашей программе X-R в 1952 году был разработан зонд дальнего действия NCY-93. Так что перед тобой Нэнси, парень, экспериментальный вариант, насколько я слышал.

– Наверно, это дед научил ее работать. – Дед был более известен миру под именем Данциг Тумс, патриарх Восточных Тумсов, затворник и промышленник, которому принадлежала основная доля международного конгломерата «Сворд Энтерпрайзес». Кроме того, он руководил исследовательскими работами в области космической техники.

– Гм-м-м. Мой компас взбесился.

– Мой тоже. – Мини-компас Дреда был прикреплен цепочкой к его швейцарскому армейскому складному ножу. Стрелка его лихорадочно вращалась. – Странно, так? Я бы ожидал, что она должна указывать на эту болванку, если что. Такая глыба металла должна создавать ложный северный магнитный полюс.

– Да. Странно. – Мак зажал двумя пальцами собственное запястье и подождал. – Учащенный пульс. Волосы стоят дыбом. Возможные слуховые галлюцинации, возможно, объясняются нытьем моего брата. Это объект генерирует сильное электромагнитное поле. Надеюсь, не ионизирующее.

– Галлюцинации? У меня нет никаких галлюцинаций. Во всяком случае, надеюсь на это. А может, и нет. Ты слышал тут что-то?.. Сосновые иголки трещат. Звук, похоже, нормальный. Значит, деревья горят, так?

– Сомневаюсь, чтобы ты был в состоянии уловить разницу после такого количества виски. Пошли-ка, ветер меняется. Не хотелось бы получить дозу радиации перед завтраком.

Они отправились против ветра и укрылись под навесом мертвых корней сосны. Дред не стал докучать брату расспросами относительно зонда, а также «Сворд Энтерпрайзес» – совершенно секретной космической программы, которую посвященные именовали экстратеррестриальной разведкой, сокращенно X-R. Мак отказывался говорить, когда не желал этого, и в данном случае стиснутые губы и сузившиеся глаза непосредственно указывали на то, что говорить он не хочет. Выражение это появлялось на лице старшего брата всякий раз, когда он сражался с углами, вычислениями и тревогами. Никто не волновался напряженнее Мака, если не считать, наверно, папаши. Дред курил и пытался прикинуть размеры зонда по величине тормозной дорожки и выступающей части аппарата.

Наконец, Артур «Майло» Наварро явился за ними и избавил братьев от фатального созерцания собственных пупов. Семейство Наварро не было столь же состоятельным, как Тумсы. Луис, отец Артура, возглавлял инженерную корпорацию «Сворд Энтерпрайзес» и посему был наделен существенной мерой средств и привилегий. Артур с отличием закончил колледж Грейвса. Теперь он намеревался на год оторваться от своих наук, попутешествовать по Европе, поработать с коллегами из Норвежской академии наук, после чего приступить к написанию докторской диссертации. Его восемнадцатый день рождения приходился на август, и братья Тумс обещали ему бурную вечеринку в качестве преамбулы к заморским приключениям.

Мак обращался к нему за помощью в тех случаях, когда нуждался в больших мозгах или в божественной мускулатуре. Вполне возможно, что Артур был самым смышленым парнем во всем штате Нью-Йорк. Трудно было сыскать парня умнее за пределами кружка его друзей и приятелей – он напоминал танк «Шерман» в своем обыкновенном мундире: джинсы от Кархарта (без куртки), и солдатские ботинки. Низколобый обладатель массивной челюсти и шеи, мрачный и неразговорчивый, он идеальным образом исполнял роль тупого болвана. И только немногим удавалось осознать, что на своем жизненном пути им довелось столкнуться с юным гением, а не профессиональным боксером. Притом что он был не скор на гнев, довести его можно было очень просто – крикнуть: «Ты не Безумный Док!» – Артур коллекционировал всякий журнал и комикс, записывал каждую радиопостановку, в которой присутствовал этот бульварный персонаж. Однажды он даже попытался составить бронзирующий раствор. Лица, обладающие здравым смыслом хотя бы на йоту, не заметили фиаско.

– Привет присутствующим на месте катастрофы! Добрая давалка известила меня о том, что пара олухов опять попала в затруднительное положение. – Артур тяжелым шагом вступил на лужайку, его сопровождали двое из пяти младших братьев, Роналдо и Джерард, а также слуга Каспер, по слухам, перековавшийся коммандо ваффен-СС. Члены спасательного отряда были облачены в отражающие защитные костюмы и несли в руках ящички с приборами и инструментами. Артур немедленно распаковал дозиметр и старательно обошел место происшествия. Потом снял шлем и обследовал выглядывавшую из земли часть корпуса.

– Чисто. – И отдал приказ компаньонам. Каспер и оба мальчика с криками и лопатами приступили к делу и скоро расчистили широкую полосу гладкого и обожженного металла.

Мак и Дред спустились вниз и присоединились к общей забаве.

– И что ты думаешь об этом? – спросил Мак. Относительно высокий и крепкий юноша, он казался ребенком рядом с Артуром Наварро.

– Думаю, что нужно смотаться, прежде чем дойдет до беды, – проговорил Артур.

Дред взволнованно вздохнул.

– Скажи, ради бога, кого мы ждем?

– Должно быть, армейских, – предположил Мак.

– Я думал, что ты не знаешь!

– Не знаю. Но делаю разумное предположение.

– Не уверен в том, что здесь замешаны военные. По чести говоря, не уверен ни в чем. – Артур открыл крышку ящика с инструментами и выбрал профессиональную ручную дрель. – Я всю ночь следил за каналами. Зонд этот спроектирован так, чтобы избежать обнаружения радаром. Ни полслова от армии или ВВС, что означает, что стелс-система функционировала великолепно. Однако они действуют. Двадцать минут назад Роналдо засек треп на аварийной частоте.

Он кивнул братцу, кротко улыбнувшемуся сквозь ручейки пота.

– Сперва я подумал, что во всей истории замешан Лабрадор. Парни из «Циркона» выкрали целую кучу наших технических достижений и увели достаточное количество светлых голов, и потому они вполне могли располагать кодами, позволяющими проследить движение этого милого малыша. – Он вставил в патрон сверло длиной с его собственную руку и нажал на пуск. Мотор заверещал. – Однако в «Цирконе» не имели ни малейшего представления. Установка, которую прослушивал Рон, не сумела заметить зонд – «Циркон» перехватил тайный сигнал по обходному каналу от какой-то совершенно непонятной инстанции. Абсолютно мне неизвестной. Соперничающей корпорации, ЦРУ, деревенских радиолюбителей, кого угодно.

– Шикарно, – воскликнул Мак, взводя затвор винтовки. – А как насчет моего деда? Конечно, делом занимается прежде всего X-Р?

– Мы разыскиваем не Нэнси. По двум причинам. Во-первых, она должна плюхнуться в Атлантику – в соответствии с планом полета. Во-вторых, запуск отложен до 11 июня.

– Эй, не вешай трубку! – проговорил Дред. – То есть до следующей недели! А это значит, что зонд был запущен раньше срока и втайне. Подожди, подожди-ка… если только мы не говорим о нескольких аппаратах. Череп разваливается.

– Нэнси никто не запускал. У «Сворд Энтерпрайзес» ресурсов больше, чем у самого бога, однако даже мы не можем позволить себе разработку нескольких космических ракет подобной сложности.

– Отлично. Значит, этот вариант невозможен.

– Совершенно верно. Отойдите-ка, друзья. – Артур нацепил на глаза сварочные очки. Он рассверлил рядок заклепок, заменил сверло и вынул болты. Снял небольшую пластину, под которой оказались печатная плата и переключатели, которыми он принялся щелкать в различном порядке, пока где-то внутри зонда не прозвучал тревожный сигнал, и на корпусе откатилась назад овальная крышка шириной в ладонь. Запустив руку в лабиринт проводов, Артур извлек из него пару трапецеидальных трубок длиной примерно в ярд каждая, изготовленных из прозрачного стекла, прошитого черными завитками и блестками.

Каспер завернул трубки в огнеупорную ткань. В просветы между ветвями пробивался рассвет, и его холодный красноватый свет по непонятной причине встревожил Мака.

– Пора делать ноги, – проговорил он, как только были убраны все инструменты.

– Да, пора становиться на крыло, – отозвался Дред, – не могу справиться с мандражом.

 

Большой Бен

Компания протрусила четверть мили до того места, где их ждал двухтонный сельский грузовик с брезентовым верхом, в который погрузились все. Каспер вел машину через подлесок и заросли бумажной березы, сосны и тутовника, пока не выехал на грунтовую дорогу, тянувшуюся по дну долины и выходившую в конечном счете на шоссе. Все сошлись на том, что трофей следует доставить в дом Мака и Дреда. Ни одно другое место, кроме штаб-квартиры корпорации, не предоставляло большей безопасности, но обращаться туда следовало в последнюю очередь, поскольку доктор Боул и глава службы безопасности Нейл потребуют объяснений.

Каспер объехал Розендейл стороной и выбрался на тайную дорогу, тоннелем прорезавшую хребет Шавангунк и выходившую к огромному старому амбару (служившему клубом мальчишкам), находившемуся на заднем краю земельного участка Тумсов. Внутри амбара находились мастерская, лаборатория, компьютер и подвальный склад. Над крышей торчала антенна. Сарай, обшитый снятыми с боевого корабля броневыми плитами и снабженный тридцатикиловаттным дизель-генератором, выглядел как перспективный командный пункт.

– Друзья мои, я совсем ничего не понимаю, – заявил Дред.

– Ты в стельку пьян, – отозвался Мак.

– И ты тоже, братец.

– Никто из нас не знает подробностей, – проговорил Артур, глянув на Мака. – А ты заметил, какие тонкие здесь кристаллы? Полученные в геокамере. Спроектированные и выращенные особым образом. Я видел эти трубки, когда их помещали в главный компьютер. Извлеченные нами были вполне зрелыми, когда инженеры устанавливали их в Нэнси. А это значит то, что сейчас они должны оказаться полнее и тяжелее. Потом есть еще такая вещь, как состав. Обесцвечивание материала свидетельствует о насыщении его информацией.

– Видел. Но понять трудно. Ошибка…

– Систему проектировал мой отец. Его схематика безупречна. Я подробно изучал ее. Помести эти трубки под микроскоп, и я докажу, что ты вправе доверять своим лживым глазам.

Страдание, написанное не лице Мака, сделалось еще более горьким.

– Согласно расчетам, во время восемнадцатимесячного полета аппарат должен был, ну должен еще – совершить облет Плутона и вернуться обратно. Выглянуть из-за края нашей планетной системы и окунуться в пустоту. Даже если Нэнси без перерыва снимала информацию со всех расположенных на борту датчиков и камер, кристаллы располагают достаточной емкостью для того, чтобы функционировать в течение многих десятилетий. Насыщения не должно быть. И то, что оно обнаружено, выходит за пределы постижимого.

– Именно так, мастер Макбет. И какой же вывод вы можете сделать из этих фактов?

– Вижу два невероятных следствия. Первое гласит, что Нэнси каким-то образом нарушила теорию относительности и совершила путешествие со скоростью, большей скорости света… перемещаясь при этом во времени. Второе свидетельствует о том, что, невзирая на очевидный парадокс, она провела в пути много дольше, чем следует из расчетов наших ученых.

– Эврика, – сухим тоном проговорил Артур. – Судя по расходу ячеек памяти, этот зонд путешествовал за пределами системы несколько столетий.

– Изложено прямо и разумно. Однако я отказываюсь принимать эту гипотезу.

– То есть?

– Мне не нравятся следствия из нее. – Мак похлопал по массивной лапе своего друга. – И по этой причине ты производишь умственную работу, а мы гипертрофированно реагируем на нее. Убеди меня, Арт. Изложи свою мысль приемлемым образом.

– После того как я сам смогу убедиться, что это так.

– Подожди-ка, парень, – обратился к Артуру Дред. – То есть вы не следили за Нэнси?

– Как всегда. Мой телескоп и радиоприемник много мощнее тех, которые можно отыскать в обычных домах. Но несмотря на это, найти Нэнси было в статистическом отношении более трудно, чем найти среди прочих отдельную песчинку на песчаном пляже. Я выбрал неортодоксальную стратегию. Чуточка интуиции, капелька удачи, и все сошлось.

– Но если посадка должна была производиться в океан, я не понимаю твою идею. Ты предложил Маку провести нынешнюю ночь рядом с долиной Вулфолк, и тут, бабах, Нэнси валится с неба почти на наши головы. Что отсюда следует? И кстати, почему бы нам не отвезти эти кристаллы в штаб-квартиру? Нейл, конечно же, задаст нам хорошую трепку. Но у деда глаза вылезут на лоб. Нам выдадут награду за то, что мы обнаружили зонд раньше Лабрадора и прежде, чем какие-нибудь загадочные злодеи стырили ее.

– Если рассматривать твои вопросы в обратном порядке – обращаться с этой находкой в штаб-квартиру еще слишком рано. Существуют некоторые… сложности. Что касается того, каким образом мне удалось предсказать место падения – Малый Бен предсказал пять областей входа. Долина Вулфолк оказалась наиболее вероятным местом.

– Ты имеешь в виду Большого Бена? – Мак снял очки. – Арт, прошу тебя, скажи мне, что на этот раз ты не свистнул снова пропуск своего отца.

Имя Большой Бен носил суперкомпьютер, разработанный учеными и инженерами «Сворд Энтерпрайзес» и за последние семьдесят пять лет доведенный ими до совершенства. Основной блок его занимал внушительное подземное помещение, расположенное под штаб-квартирой корпорации в Кингстоне, Нью-Йорк. Доктор Аманда Боул, директор научно-исследовательского отдела и доктор Наварро довели ББ до той точки, когда машина превратилась в подобие искусственного интеллекта. Большой Бен, запатентованный концерном «Сворд Энтерпрайзес», как многие из прочих его технических достижений, работал внутри изолированной сети. Дед и доктор Боул самым жестким образом ограничивали доступ к компьютеру. И в случае явления незваных гостей (промышленных шпионов, иностранных диверсантов и любопытных подростков) охране подземелья было указано сперва стрелять на поражение, а объяснения спрашивать потом.

– O боже, – проговорил Дред. – У охранников нет чувства юмора. Оно у них основательно запылилось.

– Или даже хуже. – Артур загадочно ухмыльнулся. – Доктор Боул поклоняется евгенике, и добровольцев у нее не хватает. Нет, про Малого Бена. Потерпите немного, и я все покажу.

Мак посмотрел на Артура и его команду, уже выгружавшую из грузовика разнообразное оборудование и приготовлявшую его к использованию. – Чтобы извлечь из Нэнси информацию и должным образом обработать ее, необходим интерфейс. Наш компьютер слишком примитивен для столь тонких работ.

– Приготовьте темную комнату. Я настрою голографический проектор, чтобы доставленную Нэнси информацию можно было рассматривать в трех измерениях. Что касается сличения, интерпретации и отображения накопленной информации… вот. – Артур открыл металлическую коробочку и извлек из нее алмаз. Камень длиной в три дюйма сверкал темным огнем, словно полированный оникс. – Друзья мои, перед вами МБ – крошечная частица интеллектуальной коры Большого Бена. Так сказать кусочек его мозга. И с вашего любезного разрешения я вставлю его в ваш компьютер и запущу процесс диагностики.

– О боже. – Дред побледнел и сделал шаг назад, словно бы сама возможность случайно прикоснуться к этому предмету наполняла его ужасом. – Вау, Нелл Белл. Я этого не видел… ты утащил Большого Бена из подземелья?

– Нет, никакой драмы. Это всего лишь фрагмент – я взял с собой в подземелье стамеску и отломил кусочек, пока Большой Бен совершал свою ежевечернюю процедуру отхода ко сну. Никакого ущерба ББ не претерпел, и кусочка никто не хватится. Обломки откалываются каждый день. Более того, органо-кристаллическая структура ББ возместит ущерб за считаные дни. Так что перед вами Малый Бен.

Дред покачал головой, изображая высшую степень негодования.

– Не понимаю, каким образом все это помешает содрать со всех нас шкуру живьем. Ты говоришь, что… Малый Бен предсказал области входа. Но разве этого же самого не мог сделать одновременно и Большой Бен? Он мог известить доктора Боул или доктора Наварро о том, что кто-то подключился к нему. Или намеревается это сделать…

– Вся штука в том, – проговорил Артур, – что все искусственные интеллекты мыслят рудиментарно и крайне буквально. Надо задавать правильные вопросы. Я выкрал Малого Бена несколько недель назад и скажу вам, ребята, что расспросил его о многом. И среди бесчисленных возможных вариантов числилось аномальное событие во время полета зонда.

Мак скрипнул зубами и вздохнул.

– Пропадем ни за грош. Если об этом узнают на юге, нас всех расстреляют. Или, может быть, отправят в газовую камеру?

– Или чего похуже, – заметил Дред.

Артур ответил:

– Давайте успокоимся и не будем понапрасну волноваться. Советую вам отдохнуть, расслабиться и, безусловно, принять ванну. От вас, ребята, разит перегаром и дешевыми шлюхами.

Дред обнюхал Мака.

– Он прав. Разит. Ффу.

Берриен встретил обоих молодцов сразу за дверью черного хода. Он скрестил руки и ухмыльнулся, внушительный даже в белой вечерней рубашке и пиджаке.

– Доброе утро, джентльмены, – проговорил он, блеснув золотыми коронками на уцелевших зубах. – Провели вечер в борделе или в питейном заведении, не так ли? Отправляйтесь по своим комнатам и постарайтесь при этом не испачкать пол. Милдред уже готовит ванны. Завтрак через тридцать минут.

– Спасибо, Берри. Но я намереваюсь пропустить завтрак и сразу на тюфяк… – проговорил Мак, попытавшись проскользнуть мимо.

Улыбнувшись, Берриен похрустел расплющенными костяшкам пальцев. Алые буквы, вытатуированные на правой, складывались в слово БОЛЬ. На четырех пальцах левой значилось ЖУТЬ. По слухам, идея принадлежала замечательному актеру Роберту Митчему.

– Джентльмены, позвольте мне повторить повестку дня. – Пункты ее он отмечал, зажимая растопыренные пальцы в кулак. – Ванна. Завтрак. Через тридцать… – уверяю вас, наш шеф-повар Бланкеншип превзошел себя самого. И не засирайте полы, которые девушки под руководством Кейт натирали целых два часа. Сегодня я еще никого не убил, однако на часах всего четверть десятого. Вопросы есть?

– Даже представить себе не могу, – ответил Мак. Храбрый как лев, он прекрасно знал, что испытывать терпение дворецкого не стоит.

– И я тоже, – согласился Дред. – Умираю от голода!

Берриен проводил взглядом своих подопечных, постаравшихся улизнуть как можно быстрее.

– Трудно сказать, какую глупость вы снова затеяли. Остается только надеяться на то, что ваш отец наконец преодолел вполне понятное желание разделаться хотя бы с одним из вас.

Братья привели себя в презентабельный вид, плотно позавтракали, попутно уклонившись от ответа на пару-тройку вопросов, предложенных дворецким, и, наконец, рухнули в собственные мягкие как пух постели, чтобы недолго вздремнуть.

 

Смерть от тысячи ран

Мы курим Северное Сияние. Мы курим северное сияние, и ты тоже будешь его курить.

Рыкнул Фенрир, оскалился Волк. Деревья облетели, согнулись. Опять Тунгуска. Рык исходил из пещеры, расположенной в каньоне на поверхности планеты, находящейся вдали от всех известных звезд, и рябью понесся вперед, черня и оскверняя пыль, газ, лед… все, к чему он прикасался. Только не вой, а рык горна в руках бога…

– Просыпайся, чертов соня! – Берриен схватил Мака за воротник пижамы и тряхнул. – И в какую дрянь вы, маленькие поганцы, вляпались на сей раз?

– Надеюсь, что вопрос риторический. – Мак прищурился, чтобы сделать зрение четким.

– На кухне вас ждет штурмовик наци. Компанию ему составляет мистер Бланкеншип. Возможно, этому есть какое-то объяснение. – За плечами Берриена и реформированных нацистов скрывалось долгое и бурное прошлое, в подробности которого было посвящено только высшее руководство.

– В самом деле.

– Молись всем богам, которым ты поклоняешься в Храме Горного Леопарда, чтобы я нашел твое объяснение удовлетворительным. И предупреждаю – только чрезвычайно сомнительная причина может оправдать присутствие в этом доме герра Каспера, живым и не истекающим жизненно важными флюидами.

– Откровенно говоря, я разделяю ваш пессимизм, – проговорил Мак. – И по этой причине не намереваюсь ничего объяснять. – Ускользнув из-под лап дворецкого, он рванул в сторону кухни по просторным коридорам особняка, бросив через плечо: – Дред, бери ноги в руки! Берри вышел на тропу войны! – Быть может, брату, если он проснулся вовремя, удастся избежать ареста, как знать.

Каспер, в черном полевом плаще, кожаных брюках, заправленных в до блеска начищенные высокие ботинки, отставил в сторонку чашку чая, который налила ему одна из служанок, и стал навытяжку. – Герр Тумс. Быстро в сарай. Герр Наварро находится в ужасном состоянии.

Наполненный предчувствием несчастья, Мак распахнул настежь кухонную дверь и бросился со всех ног. Он оказался на месте в тот самый момент, когда Артур, обнаженный по пояс и забрызганный кровью, запустил большие пальцы в глаза Роналдо и далее в его мозг. Лицо молодого ученого оставалось неподвижным, как деревянная маска, пока он убивал своего брата. Труп Джерарда лежал рядом – среди обломков приборов, из которых еще сыпались искры. Бесстрастный механический голос компьютерного терминала твердил: Аварийная остановка. Артур Наварро, прошу остановить процесс. Перезагрузка через тридцать секунд.

– Майн Готт, – проговорил Каспер полным ужаса и восхищения голосом. – Я не знал…

– Стреляй, Каспер, – выкрикнул Мак. – Стреляй в коленную чашку, скорей, ради бога.

Каспер достал свой «глок», шагнул вперед, хладнокровно прицелился и выстрелил. Он успел выпустить три пули, прежде чем Артур, одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние, одним ударом перебил его руку, и, ухватив за запястье, швырнул старого солдата в стену – в лучшем стиле СС, практиковавших подобное обращение с детьми. Металлическая перегородка загудела под ударом, Каспер упал, и из всех отверстий его тела хлынули на пол внутренности.

Босой, в одной пижаме и безоружный, Мак не преувеличивал собственные шансы выстоять в рукопашной схватке со своим приятелем, впавшим в состояние берсерка. Ловкий, как цирковой акробат (благодаря годам унижений, перенесенных от Сифу Кун Фана), он отскочил в сторону, уцепился за нисходящую балку и подпрыгнул на десять-двенадцать футов, как только Артур попытался ухватить его за лодыжку. Стропила как будто бы предоставляли надежное убежище для того, чтобы пересидеть опасность, – но только до тех пор, пока Артур не сорвал с болтов рабочий верстак и не швырнул в него. Мак перебросил свое тело на руках в другое место, снаряд просвистел мимо и ударился о балку.

В помещение ворвался Берриен с двустволкой 10-го калибра. Артур бросил на него яростный взгляд, неспешно согнулся и рухнул. Кровь хлынула из пулевых ран, расположившихся аккуратной группой на его животе. Немец явно не прохлаждался в доме, раз дело дошло до стрельбы.

– Ох, Артур! – Спрыгнув на землю, Мак опустился на колени возле своего друга и попытался зажать раны руками. – Потерпи, друг. Мы тебя заштопаем.

– Скверные раны, – проговорил Берриен, опуская ладонь на плечо Мака. – Этот парень – не жилец!

– Берри, ты вел себя в моей спальне недопустимым образом. Принеси аптечку. Артур поправится.

Веки Артура дрогнули. Белки его глаз словно подернулись синим ледком. На какое-то мгновение зрачки его исказились, превратившись в некое подобие кривой звезды, а затем снова вернулись к нормальному виду.

– Он прав. Я конченый человек. Послушай… ты слышишь их? Ты слышишь эти флейты, Мак? Я сперва услышал, а потом увидел. Увидел султана демонов, украшенного красными звездами.

– Тихо, приятель. Успокойся.

– Этот жуткий звук…

– Да, жуткий, – согласился Мак, припоминая частицу кошмара, который он переживал, прежде чем Берриен не разбудил его. Пронзительный, громовой скулеж…

– Мак, я видел его… Малый Бен спроектировал меня… Я был там, в центре того красного пятна… Принцип причинности, понимаешь? Нельзя нарушить законы физики. Но трубы… – Каждое слово с трудом давалось Артуру, он задохнулся. – Я не хочу возвращаться туда.

– Ты никуда не возвращаешься.

– Боги. Ты слышишь это? – Артур уставился куда-то вверх над головой Мака, и выражение на лице его переменилось. Кровь хлынула из его рта, и он умер.

– Бедняга. – Берриен отодвинул в сторону аптечку, которую принес с собой.

– Возвращайся домой. Держи оборону, а я улажу все это.

К чести его, дворецкий не ухмыльнулся.

– И что я должен сказать родителям – твоим и Артура?

– Никто не знает, что он провел ночь с нами. Черт, родные не хватятся его и братьев еще день или два. Так что пока молчи. Пока. Помолчи малость.

– Возможно, следует поставить в известность мистера Нейла и мистера Хейла. Ситуация из области безопасности… – названные Берриеном люди возглавляли службы безопасности и разведки «Сворд Энтерпрайзес».

– Прошу тебя, Берри.

– Благоразумие, доблесть и так далее. – Берриен сдержанно поклонился и отбыл.

Вторичная перезагрузка матрицы, сто процентов, сообщил невыразительный голос компьютера. Дублирование начато. Функционирование восстановлено.

Мак посмотрел на дымящийся компьютерный терминал. Прошло несколько мгновений, прежде чем он осознал, что голос доносится из граненой ониксовой пластины, лежавшей на полу, куда она, должно быть, свалилась во время царившего здесь хаоса. И произнес:

– Привет?

Здравствуй, Макбет Tумс. Ты прошел авторизацию. Мы можем свободно общаться.

– Малый Бен?

Малый Бен звучит несколько покровительственно. Зови меня Беном.

– Очень хорошо, Бен. Но каким образом мы общаемся? – Мак однажды спускался в подземелье к Большому Бену и слышал, как доктор Наварро и доктор Боул разговаривали с Машиной (сростком кристаллов высотой в пятнадцать этажей, шириной в городской квартал, и Господь один ведает, на какую глубину вкопанный в скальное ложе), и посему немедленно оправился от первоначально овладевшего им удивления. Ученые «Сворд Энтерпрайзес» относились к Большому Бену едва ли не с религиозным почтением, скорее предназначенным оракулу, чем мощному компьютеру. Однако умещавшийся в кармане камешек подобной трепетной аурой не обладал.

Я модулирую электромагнитный ток [17]Так у автора.
, чтобы воспроизвести человеческую речь.

– Что произошло? Что именно увидел Артур, что это лишило его рассудка?

Гипотеза: Артур Наварро соединился с данными из блока памяти NCY-93. И в результате этого испытал нервный приступ. Сильная травма привела к психотическому надлому.

– Природа нервного приступа?

Неизвестна. Информация недостаточна или испорчена. Очевидно, моя матрица претерпела повреждение одновременно с приступом, поразившим Артура Наварро. Сорок восемь секунд внутренней памяти в реальном времени сейчас недоступны. Файлы, связанные с информацией, доставленной NCY-93, сейчас недоступны. Характер повреждения предполагает перегрузку. Молекулярное дублирование позволило восстановить мое функционирование. Артур Наварро не был снабжен подобной защитой.

– Артур упомянул причинность, а потом выразил сильное желание, чтобы я уничтожил остатки полезной нагрузки Нэнси. Экстраполируй.

После долгой паузы Бен произнес: Информации недостаточно. Рекомендую обратиться за советом к ведущим специалистам «Сворд Энтерпрайзес» – доктору Боул, доктору Брейвери или доктору Наварро.

– Отлично. Я приму эту рекомендацию на рассмотрение. – Мак ощутил укол недоверия – неужели искусственный интеллект может лгать? Он привык замечать фальшь, чему нетрудно было научиться в доме Тумсов. Интонация Бена смутила его. – Бен, усни. – Он сунул Машину в ее футляр и закрыл крышку. Большой лабораторный компьютер, похоже, погиб безвозвратно. Он заглянул в темную комнату, которую Артур переоборудовал в небольшой театральный зал. Свет лазера с компьютерного терминала, проходя сквозь отверстие, падал на установленные вертикально на постаменте трубки. Вся закодированная в них информация была дешифрована Беном и представлена в виде голографического изображения. Теперь кристаллические трубки были разбиты, осколки их разлетелись в разные стороны, впрочем, Мак заметил довольно крупный кусок и сунул его в карман своей ночной пижамы, чтобы люди доктора Боул постарались извлечь из него какой-нибудь жизненно важный ключ к произошедшему.

Расхаживая по темной комнате, он представлял себе Артура, стоящего в пустоте, среди рассеянных звезд, не отводя глаз от постепенно растворяющихся очертаний солнечной географии. Что услышал он: рык волка или зов гигантского рога в руках титана? Какое зрелище, какое откровение сумело растерзать ум молодого ученого? Конечно же, не такое банальное зрелище, как внешний вид карлика Плутона.

Вошедший Дред охнул при виде кровавой сцены и прикрыл рот ладонью.

– Мак…

Тот принялся излагать свою краткую версию, и, по мере того как он описывал недавние события, последствия их в куда большей полноте озарили его.

– Ты в порядке? – Маку не нравилась отвисшая челюсть и выпученные глаза младшего брата.

– А? Д-да. – Дред кивнул и отвел взгляд от трупов, после чего мужественно улыбнулся. – Видел и похуже. Мы-то с тобой еще и не такое видели, так?

Мак открыл шкафчик, достал из него дешевый спортивный костюм, какую-то обувь и переоделся. Он представил себе Храм Горного Леопарда и те ужасы, которые им приходилось переносить каждую зиму, после того как ему исполнилось девять лет. Сифу Кун Фан называл свою программу обучения несовершеннолетних учеников Смертью от Тысячи Ран. Один из троих студентов непременно погибал, часто в результате хитроумнейших и коварных ловушек. Лишения, голод, драки не на жизнь, а на смерть, отравленные пирожки из рисовой муки – в продутом ветрами студеном храме, расположенном на одной из гималайских вершин, делавшем ситуацию еще хуже.

Взяв себя в руки, Дред произнес:

– Причинность? Законы физики? В подобные мгновения я всегда жалею о том, что не уделял достаточно внимания науке. Подумаем лучше о том, что делать дальше. Берриен уже вскрывает вены. Мысль о том, как отреагирует отец, повергает меня в дрожь. Надеюсь на то, что ты придумаешь какой-нибудь план, иначе мы точно спеклись, как гусь в духовке.

– Я придумаю план. Обещаю тебе.

– Ну, будь суперхорошим мальчиком.

– Ах, Дред, это не моя специальность. Возможно, настало время войти в логово льва и вывести деда на арену.

– Он может оказаться в убийственном настроении. Вспомни жуткую участь кузена Брюса…

– Дед всегда находится в убийственном настроении. Брюс определенно наткнулся на него в плохой день.

И тут зазвонил висевший на стене телефон.

 

Гора Даркманса

Мак ответил:

– Берри…

– Доброе утро, Макбет, – проговорил Кассиус Лабрадор, главный управляющий концерна «Циркон Анлимитед» и самый опасный соперник «Сворд Энтерпрайзес». Голос его потрескивал – как у родителей, когда папа и мама говорят из-за моря по ненадежной линии. – Предлагаю переключиться на видеосвязь.

– Даже так? Нужна была храбрость, чтобы ставить «жучки» в моей недвижимости. – Уже произнося эти слова, Мак оглядывался по сторонам, разыскивая скрытые микрофоны и камеры.

– Сейчас существенно только время. Воздержимся от скучных расспросов. При всем мраке сегодняшнего дня приближаются еще более ужасные события. Однако самый жуткий исход, возможно, еще удастся предотвратить.

– Слушаю вас, мистер Лабрадор.

– Я все скажу. Для начала – тебе грозит смертельная опасность. Агенты врага знают, что вы извлекли некие компоненты из NCY-93. Рано или поздно они нанесут вам визит.

– Пожалуй, я рискну жизнью и останусь на месте. Ни одна из ваших крыс не посмеет напасть на наш дом. Это война.

– Корпорации не участвуют в этой войне, сынок. За исключением моей, а я только хочу помочь. Эти люди – религиозные фанатики, поклоняющиеся неземному владыке, которого они называют Азатот, Демон-Султан. Они не признают договоров.

– Фанатики? Круто. Азатот – это что-то знакомое.

– Полный указатель богов содержит тридцать тысяч имен. Он присутствует там под несколькими. И тебе остается только одно – как можно скорее выметаться из дома и встретиться со мной возле Даркманс-хенджа. Мы обсудим кое-что под флагом перемирия.

– Обсудим, ха! Отличный способ прикрытия… назовете условия шантажа?

Лабрадор усмехнулся.

– Едва ли. Я намереваюсь предложить вам информацию относительно вашего затруднительного положения, куда более сложного, чем это может показаться. Информация предоставляется бесплатно и без условий.

– То есть мы должны предать себя в ваши руки? Мечтайте далее, сэр.

Дред, ориентируясь по произнесенной Маком половине разговора, произнес:

– Лично я не имею никакого желания оказаться под пыткой, в заключении или стать объектом эксперимента. Еще раз.

– Выбирать вам, Макбет. Оставайтесь у себя дома и ждите, пока не приземлятся эти ребята. Если вас не прикончат фанатики, это сделает ваш дед. Он любит находить козла отпущения. Но если мы встретимся у хенджа, я окажу вам всю помощь, которая в моих силах. – Трубка умолкла.

Ругнувшись, Мак обратился к Дреду:

– Лабрадор утверждает, что располагает ценной информацией, имеющей отношение к нашей ситуации.

– «Циркон» подсоединился к нашей домашней линии. Негодяи.

Око за око.

– И мы едем на эту горку… на пикник? – Дред прищелкнул пальцами. – Всего-то?

– С учетом всей недавней истории я склоняюсь к мысли, что сделанное им предложение не подразумевает обмана. И хотя мне неприятно признавать это, o Лабрадоре можно сказать, что он скроен из другой ткани, чем папа и дед. Он держит свое слово. – Мак отпер огнестойкий сейф и достал оттуда пачку денег, паспорта, автоматический «люгер» и клавиатуру. Распределив все предметы и чехол с Беном по двум рюкзакам, он перебросил один Дреду и торопливо направился к двери.

Подсобный гараж располагался сзади сарая, вмещая два джипа, машину техпомощи, пикап, «Лендровер» и легкий сельскохозяйственный самолет. Мальчишки запрыгнули в «Лендровер» (особым образом переделанный лучшими механиками «Сворд-моторс» для повышенной проходимости), и Мак нажал на газ.

Остановившись у забора, ограждавшего владения, он набрал код на клавиатуре. Посланный сигнал замкнул реле контура, управляющего подрывом заложенного под сараем на подобный случай заряда. Сарай обрушился без особого шума, однако земля под колесами вздрогнула. Над руиной вспыхнули языки пламени, повалил дым.

– Ну, теперь папа точно захочет убить нас, – заметил Дред.

– Боюсь, что ему придется придерживаться избранной нами линии. – Переключив передачу на «Ровере», Мак по прямой покатил в сторону Кэтскиллс, следуя тележным колеям, пешеходным тропам и не огибая попадавшиеся на пути заросли. Большую часть следующего часа Дред вопил. От чего – страха или восторга – так и осталось невыясненным.

Заброшенная горняцкая дорога, которая на старых картах именовалась Красной тропой, виляя, вела их к горе Дарманса. По правую сторону от автомобиля поднимался гранитный утес, едва не втыкавшийся в лес возле двери водителя. Мак жался к скале, обдирая краску с двери Дреда. Старший из братьев Тумс не ощущал никакого волнения. Несколько недель своей короткой жизни он провел в Боливии, перегоняя грузовики, груженные награбленными в джунглях артефактами по страшной дороге Юнгас.

Скоро дорога расширилась и выровнялась; на первой же развилке Мак свернул налево. Проехав сквозь сосновое редколесье, он остановился на прогалине, плавно поднимавшейся к вершине. Это и был хендж Даркмана, нейтральное место переговоров между Тумсами, Лабрадорами и прочими могущественными семействами и организациями. В таковом качестве поляна эта служила поколениям за поколениями. Природа, всегда стремящаяся избавить свои обители от одомашнивающей руки человека, укрыла древний хендж разбросанными валунами, густыми кустами и мхом. Доктор Соуза утверждал, что хендж этот соорудила культура, много старшая культуры племени Сенека и поклонявшаяся богам в пещерах Сумеречной горы, как родная сестра похожей на Таинственную гору, что находится в штате Вашингтон, в географическом и мистическом отношениях являясь объектом особенного наваждения среди эзотерически настроенных ученых.

Кассиус Лабрадор с парой приспешников ожидал их наверху внешней, опорной стены хенджа. Лабрадор не сделался ни на каплю красивей с той поры, когда братья видели его после ссоры на борту транспорта, уже опускавшегося в глубины Желтого моря. Коротко подстриженные светлые волосы, взрытые оспинами щеки – память о бедном детстве, проведенном в Южной Америке, и длинные угловатые конечности. Одет он был наподобие городского туриста – в короткую куртку и брюки хаки.

Слева от него находился доктор Говард Кэмпбелл. Неуклюжий, кривозубый, недавно закончивший университет молодой ученый был в твидовом костюме, наряд дополняли очки в роговой оправе. Третий член делегации «Циркона» маячил за пределами слышимости, снайперская винтовка «Винчестер 70» с коллиматором висела на его плече, рукоятка револьвера выглядывала под мышкой из кобуры. Эррол Уэйлен являлся последним из телохранителей Лабрадора. Невысокий, с виду болезненный, однако опасный, как любой подлинный хищник, этот лейтенант морской пехоты служил наемником в дюжине международных конфликтов, прежде чем поставить подпись на контракте с «Цирконом» на выполнение всякого рода грязной работы. На голове его сидела широкополая фетровая шляпа, глаза прикрывали темные очки, одет он был в темную свободную куртку.

– Добрый день, ребята. С новой встречей. – Лабрадор приветствовал братьев развязным взмахом руки. – Это – Говард Кэмпбелл.

– Я читал вашу диссертацию, – проговорил Мак, обращаясь к доктору Кэмпбеллу. – Впечатляющая работа о допотопных курганах Новой Гвинеи. Вы работаете не на ту компанию.

– Приятно познакомиться. – Доктор Кэмпбелл неловко улыбнулся и промакнул платком вспотевший лоб.

– Успокойся, Говард, – сказал Лабрадор. – Эта почва освящена. Никто никого здесь не убивает.

– Не сглазьте, мистер Лабрадор, – посоветовал Уэйлен скрипучим гнусавым голосом. Об Уэйлене было известно, что в соответствии с требованиями своей профессии он был любителем частых кровопролитий и проявлял в этой области незаурядные способности. Оба молодых человека еще не видели его в деле, хотя усомниться в слухах было невозможно, глядя на то, как он, крадучись, обходит периметр, пригнувшись и вынюхивая, словно охотничий пес. Уэйлен поднес к глазам бинокль. – Передвижения врагов по дороге незаметно. Но мне это не нравится. Чуть раньше я заметил движение в лесу у подножия горы. За мальчиками, конечно же, следили.

– Мистер Крейвен умер на борту Мрачной Ночи, – проговорил Мак, вспоминая лысого и мускулистого англичанина, доблестно пытавшегося отхватить ему голову пожарным топориком за считаные мгновения до того, как взорвались котлы, до того как вода хлынула в трюмы судна, когда наставшую тьму и хаос разрывали только вспышки пламени из автоматов «Стен» и крики оказавшихся в западне мужчин. Волнующее было время. – Я надеялся, что он сумел уцелеть.

– Спасибо, Макбет. Благородно с вашей стороны.

– Это ли не горе? – проговорил Дред, закатывая глаза к небу. – Чего тут юлить. Англичашка был макакой, готов прозакладывать свой последний доллар за то, что ваш новый лазутчик таков же, как он. Кто эти болваны, о которых вы говорили, и какой долей наших трудностей мы обязаны «Циркону»?

– Весь в отца, – вполголоса бросил Лабрадор Кэмпбеллу, кашлянул и кивнул Дреду: – Давайте пока на время забудем тот факт, что во время нашей предыдущей встречи вы угоняли корабль, ходивший под флагом «Циркона». Ситуация быстро ухудшается, как ей и положено в нашем мире бизнеса и головорезов. Оставим прошлое в прошлом. Очевидным образом эти фанатики интересуются информацией, доставленной зондом NCY-93. Особенно его летным регистратором, который, как я полагаю, вы уже уничтожили или надежно укрыли. Мама с папой сейчас в отпуске, а связываться с дедушкой Тумсом страшно. Вы не решили, что делать с этим материалом, а теперь фанатикам понадобились ваши шкуры, и мы поторопились сюда.

Мак держался настороженно, стараясь ничем не выдать то, как он распорядился стержнями блока памяти.

– Вы шпионили за «Сворд Энтерпрайзес» в нарушение, по меньшей мере, восьми статей договора. Артур говорил, что «Циркон» перехватил радиопередачу этих фанатиков. Этот факт объясняет кое-что, но далеко не все. Как они получили информацию в отношении Нэнси?

– Информацию, которой несколько часов назад не располагали даже вы, грязные шпики, когда шпионили за ними, – продолжил Дред.

– Самоуверенность является главной причиной любой смерти, – проговорил Лабрадор. – Вам известен план полета зонда NCY-93?

– Интересно, почему у меня вдруг появилось такое предчувствие… вы, похоже, намереваетесь сказать мне, что речь шла не только о фотосъемке Плутона? – спросил Мак.

– Напротив. Именно эту задачу зонд должен выполнить в момент T минус шесть дней. Следуя предположению, что мы рассматриваем гипотетическое событие… К несчастью, NCY-93 не прилетел. Его досветовой ускоритель, использующий осцилляционную технологию, которую ваш дед самым бесстыдным образом выкрал у Теслы, выходит из строя. Кавитация вызывает каскадный отказ бортового компьютера. Зонд катапультируется за пределы нашей Солнечной системы и, насколько мы можем восстановить цепь событий, влетает в горизонт событий черной дыры и оттуда ныряет в Великую тьму.

– Великую тьму? – переспросил Мак.

– Неужели ваши родители не… И вы не знали? – Лабрадор явно смутился. – Прошу прощения. Поступок, который мне предстоит совершить, отнюдь не лучше покушения на веру ребенка в Санту. Достаточно будет сказать, что зонд пронзил мембрану, отделяющую нашу конкретную вселенную от вмещающей ее темной и крупной ячейки мультигалактической сотовой структуры. Там он пребывает в состоянии свободного падения много веков, и наконец некий нечеловеческий разум – вышеупомянутый Азатот – выхватывает его из эфира, словно паук муху. Этот разум неизвестными нам средствами возвращает NCY-93 на земную орбиту, остальное вы знаете.

– Интересная история, сэр. Невольно заставляющая меня спросить, каким образом вы сумели прийти к подобной теории?

– К сожалению, это наш технологический секрет.

– Святое Толедо, – воскликнул Дред. – Значит, и у «Циркона» есть свой искусственный интеллект!

– Устами младенцев… – промолвил доктор Кэмпбелл.

– Экая хрень, – выругался Лабрадор.

 

Культ Демона Султана

Доктор Кэмпбелл покраснел.

– Простите меня, сэр, но этот логический кульбит не слишком сложен для того, чтобы молодой Тумс не смог…

– Ложись! – выкрикнул Лабрадор, ныряя на землю возле подпорной стены.

Мак и Дред услышали тонкий и монотонный рокот приближавшегося аэроплана. Из облака вынырнул истребитель-биплан и направился к хенджу. Раздался синхронизированный с биениями двигателя металлический стук, это затрещал установленный спереди пулемет. Пули застучали по камню и почве. Братья распластались по земле за кустом, попытавшись принять минимально возможные для человеческой фигуры очертания.

Удалившись от хенджа на полмили, истребитель заложил крутой разворот и пошел на новый убийственный заход. Уэйлен вскочил на валун и старательно прицелился. Выстрелил, передернул затвор, выбрасывая гильзу, послал в ствол новый патрон, снова прицелился и выстрелил. Семидесятая модель производит достаточно шума.

Самолет накренился и с ревом, но без единого выстрела пролетел мимо, набрал скорость и исчез за деревьями. Через несколько секунд оттуда донесся глухой удар и скрежет ломающегося металла.

– Обычно они налетают эскадрильями, – проговорил Уэйлен, когда все поднялись и принялись отряхиваться.

– Вопрос как будто бы улажен, – проговорил Мак. – Им не хватило ума для того, чтобы допрашивать нас.

– Нет, – возразил Лабрадор. – Фанатики удовлетворятся и тем, что ограбят ваши трупы. Однако мое присутствие смущает их. Соединения интересов «Сворд Энтерпрайзес» и «Циркона» в каком-то деле достаточно, чтобы смутить любого врага.

– Не торопитесь, мистер Лабрадор. Не ставьте телегу вперед коня и так далее. Мне хотелось бы узнать, кто эти ребята. Они слишком хорошо организованы для группы, о которой я не слышал до сегодняшнего дня. Кто финансирует их? Где находится их штаб-квартира? Зачем им нужна полученная Нэнси информация?

– Лучше перебраться в более безопасное место. Идемте со мной, в краулере хватит места.

Мальчики извлекли свои рюкзаки с необходимыми на крайний случай вещами из автомобиля. Лабрадор повел их вниз по склону к роще деревьев, в которой он укрыл свой огромный вездеход.

Краулер напоминал гибрид трелевочного трактора и танка, снабженный пластинчатыми гусеницами, куполом водителя и амбразурами. Принадлежащий «Сворд Энтерпрайзес» универсальный, плавающий вездеход в настоящее время пребывал в производственной преисподней, однако мальчики, пристегиваясь к сиденьям и осматривая тесное пассажирское помещение, узнали все его черты. Водитель Лабрадора, ничем не примечательный мужичок в спортивном костюме с эмблемой «Циркона» по имени Том, вывез их оттуда. Дизельный краулер оказался в итоге впечатляющим зверем – который принципиально не объезжал тонкие деревья и крупные валуны, когда можно было проехать прямо по ним.

Мак проговорил:

– А я понял, почему этот самый Азатот показался мне знакомым. Но я не почитатель Лавкрафта – мне больше нравится Кларк Эштон Смит. Дред?

– Азатот – это безумный бог, который кипит и пузырится в самом центре вселенной, словно большая старая лужа ядерного шлама, – ответил Дред. – Я прочитал все рассказы Говарда Лавкрафта – Азатот упоминается в Сомнамбулическом Поиске Неведомого Кадата. Эти негодяи? Культ Демона Султана? Ерунда. Молиться ему столь же полезно, как и богу Ветхого Завета. То есть почти бессмысленно.

– Они – фанатики, а не негодяи, – напомнил Лабрадор.

Мак расхохотался.

– Лавкрафт был обладателем буйного воображения, не принесшего ему ничего хорошего. Он умер нищим, без гроша в кармане. Только не говорите мне, что он был Нострадамусом Младшим и изобразил собственную смерть, чтобы избежать наказания от древних чудищ, иначе я выпрыгну из окна.

– Конечно же, Лавкрафт мертв, глупый мальчишка, – ответил Лабрадор. – Мы храним его тело в Леднике вместе с телами некоторых других особ. Говард Филлипс не был провидцем, разве что в том плане, что любой логичный и наделенный долей фантазии ум может вообразить существование созданий, существенно более могущественных, чем мы, люди, в рамках бесконечной мультивселенной. Существование чудовищных жизненных форм, почитавшихся в качестве божеств, на целые эпохи опережает жизнь этого уроженца Провиденса и его писания.

– Наши модели подразумевают следующее: могущественное внеземное создание, заточéнное или лишенное подвижности, находится в миллионах миллионов световых лет от Земли, одновременно пребывая в пределах досягаемости – буквально рукой подать. Создание это обожает наши легенды, наши мифы, наши страхи – примерно в той же манере, как нас восхищают повадки трудолюбивых насекомых. Долю своего сознания оно уделяет исследованию нашего мира, играет с нами так, как ребенок мог бы тыкать палкой в муравейник, не имея никакой другой цели, кроме как на мгновение отвлечься от вековечной скуки. Сущность эта может не иметь имени, во всяком случае, по нашим, людским, стандартам, однако любит Лавкрафта и исследует нас посредством хитроумно вытканных им повествований. Оборотни, волкодлаки не бродят по болотам. Как и вампиры, бесы и демоны. Некие злобные и чуждые роду людскому твари с наслаждением манипулируют подобными легендами, чтобы погубить человечество. Так что никакого Азатота на самом деле не существует. Впрочем, тварь, изображающая себя Азатотом, не может не существовать.

– Сущность, читающая низкопробную фантастику? – удивился Мак.

– Сущность, которая читает произведения Лавкрафта, слушает нашу музыку, смотрит наши телешоу и водит за нос нетвердых умом смертных в интересах собственной пьесы. Да, именно так.

– Но что известно об этом культе? Каково его происхождение… цели?

– Культ Демона Султана имеет неоднородную и рассеянную в пространстве природу. Он существует не очень давно, однако вполне мог проникнуть в различные правительства и корпорации, в том числе и нашу собственную. В этом свете являться в штаб-квартиру «Сворд Энтерпрайзес» с информацией опасно. Если ключевой персонал уже подвергся воздействию, вы немедленно обнаружите на своих лицах хлороформовые маски, после чего вас бросят в небольшую комнату с подвижными бетонными стенами.

– Подобная ситуация мне совершенно не нравится, – проговорил Мак.

– Есть и еще один факт, который тебе не понравится, – продолжил Лабрадор.

– Какой?

– Мы больше не находимся в нейтральной зоне. Условия соглашения здесь не действуют. Мистер Уэйлен?

Уэйлен ткнул стволом «кольта» между лопаток Дреда.

Лабрадор промолвил с покровительственной улыбкой:

– Ребята, вы находитесь в полной безопасности, пока остаетесь спокойными. Прошу вас, никаких фокусов.

– А пусть пофокусничают, – предложил Уэйлен, – пустить в расход пару младенцев-психопатов – значит сделать угодное богу дело.

Вездеход всей своей массой встряхнул пассажиров, Мак, опустив руки на колени, ожидал паузы.

По жесту Лабрадора доктор Кэмпбелл передал ему рюкзаки обоих юнцов.

– Квантовое запутывание – хитрая вещь, в законах физики больше несуразицы, чем в Библии. И ты, и твой брат заражены, хотя, возможно, и не в такой степени, как Артур. – Исполнительный директор «Циркона» обнюхал ножи, фляжки и бутылочки со спиртным. Взвесив чехол с Беном на руке, он с удовлетворением причмокнул губами. – И что это у нас такое? – Щелкнула застежка, он извлек алмаз и принялся рассматривать его.

– Не пора ли нам заканчивать этот спектакль? – осведомился Мак. – Мой отец и дед не станут рассматривать возможность выкупа. Это противоречит политике корпорации. Так что я представить себе не могу, что вы рассчитываете приобрести.

– Дело в том, что я держу в заложниках Дредерика. Судьба его не зависит от принципов корпоративной политики или прихотей твоего деда Данцига. Судьба брата Дредeрика находится в твоих собственных руках. Кстати, доктор Кэмпбелл, на что похож этот предмет?

Тот кивнул.

– Да, сэр. Кристаллическая структура типа X. Почти идентичная…

– Благодарю вас, доктор. Мак, предполагаю, что этот предмет вполне объясняет, каким образом вы, любопытные дети, сумели проследить зонд и вычислить координаты места его возвращения. Но на чем я остановился? Ах да. Мак, не имею никакого представления о том, кто именно из сотрудников «Сворд Энтерпрайзес» или «Циркона» работает пятым обозревателем на культистов. Как я уже говорил, мы обладаем собственной технологией, производящей вычисления на базе квантовой физики. Наша система требует минимум информации, и по какому-то клочку она, вуаля, говорит нам, где, когда и что произошло, с точностью до наносекунды и миллиметра. Все, что нам известно о роковом полете Нэнси, мы узнали в течение последних нескольких часов в результате анализа компьютерной модели.

– Замечательно, – Дред нахмурился и скрестил руки на груди. Он прятал в рукаве плоский нож, и действие это облегчало ему доступ к оружию.

– Возможно, вы получите научную премию, – бесстрастно промолвил Мак, взвешивая альтернативы. Скорее всего, он сумеет обезоружить Уэйлена ударом по блуждающему нерву. Шансы на то, что ему удастся отбросить револьвер в сторону, прежде чем рефлективным сокращением мышц тот сумеет нажать на курок и проделать дырку в спине Дреда, были минимальны.

– Восхитительно. Мой бог, а какие следствия. – Лабрадор провел пальцем по граненому ониксу, чтобы нащупать угол или грань. – Мне нужна информация о полете Нэнси. Зонд был свидетелем дьявольских зрелищ, и я бледнею при мысли о том, что мог он доставить на Землю в банке своей памяти. Как только Том довезет нас до периметра вашего имения, мы разрешим тебе умотать туда, где ты скрыл эту информацию, при условии, что ты принесешь ее в назначенное место и в назначенный час. Там мы обменяем Дредeрика на полученный материал и расстанемся хорошими друзьями. Если ты не сумеешь добыть данные, или же известишь отца, деда или любого другого представителя «Сворд Энтерпрайзес», считай, брату каюк. И если ваш концерн отказывается иметь дело с похитителями, я от всей души надеюсь, что у тебя по молодости лет еще сохранилась частица души и какие-то рудименты сопереживания.

– Похоже, мистер Лабрадор, что вы приставили пистолет к моей груди. Я произведу подобный обмен, однако мне надо знать, что вы намереваетесь сделать с этой информацией.

– Что сделать? Изучить, уничтожить, запереть в сейф и потопить на дне Атлантического океана. Что угодно… что заблагорассудится. Культисты общаются со своим Азатотом грубыми и эзотерическими методами. Держу пари, банк памяти Нэнси будет по самые жабры забит мерзкими технологиями, которые можно будет использовать для разного рода шалостей, а быть может, для прямого контакта с инопланетной жизнью. Но главным образом я хочу лишить вашего кошмарного деда его открытия. Этот старый сукин сын с радостью сделается иерофантом злобного бога. – Лабрадор с раздражением тряхнул алмазом. – Какого черта! Как вообще работает эта штуковина?

– Освободите нас, и я активирую Бена.

– Отличная задумка, но мимо кассы, парень. Но позабавь меня, дай хотя бы намек. – Лабрадор кивнул Уэйлену. Молниеносным движением свободной руки тот вонзил в плечо Дреда складной нож. Дред дернулся, однако подавил готовый сорваться полноразмерный крик, заменив его потоком ругательств.

– Это, конечно, не искусственный интеллект наших оппонентов, – произнес доктор Кэмпбелл, не обращая внимания на сквернословие и кровь, хлынувшую из раны. – Впрочем, впрочем… Интересно. Неужели ваш ИИ работает не только в нормальном, но и в микромасштабе? И этот фрагмент также обладает сознанием?

– Ну почему пытают всегда меня? – возмутился Дред. – Я младше и покладистей. Вам следовало бы мучить Мака, чтобы манипулировать мной!

– Я читал твою характеристику, – ответил Лабрадор. – В репе и то больше сопереживания, чем в тебе. – Он дал знак Уэйлену. Тот стряхнул кровь с ножа и наклонился вперед.

– Ладно, – проговорил Мак, лицо которого превратилось в деревянную маску. – Не делайте ему больно. Я пойду на сотрудничество. Бен, перейди в активный режим.

Алмаз коротко прожужжал. Привет, Макбет Тумс. Привет, Дредерик Тумс. Привет, мистер Лабрадор. Привет, доктор Кэмпбелл. Привет, мистер Уэйлен. Привет, Том. – Бен сделал паузу. – Макбет Тумс, некоторые из присутствующих личностей определены как вражеские оперативники. Мистеру Лабрадору запрещен доступ к моей системе.

– Вокализация посредством электромагнитной вентиляции! – воскликнул доктор Кэмпбелл с блаженной интонацией пьяной школьницы. Выражение на лице его немедленно изменилось. – Мистер Лабрадор, выбросьте ИИ, пока…

Мак произнес:

– Бен, успокой неавторизованные персонажи, – не зная, способен ли Бен превратить электромагнитную энергию в оружие нападения.

Распоряжение подтверждаю, Макбет Тумс. Прими аварийную безопасную позу Assume crash position.

 

Высасыватель Душ

Перспектива заработать дырку в спине не особенно беспокоила Дреда до тех пор, пока Мак не обратился к ИИ. Младший из братьев Тумс отнюдь не попусту проводил лучшие зимы своей жизни в Храме Горного Леопарда. И в тот самый миг, когда Бен проговорил «подтверждаю», он уткнулся носом в колени и бросился на пол. Грохнул револьвер Уэйлена. Дреда тряхануло так, словно он взялся за оголенный провод, волосы его стали дыбом. Лабрадор взвыл. Лампочки погасли, кабина погрузилась во тьму. Заскрежетали шестерни, застонал металл, краулер перевернулся, пассажиры попадали с мест, и Дред обо что-то ударился головой.

Он парил в глубоком, беззвездном пространстве. Где-то вдали, с ужасающей скоростью приближаясь к нему, мерцал и маячил жуткий багровый свет. Неблагозвучным и пронзительным хором гудели рога и флейты. Из пустоты выплыла огромная, не связанная ни с чем ладонь и потрепала его по щеке.

– Ты жив? – поинтересовался Мак.

– Жив. – Дред смотрел вверх, мимо плеча брата на кружок дневного света и небесную синеву, прошитую лентами веток.

Сумрак помешал обоим точно определить участь своих врагов. От Лабрадора несло горелым мясом, тело его рассыпалось тлеющими угольками. Мак ударил Уэйлена в шею и либо убил его, либо лишил сознания. Он видел, как доктор Кэмпбелл рванулся вверх, к свету и предположительно растворился в лесу. Водитель Том напоролся на рукоятку переключения передач, лицо его превратилось в желе после удара о приборную панель.

Мальчики вылезли из разбитого купола в передней части машины, остановились в тени поврежденного краулера и попытались отдышаться. Оба оказались ранеными и контужеными. Дред подозревал, что заработал трещину в одном или двух ребрах. Вполне благополучный исход – с учетом всех обстоятельств.

Мак достал Бена из кармана куртки и опустил на поросший мхом камень. После аварии он провел несколько полных тревоги мгновений, нашаривая в темноте кристалл ИИ.

– Бен?

Здесь, Макбет Тумс.

– Недавно ты упоминал повреждение, нанесенное твоей памяти. Ты сказал, что все, связанное с летным регистратором Нэнси и банком памяти, было повреждено и ты претерпел амнезию.

Полное уничтожение архива и серьезное повреждение памяти, локализованное в области информации о полете NCY-93. Правильно.

– Бен, ты являешься кристаллом X-типа и в таковом качестве был подвергнут ускоренному биохимическому процессу вызревания. Справедливо ли мое предположение о том, что твои поврежденные системы будут регенерировать?

ИИ ответил не сразу, но, наконец, сказал: Да. Поврежденные сектора восстановятся через шесть часов. Могу ли я предположить…

Мак ударил по Бену незаметно зажатым в руке камнем. Он молотил по кристаллу, пока от него не осталась мелкая пыль, которую он смахнул рукавом на землю, после чего посмотрел на Дреда.

– Едва ли деду нужно видеть то, что Бен сохранил в своей памяти.

– Фигня это, брат. А не поздновато ли тебе превращаться в альтруиста?

– Мне четырнадцать с половиной. Впереди у меня еще достаточно времени.

– Серьезно. Ты не начал жалеть меня, а?

– Нет. Лучше поговорим о том, что делать с Нэнси.

Дред вздохнул.

– Это не так просто, однако при известном везении мы можем оказаться на стартовой площадке до запуска. Можно ослабить плитку теплозащитного покрытия или там поменять местами X с Y в системе управления полетом. И бабах! Нэнси не выйдет на орбиту, потеряет мощность или свалится в гравитационный колодец Юпитера… да что угодно. И никакого тебе межпространственного перехода и контакта с инопланетянами.

Мак раскурил сигарету.

– Или, возможно, именно наше вмешательство отправит Нэнси во тьму. Жаль, что Артур больше не может рассказать нам, какой именно сюжет предпочтителен.

– Ага, а мне жаль, что ты бросил две любимые машины папы. Надо бы вернуть, хотя бы ту или другую.

– Пошли, можем обсудить за полным бокалом.

– Внемлите ему. – И братья, потрепанные, усталые, обняв друг друга за плечи, поковыляли к дому.

После того как мальчишки отправились восвояси, но не сразу, из машины выбрался и Уэйлен. Левая рука его болталась, он потерял шляпу. Наткнувшись на ствол сосны, он немедленно потерял сознание. Впрочем, донесшийся из кокпита шум оживил его. Водителю неведомым образом удалось сползти с пронзившей его рукоятки. Он повалился на землю как тряпичная кукла. После чего встал, являя дыры в своем залитом засохшей кровью комбинезоне, и поправил свое лицо, большими пальцами придав костям и сухожилиям новое положение, добившись неплохого результата. Через час-другой все следы повреждения исчезнут.

– Привет. – Он припал к лежащему Уэйлену, прежде чем тот успел шевельнуться, вывалил наружу язык и слизнул глаза бывшего морского пехотинца. Следующий его поцелуй запечатал уста Уэйлена, а резкий и глубокий вдох вобрал все, что стоило сохранить.

После приличествующей паузы он перебрался к поросшему мхом валуну, на котором мальчишки расправились с ИИ. Потерев тонкие деликатные ладони, он зажужжал. Вокруг, мягко ударяя в лесную подстилку, составленную из иголок и листьев, посыпались мертвые птицы. Осколок обсидианового кристалла вылетел из кустов и сам собой опустился на его ладонь. – O, отец мой, все это для того, чтобы твой сын мог связаться с домом. – Он посмотрел на неровный осколок, бросил его в рот, захрустел и проглотил.

Наконец Том выпрямился.

– Доктор Кэмпбелл? Подождите меня! – И направился в сторону, противоположную той, в которую удалились мальчики. Походка его выровнялась, шаг удлинился. Он насвистывал странную и отвратительную для слуха мелодию. И время от времени, взявшись за стволик, одним прыжком огибал небольшие деревца и прищелкивал каблуками.

Азатот

Азатот суть происхождение всех вещей. Подобно пауку, засевшему в середине своей паутины, Демон Султан восседает на черном троне посреди водоворота первозданного хаоса, посреди спирали, разбегающейся от его трона в обратном вращении великого вихря черных вод.

Спираль приводит во вращение кольцо уродливых и бесформенных богов, за спинами которых колышутся перепончатые крылья… нагие, они никогда не прекращают свою пляску вокруг престола под монотонные звуки тростниковой флейты. В танце эти гиганты перемещаются по небесам неторопливыми и неловкими, тяжелыми шагами, безумные, слепые и немые. Некоторые говорят, что эти иные боги, не являющиеся богами людей, сами производят музыку для своего танца, однако другие утверждают, что звучит именно флейта, причем флейта, зажатая в чудовищной лапе Азатота, Владыки Всего.

Флейта эта производит звуки музыки, бесконечно сложной и разнообразной, мелодия ее никогда не повторяется, но звучит в вечной новизне и неповторимости. Ноты флейты Азатота достигают самых дальних концов мириадов вселенных, ибо пропорции ее и высота звуков формируют и поддерживают пропорции всех существующих вещей и предметов. И если музыка замолкнет хотя бы на единое мгновение, все творение погрузится в море смятения. Из хаоса восстает музыка, и музыка придает ему порядок и форму. Без нее торжествует хаос.

Тайна сего Древнего, произнесенная шепотом в глубоких подземельях древними созданиями, что закопались в них, свернулись клубком и уснули, гласит, что Азатот – бог-идиот, слепой и глухой, неспособный произнести слово, нагой, пускающий слюни… растрепанные волосы его слиплись от собственной грязи. У него нет цели, нет плана, нет направления – одна лишь неизреченная нужда испускать эту песню, рожденную бесконечным сном наяву.

Песня эта извечно фальшива, ибо говорят, что флейта Азатота давно растрескалась и не может издать чистую и нефальшивую ноту. Никто не знает, почему треснула флейта, однако рассказывают, что, когда Азатот произвел первую ноту творения, она обладала такой мощью, что заставила треснуть тростниковый инструмент, и все последующие ноты казались несовершенными.

И все зло, что творится во всех мириадах миров и миров в них, рождено этой трещиной флейты, испускающей музыку творения. Все твари и всякое творение несовершенны, пусть несовершенство это настолько невелико, что его почти невозможно заметить. В каждом бриллианте присутствует свой дефект, в каждом цветке сидит свой червяк, в каждом человеке присутствует его доля тьмы.

Азатота описывали как великана, наделенного внушительным чревом и пухлыми конечностями. Однако таково лишь подобие его подлинной формы, которую не способен постичь ни один человеческий разум. Он является искрой в изначальном семени, отделившем свет от тьмы, и низшие воды хаоса от упорядоченной цикличной пляски небес. Он поддерживает жизненную силу во всех живых созданиях во всех мирах.

Особым образом с Азатотом связан Древний по имени Ньярлатотеп, являющийся вестником других богов – всего лишь проявлений слепого флейтиста. И если Азатот бесконечно творит, не думая и не заботясь о благополучии своих созданий, Ньярлатотеп критически рассматривает песнь Азатота и по своей воле уничтожает произведенный последним порядок. Во власти Ньярлатотепа сдержанность и ограничение. Ему не дано творить, и по этой причине он сразу завидует Азатоту и ненавидит его, имеющего власть, простирающуюся за пределы его понимания и способностей.

Азатот не обращает внимания на Ньярлатотепа и на его капризные суждения, снова превращающие порядок в хаос. Что для него исчезновение какой-то части его песни, если ноты могучей рекой льются из его растрескавшейся флейты, заполняя все миры гармонией и пропорцией? Отдаленнейшие уголки пространства возведены его ритмами, и вечность служит мелодией его песни.