Джейн направлялась в гостиницу. На Севен-Дайалс нахлынули воспоминания, ей большого труда стоило выдержать натиск.

Дверь открыл консьерж. Слухи явно уже распространились, потому что его «Добрый день, мисс Грейнджер» было произнесено приглушенным, почти скорбным тоном.

Джейн поспешила дальше, избегая смотреть служащим в лица, завернула за угол, вызвала лифт. Бесконечно долго ехала на пятый этаж. Оказавшись в номере, она почти упала на кровать, как была, в пальто и шарфе, и закрыла глаза, будто таким способом могла удержать слезы. Джейн медленно, глубоко дышала, и постепенно бешеное сердцебиение унялось.

Робин был прав. К чему эта борьба, эти метания? Конечно, надо отпустить Уилла в Америку, как хотят Максвеллы. Здесь, в Лондоне, толковое лечение ему не светит. Решение было принято, и с поникших плеч будто свалился тяжкий, почти неподъемный груз. Поскорее, пока не передумала, Джейн стала звонить родителям.

Отец выслушал ее молча, ни разу не перебил.

– Похоже, дочка, ты всерьез решилась.

– Да, всерьез, папа. Потому что мне не нравится, как относятся к Уиллу в здешней больнице. Я дам ему этот шанс. Если же толку не будет – приму следующее важное решение.

Отец вздохнул, зашептал что-то, явно предназначенное для маминых ушей, и уточнил:

– А ты сейчас где – в гостинице?

– Да. Попробую заснуть, только сначала позвоню Максвеллам.

– Я бы на твоем месте сначала поспал, а потом говорил с Максвеллами. Впрочем, поступай как считаешь нужным, девочка моя. Мы с мамой хотели бы, чтобы ты побывала у одного человека, его фамилия Холлик. Нам его рекомендовал дядя Дик.

Джейн слышала, как родители шепотом обсуждали, не показать ли ее профессионалу.

– Папа, этот Холлик – он психиатр, да?

– Психолог, – поправил отец, как будто разница была самая что ни на есть существенная.

– Вот не ждала от вас подвоха. Я не рехнулась – просто мне плохо, – сказала Джейн. Получилось в рифму; при других обстоятельствах они с отцом от души посмеялись бы.

– Никто и не говорит, что ты рехнулась, – поспешно ответил отец, не скрывая разочарования. – На самом деле, немного я знаю людей более здравомыслящих, чем моя младшая доченька. Поэтому я всегда позволял тебе поступать как вздумается – был уверен, что ты не натворишь глупостей. Даже это твое скоропалительное решение, насчет свадьбы с Уиллом…

– Пап, ты к чему клонишь?

– Джейн, – почти диктаторским тоном заговорил отец, но быстро сбавил обороты, – ты всегда была самой собой, ни под кого не прогибалась. А Уилл, похоже, придушил это твое природное стремление быть…

Значит, и у отца такое же впечатление сложилось. Что ж тут удивляться – Джейн ведь папина дочка.

– Какой быть, папа?

– Самодостаточной. Независимой. – Отец вздохнул. – Уилл говорит за тебя – думаешь, я не заметил?

– Так всегда бывает. Влюбленный человек начинает думать, как предмет его любви.

Джейн сама знала, что защищается – или защищает Уилла.

– Да, конечно, детка. Прости, но я привык к открытой, смелой, отважной Джейн. Не знал, что Джейн может стать уступчивой и покладистой.

– Не может. И не станет, – заверила Джейн.

– Вот и хорошо. И не позволяй старшим Максвеллам тобой командовать. Пусть твое решение будет продиктовано твоим желанием. И знаешь что? Пообщайся с психологом, это тебе на пользу пойдет.

У Джейн не было сил на споры. Тем более что спор отвлек бы ее от главной темы.

– Ладно, пообщаюсь. Когда?

– Мама договорилась на завтра, на десять тридцать утра. Его клиника находится на Харли-стрит.

– Где ж еще ей и находиться, – произнесла Джейн, вовсе не собираясь вкладывать в свои слова столько сарказма. – Как скажешь, папа, – смягчилась она. – Если вам с мамой от этого полегчает – я готова.

Она представила родителей, рядком сидящих на гостиничной кровати, этажом ниже, напряженно ловящих каждую ее интонацию.

– Да, нам с мамой от этого полегчает, – подтвердил отец.

– Отлично. Кстати, ужинайте без меня.

Тут вмешалась мать – как и подозревала Джейн, она присутствовала при разговоре.

– Доченька, тебе нужны силы. Вдобавок вечером приедет твоя сестра. Она хочет повидаться с тобой.

– А я хочу отдохнуть. Не беспокойтесь обо мне. Позвоню, если проснусь не среди ночи. Если не позвоню – увидимся завтра за завтраком.

Последовала пауза. Раздался легкий треск – это мать передавала трубку обратно отцу.

– Мы попозже позвоним, Джейн.

Явно родители не верят, что Джейн пребывает в здравом рассудке.

– Отдохни пока, расслабься.

– Спасибо, папа. Я тебя люблю.

Трубка легла на рычаг. Сквозь стены до Джейн смутно доносился шум лифта, вздыхал огонь в камине, гудели под окном автомобили. Но явственнее всего было голубиное воркование. Голуби зигзагами летали перед окном, затем опускались на балконные перила. Внимание Джейн завоевали голубь и горлинка. Они прохаживались по перилам, голубь предлагал подруге всего себя, раскрывал веером хвост, выпячивал грудь, умолял сдаться. Интересно, это правда, что голуби всю жизнь верны одному партнеру? Джейн не могла сказать наверняка, но ей хотелось думать, что да, правда. Насчет лебедей она точно знала. Кажется, орлы тоже однолюбы; а может, совы? Говорят, если одна птица гибнет, другая умирает от тоски; очень романтично. Мысли Джейн блуждали, им не за что было зацепиться. Уилл не умер, шептал внутренний голос, и она размякала, теряла решительность. Уилл просто спит, ждет Джейн.

Ждет от нее неких действий – но каких именно?

В голове прозвучал вопрос Робина: «Где бы Уиллу больше всего хотелось оказаться?»

Действительно, где? Джейн резко села, оперлась на локти. Уснуть в таком возбужденном состоянии нечего было и пытаться – но для размышлений она слишком устала. Хотелось закутаться в плед, спрятаться. Однако опыт подсказывал: действие предпочтительнее бездействия практически в любой ситуации – а в этой и подавно.

Джейн вспомнила про Максвеллов, стала звонить им в отель – они остановились в «Кларидже». Пришлось оставить сообщение, потому что Максвеллы еще не вернулись из больницы.

– Будьте добры, мисс, скажите мистеру Максвеллу, что я приняла решение. Пусть он сам или миссис Максвелл мне перезвонит.

Джейн подождала неизбежного вопроса.

– Да, это Джейн.

Пауза.

– Просто Джейн. Они знают.

Еще пауза.

– Да, номер телефона у них есть.

Джейн прикинула, что Джон Максвелл наверняка успел позвонить в отель ее родителям.

Она сняла наконец пальто, шарф и сапожки, оглядела комнату, полную вещей Уилла. Надо бы принять душ; вместо этого Джейн бессмысленно трогала вещи, зачем-то понюхала свитер Уилла, пахнувший его парфюмом. Погладила старый кожаный портфель, набитый книгами и папками. Проглотила комок в горле, внезапно вспомнив про лекцию. Сообщил ли кто-нибудь в Шотландию, что лекция не состоится? Джейн стала искать записную книжку Уилла.

Через несколько минут она завершила третий на сегодня телефонный разговор. Пришлось снова пережить потрясение – координатор научного семинара слышала о происшествии в Лондоне, но понятия не имела о личности пострадавшего. Повторив историю еще и университетскому профессору, Джейн почувствовала себя буквально выжатой. Дрожащей рукой провела по лицу, вспоминая обескураженное молчание на другом конце провода, соболезнования, выданные с очаровательным шотландским выговором. Джейн понимала: милая, дружелюбная координаторша только и могла, что пособолезновать и выразить надежду на скорейшее выздоровление Уилла – и все же слова показались пустыми и ничуть не облегчили ее боль. От сочувствия, мягких интонаций и пожеланий здоровья стало только хуже.

Джейн нашарила пару салфеток, высморкалась, открыла зеленую папку Уилла, стала быстро листать текст лекции, стоившей Уиллу столько труда. Ах, как досадно, что лекция не будет озвучена. От боли за Уилла заныло сердце. Явилась бредовая идея – поехать в Шотландию, прочесть лекцию вместо жениха; несколько минут Джейн этой идеей тешилась.

Потом здравый смысл вернулся к ней. Нет, об этом и думать нечего. Во-первых, Джейн физически не сможет произносить слова Уилла – или разрыдается, или в обморок упадет уже на вступлении. Во-вторых… Аргументы множились по мере того, как Джейн скользила взглядом по страницам. Джейн почти ничего не знает про линии лей, понятия не имеет о смысле исследовательского проекта; не сможет отвечать на вопросы слушателей или вести дискуссию, которая, возможно, запланирована после лекции. Она не сможет даже сделать вразумительный вывод.

«Плохая идея, Джейн», – сказала она себе и отказалась от поездки в Шотландию.

Взгляд, однако, продолжал скользить по листкам. Внимание привлекли слова, напечатанные крупным шрифтом и дважды подчеркнутые.

«…вернемся к Альфреду Уоткинсу, археологу-любителю, который и предложил термин «линии лей», имея в виду простое описание значимых объектов той или иной местности. Уоткинсу удалось нанести на карту отчетливые прямые линии, которые он объявил древними торговыми путями. Нью-эйджеры, уфологи, лозоходцы, колдуны и маги верят, будто по линиям лей перемещается некая загадочная энергия, почувствовать которую дано лишь немногим. Теперь же линии лей принято считать еще и энергетическими воронками Земли – то есть местами скопления огромных запасов энергии. Главными воронками названы Седона, что в Аризоне, гора Эверест на Тибете, пустыня Наска в Перу, английский Стоунхендж – ну и моя любимая Айерс-Рок в Австралии. Из уважения к австралийским аборигенам племени анангу я предпочитаю называть ее Улуру. Считается, что в наскальных рисунках запечатлены деяния предков нынешних анангу, имевшие место в так называемые Времена сновидений , много тысяч лет назад. Улуру связывает людей анангу с их предками, а еще эта скала – красная, как кровь, что до сих пор не смешалась…»

Чтение прервал резкий телефонный звонок. Телефон только что не прыгал на столе. Джейн схватила трубку. Наверно, это мистер Максвелл.

– Здравствуйте, Джон.

– Джейн, детка, извини, что сразу не позвонил. Мне только что передали твое сообщение.

Странно – Джон Максвелл говорит в точности как его сын; впрочем, Джейн отогнала эту мысль, приписала сходство американскому акценту.

Осознала, что держит неловкую паузу. И хотя пауза уместилась в два удара сердца, этого времени хватило, чтобы трансформировать растерянность Джейн в удивительную ясность мыслей. Джейн почти слышала, как пульсирует ее мозг; мелькнул яркий свет – словно луч указал ей прямой путь.

Уилла надо отправить в Америку, где о нем хорошо позаботятся.

А сама Джейн должна ехать в Австралию – только там она спасет своего жениха.

«В каком месте Уиллу больше всего хотелось бы сейчас оказаться?» – спросил Робин, а Джейн не нашлась с ответом. Зато теперь она знает, в каком.

Уиллу хотелось оказаться на Улуру, в сравнительной близости от географического центра Австралии, там, где находится величайшая на земле магическая энергетическая воронка. Из страстного, чуть сбивчивого объяснения Уилла Джейн знала: это священное место, пропитанное духом древних учений. Именно Улуру сразу назвал Уилл, когда отвечал на полушутливый, полусаркастический вопрос своей невесты – вопрос, кстати, странно перекликающийся с вопросом Робина. Как Джейн могла забыть об этом хоть на минуту? Возможно, там, в австралийской пустыне, ее ждут ответы, так ей необходимые. Не к этому ли клонил Робин? Не потому ли так навязчиво повторял слова «тропа» и «путь»? Он давал подсказку – прямой путь к Айерс-Рок, где ждет освобождение от увечья. Неужели спасение в этой энергетической воронке и Джейн его обретет? Если бы не трагизм ситуации в целом, Джейн бы рассмеялась – надо же, как хорошо она усвоила терминологию геофизиков.

– Джейн, ты, кажется, сказала, что… что приняла решение, – неловко напомнил Джон Максвелл.

Джейн очнулась – и сама удивилась, как легко стало на душе.

– Да. Я… я согласна. Забирайте Уилла. Используйте все шансы, чтобы вылечить его.

Облегчение Джона было почти осязаемым.

– Спасибо, Джейн. Знаешь, я от тебя не ожидал. И вот что, детка: я уверен, ты сделала правильный выбор. – Интонации, да и слова били по ушам. – А сама ты с нами летишь, да?

– Нет.

Джейн вовсе не хотела отвечать с такой категоричностью – или с такой быстротой.

– В смысле, я намерена кое-что сделать для Уилла. Только не в Штатах.

Джон Максвелл не сумел скрыть изумления.

– Ты не с нами? Но как ты сможешь помочь Уиллу, если будешь вдали от него? Ты же его неве…

«Только не это слово! Не смейте произносить «невеста»! Иначе я не выдержу!»

Джейн собрала все силы, и голос ее прозвучал уверенно и четко.

– Уилл хотел отправиться на Айерс-Рок.

– В смысле, ему приспичило подняться на чертову австралийскую гору?

«Не гору, а скалу. Монолит», – мысленно поправила Джейн. Впрочем, что взять с американца? Раздражение не помешало ей продолжать спокойную речь.

– Уилл считал себя обязанным посетить Центральную Австралию. В научных целях. Он хотел взять меня с собой.

– Ну и что из этого следует? – Теперь в голосе Максвелла-старшего слышалась агрессия.

– Из этого следует, Джон, что я отправляюсь в Австралию, на Айерс-Рок. За нас двоих, – пояснила Джейн уже более жестким тоном.

– На кой черт?

«Откуда я знаю?! Мне Робин так велел!» – мысленно завопила Джейн, а вслух сказала, притом не без раздражения:

– Я отправляюсь на Айерс-Рок, потому что туда хотелось Уиллу. Мы планировали провести там медовый месяц. – Джейн солгала, медовый месяц показался веской причиной в отличие от остальных – они могли внушить Максвеллу мысль, что Джейн спятила. – Я должна там побывать – ради Уилла. Вдобавок мы с ним говорили про Айерс-Рок… за считаные минуты до того, как его… как он… В общем, решение принято, обсуждать больше нечего. – Джейн сама не ожидала, что будет говорить столь уверенно, в душе она этой уверенности не чувствовала. – Я поднимусь на Айерс-Рок с мыслями об Уилле. Я сделаю это для него. Для его выздоровления.

– Странно, что он с родным отцом не поделился своими планами. Не думал я, что свадьба запланирована на этакой верхотуре.

Слово «верхотура» было как пощечина, однако Джейн не стушевалась – она крепко помнила свое недавнее обещание папе.

– Странно другое, Джон, – Уилл почему-то не сказал своей невесте, что отец его не только тиран, но еще и шовинист. В конце концов, я ведь разрешила вам с Дианой забрать моего жениха. Вы же этого хотели, не так ли?

– Я думал, мы одного и того же хотим, – буркнул Максвелл.

– Конечно. Только в нынешнем состоянии Уиллу от меня никакой пользы.

– Откуда тебе знать? По-моему, любой адекватный врач скажет: пускай нареченная сидит рядом с больным, пускай разговаривает с ним. Пускай делает все, чтобы достучаться до его сознания. – Слово «нареченная» Максвелл произнес с сарказмом. Джейн возненавидела его. Одно было ей непонятно: как этот тиран и грубиян мог зачать и воспитать такого тонкого, вдумчивого, чуткого сына, как Уилл?

– Сама подумай, Джейн, – продолжал Максвелл. – Допустим, влезешь ты на гребаную гору посреди Австралии – а дальше? Моему сыну от этого полегчает, что ли?

– Послушайте, Джон. Еще раз употребите бранное слово – и я перестану отвечать на ваши звонки или вообще не позволю трогать Уилла с места. По-вашему, тащить коматозника через океан – это не авантюра? А ведь вы ее затеяли, не я. – Вот, гораздо легче стало, когда ответила резкостью на резкость. «И всегда буду так поступать», – вскользь подумала Джейн. – Я согласилась расстаться с Уиллом; не хочу, чтобы он упустил хоть малейший шанс, который приблизит его выздоровление. Пусть он – ваш сын, только не забывайте, что я доверяю вам своего нареченного. Вы верите в науку, в медицину – очень хорошо. Так дайте же и мне это ощущение – что я сделала все возможное, что не сидела сложа руки; дайте совершить паломничество, дайте попросить выздоровления у древних, неизведанных сил Земли.

Джейн едва дышала – давил гнев на Максвелла-старшего, но еще больше давило ощущение, что она оправдывается перед этим несносным человеком. Сама она еще недавно вовсе не верила в линии лей и прочую эзотерику, но сейчас решилась – и не собиралась отступать. Или она осадит Максвелла – или всю жизнь будет под него прогибаться.

– Не думайте, что я эту идею с потолка взяла, – продолжала Джейн, намереваясь выдать последний, самый веский аргумент. – Уилл – ученый, исследователь; он ищет факты, но не отрицает мистику. Больше того: ему нравится, когда мистические явления подтверждаются фактами.

– Мистику? Это, в смысле, молитвы всякие?

– Да, – обрадовалась Джейн. Хочет называть это молитвами – на здоровье, пусть называет, если ему так понятнее. Джейн знала: Уилл, конечно, хотел научно обосновать теорию линий лей, но вдохновила его на это исследование необъяснимая магическая сила этих линий, а еще тот факт, что слишком многие в них верят, не требуя доказательств. Идея красной нитью проходит через его лекцию; Джейн, скользя глазами по листкам, буквально читала между строк: «порталы в параллельные миры»; «временные воронки»… – Да, я хочу помолиться за Уилла в особенном месте – на скале, которой Уилл придает огромное значение, исследованием которой собирался заняться. Он не попал на Айерс-Рок – я сделаю это за него. Я совершу паломничество ради его выздоровления.

– Ты еще шамана найми, чтоб вокруг костра сплясал, – усмехнулся Максвелл. – Ладно, Джейн, детка, поступай как знаешь. Главное, ты нашего мальчика с нами отпустила. Когда повыкинешь дурь из головы – я имею в виду магию, нью-эйджеров и прочее шарлатанство, – добро пожаловать к нам в Штаты. Честно говоря, сначала ты показалась мне вполне здравомыслящей девушкой. Будь добра, приди завтра в клинику – надо подписать бумаги, а то нам Уилла не отдадут.

– Хорошо. Все равно полицейские хотят задать пару дополнительных вопросов. Им придется опросить всех возможных свидетелей – продавцов газет и сладостей, да мало ли кого. На Пиккадилли всегда толпа народу – вдруг кто-нибудь видел что-нибудь важное.

Максвелл дождался, пока Джейн закончит фразу, и продолжал более мягким тоном:

– Послушай, детка. Уилл выбрал тебя нам в дочки. У нас не было времени узнать друг друга получше, понять друг друга. Но я уверен – со временем все получится. Извини, если нагрубил, только сейчас для меня на первом месте мой сын. Буду рад, если опасная авантюра поможет тебе собраться с мыслями. Возвращайся скорее – ты нужна Уиллу, чтобы выкарабкаться.

«Я и в Австралию еду, чтобы помочь Уиллу выкарабкаться», – хотела сказать Джейн, но не сказала. Вместо этого прозвучали другие слова:

– Это мой долг, Джон. Мне стало легче, как только я приняла решение. Я уверена – оно правильное. Вы ведь сами говорили – надо все испробовать, ни одну мелочь нельзя игнорировать. Поэтому я отпускаю Уилла в Штаты, соглашаюсь с ним расстаться, а сама отправляюсь искать ответы на важные вопросы.

Затем они попрощались почти в официальных выражениях. Джейн повесила трубку – и тотчас словно свежим ветром пахнуло ей в лицо. Айерс-Рок! По крайней мере, теперь у нее есть план; перед ней – четкий маршрут. Значит, ситуация под контролем – как она и привыкла! Джейн заберется на вершину волшебной скалы, войдет в контакт с древними силами, напишет свое имя и имя жениха в специальной книге. И тогда Уилл откроет глаза, позовет Джейн. Она сама не ожидала, что так легко поверит в возможность подобного исхода, но когда поверила – ей стало казаться, что иначе и быть не может. На это намекал Робин – а на что же еще? И все сбылось – мысли Джейн прояснились. И взор тоже прояснился.

Правда, в глубине сознания попискивал голосок – дескать, ты дура, Джейн, куда тебя нелегкая несет, – но Джейн его не слушала.