Питер Престон застыл, внимательно прислушиваясь. Плечи ломило. Он торчал здесь уже около часа, дожидаясь прихода командира Скотта. В течение этого дня надо было проверить калибрацию приемника Питера.

Вспышка дядиного раздражения начинала беспокоить Питера. Уже целых два дня дядя не мог выдавить улыбки или хотя бы говорить с ним не таким безразличным тоном. Теперь дядя демонстрировал явное неодобрение и недовольство работой Питера, которую он хвалил до тренировочного полета то есть до их размолвки. Сейчас дядюшка был крайне недоволен состоянием приемника.

Наконец Скотт появился и, оглядев комнату, обратился к Питеру:

– Ты уже долго торчишь здесь, кадет. Ты уверен, что можешь позволить себе терять время попусту?

– Приемник был готов к одиннадцати часам, как вы приказывали, сэр.

– Так-так, ты думаешь, что на этот раз он будет работать как следует, да?

– Да, сэр.

– Посмотрим.

Командир Скотт дважды проверил прибор.

– Нет, – протянул он, – теперь у тебя несбалансированность полей, ты перебалансировал. Калибруй заново, кадет.

Поколебавшись долю секунды, Питер решил: ведь бывают же ситуации, когда, как говорила Даннан, надо постоять за себя, но бывают и моменты, когда ты должен доказать, что можешь вынести все, что они преподносят.

– Да, сэр, – твердо сказал Питер. – Простите, сэр.

– Так-то. Ты бы мог попробовать сделать это получше?

– Да, сэр.

«Это как раз один из тех случаев, когда ты должен доказать, что можешь все стерпеть. И я могу стерпеть», – подумал Питер.

Он снова принялся за приемник. Питер все еще возился с работой, когда стажеры вернулись после обеда. Гренни уселся на свое место и пробурчал:

– Привет, Питер. Старик и вправду не отстает от тебя сегодня, так ведь?

– Почему ты разговариваешь со мной, как в старом фильме о тюрьме? Не волнуйся, он не посадит тебя на хлеб и воду за то, что ты со мной разговариваешь.

– А ты откуда знаешь?

Питер фыркнул.

– Я тебе говорил, нечего было выкидывать фокусы с адмиралом, – сказал Гренни.

– Да, я догадываюсь, что теперь ты перестанешь со мной разговаривать, так ведь?

Увы, Гренни был прав, как прицел 20х20. Это было также старо, как и плохое настроение дяди Монтгомери.

– Ох, Престон, ты так стараешься. Я даже чувствую себя уставшим, глядя на тебя, – сказал Гренни.

– Не волнуйся, – отозвался Питер, – тебе не придется долго терпеть эту пытку. Вспышки гнева у командира Скотта не длятся дольше трех дней, или ты не замечал?

– Нет, – ответил Гренни, – я не замечал, но у меня не было возможности наблюдать за ним, как у некоторых, я ему не племянник и все такое.

«Черт», – подумал Питер, – «Гренни все слышал, значит, теперь, все об этом узнают. Черт побери!»

* * *

– «Энтерпрайз». Специальная лаборатория, ввод космолаборатория.

Доктор Маркус, ответьте пожалуйста.

Но все попытки Юхуры соединиться со Спецлабораторией были безрезультатны.

Она взглянула на Спока.

– Все без толку. Там ничего нет.

– А помех тоже больше нет?

– Нет ни помех, ничего нет.

Спок повернулся к Кирку, стоявшему на капитанском мостике.

Одно из двух, адмирал, – сказал Спок, – либо они не хотят отвечать, либо не могут.

– Скорость?

– На этой скорости мы достигнем космолаборатории в 12.43.

Кирк скрестил руки на груди и опустился в капитанское кресло.

– Черт с ним, с «Генезисом», – прервала молчание Юхура. – Господи! Что бы это могло значить! Но куда они делись?

– Если бы я знал, что представляет собой «Генезис», это могло бы помочь моему анализу, – глубокомысленно заявил Спок.

Казалось, что Кирк борется с раздирающими его душу противоречиями.

– Ты прав, – сказал он наконец. – Должно быть, случилось что-то серьезное. Было бы нечестно скрывать от вас эту версию. – Он встал, прошелся по комнате:

– Юхура, пожалуйста, попросите доктора Маккоя присоединиться к нам. Лейтенант Саавик, вы остаетесь командовать.

Три офицера собрались в каюте Джима Кирка. Спок и Маккой подождали, пока Кирк принял все меры предосторожности.

– Компьютер, – начал он, – техника безопасности: доступ к информации о проекте «Генезис».

– Процедура идентификации, – ответил компьютер.

– Адмирал Джеймс Т. Кирк. Генеральная ставка Звездного Флота.

Безопасность. Класс один.

В мгновенной вспышке света мелькнуло изображение его глаз, затем цвета замелькали на экране, пока компьютер сверял данные.

– Проверка безопасности. Класс один. Допуск.

– Заключение, пожалуйста – произнес Кирк.

В течение секунды на экране сменилось несколько изображений, пока, наконец, коды и цифры не заслонила надпись: «допуск». Компьютер выдал заключение: Кэрол Маркус в своей лаборатории, глядела прямо в объектив.

Кирк узнал ее сына, сидевшего за соседним столом. Дэвид очень походил на мать: стройный, с высокими скулами, светловолосый. Его вьющиеся волосы были золотистыми, в отличие от светло-пепельных волос Кэрол, но глаза у них были одинаковыми. Однажды, несколько лет назад, Джим случайно столкнулся с Дэвидом Маркусом. Сейчас он вспомнил эту встречу без особенного удовольствия. Хотя, казалось, Дэвид Маркус не имел ничего против Джима Кирка, – за что Джим был ему благодарен, правда, только ради Кэрол, – не было никакого смысла держать молодого ученого в личном составе.

Кэрол, словно противник, строго глядела в объектив. Затем она заговорила:

– Я, Доктор Кэрол Маркус, директор проектной команды «Генезис» в Первой Космолаборатории Регулос.

«Генезис» – это реакция, в результате которой молекулярная структура материи разлагается, но не на субатомные элементы, и даже не на элементарные частицы, а на субэлементарые частицы – волны. Таким образом можно получить, используя различные ядерные силы, другое вещество, имеющее такую же массу, как и исходное.

– Потрясающе! – воскликнул Спок.

– Погоди, – перебил его Кирк.

«Первая часть эксперимента была проведена здесь в лаборатории. Мы попытаемся провести вторую часть под землей. Третья часть требует микроклимата поверхности планеты, что было выведено из следующей программы».

На экране высветились остроконечные схемы компьютерной графики.

«Мы намереваемся использовать метод „Генезиса“ с помощью электрической торпеды на астрономическом теле, имеющем массу Земли или меньшую.»

Серая, изрытая кратерами, бесплодная поверхность планеты предстала на экране.

– Планета будет скрупулезно исследована, чтобы предотвратить разрушение любых форм жизни, включая флору и фауну.

Джим, который уже видел эту кассету, наблюдал за реакцией Спока и Маккоя.

Расслабившись, Спок воспринимал информацию. Маккой сидел на краешке стула, наклонясь вперед и нахмурившись, смотрел на компьютерное изображение.

– Когда торпеда выйдет на намеченную траекторию, – сказала Кэрол, начнется действие «Генезиса».

И вот планета на экране всколыхнулась и начала постепенно увеличиваться, через мгновение она вспыхнула и засверкала, как звезда.

Волна «Генезиса» разлагает материю на гомогенную сумму реальных и предполагаемых субэлементарных частиц.

Силы тяжести и вращения боролись между собой, пока не стало очевидным, что от планеты не осталось не единой молекулы.

Субчастицы мгновенно соединяются вновь.

Весь мир превратился в полупрозрачное облако. Бесформенная масса приобрела форму шара и почти с той же скоростью превратилась в плотное соединение, после чего вся эволюция планеты произошла со скоростью, превышающей естественную в миллионы раз.

«В точности то, во что все переформируется, зависит от сложности квантовых резонансов первичной волны „Генезиса“ и от данной конкретной массы. Если есть в наличии достаточное количество вещества, программа позволит рассчитать полную схему планеты. Процесс, таким образом, состоит в реорганизации тела планеты».

Плотная сфера превратилась в новый мир – с новыми континентами, островами, океанами. Облака затянули шар, отобразив новые климатические зоны.

– Иначе говоря, – продолжала Кэрол, – результаты целиком под нашим контролем. При этой реакции покрытая кратерами пустошь превратилась в планету с атмосферой, водой и функционирующей экосистемой, позволяющей развиваться всем карбоновым формам жизни.

В тех местах, где облака утончались, они приобретали зеленоватый оттенок.

– Вы видели лишь часть того, что может «Генезис», если эксперимент будет продолжен до конца.

Планета до ужаса напоминавшая Землю, возникла перед ними на экране.

– Ценность этого эксперимента становится ясной, когда мы касаемся проблемы населения и питания. Кроме того, «Генезис» уничтожает технические трудности и этические проблемы вмешательства в естественно эволюционирующую, в целях другой эволюционной системы.

Кэрол Маркус вернулась на экран.

… – Демонстрационный показ окончен. Я и мои коллеги: Джедда Аджин-Далл, Вэнс Мэдисон, Дэлвин Марч, Зинаида Китирих-Ра-Пэйх и Дэвид Маркус благодарим вас за внимание. – Кассета закончилась.

– Это буквально – генезис, – вымолвил Спок.

– Сила созидания, – добавил с иронией Кирк.

– Они продолжали эксперименты?

– Кэрол записала эту кассету год назад. Исследовательская группа получила стипендию Федерации, так что, я думаю, они уже достигли второй фазы эксперимента.

– Боже… – вырвалось у Маккоя. Пораженный, он глядел на коллег. – Мы, мы это можем контролировать? Только представьте, что это может быть не планета-спутник, на которой нет жизни! Представьте, что эту штуку можно применить и на обитаемой планете!

– Вероятно, – сказал Спок, – она бы разрушила все формы жизни, чтобы претвориться в новое тело.

– Новое тело? Спок, ты соображаешь, что говоришь?

– Я не пытался анализировать этическую сторону вопроса, доктор.

– Этическую сторону полного уничтожения.

Спок насмешливо взглянул на него.

– Вы забываете, доктор Маккой, что ученые имели и употребляли оружие массового уничтожения в течение тысяч лет. Исторически всегда было легче разрушать, чем созидать.

– Но не сейчас! – воскликнул Маккой. – Не сейчас. Сейчас можно одновременно делать и то и другое. Один из мифов говорит, что Земля была создана за шесть дней. И вот появился «Генезис», и это можно сделать за шесть минут!

– Любая сила в злых руках…

– У кого же добрые руки, мой хладнокровный друг? Вы поддерживаете эти эксперименты?

– Господа… – попытался было вставить Кирк.

– Действительно, доктор Маккой. Вы не можете наложить запрет на знания потому, что не одобряете их последствий. Цивилизация может контролировать новые открытия во имя общей пользы. Цель этого эксперимента – созидание, а не разрушение. Логика.

– Не надо о логике! Боже! Сила, которая разрушает, использует затем разрушенное для созидания?! Спок, это самый притягательный вид оружия, который можно вообразить. Мы говорим об Армагедоне! Совершенный, универсальный Армагедон!

– Прекратите! – воскликнул Кирк, – «Генезис» уже существует, тебе незачем, Спок, спорить из-за факта его существования.

Маккой начал было говорить, но Кирк взглядом заставил его замолчать.

– Старики, не надо спорить из-за того, какая может возникнуть опасность, если «Генезис» попадет в плохие руки. Мы это и так знаем. И, возможно, это уже произошло. Вы оба сейчас мне нужны, но только не вцепившиеся друг другу в глотки.

Спок и Маккой посмотрели друг на друга.

– Мир, доктор? – сказал Спок.

Маккой отвечал неохотно:

– Мир.

Затем, поколебавшись, он добавил:

– К тому же это было лишь предположение. Вполне возможно, что на практике оно не сработает.

– Наоборот, вероятность успеха очень велика.

– Откуда ты знаешь, Спок? Ведь ты все это видел впервые, как и я.

– Это так. Но Маркус – отличный ученый. Ее исследовательская группа достигает потрясающих результатов.

– Ты их знаешь, Спок? – спросил Кирк.

– Аджин-Далл – квантовый физик, Китирих-Ра-Пэйх – математик. Оба не очень известны, потому что их работы не переводились с дельтского. Но в их работах есть поразительные вещи. Что касается Мэдисона и Марча, я сталкивался с ними года два назад на симпозиуме, куда они прибыли сразу же после получения докторских степеней. – Рассказ Спока был, по сути, уникальным. – Четыре месяца назад Йайн и Нервен завершили теоретическую работу по «детсадовской физике», которую прозвали так потому, что она имела дело с субэлементарными частицами.

Кванты имеют заряд частицы 1/3 или 2/3, а кроме того, очаровательные и неизведанные субэлементарные частицы также имеют заряды 4/9 и 1/9 Согласно теории Мэдисона, их можно выделить, руководствуясь пятью верными приметами. Это – вкус, медлительность, юмор, аккуратность и гордость. Все это было известно Споку. Он пытался восстановить в памяти все, что ему было известно о Марче.

Наконец, он припомнил, что Марч даже предлагал термин для наименования частиц. Как-то раз Марч процитировал несколько строчек из стихотворения одного известного поэта с Земли, но часть слушателей лишь засмеялась в ответ, а остальные настороженно молчали. Споку запомнилась сдержанность Марча, но ведь ему-то, Споку, было известно, что Марч едва скрывал улыбку.

– Мы бы хотели предложить термины «снарки» и «буджумы» для наименования субэлементарных частиц, – заявил Марч, – мы выбрали название, даже не подозревая, насколько они удачны. Он написал на доске формулы и вывел математические эквиваленты двух волн частиц.

– И вот, – торжественно начал Марч, – говоря словами Льюиса Кэрролла:

В воцарившейся тишине Марч и Мэдисон спустились со сцены. После Презентации Спок услышал как одна довольно известная ученая дама с усмешкой заметила: «Если им надоела наука, пусть займутся комедией», на что ее коллега ответил: «Что ж, может быть. Но вы не находите, что шутка была неглупой?!» Случилось так, что Споку еще не раз в течение этого дня пришлось увидеть Марча и Мэдисона, и, мало-помалу, он открывал для себя этих людей. Гораздо ближе ему был рациональный Мэдисон, чем блестящий Марч, чья благовоспитанность граничила с холодностью. Но Споку было чрезвычайно интересно в компании обоих, и он бы хотел еще встретиться с ними в космолаборатории.

– Спок, – позвал Кирк.

– Да, адмирал?

– Слушай, они что, были твоими учениками?

– Конечно, нет, адмирал. Они – пионеры в области физики субэлементарных частиц. Я бы гордился честью называться их учеником.

* * *

Дэл Марч внимательно смотрел на экран. Он никак не мог получить изображение «Охоты на Буджума». Все ячейки памяти в компьютере были заняты программой «Генезис», но доискаться до программы «Буджум» было невозможно.

Конечно, можно было перекрутить кассету и найти нужное место, но на это ушло бы несколько часов. Буджум причинял много беспокойств. Да что уж там!

Надо бы радоваться, что удалось сохранить всю программу. Буджум был лучшей компьютерной разработкой Вэнса. Она напоминала приключенческий роман.

Работа, проделанная Вэнсом, отражала весь ход исследований «метафорой», но согласился, «Охота на Буджума» звучала более по-коммерчески.

Наконец, Дэл придумал. Если завтра придут солдаты, они устроят обыск.

Было бы жаль разочаровывать их.

Вэнс незаметно подкрался и положил руку на плечо Дэлу.

– Тебе не кажется, что пора с этим покончить? – Дэл усмехнулся. Нет, Вэнс, послушай, разве не настал момент когда Мартовский Заяц может вернуться?

Вэнс насмешливо поглядел на него, потом рассмеялся. Прямо расхохотался. Дэлу незачем было объяснять свой план – Вэнс и так все понял.

Кэрол вернулась в лабораторию. Большая часть важной для науки информации уже была уничтожена, остался лишь алгоритм «Генезиса».

У них был только один день – один день для того, чтобы разобрать аппараты и уничтожить следы своих исследований.

– Сейчас остается только шутить, – сказала Кэрол. В ее голосе звучала усталость и раздражение. Конечно, она волнуется о Дейве, подумал Дэл.

– Мы с Взнсом решили оставить кое-что для обыска, – сообщил, наконец, Дэл. – «Сумасшедшего Кролика».

– Боже мой, это еще что такое? – вздохнула Кэрол.

– Вэнс, неужели она никогда не слышала о нас, – обиделся Дэл. Кэрол, мы были знамениты.

– Что значит «были знамениты»? Вы и сейчас знамениты.

– Мы были знамениты в Порт-Орхланде, Дэл, – мягко сказал Вэнс – это не самое известное место.

– Порт-Орхланд? – переспросила Кэрол.

– Теперь понимаешь?

– А что это такое – Мартовский Заяц?

– Я – Мартовский! – сказал Вэнс Мэдисон, – а он – Заяц.

– Мартовский Заяц! Мы просто вспомнили Льюиса Кэрролла.

Кэрол махнула рукой.

– Дэл, я надеюсь, ты все объяснишь, когда будешь в форме, ладно?

Но Дэл уже не мог не продолжить.

– Когда мы были детьми, у нас была компания, – она есть и сейчас, с тех пор как мы окончили школу, – правда, Вэнс?

– Реальность гораздо интереснее. – Вэнс пододвинул Кэрол стул и знаком пригласил ее сесть.

Дэл усмехнулся:

– Если ты называешь реальностью квантовую химию…

Вэнс заметил, что Кэрол подает признаки нетерпения и, как обычно, вернул Дала к теме разговора.

– Мы писали компьютерные игры. Наша компания называлась «Мартовский Заяц». И делали мы немало. В Порт-Орхланде нас знали как «хороших ребят, которые делают добрые дела».

Вэнс стал массировать судорожно сжатые мышцы на шее и плечах Кэрол.

– Не представляю, – отозвалась она.

Кэрол непроизвольно вздрагивала от непереносимой боли, когда Вэнс касался особенно болезненных точек, но все же, она постепенно начала расслабляться.

– Дело в том, что лучше всего наши игры раскупались на космодромах усмехнулся Дэл.

– Чем дальше, тем лучше – добавил Вэнс. – Там ведь совсем нечего делать.

– Да уж, не то что в Космолаборатории.

Это была правда. Космолаборатория была, возможно, последним серьезным предприятием Федерации. Там надо было работать на полную катушку по восемнадцать часов в день, семь дней в неделю – и так почти целый год, концентрируя мозг на решении одной проблемы.

Дэл чувствовал, что внутренний огонь, поддерживающий каждого ученого, начинал постепенно в нем угасать. Он все чаще подумывал о веселых поездках с компанией, и развлечениях с первой приглянувшейся ему особой.

Ему казалось, что он перерос все эти вещи еще несколько лет назад, но если случалось рассказать об одном из ночных кошмаров Вэнсу, его приятель и компаньон предлагал возродить их старый бизнес. В Космолаборатории можно было спиться или отупеть – или и то, и другое вместе, и Вэнс понимал, что Дэлу пошло бы на пользу новое занятие.

– Мы написали «Буджума» для развлечения. Но почему бы не оставить его для «Уверенного»? – сказал Дэл.

Кэрол хмыкнула:

– Блистательная мысль! Будет жалко, если они проделают такой путь без всякой пользы!

Они засмеялись.

Последние дни были удивительными. Каждый член команды пытался убедить другого в том, что приказы Звездного Флота ошибка, смешная и грубая ошибка, и если им удастся наладить связь с Федеральной Ассоциацией или Федерацией научных компьютерных сетей, все разъяснится. Какой-то ревностный сотрудник Звездного Флота будет вызван на ковер или даже снят с должности. Все, что им следовало сделать – это сохранить «Генезис» и данные исследований от рук «Уверенного», пока к ним не придут на помощь.

Если посмотреть на дело с этой стороны, все напоминало гигантскую игру в прятки. Но игра становилась все опаснее, все страшнее, чтобы быть смешной.

– Я включил «Монстра», – проговорил Дэл.

– Да, да, – улыбнулась Кэрол. – Вы, ребята, и здесь найдете себе развлечение.

– Точно, – подтвердил Вэнс.

Они снова рассмеялись. Они проработали уже сорок восемь часов подряд.

Дэл чувствовал дикую усталость, все суставы ломило.

Кэрол легонько коснулась руки Вэнса.

– Спасибо. Мне гораздо лучше.

– Ну что ты! Ты выглядишь прекрасно!

Вошла Зинаида. В последний год Дэл очень много работал с ней, но никогда, ни разу жаркая волна притягательности, исходившая от этой женщины, не ударяла в голову с такой силой при ее появлении. Жительницы Дельты довольно привлекательны в этом смысле. Дэл прекрасно знал это и раньше, но не чувствовал. Но для любого дельтянина даже сама мысль о близости с другими существами была неприемлема. Конечно, в мечтах нельзя кого-нибудь оскорбить, и Дэл часто мечтал о Зинаиде Китирих-Ра-Пэйх. В своих мечтах он чувствовал себя совсем другим человеком – сильным, способным на все, чего она ни потребует. Дельтяне – и Зинаида, и Джедда были очень сердечны и милы со всеми сотрудниками станции, их добродушие и порядочность скорее бы соответствовали представлениям землян о жителях Вулкана, а не о рассудительных дельтянах. На людях они очень редко касались неприятных вопросов, да и между собой тоже. Они сохраняли отчужденность в отношениях с другими сотрудниками лаборатории, которые не решались ни о чем их расспрашивать напрямик.

Войдя, Зинаида поздоровалась со всеми и подошла к космотелефону. С тех пор, как началась эта история с «Уверенным», они не раз и не два пытались связаться с Федерацией. Не считая на половину успешного звонка Кэрол Джеймсу Кирку, никому из них так и не повезло.

И сейчас было то же самое. Зинаида нервно передернула плечами и присоединилась к остальным, собравшимся у дисплея компьютера.

– «Генезис» уже готов, – сказала она Кэрол, – Девид и Джедда ждут тебя.

Ее брови были изящными и выразительными, как крылья птицы, а ресницы – длинными и густыми. Глаза у нее были голубыми, как карбункулы, с серебристыми прожилками – самые красивые глаза, которые Дэл видел на своем веку.

– Спасибо, Зинаида, – ответила Кэрол, – мы сейчас заканчиваем. Ну, а потом, нам остается только ждать.

Она покинула лабораторию. Дэл знал, что она все еще надеялась на то, что «Уверенного» отзовут. Если бы это случилось, им не понадобилось бы стирать память компьютера.

Если же этого не произойдет, то они решили уничтожить все прежде, чем бежать, – выбросить баллоны с жидким водородом в открытый космос откупоренными. Приборы на борту работали только при сверхнизких температурах – при комнатной температуре они моментально разрушались, а на восстановление ушли бы годы.

Ян, стюард экипажа, вошел через минуту после ухода Кэрол.

– Йоши спрашивает, что вам принести поесть.

Йоши, повар, отложил свой отъезд до тех пор, пока все сотрудники станции не вернутся из отпуска. Он был убежден, что ученые обязательно погубят себя пищевым отравлением, если их оставить без бдительного присмотра.

– Я думаю, ему незачем волноваться, – сказал Дэл.

– Да, но вы же знаете Йоши, – добродушно ответил Ян.

– Как насчет «сашими»?

– Угу, – согласился Вэнс.

– Наверное Йоши имел в виду фрукты, булочки и кофе.

– Ян, зачем он тогда послал тебя узнать наше мнение, если он уже все решил сам?

– Не знаю. Вы так озабочены всеми этими событиями. Вы знаете, сколько мы еще будем торчать здесь? Когда мы собираемся?

– Может быть, и скоро.

– Передай Йоши, что мы бы заказали «пеммикан».

– Нет, черт побери! – выругался Ян. – Если я это ему скажу, он еще, пожалуй, станет это готовить, а это похуже «сашими»!

Когда за Яном затворилась дверь, Дэл налил себе чашку кофе, вернулся в свой кабинет и стал проверять бортовой журнал. Впервые с тех пор, как он пришел в лабораторию, поверхность его письменного стола была совершенно чиста. Кабинет казался пустым и заброшенным. Один только листок бумаги, исписанный каллиграфическим почерком и заключенный в рамку, оставался на стене. Незачем было убирать его оттуда и, наверное, было бы глупо забрать его с собой.

Дэл, будто впервые в жизни, прочел его:

Присев на краешек стола, Дэл маленькими глотками пил кофе. Усталость постепенно завладевала им, превращая безрассудную смелость в неуверенность.

Вэнс, незаметно вошедший в кабинет, устало положил руки на спинку его стула. Дэл ждал, но Вэнс не проронил ни слова. Наконец, Вэнс протянул руку к чашке Дэла и тот подал ему кофе. Вэнс отхлебнул. Он всегда был гораздо выносливее, чем Дэл, но сейчас даже он выглядел измученным.

– Я не знаю, что взять с собой.

– Я тоже. Наверное, зубную щетку и книги. – Вэнс улыбнулся, но как-то неуверенно. Он выпил еще немного кофе из чашки Дэла и с недовольной гримасой вернул ее Дэлу.

– Сколько раз кипятилось это пойло?

– Прости. Я забыл выключить кофеварку.

Вдруг Вэнс беспокойно обернулся и оглядел всю комнату.

– Братишка… – только и сказал он.

Дэл внимательно поглядел на него – Вэнс не называл его так со школьных времен.

– Знаешь, братишка, все это ерунда.

– Не знаю. Ты о чем?

– Если военные решили отнять у нас «Генезис», они это сделают. И нет, черт возьми, такой силы, которая бы могла помешать им.

– Ты начинаешь говорить, как Дэйв.

– Все, что нам дорого – и Льюис Кэрролл, и наши любительские спектакли, и даже шутки, которыми мы обменивались, – все это теперь мы вынуждены прятать от последствий нашей работы. И это стало неизбежным с тех пор, как мы научились измерять квантовую массу без циклотрона.

– Что же нам, по-твоему, делать?

Оставить все «Уверенному»?

– О нет, Боже сохрани, Дэл, конечно нет.

– Прости, – искренне пожалел Дэл, – я сказал глупость. Прости.

– Я хотел сказать обратное. Я просто не знаю, как сказать. Как раз наоборот. Мы не можем позволить им заполучить «Генезис». Это бесспорно.

Внезапно послышался вой сирены и беспокойно замигали огни. Вскочив на ноги, Вэнс прохрипел:

– Это тревога!

– Это тревога! – отозвался Дэл.

Они выбежали из кабинета. Наверняка, что-то произошло при попытке уничтожить «Генезис». Вэнс опередил Дэла и первым вбежал в главную лабораторию. Навстречу ему выскочили два незнакомца с фазерами. Вэнс отступил в глубь лаборатории и поднял руки, пытаясь таким образом привлечь их внимание к лаборатории и отвлечь от коридора. Дэл уже проскользнул по коридору, прикрытый Взнсом.

– Какого черта вы здесь делаете, – услышал он голос друга.

– Вы кто такие?

– Мы пришли за «Генезисом», – был ответ.

Дэл успел подумать, что последние два дня все они смеялись, словно сумасшедшие, при упоминании слова «Уверенный», но никто из них так и не почувствовал близость надвигающейся катастрофы, так и не понял что этот кошмар может оказаться правдой.

Дэл нащупал в темноте дверь, и, отворив ее, скользнул в пустую комнату. Заперев дверь за собой он подавил глубокий вздох: наконец-то ему удалось прорваться к системам связи! В комнате кто-то был.

– Привет, Дэл! – услышал он беззаботный голос Дэвида. – Ты можешь подождать минутку?

– Нет, – испуганно прошептал Дэл. – Дэйв, говори тише. Они здесь. Они схватили Вэнса и Зинаиду!

– Что?..

– Они уже здесь. Спасай «Генезис»!

Тут послышался странный звук из коридора. Это был трикордер.

– Дэйв, они меня видели! Немедленно прячь «Генезис» и беги, пока они не схватили…

– Но!..

– Не спорь! Смотри, они еще не убили нас, значит собираются сделать с нами что-то другое. Кто-то должен спастись и выйти на связь с Федерацией, если они возьмут нас в заложники.

– Иди!

– Хорошо.

Дэл метнулся к пульту и включил главный компьютер. Ужасные звуки трикордера доносились из коридора. Наконец, компьютер заработал.

– О'кей, – сказал компьютер Дэлу.

– Спустить баллоны жидкого водорода, – тихо проговорил Дэл.

Послышались удары в дверь:

– Мы знаем, что вы здесь! Немедленно выходите!

– Это секретный режим, – ответил компьютер.

– Я знаю, – отозвался Дэл.

– Хорошо. Какие баллоны надо спустить за борт?

Дверь все еще выдерживала натиск снаружи. Дэл старался отвечать на вопросы компьютера как можно быстрее и тише. В целях безопасности невозможно было выкинуть или откупорить баллоны с кислородом без целой серии дополнительных команд. Дэл уверял компьютер в том, что необходимо спустить все баллоны, оставив на всякий случай лишь один.

Глухие удары в дверь становились все сильней, но Дэл уже почти успел все сделать.

– Хорошо! – воскликнул он. – Хорошо, я иду! Они или не слышали его, или не верили в его слова, или просто не обращали внимания на его слова.

– Что? – спросил компьютер.

– Я не все сказал тебе.

– Хорошо. Коды в порядке. Пожалуйста, скажите ваше условное имя.

– Мартовский Заяц, – спокойно ответил Дэл.

– Хорошо. Порядок.

Через мгновение память компьютера начала стираться, и постепенно вся система разрушилась.

Лазерный бластер прорезал отверстие в двери. Дэл едва не упал от сильного толчка. Он успел шагнуть к экрану компьютера и нажать на кнопку.

Изображение мелькнуло, затем экран вспыхнул и погас навсегда в тот самый момент когда захватчики рванулись к нему. Вэнс поднял руки, пытаясь защитить лицо.

Баллоны, которые он успел откупорить, уже летели в открытый космос, через одну-две секунды от всех компьютеров в лаборатории ничего не останется. Конечно, кроме «Охоты на Буджума», производства компании «Мартовский Заяц».

Четверо ворвались в комнату – трое с фазерами, а один с бластером.

– Следуй за нами. – Тот, что был с бластером, указал на выход.

Дэл еще выше поднял руки.

– Хорошо, я же говорил вам, что выйду.

Они повели его в главную лабораторию. Почти двадцать человек охраняли там Вэнса, Зинаиду, Яна и Йоши. Пришельцы, грубые и свирепые, вовсе не были похожи на сотрудников Звездного Флота.

Вэнс вопросительно поглядел на Дэла. Дэл слегка кивнул в ответ: все в порядке. Светловолосый человек со свирепым лицом приблизился к ним. Почти такой же высокий, как и Вэнс, он был элегантен, несмотря на разорванную в нескольких местах одежду.

– Я пришел за «Генезисом». Где он?

– Ученые покинули нас около двух часов назад, – отвечал Вэнс, – они ничего не сказали нам. Мы просто техники.

Начальник группы повернулся к одному из своих людей. Дэл узнал Павла Чехова и у него перехватило дыхание. Капитан Террелл стоял в глубине группы, наверняка один из этой команды, – в руках у него был фазер.

– Это правда, мистер Чехов? – спросил начальник.

– Нет, Кан. – Бедный и испуганный, Павел говорил, однако, довольно спокойно.

– Кто он? – Кан указал на Вэнса.

– Доктор Вэнс Мэдисон.

Кан шагнул вперед. Двое из его людей схватили Вэнса за руки. Дэл понимал, что сейчас произойдет и едва удерживался, чтобы не прийти на помощь другу. Один из охранников накинул повязку ему на лицо.

Кан наотмашь ударил Вэнса, но пошатнувшись, Вэнс снова выпрямился.

Тонкая струйка крови стекала по бледному лицу.

– Не лгите мне больше, мистер Мэдисон. – Кан снова обратился к человеку.

– А кто остальные?

Чехов сказал, что не знает Йоши и Яна, но он сразу же признал Зинаиду и Дэла. Дэл никак не мог понять, что могло быть общего у Чехова и Террелла с этими бандитами.

– Если вы не будете лгать, то избавите себя от многих неприятностей сказал Кан. Все молчали.

– Господин.

– Да, Иохим?

– В компьютере есть только это.

Кан глянул на дисплей. Сначала он улыбнулся, и это испугало Дэла, который понимал, что Кан имеет представление о «Генезисе». Развернутые графики Буджума очень напоминали «Генезис».

Дэл взволнованно поглядел на Вэнса.

– Как ты?

Женщина за спиной Дэла затянула повязку на его лице, и он был вынужден замолчать. Но Вэнс ведь кивнул ему, успел на прощание взглянуть на него!

Кан неожиданно закричал в безумном гневе:

– Игра! Это же игра! – Йоши стоял ближе к Кану. Тот схватил его и стал трясти изо всех сил.

– Игра! Где же «Генезис»? – Он грубо толкнул кока.

– Не знаю!

– Он говорит правду! Оставьте его в покое! – воскликнул Вэнс, пытаясь высвободиться.

Кан спокойно отпустил Йоши.

– Этот ничего не знает? – спросил он спокойно.

– Да. Ни Ян, ни Йоши не знают ничего, отпустите их.

Кан выхватил нож, и прежде чем кто-либо успел сообразить, перерезал горло Йоши, который даже не вскрикнул. Кровь залила комнату. Дэл почувствовал ее даже у себя на щеках.

– О, Боже! – взвизгнул кто-то из компании Кана.

Кан обернулся к Яну. В эту секунду Дэл вырвался из рук своих стражей.

Когда нож сверкнул вновь, Дэл подскочил к Кану, уже готовому наброситься на него.

– Дэл! – крикнул Вэнс.

Дэл почувствовал теплое острие клинка, но боли не было: он подумал, что лезвие скользнуло под кожей вдоль ребер. Он боролся с Каном, пытаясь схватить того за горло. Через несколько секунд его повалили на пол. Это было самое ужасное зрелище с тех пор, как в последний раз Вэнс отвозил его, пьяного домой из бара и брал с него слово больше не напиваться. Он сдержал слово.

Дэл упал на колени – кто-то ударил. Он чувствовал, как струится его кровь. Его били до изнеможения, он лишь успел заметить, как враги повалили наземь Вэнса. Йоши был уже мертв, но Ян еще дышал.

– Освободить их! – орал Кан. – Пусть они подохнут. Этот мне не нужен.

– Указал он на Дэла. – Схватите, держите его за руки.

Они уже держали его, кровь заструилась еще сильнее.

– Ваша лаборатория прекрасно оснащена, – усмехнулся Кан, спокойно глядя на истекавшего кровью Яна.

– Господи! – прошептал Вэнс, – Спаситель! Террелл! Вы не можете позволить, чтобы он умер!

– Спокойно, доктор Мэдисон, – ответил за них Кан, – я и мои люди делаем свое дело. Что до Павла и капитана – они мои. И вы тоже будете моим.

– Господин Кан, да! – забормотал Иохим, – следите за ними! Угри на «Уверенном» – я вернусь на корабль за ними…

– Не надо, Иохим. Спасибо за предложение.

– Сэр…

– Свяжите их.

Люди Кана потащили их в маленькую комнатку в конце коридора. Там они привязали Зинаиду и Вэнса к стульям. Вся рубашка Дэла была в крови, и он едва соображал, что происходит. Он просто не верил в происходящее.

Реальность была фантастичнее самой жуткой игры.

Дэл наконец-то сосредоточился на мысли; наверняка Кэрол успела спрятать «Генезис». Она должна была успеть.

Люди Кана связали руки Дэла и тугой веревкой примотали его туловище к выступу стены.

Веревка больно терла избитое тело. Другой конец веревки был привязан к встроенному в стену столику.

– Господин Кан Сингх, это излишне – заговорил Иохим, – лишь мгновение.

– Нет. Наш дорогой друг адмирал должен знать, что я сделаю с ним, когда он попадет в мои руки.

– Но…

Кан подошел к Дэлу.

– Оставь нас, Иохим.

Он наступал на Дэла.

– Оставь! – своей длинной красивой рукой он коснулся лица Дала. Дэл попытался повернуться, но Кан ему не позволил. Все вышли.

Ян и Йоши мертвы.

Кан Сингх улыбался.

Вэнс пытался вырваться из туго сплетенной вокруг его тела сети.

Зинаида сидела спокойно, слегка прикрыв веки.

Дэл заметил, что взгляд Кана был почти добрым.

– Расскажи мне о «Генезисе», доктор Марч. – Дэл попытался вздохнуть: ножевая рана причиняла нестерпимую боль.

– Нет, – прошептал он.

Кан не шелохнулся. Вэнс только заметил, как полоска стали сверкнула в воздухе.

– Нет! – вскрикнул Вэнс, – ради Бога, нет! Остановитесь!

Кан Сингх больше не утруждал себя вопросами. Спокойно, методично он бил Дэла.

Иохим ждал.

Кан отворил дверь и позвал Иохима, прикоснувшись к его плечу.

– Мы близки к цели, Иохим. Доктор Марч скажет все, когда очнется.

Пусть это будет скоро, друг мой.

Иохим оглядел комнату. Он все слышал, но не хотел этого видеть. Но увидеть он был должен.

Темные пятна крови на рубашке Марча отмечали те места, по которым прошлось острие ножа.

Вэнс Мэдисон поднял голову.

– Если в вас осталась хоть капля человеческого, развяжите меня.

Позвольте мне помочь ему, – прошептал Мэдисон.

– Я бы не хотел умереть как ваш заложник, – ответил Иохим, пытаясь найти пульс Марча, но пульс едва прослушивался.

Иохим нашел инъектор в аптечке «Уверенного». Он надавил на шприц и ввел лекарство прямо в артерию полуживого Дэла.

Дэл Марч приоткрыл глаза. Иохим еще никогда не видел такого выражения на человеческом лице – страх и боль, смешанные с недоумением. Он намочил белую тряпицу и прикоснулся ею к лицу Дэла. Ему не следовало говорить с Дэлом, но он сказал:

– Прости. Я постараюсь не причинять тебе боли. – Он осторожно провел марлевым тампоном по лицу Дэла. Он не должен был говорить с пленником, но снова повторил:

– Прости.

Иохим должен был поторопиться – он не смел задерживать Кана. Так или иначе, он остановился перед Мздисоном и Зинаидой. Мэдисон поглядел на него с тем страшным выражением, которое бывает у добрых и великодушных людей, доведенных до ненависти и безрассудства.

– Хочешь воды? – спросил Иохим.

– Я хочу крови. Твоего главаря. Вашей крови.

Иохим отвернулся от него и посмотрел на неподвижно сидевшую на полу Зинаиду. Она даже не приоткрыла глаз.

– Кан Сингх спрашивал ее?

Мэдисон отрицательно покачал головой.

– Скажите ему, что он хочет знать. Скажите, потому что он сломит кого-нибудь из вас пытками.

– Если ты ненавидишь Кана, – вскричал Мэдисон, – помоги нам остановить его.

– Я не могу.

– Но как ты можешь повиноваться этому маньяку!

Иохим приблизился к человеку, который не имел представления о том, что говорит.

Уже пятнадцать лет жизнь Кана Сингха поддерживала лишь вера его соратников. Для Кана в этой жизни не осталось ничего – ничего кроме мести.

Злоба и ненависть переполняли его душу. Но Иохим надеялся, Иохим знал, что вспыхнувшая в сердце Кана жажда мести когда-нибудь угаснет, и тогда к Кану вернется человеческое лицо. Он снова станет походить на человека, которому Иохим посвятил свою жизнь.

– Я поклялся, – проговорил Иохим.

– Но ты же не можешь не понимать, что, если у него под рукой не окажется другой жертвы, ею станешь ты.

– Я не стану его врагом! – Иохим выскочил из комнаты.

Зинаида открыла большие голубые глаза и при встала. Ее кисти уже не были связаны. Она развязала Взнса.

– Дэл, – Вэнс пытался ослабить веревки, стягивавшие руки его друга.

Кровь отлила от суставов. Да, но кровавые раны на его теле все еще кровоточили. Вэнс прикладывал все усилия, чтобы не причинить дополнительной боли раненому, но каждое прикосновение заставляло Дэла сжимать челюсти. Вэнс тихонько положил Дэла на пол.

– О Боже, Вэнс, какого черта там происходит?

– Не знаю, братишка. – Он дал Дэлу немного воды.

Они услышали металлический скрежет, доносившийся снаружи. Дэл похолодел:

– Я больше не могу. Я… если он снова примется за меня, я боюсь, Вэнс, – полный ужаса взгляд Дэла остановился на лице друга.

– Хорошо, хорошо. Я не позволю им. – Вэнс отступил назад.

Оба они знали, что такое обещание было бессмысленным.

Зинаида остановилась между ними. Она прикоснулась к пылавшему лбу Дэла. Ее рука была маленькой и холодной, она никогда раньше не прикасалась к Дэлу.

Неожиданно она упала на колени и осторожно коснулась его губ. Вэнс взял ее за плечи.

– Что ты делаешь?

– Вэнс, даже дельтянка не убьет одним поцелуем, – мягко сказала она, – но я могу дать… дать ему силы умереть достойно.

Силы умереть…

Дэл ощутил, как его лучший друг содрогнулся.

– Я… – услыхал он откуда-то издалека голос Вэнса.

– Дэл, ты слышишь меня? – это была Зинаида.

Он кивнул.

– Я сделаю все, что ты хочешь, – прошептала она.

– Пожалуйста…

Она еще раз поцеловала его, потом мягко прикоснулась пальцами к его вискам. Боль становилась все сильнее, но страх отступал.

Зинаида отняла руки, и Дэл почувствовал себя совсем слабым и совершенно спокойным. Стимулирующее лекарство переставало действовать. Вся дрожа, Зинаида отвернулась наконец от Дэла. Они слышали за стеной голос Кана; слова были неразличимы, но трудно было не узнать этот голос.

– Вэнс, прошептал Дэл, – я бы хотел увидеть твоих драконов.

– Я тоже, братишка. Я тоже.

Дэл попытался дотянутся до него, объяснить ему, что не надо делать глупости, что уже слишком поздно…

Просто попытаться спасти брата. Но он не мог двигаться. Вэнс прижался к стене около двери. Сообразив, что он собирается делать, Зинаида поступила так же.

Дверь отворилась.

Вэнс успел обеими руками схватить Кана за глотку прежде, чем Иохим выстрелил в него из фазера. Зинаида закрыла ему глаза и медленно осела наземь, раненая лучом.

Люди Кана подняли Дэла. Кан глядел прямо ему в глаза. Дэл хотел рассказать им о «Генезисе». Он хотел, чтобы муки прекратились, чтобы Кан Сингх сказал ему хоть одно доброе слово.

Дэл пытался собраться с силами, напрячь остатки воли. Перед его глазами ползли тени.

Когда Доктор Марч упал, Иохим рванулся к нему, сжимая в руках шприц из аптечки «Уверенного». Он чувствовал на себе ревнивый взгляд Кана, но не мог забыть слова доктора Мэдисона.

– Он мертв, – сказал Иохим, впервые в жизни солгав Кану, – простите господин.

Кан отвернулся и ничего не ответил.

Мэдисон как будто начал приходить в себя. Кан наступил ему на ногу.

– Мне некогда возиться с вами, доктор, как я возился с вашим другом.

У меня есть другая цель для охоты.

Он вытащил нож.

– Примерно через десять минут вы умрете от кровотечения. Но если вы хоть как-то покажете свое раскаяние, я сохраню вам жизнь.

Мэдисон глядел на него невидящими глазами, и Иохим понял, что он не скажет ни слова.

Кан приказал своим людям привязать Вэнса за щиколотки и приподнять.

Они повиновались. Иохим прекрасно знал, что Кан мог перерезать не главную артерию, а вену Мэдисона, и тогда он все равно умер бы от кровотечения, но на несколько минут позже.

Иохим больше не мог выдерживать этой сцены, – он выбежал из комнаты.

В главной лаборатории он вышел на связь с «Уверенным» и поднялся на борт. На столе Кана в капитанской кабине стоял ящик с угрями, доверху наполненный песком. Он переложил угрей в небольшую коробку и немедленно поспешил в лабораторию.

Он вернулся слишком поздно, чтобы спасти Мэдисона. Он стоял как вкопанный, испуганно глядя на лужу крови.

Кан остановился перед Зинаидой Китирих-Ра-Пэйх, но она спокойно встретила его взгляд, Кана даже бесило ее спокойствие.

– Господин! – вскрикнул Иохим, обретая дар речи. Его голос дрожал.

– Господин! Они больше не могут противостоять вашей силе.

– Да-да, – мягко сказал Кан.

– Вам незачем больше… – Иохим остановился. Он вынул коробку и подал ее Кану, – она не может утаить от вас «Генезис», господин.

Иохим сдерживал дыхание, не зная как отреагирует Кан.

Кан открыл коробку, заглянул в нее и улыбнулся. Он положил ее на стол и обнял Иохима.

– Ты знаешь, что мне нужно лучше чем я сам. Спасибо тебе, Иохим. Даже если бы ты был моим сыном, я бы не мог любить тебя больше.

Он снова станет самим собой, думал Иохим, сдерживая слезы. Как только кончится весь этот кошмар!

Кан мягко отстранился от него и повернулся к Зинаиде.

Пожалуй, все дельтяне были наивны. Зинаида, как и многие, боялась физической боли, но она не могла не понимать, что это было неизбежно.

Джедде, Кэрол и Дэвиду нужно время чтобы уйти от погони, и она даст его им, но Зинаида не хотела умирать, она хотела собраться с силами, чтобы выжить. Она думала о Джедде: если бы она могла сообщить ему о случившемся, он бы наверняка нашел какой-нибудь выход. Рука Сингха потянулась к коробке, принесенной Иохимом. Он держал ее, осторожно сжав между большим и указательным пальцами. Из коробки выполз, извиваясь, угорь.

– Господин Чехов может подтвердить, что боль будет недолгой.

Зинаида в ужасе отскочила к стене. Вдруг она поняла, что они сделали с Чеховым и Терреллом.

Угорь полз по ее лбу, свиваясь вокруг уха.

– Джедда… – прошептала она тихо-тихо. Она думала о нем, о том, что он убежит, а она его больше не увидит. Тонкая нить, соединявшая ее жизнь с жизнью ее возлюбленного, порвалась навсегда.

Угорь скользил по ушной раковине, и вдруг Зинаида безумно вскрикнула от ужаса и безысходности. Ее сознание погрузилось в тень.

* * *

Кэрол, Дэвид и Джедда пробирались к главной лаборатории. «Генезис» был пока в их руках, но они боялись за судьбу других членов группы. Им никак не удавалось соединиться по интерсвязи с Дэлом. Внезапно Кэрол услышала, – если ей это не почудилось, – вопль боли и страха. Дэвид признался, что он тоже слышал что-то, но Джедда продолжал уверять их, что все в порядке.

– Но Джедда! – произнесла Кэрол, – что-то наверняка случилось, мы не можем бежать, бросив наших друзей. Даже если придется пожертвовать «Генезисом».

– Дэвид, Дэл живет в полуреальном мире! – Если бы Дэл был таким же реалистом, как Вэнс, она гораздо меньше волновалась бы за них обоих. Если он стал геройствовать, то пришельцы, скорее всего, повели себя еще хуже, чем собирались. Наконец, Кэрол достигла входного люка и со скрипом приоткрыла его.

Страшный крик Зинаиды эхом пролетел по коридорам.

У Кэрол сжалось сердце.

Колени Джедды подогнулись, и он упал.

– Джедда, что это?

Кэрол нагнулась к нему, но Джедда закрыл лицо руками, пытаясь отстранить ее прикосновение. Он с трудом привстал на коленях, затем поднялся на ноги и сказал глухо:

– Мы должны уходить. Зинаида мертва, Вэнс и Дэл мертвы. Мы не можем им помочь…

– Но ты же говорил…

– Она пыталась спасти нас! Ее нет! Если мы не убежим, они схватят нас и «Генезис», они убьют нас!

Они побежали.