Чтобы вернуться в ту квартиру, потребовалось все мое самообладание, но я это сделала, я должна была. Я слышала три выстрела, а в «теле» было только два пулевых ранения. Это значит, что одна пуля может быть где-то в комнате. Если я хочу узнать причину гибели Розы, то мне надо найти ее.

Железные пули тяжелые и шероховатые. Из-за чего направление их полета меняется, они не могут лететь ровно. Даже если бы полиция знала о третьей пуле, они начали бы поиски из положения стрелка, исходя из неверной идеи, как далеко улетит пуля. Я обнаружила ее в деревянной панели на стене напротив балкона, маленькую шероховатую сферу, рассказавшую все, что мне надо было знать и чего я знать не хотела.

Это было достаточно чистое железо, которое может ранить с расстояния нескольких футов. Я оставила его на том месте, где нашла, и ушла из квартиры окончательно. Физические улики мне не требовались, так как проецирующая магия с железом не работает. Мне просто надо было знать.

Журналистский микроавтобус все еще стоял на месте, когда я вернулась к машине, села и отъехала. Сотрудников с камерой все еще нигде не было видно. Хорошо. Мои чары для отвода глаз не настолько сильны, чтобы подействовать на пленку, и я не хочу, чтобы они сняли меня с кровью на руках и джинсах.

Пуля рассказала мне две вещи: во-первых, Розу убили фэйри, поскольку ни один человек не станет использовать железные пули, и, во-вторых, я имею дело не с обычными подозреваемыми. Из-за своих задетых чувств я хотела думать, что в деле замешаны Саймон и Олеандр, но эти двое слишком сильно зависели от магии, чтобы использовать железо. Им не свойственна щепетильность. Но это не значит, что они захотят пожертвовать своей магической силой на недели, а то и месяцы из-за такого тесного контакта с железом. Это может привести к тому, что их поймают, а они для этого слишком умны.

Кровь Розы хранила свою долю информации, хотя и слишком неясную. Роза больше никому не звонила перед смертью; только я знала о том, что она погибла, если не считать ночных призраков и ее убийц. Почему-то я сомневалась, что те, кто убил ее, примутся распространять новость о том, что нарушили первый закон Оберона - запрет убивать чистокровок иначе как во время официально объявленной войны, да и ночные призраки не склонны к болтовне. Я никогда не слышала о тех, кто бы их видел живьем. Мне не на кого положиться, и времени у меня мало, потому что я хочу найти ее убийц до того, как утону в ее проклятии, словно в пруду.

Но это все подождет, у меня есть более неотложное дело. Есть ритуалы, которые надо соблюсти, слова, которые надо сказать тем, кто не умер. Чистокровки тяжело относятся к смерти. Что-то должно смягчить удар. Кроме того, оставался простой факт, что женщину зверски убили те, кто явно знал ее природу. Люди не носит при себе железные ножи - это тяжелые неуклюжие штуки, и современные технологии зашли так далеко, что они появляются теперь только в руках фэйри. Так что это дело повелительницы, и, значит, я должна отправиться в место, с которым не хочу иметь ничего общего, - во двор Королевы Туманов, правительницы Северной Калифорнии.

Теперешняя Королева Туманов заняла этот пост при не самых благоприятных обстоятельствах: она стала Королевой в 1906 году, когда великое землетрясение в Сан-Франциско унесло жизни половины фэйри в городе, в том числе ее отца, Короля Гилада. Она воспитывалась где-то за пределами двора, никто не знал ее мать, но Роза, которая уже была графиней Золотой Зелени, поддержала ее притязания, и никто не захотел их оспаривать. С тех нор она правила, сначала из своего двора в квартале Северный Пляж, а после того, как ее первый полый холм был разрушен, из двора в Заливе. Никто не знает ее имя и где она выросла и вообще что-то о ней, за исключением факта, что она Королева и ее слово - закон.

Мы с ней никогда не пересекались. Когда ее первый двор был разрушен, Королева была за то, чтобы вышвырнуть меня вместе с остальным отребьем подменышей, но Сильвестр и Роза настояли на том, чтобы посвятить меня в рыцари на службе Короны. Может, дело в том, что у нее тоже смешанная кровь, ее наследство - странная смесь сирен, морского народа и баньши, а может, она просто сноб, но эта женщина всегда недолюбливала подменышей, и посвящение меня в рыцари оскорбляло ее чувства. Но она все равно это сделала, потому что окаянные мной услуги были слишком значительны, чтобы их проигнорировать, и потому что Роза настаивала. Не думаю, что Королева простила меня. Я взяла за правило держаться от нее подальше, просто чтобы не напоминать ей о неприятном.

То, что подменыши образуют низший слой в обществе фэйри, не исправляет ситуацию; мы смертны и не можем считаться фэйри, но в нас слишком много от фэйри, чтобы нас могли отослать обратно к смертным родителям, похлопов по головке и пожелав «приятной жизни», предполагая, что наши родители еще будут живы, после того как мы проведем в Летних Землях достаточно времени, чтобы осознать, насколько нечестна сделка, а это, естественно, нельзя гарантировать. Большинство из нас проводят столетия прихлебателями при разных дворах фэйри, преследуя бессмертных родственников и вымаливая крошки с их стола, словно дворняги, пока за нами не придет смерть и мы не уползем умирать. Предполагается, что таковы правила игры. Только я всегда отказывалась их соблюдать, и это не внушило любви ко мне в высших слоях общества.

Было довольно поздно, и в сторону залива ехало мало машин. В некоторых местах бывает слишком холодно, чтобы назначать там встречу декабрьским вечером, тем более в городе, который славится ледяным океаном и постоянными туманами. Поскольку замерзать до смерти не самое приятное времяпрепровождение, туристы предпочитают гулять подальше от воды, предоставив мне в одиночестве брести среди переплетения небольших улиц и загибающихся предприятий в шести милях от рыбацкой пристани. Пляж, куда я направлялась, не был частью природного заповедника или туристской достопримечательностью. Это просто крошечная каменистая полоска земли, достаточно изолированная, но чертовски важная для фэйри.

Там, куда я направлялась, не было уличных продавцов и аттракционов - лишь запах моря и разложения, характерный для любого прибрежного города. В большей части города из-за туристов было сложно. Около холма Королевы в том числе, потому что просто нет места. Из-за складов и разрушающихся промышленных строений здесь не строят парковки. Я пятнадцать минут кружила, пока нашла бесплатную стоянку на боковой улице, больше похожей на переулок. Я сунула кошелек в бардачок, перед тем как выйти. Может, это приманка для вора, но мне не хочется брать с собой ничего лишнего, когда я иду к Королеве. Слишком велика вероятность, что мне придется бежать.

Аромат роз наполнил мои ноздри, как только я вышла из машины. Я пошатнулась, в мозгу промелькнул образ эльфа с изорванными в лохмотья крыльями из дубовых листочков. Ключ…

Что бы это ни было, это важно, но я могу разобраться с этим позже, когда расскажу Королеве, что произошло. Я прогнала возникший образ вместе с колючими объятиями проклятия Розы. У меня дело. Подняв воротник пальто, я зашагала по переулку в сторону моря.

Почти все дворы фэйри прячутся в тайных местах, называющихся «холмами», - маленькие карманы реальности, балансирующие между смертным миром и Летними Землями. В некоторые из них попасть легко, в другие же, чтобы просто войти, требуется бог знает что, включая кровавую жертву. Зависит от того, кто их создал и кто контролирует двери.

Мне доводилось видеть двери, спрятанные в ярмарочных фотокабинках, в туалетах на заправках и в старых картонных коробках, помимо более традиционных травяных кругов и каменных ворот. Королева Туманов открыла свои собственные двери, что означало, что ее холм хорошо спрятан и труднодоступен. Чтобы проникнуть внутрь, надо пройти четверть мили по преимущественно необитаемому пляжу, карабкаясь по склизким камням, испачканным птичьим пометом и старыми водорослями, и пытаясь не упасть в Тихий океан по дороге. Прогулка в темноте по скользкому пляжу - не лучший способ времяпрепровождения после посещения места убийства, разве что вы мазохист в отличие от меня. К счастью, был отлив. Но луна давала недостаточно света, и даже зрение подменыша мало помогает, когда накатывает туман.

Кроссовки на самом деле не созданы для мокрого песка и скользкого камня, но я как-то умудрилась не свалиться в залив Сан-Франциско и достичь пещеры, ведущей во двор Королевы. Пещера была узкой, сырой и темной и скрывалась за кажущейся случайной грудой камней. Вдобавок она производила впечатление, что в любой момент может случиться обвал, и, конечно же, это был единственный путь внутрь.

Я сошла с камней и скривилась, поскольку мои ноги тут же намокли от морской воды. Ночь становится все лучше и лучше. Теперь у меня есть плохие новости, которые надо доставить могущественной женщине, недолюбливающей меня, рассказать об ужасном преступлении, за которое надо отомстить, и мокрые ноги. Ворча, я вошла в темноту.

По мере того как я продвигалась дальше, проток становился глубже, вода достигла икр, и мои джинсы промокли до коленей. Я дрожала, держась одной рукой за стену, чтобы не сбиться с пути. Надеюсь, однажды ее величество откроет для себя центральное отопление и дренажную систему. До тех пор визиты к ней - это блуждание во мраке с надеждой на то, что ничто отвратительное не поджидает в темноте, чтобы наброситься и заорать: «Сюрприз!»

Камень начал светиться бледным фосфоресцирующим светом в двадцати футах от входа. Я продолжала идти, не обращая внимания на ощущение призрачных рук, ощупывающих мою одежду и волосы. Земля внезапно выровнялась, вода исчезла, и грубый камень сменился полированным мрамором. Я шла, шлепая мокрыми кроссовками по мрамору, еще через десять футов стены раздвинулись, и я внезапно очутилась в просторном бальном зале с белым мраморным полом и лепными колоннами, поддерживающими высокий потолок. Придворные толпились, словно экзотические птицы, указывая пальцами и перешептываясь при виде моей неопрятной одежды. Я продолжала идти.

Проблема с Королевой Туманов в том, что она так высоко стоит над законами, что не чувствует никакой необходимости их придерживаться, за исключением тех случаев, когда ей так удобнее, пусть даже она принуждает всех остальных их соблюдать. Если я нарушу хоть малейшее правило, я могу оказаться в такой заднице, где еще не бывала. С другой стороны, она может делать все, что хочет, а мне остается только приседать в реверансе. Это значит, что я должна идти в тронный зал, потому что правила гласят, что визиты начинаются с официального представления. Если мне повезет, она будет там.

Мне так редко улыбается удача. Воздух замерцал, и во рту я почувствовала привкус соли. Шлепанье мокрых кроссовок по полу прекратилось, поскольку они превратились в босоножки на шпильке, а моя одежда сменилась голубым шелковым платьем в пол. Я знаю только одну женщину, настолько грубую, чтобы сделать подобное без моего согласия, и технически с ее стороны это не была грубость. Высокое положение дает свои привилегии.

Взявшись за юбку, я присела в глубоком, низком реверансе, склонив голову:

- Ваше величество, какая честь.

- Октобер! - Голос был веселый и воздушный, словно полузабытая мечта. В нем не прозвучало удивления, только мягкое приветствие, как будто я бродила тут каждый день. Полагаю, скука - хорошая вещь, когда ты сталкиваешься с вечной жизнью в политике. - Какое удовольствие видеть тебя.

Судя по звуку ее голоса, она находилась где-то слева от меня. Хорошо. Если я смогу не смотреть на нее, все будет не так плохо.

- Все удовольствие досталось мне, ваше величество, - сказала я и выпрямилась, глядя вперед.

Королева стояла прямо передо мной.

Я этого не ожидала и не успела отвести взгляд, не нанеся обиду. Силой подавив желание отпрянуть, я взглянула в ее лицо. Она легко улыбалась, выражение ее лица говорило, что она знает, что делает, и что ей все равно. В конце концов, это ее право.

Многие дети-фэйри красивы, но Королева не просто прекрасна, она на грани, где прекрасное и безобразное смыкаются. Сложно смотреть на нее и думать о чем-то, все мысли сводятся к тому, чтобы радоваться ее вниманию, вызывая ее улыбку. Это одна из причин, почему я не приближаюсь к ней, когда этого можно избежать. Ненавижу, когда меня принуждают.

Она была одета в снежно-белое бархатное платье, подчеркивавшее розовый оттенок ее кожи, из-за чего не казалось, что она вырезана из слоновой кости. Серебристо-белые волосы ниспадали до пола ровной волной и еще почти на фут тянулись позади нее. Я всегда считала, что ее волосы - это как минимум одна из причин, почему она никогда не покидает холм, - пять минут в мире смертных, и ее счета за шампуни станут астрономическими. Тонкий серебряный обруч венчал ее голову, но лишь для красоты. Ни у кого не возникало вопроса, кто здесь монарх. Я стояла, борясь с настойчивым желанием упасть на одно колено.

Она сделала шаг ко мне, ее платье колыхалось, словно вода. Только чистокровка может украсить себя самим океаном.

- Что ты здесь делаешь, Октобер? Ты ведь стараешься избегать моего двора. Кажется, в последнее время почти всегда. Я начала думать, что ты, может быть, забыла дорогу.

Никогда не лгите тому, кто может посадить вас в тюрьму за то, что вы насмешливо на него посмотрели. Это хорошая стратегия выживания. Тем не менее я попыталась уклониться от темы:

- Я необщительна, миледи.

- Сначала твоя мать перестает навещать нас, затем ты исчезаешь в своем маленьком мирке. Можно подумать, что ваш род утратил любовь к нам. - Ее глаза сузились, она изучающе смотрела на меня, провоцируя на спор.

- Боюсь, мне не очень нравится ваш двор, миледи.

Окружающие начали перешептываться, выражая неодобрение. Откровенность может быть мудрой, но излишняя прямота не входит в число социально одобряемых уловок среди фэйри.

- Тебе у нас скучно? - поинтересовалась Королева, продолжая улыбаться.

- Мне страшно.

- Это лучше или хуже?

- Не знаю. - Я покачала головой. - Я здесь по делу.

- По делу? - Теперь она ухмылялась, явно забавляясь. - Что за… дело… привело тебя сюда, после того как ты так долго нас избегала? Ты хочешь нам рассказать еще одну историю о рыбе?

Я вздрогнула. Удивительно, что я, общаясь с Тибальтом и Королевой, еще не нуждаюсь в помощи психотерапевта.

- Я предпочла бы, чтобы это было так, ваше величество. Я здесь из-за графини Зимний Вечер.

- Из-за Зимнего Вечера? Ты хочешь бросить ей вызов? - Она продолжала широко улыбаться, и окружающие нас придворные с наслаждением засплетничали.

Подменыши редко бросают вызов чистокровкам. Когда это случается, наши стычки и сопутствующие им кровь и слава неизменно развлекают зрителей и почти всегда заканчиваются смертью для подменыша.

- Нет, ваше величество. - Это общество породило Розу и мою мать, и каждый раз, когда я имею с ним дело, я радуюсь, что меня породило не только оно. - Я здесь, потому что ее больше нет.

- Что? - Ее улыбка потухла вместе с презрительным изгибом губ.

Единственный раз преувеличенная официозность фэйри стала благословением, потому что она означала, что мне не надо придумывать, что сказать.

- Когда корни и ветви были молоды, когда розу еще не сорвали с куста, когда наши земли были юными, зелеными и мы беззаботно танцевали, тогда мы были бессмертными. Тогда мы жили вечно.

Я отвела взгляд, не желая видеть выражения лица Королевы. Это не имело значения: то, чего я не хотела видеть, слышалось во внезапной тишине двора. Для песни смерти есть только одна причина. Останавливаться слишком поздно. Слишком поздно, когда спущен курок. Я продолжила:

- Мы покинули эти земли ради мира, где обитает время, где мы могли увидеть, как движется солнце и развивается мир. Здесь мы можем умереть, и здесь мы можем пасть, и здесь миледи Роза Зимний Вечер, графиня владения Золотая Зелень, прекратила свой танец.

Я не поднимала головы, пока тишина не стала невыносимой. Королева замерла, словно статуя, вырезанная из тумана и морской пены. Не могу винить ее: я живу долго, но могу рассчитывать максимум на несколько столетий. В человеческом понимании это много. Но это не сравнить с тем, что получают чистокровки. Напоминание о том, что они могут умереть, - это подчас больше чем они в состоянии вынести.

- Ваше величество…

Королева подняла руку, отмахиваясь от моих слов, ее бледные пальцы дрожали. Я замолчала в ожидании, чтобы она взяла себя в руки, перед тем как я продолжу, затем добавила: - Ваше величество, она поручила мне расследовать ее гибель. Могу я попросить…

- Нет.

Я удивленно умолкла. Я ожидала много чего, но не ожидала, что она мне откажет.

- Ваше величество?

- Нет, Октобер Дэй, дочь Амандины. - Королева подняла голову, приняв гордый вид. - Я не помогу тебе это сделать, и мы больше не будем об этом говорить. Что случилось, то случилось. Когда луна поднимется высоко, мы будем танцевать в память о ней, и до этого дня никто не произнесет имя Зимнего Вечера, и после этого дня никто не произнесет ее имя. Я не помогу тебе… и ты не станешь меня об этом просить.

- Но…

- Нет. Дочь ты Амандины или нет, я не дам тебе то, о чем ты хочешь попросить. Я откажу тебе, и будь ты проклята, если мне придется это сделать. - Она покачала головой. - За эти годы я достаточно для тебя сделала, между нами нет долгов, и теперь я не стану помогать тебе.

Даже если бы она ударила меня, я бы изумилась меньше.

- Но, миледи, Розу убили железом…

- Не говори мне, как она умерла!

Я покачнулась на каблуках, зажимая уши руками в тщетной попытке заглушить голос Королевы. Может, время достаточно разбавило кровь ее предков-сирен и баньши, чтобы ее вопль не был смертельным, но мне не хотелось проверять.

- Не говори мне!

Двор снова начал перешептываться, на этот раз из-за Королевы. Она тряслась, стоя на месте, в глазах горела безумная ярость. Ее гнев выглядел бы впечатляющим, если бы был направлен на кого-то другого, но, будучи направлен на меня, он был страшен. У людей есть нехарактерные для фэйри качества, заставляющие быть добрыми и скромными. Подменышам это мало свойственно, но кое-что перепадает и нам, в то время как даже наши родители могут напугать нас до смерти. Я попятилась, приседая в торопливом реверансе:

- Ваше величество, если это все, я…

- Убирайся! - Она встряхнула головой из стороны в сторону, ее голос звенел нечеловеческим воплем: - Сейчас!

Я не нуждалась во втором приглашении. Развернувшись, я побежала к дальней стене, сквозь нее, обратно в темноту пещеры. Мои туфли были сделаны для танца, а не для бега по скользким от морской воды камням. Чуть не упав в третий раз, я сняла их и понесла в одной руке, второй придерживая юбку как можно выше от воды. Синяки на ногах - малая плата, если я хочу убраться от Королевы, пока она лично не решила заставить меня замолчать или, что хуже, не запретила мне заниматься убийством Розы.

Воздух снаружи пещеры был настолько холодным, он будто хлестал меня, пока я бежала. Не важно, я не останавливалась. Я пронеслась по пляжу, притормозив только тогда, когда оказалась на тротуаре, чтобы снова обуться. Моя одежда не вернулась, и я сомневалась, что она вернется,- Королева достаточно сильна, чтобы превращение предметов стало вечным. Мне было все равно. Я продолжала бежать.