Глава одиннадцатая
Было почти семь утра, когда я ввалилась в свою квартиру, спотыкаясь о шлейф испачканного шелкового платья под любопытными взглядами кошек, не привыкших к тому, чтобы от меня пахло дымом и морем. Пока солнце медленно вставало над домами, небо за окном меняло цвет с розового золота на чистую хрустальную синеву. Надо отдать должное Сан-Франциско: здесь слишком много народу, адская аренда, а стиль поведения еще хуже, но у нас есть прекрасные рассветы. Каким-то образом из-за событий последних четырнадцати лет я забыла про это.
Я заперла дверь и прислонилась к стене, позволяя своей человеческой маске растаять, распространяя вокруг запах меди. Снятие чар оставило ощущение странной свежести и чистоты, несмотря на слой грязи, накопившейся на мне за ночь. Кошки, жалуясь, терлись о мои щиколотки. Я смутно припоминаю, как положила им еду в миски, перед тем как рухнуть в кровать, слишком утомившись, чтобы задернуть занавески, и погрузилась в сны.
Первый раз за долгое время мне не снился пруд. Не помню, что мне снилось, но, что бы это ни было, оно не осталось в моей памяти. Я проснулась с болью в одеревеневших мышцах, все еще одетая в голубое шелковое платье, которое раньше было моими любимыми джинсами. Я села, прижимая ладонь к голове, и не шевелилась. Головная боль, которую я ожидала, отсутствовала, и мне потребовалось не больше секунды, чтобы вспомнить почему. Я прикасалась к сундуку с приданым. Я прикоснулась к сундуку с приданым, и головная боль ушла. Он изменил меня за время этого краткого случайного контакта? Корни и ветви, насколько могущественна эта штука?
Воспоминания о минувшей ночи были спутанными, но достаточно ясными, чтобы понимать, что произошло, - от последнего безумного звонка Розы до того, как меня вышвырнула Королева Туманов, затем находка сундука с приданым и моя сделка с Тибальтом. Больше всего меня ставила в тупик реакция Королевы. Гибель Розы была трагедией и загадкой, и где-то меня ждал ответ - существование сундука с приданым дало мне это понять. Реакция Королевы на ее смерть была другим делом. Я могла бы понять шок, грусть и даже гнев на посланца. Что я не понимала, так это ее панику при самой мысли о гибели Розы. Почему она так отреагировала? Где Роза достала сундук и, кто знал, что он у нее? Слишком многое из этого не имело ответов, и мне это не нравилось.
Отсутствие головной боли беспокоило меня больше, чем все остальное. Вчера я пользовалась магией больше, чем мне следовало. В хороший день я могу навести иллюзию без ошибок и еще подновить охранные чары. Это в хороший день. Добавьте несколько чар для отвода глаз, создание хрустального шара из тумана и игры с магией крови - и я должна быть в агонии боли. Магические повреждения более болезненны, чем физические: они вгрызаются в тебя, пока не найдут нервы, о существовании которых ты даже не подозреваешь. Что именно сделал сундук с приданым, чтобы со мной этого не случилось?
Лейси прыгнула на кровать, чтобы потереться головой о мой подбородок. По крайней мере у кого-то все хорошо. Конечно, кошкам будет хорошо даже посреди ядерной зимы, пока есть кому кормить их. Я почесала ее за ушком и вздохнула. Если кошки могли встать, я тоже смогу.
Столкнув киску с груди, я выбралась из постели.
- Я тебя уже покормила, Лейси, нечего притворяться, что нет. Сначала мне надо в душ…
Фраза умерла на полуслове, когда призрачные розовые ветки шлепнули меня по лицу и горлу, впиваясь невидимыми шипами глубоко в кожу. Я сложилась вдвое, слишком удивившись, чтобы сдержать крик.
Сильвестр как-то предупреждал меня о том, как сильно может ранить связующее проклятие, если не делать то, что оно требует. До сих пор я в полной мере не понимала его. Каждый вдох причинял боль. Казалось, будто с меня кожу сдирают и весь мир тонул в отвратительном запахе роз. Я пыталась не упасть, от запаха меня тошнило. Бездействие не выход, по крайней мере не тогда, когда ножи проклятия Розы вонзаются в меня.
Зажмурив глаза, я произнесла:
- Я знаю. Я делаю. Пожалуйста, подожди.
Резкий запах отступил, хотя я все еще чувствовала, как шипы трутся о кожу. Это не важно - я снова могу думать и двигаться. Это все, что мне надо.
Выбраться из грязного бального платья было проблематично. Заставить себя принять душ и снова одеться оказалось еще сложнее. Я продолжала спотыкаться, цеплялась за стены, пытаясь вспомнить, что делают с таким предметом туалета, как трусы. Кошки терлись о мои щиколотки все это время, но я не обращала на них внимания, мои мысли были далеко, они снова и снова возвращались к смерти Розы. Она не приснилась. Я бы подумала, что это проявление милосердия, но оказалось, что сны просто ждали, пока я проснусь. Повезло мне.
Спустя полчаса путаницы в собственных ногах я была наконец одета в чистые джинсы, простую белую рубашку и серый свитер крупной вязки. Небо было серое, все в облаках, из-за чего я затосковала по своему пальто. Но не думаю, что это хорошая идея - отправиться ко двору Королевы с просьбой его вернуть. Секунду поколебавшись, я сунула ключ, полученный от розового гоблина, в карман джинсов.
Кошки кричали, требуя покормить их.
- Я сказала, что уже покормила вас, - заявила я, наполняя их плошки перед тем, как сделать себе сэндвич с арахисовым маслом и листьями алтея. Я руководствовалась здравым смыслом, что следующего шанса поесть может не представиться, и сделала себе второй сэндвич, перед тем как отправиться в ванную, чтобы снова навести на себя человеческую маскировку.
Может, проклятие хорошо на меня действует, потому что чары получились с первого же раза, превратив заостренные кончики ушей и резкие скулы в нечто более человекоподобное. Я оставила волосы распущенными, еще больше прикрывая резкие черты лица.
- Я это могу, - обратилась я к своему отражению.
Оно не стало со мной спорить.
Кошки лежали на диване, когда я вышла из ванной, и равнодушно наблюдали, как я прошла по квартире и вышла наружу, прихватив ключи с полки. Восстановление охранных чар заняло считанные секунды, магия снова получилась с удивительной и обеспокоившей меня легкостью. На узкой полоске зелени около двери росли дикие грибы. Я остановилась, чтобы сорвать парочку и положить в карман. Никогда не знаешь, что тебе понадобится.
Никого не было в поле зрения, пока я шла к машине. На носу Рождество. Все либо на работе, либо в магазинах, либо со своими семьями, а не шатаются вокруг парковки, что хорошо для меня. Я и так скоро увижу достаточно недружелюбных лиц. Проклятие Розы ослабело, когда я начала двигаться; ему не было нужды причинять мне боль, когда я действительно занималась делом.
Сделав последний вдох, чтобы успокоиться, я села в машину, вставила ключ в зажигание и направилась к автостраде.
Тенистые Холмы - самое большое герцогство в области залива, расположенное рядом с горой Дьябло. Гора определяет его границы. Если вы видите Дьябло, значит, скорее всего, вы в пределах герцогства. Это один из крупнейших политических объектов в Королевстве Туманов, но это компенсируется тем, что оно состоит из нескольких полуавтономных графств и не имеет никаких политических устремлений.
Тем не менее оно достаточно велико, чтобы обладать весьма впечатляющими образчиками архитектуры. Может, именно поэтому, назло ожиданиям посетителей, холм Торкиля расположен в парке под названием «Пасо Ногаль» в сонном пригороде Плезант-Хилл, примерно в двадцати милях от границ государственного парка «Гора Дьябло». Чтобы добраться туда, потребуется меньше часа, если ехать из города. Чтобы попасть на холм, понадобится еще минут двадцать. Там много внимания уделяют безопасности, и я не могу их винить, не после того, что случилось с Луной и Рейзелин.
Я въехала на стоянку около «Пасо Ногаль» и, выйдя из машины, отчасти обрадовалась прохладе. Судя по траве, недавно шел дождь, и это отпугнуло скучающих подростков, которые могли бы проводить рождественские каникулы, шатаясь по парку. Молча благословив погоду, я пустилась в путь вверх по склону ближайшего холма.
Торкили верят в меры предосторожности: чтобы войти в их холм, требуется проскочить сквозь ряд преград, которые ранжируются от скучных до надоедливых. Я остановилась перевести дыхание, поднявшись на самый большой холм в парке, пробравшись под сплетением кустов боярышника и шесть раз обежав против часовой стрелки вокруг дуба. Земля скользкая и грязная, но по крайней мере дождь прекратился. Мое единственное путешествие в Тенистые Холмы под дождем много лет назад убедило меня, что ничто не может быть тягостнее.
Убедившись, что не упаду, я повернулась и постучала по поверхности ближайшего пня. Звук отдался таким эхом, будто прокатился по просторному вестибюлю, и в ближайшем полом дубе открылась дверь. С волнением, разгладив рубашку и отбросив волосы с лица, я вступила в Тенистые Холмы.
Кто бы ни создал этот холм, у него были весьма строгие понятия о том, как следует использовать пространство - чрезмерно расточительно. Пространство вокруг холма превосходит физические границы возвышенности; здесь есть помещения, куда никто не заходил по десять лет, места, о которых помнят только дети, скрытые коридоры и сады, о которых не заботились с тех пор, как мы утратили наших Короля и Королеву. Он не был открыт в «Пасо Ногаль», насколько я знача. Сильвестр передвинул вход сюда в последние двести лет, таким образом связав это место в мире смертных с Летними Землями.
Роза говорила мне, что Сильвестр воспринял мое исчезновение как недобрый знак и запечатал холм, поклявшись не выходить, пока не вернется его семья. Я не могу его винить. Он и Луна были идеальной парой, и утрата могла его убить. Вместо этого она просто свела его с ума. Его сенешаль управлял герцогством вместо него, и Тенистые Холмы погрузились в отчаяние. Среди фэйри король - это основа, а в Тенистых Холмах король сошел с ума.
Это безумие закончилось, когда Луна вернулась домой. Из всех новостей, рассказанных Розой, вводившей меня в курс происшедшего за те годы, что меня не было, это была единственная, которая заставила меня улыбнуться. Я шла по Тенистым Холмам впервые после возвращения домой и чувствовала, что ничего не изменилось. Здесь все оставалось по-прежнему. Повсюду, куда я смотрела, было слишком много позолоты, слишком много бархата и в целом слишком много всего. Даже окна обрамлялись гирляндами серебряных и голубых роз. Их аромат вызвал у меня отвращение, но в Тенистых Холмах не может не быть роз - не тогда, когда здесь Луна. Она госпожа роз, и герцогство отражает ее сущность точно так же, как отражает Сильвестра.
Повсюду суетились люди, чистокровки и полукровки, демонстрируя безумную активность, необходимую, чтобы поддерживать герцогский двор. Никто из них меня не знал, так что никто не остановился, чтобы поинтересоваться, зачем я здесь. Я остановилась и открыла дверь наугад, заглянув в маленькую комнату, пол которой покрывал слой пыли в несколько дюймов толщиной. Горничная прошла мимо меня с укоризненным взглядом и начала подметать. Я грустно улыбнулась, двигаясь дальше.
Роза не сказала мне, где были Луна и Рейзелин, и я не настаивала. Судя по тому, о чем она умалчивала, у меня создалось впечатление, что они сами до конца не сознавали, что произошло. Луна и ее дочь пропали, а потом они вернулись. Как-то так. Это один из недостатков жизни в стране, иногда напоминающей детскую сказку.
Лакей в ливрее встретил меня в конце вестибюля, насмешливо улыбнувшись при виде моей одежды. Я хмыкнула ему в ответ, хотя должна признать, что его реакция оправданна. Он был облачен в сине-золотую ливрею Тенистых Холмов и готов принять кого угодно вплоть до самого Обероиа, а тут я, в джинсах. Не самая подходящая одежда для герцогского двора.
- Могу ли я поинтересоваться, по какому делу явилась миледи? - спросил он.
- Миледи пришла увидеть герцога. Как, по-вашему, она может это сделать?
Он одарил меня еще более высокомерным взглядом:
- Возможно, миледи захочет сначала переодеться?
- Разумеется, - сказала я.
Есть формальности, которым надо следовать. Переодеваться ко двору, когда тебя просят, - одна из них.
Лакей взмахнул рукой в сторону двери справа. Слегка поклонившись, я подошла и открыла ее.
Комната за дверью была больше, чем имела право быть; зеркальные стены отражали женщину с усталыми глазами, прикрытую тонким мерцанием торопливо наброшенной иллюзии. Стол в центре комнаты был завален листьями, перьями, лепестками цветов и катушками с намотанной шелковой паутиной. У фэйри это значило: если ты не можешь соорудить работающие чары из того, что здесь предложено, вероятно, твое дело не настолько важно. Тонкая разновидность предрассудков чистокровок из тех немногих, что еще остались в Тенистых Холмах. Я сделала глубокий вдох, позволяя своей маске соскользнуть, и из мириад отражений на меня взглянул такой же утомленный подменыш с ушами, торчащими сквозь нерасчесанные темные волосы. Время сделать себя презентабельной для аристократов.
Изучив то, что лежало на столе, я выбрала пригоршню листьев и катушку паутины. Мастерство по части платьев требует портных и денег, чтобы их нанять. Большинство подменышей не настолько обеспечены, так что мы решаем вопрос, используя доступные иллюзии и краткосрочные превращения, создавая модную одежду из подручного материала, который обеспечивают многочисленные дворы. Пока мы не ходим одетые как последние поварята, все в порядке.
Я закрыла глаза и скомкала листья в ладонях, перетирая их с паутиной, вскоре они превратились в вязкую пасту, склеившую мне руки. Когда размятая кашица перестала хрустеть, я провела ладонями по бокам и бедрам, мысленно представляя простое хлопковое платье золотисто-коричневого цвета - мне всегда шел этот цвет - с подходящими босоножками, достаточно практичными, чтобы в них можно было бегать. Одной ночи на каблуках мне достаточно. Когда чары приняли форму, вокруг меня сгустился запах меди и свежескошенной травы, почти заглушив аромат роз.
Липкое ощущение на ладонях исчезло, сменившись шуршанием тяжелых юбок вокруг неожиданно обнаженных ног. С последним дуновением запаха меди чары завершились, заставив меня пошатнуться. Наложение столь сложных чар потребовало достаточного напряжения, и я на миг тяжело оперлась на заваленный стол, перед тем как смогла сфокусировать взгляд на зеркалах. Сделав это, я рассмотрела себя и вздохнула.
Платье не то.
Я хотела наряд из хлопка, а получила бархат, вырез оказался существенно ниже, чем я предполагала, и на корсете вышит вьющийся плющ, из-за чего казалось, будто я хочу привлечь внимание к кое-чему другому, помимо моих глаз. Босоножки практичные, к счастью, но вышиты так же, как и платье. Даже прическа не та: волосы уложены вверх элегантными волнами и совсем не выглядели привычно гладкими и прямыми. Я уставилась на свое отражение. Оно не изменилось.
Не то, что я хотела, но платье выглядело прилично, а у меня не было настроения создавать еще одно. Сойдет. Развернувшись, я вышла из комнаты.
Хотя я вышла через ту же дверь, через какую вошла, я все равно оказалась в другом вестибюле. Лакей, впустивший меня, отсутствовал, вместо него перед дверями в зал аудиенций стоял сосредоточенный паж. Его накрахмаленный жакет и бриджи были, вполне вероятно, настоящими в отличие от моего платья: мальчик явно проникся важностью своей должности. Ах, ладно, наверное, он расслабится, когда повзрослеет.
Его лицо напряглось, когда он увидел меня, взгляд устремился на заостренные кончики ушей. Он был не просто юн, а настолько юн, чтобы считать, что у подменышей нет дел при дворе. Интересно.
Иногда лучший способ совладать с предрассудком - это игнорировать его.
- Доброе утро, - сказала я. - Я к Сильвестру.
- И вы?… - произнес он, одаряя меня взглядом, который обычно приберегают для заразных больных и неоплаченных счетов.
В нем было что-то знакомое. Светлые волосы и голубые глаза, обычные для юного донья ши, и на вид ему было лет четырнадцать.
- Сэр Октобер Дэй из Королевства Туманов, ранее из владения Дом, Рыцарь Утраченных Слов, принесшая клятву Сильвестру Торкилю, дочь Амандины из фэйри и Джонатана Дэя из смертного мира, - ответила я. Мой полный титул слишком долго произносить, а ведь я просто рыцарь. Когда дело касается подлинной аристократии, это может длиться часами. - Также старый друг герцога и герцогини. Так ты впустишь меня или мне надо прошмыгнуть через черный ход?
Паж моргнул, сузив глаза.
- О, - сказал он: - это вы.
Я моргнула:
- Мы встречались?
- В самом буквальном смысле слова, - промолвил он. У него был едва заметный канадский акцент.
Скорее не акцент, а его тон подсказал мне.
- О-о-о! - протянула я.- Уф! Привет. Так тебе намного лучше. Это человеческие штуки тебе не идут.
- Уверен, что его светлость ждет вас, - ледяным голосом произнес паж.
Сильвестр совершенно точно не ждал меня, он не знал, что я иду. С учетом этого я испытала соблазн побыть в вестибюле еще немного и поболтать с пажом подольше, попытаться заставить его изменить мнение… Но временем я не могу свободно распоряжаться. Проклятие Розы заставит меня поторопиться, если я сама этого не сделаю.
Встречи не становятся легче, если их оттягиваешь. Последний раз официально поклонившись пажу, я миновала его, направляясь в зал аудиенций.
Когда я вошла, комната пустовала, если не считать четверых сидящих на возвышении в дальнем конце. Большая часть Тенистых Холмов построена просторнее, чем надо бы, и ни одна комната лучше не демонстрирует это, чем зал аудиенций, в котором можно проводить карнавалы, если Сильвестр вдруг почувствует такую необходимость. Насколько я знаю, этого пока не случалось, но некоторые вечеринки из тех, что проводили они с Луной, были достаточно грандиозны, чтобы войти в легенды. Создатель холма, вероятно, хотел, чтобы это помещение выглядело величественным и вызывало благоговейный трепет у посетителя. У меня оно всегда вызывало лишь желание достать пару роликов и сократить время пути при пересечении зала.
Мои шаги отдавались эхом по мраморному полу. Я прошла половину зала, пока смогла различить детали: на возвышении сидели двое мужчин и две женщины, у одного мужчины и младшей женщины были характерные для Торкилей лисье-рыжие волосы, вторая женщина была еще больше похожа на лису в буквальном смысле слова, с покрытыми серебристым мехом ушами и тремя хвостами, свернувшимися рядом с ней на бархатной подушке. Младший из мужчин выглядел неуклюжим и почти неуместным на фоне остальной троицы, его волосы представляли собой спутанную гриву серо-коричневых кудрей, а одет он был в синие джинсы и желтый жакет.
Должно быть, пока я шла по залу аудиенций, я выглядела как любой другой придворный - темноволосая женщина в коричневом бархатном платье, ничего необычного. Луна первая поняла, кто я. Она выпрямилась на сиденье, уши прижались к голове, хвосты развернулись и начали подергиваться. Ее внезапное внимание насторожило Сильвестра, он повернулся в мою сторону и нахмурился. Я видела замешательство на его лице, которое становилось все более выразительным, по мере того как я приближалась.
Затем замешательство исчезло, уступив место тому, чего я не ожидала. Я думала, что готова почти ко всему. Но к этому я оказалась не готова.
- Тоби! - воскликнул он, и на его лице отразилась радость, он вскочил, чуть не опрокинув свое кресло, и торопливо устремился вниз с возвышения.
Я ошеломленно застыла Сильвестр пересек разделявшее нас расстояние чуть ли не бегом, и не успела я опомниться, как он схватил меня за талию и закружил в воздухе. Теперь он смеялся, радость улеглась, и на смену ей пришло облегчение. Чистое, неподдельное облегчение.
Я скрывалась от Тенистых Холмов, потому что не хотела встречаться с ним лицом к лицу; я не хотела видеть выражение его глаз, когда приползу обратно и признаю, что потерпела неудачу. Но все, что я видела, глядя на него сейчас, - это радость друга, который наконец увидел того, кто потерялся и теперь вернулся домой.
Оказалось, невозможно подобрать нужные слова. Луна спасла меня от этой необходимости, подойдя и положив руку на плечо Сильвестра со словами:
- Дорогой, может, ты поставишь ее на пол, пока ее не укачало? Я бы правда не хотела объяснять хобам, почему им надо мыть пол перед сегодняшним приемом.
Продолжая смеяться, Сильвестр опустил меня на ноги и сказал, перед тем как снова меня обнять:
- Да-да, конечно.
Он, как всегда, пах ромашками и цветками кизила, и от его умиротворяющего запаха я чуть не заплакала. Я хлюпнула носом, отворачиваясь, чтобы вытереть глаза. Сильвестр поколебался и отпустил меня.
Шатаясь, я отступила на пару шагов, спасаясь в формальностях, и поклонилась, задержавшись в нижней позиции. Одно могу сказать насчет аристократии: у них, по-видимому, бедра сильнее, чем у всех пловцов-синхронистов, вместе взятых. Выполнять формальные поклоны трудно, и это всегда хороший стимул как следует заняться растяжкой, прежде чем мне придется снова этим заниматься.
- Тоби? - недоуменно произнес Сильвестр.
- Не думаю, что она выпрямится, пока ты не поприветствуешь ее, дорогой, - заметила Луна.
- Я ж ее поднял. Это не считается приветствием?
- Я имела в виду - более формально.
- О! - Сильвестр прочистил горло. - Да, Октобер, я вижу тебя. Может, ты прекратишь это? Где ты была? Ну, я знаю, где ты была, глупый вопрос, забудь, что я спросил, но мы все ужасно беспокоились из-за тебя, знаешь ли. Мы узнали, что ты вернулась, только когда Роза любезно сообщила. - Теперь в его голосе звучала легкая обида. - Я посылал тебе письма. Разве ты их не получала?
- Да, ваша светлость, получала, - ответила я, выпрямляясь,- Я просто… я не была готова на них ответить.
- Но почему? - спросил Сильвестр с видом ребенка, которому только что сказали, что Рождество отменяется.
- Полагаю, я знаю ответ на этот вопрос, - вмешалась Луна, положив ладонь на его руку и улыбаясь мне тепло, пусть и немного печально. - Привет, Тоби. Хорошо выглядишь.
- Вы тоже, ваша светлость, - сказала я, улыбаясь в ответ. Не могла удержаться. Сложно смотреть на Луну и не улыбаться.
Невысокая, стройная, компактная - можно было бы описать герцогиню Тенистых Холмов этими словами, если бы они не заставляли ее казаться такой хрупкой. Луна - маленькая женщина, но она какая угодно, только не слабая; ее руки окрепли от многочасовой садовой работы и всех тех волшебных чар, которыми обладают кицунэ. Их силу выдает количество хвостов, а у нее их три, лоснящихся и покрытых серебристым мехом. Волосы до талии заплетены в косу, и она одета в одежду садовника, игнорируя формальность обстановки. Луна никогда не была сторонницей излишних церемоний.
- Тебе следовало прийти раньше, - мягко выругала она меня. - Нам тебя не хватало.
- Мне вас тоже не хватало, - признала я и повернулась к Сильвестру. - Ваша светлость…
- Мы искали тебя, - перебил он. В его словах прозвучала настойчивость, как будто в мире не было ничего, что я хотела бы услышать сильнее, чем то, что он собирался мне сказать. - Мы искали тебя повсюду. Ты должна мне верить. Когда ты пропала, я отправил Этьена прочесывать город, я отправил с ним половину рыцарей, я сделал все, что мог, а ты просто… ты просто исчезла, Тоби. Мне так жаль.
Жаль? Он признался, что отвлекся от поисков жены и дочери, - признался, когда жена стоит рядом с ним, ни больше ни меньше, - и говорит мне, что ему жаль? Я потеряла дар речи, не зная, что сказать.
Рейзелин спасла меня от необходимости ответить, встав по другую сторону от отца, обвив руками его руку и уставившись на меня. Ее глаза были такими же золотыми, как у отца, но в то время, как его золото было теплым и радушным, ее казалось змеиным, взглядом хищника.
- О, посмотрите, - сказала она, - она наконец соблаговолила явиться и лицезреть последствия своей неудачи. Привет, неудачница. Как твои дела?
- Здравствуй, Рейзелин, - ответила я, стараясь сохранять сдержанность.
Какое бы облегчение я ни испытала при ее вмешательстве, оно умерло от ее слов.
Мы не знаем, что произошло с Луной и Рейзель в течение тех двенадцати лет, пока они отсутствовали,- двенадцати лет, совпавших с первыми двенадцатью годами моего собственного исчезновения. Но если я практически не помню этих лет, то им, видимо, пришлось многое прожить. Те, с кем я говорила, рассказали, что Луна вернулась более печальной, более странной, но Рейзель… Рейзель вернулась совсем другой. То, что с ней случилось, сломало ее, и, глядя на нее теперь, я начала понимать, что это уже не исправить.
- Мне было интересно, когда ты придешь сюда вся в соплях, - продолжила она. - Ищешь, что еще ты не можешь сделать? Уверена, у папы полно нерешаемых загадок и бесконечных квестов. Иди займись какими-нибудь из них.
- Рейзель, довольно! - резко перебил Сильвестр. - Я ее сеньор. Октобер здесь всегда рады видеть.
- Она что-то хочет, - сказала Рейзель. - Я чую.
- Рейзель, хватит, - вмешалась Луна.
Обычное спокойствие исчезло из ее голоса, смытое беспокойством и едва скрываемым раздражением. Значит, причина неприятного поведения Рейзель не только во мне.
- Она права, - сказала я. Сильвестр и Луна повернулись ко мне. Рейзель самодовольно ухмыльнулась с торжествующим видом. - Боюсь, я здесь, потому что мне кое-что надо. Или… ладно. Потому что мне нужно вам кое-что рассказать и попросить об услуге.
- Все, что угодно, - отозвался Сильвестр. - Ты это знаешь.
- Я в этом не уверена, - заметила я, переводя взгляд с него на Луну и обратно. - Ты слышал новости?
Пожалуйста, скажи да, взмолилась я. Не заставляй меня стать той, кто принесет эту весть. Если бы Королева отреагировала разумно, ее герольды должны были бы уже побывать тут и уйти… Но все выглядели слишком спокойными, и Королева заявила, что никто даже не произнесет имя Розы. Это сложно выполнить, отправляя посланцев.
Если Сильвестр не в курсе, это мой долг - сообщить ему. Но я отчаянно не хочу это делать.
- Мы слышали, что через две недели должен закончиться зимний бал в холме Королевы, - предположил Коннор, наконец сойдя с возвышения и подойдя к Рейзелин, своей жене. Ухмыльнувшись мне, она отпустила Сильвестра и обхватила руку Коннора. - Пожалуйста, не говори, что ты наконец решила нанести визит, потому что подумала, что мы пропустили последние свежайшие новости королевского двора. Привет, Тоби.
- Привет, Коннор, - сказала я, улыбаясь, несмотря на мрачное известие, которое собиралась сообщить. Трудно не улыбаться, глядя на Коннора.
Возьмите типичного калифорнийского пляжного бездельника с колючими темными волосами с серебристыми прядями, карими глазами, настолько темными, что они кажутся почти черными, добавьте пальцы с едва заметными перепонками и бронзовый загар - и вы получите Коннора О'Делла. Он был посланцем морского народа при дворе Сильвестра, когда я здесь служила. Мы были… друзьями. Хорошими друзьями. Мы могли стать больше чем друзьями, если бы его семья не стала возражать против идеи породниться с подменышем, когда мы еще не зашли дальше нескольких сладостных неловких встреч в садах, в изобилии покрывавших холм. Он сказал, что ему жаль; я ответила так же. И потом я позволила себе увлечься смертным мужчиной, который никогда не скажет, что не может любить меня, потому что моя кровь недостаточно чиста.
Я никогда не винила Коннора за происшедшее. Обычное дело для подменыша в мире чистокровок. Вернуться домой и узнать, что он женился на Рейзелин Торкиль, было шоком, но это не уменьшило мою симпатию к нему. И возможно, я позволю его жене поймать меня за ощупыванием его задницы.
Между тем Сильвестр выглядел удивленным.
- Нет, - сказал он. - Никаких новостей не было, по крайней мере ничего настолько значительного, чтобы заставить тебя прийти к нам. Что происходит, Тоби? Не то чтобы я не был рад видеть тебя, но… почему ты здесь?
Я сглотнула:
- Так вы ничего не слышали о графине Золотой Зелени?
Удивление Сильвестра стало еще более заметным.
- О Розе? Нет, ничего. Что-то не так?
- Не так! - Я подавила почти истерический смешок. - Да, что-то очень не так.
- Она пострадала?
- Нет. Нет, она… Ваша светлость, Розу убили прошлой ночью. Она мертва.
Уши Луны прижались к голове.
- Мертва? - прошептала она.
Внезапный смех Рейзель помешал ответу, который я могла дать. Мы все повернулись и уставились на нее, она освободила руку мужа и, продолжая смеяться, вылетела из зала.
- Что… - произнесла я.
- Коннор, иди с ней, - велела Луна. Это была не просьба.
Уныло кивнув, Коннор засунул руки в карманы и поплелся за женой. Он поймал мой взгляд, проходя мимо, и выражение его лица было грустным, почти обессиленным. Кровь кицунэ текла в жилах Рейзель, но побитым щенком выглядел он.
Мы постояли секунду в неуютной тишине, пока Луна не взглянула на Сильвестра и не сказала:
- Она все еще не пришла в себя после всего, что… после всего. Моя семья всегда была подвержена… ладно. Мы не быстро приходим в себя после вещей вроде тех, что ей пришлось пережить. Такова наша участь. - Она мялась на месте, отказываясь смотреть мне в глаза, пока говорила.
Никто, похоже, не знает, какие «вещи» пришлось пережить Луне и ее дочери, пока их не было, но загнанное выражение лица Луны сказало мне, что все было хуже, чем я представляла.
- Конечно, - ответила я, чувствуя неловкость оттого, что стала свидетельницей вспышки Рейзель, и повернулась к Сильвестру.
Кровь отхлынула от его лица, он задрожал. Кажется, он не заметил драматичного выхода Рейзель.
- Мертва? - переспросил он.
- Убита, - уточнила я, глядя вниз, чтобы не видеть шока, который, я знала, отразился у него на лице. - Ее застрелили, потом перерезали горло железным клинком.
Пронзительное молчание повисло в зале. Я подняла голову, встречаясь со взглядом Сильвестра.
- Железным? - переспросил он.
- Да. Она умерла от ран.
- Значит, это могло быть только убийство. - В его голосе послышался какой-то надлом.
Чистокровки тяготеют к тому, чтобы держаться вместе, потому что им больше не к кому обратиться, и каждую смерть переносят тяжело. У подменышей не так. Мы слишком разрознены и отличаемся друг от друга, иногда проходят годы, до того как мы узнаем о чьей-то смерти. Смерть для нас, скорее, опасность и поэтому кажется менее невозможной. Правда, от этого не легче.
- Сочувствую, - неловко сказала я.
- Я… да. Да, конечно. - Его пальцы поискали руку Луны и крепко сжали ее. - О Роза! Это… это все, что ты должна была рассказать?
- Перед смертью она попросила меня найти ее убийц, - сказала я, внимательно за ним наблюдая. - Я здесь потому, что хотела, чтобы ты знал. И потому, что я должна попросить о помощи.
- Жаль, что ты не пришла раньше, - произнесла Луна очень тихо. - Нам не хватало тебя, и возвращение домой не должно омрачаться подобными новостями. Это плохое предзнаменование.
Сильвестра беспокоили более срочные дела, чем недобрые предзнаменования. Черты его лица заострились, когда он спросил:
- Ты сказала «да»?
Мне оставалось только кивнуть. Сильвестр знал, что мое слово свяжет меня, хочу я того или нет. Я не видела причин говорить ему о проклятии; он и так был достаточно встревожен.
- О Тоби, зачем ты согласилась?
- Потому что у меня не было выбора. - Я сложила руки за спиной. - Если ты не захочешь помочь, я пойму.
- Я этого не говорил. Я… черт!… Можешь дать нам пару минут? Пожалуйста. - В его голосе слышалось напряжение от сдерживаемых слез. Он хотел плакать передо мной не больше, чем я хотела это видеть.
- Я не была здесь какое-то время, - сказала я, уловив намек. - Я пойду посмотрю, что Луна сделала с садами. Пошлешь за мной?
Сильвестр молча кивнул. Луна повторила его жест, ее уши все еще были плотно прижаты к голове.
Захваченная странным порывом, я бросилась вперед и обняла их обоих одновременно, перед тем как развернуться и выбежать из зала, подобрав юбки обеими руками. Мне повезло, я выбралась достаточно быстро. Не важно, что еще случится до того, как я покину холм, но я не хочу видеть, как он плачет.
