«Альтераан» вышел из гиперпространства. Резко прочерченный след вел в холодные темные области космоса, где ближайшая звезда находилась на расстоянии нескольких световых лет.

Этот след вспыхнул в мозгу Леи лишь на несколько мгновений, когда ей удалось укротить ярость и боль. К ней вернулось ощущение присутствия детей, все ее существо наполнилось любовью, и она увидела красную нить, по которой она направила курс корабля.

И вдруг взрыв боли, страха и отчаяния уничтожил след.

Лея закричала.

«Если они ранили моих детей…— проносилось у нее в голове. — Если хоть один волосок… если они…»

Постепенно боль проходила.

«Я не чувствовала смерти, — подумала Лея. — Я что-то почувствовала, но не смерть! Не смерть ни Джайны, ни Джесина, ни Анакина. Но кого? Что это было?»

Лея откинулась в кресле и сделала глубокий выдох.

Потом спокойно настроила наружные сенсоры. Она смотрела и слушала, затаив дыхание. И она нашла корабль!

— Вот он! — воскликнула Лея. — Я нашла тебя!

Она с трудом поборола в себе желание немедленно атаковать его Ведь там ее дети!

В пилотскую кабину вкатился Арту.

— Я все еще не разговариваю с тобой! — сказала Лея.

Арту снял показания с сенсоров и сравнил с показаниями своей записи следа корабля похитителей.

Корабль, который сейчас был в поле их зрения, и корабль похитителей не имели между собой ничего общего.

— Нет! — крикнула Лея. — Это тот самый корабль! Я же преследовала его с самого начала! Может быть, он как-то изменил свои параметры, замаскировался…

Она внимательно рассматривала неизвестный корабль и пришла к ошеломляющему выводу. Это был огромный, неповоротливый пассажирский фрейтер, один из тех, что использовали имперцы для перевозки колонистов с планеты на планету. Имперцев не заботило, что колонисты — политические заключенные, преступники и другие нежелательные лица — навсегда теряли связь со своими семьями и друзьями. Фрейтеры передвигались в пространстве чрезвычайно медленно, неся на борту свой спящий груз. Колонисты спали, погруженные то в грезы о новом мире, который радушно встретит их, то в кошмары о неведомом мире, который убьет их. Они были рабами во всем, кроме собственного имени. Их посылали как первопроходцев в новый мир, и они жили там до тех пор, пока хозяева не отправляли их еще куда-нибудь.

«Мы разыскивали эти корабли, — думала Лея. — Пытались помочь несчастным вернуться на родину. Но нашли не всех».

Лея нахмурилась. Хозяева бросили фрейтер на произвол судьбы, и он медленно дрейфовал в неведомом направлении. Системы управления не работали, в двигателе едва теплилась жизнь.

— Что он здесь делает? — спросила Лея. — Мы не могли чисто случайно натолкнуться на него. Как-то слишком много совпадений!

Сенсоры «Альтераана» уловили еще один корабль, потом еще один.

— Не может быть… не верю… — прошептала Лея.

Добрых две дюжины кораблей уже находились в зоне восприятия сенсоров «Альдераана».

Лея нашла целое кладбище брошенных кораблей. Они плавно покачивались в каком-то медленном хаотическом танце.

Внезапно раздался полный отчаяния крик Чубакки.

Лея вскочила и бросилась к нему.

— Зачем ты встал? Я же сказала — тебе надо спать! Ты что, собрался… — Она прикусила губу. Если она обвинит Чубакку в том, что он решил убить себя, то не исключено, что вуки так и сделает.

Чубакка неуклюже прошел в кабину и тяжело рухнул в кресло второго пилота. Только после этого он посмотрел на Лею. Она ответила ему испепеляющим взглядом, но только на миг. Ее гнев пропал.

— Прости меня, Чубакка, — сказала Лея. — Я сердилась на тебя. Я не знаю, что произошло, но что бы это ни было, ты не виноват. Ты не мог помешать этому. Я и сама бы не смогла. Может быть, даже Люк не смог бы ничего сделать.

Чубакка дотронулся до своего горла, покрытого густым коричневым мехом. Он поднял подбородок, раздвинул пальцами шерсть и обнажил пятно мертвых белых волос, потом снова опустил голову.

— Это…— Лея не смогла договорить.

Чубакка утвердительно зарычал.

Чубакка когда-то был рабом. Не рабом-колонистом, а личным рабом одного имперского офицера. Лее немного было известно о том периоде его жизни. Она знала только, что его похитили из дремучих загадочных лесов его родины. Чубакку заковали в цепи и заставляли работать до изнеможения, наказывая за малейшую провинность.

Его освободил молодой Хэн Соло, служивший тогда в имперском флоте. Хэн спас ему жизнь, потому что ни один вуки долго в неволе не живет.

— Это то, что случилось здесь? — спросила Лея. — Имперцы напали на корабли и похитили их пассажиров? Но какой в этом смысл?

Она показала на дисплей, высвечивающий данные сенсоров.

— Это же имперские колониальные корабли! Имперцы не забрали бы рабов со своих собственных кораблей, они уже рассматривали этих людей как своих рабов. И они не бросили бы корабли, а стали бы опять их использовать. Это было бы рациональнее.

Лея еще внимательнее вгляделась в показания сенсоров.

— О нет…— прошептала она.

На кораблях все еще находились пассажиры, многие из них были мертвы. Но некоторые подавали признаки жизни. Едва-едва.

Ксаверри шла впереди, показывая дорогу, которая вела к другому куполу. Это была узкая тропинка, обрамленная со всех сторон вьющимися растениями, столь густыми и запутанными, что они создавали совершенно непроходимые стены. Тропинка петляла и извивалась, уводя все дальше и дальше в какие-то дебри.

«Выглядит как западня, — подумал Хэн. — Но я доверяю Ксаверри. Я всегда доверял ей и ни разу об этом не пожалел».

Хэн шел позади Ксаверри, за ним Люк, и замыкал шествие Трипио. Тропинка была столь узкая, что вдвоем пройти по ней было невозможно.

«Эх, Чубакку бы сюда!» — подумал Хэн, уже не в первый раз за время их экспедиции.

— Посмотрите, Мастер Люк, — сказал Трипио. — Все листья имеют различную форму. Смотрите, они сразу падают, как только я дотрагиваюсь до них.

Когда до Хэна донесся ворчливый голос Трипио, он впервые обратил внимание на листья. Трипио был прав, они действительно были смешанной формы. Хэн протянул руку к ветке, и несколько листьев тотчас, шурша, упало на землю.

— Мне хотелось бы знать, — снова подал голос Трипио, — вернемся ли мы в космопорт, чтобы проверить безопасность нашего корабля? Я верю, что купола выдерживают любые дозы радиации, но место стоянки «Сокола» арендуется частным лицом. Можем ли мы быть уверены, что это лицо примет все меры безопасности по защите нашего корабля?

Трипио продолжал еще что-то бубнить, но Хэн уже не слышал, так как сделал еще один поворот. Он быстро приблизился вплотную к Ксаверри, испытывая желание поговорить с ней наедине.

Но едва он коснулся ее плеча, как слова застряли у него в горле. Хэну хотелось узнать, как она жила все эти годы, с тех пор как они расстались, но почему-то он не мог решиться об этом спросить. Он испытывал непривычную для себя робость.

— Ты узнала Люка? — сказал он первое, что пришло в голову.

— Да.

— А он говорил, что никто его не узнает.

— Я потребовала каких-нибудь доказательств, что он действительно представитель Новой Республики, и он сбросил маску.

— То есть сначала он предстал перед тобой другим?

— Совершенно другим. Это произвело на меня очень сильное впечатление, Соло, — она слегка поежилась. — Скайвокер большой мастер своего дела.

— Да, он талантлив. Но самое ужасное, что он еще постоянно совершенствуется.

— Это небезопасно.

— А он только и ищет опасности.

— Я слышала… какие-то слухи по этому поводу.

— Неужели? А мы думали, что держим это в тайне от широкой общественности.

— Это ты так думал. Но я не принадлежу ни к какой общественности и… у меня есть свои каналы связи.

— И некоторые из них даже лучше, чем мои?

— Они просто другие. Соло. Ты теперь многого не замечаешь. Но на свете есть еще молодые способные контрабандисты, а не только Генералы Республики.

Хэну не хотелось признавать, что он так сильно изменился, стал уже не тот, кем был в старые добрые времена, но все же это было правдой.

— Ты могла бы быть ценным человеком для Республики, — сказал он серьезно.

— Я? — Ксаверри усмехнулась. — Ну уж нет. Как только я буду принадлежать Республике, я стану бесполезной.

— Твоя работа может быть секретной.

— Секретного ничего не бывает. И ты это знаешь, Соло.

— Тогда почему ты пошла на контакт с нами? Чего ты хочешь?

— От тебя я ничего не хочу, — сердито сказала она. — Республика очень осложнила мою работу. Вы ничего не стоите как добыча — вы все такие благородные — и такие скучные!

Ксаверри метнула на него свирепый взгляд, но потом вздохнула, и лицо ее приняло прежнее сосредоточенное выражение.

— Я услышала о каких-то загадочных и непонятных явлениях, весьма опасных, и решила исследовать их. Я думаю, они представляют угрозу Республике.

— Ты же только что сказала, что не любишь Республику, — раздался у Хэна за спиной голос Люка.

Хэн вздрогнул. Все это время Люк совершенно бесшумно шел за ним! Интересно, слышал ли он, как они с Ксаверри обсуждали его подвиги?

— Она не говорила, что не любит Республику, — сказал Трипио. — Если быть точным, то…

«Еще и Трипио здесь, — подумал Хэн. — Вся компания в сборе!»

— Я сказала, что не хочу иметь дела с Республикой, — отчеканила Ксаверри. — Я утратила свои позиции, но мне много для жизни и не надо. Возможно, я скоро уйду на заслуженный отдых.

— Но ты же говорила…— начал Хэн.

— Ты должен помнить, как все это было, — оборвала его Ксаверри. — Когда правил Император, его штурмовики врывались в наши дома. Когда правил Император, единственной нашей защитой был подкуп и шантаж. Когда правил Император, я требовала у вас больших сумм, чтобы защитить наши дома от облав, чтобы спасти моих друзей от смерти, чтобы спасти их детей от колоний. И все равно, иногда… мои усилия были напрасны.

Ее голос дрогнул. Хэн сжал ее руку, и она ответила ему коротким, но сильным рукопожатием.

— Да, — глухо сказал он. — Я помню, как это было.

— Ну, а теперь, как видишь, — ее голос обрел прежнюю твердость, — благодаря Республике я больше не нуждаюсь в больших гонорарах. — Ксаверри усмехнулась. — Только в весьма умеренных.

— Сколько нам еще идти? — вдруг спросил Люк.

— Уже совсем немного. Ты устал, Джедай?

— Мне просто любопытно.

— Наберись терпения, малыш, — сказал Хэн. Ну прямо как в старые добрые времена, когда Люк был неугомонным и нетерпеливым юнцом! В последнее же время он развил в себе способность погружаться в какое-то сверхъестественное спокойствие. Хэна это немного настораживало.

Тропинка, по которой они шли, становилась все уже и уже. Ветви растений, наклонявшиеся над ней, мешали идти в полный рост. Было отчетливо слышно, как они скрежетали о металлические бока Трипио.

Хэн все ниже и ниже опускал голову, у него уже начала болеть спина, и эта милая прогулка окончательно перестала напоминать ему старые добрые времена.

Наконец, когда он уже собирался остановиться и потребовать отдыха, туннель кончился, и перед ними возникла стена прозрачного купола. Ксаверри нырнула в открытый дверной проем и исчезла. Хэн последовал за ней, слыша позади себя шуршание плаща Люка.

— Подождите пожалуйста, я не могу так согнуться, чтобы сюда пролезть, — раздался голос Трипио. Лязгая и брякая, он неуклюже протиснулся, наконец, в отверстие, называемое дверью, и присоединился к своим спутникам.

Хэн всматривался в новый купол. Тут было почти так же сумрачно, как и в лиственном туннеле. Но жуткая растительность туннеля все же была живой, а эти сумерки подавляли какой-то мертвящей беспросветностью.

Вокруг них неясно вырисовывались огромные серые камни. Неподалеку виднелась высокая скала, откуда, видимо, и летели время от времени эти камни. Может быть, там даже был вулкан.

Хэн вздохнул. Веселенький пейзаж, ничего не скажешь!

Ксаверри взобралась на вершину высокого камня. Хэн последовал ее примеру и убедился, что это отличный наблюдательный пункт, с которого весь купол был виден как на ладони.

В центре его находилось несколько освещенных золотым светом зданий, которые составляли единый комплекс.

— К нему вело несколько дорог. Непрерывный поток людей, представителей самых разных миров, двигался в сторону комплекса. В обратную сторону движения не было.

— Это и есть наша цель, — сказала Ксаверри.

— А что нам тут нужно? — спросил Хэн. Ксаверри помолчала, потом взглянула на него.

— Если ты сам все не увидишь, ни за что не поверишь.

Люк уже пробирался вперед между камнями. Ксаверри быстро спустилась вниз и подошла к нему, слегка коснувшись его руки.

Хэн тоже спрыгнул за ними.

— Малыш, ты чего?

Люк взглянул на него и отвернулся. Бледный и взволнованный, он держал руку на рукоятке Огненного Меча.

Трипио с озабоченным видом подошел к Люку и дотронулся своим длинным пурпурным пальцем до его лба. Люк с безумным видом отпрянул и потряс головой.

— Я боюсь, что Мастер Люк немного нездоров, — сказал Трипио. — Его температура ненормально низкая. Вероятно, какой-нибудь тропический вирус…

— Трипио,-устало сказал Люк.-Ты забыл, что твои сенсоры покрыты пурпурным лаком.

Огорченный, Трипио принялся изучать кончики своих пальцев.

— И тем не менее Трипио прав, — сказал Хэн. — У тебя очень нездоровый вид. Что с тобой?

— Я… я не знаю, — сказал Люк. — Здесь.. здесь что-то есть, но я не могу… я никогда…

— Джедай! — сказала Ксаверри. Люк неохотно взглянул на нее.

— Позволь мне вести тебя, — сказала Ксаверри. — Меня здесь принимают. Здесь есть потайная тропа. Я бы хотела, чтобы больше никто не знал об этом запасном выходе.

Люк разглядывал камни с таким видом, как будто собирался перепрыгнуть через них.

«А что — такой, пожалуй, может!» — подумал Хэн.

— Ну ладно, — Люк взглянул на Ксаверри. — Веди.

Выполняя приказание Хетрира, Тигрис шел к нему в приемную, неся на руках спящего Анакина. Малыш спал уже так долго, что Тигрис начал немного беспокоиться.

Хетрир построил свою личную приемную из лучших пород дерева, отобранных по всей старой Империи. Стены были отделаны так называемым телесным деревом, походившим на человеческую плоть. Плоть людей, населявших леса, откуда вывозили эти деревья. Когда Император провозгласил свою абсолютную власть, он щедро одарил привилегиями своих ближайших соратников. Хетрир в качестве награды за преданность получил лицензию на экспорт телесного дерева. Именно с этой лицензии и начался взлет Хетрира. Разбогатев, он установил монополию на торговлю телесным деревом и стал единоличным хозяином этих лесов.

Тщательно отполированная поверхность телесного дерева была бледно-розовой, с переливчатыми прожилками, напоминавшими сосуды человеческого тела. Тигрис всегда думал, что оно живое. И в самом деле — поговаривали, что оно умеет мыслить. Поговаривали, что оно кричало, когда его рубили и пилили. Может быть, оно даже истекало кровью.

Тигрис знал это. В свое время лорд Хетрир оказал ему высокую честь натереть до блеска красные и голубые прожилки, так похожие на сосуды.

Тигрис шел по коридору и размышлял о том, что лорд Хетрир так мало доверяет ему серьезных поручений. Конечно, он так и не справился с первым тестом лорда, но он будет стараться и когда-нибудь докажет свою преданность!

В приемной лорд Хетрир принимал гостей. Вошедшие лорд Какьюкью, леди Юкси и лорд Кнорек склонились в низком поклоне. Хетрир ответил на их приветствие легким кивком головы и сел в высокое кресло с золотыми и меховыми подушками.

Тигрис замер на пороге. Хетрир жестом указал ему на маленький коврик рядом со своим креслом.

Затаив дыхание, Тигрис опустился на коврик. Лорд Хетрир никогда еще не позволял ему сидеть у его ног!

Как только Тигрис сел, Анакин зашевелился и проснулся. Тигрис испуганно смотрел на него, решив, что сделал что-то не так и нечаянно разбудил малыша.

Но Анакин посмотрел Тигрису в глаза, сунул в рот палец и, привалившись к его плечу, снова заснул.

Гости приблизились к Хетриру, продолжая кланяться.

— О, да он совсем маленький, не правда ли, лорд Хетрир? — заискивающе улыбаясь, елейным голосом проговорил лорд Какьюкью.

— Да, совсем маленький, — сказал Хетрир, задумчиво глядя на Анакина. — Мы дадим ему подрасти — или отправим его обратно.

— Обратно, мой лорд? — воскликнула леди Юкси. — Но это было бы неразумно… — Она осеклась, поняв, что нанесла лорду Хетриру жестокую обиду. — Я хотела сказать… о, конечно, как это глупо с моей стороны… конечно, вы хотели сказать, что вы сотрете его память и потом отправите обратно. Вы так мудры!

— Или, может быть, вы разрешите мне взять его? — сказал лорд Кнорек. — Я думаю, это было бы превосходно. Вам не пришлось бы возиться с ним, я сам бы подготовил его к служению вам.

— Я оставлю его, — сказал Хетрир. — Он забавляет меня. И он больше никогда не будет принадлежать Новой Республике.

Все три гостя снова поклонились. Тигрис вникал словам Хетрира с благоговейным трепетом. Он понимал, что лорд Хетрир ни секунды не колебался — оставить Анакина при себе, отправить обратно или отдать кому-нибудь. Этот ребенок был своего рода ключом к его планам. А над гостями Хетрир просто издевался.

Гости боялись Хетрира, хотя каждый из них обладал собственной вооруженной флотилией кораблей. После падения Империи им удалось спастись и сохранить свои богатства. Им удалось спрятать корабли и оружие в местах, не контролируемых Новой Республикой.

Они изъявили свою преданность лорду Хетриру. Когда настанет решающий час и Возрожденная Империя уничтожит Новую Республику, лорд Хетрир станет Императором. Это было уже решено.

Тигрис мечтал быть в рядах его сторонников, Мечтал носить светло-голубой мундир юного имперца или хотя бы голубую униформу Проктора. В конце концов, он был согласен и на оранжевую тунику помощника.

Он хотел, чтобы лорд Хетрир признал его.

Анакин зашевелился в его руках. Тигрис погладил его по голове и пошептал на ухо успокаивающие слова, опасаясь, что Анакин может помешать лорду Хетриру общаться с гостями.

«Я должен доказать самому себе, — думал Тигрис, — что я достоин большего, чем быть нянькой при малыше».

— У меня уже не так много времени сегодня, — сказал Хетрир. — Давайте побыстрее закончим наши дела.

Между стеной из телесного дерева и гостями возникло сотканное из невидимых тканей изображение детей, отобранных из учебной группы. Гости внимательно рассматривали их.

— Скоро мы полетим на Станцию Крси, чтобы закрепить мой союз с Вару, — сказал Хетрир. — Мои последователи уже собираются. Каждый может выбрать себе кого-нибудь из этих детей.

Он показал на изображение детей. Гости бесстрастно изучали их.

— Вы можете предложить каждый свою цену за лицензию на исключительное право владеть распространением этого товара, — и лорд Хетрир назвал стартовую цену. Он улыбнулся и указал на огромное черное-пречерное существо. — Вот этот не в счет, я просто подарю его тому, кто выиграет лицензию.

— Хороший вуф, — тихо сказал Анакин.

Тигрис опять погладил его по голове и удивился, поняв, что Анакин не просыпался. Он увидел вирвулфа во сне в тот самый момент, когда Хетрир говорил о нем.

Гости посмотрели друг на друга, потом на Хетрира. Стартовая цена шокировала их.

Тигрис тоже был поражен величиной суммы. Но он знал, что лорд Хетрир всегда прав. Группа, которую он предложил, была исключительной — она предназначалась для укрепления союза с Вару!

— Это огромная сумма…— протянул лорд Кнорек, забыв даже выразить подобающее почтение лорду Хетриру.

Хетрир нахмурился.

— Мой лорд! — торопливо добавил лорд Кнорек.

— Разве я не делал вам добра, Кнорек?

— Да, мой лорд!

— Вы успешно процветаете благодаря сотрудничеству со мной?

— Да, лорд Хетрир! Но…— лорд Кнорек замолчал, но было уже слишком поздно.

— Но? Кнорек, «но» что?

— Ничего, мой лорд.

Хетрир молча смотрел на лорда Кнорека.

Кнорек дрогнул, не выдержав его взгляда.

— Я только хотел сказать… мы уже устали работать в строжайшей секретности, мой лорд! Мы устали ждать возрождения Империи!

— Значит, вы сомневаетесь во мне, Кнорек, — мягко сказал Хетрир.

— Ни в коем случае, мой лорд! Я только хочу… я только надеюсь… — Он начал задыхаться. — Я с нетерпением жду жизни… — он судорожно хватал воздух ртом,-… под вашим…— Его лицо стало багровым, а из носа потекли струйки крови.

Кнорек дотронулся до носа дрожащей рукой, потом поднес ее к глазам и в ужасе уставился на собственную кровь.

— … правлением, — успел договорить он и рухнул на пол.

Лорд Хетрир не сделал ни малейшего жеста, не произнес ни единого звука, однако в приемной появились два Проктора, подняли тело лорда Кнорека и унесли.

Тигрис был шокирован этой страшной казнью.

Ошеломленные леди Юкси и лорд Какьюкью, пряча глаза, изо всех сил старались вести себя так, как будто только что не были свидетелями ужасной гибели своего коллеги и соперника.

— Ему следовало быть чуть-чуть терпеливее, — мягко проговорил Хетрир.Возрождение Империи уже близко.

Оставшиеся двое гостей поклонились Хетриру с благоговейным трепетом. Лорд Кнорек был забыт.

— Вы можете рассматривать часть вашей цены как вклад в дело возрождения Империи, — сказал Хетрир.

— Я называю свою цену, — произнесла леди Юкси.

Лорд Какьюкью замер, услышав сумму. На миг он подумал, что выше предложить он не сможет. Но победитель аукциона удостоится особой милости лорда Хетрира, а проигравший может разделить судьбу лорда Кнорека.

Он назвал свою цену. Но когда сумма уже вдвое превысила стартовую цену, у лорда Какьюкью начали сдавать нервы.

— Прошу прощения, лорд Хетрир, — наконец произнес он дрожащим голосом. — Я не могу достать такую сумму за короткое время.

— Чтобы внести свой вклад в дело возрождения Империи, — мягко сказал Хетрир.

— Конечно, я всегда стремился внести свой вклад, — сказал лорд Какьюкью. — Вне зависимости от участия в аукционе.

Он назвал сумму вполовину меньше стартовой цены, затем быстро удвоил ее, заметив легкое движение брови лорда Хетрира.

— Пожалуйста, примите этот скромный вклад в наше общее дело, — сказал он, отвесив низкий поклон Хетриру. Затем лорд Какьюкью повернулся к леди Юкси:

— Поздравляю вас, мадам, вы превзошли меня.

Лорд Хетрир легким элегантным кивком выразил свое одобрение.

Леди Юкси выиграла аукцион, она получила группу детей и право предлагать их приверженцам Империи. Оставшихся она могла попросту продать в рабство.

Тигрису было жаль детей из группы, которую только что продал лорд Хетрир. Не потому, что они были проданы: такова уж была их судьба, раз они не годились для службы Хетриру. Тигрис жалел детей, потому что теперь им было уготовано самое последнее место в планах Хетрира.

Дети, которые остались в школе Хетрира, имели возможность продвинуться, пройти обряд очищения, возродиться ради. служения лорду, носить его цвета, выполнять его указы.

Тигрис взглянул на Анакина. Малыш был довольно тяжелый, и руки Тигриса затекли и одеревенели, но он стойко терпел.

«Ты счастливчик, малыш, — думал Тигрис. — У тебя гораздо больше возможности помогать моему господину, чем у меня».

Леди Юкси перевела плату со своих счетов на счета Хетрира.

— И, разумеется, я тоже внесу свой вклад в дело возрождения Империи, независимо от платы за лицензию, — сказала она.

Леди Юкси снова взглянула на дисплей, показывающий ее новое финансовое состояние. Она ничего не сказала, но глаза ее горели голодным блеском.

— Власть, — прошептал ей Хетрир. — Власть — вот что важнее всего.Власть над другими бессмысленными существами, — добавил он в ответ на ее отсутствующий взгляд.

Леди Юкси наконец пришла в себя и слабо улыбнулась.

— Вы можете сослужить мне службу, — сказал Хетрир.

— С радостью, мой лорд.

Вновь, безо всякой команды Хетрира, в приемной появился новый член «Юности Империи», неся на инкрустированном подносе бутылку изысканного вина и три тонких бокала.

— Вы можете взять этого юношу к себе на службу и внедрить его на какую-нибудь должность в Республике, — сказал Хетрир.

— Я с удовольствием обеспечу ему хорошее место, лорд Хетрир, — ответила леди Юкси.

— Я возлагаю на него… большие надежды, — Хетрир посмотрел на сияющего от гордости юного имперца.

Продолжая сиять, тот откупорил бутылку и налил немного в один из бокалов, подав его Хетриру. Тигриса восхищало, что его господин никогда не пользуется тестерами для еды и вина, даже если еда приготовлена не на его личной кухне, а вино принесено не из его личного погреба. Он не боялся быть отравленным, он был неуязвим.

Хетрир взял бокал. Хрусталь был таким тонким и изящным, что зазвенел от прикосновения. Высокая чистая музыка наполнила комнату. Хетрир поднес бокал к губам, и музыка смолкла. Он отпил глоток, закрыл глаза и умиротворенно улыбнулся.

Юный имперец вновь наполнил его бокал, затем налил вина во второй и подал его леди Юкси. Третий бокал Хетрир наполнил сам и протянул его юному имперцу. Все трое не обращали никакого внимания на лорда Какьюкью, который стоял в стороне с несчастным видом.

Лорд Хетрир высоко поднял свой бокал. Леди Юкси и юный имперец зеркально повторили его жест.

Тигрис опустил голову.

Анакин широко открыл свои голубые глаза.

— За Возрожденную Империю.

— За Возрожденную Империю!

— За Возрожденную Империю!

Входная дверь пассажирского фрейтера скользнула в сторону, открывая темный проем, похожий на вход в пещеру. Ближайшая звезда находилась слишком далеко, поэтому лишь очень слабый свет освещал его.

Облаченная в скафандр. Лея шагнула вперед. За ней двинулся Арту, и замыкал шествие Чубакка, выглядевший непривычно гладким в блестящем скафандре.

Лея осторожно вошла внутрь фрейтера.

Ничего не произошло. Ни одна система безопасности не отреагировала на ее присутствие, ни одна лампочка не вспыхнула в темноте.

Силовой двигатель фрейтера был включен на такую малую величину, что функционировал, только чтобы поддерживать тяготение. Ноги Леи касались пола, но если бы она захотела, то смогла бы подпрыгнуть на высоту, в два раза превышающую ее рост, и немного повисеть под потолком.

Арту едва поспевал за ней. В условиях слабой гравитации гусеницы дройда раскачивали его взад и вперед, заставляя иногда подолгу зависать в пространстве между полом и потолком.

Чубакка обогнал его и приблизился к Лее. Она включила фонарик. Арту осветил своим лучом углы большого кубического тамбура. Лея нашла системы внутреннего контроля. Меньше всего ей хотелось попасть в ловушку и оказаться запертой внутри фрейтера. Может, оставить Чубакку и Арту в тамбуре — в случае чего они помогут ей выбраться из фрейтера? Но оба решительно запротестовали. Остаться самой в тамбуре, а их отправить внутрь? Нет, тоже не вариант.

Лея включила системы контроля. Наружная дверь плавно закрылась, без малейшего шума, Лея уловила лишь легкую вибрацию пола. В последний раз мелькнул отблеск далекой звезды.

Воздух начал наполнять пространство тамбура. Системы подачи воздуха работали так медленно, что Лея сгорала от нетерпения, но все же не решалась усилить их мощность.

Чубакка издал протяжный звук.

— Не знаю, что я ищу,-сказала Лея.-Похитители, возможно, останавливались здесь, но куда они полетели дальше — не знаю. Если у тебя есть какая-нибудь идея, я с радостью ее выслушаю.

Чубакка запыхтел.

Датчики Леи сделали пробу воздуха. Им уже можно было дышать, хотя уровень кислорода был довольно низким.

Наконец открылась внутренняя дверь и впустила Лею внутрь корабля. Фрейтер был разделен на две большие секции, в каждой из которых стояли стеллажи, сплошь заставленные ящиками, похожими на гробы. Внутри них находились пассажиры фрейтера, многие из которых были мертвы.

Чубакка завыл, и Лея поняла, что его сейчас мучают воспоминания. Она сжала его руку в знак сочувствия. Этих людей похитили, как и его в свое время. Их участь была ужасна.

Лея стерла пыль с прозрачного корпуса одного из ящиков. Внутри лежал человек, похожий на сказочного принца, с длинными золотисто-каштановыми волосами.

Он из Фиррерре, подумала Лея. Она осмотрела другие ящики-гробы. Все находящиеся в них люди были из того же мира.

Империя уничтожила их всех, она разрушила весь их мир. Имперцы использовали биологическое оружие, и целый народ вымер, не оставив потомков.

Сердце Леи сжалось от сострадания. Если бы она могла помочь этим людям найти приемлемый мир для них — может быть, они смогли бы возродить свою цивилизацию!

А может быть, на каком-нибудь из этих кораблей находятся жители ее родной планеты — Альтераана? Может быть, часть их Империя вывезла, прежде чем разрушить планету?

Лея включила кнопку «проснуться» на первом стеклянном гробу.

— Ты можешь найти системы контроля корабля? — спросила она Чубакку.Надо включить мощность.

Вуки пошел по темному коридору. Лея поспешила за ним, время от времени зависая в воздухе. Следом, раскачиваясь и посвистывая, двинулся Арту.

Чубакка уверенно миновал несколько внутренних секций и сделал несколько поворотов в сложной коридорной системе. Возможно, он знал расположение внутренних помещений фрейтера из собственного опыта, а может быть, у него когда-нибудь были причины изучить планировку такого типа кораблей по схеме. Лея не стала спрашивать его — если он захочет, то сам расскажет.

В глубине корабля Чубакка нашел маленькую комнату без иллюминаторов и внутренних окон, с едва мерцающими дисплеями.

Несколько мгновений он изучал системы управления, затем нажал несколько кнопок. Корабль начал оживать, вспыхнул свет, и через вентиляционные отверстия с шипением пошел воздух. Включилось отопление, и Лея почувствовала, что скафандр ей больше не нужен.

— Отлично, — сказала она. — Молодец, Чубакка! Спасибо. Мне надо вернуться к тому фирреррео — он сейчас проснется, и ему нельзя быть одному.

Чубакка прорычал в знак неодобрения и показал на один из дисплеев.

— Что это?

Но он уже выскочил из комнаты и вприпрыжку мчался по коридору. Лея стремглав побежала за ним. У нее был небольшой опыт передвижения в условиях низкой гравитации, и она прилагала все усилия, чтобы не кувыркаться в воздухе, как Арту.

По коридору эхом прокатился крик отчаяния и ярости Чубакки.

Лея нашла его в небольшой кабине, белой и чистой, как хирургический кабинет. Он застыл, глядя прямо перед собой.

В подвешенной к потолку сетке, похожей на паутину, в странной, мучительной позе, висела женщина.

С широко открытыми застывшими глазами, с изможденным лицом, она казалась мертвой. Ее длинные серебристо-черные волосы шевелились в потоках воздуха, золотисто-коричневая кожа была глубоко изрезана паутиной.

Внезапно она зашевелилась.

— Она жива! — крикнула Лея.

Паутина натянулась, врезаясь в ее исхудавшие руки и ноги. Женщина снова застыла, и лишь глаза ее слабо двигались — на миг Лея поймала ее взгляд, и он снова стал невидящим.

— Ее надо скорее опустить вниз! Ты можешь добраться до нее?

Чубакка вытянулся вверх и коснулся паутины.

— Нет…— хриплым голосом проговорила женщина.

Чубакка отдернул руку — ее уже спиралью начала обвивать паутина, едва не захватив в свой жуткий плен.

Позади них вдруг кто-то фыркнул от отвращения и злорадства.

Лея резко обернулась, Чубакка инстинктивно потянулся за бластером. Но бластера не было.

Сказочный принц из рода Фиррерре стоял в дверях, опираясь о косяк, чтобы удержаться на ногах. Это был тот самый фирреррео, которого разбудила Лея.

— Вы ее так не опустите, — сказал он. — Только сами попадете в паутину.

— Но что же делать? — спросила Лея. — Мы хотим освободить ее.

Арту начал исследовать своими сенсорами пульт управления, тестируя один модуль за другим. Внезапно от стены отделилось что-то похожее на сачок, и в одно мгновение дройд был окутан сетью паутины. Арту рванулся назад, и тут ему на помощь пришла низкая гравитация — он завис в воздухе и сумел разорвать паутину, прежде чем она лишила его возможности двигаться.

Фирреррео засмеялся.

— Помогите! — Лея бросилась к Арту, который все еще барахтался в разорванной, но продолжающей сжиматься паутине. Призыв о помощи относился к фирреррео, но тот не двинулся с места, продолжая смеяться.

Паутина резала ей пальцы, но Лее удалось сбросить ее со своих рук и помочь Арту окончательно выпутаться.

Чубакка рычал, глядя на фирреррео.

— Как вас зовут? — спросила Лея. — И почему вы все это находите смешным?

— Я мог бы спросить вас о том же, — ответил он. — В конце концов, вы захватчики.

— Я разбудила вас. И, вероятно, спасла вам жизнь.

— А кто вас об этом просил? — огрызнулся он.

Лея молчала, стараясь сосредоточиться и взять себя в руки.

«Я дипломат, — думала она, — я должна владеть ситуацией».

— Я не против того, чтобы сообщить вам свое имя, — сказала она.

Конечно, Лея не собиралась открывать ему свое настоящее имя. В детстве ее шутливо называли Лелила, и она решила, что именно это имя она будет носить до тех пор, пока ей суждено быть инкогнито.

— Меня зовут Лелила, а это мой компаньон Геиахаб.

Она кивнула в сторону Чубакки, который бросил на Лею удивленный взгляд. Она выбрала ему имя из мифологии вуки — эту историю очень любили слушать близнецы. Правда, характер там был совсем не героический, и Лея подумала, что Чубакка, должно быть, обиделся.

Фирреррео усмехнулся:

— А вот я не собираюсь говорить вам свое имя. Лея промолчала.

Фирреррео взглянул на пленницу в паутине и снова усмехнулся:

— А ее зовут Риллао.

Лея тоже посмотрела на нее.

— Пожалуйста, помогите мне ее освободить.

— Она не принадлежит к моему клану, — сказал он. — Я ничего ей не должен. Я ничего не должен вам.

— А если я вам заплачу, вы поможете мне?

— Мне не нужны здесь деньги.

— Что вы потеряете, если поможете мне?

— Ничего.

— Так что вы хотите?

— Кто вы такие? — спросил он. — Пираты? Или имперские прихвостни, присланные, чтобы мучить нас?

— Ни то ни другое, — сказала Лея. — Неужели я похожа на штурмовика? Он с подозрением смотрел на нее.

— Мне нужна свобода, — сказал он.

— Вы свободны. Но я прошу помочь нам.

Его глаза сузились, почти закрылись, затем внезапно он принял решение и шагнул к пульту, с которым так неудачно пытался справиться Арту. Фирреррео явно знал, как он работает, и это немного насторожило Лею. Эта камера в глубине корабля имела только одно предназначение — она была камерой пыток, возможно, и местом казни. Может быть, этот человек сотрудничал с имперцами? Может быть, имперцы оборудовали фрейтер тюремной камерой и назначили тюремщиков из числа пассажиров — например, бывших преступников или просто негодяев?

Фирреррео склонился над приборами. Лея встала у него за спиной. Через мгновение он обернулся и посмотрел поверх ее плеча. Лея тоже обернулась и увидела, что Риллао медленно опускается с потолка. Паутина растянулась, потом стала сжиматься, сползая с ее тела. Она была красная от крови Риллао.

Чубакка осторожно подхватил ее на руки. Она не шевелилась.

— Давайте отнесем ее на…— Лея чуть не сказала «Альтераан», -…-мой корабль.

Если бы она даже доверяла безымянному фирреррео, то все равно не имела права сказать ему название корабля. Его не должен знать никто. Никто.

Джайна вошла в свою учебную зсомнату. На проклятый дисплей она даже не могла смотреть.

Она хотела быть в каньоне с Джесином, хотела, чтобы Луза вернулась обратно.

Джайна положила голову на стол и заплакала. Сзади к ней подошел Врам и схватил ее за плечо.

— Прекрати плакать! Смотри на экран! Сиди прямо!

Джайва заставала себя не плакать и невидящим взглядом посмотрела на экран.

— Лорд Хетрир хочет задать тебе вопросы, — сказал Варм. — Кто был самым великим лидером в нашей истории?

— Моя мама, конечно!

— Неправильно! Какая ты тупая! Величайшим лидером был Император.

Джайна в ужасе посмотрела на него.

— Кто собирается восстановить Империю?

— Никто! — крикнула Джайна.

— Неправильно! Лорд Хетрир! Империя возродится!

— Нет!

Врам был ей ненавистен. И Хетрир был ей ненавистен. Они все были ей ненавистны. Джайна хотела к Лузе, к Джесину, к Анакину, к вирвулфу мистера Айова. Она снова заплакала. Ей было очень жалко маму, папу и дядю Люка — не потому что она верила, что они умерли, — нет, она, конечно, не верила. Ей было жалко их, потому что они сейчас беспокоятся, переживают, ищут ее. И Винтер, и Трипио, и Чубакка, и Арту — все ее ищут. И ей было жалко себя.

— Неправильно! — злобно крикнул Врам. — Империя возродится! А ты останешься без ужина.

— Ты гадкий и противный! — закричала она. — Как ты можешь быть таким отвратительным? — И Джайна стукнула его по ноге.

Он взвыл от боли. Тут же прибежал другой помощник. Вдвоем они потащили Джайну в ее спальную комнату. Она отчаянно боролась и царапалась, но никто из детей, сидевших каждый в своем отсеке, даже не повернул головы в ее сторону. Все внимательно смотрели на свои дисплеи.

Врам открыл дверь ее комнаты и втолкнул Джайну в темноту.

Она села на холодный пол и попыталась успокоиться. Ей надо было думать о том, как отсюда выбраться или хотя бы послать сообщение.

Церемония, которую устроил Хетрир, ужаснула ее. У нее до сих пор в ушах стоял истошный вопль: «Возрожденная Империя!»

«Я должна обязательно сообщить маме о Возрожденной Империи, — подумала Джайна. — Любым способом. Я должна сообщить ей о Хетрире. Он один из самых страшных тиранов, с которыми боролась мама еще до того, как я родилась».

Неужели опять будет война?

Джайна вытерла слезы.

Она достала спрятанный универсальный инструмент, открыла его и на ощупь добралась до двери, так же на ощупь нашла место, где уже было маленькое отверстие.

Джайна тихонько начала сверлить, думая о том, как выберется из каменного лабиринта Хетрира, после того как ей удастся выбраться из своей кельи.

«Смогу ли я незаметно пройти мимо дракона? Он может не заметить меня, если я перелезу через изгородь в каком-нибудь другом месте, подальше от него».

Но Джайна и сама не верила, что это получится. Дракон был такой огромный, что, где бы она ни перелезла, обязательно наткнулась бы на него. К тому же он спит так чутко, что не даст ей даже подойти к изгороди.

Может быть, удастся залезть по стене каньона? Но она слишком гладкая и отвесная, да и Прокторы все время расхаживают наверху.

Вот бы угнать корабль и помчаться на нем домой!

Но вся беда в том, что она не знала, где находится. В какую сторону лететь? Где Манто Кодру? Может быть, корабль знает?

А может быть, и нет.

Может быть, лучше попытаться послать сообщение.

«Если я смогу выбраться отсюда, — думала она, — я разузнаю, как можно послать сообщение…»

Отверстие было еще совсем небольшое, но дрель уже нагрелась так, что Джайна едва могла держать ее в руках.

Она вздохнула. Добраться до замка оказалось не так легко, как она представляла вначале. Ей хотелось поговорить с Джесином. Ей хотелось применить свои способности, минуя контроль Хетрира. Тогда она смогла бы открыть дверь и выбраться отсюда.

«Может быть, я попробую сделать что-нибудь? — подумала она. — Ну, хоть самую малость».

Джайна представила молекулы воздуха вокруг себя. Она сосредоточилась на одной молекуле, представила ее в движении, все более ускоряющемся. И почувствовала ответ молекулы.

Власть Хетрира не реагировала. Джайна знала, что она была вокруг нее, она чувствовала ее внимание на расстоянии. Но власть Хетрира не заметила того легкого движения, которое сделала Джайна.

Она добавила еще одну молекулу, потом еще одну, понемногу увеличивая их число. Вскоре маленькая горсточка воздуха вибрировала, заряженная энергией Джайны. Ее тепло согрело холодную келью.

Воздух стал красным, потом желтым, осветив все углы комнаты.

Джайна радостно и облегченно засмеялась.