Надеюсь, когда-нибудь я еще побываю здесь…

Марк Даймонд оторвался от чтения и тяжело вздохнул. Сердце бешено колотилось в груди. С одной стороны, почерк принадлежал его лучшему другу, Бобби Пендрагону, но история, которую Марк только что прочитал, была совершенно нереальной. И тем не менее — вот она, перед ним. Марк снова бросил взгляд на страницы. Письмо было написано чернилами на желтом пергаменте. Тут и там чернели кляксы.

Марк сидел, запершись на замок, во второй кабинке мужского туалета на третьем этаже школы в Стоуни Брук. Этим туалетом редко пользовались, потому что он находился в конце здания, рядом с художественными мастерскими. Марк частенько запирался тут и думал, уходя от суеты внешнего мира. Под ногами Марка валялись огрызки моркови. Он грыз морковь и бросал огрызки на землю, и все потому, что нервничал, читая историю Бобби. Марк где-то узнал, что морковь улучшает зрение. Но и после нескольких месяцев каждодневного поедания моркови он все так же был вынужден носить очки, а о его усилиях в борьбе с плохим зрением свидетельствовали лишь пожелтевшие зубы.

Марк понимал, что он, конечно, не полный кретин, но тем не менее крутые парни не желали водить с ним знакомство. С ним общался лишь Бобби. Марк и Бобби выросли вместе, и их дружба была такой крепкой, какой и должна быть настоящая дружба. Но в то время, как Бобби уже подрос, Марк одной ногой еще стоял в мире детства: читал комиксы и собирал фигурки известных героев видеоигр. Популярной музыкой он не интересовался, а одежда его была не столько модной, сколько функциональной и удобной. Но для Бобби все это не имело ровно никакого значения. Марк мог его рассмешить. А еще Марк мог заставить его призадуматься. Эта парочка частенько проводила время за увлекательнейшими спорами о таких вещах, как первая поправка к Декларации о правах человека или формы Памелы Андерсон до и после операции.

Многие из крутых дружков Бобби посмеивались над Марком, но только не при Бобби. Они знали, что это не сойдет им с рук. Свяжешься с Марком — и придется иметь дело с Бобби. И вот теперь кто-то связался с Бобби. Доказательства этого — на желтых страницах, которые Марк держал в руках. Он не хотел верить написанному, и в другое время подумал бы, что это очередная дурацкая выходка Бобби, на которые тот был мастер. Но кое-что в этой истории не давало ему покоя, мешало посмеяться над ней и выкинуть листки в помойку. Марк откинулся назад, прижавшись пылающей головой к прохладной стене, и его мысли закрутились вокруг события, произошедшего прошлой ночью.

Марк боялся темноты и поэтому всегда спал с ночником. Это была его тайна. О ней никто не знал, даже Бобби. Вообще-то иногда Марк думал, что зажженный ночник хуже темноты, ведь он отбрасывает на стены и потолок причудливые тени. И тогда старое пальто, висящее за дверью, превращается в зловещего Потрошителя. Это отвратительное видение преследовало Марка на протяжении нескольких ночей, и не спасало даже то, что без очков дальше своей кровати Марк уже почти ничего не видел. И все же куда лучше было пробуждаться от кошмара в комнате, освещенной ночником, чем в кромешной тьме.

Так вот, прошлой ночью видения вновь нарушили его покой. Сон Марка был прерывист и беспокоен. Приоткрыв заспанные глаза, Марк заметил, что возле его кровати кто-то стоит. Мальчик понимал, что это невозможно, что это, скорее всего, тень от проезжавшего автомобиля, но шестое чувство велело ему проснуться. Причем немедленно. В груди ухнуло сердце, в крови забурлил адреналин, и последние остатки сна улетучились за доли секунды. Марк подслеповато таращился в полумрак комнаты. Потом пошарил рукой по прикроватной тумбочке и прежде, чем нащупал свои очки, перевернул коробку с фломастерами и игровую приставку. Наконец он водрузил очки на нос, взглянул в изножье кровати и… замер от страха.

Там, освещенная мягким лунным светом, стояла высокая темнокожая женщина. На ней была цветастая накидка. С одного плеча накидка чуть-чуть сползла, обнажив мускулистые руки. Она показалась Марку прекрасной Африканской Королевой. Марк зажмурился и изо всех сил прижался к спинке кровати, как будто надеясь на то, что стена позади него разверзнется и скроет его от этого страшного видения.

Женщина поднесла к губам палец и сказала: «Тс-с-с». Марк не шевелился. Страх полностью парализовал его волю. Но женщина смотрела на него дружелюбно, ее глаза светились нежностью, и страх мало-помалу отпустил мальчика. Вспоминая об этом потом, Марк не понимал, то ли она тогда его загипнотизировала, то ли какое-то волшебство исходило от нее, но он уже не боялся. Ее теплые глаза, казалось, говорили, что ему нечего бояться.

— Ша-а-а за-а пгу-у са-а-а, — сказала она тихонько.

Ее голос напоминал тихий шелест листвы, а слова, хоть и казались Марку бессмысленными, успокаивали. Женщина подошла ближе и уселась на краешек кровати, рядом с Марком. Интуитивно Марк понимал, что все происходящее имеет какой-то тайный смысл, что это правильно, и лишь поэтому не забился под одеяло. Женщина развязала кожаный мешочек, висевший у нее на шее, и вытащила из него кольцо. Марку оно напомнило одно из тех колец, которые носят выпускники школы. Оно было серебряное с небольшим серым камешком, вокруг которого вилась причудливая надпись. Марк не смог определить, на каком языке она выгравирована.

— Это от Бобби, — прошептала женщина.

От Бобби? От Бобби Пендрагона? Марк понятия не имел, что происходит. Как эта таинственная женщина, появившаяся у него в комнате в полночь, связана с его лучшим другом?

— Вы кто? Откуда вы знаете Бобби?

Женщина молча взяла Марка за руку и надела кольцо ему на палец. Оно было сделано будто специально для него. Марк взглянул на женщину.

— Зачем оно мне? Что происходит?

Она дотронулась мягким пальчиком до губ Марка, и тот замолчал. Веки его потяжелели. Еще минуту назад он был сильно напуган, и сна не было ни в одном глазу. А сейчас усталость навалилась на него непосильной тяжестью и сомкнула веки. Через мгновение Марк спал.

На следующее утро будильник разбудил его, как обычно, в начале седьмого. «Ненавижу будильники», — подумал Марк спросонья. Он вспомнил о странном сне и подумал, что надо бы поменьше лопать сырых овощей перед сном. Протянув руку, чтобы выключить будильник, он увидел кольцо у себя на пальце.

Марк рывком сел на кровати и уставился на кольцо. Несомненно, оно было настоящим. Марк чувствовал, как металл непривычно сжимает кожу. Это не сон. Да что, в конце концов, происходит?!

Он быстро оделся и выбежал из дома, никому ничего не сказав. Лишь один человек мог объяснить ему, в чем дело, — Бобби Пендрагон. Но теперь его не отпускала мысль, что с Бобби тоже случилось что-то удивительное. Вчера вечером был матч. Полуфинал. И Бобби не явился. Его родители и сестра были на стадионе, а Бобби — нет. В перерыве после первого тайма Марк хотел спросить у семьи Пендрагонов, где Бобби, но они уже ушли. Очень странно!

Конечно же, сборная «Стоуни Брук» проиграла. Очень жаль, между прочим. Команда была в полном неведении о том, что случилось с их лучшим полузащитником. После игры Марк попытался дозвониться до Бобби, но безуспешно. Тогда Марк подумал, что встретит Бобби назавтра в школе, и тот все объяснит ему. А ночью Марка посетила та странная женщина… Теперь у Марка было много вопросов к Бобби, и не только о неявке на баскетбольный матч.

В школе только и говорили, что об игре.

— Эй, Марк, где твой дружок-суперзвезда?

— Смылся?

— Объясни-ка, Даймонд!

— Что случилось?

Каждый считал своим долгом спросить у Марка о Бобби. Это могло означать лишь то, что Бобби еще не пришел. У Марка, конечно же, ответов не было, так что он просто молча проходил мимо, пожимая плечами. Возле шкафчика в раздевалке Бобби тоже не оказалось. Зато там толпились подростки, поджидавшие его, как в засаде.

— Он сдрейфил, да? Забил на игру!

Проигнорировав их выкрики, Марк вошел в класс Бобби. Там его тоже не было. Где же он?

Вот тогда Марк почувствовал, как кольцо на его пальце шевелится. Оно будто разжималось и сжималось.

— Даймонд, а Даймонд! Ну, где же он?

Подростки вопили, перекрывая ему выход из класса. «Не везет мне», — грустно подумал Марк. Он понятия не имел, что делать, и поэтому, прикрыв кольцо ладонью, бросился вперед и буквально вклинился в орущую толпу. Два парня постарше оттолкнули его назад, но Марк удержался на ногах. Зазвонил звонок, ребята кинулась врассыпную, разбегаясь по своим классам, а Марк помчался к своей личной Крепости Одиночества — туалету для мальчиков на третьем этаже.

Он вбежал на середину комнаты, вытянул вперед руку и уставился на нее так, будто она ему не принадлежала. Кольцо пульсировало в такт биению его сердца. И вдруг камешек заискрился. Он переливался всеми цветами радуги, будто сказочный самоцвет. Лучи света, отражаясь от камня, заливали комнату.

Марк сорвал с себя кольцо и бросил его на пол. Камень продолжал излучать свет, который, отражаясь от стен и потолка, озарял неказистую школьную уборную великолепным сиянием. По стенам и потолку плясали словно ожившие звезды.

И тут Марк замер от страха, потому что кольцо вместе с окружавшим его ореолом света прямо на глазах начало расширяться, и через несколько минут в том месте, где переливались лучи света, зияла большая черная дыра. Кольцо отворило темный портал. Но куда? Откуда-то из глубины едва слышно доносилась музыка. Это не было стройной мелодией, звуки доносились хаотично и отрывисто, все громче и громче.

Марк отошел подальше от странного кольца, охваченный страхом и любопытством, не зная, что делать: то ли развернуться и бежать отсюда, то ли остаться и досмотреть, что будет дальше. Музыкальные переливы набирали силу и уже звучали так громко, что, казалось, барабанные перепонки Марка вот-вот лопнут. Что бы это ни было, он не желал больше в этом участвовать и рванул к выходу. Марк собирался открыть дверь, но тут звук резко оборвался, будто кто-то выключил электричество там, откуда они доносились. Тишину нарушал только бешеный стук сердца Марка. Сияние тоже погасло. Марк обернулся и увидел, что кольцо лежит там, где он его оставил, на полу, посередине комнаты. Оно снова стало таким же маленьким, как раньше, и великолепный искрящийся самоцвет вновь превратился в невзрачный серый камешек.

Но рядом с кольцом лежал желтый пергамент, туго свернутый и перетянутый тонким кожаным шнурком. Видимо, все это шоу с кольцом происходило единственно для того, чтобы доставить его сюда.

Марк на цыпочках подошел к свитку, тронул его вспотевшей ладонью и потянул за шнурок. Бумага с мягким шелестом развернулась — это были четыре убористо исписанных листка. Марк прочитал первую строчку, и у него потемнело в глазах. Он не мог дышать. Он не мог думать. Этот странный пергамент был письмом, адресованным ему, Марку. И начиналось оно так: «Я надеюсь, ты читаешь эти строки, Марк».