Уил и Ромен бились молча.

После нападения отряда наемников в королевском дворце Веррила стояла тишина. Пятнадцать слуг погибли, около дюжины – ранены, а остальные заперлись в комнатах, боясь выйти наружу. Бриавельская гвардия тем временем вернулась в замок, убедившись, что тревога, по которой они покинули короля и отправились в предместье, была ложной. Небольшая группа наемников, вторгшаяся на территорию Бриавеля, наделала много шума, но как только чужеземцы увидели бриавельских воинов, они тут же ретировались, не желая вступать в бой.

Тишину в королевских покоях нарушал только звон металла. В смертельном поединке сошлись два настоящих профессионала, исполненных решимости сражаться до конца. Уил окончательно убедился в том, что Ромен отлично владеет мечом и превосходит в мастерстве Селимуса. На этот раз наемник сдерживал свои эмоции и действовал так же осмотрительно, как и Уил. Правда, ему не всегда хватало терпения последовательно проводить эту линию. Порой Ромен забывался, и в его действиях проступала прежняя бравада, однако его удары были точны и опасны.

Уил применял в бою все свои знания, все свои навыки, использовал все приемы, которым его научил Герин. Но Ромен отражал атаки. Быстрый, ловкий, сильный наемник был к тому же превосходным стратегом. Он предугадывал действия Уила и успешно парировал выпады. Будь у Уила возможность остановить поединок, он похвалил бы своего противника за несомненное мастерство. Но в этом жарком бою не было ни передышек, ни пустой болтовни.

Уил видел, что Ромен стремится убить его, и тоже настроился на серьезный лад, защищая свою жизнь.

Они бились сосредоточенно, не отвлекаясь на посторонние мысли. Над городом уже встала луна, бриавельские гвардейцы заняли свои обычные посты. В покои короля в любую минуту мог войти кто-нибудь из оставшихся в живых слуг. Но пока никто не мешал Уилу и Ромену биться не на жизнь, а на смерть.

Противники не могли скрыть усталости. Их лица блестели от пота, влажные волосы липли к вискам и лбу. Они знали, что любая ошибка может стать роковой. Но усталость заставляла ошибаться. Это был бой равных по силе и мастерству соперников, но двигались они все медленнее, понимая, что каждый неверный шаг может стоить жизни. Оба были мрачны и сосредоточены. Уил ушел в себя, а в глазах Ромена Корелди уже давно не вспыхивали искорки веселья и озорства.

И в конце концов Уил допустил ошибку. Он понял это сразу же, как только после двух ложных замахов сделал резкий выпад, увидев, что Ромен на мгновение открылся. Уил думал, что успеет поразить соперника, прежде чем тот снова уйдет в глухую оборону или предпримет контратаку, но не учел усталости.

Ромен разгадал замысел Уила. Но в этот момент его восприятие странным образом изменилось. Движения Уила, за которыми он зорко следил, казалось, стали медленнее раз в десять. Ромен слышал, что такое бывает во время боя. Когда должен последовать смертельный удар, окружающий мир как будто застывает на месте и замирает. Уил должен был поразить Ромена в самое сердце, но каким-то чудесным образом наемнику удалось отпрянуть, устояв при этом на ногах. Клинок Уила задел лишь его бок, и в этот момент Ромен нанес сильный удар.

Его меч пронзил Уила Тирска, генерала моргравийской армии. Глаза Уила широко распахнулись от боли и потрясения. Он понял, что потерпел поражение в поединке и должен умереть. Теперь Ромен возьмет на себя заботу о двух женщинах, которых Уил любил больше жизни.

– Сдержи свое слово, – прохрипел он и выронил оружие.

Ромен рывком вытащил свой меч из тела Уила, и генерал, упав на пол, закрыл глаза, ожидая, когда перестанет биться сердце, и прекратятся страдания.

И ту с ним произошло что-то странное. Уил выгнул спину в приступе невыносимой боли и открыл глаза, которые вдруг изменили свой цвет. Теперь один из них был серым, а другим зеленоватым.

Ромен, согнувшись в три погибели и держась за живот, в ужасе смотрел на Уила. Похоже, оба испытывали острую боль, заставлявшую их тела содрогнуться. Уил почувствовал, что отрывается от земли, оставляя на ней свою бренную плоть. Если это смерть, то почему Ромен бьется в конвульсиях? Лицо наемника было искажено страхом и болью.

Муки стали нестерпимыми. Уил знал, что находится на пути в Царство Шарра. Внезапно он заметил, что мимо него проплыла душа Ромена Корелди. Неужели он тоже умер?

Но генерал ошибался, думая, что умирает. Он остался в живых, а вот душа Ромена действительно отправилась в Царство Шарра, и ее место заняло то, что было сущностью Уила Тирска – его разум, дух, воля. Уил хотел что-то сказать на прощание Корелди, но его губы лишь беззвучно шевелились. Жив он или мертв?

Физическая боль и душевные муки, казалось, длились целую вечность. Но в конце концов Уил все же выплыл из мрака и понял, что жив. Он пошатнулся и, натолкнувшись на стол, выронил меч. Боль постепенно отступила, и в голове прояснилось. Он посмотрел на лежавшее на полу тело Уила Тирска.

Уил задрожал, поняв, что находится в теле Ромена Корелди, и в растерянности потер виски. Может быть, все это предсмертный бред? Он вытянул руки и увидел длинные изящные пальцы Корелди, а не свои короткие, поросшие рыжеватыми волосками. Потом взглянул на кровоточащую рану в боку. «Да, Уил совсем немного промахнулся, – подумал он и тут же поправил себя. – То есть это я совсем немного промахнулся!»

Опустив глаза, он снова увидел свое бездыханное, остывающее тело.

Ошеломленный, Уил прошелся по комнате, в которой все было перевернуто вверх дном и повсюду лежали тела убитых. До него донеслись мужские голоса. По коридорам сновали встревоженные гвардейцы. В любую минуту они могли войти сюда. Уилу нельзя было медлить. Его мысли путались, но генерал заставил себя сосредоточиться на том, что следовало сделать, и, схватив свое бывшее тело за руки, втащил его в уборную.

Сначала Уил бросил в дыру свой меч, а потом тело. При его падении в колодец раздался хруст, от которого Уил содрогнулся. Голоса гвардейцев раздавались уже на лестнице. Если они подойдут к двери королевской комнаты, то увидят, что она выбита, и войдут в комнату. Времени спускаться, держась за каменные ступени, не было. Набрав воздуха в легкие, он прыгнул в колодец и приземлился на свое бывшее тело.

Выбравшись из люка уже за пределами дворца, он взвалил на плечи тело Уила Тирска и направился к темневшей впереди роще.

Привыкая к чужому телу и потому двигаясь немного неуклюже, он никак не мог оправиться от потрясения. Что же с ним произошло?