Гэвин чувствовал, как её руки скользят по его шее, кончики пальцев обводят грудные мышцы, в конечном счете, спускаясь к животу. Ему ничего не оставалось делать, кроме, как улыбаться ощущениям, которые она в нем вызывала, иначе было невозможно. Едва её рука пробралась под его пижамные штаны, теперь спущенные с его тела, он почувствовал, как шелковая копна волос накрыла выпуклость его бедер. Гэвин сделал глубокий вдох, заполнивший кислородом легкие до отказа, когда она провела языком по его уже твердому возбуждению, вырисовывая невероятные круги вокруг его головки. Всё еще с закрытыми глазами он сжал в кулаке её волосы, в то время, как голова её уверенно двигалась вверх, вниз – её рот вбирал каждый его твердый дюйм, язык жадно вбирал его соки. Он мог слышать, как наполняются её щеки с каждым дерзким толчком, который она делала, и, Господи Боже – это сводило его с ума. Нуждаясь в том, чтобы увидеть прекрасный вид того, как женщина, которую он так отчаянно любил, отсасывает ему с абсолютной отдачей, он приподнялся на локтях и увидел перед собой наихудший из кошмаров – глаза злобно блестели, пока она продолжала исследовать его.

Джина.

Гэвин стукнулся головой об изголовье кровати только чтобы обнаружить, что это просто ночной кошмар и ничего больше. Проведя руками по влажным волосам, он с облегчением выдохнул, тело покрывалось холодным потом, по мере того, как он глазами сканировал свою пустую спальню. Сердце вырывалось из груди, он сел на край постели и, не колеблясь, быстро прошел в гостиную.

- Джина, ты должна встать, - выкрикнул он, направляясь на кухню, где начал варить так необходимый сейчас кофе.

Идея добавить алкоголь в свою чашку казалось такой заманчивой, учитывая невменяемую тушку на его диване, но он решил воздержаться. Перед тем как отрубиться прошлой ночью, Гэвин решил позвонить брату Джины и обнаружил, что все рассказанное Джиной ложь – огромное, полное дерьма вранье, которое, как полагал Гэвин, было больной попыткой либо вернуть его, либо вытрясти из него денег. Её брат подтвердил, что их отец действительно проигрался в азартные игры, но он был жив и здоров, отсиживаясь в Мексике. Гэвин решил сыграть с ней небольшую игру, потому как никому не спускал такого так просто.

Она промямлила что-то невнятное и укрылась с головой одеялом, повернулась к нему спиной, отмахнувшись от него, как будто он помеха в столь приятное утро понедельника.

- Я серьезно. Черт, ты должна встать. Не забывай, тебе нужно спланировать похороны. Или, в таком случае, ты, должно быть, не из-за папочки завалилась ко мне в таком настроении. Взял со стойки кружку и посмотрел на свои часы, отмечая, что уже пятнадцать минут восьмого. Джина не двигалась, и Гэвин полагал, это только начало. – Я никогда в жизни не набрасывался физически на женщину, но ты заставляешь меня сомневаться в моих принципах. Вставай. Сейчас же.

Это привлекло её внимание.

Медленно, она села и протерла руками глаза.

- Почему ты так торопишься выставить меня? – спросила она, зевая.

- Ты никогда не перестанешь удивлять меня, - раздраженно сказал он, качая головой. Сделал глоток своего кофе. – Никогда.

Она поднялась с дивана и прошла на кухню, её силуэту все еще недоставало джинс.

- Да ладно, Гэвин, - вздохнула она, накрывая рукой его скулу. Он отшатнулся от неё и сделал шаг назад. – Какого хрена не так? – спросила она, выпучив глаза. – Ты ведь любил, когда я прикасалась к тебе. Ведешь себя так, словно я заразная!

Он поставил кружку на стойку, морщина прорезала линию между бровей.

 - Все, что касается тебя, заразно, - прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Мне надо в душ. Когда вернусь, если все еще будешь здесь, сам выставлю тебя.

Он собрался уйти, но она схватила его за руку.

- Я всё еще люблю тебя, - простонала она. Он освободился от её хватки. - Оставить тебя было самой большой моей ошибкой в жизни, Гэвин. Пожалуйста. Мы можем все исправить.

- Как я уже сказал, когда выйду из душа, если будешь здесь, я сам выставлю тебя.  Черт, на этот раз, тон был не знаком ему. Он прошел в спальню, но, прежде чем войти, обернулся, чтобы еще раз посмотреть на неё, ухмылка расползлась по лицу. – И, кстати, я полностью слетел с катушек от «черт-пожалуйста-не-вырывай-меня-из-этого-сна» любви к кому-то другому. В ней все, чего нет в тебе и еще чуть-чуть. Так что, думаю, мне стоит поблагодарить тебя за это. Спасибо, Джина, честно. Спасибо за то, что оставила меня и расхреначила мою жизнь. Это была стопроцентно самая лучшая вещь, из всех, что ты для меня сделала.

С улыбкой, прочно поселившейся на его лице, он поклонился ей, улыбнулся и снова повернулся к спальне.

- Пошел ты знаешь куда, Гэвин, - выкрикнула она, глаза выпучились в шоке от его решительного отказа.

На этом, он закрыл за собой дверь спальни, перед этим издав последний гортанный смех.

Божественный запах свежеиспеченных Нью-Йоркских булочек заполнил воздух такси, которое Эмили с Оливией делили. По мере того, как тяжелые капли дождя со снегом стучали по стеклам машины так, словно это были монеты, падающие с небес, Эмили только на этом и смогла сосредоточиться, чтобы не полезть в сумку и не начать есть одну из этих булочек.

- Я слышу, как ворчание твоего желудка перебивает шум дождя, - прощебетала Оливия, - вот, - сказала она, протягивая Эмили яблоко, - по крайней мере, съешь это, пока не добралась до его дома.

- Но я хочу позавтракать с ним, - сказала Эмили, принимая его. – Это была целая пытка для меня, достать эти булочки. Его любимые.

Эмили смотрела в окно и видела, как жители Нью-Йорка устраняют последствия прошлой ночи. Снегоочистители неистово проходились по улицам, пытаясь соскоблить снежно-ледяную изморозь. Учитывая, что истекали последние дни октября, Эмили была шокирована такими выпадами, и при этом, она нервничала. Встав утром, она обнаружила на сотовом сообщение, в котором говорилось, что школа закрывается на день, и приходить туда нет нужды. Она собиралась сделать Гэвину сюрприз, появившись в его доме. Зная, что он не уйдет на работу до позднего утра, она отчаянно надеялась урвать пару часов с ним.

Оливия склонила на бок голову.

- Верно, как будто вы двое, в самом деле, будете есть, - улыбнулась она, - просто съешь чертово яблоко.

Покачав головой, Эмили откусила кусочек.

- Мы поедим, - она остановилась, нахмурив брови, - Потом, я отправлю его на работу счастливым мальчиком…после того, как позволю ему насладиться другими вкусными штучками, - прошептала она.

Обе девушки засмеялись.

Не осознавая, насколько голодной была, Эмили прикончила начатое яблоко.

- Уххх, я так завидую твоим сегодняшним занятиям, - простонала Оливия, потягиваясь. - Может, я стану учителем, и когда дерьмо наподобие этого случиться, я смогу поиграть в прогульщика.

- Ты была бы несчастна. Ты же любишь работать в галерее.

- Я могла бы преподавать искусство в школе, - пожала плечами Оливия и потянулась к пакету с булочками. Она вытащила одну и откусила. – С другой стороны, ты права, я была бы несчастна. Я не так хорошо уживаюсь с детьми.

Эмили улыбнулась.

- Эй, приятель, - быстро переключилась Оливия на водителя, - я выпрыгну здесь на углу. Лучше бы тебе притормозить, учитывая, что улицы покрыты смертельной фигней.

Мрачного вида водитель закатил глаза.

- Я доставил вас в пункт назначения вовремя, - выплюнул он, паркуясь перед зданием, где работала Оливия. – Вы всё ещё живы, так что не беспокойтесь. С вас двадцать два доллара пятьдесят центов, - сказал он, повернувшись, чтобы посмотреть ей в лицо. – Это без чаевых, - добавил он, улыбаясь.

Оливия закатила глаза прямо перед ним. Начала рыться в сумочке.

- Да, да. Я знаю, как это работает. Сдачу оставь себе. – Она протянула ему тридцать долларов.

Его улыбка стала еще шире.

Натянув ремень сумки на плечо, Оливия повернулась к Эмили и поцеловала её в щеку.

- Ладно, помимо совместного завтрака и последующего вытрахивания дерьма из своего парня – миллионера, какие у тебя планы на сегодняшний день?

Кажется, заявление Оливии заинтересовало водителя, который теперь смотрел на них, коварно улыбаясь, в зеркало заднего вида.

У Эмили отвисла челюсть, глаза округлились.

- Боже, Оливия!

- Ну, это ведь правда, - улыбнулась. – И ты проведешь с ним изрядное количество времени, учитывая, что он живет прямо за углом отсюда. Так что трахайся, трахайся и трахайся, подруга.

- Ладно, я официально заканчиваю этот разговор, - Эмили улыбнулась. Потянулась через Оливию и открыла дверцу с её стороны. – Выметайся, психичка!

Смеясь, Оливия выскочила из машины, и практически растянулась на скользком тротуаре.

- Во всяком случае, сходи в магазин за продуктами.

- Ладно, схожу, хотя мы не увидимся до вечера. Мне нужно выполнить кое-какие поручения, потом я встречаюсь с Гэвином в его офисе в пять, мы собираемся поужинать где-нибудь и попытаться решить всю эту неразбериху с Дилланом.

Оливия сунула голову обратно в такси и взяла Эмили за подбородок, ласково смотря на неё.

- И это замечательно попытаться и разобраться с этой фигнёй. Не забывай об этом. Еще раз быстро поцеловав Эмили в лоб, Оливия вылезла из машины и захлопнула дверцу.

Вздохнув, Эмили смотрела, как подруга направляется к галерее.

Меньше, чем через две минуты настала очередь Эмили рыться в сумочке и платить водителю за короткое расстояние. Осторожно Эмили вылезла из такси и поблагодарила его. Швейцар аккуратно прошел к ней, предлагая свою руку, чтобы помочь пробраться по тротуару, покрытому сейчас скользким талым снегом. Снова порывшись в сумочке, она протянула ему чаевые, но он только отмахнулся, объяснив, что был более, чем счастлив помочь. Поблагодарив его, Эмили скользнула в холл и направилась к лифтам. Пока поднималась, ничего не могла с собой поделать – улыбалась, вспомнив, что чувствовала последний раз в этом лифте. В этот раз, несмотря на настойчивых бабочек, порхающих в животе, она была расслаблена.

Пройдя по холлу к пентхаусу Гэвина, она позвонила в дверь. То чувство спокойствия, которое она только что ощущала, вдруг обернулось смесью шока и замешательства, когда дверь распахнулась. Сердце билось в груди со скоростью отбойного молотка, глаза наполнялись влагой, осматривая женщину, открывшую дверь в одном свитере и трусиках.

Несмотря на учащенное дыхание и тело, вдруг покрывшееся испариной, Эмили заставила себя заговорить.

- Ты кто?

Склонив голову на бок, Джина осмотрела её с головы до пят.

- Я Джина. А ты, черт возьми, кто такая?

Где-то в сознании всплыл разговор её и Гэвина во время игры в бейсбол.

«Кроме того, её зовут Джина (Gina), меня, конечно, Гэвин (Gavin) - две буквы G. Я думаю, это был какой-то знак или что-то типа того – предназначенный для того, чтобы не сработать.

Извивающийся болезненный ком заполнил живот Эмили, когда она поняла кто это. Гэвин заставил её поверить, будто у них с ним есть шанс, в действительности же его не было. Она не могла соперничать с самой большой любовью его жизни – с женщиной, которую он любил так, что готов был жениться.

Ничего больше не сказав, Эмили быстро развернулась и направилась к лифтам. Она не станет разговаривать с ним. Не сможет. Чувство собственного достоинства заставляло её ноги двигаться и двигаться быстро.

- Эй, - крикнула Джина, - собираешься ответить на мой вопрос или нет? Кто ты такая?

- Видимо никто. Ошиблась адресом, – сказала Эмили, ужасно желая заплакать.

Отчаянно желая понимать, что она не окоченела.

Что она всё ещё чувствовала.

Когда всё выяснилось, больше не было нужды беспокоиться, что она потеряла способность чувствовать, сердце теперь было раздавлено, как цветок, зажатый между страницами потрепанной книги. Тело отчаянно пыталось не выпустить содержимое желудка. Её дух был побежден, сломлен, раздроблен, разорван – все это было причинено мужчиной, которому она наивно доверилась. Хуже, она была достаточно наивна, чтобы поверить, будто он действительно её любит.

К тому времени, как лифт закончил спуск к главному входу, несмотря на её лучшие попытки сдержаться, желудок решил взбунтоваться, избавляясь от той немногочисленной еды, которая была в нем. Прямо там, посреди переполненного холла бросила на пол пакет с булочками, пока она с трудом поднималась после того, как её стошнило. Смущённый этим представлением, её мозг едва уловил звук того, как женщина ахнула в шоке. Зажав рот руками, Эмили выскочила из здания. Ледяной морозный воздух пробил её тело, не жалея сотрясающееся тело.

В то время, как мировой центр шумел вокруг неё горожанами, снующими по переполненным улицам мегаполиса, Эмили боролась за то, чтобы собрать свои чувства и пыталась проглотить свою боль. Тем не менее, раны громко отзывались, словно разрушающий ветер свистел в зимнем шторме вокруг неё. Прижав сумочку к груди, Эмили поняла, что идет, все мысли искренне срывались с рельсов. Она зашла в кафетерий за углом и заняла место за столиком, руки тряслись – и не из-за низкой температуры снаружи.

Стянув покрытое бисеринками мокрого снега пальто, пробежалась пальцами по мокрым волосам, это было как раз тогда, когда она окончательно потерялась. Слёзы уверенно бежали по щекам, когда она пыталась уложить в голове, что только что произошло. Она пыталась прояснить кем в её отравленном, перепачканном грязью восприятии предстал теперь Гэвин. В её глазах он стал мастером обмана, ничего не использовавшим, кроме слов, полных вранья и предательства. Длинная дорога, по которой они, предполагалось, пройдут вместе, теперь была усыпана частицами её сердца – кусочками, которые он планомерно помещал туда для неё, чтобы идти и падать. Он был всем, что она желала, и, судя по всему, ничем из того, в чём нуждался он.

Ничем.

Он показал, чем она была для него на самом деле – просто еще одним наполнителем пустоты в его жизни.

Эмили не знала, сколько она вот так плача просидела в том кафетерии, абсолютно не заботясь о тех, кто перешептывался и пялился на неё. К тому времени, как она поймала такси до дома, была абсолютно раздавлена, сердце как будто пропустили через мясорубку. Перед глазами все расплывалось от слёз, она прошла в свою спальню, скинула с себя промокшую одежду и переоделась в футболку и тренировочные брюки.

Почистив зубы, прошла в гостиную и плюхнулась на диван, её всё ещё трясло. Гэвин ударил её прямо сердце. Он аккуратно распорол её грудь, обнажив красную пульсирующую плоть своей ложью, и никакое количество швов не сможет закрыть эту рану. Она поддалась тому, с кем, как она думала, они будут вместе. Только, ничего из этого не было настоящим, все это было иллюзией. Она доверилась ему и думала, что понимала его. Но сейчас, правда была простой. Она была для Гэвина марионеткой на ночь, и она танцевала под красивую мелодию, которую он играл. Как бы то ни было, она больше никогда не позволит ему снова причинить ей боль.

Никогда.

Весь день она игнорировала бесчисленное количество его сообщений, излагающих, как он предвкушает их сегодняшнюю встречу. В какой-то момент он позвонил, но она отправила его в голосовую почту. Не прослушав сообщение, просто удалила его с телефона. Очевидным для неё было то, что он не знал, что был пойман, и все это причиняло еще больше боли.

Мысли продолжали путаться, когда раздался приглушенный стук в дверь, временно вырывая её из кошмара, созданного враньем Гэвина. Притуплёнными рефлексами она поднялась с дивана. Открыв дверь, сердце обжёг еще один сокрушительный удар, когда её взгляд встретился с глазами Диллана. Предполагалось, что он не вернется до вторника. Она хотела спросить, что он тут делает, только слова застряли в голове, пока затянувшаяся тишина окутывала комнату.

Его слова прозвучали мягко и отчаянно, когда он посмотрел в её заплаканные глаза.

- Пожалуйста….поговори со мной.

Не в состоянии пошевелиться, она просто стояла и смотрела в его глаза, без единой связной мысли, способной сорваться с губ. Он осторожно поднял руку и неуверенно коснулся её щеки, вытер слёзы. Ноги оставались, как будто прибитыми к полу, но она ударилась в истерику в тот момент, когда тело и мысли рассыпались под натиском двух мужчин. Диллан удержал, аккуратно сжав её руки, и прижался лбом к её лбу. Она спиной натолкнулась на дверь, захлопнув её, стук эхом прошёлся по квартире.

- Эм, мне так жаль, детка. Упав на колени, он руками обхватил Эмили за талию, прижав лицо к её животу, и тоже начал плакать. Эмили затрясло еще сильнее, боль в его голосе и слёзы практически убивали её. – Детка, клянусь, я приму любую помощь. Я перестану пить, Эмили. Господи, пожалуйста, я не могу потерять тебя, детка. Я не могу.

Эмили верила, без всяких проверок, что теряла рассудок. С одной стороны, Диллан был причиной, по которой она до сих пор жива, но здесь и сейчас, он был одной из двух причин, почему она хотела умереть. Она не хотела давать ему силу своими слезами, но самым плохим было понимание того, что мужчина, стоявший перед ней на коленях, на самом деле, любит её. Гэвин – с другой стороны – пытался, пробовал и мучил её своим жестоким и лживым языком, только сердце всё ещё болело по нему. Мозг выстреливал противоположными мыслями в каждом направлении. Было время, когда образ Диллана был идеальным, но он разбился, и теперь остались треснувшие осколки – коллаж того, чем он когда-то являлся в её мире. Борясь за то, чтобы оставаться на плаву в отравленных водах, в которые бросил её этот день, она понимала, что не сможет со всем этим справиться.

Осторожно отодвинувшись, она посмотрела вниз на него.

- Я не могу…не могу разговаривать об этом прямо сейчас, - прошептала, её всю трясло. – Ты должен уйти, Диллан. Пожалуйста. Ты должен уйти.

Всё еще стоя на коленях, он закрыл лицо руками. Его рыдания отдавались в ушах Эмили, посылая по позвоночнику мурашки:

- Эмили, пожалуйста. Я не сделаю это без тебя. Не сделаю. Я нахрен убью себя, если ты оставишь меня.

Он поднялся на ноги, и, трясясь, подошел к ней. Он медленно поднял руки, чтобы обхватить её влажные щеки.

- Боже мой, детка, пожалуйста, дай мне ещё один шанс. Посмотри на себя. Когда я вошел, ты была также раздавлена нами, как и я. Мы нужны друг другу.

Когда она схватилась за его запястья, он прислонил свой лоб к её, взгляд напряжен.

- Позволь мне сделать все хорошо. Позволь мне сделать все лучше. Я был пьян, Эмили. Ты ведь знаешь, я бы никогда не тронул тебя, если б не был. Никогда бы, детка.

- По..пожалуйста, Диллан, - пролепетала она, качая головой. – Ты должен уйти. Я не могу сделать…

- Нет, детка, пожалуйста, послушай меня, – простонал Диллан, по-прежнему прижимаясь к ней лбом. – Я всё думаю о том моменте, когда впервые поцеловал тебя. Думаю о том, когда мы впервые занимались любовью. Помнишь? Господи, никогда больше не стану принимать тебя, как данность, Эмили. Прошу.

Она начала говорить, но он ей не позволил. Обрушил на неё свои губы. Она пыталась отстраниться, но он удерживал её за затылок, слёзы текли из глаз, когда он продолжал умолять.

- Помнишь, что твоя мама сказала нам перед смертью, Эмили?

Теперь она отстранилась. Глаза сощурились, а рыдания только усиливались. Она пыталась восстановить дыхание.

- Не смей втягивать её в это, Диллан. Не смей!

Он приблизился, снова накрыв её щеки трясущимися руками.

- Она сказала нам заботиться друг о друге. Она сказала нам выдерживать любые тяжелые битвы, в которые бросит нас жизнь и никогда не отказываться от наших отношений. Это моя битва, и ты вот так бросишь меня, Эмили? Дай мне всё исправить, - прошептал он, шмыгнув носом. – Я могу всё исправить и сделать нас счастливее снова. Я могу вернуть нас туда, где мы привыкли быть.

Она смотрела на него долгое время. Слёзы текли по лицу, ощущение было такое, как будто кислота выжигает все внутри. Прежде чем она смогла ответить, звук вставляемого в замочную скважину ключа заставил их взгляды оторваться друг от друга.

Оливия вошла в квартиру, шок на её лице был почти осязаем.

- Какого дьявола ты здесь делаешь? – выплюнула она, взглядом впиваясь в Диллана.

Пробежался руками по волосам, он отошел от Эмили, голос его теперь обжигал.

- Даже не связывайся со мной сейчас, Оливия.

- Позволь сказать тебе кое-что, - сказала она, шагая к нему, жесты и голос явно выражали, что она нисколько не испугалась. – Если ты не уберешься из моей квартиры прямо сейчас, я вызову копов. И просто чтобы связаться с тобой ещё дальше, - прошипела она, тыкая пальцем в его грудь, - я сделаю всё, чтобы лучший друг моего отца – который, так уж случилось, является окружным прокурором - прочно приклеился к твоей заднице.

Морально истощенная и с желудком, скрутившимся в тугой узел, Эмили бросилась в туалет, падая на колени перед унитазом. Тело жестоко выворачивало до желчи, а невероятный поток слёз наполнил глаза.

- Ты чертов ублюдок! – Оливия кричала на Диллана, спеша в туалет, он следовал прямо за ней. Она склонилась над Эмили, убирая волосы с её лица. – Смотри, что ты творишь с ней. Сейчас же убирайся отсюда к чертям!

- Диллан, пожалуйста, - Эмили пыталась произнести, всё тело содрогалось в приступах над унитазом, резкий вкус во рту обжигал язык. – Я позвоню тебе позже – просто уходи.

Он шагнул в ванную, силясь помочь поддержать волосы Эмили, но Оливия оттолкнула его руки.

- Господи Боже, ты слышал, что она сказала? Уходи сейчас же, Диллан!

Он потер руками лицо, смотрел на Оливию секунды, и с понурыми плечами и опущенными глазами вышел из квартиры.

Удар захлопнувшейся за ним двери заставил Эмили подпрыгнуть. Встав на ноги и привалившись к стене, она попыталась выровнять дыхание. Оливия аккуратно взяла её за руку и помогла склониться над раковиной. Включив кран, Оливия смочила полотенце прохладной водой и промокнула им лицо Эмили, пока та продолжала бесконтрольно рыдать. Снова почистив зубы, Эмили открыла аптечку и начала перерывать упаковки таблеток. Она искала баночку Валиума, который был прописан её врачом в Колорадо после смерти матери. Наполнила пластмассовую кружку водой и бросила одну таблетку в рот, надеясь, что оно ненадолго остановит этот кошмар. Затем она снова вернулась в гостиную.

Упав на диван, она прикрыла рукой глаза и попыталась собраться. Только три дня в своей жизни она ощущала себя точно также – день, когда мама ушла, день её поминок, и день её похорон. Нервы Эмили были раздроблены и испепелены осознанием. Всё, что она хотела делать – потеряло смысл.

Оливия села рядом с ней, положила ноги Эмили на свои колени, голос звучал сосредоточенно.

- Господи, Эм, не могу поверить, что он, действительно, пришел сюда. Ты в порядке?

Не убирая руку с лица, она кивнула.

Она вздохнула, накрыв рукой ногу Эмили.

- Подожди, пока Гэвин не узнает об этом дерьме. Он взбесится, - сказала она, поглядывая на свои часы. – Почти пять. Разве ты не собираешься встретиться с ним в офисе скоро?

- Нет, я не пойду туда, - выдохнула она, снова начав плакать.

Оливия нахмурила брови.

- Эм, что случилось?

- Когда я пришла к нему утром, Джина открыла дверь, - прорыдала она, поднимаясь с дивана. Прошла на кухню, покачала головой, снова не в силах осознать всё. – Она была едва одета, - сказала, издав неискренний смешок. – И козёл посмел ещё звонить и писать мне целый день.

Оливия вскочила с дивана, выпучив глаза.

- Нихрена себе, Эмили! Что?

- Я не понимаю, - всхлипнула она, беря со стойки салфетки. Высморкалась. – Чувствую себя идиоткой – полной дурой. Он использовал меня. Она выкинула салфетку в помойку и села за кухонный стол, закрыв лицо руками. Оливия пододвинула стул и убрала волосы Эмили за спину. – Хотя я знаю, что это было, Лив. Он не смог заполучить меня с самого начала, и для него я стала какой-то больной запутанной игрой, в которой нужно победить.

- Ты уже говорила с ним?

- Чёрт, нет! Я не говорила с ним, и не собираюсь.

- Что ж, я позвоню мудаку. Не могу в это поверить, - пропыхтела она, поднимаясь со стула. Молниеносно передвигаясь, она схватила с дивана сумку и выругалась себе под нос.

- Нет, Лив. Я не хочу, чтобы ты ему звонила. Он просто придет сюда, а я не могу разбираться со всем прямо сейчас.

Та вытащила телефон, намеренно игнорируя слова Эмили. Смотрела на него.

- Выглядит так, как будто я не должна звонить ему.

- Что ты имеешь в виду? – спросила Эмили, вытирая нос тыльной стороной ладони.

- Четыре пропущенных звонка и два сообщения от него. По мере того, как она читала их, глаза выпучивались. – Он едет сюда.

- Что? – Эмили соскочила и подошла к Оливии. Она выхватила телефон и открыла сообщения.

Гэвин: «Я звонил и оставил несколько сообщений Эмили. Ты говорила с ней? Я ничего не слышал от неё, и её здесь нет. Как никогда нетерпеливый и почему-то нервничающий Г. Б.»

Гэвин: «Забудь. Я только что разговаривал с твоим братом, и он сообщил, что Диллан прилетел раньше. Я еду к вам на квартиру. Сейчас же выхожу из офиса. Г. Б.»

- Полагаю, ты поговоришь с ним сегодня, Эмили.

- Нет. Не могу иметь с ним дело прямо сейчас. Снова начав плакать, она шагала по комнате. Даже под действием Валиума, она ничуть не успокоилась. – С Дилланом, явившимся сюда и случившимся сегодня. Я просто не могу, Оливия.

- Ну и что ты собираешься делать? – ласково спросила Оливия. Она подошла к Эмили и заботливо положила руку той на плечо. – Он прислал последнее сообщение двадцать минут назад. Даже учитывая пробки, он будет здесь в любую минуту.

- Скажи ему, что я больная лежу в постели или что-то в этом роде.

- Подруга, если я заговорю с ним, я все выдам. Я люблю его до смерти, но так зла на него сейчас. Нет ни одного шанса, что я смогу сдержаться. Когда он всё узнает, ворвется сюда, чтобы поговорить с тобой.

Не колеблясь, Эмили пересекла комнату, взяла со стойки телефон и отправила ему сообщение.

Эмили: «Я в порядке, Гэвин. Заболела, лежу в постели».

Его ответ пришел довольно быстро.

Гэвин: «Хотел бы, чтобы ты сказала мне, сладкая. Я мог бы ухаживать за тобой целый день. Буду в пять. Я прямо за углом. Тебе что-нибудь нужно? Люблю тебя».

Покачав головой от отвращения, она попыталась сдержать рыдания, но не смогла. Трясущимися руками набрала ответ.

Эмили: «Не приходи сюда. Поговорим в другой раз».

Следующее сообщение пришло не так быстро. Эмили начала нервничать, но, тем не менее, он ответил.

Гэвин: «Что происходит, Эмили? Диллан там с тобой? Я знаю, что он вернулся.»

- Господи Боже, он думает, что Диллан здесь со мной, - выдохнула она, вытирая с лица слёзы. – Что мне теперь сказать?

Покачав головой, Оливия вздохнула:

- Эмили, ты должна поговорить с ним.

- Лив, черт, я не стану говорить с ним прямо сейчас. Что мне ответить ему?

Она не стала ждать, что та ответит. Вместо этого запаниковала и написала первое, что смогла придумать.

Эмили: «Я не дома сейчас».

- Ну, - сказала Оливия, - и что ты ему сказала?

- Сказала, что не дома. Она бросила телефон на стол; желание разбить его на мелкие кусочки с каждой секундой становилось всё более заманчивым. – Теперь он не придет сюда.

- Боже мой, Эмили, теперь-то он уж точно придёт.

- Почему он должен появиться, если меня здесь нет? – спросила она, защищаясь.

- Гэвин не дурак, Эмили, вот почему, – заключила Оливия, прошла на кухню и взяла бутылку воды. – Если что, ты просто вбила ему в голову, что ты здесь с Дилланом.

- Он не придет, - повторила она, опустившись на диван.

- Подруга, говорю тебе, он идет сюда.

Не успела Оливия закончить предложение, как раздался стук в дверь – достаточно сильный стук.

Сердце ускорило ритм, Эмили вскочила с дивана и подошла к двери. Эмили прищурилась и посмотрела в глазок, Гэвин стоял в коридоре.

- Черт, - прошептала она.

Оливия подошла к ней.

- Говорила же тебе. И что, черт возьми, собираешься делать теперь? – спросила она так же тихо, как Эмили.

- Скажи ему, что я соврала, что не дома. Я действительно больна и сплю, и… - Эмили замолчала, вытирая слёзы и пытаясь собраться с мыслями. – Что я не хочу видеться с ним, потому что выгляжу ужасно или что-то такое.

- Как, дьявол тебя дери, я должна удержать его? – зло прошептала Оливия.

Гэвин постучал снова, и Эмили готова была поклясться, чувствовала, как кто-то приставил пушку к её голове.

- Я не знаю, только не говори ему о том, что я знаю. Я скоро поговорю с ним. Просто не могу…, - голос сорвался. Зажав рот рукой, Эмили снова заплакала.

- Эм, я понимаю, ладно? – Оливия кивнула. – Я ничего ему не скажу. Просто иди в спальню. Выключи свет и заберись в постель. Попытаюсь удержать его в коридоре.

Сердце стучало в горле, Эмили сделала так, как велела Оливия и быстро направилась в спальню.

Оливия распахнула дверь, быстро вышла в коридор и закрыла её за собой. Скрестив руки на груди, она уставилась на Гэвина.

Гэвин смотрел на неё какое-то время, интуиция неприятно жевала желудок.

- Какого дьявола происходит? Он там, с ней?

- Нет, его там нет, Гэвин. Она в постели больная и очень одинокая. Она только что вырубилась от лекарств, которые я дала ей раньше.

- Во-первых, она писала мне меньше пяти минут назад. Во-вторых, почему она постоянно путается в своих версиях?

- Ну, она туго соображает из-за лекарств. И, как я уже сказала, я дала ей их за добрых полчаса до того, как она писала тебе, – Оливия сделала глубокий вдох. – Касаемо перемены истории, позволь просто сказать, что у неё был чертовски трудный день, и выглядит она, как кусок дерьма. Она не хочет, чтобы ты видел её такой.

Уголок его рта приподнялся в усмешке.

- Я похож на долбанного идиота, Оливия? – выпалил он, получив в ответ удивленный взгляд. – Потому что если это так, ты жестоко ошибаешься, Оливия. Если она там разгребает дерьмо с ним, она, по крайней мере, могла бы сказать мне, а не врать.

- Я только что сказала тебе, его там нет. Мы знакомы достаточно долго, чтобы ты знал: я не подлая, низкая лгунья, Гэвин. Театрально вздохнув, она принялась равнодушно рассматривать свои ногти. – Стыдно сказать, но я не могу сказать тоже самое о некоторых, знакомых мне людях.

Несмотря на возникшее замешательство, Гэвин мог сказать, что-то определенно скрывалось за этим утверждением, но он не собирался выяснять это – не сейчас. И, тем не менее, он совершенно точно собирался убедиться, что его не разыгрывают. Просто подвинув её, он открыл дверь и вошёл. Сердце стучало, как сумасшедшее, гулко отдаваясь где-то в желудке, Гэвин глазами искал Эмили.

- Я же сказала, что она спит в постели, - настойчиво повторила Оливия.

Слово «постель» отдалось в голове Гэвина, словно барабанная дробь, волна тошноты накрывала. Не подумав – чувствуя себя каким-то параноида

Ь+ным психопатом, в которого превращался – Гэвин прошел по коридору в сторону комнаты Эмили.

- Нихрена себе! Какого ты творишь, Блейк? – выкрикнула Оливия, следуя прямо за ним. – Она спит.

Моля Господа, чтобы Оливия не обманывала его, он медленно открыл дверь, по-прежнему пытаясь заботиться о девушке, которую любит. Свет, тускло падающий из кухни – в действительности осветил Эмили одну, в своей постели – Гэвин был уверен, что вздох облегчения, разорвавший легкие и сорвавшийся с губ, мог разбудить её. Он, тяжело дыша, облокотился о дверной косяк, запустил руки в волосы.

- Видишь? Она спит, Гэвин, - прошептала Оливия. – Теперь идем. Ей плохо.

Гэвин чувствовал себя полным придурком, что не поверил девушке, которой, казалось, должен доверять. Он не мог уйти. Примерз к полу, впитывая звук её дыхания – дыхание девушки, которая меньше чем двадцать четыре часа назад повторяла, что любит его. Боже, он восхищался и любил её, но болезненно, как если бы его избили, сомневался в том, что она ему сказала. Он не собирался будить её, но ему нужно было прикоснуться к ней. Ему нужно было почувствовать хоть какую-то частичку своего ангела. Не обращая внимания на сердитые мольбы Оливии, Гэвин тихонечко прошел по комнате. Подошел к кровати, на которой спала Эмили спиной к нему. Губы растянулись в горьковато-сладкой улыбке, когда он ласково коснулся кончиками пальцев её волос. Он наклонился над ней, двигаясь осторожно, чтобы не разбудить, костяшками пальцев провел по её скуле.

- Я люблю тебя, Эмили, - ласково прошептал он, прежде чем осторожно поцеловать её в макушку. – Хотел бы я быть сегодня здесь, чтобы позаботиться о тебе, куколка. Это всё, что ему было нужно – просто этот маленький кусочек – и он знал, что сможет спать ночью.

С участившимся от его желанных и нежеланных прикосновений дыханием, голова Эмили разрывалась: «ты бесишь меня; отвратителен мне; ты раздавил меня», а сердце кричало: «пожалуйста, останься, ты нужен мне в жизни; нам ведь удивительно вместе». Горячая слеза обожгла щёку, ногти впивались в сжатые кулаки. Но она не двигалась. Оставалось такой же тихой, когда услышала, как он вышел из комнаты. Оливия выпроводила его из квартиры – и из её жизни. Выдохнув воздух, который она удерживала с тех пор, как он вошёл в квартиру, Эмили повернулась на спину. Полными слёз глазами Эмили увидела силуэт Оливии, стоявшей за дверью.

Она собиралась войти, но Эмили сказала.

- Мне просто нужно побыть одной, - простонала она, - Ладно? Я..Мне жаль, что заставила тебя пройти через это, Оливия. Та…так жаль. – Произнесла она сквозь рыдания. – Спасибо тебе большое. Но я просто не…не мо….не могу говорить об этом.

- Уверена, что будешь в порядке, Эм? – прошептала Оливия голосом, полным заботы. – Я собиралась встретиться с Тиной чуть позже. Могла бы остаться дома, если я нужна тебе.

Шмыгнув носом, Эмили покачала головой.

- Нет, ты иди. Хорошо проведи время. Я буду в порядке.

Оливия постояла секунду, тяжело вздохнула и медленно прикрыла дверь.

В полной темноте комнаты Эмили плотно обернула одеялом свое трясущееся тело, голова пыталась стереть этот злой день, обрушившийся на неё.

Спать.

Ей нужен сон, так же, как кислород, вода и еда – который, она знала, не придет сегодня. Нет. Он не станет её другом сегодняшним вечером.

Вместо этого: одиночество, обида, сумбур в голове и боль заменят его.